Сергей Скиба
Амадзин
Непонятно как мы проверим эти помещения. На каждой решетке здоровенный замок блестящий серой ртутью. Ключей у нас нет. Сомневаюсь, что они вообще ещё сохранились. Зато не сомневаюсь, что замки сработаны настоящими мастерами. Открыть – сломать? Не в реальной жизни. Легче в стене новые коридоры проделать, хотя зная горцев там скорее всего тоже какой-нибудь сюрприз для непрошеных гостей.
– И что теперь? – Разглядывая древние мирфиловые произведения безопасности спросил Мерик.
– Теперь всё. – Тарб постучал костяшкой пальца по замку. – Даже не знаю что тут поделать можно.
– Зато ясно, что внутри чужих нет. – Усмехнулся я.
– С Хлартом нужно посоветоваться. – Добавила Малка складывая у входа свою ношу, сумка, видать, тяжелая.
В дальнем углу зашевелилась груда тряпья. Поднялась принимая человеческие очертания. С гулким звоном, закалённой стали, неуклюже шагнула вперёд. Тряпки и толстый слой пыли с фигуры слетел обнажая блестящую металлическую поверхность.
Серая ртуть. Слёзы гор!
Древний охранник с головы до ног закованный в мирфил. Он уже давно умер превратившись из умелого воина в тупую нежить, но нам от этого не легче. Как его убивать то? Даже мой меч против полного доспеха из чистого мирфила, не более, чем деревянный топор против стального сундука.
Как назло все сочленения и возможные слабые места прикрыты кольчугой двойного плетения (это я сразу намётанным глазом определил). Только в шлеме небольшая прорезь, но для трупа простой укол в лицо роли не сыграет – его на куски изрубить нужно.
Наш отряд ловко рассредоточился вокруг неприятеля. Тарб перекинул, ненужный ему, меч Малке, оставшись со щитами. Древний топал на Мерика подставив мне спину. Я рубанул со всей силы целясь в поясницу, разлетелись искры, враг медленно развернулся ко мне. Сзади его приложил Мерик.
– Отойдите! – Выкрикнул Тарб. – Сейчас я ему двину.
– Не вздумай! – Я ещё раз стукнул по доспеху, метя в шею. – В замкнутом пространстве от твоего «дзынь» мы тут сами поляжем.
– Что делать тогда?
– Да с ног его сбейте! – Заорала Малка.
Подскочила к охраннику и плашмя (чтобы зря клинок не тупить) ударила под колени. Тарб тоже не сплоховал и почти одновременно с ней ударил щитом в грудь доспеха. Труп неловко взмахнул руками и с оглушительным звоном завалился на спину. Мы дружно накинулись сверху прижимая барахтающегося врага к полу. Каждому, как раз, по одной конечности досталось.
– Теперь что? – Закряхтел Тарб подскакивая на дёргающейся ноге.
Действительно что? Сидеть тут труп держать? Он тут уже семьдесят лет существует, мы столько не усидим.
– Он же его как-то одел, тупицы! – Прорычала дворфа.
Ай молодчина Малка. Это мы туго соображаем – редко в нестандартные ситуации попадали, а на горном посту жизнь быстро учит мозг включать, иначе долго не протянешь. На любом доспехе должны быть застёжки или завязки. Ну, если бы кожаные были, труп бы уже сам давно «разделся», кожа за семьдесят лет просто развалиться, значит металлические.
Ребята засуетились разглядывая сочленения. Я нашел застёжку первым (под коленным сгибом), отстегнул. Весь понож не снялся, ботинок мешает, но появился просвет в броне. Вставил в него нож и отделил часть ноги – ниже колена. Сухая плоть резалась легко, ещё лет тридцать и мертвяк сам бы развалился.
