Сергей Вишневский
Ты волшебник, Гарри!
– Кстати, я тут тоже решил поработать, – произнёс Боря, когда они поравнялись с Катей.
– Ты? – изумился Гарри. – Зачем? У вас, вроде, с деньгами нет проблем. Ладно я. Ну, Катя ещё… Хотя у тебя родители, вроде, даже универ потянуть могут.
– Могут. Мать заставила отца коттедж за городом выставить на продажу. Должно хватить… Не на Москву, конечно, но должно.
– Хочу практиковаться, – вздохнул Боря. – Читал тут по поводу практики.
– О-о-о, мой юный друг, – протянул Гарри. – Ты взрослеешь на глазах. Уже решил куда? Может, отец куда-то устроит?
– Не решил. И нет. Хочу сам, – покачал головой начинающий пиромант.
– Я вообще-то летом тоже не против поработать, – задумчиво произнесла Катя. – Только вот одной как-то… страшно.
Гарри задумчиво почесал подбородок.
– Работать втроём? Нет, сама идея классная, но у меня в голову ничего не приходит, где бы мы могли тренироваться и работать, – произнёс он и взглянул на Бориса. – Вот тебе бы пошло каким-нибудь сварщиком. Нагрев, четкое и высокотемпературное пламя. Самое то.
– Тоже думал, – кивнул Боря.
– А тебе… – начинающий некромант взглянул на девушку. – Тебе бы пошло каким-нибудь помощником пекаря или кондитера. Тесто взбить потоком или силой его насытить так, чтобы оно пышным было.
– Я бы в какую-нибудь мастерскую по ремонту телефонов и планшетов пошла, – вздохнула Катя.
– Ну, вот. И как нас всех совместить – понятия не имею, – пожал плечами Гарри. – Но если у вас есть варианты – с удовольствием выслушаю.
– Может, все вместе в какое-нибудь кафе устроимся? Я тестом буду заниматься, Боря вот будет… плиту греть и тесто подогревать, чтобы подходило. А Гарри…
– А я буду лепить нежить из объедков, периодически мыть посуду, чистить овощи и для антуража завывать за заднем дворе, – хохотнул начинающий некромант. – Кстати, у нас есть заведение «Логово упыря» или что-нибудь в этом роде?
– Бар есть «Берлога оборотня», но там только выпивка. Из еды только закуска, – просветил начинающий пиромант. – А может, вместе на завод какой-нибудь? Или стройку?
– Ну, ты понятно. Будешь пытаться там сварщика изображать, – кивнул Гарри. – Я бетон лопатой ровнять, а вот что будет делать наша Катя?
– Что, думаете, раз стройка, то только мужики? – хмыкнула она. – Я может, тоже лопатой бетон кидать буду!
Боря хмыкнул, представив блондинку с лопатой, ровняющей бетон.
– Я бы тебя в арматурщики отправил, – с улыбкой произнёс Гарри. – Сидела бы арматуру бы вязала.
– Арматура с завода идет шестиметровая, – заметил Борис. – Тяжёлая штука.
– Это ты сейчас намекаешь, что я слабачка? – с прищуром спросила Катя.
– Нет. Это я намекаю, что такая красивая девушка не должна таскать тяжести, – вздохнул Боря, взглянул на друга и решил перевести тему: – Гарри, а зачем тебя Наумова в раздевалку тогда тащила.
Начинающий некромант недовольно глянул на друга, а потом взглянул на Катю, которая подняла одну бровь и выжидающе уставилась на него.
– Короче… Наумова официально меня в род позвала, – признался он.
– И ты, Гарри? – спросила Екатерина.
– Ничего пока не ответил, – вздохнул Гарри.
– Ты разговаривал с семьёй? – спросил Боря. – Потянете университет?
– Нет конечно, – поник Гарри. – Даже если мы квартиру продадим. На один год хватит. Даже если мы все трое работать будем и зарплату взрослую получать и вместе складывать. Мыслей, как достать денег законным способом, у меня нет. А вот все мои попытки достать денег другим путем прижучит тайный сыск.
Боря тяжело вздохнул. Катя тоже сразу сникла, погасив свой гнев.
– Чего вы носы-то повесили? Ну, бывает. Примут в какой-нибудь род.
– Скоро к тебе очередь будет из предложений, – грустно буркнула Катя.
– Согласен, – кивнул Борис.
