Сергей Владимирович Еримия
Пленники острова Стримов
Глава 21. На вершине мира
Звенящая тишина, еще слишком рано для шума. Дремлет лес, даже неугомонные птицы и те не проснулись. Медленно и беззвучно подкрадываются утренние сумерки, наступает волшебное время. Солнце пока не вынырнуло из бездны вод, не взошло оно, лишь собирается, размышляет, вставать или можно еще понежиться там, вдали за горизонтом.
Скоро утро, очень скоро, пока же время застыло на тонкой грани, разделяющей беспросветную тьму и яркий солнечный день. Еще не светло, но слабые отблески уже разбавили темноту ночного неба, с каждой секундой становятся сильнее они, прогоняют отголоски ночи, преломляясь, постепенно проникают под завесу густого леса. В рассеянном свеченье приближающейся зари уже можно различить толстые стволы деревьев, если хорошо присмотреться, можно увидеть ветви, темными комьями на них листья. Черное все, мрачное, мало напоминающее ту приятную зелень, которая радует глаз днем.
Спит лес, не думает он просыпаться, спят деревья, дремлют, чуть вздрагивая, листья, птицы спят, не шуршат, выбираясь из своих норок мелкие грызуны. Один я бодрствую средь сонного царства. Бреду, уклоняясь от толстых ветвей, спотыкаясь о торчащие из-под земли корни. Спешу, дело у меня. Заступаю на вахту, иду сменить Димку. Иду быстро, ну, насколько это возможно, дышу воздухом, размышляю. Прогуливаюсь среди утреннего полумрака, ориентируясь исключительно по блеклым отблескам приближающегося рассвета, полагаясь большей частью на госпожу удачу.
Есть о чем поразмыслить, есть о чем подумать. Нет, действительно, странно все это, непонятно и удивительно, стоит только воплотить в жизнь свою блестящую идею, как она сразу перестает быть сколько-нибудь особенной. Даже чуточку наоборот. Начинаешь осознавать, что нет в ней ничего вовсе, что все это можно было сделать раньше. Понимаешь, что понапрасну потерял столько времени, что вся гениальность задумки на самом деле не более чем разумность мысли!
О чем это я? Да все о том же, о свое идее, об организации наблюдения за пиратами. Действительно, лишь прошлым вечером эта мысль казалась мне верхом гениальности, а сейчас даже думать не хочется об этом. Наверняка вчера я глупо выглядел, расхваливая самого себя. Ведь что я сделал? Ничего. Просто высказал вслух то, что вертелось у каждого из нас на языке.
Неважно все это, главное – идея всем понравилась. Главное – реализована она. Место выбрано, оборудовано. Подготовлены сигнальные ракеты, секунда и они в небе! Нас трое – дежурства по двенадцать часов с поправкой на продолжительность светового дня, не хочется устраивать смену караула на глазах у пиратов, лучше немного задержаться. Занимаем позицию и наблюдаем. За пиратами наблюдаем, за морем. План прост. Видим судно – запускаем красные ракеты, надеемся, что это не останется незамеченным. Очень надеемся…
Трудностей с тем чтобы добраться до вершины скалы не возникло. Вот что значит опыт! На удивление быстро, умудряясь ориентироваться в практически полной темноте, я взобрался на пик, подкрался к дереву, увидел сидящего под ним Димку, растолкал его. Отправил досыпать в подземельях. Сам устроился на его месте, прижался спиной к надежному стволу искривленной, но такой живописной сосны, потянулся, внимательно всмотрелся в восточный край небосвода, приготовился насладиться таинством рассвета.