Дальше расчленение пошло веселее. Труп сопротивлялся всё меньше, по мере потери конечностей. Последней отсоединили голову, Тарб её попросту оторвал вместе со шлемом. В зал влетели трое горцев, видимо грохот услышали. Впереди старый Шимер, древнейший житель Горнара, говорят старше его только горы. Мастер-кузнец по замкам и ключам, кстати.
Посмотрел на разбросанный по полу доспех, погладил седую «козлиную» бородку.
– Ну вот, а вы говорите ключник пропал. – Шепеляво заявил старец. – Он и при жизни то, в своём мирфиловом гробу, выше главного яруса не подымался, а теперь уж куда ему.
Важно прошел к нагруднику на котором сидел Мерик, согнал его жестом и пошарив по наплечнику вытащил из какого-то тайничка связку ключей.
– Теперь с голоду не помрём. – Потряс связкой старец. – За мной молодёжь.
К кому он конкретно обратился, к двум своим сопровождающим или к нам, никто не понял. Тут все младше Шимера на пару веков, поэтому за стариком потянулись все. Он отпер самую большую решетку и засеменил дальше.
За поворотом короткого коридора замаячили отблески солнечного света. Наружу что-ли ход выводит? Оказалось что нет. Гигантский, даже по меркам Сталагора, сводчатый зал был залит солнцем, хотя на улице, я точно знаю, должна быть ночь, ну может раннее утро.
Солнце висело под самым потолком, в высшей точке купола. Маленькое, но яркое, оно напоминало своего старшего брата блуждающего по небу. Однако это именно отдельное маленькое светило живущее под землёй. Присутствующие пораженно замерли, все кроме Шимера, тот не видя для себя ничего интересного направился к одной из высоких колонн поддерживающих потолок. Пошарил с теневой стороны опоры и оторвал от её поверхности кусок серой массы.
– Растут ещё. – Довольно улыбнулся старик.
Пол зала засыпан землёй, из которой за эти годы чего только не выросло, в основном сорняки, конечно. Тут ещё не скоро съедобный урожай появится. Шимер, тем временем, откусил от своей находки изрядный кусок и с удовольствием принялся жевать.
– Что это? – Подозрительно покосился на эту сцену Тарб.
– Серый гриб. – Шепнула Малка, в тишине подземного зала её шепот прозвучал довольно громко.
– Чего из него только не готовили в мои времена. – Мечтательно сощурился старик. – Так приготовишь от мяса не отличить, эдак и как хлеб выйдет. Сырым вкусно есть, если времени на готовку нет и полезно.
Шимер умолк ударившись в воспоминания. Я осмотрел колонну и обнаружил серые наросты разнообразной формы. Отщипнул кусочек, попробовал. Варёную курятину напоминает, только суховато и посолить бы, но есть определённо можно. На вид, конечно, не ахти, а вкус ничего.
Так. Бассейны айда проверять. – Опомнился старик тяжело выдохнув. – Времени мало.
Глава 7
За одну ночь и один день горцы обшарили каждый закоулок южной секции Сталагора. Четыре коридора, соединяющие южную часть горы с соседними, надёжно завалили камнями. Соорудили баррикаду у лаза ведущего наружу. В него и так то не просто будет пробиться, даже если враги один за другим идти будут, а теперь попади они, каким-нибудь чудом внутрь и вовсе шансов нет.
Но не оборона столицы занимала мою голову, как и головы остальных, а опаздывающие жители Нарагора. По всем приблизительным прикидкам горцы с левой стороны перевала уже должны прибыть, а их нет. Неужели Карет не смог добраться до посёлка? Пусть ехали медленнее, вдвоём то. Вместе с дворфом отправился показывать тропу покороче Волан (ударение на первый слог), проводник Горнара. Роста он маленького, лёгкий, громадного волка особо не отяготит. За сутки должны были успеть. Надеюсь ничего страшного не произошло.