– И что? – возмутился Гарри и взглянул на улицы с редкими прохожими. Вдалеке уже виднелась светящаяся надпись «Блинная». – Словно что-то поменяется. Мы что дружить перестанем, если я в род какой-нибудь вступлю?
– Нет, но род есть род. Мне отец позволяет… многое. Контроля опять же никакого. Он в меня верит. А вот что у тебя за род будет… Кто знает? – задумчиво произнёс начинающий пиромант.
– Ну, знаете, – ускорился Гарри и, опередив друзей, развернулся к ним лицом. – Это уже ни в какие ворота.
– Аристократия, – с грустной миной пожал плечами Борис.
– Он прав, – кивнула Екатерина.
– Знаете что? А вот нахер всю аристократию с их правилами! Нахер все законы! Нахер всё и вся! Вы мои друзья, – произнёс мальчишка и вытянул руку. – Я вам предлагаю клятву. Здесь и сейчас. Клятву в вечной дружбе. Как бы не повернулась судьба, чтобы не произошло – мы в первую очередь друзья. Меня задолбало, что я постоянно слышу «Это нельзя!» и «Не ровняй их по себе!». Мы друзья. И держимся вместе. Как бы там не получилось! Я клянусь, что мы друзья и чтобы не произошло – мы друзья навсегда! Мне, кроме вас, доверять некому!
– Ты понимаешь, что клятва – это не пустой звук, – с доброй улыбкой спросил Боря, глядя на друга.
– Понимаю, – кивнул Гарри.
– Да! Пошли они все! – решительно заявила Катя и положила свою руку сверху. – Клянусь! Чтобы не случилось – мы друзья!
Боря вздохнул, выпрямился и положил руку сверху.
– Клянусь. Чтобы не случилось – мы друзья навеки!
– Все. С этим разобрались, а то ей богу, как на похоронах, – буркнул Гарри и, когда руки опустились, направился дальше по аллее. – Ну? Чего встали? Блины сами себя не сожрут!
– Гарри, погоди, – попросил Борис.
– Чего? – нахмурился начинающий некромант.
– Наумова только в род тебя позвала? Ничего тебе не давала?
Мальчишка с опаской взглянул на Катю.
– Беленький, – с угрозой произнесла она. – Не смей врать!
– Чё сразу врать? – с опаской произнёс Гарри и сглотнул. – Ты вообще с чего решил, что она мне что-то давала?
– Так юбка у неё короткая. Она хоть и не нагибалась, но то, что белья нижнего у нее не было после физической культуры, заметить несложно.
– БЕЛЕНЬКИЙ!
– Чего сразу Беленький?!! – возмутился Гарри. – Она меня в раздевалке зажала так, что я думал сносильничает! И вообще, ничего у нас не было! Просто трусики вручила…
Катя покраснела от злости, а Борис улыбнулся и с издёвкой протянул:
– Ну-у-у-у?
Гарри обреченно взглянул на Екатерину, а затем ответил:
– Белые. Спортивные.
– Я убью тебя, Беленький! Слышишь? УБЬЮ!
Девушка сорвалась за начинающим некромантом, а тот, следуя инстинкту самосохранения, рванул в сторону блинной.
– Катя! Катя! Она сама!.. Меня-то за что?!!
Боря догнал их, и они вместе, после воспитательных лещей для Гарри, направились к виднеющейся блинной. Они уже подходили к крыльцу, как из такси, стоявшего у входа, вышла Дарья Демидова и решительно направилась к ним.
– Та-а-а-а-ак! – протянула Катя. – Какого черта она тут делает?!!
– Ты обещала не драться, – напомнил ей Борис.
Девушка из княжеской семьи подошла к ним. Выпрямившись и сжав кулаки, она произнесла:
– Нам надо поговорить! Это очень важно… Пожалуйста.
– Я жрать хочу, – заявил Гарри. – Можно я буду есть, пока вы будете говорить?
– Я тоже с удовольствием послушаю с набитым ртом, – поддержал Борис.
Катя вздохнула, оглядела с ног до головы одну из соперниц и кивнула в сторону заведения.
– Пошли. Блины сами себя не съедят.
Ребята зашли в заведение, подошли к стойке с раздачей, сделали свои заказы и расселись за столом.
Катя села рядом с Гарри, а напротив уселись Боря и Даша.