Неспешно поднимающееся солнце живыми красками набросало божественную картину. Бескрайнее море, синее, теплое, манящее. Вдалеке, медленно плывущие, кажущиеся и вовсе неподвижными, проявились силуэты судов – караван торгового флота. Плывут кораблики всех типов и расцветок куда-то в необозримую даль, везут грузы, ценные, нужные, полезные. Трудятся матросы, обеспечивая сохранность товаров, следят за работой машин. Там на мостике не спит капитан, смотрит он вдаль, вглядывается в окуляры мощного бинокля, контролирует правильность проложенного штурманом курса. Все трудятся, все вокруг при делах и только я, точнее, только мы, сидим в темном подполе, будто трусливые мыши, спрятавшиеся от большого и прожорливого кота. Даже немножечко стыдно…
– Ну ничего, мы ведь не просто сидим! Мы готовимся, мы замышляем! Так что жди, котяра, жди, мы тебе еще покажем…
Мысль, высказанная вслух, заметно подняла настроение. Более того, даже рассмеяться захотелось, так повеселило меня воображение, живо создав набросок, полотно, на котором мыши разбираются с зажравшимся большим и жирным котом.
Скоро растаял мой приглушенный смех, растворился он на фоне утреннего многоголосья. Я улыбнулся, только на этот раз меня бодрило не воображение, то было предвкушение в чистом его виде…
Изрядно потрепанный блокнот открылся примерно посредине. Из глубокого, кажущегося и вовсе бездонным кармана я извлек карандаш. Положил письменные принадлежности на колени, приготовился фиксировать все происходящее. Все подряд. Все, что касается происходящего на острове. Количество пиратов, их перемещение, маршруты. Любые действия. К примеру, вот это… шесть тридцать пять по местному времени, из «логова» вышел Отто. Остановился на крыльце, потянулся, огляделся. Что-то мне подсказывает – нынешнее утро ему не нравится. Откуда я это взял? Просто впечатление, но его можно смело возвести в ранг гипотезы, для этого достаточно воспользоваться оптикой…
Постояв на пороге несколько секунд, Отто вздрогнул и резко повернул голову в мою сторону, можно было предположить, что он догадался о слежке. Вряд ли, далеко я, высоко. В любом случае он быстро повернулся и скрылся за стенами виллы. Я мысленно пожал плечами и переключился на наблюдение за другими частями острова. Внимательно, немного с тоской, осмотрел золотой пляж бухты Омега. Лазурная вода, песок, лодки и часовые. Теперь их было трое. Один расположился в самом центре, расселся просто на песке. Он курил, выпуская густые клубы сизого дыма. Двое его товарищей размеренно вышагивали по берегу.
Северный дот. Утреннее солнце позолотило его. Удивительно, до чего же роскошно выглядит мрачный бетон при удачном освещении! Да и не только бетон. Открылась дверь, добавив колорита пейзажу, в проеме показалась голова пирата, надо же, а она тоже золотая!
Причал. Отчетливо виден догорающий костер, раскаленные угли на берегу. Вокруг него пираты. Двое оперлись спинами о бетонные блоки, третий наклонился вперед, опустив голову на колени. Вне всяких сомнений эти трое – часовые, вот только спят они!
Снова видна вилла и живописные ее окрестности. А это мрачно! Цветными пятнами средь зелени листвы проглядывает строительная техника. Застыла она, замерла: размеренно покачивает огромным крюком кран, грустно поглядывает на него стеклянными глазницами фар экскаватор, обреченно опустил отвал бульдозер. Уныло как-то все это. Так и хочется сказать «мертвая стройка». Никогда не видел ничего более удручающего…
Маяк. Живописная башня, находящаяся просто напротив меня. Что не могло не удивить – светло уже, а на столь удобной для наблюдения точке никого не было. Я даже и не сомневался, есть часовой, есть наблюдатель, вот только спит он на посту самым бессовестным образом. Спрятался где-то внизу, нашел место, где начальство его не увидит.
– Нет, я не возражаю, пусть отсыпается, незачем усложнять мне жизнь. Вот только вопрос, а долго ли продлиться такая идиллия? – пробормотал я, не в силах оторвать взгляда от маяка.
