Сергей Васильевич Попов
Бизнес-тренер в свободном полете
Менеджер Шапошников. Шахматная партия на доске размером в неделю.
Всё как всегда. Начальник управления господин Бубнов решил уволить своего подчинённого. Да не простого, а начальника отдела внутренних расследований. То есть сотрудника, посвящённого в тайны компании, финансовые схемы расчётов с поставщиками и покупателями. Господин Бубнов работает в компании полгода, а начальник отдела, по фамилии Шапошников уже больше восьми лет. Сами понимаете, формировать коллектив надо под себя и если вы большой Босс, то полезно «пустить кровь» в коллективе, замочить местного вожака, одним станет меньше, зато другие начнут бояться, а, значит, уважать. Это классический вариант захвата власти во вверенном тебе подразделении.
Конечно, Александру Шапошникову сообщить об увольнении должен HR. Это решено из-за того, что Бубнову неудобно смотреть в лицо подчинённому, и, вообще, такими делами должен заниматься HR, ему за это зарплату выдают. Тут ещё, случайно, у начальника управления начался отпуск, и он попросил разобраться с вопросом до его возвращения.
Александр Шапошников появился у меня в кабинете в десять часов утра. Его вызвали через секретаря.
Я напялил на переносицу очки, убрал со стола лишние бумаги. Очки делаю меня значительно солиднее, а ещё, когда я волнуюсь, то действительно плохо вижу. На остальную часть лица натянул маску серьёзности похоронного агента…
– Здравствуйте. Вы Александр Шапошников?
– Да.
– Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь, у меня к вам разговор. Меня зовут Артур Михайлович, я Заместитель директора департамента управления персоналом нашей компании. Мне поручили провести с вами беседу.
Делаю небольшую паузу и продолжаю.
– Руководство компании вынуждено в период кризиса сокращать процессы, которые в настоящее время не приносят прибыли. К сожалению, ваш отдел будет расформирован. Соответственно, сотрудники остаются без работы или будут переведены на вакантные должности. Так как Вы являетесь сотрудником отдела, то необходимо либо найти Вам другую работу внутри компании, либо провести процедуру увольнения.
Все это говорится тоном уставшего бюрократа, который в тысячу первый раз отвлекается от важной работы, чтобы сообщить человеку о новой реальности. Шапошников молчит, кажется, он понял, что я сказал, но не знает, как реагировать. Я продолжаю…
– Сами понимаете, в кризис приходится избавляться от тех процессов, которые не являются основными, от тех, которые не дают прибыли и которые можно отложить до лучших времён. Очень неприятно, что сокращая процессы, приходится расставаться и с людьми.
– Артур, а что компания предлагает мне? Куда я могу перейти.
Вот наивный человек, куда он может перейти? Какие вакансии в кризис?
– Александр, перечень вакансий, к сожалению не велик. Я вам предлагаю зайти в отдел подбора, в нём есть список всех вакантных должностей. Все они не являются секретом, они даже есть на нашем сайте. Вы можете ознакомиться с ними и, если вас заинтересует что-либо из них, и ваша компетенция будет соответствовать, то мы с радостью переведём вас на другую работу.
– А в подборе мне не будут препятствовать?
– Конечно, нет. Я курирую работу отдела подбора и отдела кадров. Уверяю, что сотрудники этих отделов заинтересованы в скорейшем закрытии вакансий, а не в увольнении персонала.
– А если там не окажется ничего подходящего для меня? Я в компании уже девять лет.
Почему-то увольняемые всегда округляют свой стаж в большую сторону и думают, что за каждый год работы в компании ему полагается бонус в виде утолщения защитной брони на десять процентов.
– Я знаю все процессы и приношу миллионные прибыли. Недавно я провёл проверку и по результатам написал отчёт, который позволит избежать потерь на четыре миллиона рублей. Я не хочу работать каким-либо менеджером или охранником.
