Сергей Скиба
Амадзин
Пыль опала. Вместо красивых правильных рядов латников, вздыбленная каменная масса, словно паутиной отороченная разломами трещин. Человек сорок из лёгкой пехоты поднялись в неверии и отчаянии оглядываясь вокруг. Хларт невозмутимо вытащил из ослабевшей руки Оттана один из мечей и подняв его над головой зычно заорал на всё плато.
– За Сталагор!
Крик подхватили сотни глоток. Оставшиеся солдаты в панике побежали. Расталкивая друг друга и вопя, многие ломали ноги в образовавшихся от удара Тати трещинах и ползли прочь на руках хотя их никто не преследовал. Нестройный победный крик несколько раз отразился эхом, горцы стояли на месте наблюдая как последние выжившие враги покидают плато.
Хларт в окружении своих дворфов уныло поплёлся к своему артефакту. Теперь понимаю что он имел в виду когда говорил – после броска Тать сложно достать. Дротик находился в самом эпицентре вздыбленных и потрескавшихся камней, в кратере образовавшемся после удара. Туда и молодому забираться трудно, а уж старик и ноги переломал бы, если бы не дворфы. Они местами даже на руках его несли через завалы и трещины.
Глава 9
Как вы думаете, чем занимается после боя победившая сторона? Горланит песни празднуя победу и заливается наливкой, а потом вдрызг напившись горюет по павшим? Ага, лысый череп тролля вам за пазуху. Победившие вооружаются носилками и до ночи рыщут по плато. Выискивая раненных и убитых, а после ещё обирают мертвых врагов, снимая и унося всё ценное. Затем наскоро поспав несколько часов до рассвета, продолжают мародёрство.
После десятой ходки с носилками, у меня подкашивались ноги. Мерику было полегче – он всё-таки чистокровный горец, силой не обижен. В сборе амуниции не участвовали только дети, рановато им смотреть на выпущенные кишки и отрубленные конечности.
Среди горцев насчиталось пятьдесят четыре убитых. Для подгорного народа это двенадцатая часть всего населения – немыслимая потеря, но горевать некогда. Всё что мы соберём, может вскорости очень пригодится. Мне даже остановиться и задницу почесать некогда, не то, что подумать и проанализировать произошедшее. Меня дед всегда учил устраивать, как он говорит: «разбор полётов» после драк и битв. Вспоминать свои промахи или правильные действия и учитывать их в будущем. Но глядя на разбросанные всюду останки тел, думать не хочется совсем.
Ночью показалось, что я ещё не успел заснуть, а меня уже будят. Хларт зверствует – кричит чтобы шевелились быстрее, изверг. К обеду, когда я думал, что вот, ещё пара шагов и упаду, он отозвал меня в сторонку.
– Дорогу от поста до столицы запомнил?
– Ну.
– Не нукай.
Помолчали. Минуту, пошла вторая.
– Ну? – Не выдержал я.
– Вот опять ты нукаешь.
– Так ты же молчишь.
– Жду, пока ты что скажешь.
– Я и сказал: «НУ». – Поднял я руки ладонями вверх. – Так! Дядька давай не будем. Спина раскалывается, а тут ты.
– Терпения у тебя никакого. – Недовольно забурчал амадзин. – Как тебя в рейд посылать?
– Какой рейд?
– Да ладно. У тебя спинааа…
– Прекращай. – Угрожающе надвинулся я, но спина и вправду утихла.
– Ты, Мерик, Карет, Волан, Прон, это новенький из моих. – Дядька чуть подумал. – И Блант. Идите, осмотрите округу. Чую тут квезийцев, как камней. В драки не лезть, действовать тихо, Волан старший – он умеет.
– Что умеет?
– Всё что надо. Беги, они скоро выходят.
Я уж хотел брякнуть: «Ох уж эти гномы», но вовремя спохватился. Дядьке лучше такого не слышать.
Товарищей я перехватил уже выходящими из Сталагора в полном облачении. Хотел сказать что я с ними, но Мерик молча кинул мне мой мешок и куртку. И так, значит в курсе. Молча пристроился крайним.
Начали с одного из боковых проходов, я до этого не знал, что он вообще есть. Разбились на пары, один проводник и один воин, разошлись по разветвлениям тропы. Мне в напарники Прон достался. Низкорослый, плечистый как и все горцы, молчаливый.