Мысли материальны, особенно мысли, высказанные вслух. Несколько слов, тихо, шепотом и все изменилось. Автоматная очередь вмиг разогнала спокойствие пиратского быта, заставила напрячься меня. Первым делом, подчиняясь невесть откуда появившемуся инстинкту, я рухнул на землю. Выждал минуту, ожидая продолжения, но его не последовало. Захотелось понять, что служило причиной стрельбы, но было чуточку страшно. Два чувства боролись во мне. С одной стороны, не было желания лезть под пули, с другой, жутко хотелось все увидеть своими глазами.
Любопытство победило. Я взглянул на карабин, приставленный к дереву, отмахнулся от желания вооружиться, пополз к восточному краю площадки, туда, откуда открывался лучший вид на лагерь пиратов и где меня не должны увидеть с маяка.
Пока я полз, картина заметно изменилась. Не было более той блаженной тишины, что бывает только утром, спокойствие также исчезло. Внизу, вокруг, на открытых просторах, на берегу между деревьями копошились люди. Они бесцельно метались, будто пытались собраться в каком-то определенном месте, да все не могли понять, где это место находится.
На башне появился часовой. Он стоял вытянувшись как на параде, сонно мигал глазами и энергично вертел головой. Оружия при нем не было, забыл, обронил, просто пропил? Не знаю.
Занятное выдалось утро: шум, гам, выстрелы! И все это на головы толком не проснувшейся разбойничьей братии. Побудка, точно побудка! Я понял почти сразу – автоматная очередь для настоящего пирата, это аналог звука горна для людей военных или звонка будильника для нас, гражданских. Словом, сигнал к тому, что надо подниматься и что-то делать. Вот только подниматься после того, как неимоверно насыщенно провел прошлый вечер, очень даже непросто. По себе знаю…
Подтверждая правильность подобных мыслей, пираты, точнее большая их часть, собрались в одном месте. Блуждая среди деревьев и строительной техники, они вышли к вертолетной площадке и попытались на ней построиться. Не могу сказать, чтобы у них получилось, тренироваться им еще и тренироваться.
Началось. Я бы сказал, построение состоялось. Собрались все, кроме тех, кто оставался на посту, выбрались из джунглей заблудившиеся, прибежали проспавшие. На дорожке, ведущей к пирсу, показался Отто, сам без напарника. Он быстро подошел к своим подопечным, заставив тех напрячься. Судя по тому, что я видел в бинокль, он действительно был зол. Хороший признак! Он что-то кричал, размахивал руками, тыкал пальцем сначала в одну сторону, после в другую, снова кричал. Спустя несколько минут к нему присоединился и его коллега, второй европеец, который толстый. Воспользовавшись тем, что Отто выдохся, он заговорил. Этот не кричал, не метался перед строем, он говорил спокойно, не переставая улыбаться, но судя по лицу одного из попавших в поле зрения бинокля пирата, то, что толстяк говорил с улыбкой, было хуже всяких криков. Наверняка он из тех, кто не лает, а сразу впивается зубами.
Решив, что самое время сделать что-то полезное я принялся считать бандитов. Пересчитал дважды. У меня получилось сорок пять человек, это при условии, что в дотах никого не осталось. Похоже, после недавней «пиратской переписи», которую проводил Димка, к ним прибыло подкрепление…
Прошло не менее получаса. Ораторы сменялись. Кричал Отто, говорил его толстяк-напарник, затем снова Отто. Пару слов удалось вставить нескольким пиратам. Один тут-таки пожалел о своей словоохотливости, «худощавый» наотмашь ударил его по лицу. Остальные отделались словесными пощечинами. Но вот мероприятие закончилось. Первыми ушли главари. Остальные немного потоптались на месте и также начали расходиться. На площадке остались человек десять, они о чем-то дискутировали, тыча друг в друга пальцами. Несколько минут на перебранку и вот все дружно направились в сторону маяка. Там состоялось еще одно собрание, короткое, минута, не больше, после пираты растянулись цепью и, взяв автоматы наизготовку, дружно шагнули в лес. Цель их похода понятна – облава, вполне возможно это у них ежедневное упражнение.