– Итак, – сложив руки на груди и недовольно глядя на Демидову спросила подруга.
– Кать, помнишь, когда вы смылись с уроков, вас потом на ковер дёргали?
– Было, – буркнула она.
– Я вас прикрыла.
Мальчишки переглянулись, а Катя кивнула.
– Знаю.
– А помнишь, когда у тебя пятно было? Ты тогда в белом костюме-тройке пришла.
– Помню, – буркнула Катя.
– Классный, кстати, костюм был, – заметил Гарри. – Ты в нём такая строгая была.
– Плетки не хватало, – добавил Борис и спросил: – А ты зачем тогда юбку переодела?
Катя недовольно зыркнула на Демидову и призналась:
– У меня тогда эти дни были. Пятно сзади было.
– А я ей дала свою юбку, – вздохнула Даша. – И всё остальное, что нужно в этом случае.
– Пришла долг взыскать? – недовольно поинтересовалась Катя.
– Нет. У меня проблемы, – вздохнула Даша и после небольшой паузы добавила: – С родителями.
Мальчишки выразительно переглянулись, припомнив заскоки родителей Кати.
– Нет, – сразу отрезала Катя. – Они мои!
– Стой, я не прошу ничего такого, – тут же начала оправдываться девушка. – Я просто прошу разрешения сидеть в следующем году за вашим столиком и вместе с вами медитировать. Никакого флирта, никаких соблазнений.
Катя приподняла одну бровь, не сводя взгляда с соперницы.
– Кать, я старалась. Честно. Я опровергла слухи, я помогала чем могла, но видимо… этого недостаточно. Мне очень нужно быть в вашей компании… Иначе родители… – девушка умолкла.
Катя недовольно поджала губы и покосилась на мальчишек. Те вместо внимания к их разговору следили за официантом, что нёс к ним их заказ.
– Ребята, – с нажимом произнесла она.
Те молча дождались, пока им принесут блины, забрали свои заказы и, сложив руки, уставились друг на друга.
– Ну, в принципе, – произнёс Борис. – Я не вижу в этом ничего плохого.
Гарри откинулся на спинку и с улыбкой проговорил:
– Значит, вы, сударь, всё ещё не выяснили истины.
Борис переменился в лице.
– Неужели вы…
– Да, сударь, – кивнул Гарри с превосходством. – Это не является тайной для меня.
– Вы чего несёте? – нахмурилась Катя, уже подозревая двух друзей в утаивании секретов. – Что я не знаю?
– Красные?… Нет. Зеленые, – с прищуром произнёс Борис.
– Нет, друг мой. Черные. Черные кружевные… АЙ!
Катя незамедлительно выдала леща Гарри, а потом с гневом взглянула на Борю.
– А с тобой мы ещё потом разберемся!
Боря отклонился подальше и с довольной улыбкой поднял руки, изображая беззащитного парня лет двадцати на вид с кавказской внешностью.
– А вы хитры, Борис, – официальным тоном произнёс начинающий некромант. – Не отрицайте – вы заранее выбрали позицию вне радиуса руки нашей Екатерины.
– Стратегия, мой друг, – кивнул Борис. – Стратегия безопасности.
Катя же перевела взгляд на Дашу и цокнула, заметив румянец на её щеках.
– Никакой дружбы. Никаких посиделок и дружеских бесед. Ты просто сидишь за нашим столиком, – прожигая пронзительным взглядом, произнесла Катя и добавила: – Узнаю, что ты флиртуешь или к ним клеишься – разобью лицо подносом!
– Ты обещала… – начал было Борис.
– Не лезь! – рыкнула Катя, даже не взглянув на Борю. – Это мои условия. Согласна?
– Согласна, – кивнула Даша.
– Найдёшь мой номер – напиши сообщение. Добавлю. Когда пойдём на медитацию – позвоню, – буркнула Катя, подтягивая к себе тарелку с блином, внутри которой была завернута начинка с яйцом и зелёным луком.
Девушка обвела взглядом всю троицу и с кивком произнесла:
– Спасибо.
Когда она удалилась, Гарри спокойно взял нож с вилкой и произнёс:
– Кать, ты зачем это сделала?
– Что?
– Ты пойми, мы не против, но ты же наш цербер школьный. Ты же никого не подпускаешь. А тут раздобрела? Хватку потеряла?