Бродили не долго, тропы то упирались в глухую скалу, то обрывались разломами через которые не перебраться. Вернулись назад, а у прохода уже остальные ждут. Никуда оказывается эта тропа не ведёт – тупик. Двинулись дальше.
– Не поменялся пока. – Пробасил Карет.
– В смысле? – Отозвался я. – А! Ты же с наездниками должен был тут всё обшарить. Может у вас и карты есть?
– Не всё, на всё времени не хватало, снежники отвлекали, а карты есть. Были. Их наверное чиновник из охранки умыкнул когда остатки роты убегали.
– Жаль. – Подытожил Мерик.
– А мне то как жаль, опять по новой всё смотреть. У меня вашей проводниковской памяти нет. Забываю я все эти одинаковые дорожки. Один листок от карт остался, тот что у меня в сумке был, по нему я в посёлки и ходил.
– Покажи. – Я протянул руку.
Карет пожал плечами и вложил в неё скрученный в рулон свиток. Там оказалась местность практически всего юга Сталагора, от столицы до посёлков. Только план оказался очень поверхностным и местами неточным. Правильно прорисована лишь главная тропа, остальное приблизительные наброски. Но это дело мы сейчас поправим.
– Ну вы даёте.
Я даже присвистнул, может и ходить никуда не придётся. Усевшись под ближайшим валуном, что бы не так дуло, достал заточенный кусочек угля и начал править. Добавил всё известное мне пока я проводником мотался, потом тропы по которым сюда с дворфами шли. Мерик сразу стал тыкать пальцами, поправляя меня в скользких местах, я тоже забыть могу что-то. Волан подключился, не последний проводник Нарагора кстати, у него тоже секретных проходов в голове куча. Даже и свой уголёк достал подрисовывая другую сторону листа. Блант минут десять походил вокруг и тоже к карте подсел. С картографией у дворфа скверно, зато по тропам вокруг поста он закрытыми глазами пройдёт.
Если раньше мы друг от друга и утаивали что-то (профессиональные тайны же) , то теперь открывали все секреты добровольно и честно – одно дело делаем. Я за час столько нового узнал, если в одиночку ходить месяца полтора исследований такая карта заняла бы. Теперь вот в час уложились.
– А что вы сразу в Сталагоре не озаботились? – Поинтересовался я, разведчики недоуменно переглянулись.
– Ну не все же лучшие проводники как ты. – Развёл руками Мерик.
– Эхехе. – Вздохнул Карет заглядывая на рисунок через наши плечи. – Испортили лист. Как теперь в этой тарабарщине ориентироваться?
– А раньше ты как по нему ориентировался?
– Ну так. Ставишь палец на то место где ты, второй на то место куда надо, считаешь извилины, повороты и мчишь. Добрался, опять пальцами отмерил.
– Логист. – Ехидно протянул Волан. – Не расстраивайся, я тебе новый лист намалюю.
Вся местность конечно на лист не поместилась, позже крупнее бумагу поищем и добавим. Единственное почти белое пятно, это тропы от поста до Сталагора. Из нас тут никто не был, а у Карета спрашивать бесполезно. У него оказывается на каждую тропу отдельный лист был иначе он путаться начинал.
– Вышли мы всё равно не зря. – Подытожил Волан скручивая бумагу. – Ближайшие подходы разведывать будем. Без них никакой партизанской войны не выйдет. Карет, Прон вы часовые на выходе, от вас всё равно толку нет. Я с Таном, Мерик с Блантом. Встречаемся тут же на закате, не опаздывать.
Сначала вчетвером шли, потом тропа раздвоилась и мы разделились. Волан шел впереди по особому переставляя ноги. Я тоже тихо старался топать, но проводник то и дело оглядывался и морщился.
– Что?
– Горазд ты бумкать как камнепад. – Волан скептически осмотрел подошвы моих ботинок заставив поднять ногу. – Ладно обувку мы потом справим, а сейчас смотри как надо.
Показывал и разъяснял он долго. Наконец отчаявшись ухватил меня за щиколотки и начал ставить мои ноги сам, попытки с шестой я понял что он от меня хочет. Когда уже знаешь вроде и ничего сложного, а сразу разобраться трудно.