– Александр, я вас понимаю, я тоже не хотел бы работать рядовым сотрудником. Ситуация такова, что компания может предложить Вам только то, что у неё есть в наличие. Если из вакансий вам ничего не подойдёт, то придётся рассматривать вариант увольнения. Кстати, раз уж вы знаете многих руководителей подразделений лично, то попробуйте поговорить с ними. Может оказаться, что где-то планируется увольнение сотрудника. Вакансия ещё не появилась, но появится в ближайшее время. Тогда у Вас есть возможность договориться с руководителем и вас возьмут на его место.
– Я поговорю с людьми.
– Давайте рассмотрим варианты увольнения, если с вакансиями не получится, надо знать все варианты развития событий, для принятия решения.
Я начинаю рассказывать Шапошникову, что увольнение может происходить по трём сценариям:
А) Инициатива сотрудника, а именно, увольнение по собственному желанию.
Б) Обоюдная инициатива, это увольнение по соглашению сторон.
В) Инициатива компании, то есть без его желания. А именно, масса вариантов, из которых нас в первую очередь интересует сокращение штатов.
Моя беседа сопровождается детальными и подробными комментариями по всем указанным процессам. Красной нитью звучит мысль – вопрос увольнения решён, оно будет проведено строго в рамках законности и что ему предоставляется право выбора варианта. По сути, это выбор между, быть повешенным или утопленным. Сотруднику надо показать то, что ситуация изменилась, мы все плывём в лодке, которая несётся по течению вне нашего желания и теперь надо сойти на берег справа или слева, с минимальными потерями, или, извольте, с максимально возможными выгодами.
Мозг аналитика начинает просчитывать варианты, их стоимость и вероятность наступления. Он мечется в выборе линии поведения, прыгает с варианта на вариант, ему не хватает времени и информации для расчётов.
Шапошников начинает вспоминать трудовой кодекс и друзей юристов. Это обычная попытка шантажа и давления. Она отклоняется элементарным образом, я сообщаю, что увольнение будет произведено в рамках закона, с соблюдением трудового кодекса российской федерации. Объясняю, что у нас есть юристы, и что если дело дойдёт до суда, то юристы готовы провести разборку в суде. Любой шантаж прекращается, если тот, кого шантажируют, не боится и готов к публичному рассмотрению вопроса.
Далее мы обсуждаем возможность «я пойду к директору, он меня знает и ценит…». Эффект тот же.
– Конечно, если Директор Вас знает лично, то Вам надо с ним поговорить. Может быть, он найдёт Вам место в компании.
При этом видно, что Шапошников директора не знает и не пойдёт к нему.
Самое важное, не дать Шапошникову «пустить слюни», не скатиться в эмоции. Не превратить процесс увольнения в последний день Помпеи. Ещё важно, отмести в сторону все надежды на шантаж, вымогательство и варианты, в которых Шапошников видит себя крутым и непобедимым Че Гевара.
В любом случае, я предлагаю вариант увольнения, который удобен компании по деньгам, по процедуре и находится в рамках закона, Школьников берет таймаут на один день для того, чтобы подумать. Так поступают все аналитики, им требуется время для обдумывания.
Аналитику не важна величина компенсации при увольнении. Ему важно получить максимум возможного, чтобы почувствовать себя человеком, который не упустил всех возможностей. Для него важно сказать: «Я вытянул из них всё, что мне полагается, им пришлось считаться со мной, я не как все, для меня были созданы особые условия», «Я знаю законы, и меня не проведёшь…» и так деле в том же духе.
Аналитик ищет вариант, в котором он победит. Что будет являться победой, нулевая компенсация и «чистая» трудовая книжка или «золотой парашют» не так важно. Важно, что он получил максимум в рублёвом выражении.