Очень скоро разношерстая команда затерялась между деревьев. Следить за тем, куда они направляются, у меня не было возможности – густая листва надежно скрыла их от глаз. Вполне вероятно, они скоро взберутся на верхушку, заметят меня, а уж тогда…
В принципе, ничего страшного, подобное развитие событий мы предвидели и приняли меры. Точнее, это не мы, это исключительно заслуга Димки. Он уже давно оборудовал «гнездо» на высочайшем дереве острова, немногим ниже его вершины.
Дерево оказалось отличным местом для наблюдательного пункта. На высоте всего двух метров над вершиной горы его густые длинные ветви так переплелись, так запутались, что глядя снизу, казались сплошным живым ковром. Чтобы добавить ему прочности Димка вплел в крону несколько лиан и стеблей молодого бамбука. Ветви, которые разрослись выше природного «пола» отлично скрывали наблюдателя от часового на маяке. В целом получился отличный домик на дереве, отдельное сказочное жилье, о котором мечтает каждый ребенок.
Рисковать не хотелось, потому, как только пираты скрылись в лесу, я быстро взобрался наверх. Осмотрелся. Лишний раз убедился в надежности Димкиной избушки. Надо же, да он даже топчан изготовил, из бамбуковых палок и пальмовых листьев. Жестко, если честно, но терпимо.
Весь день я так и просидел в «гнезде». Сначала ворочался, пытаясь устроиться удобнее, при этом не забывал осматривать окрестности.
Как оказалось, предосторожность была не лишней. Не могу сказать, то ли в этот день в планах пиратов был осмотр горы, или они ежедневно так развлекались, но дважды, просто подо мною прошли дозорные. Почему дважды, этого я и сам не понял. Вообще создавалось впечатление, что они никого не ищут, казалось, они просто слоняются по острову, безо всякой внятной цели.
Ничего сколько-нибудь стоящего за весь день не произошло. Все так же караваны кораблей двигались, очерчивая линию горизонта, все также ни один из них не выказал ни малейшего желания приблизиться к нашему острову. Не имея возможности определить, на каком расстоянии находятся суда, я даже подумывал, а не выпустить ли вечером, как стемнеет, сигнальную ракету? С чем черт не шутит! Вдруг нас увидят, поспешат на помощь, или просто сообщат властям? Конечно, эти мысли так и остались мыслями. Да был шанс, что наш сигнал увидят на судне, но, вне всякого сомнения, его увидят и на земле. Набегут пираты, что я тогда буду делать? А даже если случится невозможное – сигнал увидят только те, кому он адресован, будет ли от этого польза? Очень даже вряд ли. Скорее наоборот. Приблизится судно, матросы спустят шлюпку, причалят да и попадут в руки бандитов. Сами пострадают, судна лишатся. Нет, ракеты, это на самый крайний случай…
Миновав зенит, солнце быстро покатилось к горизонту. Коснувшись воды, замерло на секунду, прощаясь, нырнуло в пучину. Ему на смену зажглось новое светило, яркое, но искусственное. Вспыхнул свет маяка, разгорелся, размеренно подмигивая. Во мне шевельнулось чувство гордости. Все-таки это мое творение, рукотворное чудо, в котором частичка моего труда.
Уже совсем стемнело, а я все радовался, наблюдая за работой механизма, вращающего отражатель, любовался путеводным светом. Так увлекся, что даже подскочил от неожиданности, услышав громкое сопение под моим деревом. Возня, снова сопение, опять возня, просто огромный еж, планирующий устроиться на ночлег на вершине острова.
Я потянулся, улыбаясь, никакой это не еж. Витька! Смена пришла.
Прыжок на землю чуть не довел бедного толстяка до инфаркта. Во всяком случае, он демонстративно схватился за сердце, посмотрел на дерево, с которого я спустился и хмыкнул.