Шагов триста я ещё примерялся к тихой ходьбе, а потом Волан оглянулся и довольно закивал выпятив нижнюю губу. Значит стало получаться. Постепенно я и вовсе зашагал на автомате, ноги новую походку запомнили и теперь сами ставились как положено, без напоминаний с моей стороны.
Тропа ещё несколько раз разветвлялась, но мы всегда поворачивали направо, всё равно ведь изучаем, а потом легче карту будет составлять, запоминается проще. Упираясь в тупики возвращались назад к развилкам, нашли пару расщелин и один выступ по которым можно было перебраться на соседнюю тропу. В общем выполняли свою обычную работу. Ничего утомительного, ходишь себе по сторонам глазеешь, да не забываешь под ноги зыркать.
Многообещающие тропы пока не затрагивали, далеко на данном этапе заходить не стоит. Для начала лабиринт ближе к Сталагору изучим. А тут и вправду самый настоящий лабиринт. Обычно в горах, тропа – направление по которому идти проще всего, сойдешь с неё сотню шагов в любую сторону и идти будет труднее. Ну может даже карабкаться местами придётся, может обойти немного, но пройти всегда можно. Тут же вся местность испещрена узкими коридорами с гладкими и высокими стенками. Уткнёшься в тупик и единственная дорога – назад. В таких местах заблудиться проще простого. И даже если влезть на стены этих коридоров далеко не продвинешься. Многие скалы торчат в небо острыми концами словно растопыренные пальцы – не перепрыгнуть, не обойти.
Солнце всё больше катилось к западу, да и изучили мы уже порядочный кусок, пошли обратно. Назад идти легче, места уже более-менее знакомые. На очередной развилке я услышал металлический дрязг, так оружие о доспех при ходьбе стучит.
– Спрячься. – Шепнул Волан и юркнул в боковое ответвление.
Вот смешной. Где же тут прятаться? Вокруг сплошные серые стены, даже камней больших не валяется за которыми усесться можно. Дрязг становился всё громче. Откуда он исходит не поймёшь, звуки в коридорах отражаются эхом, кажется со всех сторон приближаются.
Постояв немного, бестолку разглядывая окружающие скалы, я вынул клинки из ножен и просто вжался в стену. Ну а что делать? Авось не заметят, а может и вовсе не сюда идут. Только подумал, из поворота показалась пара бойцов лёгкой пехоты.
– Мне кажется мы тут уже были. – Громким шепотом проговорил один.
Никогда не понимал таких людей. Зачем так шептать если тебя всё равно за сто шагов слыхать? Говори уж обычным голосом – разницы никакой.
– Ну что ты ноешь всё время Сабир? – Зло бросил второй. – Если такой умный давай сам веди.
– Да я не о том. Может на помощь позовём?
– Ага, давай. Гномы только и ждут пока ты голос подашь.
– Да нет тут никаких гномов. – Сабир тоже стал злиться. – Два часа кругами ходим, никого не встретили. Зарылись гномы в свою гору и носа не высовывают. Эй гномы! ГНОМЫ!
Крикнул вояка разведя руками и поворачиваясь вокруг своей оси, ещё и поочерёдно тыкал пальцами в стены. Один раз даже в мою сторону ткнул. Я напрягся готовый к мгновенным действиям, но солдат вновь отвернулся и упёр негодующий взгляд в товарища.
Он что меня не заметил? Язык зачесался окликнуть его и спросить, но я сдержался – неудобно беседу приятелей прерывать.
Второй проследил направления в которые указывал его товарищ, мазнул по мне рассеянным взглядом и тоже отвернулся. Да они слепые оба, я даже накидку не запахнул как следует и моя коричневая куртка на фоне скалы должна в глаза бросаться как проталина в снегу.
– Видишь! – Обличительно воскликнул Сабир. – Тишина и покой.
– Сам ты гном! – Недовольно пробурчал Волан выскакивая из бокового прохода.
Прыгнул на Сабира сбивая его с ног и хотел кинуться на его товарища, но падающий солдат ухватил проводника за пояс и повис как охотничий пёс на добыче. Ноги Волана заплелись, он споткнулся и рухнул рядом.