Процесс переговоров затягивает на неделю. За неделю Шапошников неоднократно приводит аргументы, которые говорят о том, что ему надо заплатить больше, а то он… Я эти аргументы парирую со спокойным и сонным видом и говорю, что время поджимает и ему надо подписать уведомление о сокращении штатов. Вариант для него самый плохой, в данном варианте его желание в расчёт не принимается, а денег он получит меньше, чем я ему предлагаю при увольнении по соглашению сторон. Увольняясь по причине сокращения штатов, компания перестанет платить ему переменную – премиальную часть зарплаты, которая составляет 70 процентов от его обычного дохода. Получив уведомление, он может продолжить переговоры, но отсчёт двух месяцев уже начнётся.
Можно было бы вообще не предлагать каких-либо компенсаций, начать с нулевого предложения, тогда люди соглашаются и на минимум. Но компания печётся о своём имидже и старается расставаться с сотрудниками по-хорошему и с минимальными рисками.
Заканчивается дело тем, что я создаю цейтнот, вызываю его на повторную беседу, печатаю при нем уведомление о сокращении штатов, кладу на стол и говорю:
– Сегодня я должен выдать вам уведомление. Вот оно. Прежде чем вы его получите, хочу вам сообщить о том, что я переговорил по вашему вопросу с директором по персоналу, а он пообщался с самим господином Директором. Господин Директор, учитывая ваши заслуги перед компанией, готов сделать для Вас исключение. Если Вы подписываете соглашение сторон, то сумма компенсации будет увеличена. – Объявляю сумму. На самом деле эта сумма была утверждена ещё две недели назад, но я умышленно озвучивал меньшую, оставляя место для торга и уступок, уступок которые Шапошников вырвет у меня зубами, почувствует себя победителем.
– Если же Вы с этим не согласны, то будет выполнено сокращение штатов, а как Вы уже знаете, сумма выплат будет значительно ниже, чем я Вам называл в варианте, предложенным неделю назад. – Помните, при сокращении он лишится премий и бонусов.
Шапошников думает секунд двадцать и произносит:
– Я согласен подписать соглашение сторон.
Вот и хорошо, лёд и тронулся. Можно потирать ручонки и заняться процессной частью. Соглашение печатается, подписывается. Я объясняю, что надо делать далее и загружаю мозг Шапошникова процессом увольнения, а не результатом переговоров.
Ещё одного уволили. Ещё один день прошёл, пойду пить молоко за вредность и восстанавливать позитивную ауру. Завтра узнаю, кто на новенького.
P.S. Вам понятна методика? Иногда в ней происходит небольшое изменение, а именно, вторую встречу с увольняемым провожу не я, а другие люди, например, директор по персоналу, или безопасники. Они олицетворяют важность момента, играют в хорошего полицейского. Говорят, что Артур Михайлович мелкая сошка и не учёл особенностей данного увольнения, и что они смогли выжать максимум из Господина Директора. Так что мне достаётся грязная часть работы, а коллегам роль благодетелей в белом.
Госпожа Сумбалатова. Извлечение коренного зуба.
Рабочий день HR-а ничем не отличается от рабочих дней людей других профессий. Например, врач стоматолог приходит на работу, моет руки, выглядывает за дверь кабинета и спрашивает: «Кто на удаление?». Сажает пациента в кресло, делает обезболивание и тянет зуб. Иногда зуб не желает удаляться и тогда врач…
Чем HR отличается от врача? Да ничем. Вместо зуба передо мной сидит госпожа Сумбалатова, менеджер среднего управленческого уровня. Сидит, видно что напряжена и взволнована, но старается не подавать вида, сохраняет на лице выражение крутости. Понимаю, старается не потерять чувство собственного достоинства.
Моя задача её уволить. Надо, что-то говорить.