– Ну, нет, на подобные авантюры я не подписывался! Чего вздумали, по деревьям лазить! Я вам не белка, – он предостерегающе выставил вперед руки. – Во-первых, я на него не заберусь, во-вторых, оно меня не выдержит…
– Не зарекайся, – усмехнулся я. – И попомни мое слово, как только услышишь приближающиеся шаги наших друзей с автоматами, ты не просто вылезешь на дерево, ты на него взлетишь!
– А вот и нет, не дождешься! Это раньше мне приходилось от них бегать, теперь времена изменились, я тоже вооружен, – Витька демонстративно снял с шеи оружие. – Обещаю, пока весь боезапас не расстреляю, с места не сойду, вот уже после…
– Ладно, как знаешь. Кстати, имеется и наземный наблюдательный пункт. Вот он, под деревом. Довольно удобно, с маяка не видно, из лагеря не разглядеть. Располагайся. И касаемо карабина, ты не увлекайся. Случись что, мы, конечно же, бросимся тебе на помощь, но раньше чем через полчаса не примчимся. За это время тебя вполне могут повязать и опять в каменщики определить, а то и что-нибудь похуже выдумают.
Глава 22. Первое сражение
Чем бы ни был рейд пиратов, загнавших меня на дерево, подобное более не повторилось. Вряд ли то была поисковая операция, скорее всего, главари, чтобы хоть чем-нибудь занять своих подчиненных и отвлечь их от беспробудного пьянства отправили их на прогулку. Конечно, помимо прогулки среди целей экспедиции был и поиск нас, законных обитателей острова, точнее, одного обитателя, все-таки я и Димка числились мертвыми.
Судя по всему особого желания кого-то там искать у пиратов не было. И ничуть не важно, один Витька на свободе или с ним еще десяток таких как он. Вообще у меня создалось впечатление, что наших «соседей» полностью устраивала ситуация, при которой мы им не мешаем, они же не трогают нас. Так что с некоторой натяжкой можно считать, что мы придерживались перемирия, я бы даже сказал, «ленивого перемирия». Конечно, ничто не бывает вечным, перемирия не исключение…
Все было как обычно, была Витькина очередь вести наблюдение. Утром, еще затемно, он сменил меня, я вернулся в наше подземное жилище, попытался уснуть, но ничего из этого не получилось. Поворочался в тесном спальном мешке, выбрался из него, прошелся по радиорубке, вышел в коридор. Заглянул в кладовую, в очередной раз подумал о том, что «трофейная» тушенка мне изрядно надоела. Тут-таки возникла идея. Я вдруг подумал, а не пойти ли мне на рыбалку! А что? Вот почему нет?!
Громко звучит, на рыбалку! На практике все выглядело куда прозаичнее. Я расплел одну из Димкиных веревок, вытянул из нее тонкую и прочную нить. В его же запасах нашлась пружина, из которой, хорошо потрудившись, удалось смастерить подобие крючка. Хорошенько потерев о бетон, получилось его заточить. Большой крючок получился, можно сказать, крюк, но я ведь и не планировал ловить мелкую рыбешку! Связал все это в единую снасть. Вышел в пещеру, своеобразную прихожую, там чуть не наступил на большого и жирного червя, непонятно каким образом оказавшегося у входа в тоннель. Воспринял это как подарок судьбы и натянул его на блестящую сталь. Забросил, удобно расположился и принялся ждать. Ждать, сам особо не веря в то, что какая-нибудь рыбина окажется настолько глупой, что попадется на мое подобие удочки.