Второй пехотинец напарнику помогать не стал, а без затей кинулся убегать по прямому как стрела проходу. Мигом прошмыгнул мимо меня, только ветром обдал. По уму следовало бегущему в челюсть стукнуть, только я всё ещё пребывал в шоке, от того что меня, так до сих пор и не заметили и удачный момент пропустил.
Волан сопротивляющегося пехотинца быстро скрутил, с горцем бороться не каждому под силу. А я всё пялился вслед безумно мчащемуся солдату, пока тот до поворота почти добежал. Тут меня отпустило, уйдёт сейчас беглец придётся до ночи искать. Оно нам надо?
Сжал Коготь, как тогда на плато, и шагнул вперёд со стойким намерением воткнуть свой кинжал в спину пехотинца. Бпуфф! Лезвие по рукоять вошло к кожаные доспехи с заклёпками. Бегущий, по инерции проделал ещё несколько шагов и врезался в стену. Отскочил как мячик и упал к моим ногам. Под ним стало расплываться кровавое пятно. Я обернулся. Стою в пятидесяти шагах от того места где только что был. За одно мгновение и один шаг, я оказался у поворота. Вот она сила Слезы Гор. Нет, я конечно уже догадывался что к чему, но убедиться стоило. Интересно, а назад к Волану получиться? Это же можно так куда угодно скакать.
Сжал клинок, шагнул. Ничего. Значит прыгнуть я могу только к тому кого собираюсь проткнуть. Кровавая Слеза какая-то мне попалась – без убийства не работает. Но лучше так, а то я поначалу думал вообще без магии оружие выковал. Вроде и не амадзин вовсе.
Вернулся к Волану. Руки Сабира уже были связаны за спиной его же ремнём. Парень не сопротивлялся, только тихонько поскуливал как шавка.
– Вовремя ты. – Кивнул Волан поглядывая на тело убитого пехотинца. – Я уж думал уйдёт. Где ты прятался в этом коридоре?
– Сейчас покажу.
Я встал у стены сжал артефакт. Проводник смотрел на меня смаргивая время от времени, будто соринка в глаз попала.
– И?
– А что? Ничего?
– Ну. – Волан вроде как смутился. – Смотреть в твою сторону как-то неуютно, как-то так.
– И всё?
– Вот когда ты задвигался полегче стало.
– Ладно.
Я уж представлял что невидимкой буду, но Коготь видимо только взгляд отводит. Если не подозревают о моём присутствии то и не заметят, а если специально искать будут – найдут. Я поделился своей мыслью с напарником.
– Ты амадзин, тебе видней. – Пожал плечами Волан. – Но что-то такое я слышал, когда в долине жил.
– Ты в долине жил?
– Потом расскажу. – Отмахнулся проводник. – Темнеть скоро начнёт.
Бежать пленный не порывался, на помощь звать тоже. Шел куда толкали да помалкивал – идеальный заключённый. Если бы ещё не бубнил всё время себе под нос какую-то мантру, то вообще бы цены ему не было. Правда когда мы с остальными воссоединились он таки умолк, лишь нервно вздрагивал когда его подталкивали. Совсем видать люди сами себя россказнями про злых гномов запугали. Ну да то их дела.
Хларт увидев пленника скорчил страшную рожу и хрипло рыкнул:
– В допросную.
Это он для острастки. Никакой допросной у нас понятное дело нет, как и дознавателей, что в охранке у людей водятся. Хотя бы потому, что горцев допрашивать бессмысленно – они боли не чувствуют. Не то чтобы совсем, но очень слабо, отголоски.
Я всё детство недоумевал: почему если мне кто в глаз стукнет, то аж слеза вырывается, а как я кому – никакого эффекта. Думал, что-то со мной неладно, но потом дед меня на этот счёт просветил.
Горцу, что палец порезать, что в печень кинжалом ткнуть, ощущения одни и те же – неприятно, но терпимо. Потому и нет у них никакого страха перед драками и боями. Чего бояться если последствий никаких? Ни синяк не вскочит, ни болевых ощущений. Завидую я иногда, что во мне только четверть Крови Гор, но ничего не поделать, так Горы распорядились.