Катя взяла нож с вилкой, тяжело вздохнула и произнесла:
– Просто она под таким же прессом, как и я. Я её понимаю… – Катя отрезала кусочек от блина, с довольным видом покивала, а прожевав, добавила: – Мама второй месяц подряд заставляет меня тесты сдавать.
– Какие тесты? – нахмурился Боря.
– На беременность, – ответила Катя, продолжая разрезать блин на аккуратные кусочки, придерживая его вилкой.
– Бля… – вздохнул Гарри, но, заметив осуждающий взгляд друга, поправился: – Я имел в виду… Возмутительно!
– Полностью тебя поддерживаю, – кивнул Боря и покосился на девушку. – Кать, тебе не кажется, что иногда ты перегибаешь?
Гарри взглянул на друга, после чего приподнял брови.
– В смысле? – спросила та.
– Ну, мы шутим, развлекаемся. Трусики обсуждаем. Ты нам лещей отвешиваешь. Тоже развлекаешься. Но вот это «Они мои!»…
– Она не со зла, – вздохнул Гарри. – Просто не хочет, чтобы мы связались с другими девушками и ее бросили. Девушки не любят, когда возле их мужчин другие женщины. Конкуренция…
– В смысле бросили? Мы друзья или где? – хмыкнул Борис и закинул кусочек блина в рот.
– Вы имели в виду, что настоящая дружба не прогнется ни под какую любовь и плотские влечения? – деловым тоном спросил начинающий некромант.
– Вы как всегда зрите в корень, друг мой, – тут же кивнул Борис.
– Вы что не понимаете? Да какая любовь?!! Им от вас только одно надо! Им ребенок от вас нужен! А если нет – то затащить в свой род! А лучше и то, и другое! – возмутилась Екатерина. – Я, блин, о вас забочусь, а вы…
– Ну, я не был бы настолько категоричен. Может, я тайный объект для чьих-то сексуальных фантазий, – вздохнул Гарри и, заметив удивлённый взгляд товарища, спросил: – Помните трусики Наумовой?
Зависла пауза, которую прервал Борис, застывший с нанесенной ко рту вилкой с кусочком блина:
– Друг мой, ваша поразительная способность создавать интриги не доведёт вас до добра! – он указал на Катю, сидевшую с крепко сжимаемым столовым ножом и легкой улыбкой.
– Катя, это не моя инициатива, но те трусики были влажными, – произнёс Гарри и мгновенно пригнулся, пропуская руку подруги над головой. – Катя! Я-то тут причем?!!
– Беленький, придурок! – возмутилась Катя и набросилась на Гарри, нанося ему удары маленькими кулачками по плечу.
Борис, с удовольствием жевавший блин, взглянул на улицу через огромное стекло, которое было рядом.
За ним ночь всё сильнее вступала в свои права.
Небо темнело, и светлым оставался всего краешек у горизонта. На улице светили фонари тёплым жёлтым светом. Мимо проезжали автомобили, а на перекрестке мигал зелёным цветом светофор.
В зеркале отражалась хохочущая физиономия Гарри, которую он тщательно укрывал под столом от девушки.
– Катя, я ни причем! Не я же их просил!
– Беленький, ты грязный извращенец! Что ты с ними сделал фетишист?!! Признавайся, придурок!
Борис расплылся в улыбке, ещё раз оценил композицию за окном, дополненную отражением друга, которого избивала подруга и вздохнул:
– Красиво!
Глава 14
– Гарри? Ты чего смурной? – спросил Петр, усевшись за стол с чашкой чая.
– А? – выплыл из хмурой задумчивости парень.
– Я говорю, смурной. Случилось чего?
– Да, так… Задумался о своём печальном будущем, – вздохнул начинающий некромант и осторожно отпил кофе из чашки. – Блин… пока сидел, оно уже остыло.
Гарри закрыл блокнот и тяжело вздохнул.
– Гарри, я тебе, конечно, не отец, но может поделишься? Одна голова хорошо, а две лучше… Признавайся. Опять какую-нибудь шутку думаешь натворить?
– С чего так решил?
– Так год, считай, на удивление спокойный, – пожал плечами Петр. – Обычно месяца не проходило, как ваша троица куда-нибудь не вляпывалась.
– Ну-у-у-у… – протянул парень. – Скажем так, мы стали осторожнее и требовательнее в сокрытии улик.