Мои сомнения тут-таки подтвердил Димка:
– Этак ты много наловишь! На кусок проволоки, на червя и это в море… удачи! – громко смеясь, он махнул рукой и отправился в лес. Стоит отметить, у него была не менее глупая идея, он собирался на охоту, ага, с карабином…
Вопреки витающему вокруг меня пессимизму, не прошло и десяти минут, после того как Димка скрылся в лесу, веревка резко натянулась и больно врезалась в руку. От удивления я чуть было не выпустил добычу, но вовремя сориентировался, намотал нитку, играющую роль лески на приклад собственной винтовки и рывком потянул на себя. Мой улов, в планах которого не значился визит на нашу подземную кухню, упирался изо всех сил. Я также не спешил сдаваться. Мною завладел азарт настоящего рыбака, к нему примешался пробуждающийся голод. Жареная рыба! Я уже чувствовал ее запах, он витал вокруг меня, я ощущал божественный вкус. Это же так просто, так реально, надо всего лишь не дать улову сорваться…
Послышался громкий, нарастающий гул, его источник приближался.
– Вертолет! Сашка! – воспользовавшись тем, что я отвлекся, веревка скользнула на гладком дереве приклада и исчезла в воде. Внизу, всего в нескольких метрах от берега, блеснула на солнце спина огромной рыбины, выглянул из воды мощный хвост, вильнул, прощаясь, и скрылся. Ушла добыча на глубину, унося с собой мои снасти.
Потеря тут-таки отошла на второй план. Еще бы, ведь рокот приближался. Наверняка винтокрылая машина уже близко. Вот только радоваться этому или наоборот?
Я схватил оружие и бросился наверх. Вскарабкался на берег, огляделся. Вертолета не увидел, зато разглядел как над вершиной горы, делая ее маленьким действующим вулканом, поднимался столб густого черного дыма.
– Витька шашку зажег! – донесся из леса голос Димки. – Ох, достанется же ему сейчас, побежали, друга выручать надо!
Димка оказался прав. Совсем скоро, заглушая гул двигателя вертолета и прочие, куда менее громкие звуки, послышались трели автоматных очередей. Они доносились со стороны горы, они звучали все громче.
Мы бежали, перепрыгивая через корни, продираясь сквозь колючий кустарник. Впереди и выше довольно отчетливо виднелась лишенная деревьев верхушка скалы. Сквозь редеющую листву был виден вертолет, который завис над горой, ниже, такой маленький в сравнении с ним, показался Витька. Он интенсивно размахивал руками, казалось, пытается отогнать летающую машину. Минута, еще одна, картина не менялась: вертолет висит, Витька машет руками. Громкий треск автоматной очереди…
Деревья росли все реже. В просвете между ними снова показался наш толстый друг, мгновение и он упал. Вертолет подозрительно затрещал, начал кружиться на месте, его хвостовой винт закрыло облако черного дыма. В ту же минуту летательный аппарат взмыл ввысь, продолжая медленно поворачиваться. Несколько секунд и он исчез из виду, растворившись в ярком свете солнца.
Не утруждая себя трактовкой увиденного, мы мчались дальше. Звуки выстрелов становились громче, отчетливее. Автоматная очередь, глухой одиночный выстрел, снова очередь. Тут вслед за порцией пуль полетела длинная тирада отборных ругательств. Средь деревьев, сопровождаемая отвратительным шипеньем, пронеслась ракета.
– Похоже, у Витьки патроны закончились. Надо пиратов отвлечь, – Димка кивнул мне. – Серега, стреляй в том направлении, куда угодно, можешь даже не целиться.
Я выпустил всю обойму, нашарил в кармане патроны, дрожащими руками начал заряжать оружие. Тем временем Димка стрелял в другую сторону. Дополняя выстрелы, слышались громкие крики, шипенье ракет, шум ломаемых веток, громкий топот множества ног. Сквозь строй деревьев промелькнули несколько силуэтов. Пираты. Они бежали по склону, позабыв об оружии и не думая сопротивляться. Меня, а я уверен, что не только меня, переполнила гордость. Еще бы, это же первый настоящий бой и мы его выиграли! Осталось одно, надо как-то подойти к разгоряченному битвой другу…
– Витька, это мы, свои это! – крикнул Дима, опасливо выглядывая из-за толстого ствола.
Тут же в дерево влетела ракета, взорвавшись снопом ярких искр.