Глава 10
Рассвет. Если вы не наблюдали его сидя на краю срезанной вершины Сталагора, вы его не видели. Морозный ветер треплет капюшон накидки, маленькие снежинки покалывают кожу, а на востоке всё сильнее розовеет. В миг когда над горизонтом показывается светило над ним сверкает зеленоватая вспышка. Хороший знак.
Но я забрался сюда не ради зрелища, а провести разбор полётов, как учил дед. Делать это лучше на свежем воздухе, а из столицы не выйдешь. Сотни трупов на плато начали источать жуткую вонь. Это привело к стенам Сталагора стаи падальщиков. Опасности особой нет, когда жратвы прорва твари незлобливы. Главное не наступить на тушу которую падальщик ест в данный момент. Но расхаживать по плато пока не стоит.
Я однажды видел как одна из этих коричневато-рыжих собакоподобных тварей хрумкала незадачливого путешественника вместе с кольчугой. Откусывала куски будто никакой кольчуги и в помине нет. Хрум, и только колечки рассыпаются. Так что лучше я тут посижу, холодно, но спокойно.
– Так и знал что ты тут. – Раздался за спиной хриплый голос старого амадзина. – Зрелищем любуешься?
– Над прошлыми событиями и поступками размышляю. Может что-то стоило сделать по другому.
– Что надумал?
– Не пойму зачем волкогон припёрся на пост воровать реликвию. Её же наверное и без того проверяли не один раз. Да и послали бы агента охранки, он бы её и так забрал – велением короны.
– Верно мыслишь. – Усмехнулся дед. – Её и забирали, раза три. Первый раз не вернули пришлось новую делать. Знает охранка что у нас что-то осталось, не знает только у кого и что именно. Вот и проворачивает свои игры агентские время от времени, а мы шутки ради обманку охраняем. Знают что подделка, но иногда то выкрасть пытаются, то так забирают.
– Неужели трудно догадаться что она у тебя? Я с ходу понял. Стоило наблюдателя в стороне посадить, за неделю бы докумекал.
– Не ты один так считаешь. Только Горы эти наши, а совсем не людские. Всегда мы знаем кто где сидит. Кто докумекал – помер, кто нет – пусть дальше кумекает.
– А обыскать?
– Да обыскивали! Один раз даже нашли, я спрятать не успел. Обычно то я Тать при обысках на палку меняю. В тот раз нежданно нагрянули и хвать за древко. – Хларт умолк задумавшись.
– И?
– А что И? Горы не любят когда их Слёзы грязными лапами мацают. Шмяк – туловище отдельно, руки отдельно. Так что, если у тебя твой кинжал, волей королей потребуют, можешь смело отдать. – Захихикал амаздин. – Погляжу кто кроме тебя его удержит.
– Что же мы такие могучие семьдесят лет прятались? Почему нас Горы не поддержали?
– Потому что измельчали горцы. Всё больше богатство стали в золоте и славе мереть, а не в дружбе и преданности. Оттого и отвернулись Горы, ждали пока новые горцы народятся – достойные.
– Пафосно как.
– Где ты слов то таких набрался, малец?
– Из Аладыных книжек.
– Понятно. – Скривился Хларт, у горцев читателей мало, а писателей и нет пожалуй, даже знания по мастерству из уст в уста передают, я думаю зря это, многое потеряться может за века пересказов – что поняли неверно, что рассказать забыли. В письменном виде оно надёжнее выйдет. – Ты мне скажи сколько карта, что вы намалевали, правдивости придерживаться будет?
– Месяц точно. Полтора – начнёт привирать. Три – половину проходов уже не найдёшь. Дальше хуже.
Старик хмыкнул, пробубнил под нос что-то вроде: «Ладно, не буду мешать» и ушел. Не прошло и минуты как рядом уселся Волан. День посещений прямо. Глянул на подымающееся светило и протянул мне флягу с наливкой.
Задница, даже через накидку из пушистика, уже начинала примерзать к камню, поэтому я благодарно приложился к напитку. Назад флягу не вернул, Волана и так уже пошатывало от выпитого. Глядишь ещё свалится, ноги он, как и я, свесил с края вершины вниз.