Отчим отхлебнул чая и, хмурясь, спросил:
– Авария на шоссе?
– Нет, это опасно.
– Тогда… пожар в стриптиз-баре?
– Кто бы нас туда пустил?
Пётр задумчиво хлебнул чая и предположил наугад:
– Ядовитый выброс, о котором трубили экологи в промзоне? Тот ядовитый гриб?
– Ой, какой там выброс? Подумаешь, десяток ворон передохло и с пятьдесят голубей. Да и безопасен он был. Силу ветра с тьмой смешали и всё. Оно развеялось сразу.
– Неожиданно, – вскинул брови Петя.
– В любом случае, я не об этом думал.
– А о чём?
Гарри открыл свой блокнот и развернул его к мужчине.
– Это сумма за первый год в нашем университете, – указал он на строчку в записях. – А это наш годовой заработок. Даже если маму повысят до директора дома культуры, а ты пойдёшь в программисты и выбьешься на должность управляющего проекта – получится вот столько.
– Твою маму до директора? Сомнительно. Да и если даже меня возьмут куда – добиваться должности надо будет не один год… Но тут и так понятно. Все равно не хватит.
– Вот и я про то же, – вздохнул Гарри.
– Я пока только один путь вижу, – пожал плечами Пётр. – Примкнуть к аристократии.
– Вот потому и сижу тут хмурый.
– Уже выбрал род? Лариса, конечно, расстроится, что ты от нас съедешь, но…
– С какого перепугу я от вас съеду?
– А ты думаешь, бухгалтера и системного администратора кто-то в род возьмёт? – грустно улыбнулся Петр. – Давай уж не кривить душой. Им нужен ты, и это отлично. О тебе будут заботиться, получишь образование. Будешь жить как полагается аристократу.
Гарри наклонил голову, заглянул в глаза Петру и спросил:
– А нахрена мне этот университет, если я своей семье помочь не могу? Нахрена мне эта магия, если вы как жили в двушке, в старой пятиэтажке, так и будете жить? Зачем?
– Гарри…
– Если я и пойду в род, то только с вами. И жить я буду тоже с вами. У меня есть семья, и если кто-то хочет сделать меня частью своей семьи – путь делает и мою. Других вариантов не рассматриваю. Моя семья и моя свобода выбора – это мои условия.
Петр вздохнул.
– Ты понимаешь, что сильные рода от такого, мягко говоря, беспокойного родства могут и отказаться? Смысл себе проблемы наживать? Стоит ли овчина выделки?
– Понимаю, – еще сильнее хмурясь буркнул Гарри. – Надо искать род у которого проблемы, которые я могу решить.
– Глупость, – раздался голос Ларисы, стоявшей в дверях на кухню.
– Доброе утро, мам, – вздохнул Гарри. – Я тебя не заметил.
– Подкралась послушать ваши мужские разговоры, – улыбнулась женщина и прошла к плите, попутно потрепав по голове сына.
– Почему глупость? – спросил Гарри, скосив взгляд на остывший кофе.
– Потому что надо думать не о сиюминутной выгоде, а о том, что тебя ждёт в будущем, – пояснила она, наливая кипяток в кружку с чаем. – Тебе надо искать не проблемный род, а род, который может тебя обеспечить и дать рост в будущем.
– Род с некромантами? – поджал губы Гарри и тут же замер от воспоминаний о роде Мрак.
– Да, Гарри. Это самое важное. Даже если нас не возьмут в род, в этом нет ничего страшного. Ты уже большой мальчик, и скоро все равно вырвешься в самостоятельную жизнь. Подрастешь, станешь самостоятельным и если захочешь – поможешь. Навещать нас сможешь, когда захочешь.
– Вы, что, меня уговариваете? – нахмурился Гарри.
– Как бы не было грустно, но твоя мама права, – хлебнул чая Пётр. – Мы даже если разорвемся на части – не сможем помочь с обучением.
Начинающий некромант хмуро взглянул на мать, затем на отчима, а после снова перевёл взгляд на маму.
На ней был новый белый халат, покрытый разноцветными звездами. Все бы ничего, но взгляд остановился на жёлтой звездочке. В мозгу что-то щелкнуло, и парень понял, что именно эта желтая звезда находилась тут не просто так.
– Мам, откуда у тебя этот халат? – спросил Гарри, не сводя взгляда со звёздочки.