Поясняю, наши интересы и озвучиваемые варианты расставания не то что не совпадают, а даже диаметрально расходятся. Я тоже нервничаю, но стараюсь продемонстрировать свою уверенность и рутинность момента. В моей голове крутятся несколько вариантов ведения беседы и несколько вариантов расчёта величины выходного пособия. По всем логическим расчётам, сила на моей стороне. Это же идиоту понятно, что решение об её увольнении принято наверху и с подачи её руководителя, а значит, не будет отменено. Это же дураку понятно, что надо торговаться, здесь речь может идти только о деньгах. Это же ясно, что HR против неё лично ничего не имеет против, а всего лишь выполняет функцию газонокосильщика. Но всё как-то не так, моя логика годится только для таких же как я аналитиков, а она другая.
Я ей слово за словом, а она молчит и надувает щеки. Я ей предлагаю уволиться, а она говорит, что работает в компании десять лет, что она, можно сказать, была пионером первопроходцем. Она небрежным тоном сообщает мне, что у неё нет нареканий, она хороший сотрудник, и вообще, не желает понимать, о чём идёт речь. Мне точно известно, что нарекания были, только непосредственные руководители постеснялись зафиксировать их письменно, надлежащим способом.
Конечно, она всё понимает, но встречается такой сорт людей, для которых пойти на торг, это значит признать себя половой тряпкой и расписаться в собственном бессилии. Из моего жизненного опыта и собранной мной статистики, чаще всего упираются женщины. Не торгуется – вот в чём проблема!
Типовой портрет – женщина в районе сорока лет. В глазах уверенность. Хорошо одета, образована. Самооценка распирает изнутри. Абсолютная, железная воля и бескомпромиссность.
На тренингах нас учат, что на переговорах стороны идут на уступки друг другу и ищут компромисс. А на практике, компромисс с Сумбалатовыми невозможен. В их голове есть установка, что они круче всех, что из двух мнений, одно – верное, а второе – моё, не верное. Разговаривая с подобными женщинами, я вспоминаю злобную воспитательницу в своём детском саду, которая ставила всех, включая меня, в угол. Такие могут ребёнка превратить в маньяка. Пугаюсь от данной мысли, так как сам факт возникновения этого воспоминания говорит, что у фрейдистов есть основание поработать со мной.
Вот попал, как уволить, если она не увольняется, не обсуждает вариантов? Я же объясняю ей, что уволить её можно без её согласия. Можно, например, сократить, или, например, поймать на нарушении правил трудового распорядка и уволить по статье. Она слышит, только не принимает ни одного из аргументов. Скала!
В отдельные моменты на её лице возникает выражение обиженного ребёнка, готового расплакаться. Возникает на короткое мгновение и опять скрывается за маской уверенности и надменности. Женщины эмоциональнее мужчин, но стараются это скрывать. Я радуюсь её испугу, но одновременно чувствую себя дерьмом, которое потеряло человеческое лицо и радуется горю других.
А ещё, она обвиняет меня в том, что я искажаю события и передёргиваю факты, при этом сама врёт. Люди любят вывести других на чистую воду и требовать в отношении к себе законности и справедливости, но сами не готовы действовать в рамках этой законности и справедливости. Манипуляторы!
Всё, переговоры заходят в тупик, надо расходиться. Она заявляет, что ей безразлично, как я её буду увольнять, но добровольно отказаться от своей позиции не хочет, грозит судом и последующими проблемами. Действует согласно принципу: «врагу не сдаётся наш гордый Варяг». Так мы и расстались. В активе только один плюс, я объявил ей о том, что надо увольняться, а это означает, что процесс пошёл.
Произошедшее является стандартным развитием событий в переговорах с теми, кто не идёт на уступки. Такие люди готовы потерять всё, но не уступить ни пяди земли. Вариант тактических действий, «выкинуть за ворота» очень возможен и очень напрашивается, но стратегически не верен. Что же вы за HR, если не в состоянии уволить сотрудника, да так, чтобы избежать юридических рисков.