– Свои, говорю тебе! – снова повторил он. – Имей совесть, перестань стрелять, всех пиратов ты уже разогнал. Успокойся!
Вместо ответа послышалось невнятное бормотание. Димка оглянулся, взглянул на меня, вопросительно кивнул, наверняка интересовался моим мнением. Что я мог ему сказать! Правильно, ничего. Просто пожал плечами, мол, сам решай.
– Я сейчас выйду, а ты, на всякий случай, руки приподними, чтоб видно было… – продолжал Дима. – Хорошо? Я уже иду…
Он вышел на полянку. Остановился, махнул мне, я направился следом.
На границе, на условной линии, разграничивающей голую вершину и край леса, с неимоверно растерянным выражением лица стоял Витька. В его правой руке намертво зажата картонная гильза от ракеты. Он часто мигал глазами, вертел головой, беззвучно шевелил губами.
– Здорово ты их, молодец! – искренне похвалил Димка. – Вот только уходить надо. Сейчас они перегруппируются, да как попрут. А у нас патроны на исходе. Бежим!
Мы буквально скатились с горы. Воодушевление, радость первой победы, концентрация адреналина, что отдавалась пульсом на висках, не давали шанса усталости. Деревья проносились мимо, земля пролетала под ногами, с каждым шагом приближая наше убежище.
Впереди мчался Витя, единожды мы уже были свидетелями его прыти. Тут сразу и не поймешь, что тому причина, большая масса, которую с большей силой притягивает земля или большее количество адреналина, растекающегося по большему объему тела…
– Он ранен, – вбежав за толстяком в наш «штаб», выкрикнул я. И действительно Витькина ладонь была залита кровью. – Дай я посмотрю.
Причиной ранения оказалась острая щепка, выбитая из дерева выстрелом. Она пробила кожу и надежно засела в теле. Неприятно, но не смертельно.
– Переживу, – пробормотал тот, тяжело, но облегченно вздыхая. – Я уже подумал, что и вправду зацепило…
– Как это ни прискорбно, но впредь свободно гулять по острову мы не сможем. Наверняка теперь на горе часового выставят, возможно, не одного. К тому же, я полагаю, в это самое время пираты занимаются тем, чем следовало бы заняться с самого начала – обшаривают остров, – я вырвал занозу, от чего Витя истошно завопил, оторвал кусок бинта, кое-как перевязал рану. Повязка ему очень понравилась, наверняка толстяку было приятно осознавать, что у него настоящее боевое ранение, пусть лишь «боевая царапина». – Теперь они точно знают, что сбежавший не один. Теряются в догадках, пытаясь понять, кто мы, сколько нас…
– Хочешь сказать, мне надо было лежать и не шевелиться? Надо было делать вид, что ничего не происходит, не пытаться остановить Сашку? – Витька заметно покраснел, то ли от боли, то ли от негодования.
– Ни в коем случае, все ты сделал правильно, – похоже, я что-то не так сказал, или меня не так поняли? – Более того, уверен, я бы поступил точно также! Ведь если бы Сашка сел, они заполучили вертолет. И кто знает, что бы тогда случилось с пилотом. Да и вообще, пойми правильно, я ведь не пытаюсь никого виновным назначить, я просто констатирую факты.
– Да, Серега, все так и есть. Они нас ищут. Да, теперь они не будут такими беспечными. Уверен, теперь и на маяке будет часовой и на вершине. Но насчет серьезного обследования острова и патрулей в лесу это вряд ли. Опасно. Во всяком случае, пока не узнают, сколько нас, чем мы вооружены, – Димка хитро прищурился. – А вообще все не так уж и плохо: первый бой мы выиграли, не мы их, а они нас боятся. Так что инициатива за нами!
– Это, конечно же, да, мы победили, – толстяк как-то неожиданно сник. – Вот только что случилось с Сашкой, мы не знаем. Хочется верить, что он благополучно улетел…