Лариса посильнее затянула края халата и обеспокоено взглянула на Петра.
– На распродаже взяла. Теплый, а что?
– Нет, просто, – всё также не отводя взгляда, проговорил парень и перевёл взгляд на Петра, который проследил за взглядом пасынка.
Жёлтая звезда была в районе живота.
– Ларис, он всё понял, – вздохнул отчим.
– Что понял? – нахмурился Гарри.
– Мы… хотели тебе сказать, но… ты всё на учебе или с друзьями пропадаешь, – смутилась мать.
– Понимаешь, Гарри, сейчас отличная медицина. Если немного доплатить в муниципальной больнице, то можно получить всё тоже самое, что и в частной клинике. В муниципалитетную больницу можно даже целителя вызвать. У них обязательная повинность. В роддоме, например, можно полное сканирование целителем заказать…
– Стоп, – смутился парень. – Мам, ты что, беременна?
Лариса отвела взгляд, отхлебнула горячего чая, а Гарри произнёс:
– Мам, тебе же уже за сорок. Как… как вообще ребенок и… – смутился парень, пытаясь собрать скачущие мысли в кучу.
– Мы проверились, – вместо матери ответил отчим. – Генетических отклонений нет. Развитие идёт нормально. Третий месяц.
Гарри осунулся, плечи опустились, и он ошарашенно взглянул на Ларису, а затем на Петю, после чего тихо хохотнул и едва слышно произнёс:
– Ты старший братик, Гарри…
– Петь, ты ему уже сказал про мастерскую? – спросила Лариса, явно пытаясь сменить тему.
– Что? А… Да. Забыл, – хлопнул головой по лбу Петр и умчался в комнату, откуда пришёл с запиской, на которой был номер и адрес. – Вот.
Гарри непонимающе уставился на записку.
– Ты спрашивал, где найти работу, чтобы практиковать силу огня и воздуха, – начал объяснять он. – Это мастерская моего друга – Жени Бородача. Он скульптор.
– Скульптор?
– Ну, он вообще еще и художник, и гончар… В общем, занимается всем понемногу. За что платят, в общем. Одно время даже фары на дорогие старые иномарки из стекла делал. Я ему позвонил. Тебе надо подъехать к нему и переговорить. Устроят условия – он возьмёт вас всех троих. Только богом молю: без некромантии там и не разнесите ему мастерскую.
* * *
Знаете, что такое мастерская на все руки «Художник Евгений»?
С первого взгляда это просто берлога холостяка с примесью строительного хомяка. Тут лежат мешки с гипсом, там под кучей керамический формочек и бог весть какого инструмента притаился настоящий горн с углями и одиноким баллоном неподалеку. Тут же валялись инструменты по дереву, опилки, щепки, стружка, бруски, доски, гипсокартон, какой-то пластик, мешки с белой крошкой, пара гранитных блоков, а посреди всего этого стояла огромная статуя из цельного куска дерева в виде женщины с протянутыми вперёд руками.
Там-то я и встретил этого худощавого, бородатого, с взъерошенными волосами и улыбчивого мужика. После недолгого разговора он нам объяснил, что ему надо срочно закончить скульптуру, прибрать тут всё дочиста, а затем приниматься за заказ на два десятка пятидесятилитровых стеклянных ваз.
Но тут выяснилось:
– Петька сказал, что вы, вроде, в школе одаренных учитесь. Так?
– Так, – кивнул я.
– А силой-то владеете?
– Огонь, воздух и смерть, – честно признался я ему. – Неплохо владеем. Заклинания делать не умеем, но достаточно хорошо владеем сырой силой.
– Огонь кстати будет – горелку разжигать не надо. Воздух тоже пригодится, когда дуть стекло начнём. А вот, что со смертью делать – я не знаю, – пожал плечами этот мужчина и прищурился. – Слушай, а тот прорыв канализации на Балмошной – твоих рук дело?
– Обижаете, – тут же открестился я. – Я к этому отношения не имею! Честно!
– А друзья твои?
Тут я врать не хотел, но… просто пожал плечами и отвёл взгляд.
– Понятно. Петька за вас просил, поэтому будешь на подхвате, – махнул рукой Бородач. – Я думал, просто студентов нанять разнорабочими, а так хоть какой-то толк будет и экономия…
Вообще этот Женя Бородач оказался довольно приятным человеком и довольно лояльно к нам относился. А когда мы по-честному прибрались в его мастерской… Хотя как сказать «прибрались»?