HR, если не можешь уволить других, то увольняйся сам. Или, что лучше, вспомни, ты не один в компании. Вспомни, что решение принималось вышестоящим начальством, привлекай их к процессу. Я и привлёк. Наш Директор мужчина в годах, он очень мудр и неповоротлив. Он похож на питона, который спит на дереве. Он может спать бесконечно долго, но в самый ответственный момент пружина его тела распрямляется в броске, и кролики оказываются в его желудке. Вот класс, вот профессионализм.
Через два дня мы сидели с Директором и кадровичкой в комнате и вели переговоры с Сумбалатовой. Генеральный исполнял «танец удава». Я наблюдал за процессом с открытым ртом и учился. Мне кажется, что целую вечность он монотонно и неустанно рассказывал Сумбалатовой, как много компания сделала для неё хорошего. Рассказывал ей о том, что у неё было множество вариантов перейти на другую должность, пониже, но поспокойней. Говорил о том, что планы она недовыполняет, в своё время он так положился на неё, так доверился… Слушая этот монолог, я периодически начинал дремать. Дремал, толи от монотонности голоса, толи от напряжения, которое отключает сознание, чтобы мозг не начал дымиться.
В конце концов, она начала торговаться, лёд тронулся! Ещё час она просила три оклада в качестве компенсации, а директор предлагал два. И, наконец, она выдавила из себя промежуточный вариант! Никогда бы не подумал, что надо тратить столько времени на увещевание простого смертного. Легче же просто «замочить» и уволить.
В конце концов, Директор сказал Сумбалатовой, что ему надо подумать и посовещаться со мной и кадровичкой. Сумбалатова осталась в одиночестве в комнате, а мы вышли за дверь. Жаль что в комнате нет веб-камеры, думаю, что Сумбалатову трясло, пока мы совещались.
Директор произнёс: «Может черт с ней, заплатим лишние пятьдесят тысяч, и пусть идёт на все четыре стороны?». Я поддержал эту идею, кадровичка тоже. Мы втроём уверили себя в том, что даже выиграли в процессе переговоров. Уже через пять минут соглашение сторон было подписано и одним сотрудником стало меньше.
Это вам не зуб вырвать, это значительно сложнее. Согласны?
Фёдор и Марина. Психи среди нас.
Это уже второй случай за последний месяц. У нас очередной псих. Говорят, что обострения у психов бывают весной и осенью, а на дворе июль. Июль – это лето, так что ни туда и ни сюда. Но сигнал поступил. Что-то случилось с людьми. Может это кризис повлиял на общее пограничное состояние людей? Я постоянно сталкиваюсь с тем, что мне жалуются на депрессию. Я и сам в депрессии, пристаю с расспросами к окружающим, пытаюсь узнать, когда кончится кризис. Если уж человек псих, то ему достаточно небольшого внешнего толчка, чтобы он перешагнул грань. Они эту грань и переступают этим летом.
Месяц назад сотрудник отдела информационных технологий Фёдор начал чудить. Стал посылать гневные письма начальству, а в корпоративной программе планирования мероприятий назначал всем странные задачи, например, повысить ему зарплату. Директора по персоналу вообще, поставил на счётчик. Она, понимаешь ли, премию получила, а он остался без вознаграждения. При этом я-то знаю, что её премия не имела ни малейшего отношения к его задачам. Дело кончилось тем, что в один из дней он отогнал начальника отдела от своего компьютера. Заявив:
– Это моё лично пространство! Ближе чем на полтора метра, ко мне не подходите и не смотрите, что у меня на экране!
Псих! Что с него возьмёшь? Таких лечить надо, а не на работу принимать.
Конечно, начальник отдела обратился ко мне. Я же HR, я специалист по увольнениям. Да ещё обстоятельство, моя начальница – директор по персоналу, собираясь в отпуск, просила его уволить до её возвращения и желательно с минимальным выходным пособием.
Псих, он и есть псих. Он же не адекватен, он же на работу опаздывает, прогуливает и задачи не выполняет. На него же можно нарыть массу фактов, для вынесения полноценных выговоров с дальнейшим увольнением по 81 статье, пункт 6 – неоднократное нарушение трудовых обязанностей. Такие факты были собраны, подшиты и подколоты. То есть псих психует, а контора пишет.