Новые жители столицы спешно готовились к предстоящей битве. Какой она будет точно не мог предсказать никто. Узкий проход очень стеснит возможности квезийской армии, завалить его трупами вражеских воинов пустяк, но какие козыри могут быть припрятаны у короны неизвестно. У людей ведь и маги имеются, не знаю доподлинно на что они способны, но уж точно не зря свой хлеб едят. Бесполезных прихлебателей три короля быстро бы на обочину скинули, а раз содержат, холить и лелеять себе позволяют, значит есть за что.
Тарб Крепкий Щит набрал себе команду дворфов. Среди горцев каждый умеет обращаться с оружием, но Слёзы Гор признают далеко не всех. Чем бы не руководствовался артефакт при выборе, но только малая часть коснувшихся щита удостоились мягкого звона и синеватого сияния. Пятнадцать горцев нацепили на спину кожаные щиты. Стоило дворфу взять такой в руку и цвет меняется на серую ртуть. Если закрыть такими щитами лаз в столицу любой таран дребезжа вырвется из рук штурмующих или разлетится в щепки.
Старшие сошлись во мнении что удержать Сталагор будет нетрудно. Однако не хотелось бы жить в пещерах, даже таких комфортных, всю жизнь. Для этого не только удержаться нужно, но и сбросить неприятеля с гор в долины, а этого мы сделать не сможем, пока. Особо я не переживаю, есть ещё приёмы партизанской войны, в конце концов. За эти годы Хларт не одного волкогона удавил по тихому, опыт есть, а ещё его дротик выбрал пятерых горцев в пополнение к двадцати имеющимся. Не полный хирд, конечно, но роту волкогонов парни ещё на подходах уложат. Не захотят три короля постоянно в горах войска терять – отступят рано или поздно. Только бы нарагорцы пришли без неприятностей. Под семь сотен нас тогда наберётся и лишь каждый шестой не сможет меч в руку взять, остальные двух-трёх людских бойцов будут стоить.
– Готов? – Прервал мои раздумья Хларт.
– Пошли.
Старик повёл меня в верхние ярусы Сталагора. Тут я ещё не был. Первый верхний практически не отличался от главного, а потом начались сплошные дебри: жилые кварталы. Огромные залы освещаемые крошечными солнцами. Звёздные светильники предки зажигали не просто так. Для освещения хватает и обычных кристаллов, а вот чтобы вырастить маленький парк на каждом ярусе нужен солнечный свет. Оказалось, что светит он не всегда, а только по определённым часам, затем гаснет и разгорается снова. Если же такая звезда будет гореть постоянно растения под ней зачахнут.
Залы плавно перетекали в широкие, как улицы, коридоры с вереницами разнообразных дверей. Каждая дверь чей-то дом. Хларт предлагал зайти в один из них, посмотреть как раньше жили горцы, но я отказался. Время ещё будет, а в данный момент меня больше беспокоит мешок за моей спиной, вернее его содержимое.
Мерик, скорее всего, уже закончил работу и спускается вниз. Он тоже был в этих ярусах только один раз, но не сомневаюсь, что запомнил дорогу. Обратный путь сам отыщет. Оказывается пока я помогал строить баррикаду, друг во всю трудился у Радужной наковальни. Теперь Хларт ведёт меня туда же – моя очередь.
На верхнем двадцать пятом встретили, во весь рот улыбающегося, Мерика. Нет. Великого амадзина Мерика. На его плече покоился, отливая блестящим серым, громадный двуручный меч-фламберг. Не знал что у друга такие предпочтения в оружии, он обычно с коротким клинком и щитом ходит.
– Тан! – Радостно заорал товарищ столкнувшись с нами. – Смотри как я могу!
Приподнял меч и крутанув взмахнул снизу вверх. По полу, вместе с движением клинка, процарапалась глубокая длинная выбоина. Будто кто-то громадным когтем по камню провёл. Выбоина ушла метров на десять вперёд и встретившись с резной, по виду дубовой, дверью разорвала её в клочья. Часть перекрытия над косяком разлетелась каменной крошкой открыв безобразный проход в чьё-то, давно опустевшее, жилище.