Во-первых, с трудом выяснили, где должен быть инструмент. Во-вторых, перетащили все неиспользованные материалы в каморку, которую дядя Женя гордо называл «Склад». Пока мы там всё фасовали, он занимался скульптурой, снимая дерево слой за слоем и вырезая детали. А когда пришёл проверить нашу работу и налить себе чайку, то жутко удивился, что у него еще стоит муфельная печь под вазы. В итоге, мы с Борисом, сопровождая наши действия завуалированными ругательствами, вытащили то, что мы уже сложили, вытащили печь, а потом сложили всё обратно.
Катя в это время с респиратором, который нашла тут же, пыталась вымести песок, рассыпанный цемент, крошки гипса, стружку и опилки. В общем, работёнка была у неё та ещё, но нам тоже досталось. Надо было как-то перетащить гранитные блоки и мешки с цементом.
В итоге, уборка у нас заняла добрых два дня. Первый день – инструменты в сторону, пригодные материалы на склад, мусор в сторону. Второй день – вынести мусор, иначе было не развернуться, затем разложить инструменты, вымести, судя по толщине, слой песка и пыли за десять лет и, наконец, проверить все инструменты.
Два дня по пять часов постоянной работы. Таскания, раскладывания, перемещения и непонятной логики Бородача. Почему Бородач? Потому что у него была довольно пышная борода лопатой. Фамилию я не знал, но если он нас посылал куда, и мы говорили, что для «Бородача», все всё понимали.
Как бы там ни было, дядя Женя за эти два дня закончил со статуей, которая преобразилась. Из обычной фигуры женщины с протянутыми руками перед отправкой мы обнаружили, что её длинное платье… Как это выразить? Я не знаю слова, как описать эффект, когда что-то находится в движении. Казалось, вот она подняла руку, вот длинные одежды спадут, обнажая тело и явив оголенную грудь и всё остальное, но… Словно кто-то взмахнул палочкой, и она обратилась в дерево.
Я в тот момент, помню, себя еще на мысли поймал: «Нихера ты Гарри не волшебник, если такого делать не умеешь!»
– Дядь Жень, а вам не жалко расставаться с такой красотой? – спросил его, когда платформа с манипулятором забрала статую и уехала.
– Жалко. Очень. Но деньги за работу компенсируют. А если ещё и накинут за качество – так и жалеть не о чём, – пожал плечами он.
Нам за уборку он выплатил по семь рублей на нос. Не знаю, какие были планы у Кати, но мы с Борей деньги отложили, решив потратить попозже на что-нибудь существенное. Планов никаких не было, но просто спустить деньги на посещение какого-нибудь приличного кафе или промотать в автоматы… На тот момент казалось каким-то глупым.
Вазы…
Вазы оказались довольно серьёзным заданием.
Первую пробу мы делали на оборудовании дяди Жени. Суть была в том, что мы разогревали огромную заготовку в специальной штуке без дыма и открытого огня. Далее, из этой штуки зачерпывалась масса стекла и сажалась на трубку. Её постоянно вращали и держали горизонтально, но слегка под наклоном. Когда формировался шар – в трубку начинали дуть. Естественно, это делал дядя Женя, и его легких для этого не хватило. Потом, пока не застыло, он начал колдовать с формой, изгаляясь с инструментом. В итоге, он всё же получил двойной изгиб по всей форме.
Затем настала наша очередь, и тут пригодился опыт с презервативами и ядовитым грибом. Нет, ядовитого гриба мы не делали, а вот заставить воздух по трубке двигаться в определенном направлении у Кати получилось. Боря, естественно, отвечал за температуру и пытался повторить форму.
Отгадайте, кто держал тяжелый кусок горячего стекла на длинной трубке и при этом его ещё и вращал вручную?
Правильно. Тот, кто бесполезен. То есть я.
Как итог мы видим слаженную работу Кати и Бори, а так же мою пыхтящую и краснеющую морду.
Но да.
Мы расхренячили и запоганили три заготовки и весь первый день провели в «учебе». Боря на пробу взял себе парочку мелких кусков стекла и одну полуметровую желтую стеклянную трубку для домашних экспериментов. Катя злилась на нас обоих. На Борю за то, что прожёг две заготовки, а на меня за то, что я одну расхреначил.