– Фёдор Юрьевич – садитесь.
Можно было сказать «присаживайтесь», но как-то не до ассоциаций. Надо наехать жёстко, приструнить, предъявить зафиксированные факты его пролётов и не оставить выбора. Конечно же, он согласится написать заявление по собственному желанию.
– В последнее время вы допустили несколько нарушений в работе. Как Вы можете объяснить своё поведение?
– Какие именно нарушения? Я прекрасно справляюсь со своими обязанностями.
– Неделю назад, Вы появились на работе в 13.00, при этом ваш рабочий день начинается в 9.00. У меня есть Ваша собственная объяснительная записка, в которой Вы сами подтверждаете данный факт. Кроме этого, у меня есть акт о вашем отсутствии на рабочем месте в указанный период.
– Ну и что? Я был у врача. У меня даже талончик сохранился.
– Фёдор Юрьевич, талончик не свидетельствует о заболевании. Вы можете даже справку из парикмахерской предоставить, о том, что вы делали педикюр, это не изменит суть вопроса. Факт отсутствия на рабочем месте, приравнивается к прогулу. Так что если у Вас нет больничного листа, в котором вы признаны больным, то Вы будете уволены.
– Я прекрасно знаю все законы, у меня друг юрист, так что можете делать, всё что угодно, я пойду в суд, и вас всех засудят!
– Фёдор Юрьевич, я предлагаю Вам не портить свою трудовую книжку и написать заявление об увольнении. В противном случае, мне придётся применить законные меры без вашего согласия.
– Мне плевать на вашу трудовую. Меня всё равно оправдают. Вы просто строите заговор против меня. Это моё начальство вас попросило меня выгнать. Они все идиоты, работать не умеют, вот и хотят избавиться от меня, как от неугодного сотрудника.
– Как я понял, ваша судьба Вас не интересует. Вы отказываетесь увольняться по собственному желанию?
– Я не буду ничего писать! Вы не имеете права меня заставлять!
– Что ж, давайте завершим беседу. В ближайшее время Вас вызовут в отдел кадров, где ознакомят с необходимыми приказами, после чего Вы будете уволены из компании. До свиданья.
– Я все равно ничего не буду писать и пойду в суд. Делайте что хотите… – Вот так мы и расстались.
Вторая встреча не состоялась. Пока готовили документы, крыша у Фёдора съехала окончательно. Его непосредственный начальник позвонил и высыпал на меня массу удивительных фактов. Заметьте, не слов, а фактов. Фёдор звонил коллегам с мобильного телефона, кричал в трубку фразы на английском, иногда долго дышал и молчал, а иногда изображал крик павиана в брачный период. Последние три дня, развешивал на дверях отдела распечатки эзотерических рассказов. А кончилось дело тем, что принёс на работу охотничий нож с лезвием в тридцать сантиметров и духовое ружьё. Представьте картину, Фёдор прилюдно достаёт ружьё, целится в воображаемого шефа и спускает курок. Выстрела нет, только щелчок. Коллеги бегут к начальнику – им страшно, так как следующий щелчок может быть настоящим, а ружьё будет направлено одному из них в глаз.
Хорошо иметь службу безопасности. В моей компании она есть и в ней, данными вопросами занимается заместитель службы Петрушин Василий Васильевич. Человек колоритный, из ментов. На волосатой груди золотая цепь в палец толщиной, голова выбрита под ноль, голос хриплый, создаётся имидж полного бандита, но по сути человек хороший и порядочный. Наверное, менты и бандиты составляют одну и ту же породу. С кем поведёшься, от того и наберёшься.