– Я когда помоложе был тоже всё суетился искал где лучше. – Начал проводник, никак исповедаться припёрся, во даёт, я отхлебнул из фляги ещё, может так интересней рассказ покажется. – В долину спустился. К добрым людям попал. Ну то дело прошлое.
Волан уселся поудобнее.
– Я вот чего. Что ж ты амадзин бьёшься так неумело? – Не исповедь, а нравоучение, ну это ближе, это по горски, а то я ни разу не слышал чтобы горец кому-то на свою тяжкую долю жаловался, не по нашенски это. – У тебя в руках что? Кинжал, да длинный нож, а машешь ты ими как твой дед мечами. Кто так делает? Нет, со стороны красиво, но… Вот встань. Бей.
Проводник тяжело поднялся, бросил мне на колени две щепки отдалённо напоминающие мои клинки и пошатываясь принял боевую стойку. Ну или думал, что принял. По мне так он сейчас сам упадёт, куда его ещё и бить?
– Давай. – Замахал Волан. – Коли, не тушуйся.
Я выставил руки со щепками и напал. А что? Пусть не выпендривается. Меня, между прочим, бывший гвардеец фехтовать учил, не кто-нибудь. В Квезе лучших воинов нет. Решив сразу наказать супостата, провёл ложный выпад, поднял ногу в колене – по рёбрам заехать и одновременно ударил «кинжалом» в шею. Моргнул. Встал с камней, скинул накидку чтобы не мешала двигаться, напал. Опять встал. Не пойму я. Вот вроде Волан мою руку блокировать собирается, но в последний момент как-то изворачивается, я рассекаю воздух, теряю равновесие и падаю. Он меня даже не бил сильно, подтолкнул слегка и всё. При этом умудрился большим пальцем мне по горлу провести, будто подрезал. Лежу. Думаю.
– Подымайся амадзин, простудишься. Вижу что ни тролля ты не сечёшь. Давай медленно.
Следующие два часа я изумлялся, удивлялся и всячески ошеломлялся. Оказывается имея в руках два коротких клинка двигаться не обязательно, защищаться тоже. Нужно просто выкинуть что-то такое, чего ждать от противника никто не будет. Например: подставить шею под удар. Желательно на минимальном от врага расстоянии. Лучше, вообще, положить голову ему на плечо. Это так отвлекает, что пока он пытается тебя достать можно ему почку удалить, а он и не заметит.
– В сече такое не проканает. – Пьяно вещал Волан очередной раз бросая меня через бедро. – Только один на один. Да и нечего тебе в сече делать. Подкрался незаметно, главнокомандующего зарезал и дёру. Тебе скорость важна и точность. Скоростью тебя Горы не обделили, а точность это наживное.
– Где ты научился такому?
– Я же тебе рассказывал. Добрые люди из долины – воры, контрабандисты, бандиты, убийцы всякие. У них в каждом городе организация. С моим ростом только туда и дорога. Кто на такого подумает – он опасен? Все считают – пацан. Подзатыльник ему, максимум пинка.
– Да. – Я оценил щуплую фигуру Волана, маленький рост, узкие плечи, детское лицо. – На горца ты не похож.
– То-то и оно. Меня в юношестве на танцах только ленивый не опрокидывал. А как я из долин вернулся, сам не хожу – боюсь. Драться то я честно не умею, силёнок не хватает, а вот кадык вырвать в запале, это запросто. – Подмигнул проводник, остановился нерешительно, почесал макушку. – Мне как мать в детстве про былые времена рассказала, так я сразу замечтал амадзином стать, ну или дворфом хотя бы. Амадзином не вышло, а Хларт к Тати прикоснутся не дал. А ну как, говорит, сработает, возись потом с тобой. Я чего пришел то.
Волан потупился и поклонился чуть ниже обычного.
– Великий амадзин Тан Коготь, разреши прикоснуться к Слезе. Я обузой не буду.
Обузой? Ну Хларт. Мне все уши прожужжал что Горы недостойного не выберут, а сам претенденту даже прикоснуться к Слезе не позволил. Ну и ладно, зато мне не жалко. Вынув Коготь я протянул его к Волану рукоятью вперёд. Тот помялся, переминаясь с ноги на ногу, протянул неуверенно руку и дотронулся кончиком пальца до тёмно-синего навершия.