Я не ожидал, что их так увлечёт процесс изготовления ваз. Судя по довольной морде дяди Жени, он тоже не ожидал, но всем доволен.
Ну, я был бы тоже доволен, если бы за меня делали работу другие. Тем более с таким энтузиазмом… Хотя, может быть, ему просто нравилось смотреть на наши физиономии: сосредоточенные Бори и Кати и красную, шипящую мою.
Как бы там ни было, но в первый день результат был… никаким.
Благо в огромной… все же это было больше похоже на казан. Или очень глубокую сковородку? В общем, в этой штуке плавилось стекло и выглядело как… прозрачная тягучая карамель. Осколки нашего обучения мы обратно засовывали в эту карамель.
Одним словом, вроде бы, ничего не потеряли.
А вот во второй день, когда у нас получилось сделать целых две вазы, которые в итоге дядя Женя не забраковал. Да, испоганили мы уже пять, но… сам факт на лицо! Мы прогрессировали!
Довольная мордочка Кати, легкая улыбка у Бори и моя потная красная морда, стон от боли в руках и плечах, ну и ворчание по поводу отсутствия трупов, которые могли бы держать и вращать эту трубку за меня.
Был и третий день, и пятый… С тем заказом мы справились, по-моему за две недели, за что получили по пятнадцать рублей на нос. Вроде бы, и не много, но…
Я видел довольные лица друзей, и мне было тепло от этого. Бросать работу в мастерской у меня мысли не было, хотя да. Для меня подобный физический труд был… мягко говоря, сложноват.
После того, как мы изготовили десяток таких ваз, я попробовал поворчать на дядю Женю, мол, мы для него просто рабская сила, и всю работу делаем за него.
Тогда он молча взял паяльную лампу, цветные трубки и причудливые инструменты. Прямо на наших глазах он плавил стекло и по капли, полосками и мазками начал наносить на наши вазы материал.
Перед нами росли березы на вазе из прозрачного, но с легким голубым оттенком стекла. Буквально через десять минут на другой вазе распускались пышные красные цветы. Я видел на вазе ветер, я видел одиноких волков, зазывающих на луну.
Да, я знаю, что это был рисунок, но порхающие инструменты, гул паяльной лампы, и Бородач, что колдовал над своими рисунками, превращал это в какое-то таинство. А за его спиной три зачарованных подростка, с замиранием сердца следящие за рукой настоящего мастера.
Добрый, в меру вредный, иногда строгий, но всё-таки мастер.
Он не учил нас, не заставлял рисовать или лепить. В основном мы делали черновую работу, но… Каждый раз, когда он делал финальную часть, мы наблюдали за ним. И это… без сомнения было прекрасным творением. Запечатлеть серым, белым и чёрным стеклом одиночество волка? Запросто. Отчаянный порыв последнего летнего ветерка, что срывает едва начавший желтеть лист? Без проблем. Почувствовать треск костра, из которого в небо устремляются оранжевые искры и тянутся к ночному звездному небу? Да. Почему нет?
Всё из стекла. Нанести с виду неудачное цветовое решение, отнести в муфельную печь, а затем достать и замереть.
Боря, помню, минут десять гладил вазу с изображением костра. Настолько она запала ему, что на следующий день к нашему Бородачу приехал человек и за большие деньги выкупил одну вазу из заказа. Бородач развёл руками, и нам пришлось делать на одну больше.
По двадцать пять рублей он за ту вазу нам выделил, только вот я задницей чувствовал, что это люди Мусаевых. К гадалке не ходи.
Почему я рассказываю вам об этой мастерской?
Дело в том, что дядя Женя… Он же Бородач… Он был первым, кто подал нам мысль о том, что…
В общем, дело было так:
* * *
– Дорогие адепты ордена «Имени бородатого мастера»! – гордо объявил лохматый мужчина с бородой и взглянул на выстроившихся в ряд работников. – Путём проб и ошибок, а также тяжёлого труда нашего помощника, не догадавшегося смастерить подставку для трубки и облегчить свой труд…
– Да ла-а-адно… – возмущенно протянул Гарри. – И вы сказали об этом, когда мы уже закончили?!!
– Больно уж мне понравилась твоя физиономия, – улыбнулся дядя Женя. – Особенно, когда твои друзья косячили заготовку.