Короче, пришёл Петрушин, оружие изъял без шума и пыли, Фёдор, каким-то образом подписал соглашение сторон. Компания даже выплатила Фёдору компенсацию. Компенсация – это попытка снять с души «грех», и ответственность за то, что выкинули сумасшедшего с работы, а не стали лечить. И Фёдор пропал.
Кстати, упоминавшийся талончик был на приём к психиатру. Звонили мы психиатру, он не дал информацию о заболевании Фёдора, так как он, видите ли, хранит врачебную тайну. Однако, рекомендовал быть осторожными. Что за гнусная страна, где врачам нет дела до больных, ментам нет дела до преступников, а HR-менеджеры не работают с людьми, а увольняют их?
Вот так Фёдор, проработав в компании два года, в течение месяца превратился из человека в психа. Как тонка грань между этими состояниями! Ты думаешь, что говоришь с человеком, а перед тобой ботва или зверь.
Через неделю после увольнения Фёдор явился на работу. Коллеги кое-как смогли объяснить ему, что он уволился. Видимо, его приход произошёл в одно из окон просветления сознания. Фёдор даже попросил рассказать ему, что случилось, и что он делал.
Вот вам и переговоры. Вы используете логику убеждений, а человек живёт в параллельном мире и видит Вас с рожками и хвостиком.
Через месяц ситуация с психами повторилась. Начальница одного из отделов сообщила, что её подчинённая – Марина, с которой она работает в одной комнате, ведёт себя не адекватно. Как и в прошлом случае, женина два года работала в компании и не имела никаких отклонений, была отличным сотрудником и хорошим человеком. Из расспросов стало ясно, что сотрудницу пытались «реанимировать», а именно, когда странности в её поведении стали заметны окружающим, её отправили в отпуск на месяц, затем ещё на месяц, но уже в академический, без оплаты. Надеялись, что она отдохнёт, подлечится и всё будет нормально.
За два дня до выхода на работу Марина позвонила, начала требовать заработную плату, несла какой-то бред, сказала, что придёт на работу не в понедельник, а во вторник, так как в понедельник ей надо к зубному. Звонок родной сестре Марины добавил информации о том, что Марина пыталась купить абонемент в бассейн на год, но так как не нашла понимания в кассира, устроила драку. В результате, милиция её скрутила, деньги забрала, а затем, пинком выкинула на улицу. Так что, стало ясно, зачем нужны деньги и почему надо лечить зуб. Начальница стала опасаться за свою безопасность и прибежала ко мне HR-менеджеру, специалисту по человеческим судьбам и душам.
Было решено, подготовить все документы к увольнению. В день выхода Марины, провести с ней переговоры и уволить по соглашению сторон. А если будет неадекватна, то вызвать скорую помощь.
Марина была не адекватна. Зайдя в свою комнату, она вылила из чайника воду на голову начальницы, а затем пошла в кабинет к вышестоящему начальнику управления за деньгами – за своей зарплатой, которую не получила во время отпуска. Я с документами и начальником отдела кадров прибежал в тот же кабинет. Эх, переговоры, опять переговоры и опять с психом. Ты думаешь, что говоришь с человеком, а от него осталась только оболочка. Перед тобой животное, которое умеет говорить. Ты ему про одно, а он про другое. Его бы надо вязать и посадить в клетку, но воспитание не позволяет проделывать этого с женщиной, вернее, с бывшей женщиной.
– Марина, добрый день. Я сотрудник департамента персонала…
– Явились, козлы. Вы что тут делаете? Валите отсюда. Мне нужны деньги, отдайте мою зарплату. Мне надо бежать в театр, у меня на 17.30 куплены билеты, а мне еще надо переодеться.
– Марина, Вы сегодня пришли на работу в 12.00, сейчас 12.30 и вы собираетесь уходить. Вы понимаете, что это прогул и мы будем вынуждены Вас уволить?
– Вы идиоты. Я была у стоматолога. Вам когда-нибудь сверлили голову? Так, быстро давайте деньги, я ухожу. А это кто такая? Почему она в чёрном. Вали отсюда, дура.