Коготь мягко, почти незаметно, потеплел, а может показалось.
– Ну что? – Поинтересовался я. – Вышло?
– Не знаю. – Пожал плечами проводник. – А как проверить? А! Тьфу.
Вытащил один из своих кинжалов к поясу притороченных. Лезвие медленно искривилось и почернело превратившись в точную копию Когтя.
– Я теперь дворф?
– Кажись да.
– И что теперь?
– В смысле?
– Ну обязанности там или обеты.
– Ни о чём таком не слышал. – Честно признался я. – И ну его, голову забивать. Меня другое интересует. Стой как стоишь.
Я опустил свой артефакт в ножны и убрал руку. Клинок Волана не изменился. Выложил Коготь на камень – никакого эффекта. А дядька говорил из руки выпускать нельзя. Отступил пару шагов. Оружие в руках моего дворфа посветлело и приобрело свои обычные очертания. Я шагнул ближе, клинок снова почернел. Полтора шага где-то. А если?.. Вытащив длинный шнур из куртки, привязал к рукояти Клика и откинул его подальше. Может по шнуру магия пойдёт? Не пошла.
– Наверное всё сложнее. – Задумчиво промямлил я, чтобы ещё такое учудить для проверки, интересно же.
– Или проще. – Откликнулся Волан.
– Это как?
– Был у меня один приятель. До того как в банду попасть в школе для одарённых учился. Выгнали. Так он говорил, что вокруг живых существ есть амфора. – Дворф задумался смешно сведя брови на переносице. – Или амура… Или… В общем она вокруг тела и у всех разная. Может куда она у тебя достаёт там и Слеза работает?
Волан поёжился от холода, хмель видно выветривается и предложил:
– Может, в тренировочный зал спустимся? Там теплее.
– А у нас и зал есть?
– Это же столица, тут всё есть.
На втором верхнем ярусе действительно оказался просторный зал для тренировок. Стены забиты стойками с деревянными муляжами разного оружия. Пол в некоторых местах устлан мягкими матами из нескольких слоёв вырезанного и высушенного квадратными кусками мха. Для борьбы наверное устроенно, что бы зря о камни спину не отбивать. Мох, правда, выцвел и окончательно ссохся рассыпаясь от любого прикосновения. Предприимчивые горцы уже устроили другой ковёр для борьбы, накидали козьих шкур у дальней стены.
Зал был полон народу. В одном углу Карет учил молодёжь управляться с двумя щитами, в другом мой дед учил дворфов Мерика премудростям фехтования. Горцы используют мечи не так часто, в основном топоры, секиры и молоты. Сила есть – меча не надо, как говорится.
Долбанул со всей дури чем-нибудь потяжелее по щиту противника и того унесло. Хорошо ещё, если свой же щит в голову не встрял. А меч, он сноровку уважает и умение.
– Наконец-то соизволили. – Замахал Оттан подзывая нас к себе. – Становитесь в ряд.
– Да мы как-нибудь сами. – Отмахнулся Волан.
– Не понял. Старый дед великому амадзину уже не пример?
– Не обижайся Оттан, но не тому ты его учишь. Он не мечник.
– А ты значит ТОМУ учить будешь? – Возмутился дед, в ответ Волан просто кивнул. – Ну уж и мне покажи, сделай милость.
Волан снова кивнул, выбрал со стойки два обтянутых кожей ножа и встал напротив деда. Ножи в руках дворфа почернели и изогнулись. По залу прокатилось перешёптывание – новость обсуждают. Я отложил Коготь в сторону и ножи вернули тренировочный вид. Нужно отдать деду должное, противника он никогда недооценивать не будет. Даже если с улиткой завяжется и то сначала пару проверочных приёмов проведёт. В этот раз Оттан поступил так же.
Противники сошлись, скользнули мимо друг друга, взмахнув оружием. Со стороны и не заметно чтобы ударить пытались. Дед остановился, кивнул несколько раз.
– Ну, учи, не возражаю.
Горцы вокруг разочаровано загомонили все разом. Ждали что Оттан Волану наподдаст, ну или хотя бы погоняет. Те кто смышлёней и проводника давно знают, те ждали захватывающего зрелища, но не тем ни другим не обломилось. А дед подошел и так, что только я и Волан слышали сказал:
– Ты это дворф, вечерком загляни, а то я с этими малолетками хватку теряю, размяться охота.