– А? – Гордо воскликнул Мерик и ойкнул получив от Хларта мощный подзатыльник.
– Ты что творишь, безобразник? Тебе Горы не игрушку подарили.
– Да я, это… – Потупился новоиспечённый амадзин.
– Это! Я те … Марш вниз, а это. – Старик махнул рукой в сторону разрушений. – Потом всё самолично починишь. Понял?
– Сделаем.
Легко согласился Мерик и украдкой подмигнув мне заспешил удалиться, пока ещё от дядьки не выхватил. Хларт за порчу вещей и в глаз может заехать, он мужик бережливый. Старик подвёл меня к выходу на поверхность. Крутые ступени узкой лестницы усыпаны снегом. Из прохода сквозит морозный ветер.
– Дальше сам. – Кивнул Хларт.
– А…
– Подсказывать и учить не буду. – Перебил меня амадзин. – Удачи не желаю. Говорить ничего не нужно. Иди.
Ну, значит правила такие или завихрения в голове у дядьки. Он иногда себя до невозможности странно ведёт, но плохого никогда не посоветует. Решительно расправив плечи я поднялся по ступеням.
Вокруг выхода у меня за спиной, широкое снежное поле. Вершина горы срезана, хотя я и не предполагал что так ровно, будто гигантским тесаком отрубило. Налетевший ветер сорвал с моей головы капюшон меховой накидки щедро сыпанув за шиворот колючих снежинок.
Лестница вывела меня в самый край срезанной вершины, а в центре виднелась наковальня. Обычная стальная наковальня и стол с инструментом. Я зашагал туда, ловя себя на том, что иду ставя ноги на следы прошедшего до меня Мерика. Привычка. Если бы со мной было обычное снаряжение проводника я бы и щуп ещё достал. Скрытых разломов тут быть не может, но наступая на отметины чужих шагов я вспоминаю как однажды провалился доверившись непроверенному следу волкогона. В горах ошибаться дважды нельзя, они такого не прощают.
Во как, а наковальня то, действительно радужная. Над поверхностью металла висело разноцветное марево, заметное только боковым зрением. Взглянешь в упор – сияние исчезает, отвернёшься – появляется.
На столе только большие клещи с плоскими губами, такими заготовку в горн класть или придерживать при ковке, да лёгкий одноручный молот. Ни пробойника, ни оправок, ни зубила, ни самого важного – горна. И как самородок разогреть? Стоп. Как там Хларт говорил: «Только её сияние способно расплавить застывший мирфил»? Вроде так.
Самородок тихонько звякнул оказавшись на поверхности наковальни. Пальцы, коснувшиеся радужного сияния, обожгло холодом, они занемели и перестали гнуться. Нужно было щипцами воспользоваться, а не руку совать. Я засунул закоченевшую конечность за пазуху.
Очертания Слезы Гор поплыли, исказились и она медленно перетекла в каплю ещё больше заблестевшую серым. Чуть меньше моего кулака. Что из такой малютки можно выковать? Я запоздало задумался: а что я вообще хочу выковать? В идеале меч, но на меч, даже короткий, мирфила не хватит однозначно. Опять нож мастерить?
Кстати, у Мерика самородок хоть и был почти в два раза больше моего, но громадный фламберг из него никак не мог получиться. Не пустотелый же у него клинок? А может, дело совсем не в размере? Решив не гадать попусту, я взял щипцы и молот, рука за это время уже отошла вернув былую подвижность.
Трогать размякшую каплю мирфила было боязно, вдруг от прикосновения она покатиться как ртутный шарик и разлетится шлёпнувшись на камни. Потыкал щипцами, вроде твёрдая. Перехватил поудобнее и легонько стукнул молотом – точно твёрдая. Ударил вовсю силу. По вершине разнёсся глухой звон, заготовка не прогнулась. Начал бить с разных сторон и под разными углами, кое-где на поверхности капли появились вмятины. Только совсем не там где я планировал.