«Дура в чёрном», это начальница отдела кадров. Передавать и описывать диалог далее не хочется, так как вспоминать слова и жесты психа, нет желания.
Был вызван Петрушин и скорая помощь. Скорая, конечно, опоздала. Кто же в этом усомнился бы? А вот Петрушин пришёл вовремя и ситуацию разрулил. Продемонстрировал, как надо вести переговоры с психами. Петрушин общался с Мариной, как сапёр сообщается со взрывным устройством, а остальные присутствующие жались к стенам.
– Марина привет, как дела?
– Ты кто такой? Я тебя не помню.
– Как не помнишь? Марина, ты же у меня проходила собеседование при приёме на работу. Я же из безопасности.
– Мне пофигу откуда ты. Ко мне домой недавно приезжал Генеральный директор с охраной. Он рассматривал мои потолки. Я ему скажу, и он вас всех уволит. А ещё, я юрист и знаю все законы.
– Марина, конечно директор приезжал. Как ты себя чувствуешь? Что болит?
– Мне зуб сверлили, а вот эти суки этого не понимают. Так, быстро встали и вышли! А ты что стоишь за моей спиной! Всем встать! – небольшая пауза, а затем – Быстро назвали свои фамилии и должности, я сейчас напишу заявление в милицию…
– Марина, что ты их оскорбляешь, они же просто сидят и никого не трогают.
– А ты кто такой?
– Марина, ты же меня знаешь.
Петрушин говорит тихо и медленно, как будто он беседует с глупым но агрессивным ребёнком. Никак не поддаётся на провокации, но я вижу, как у него трясутся руки, вижу, как он реагирует на прямые оскорбления его персоны и готов дать ей в бубен, но держится, молодец. Может, опыт общения с алкашами и невменяемыми наркоманами дал ему этот ценный навык?
Вот он говорит:
– Марина, держи лист бумаги. Ты хочешь написать заявление, так давай напишем. И начинает диктовать ей заявление на увольнение.
Марина пишет. Я вижу, как она старательно выводит: «Генералиссимусу директору, господину Козлу В.В…». Далее в тексте, каждая буква становиться в два раза крупнее предыдущей и лист превращается в каракули. Бред! Она же не сможет написать, она же писать разучилась!
Петрушин даёт ей второй лист и просит написать аккуратнее, так как в первом варианте не понятно, что написано. Марина орёт, что бы он убрал руки со стола и заткнулся. Но при этом берет лист и старательно выписывает заявление, буковка к буковке и без козлов и прочих оборотов речи. Все сидят не дыша, все смотрят, как из-под пера появляется нормальный текст. Все только и думают, хватит ли время в её прояснённом сознании, чтобы поставить точку и подпись.
Хватило!
Не понимаю, как удалось Петрушину послать в её голову данную команду. Это вам не НЛП, хотя, может и НЛП. Не понимаю, как он мог сдержать себя от крика и физического воздействия. Не понимаю, почему она написала заявление. Вот вам и переговоры. Вот вам и увольнение сотрудника.
Марина отдала заявление, вскочила и убежала на улицу. Останавливать её и драться с ней никто не решился.
Скорая приехала через пятнадцать минут после ухода Марины. Врач сказал, что до дома она не доберётся, что её отловят в метро и, вероятнее всего, сдадут в психушку. Сказал, что удерживать её слой было нельзя, так как у психов в этот момент появляется нечеловеческая энергия, Хрупкая женщина может раскидать трёх – четырёх мужчин. А ещё, что она опасна, опасна для окружающих и для себя лично. Нет гарантий, что в таком состоянии она не выпрыгнет в окно, или не воткнёт авторучку вам в глаз.
На следующий день её сестра забрала документы и деньги. В компании остался компьютер, в который попала вода из чайника и память коллег об интересном случае.
Кто следующий? Может быть я или Вы?