– Буду. – Кивнул Волан.
На танцах я не последний боец. Реакция, гибкость и скорость у меня получше чем у большинства присутствующих. Поэтому в драках по мне просто не попадали, а если кто-то случайно попадал, то на этом танцы для меня заканчивались. Кулаки у горцев, что те дубины – второй раз бить не нужно.
Увидев как Волан меня раз за разом роняет и уразумев что я вовсе не притворяюсь, даже самые последние тугодумы догадались, что с проводником лучше не связываться. На этом косые взгляды в нашу сторону закончились и народ принялся усердно тренироваться.
Были тут не только дворфы, но и другие горцы, из тех кто помоложе. Приходили после работы и тренировались, чтобы не только знать за какую сторону меча браться, но и уметь противостоять умелому противнику. Всему конечно за несколько дней не научишь, но хоть что-то.
Из вершины Сталагора снова, как когда-то, повалил дым. Заработали некоторые из многочисленных плавилен и кузниц. Народ готовился к войне. Квеизакотл оказывается никаких богатств из столицы не вывозил. Да и как бы он это сделал если тут Кровавая Чума свирепствовала? Слухи о грабеже Хларт распускал чтобы молодняк к горе не совался. Нажива многим головы пудрит. Осталось всё в целости и сохранности. На складах, в комнатах, везде где что лежало там и осталось. Мертвякам золото и железки ни к чему, они тут вроде охраны были семьдесят лет, пока не высохли. Вместе с ними усохли и испортились многие вещи – время ничего не щадит. Но слитки лунного серебра, железа, меди, ящики сырого мирфила, инструменты – уцелели. Кузнецы теперь на материалах не экономят, всё по высшему разряду, всё из лучших сплавов.
– Вот примерь. – Алада кинула на кровать новую кожаную куртку когда я ненадолго забежал в семнадцатый покой перекусить.
Куртка странного пошива, вроде из больших рыбьих чешуек состоит. Тяжёлая как для кожаной. Отогнув материал на шве я обнаружил внутри блеск серой ртути. Что бы зря мирфил не изводить, я ведь и в плечах раздаться могу или пузо вырастет, Алада выковала множество пластинок с ладонь размером. Обернула каждую кожей и сшила вместе, чтобы одна прикрывала часть другой – как чешуя у рыбин. Если что-то в моей фигуре измениться всегда можно переделать. Почему так все доспехи не делают? Потому что ненадёжно. От рубящего удара такая броня прикроет, а вот от колющего, да ещё если снизу вверх – нет.
Были когда-то попытки сковать такой доспех, отлично получилось – и красиво и крепко, пока кто-то не догадался из лука пальнуть с малого расстояния. Наконечник стрелы возьми чешуйки и раздвинь, а стилетом такая бронь вообще как бумага прокалывается. Затем кто-то из мастеров предложил чешуйки на кольчугу крепить – вышло прочнее, но хороший болт из арбалета бывает и кольчужные кольца разгибает. Куют то всё не из мирфила, из серебра в лучшем случае, мирфил только короли позволить могут. Ещё один минус – удар не смягчается, что чешуйки, что кольчуга – подвижны. В общем, надёжнее цельного доспеха только вовсе из дому не выходить. Потому мастера от чешуйчатого направления отказались.
Для моих же нужд, такая защита подходит. Лёгкая, движений не стесняет, не бряцает. А не позволить себя уколоть, то уже моя забота, справлюсь. От попаданий по касательной спасёт и отлично. К тому же Алада сковала такие большие чешуйки, что это уже не чешуя, а составной доспех получается. Слышал я что-то подобное, но там не кожей соединялось, а ремнями и защёлками.
– Спасибо ма. Новая идея?
– Не за что. Хорошо забытая старая. – Улыбнулась Алада. – Хларт приходил, сказал чтоб ты в зал заседаний пришел.
У нас и зал заседаний есть? А, ну да, это же столица.
– А где он?
– Понятия не имею. – Развела руками Алада. – Я Оттана три дня не видела. Из кузни в спальню, из спальни в едальню и по кругу. Когда мне Сталагор разведывать?