Для начала стоило придать куску мирфила продолговатую форму, а потом уже приниматься за настоящую работу, но упрямая железка подчинялась каким-то своим законам, отличным от законов кузнечного мира. Звук и тот постоянно был разным: то звонкий как от закалённой стали, то глухой словно по деревяшке лупишь. Может дело в этом?
Я прикрыл глаза и стал, при ударах, ориентироваться на звук. Прилаживал усилия молота только к тем местам где звон был глухим. Через несколько минут прервался оглядев заготовку. Она претерпела явные изменения – вытянулась, прогнулась и теперь напоминала треугольный слиток. Ну так бы и сразу.
Уверенно зажмурившись принялся за работу серьёзно. Удары молота слились в протяжный стон, гул в ушах не даёт ориентироваться, но я уже руками чувствую куда нужно бить. Ледяной ветер треплет волосы, забирается под куртку – бесполезно, мне жарко. По лицу скатываются крупные капли пота, мышцы гудят от напряжения. Я уже давно приучен к таким ощущениям и устану не скоро. Если ты настоящий кузнец из горцев и взялся ковать мирфил, то знаешь – останавливаться нельзя. Нельзя ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах. Если у меня сейчас под ногами станет рушиться гора Сталагора я всё равно не прекращу подымать молот – я ГОРЕЦ.
Глухие удары перешли в мелодичный звон, не открывая глаз, я перевернул заготовку на другую сторону. Бах! Бах! Вот, другое дело. Руки уже действуют сами позволяя разуму отвлечься. Интересно что это я выковываю, глянуть бы, но какое-то чувство незавершенности не позволяет. Работаю дальше. Становится всё жарче. Я бы уже давно разделся до пояса, но для этого нужно отложить инструменты – непозволительная роскошь.
Снова переворачиваю заготовку. Сколько времени уже прошло? Ноги подрагивают норовя подкоситься в самый неподходящий момент, но останавливаться нельзя, да и осталась самая малость, знаю – ещё десяток ударов и всё. Бах! Бах! Дзынь! Всё…
Руки бессильно выронили инструмент. Я отёр пот заливающий лицо и шею, открыл глаза. На наковальне, чуть покачиваясь, лежит длинный изящно изогнутый кинжал. Лезвие расширяется к рукояти, а само тонкое словно лист бумаги. Кажется что его можно легко сломать пальцами, но это совсем не так – мирфил не ломается, не гнётся, не стачивается, если он застыл перековать его невозможно.
На ручке кинжала витое рифление. Это я одним молотом сделал? Без фигурных клиньев? Без тисков? Ай да я. Вру, конечно, я только молодой подмастерье орудующий двуручным молотом. Повторяю движения мастера-кузнеца легонько постукивающего маленьким молоточком по нужным местам. Горы и наковальня всю работу сделали, я только помог немного.
Я потянулся к кинжалу, но вовремя одёрнул руку. Поднял выпавшие клещи, двумя руками подымать пришлось, мышцы устали и не слушаются. Смахнул артефакт с наковальни. Клинок недовольно звякнул и упал воткнувшись в непробиваемый камень Сталагора на треть лезвия. Острый.
Подняв ещё и молот я сложил инструмент на стол, как до этого лежало – в кузне порядок должен быть, даже если из приспособлений всего то клещи да молот. Взялся за витую рукоять кинжала и легко вытянул Коготь из камня. Отчего-то мне было известно, что клинок зовут именно так, да и формой он на загнутый звериный коготь похож, а я теперь соответственно – великий амадзин Тан Коготь. Может со временем и ещё какое-то прозвище приклеится.
А баланс у кинжала отвратительный, метнёшь его – обязательно рукоятью вперёд прилетит, слишком она тяжёлая. Таким только колоть и резать. Оружие убийцы. Какой из меня убийца? Сидеть в засаде ожидая жертву у меня терпения не хватит, да я и прятаться толком не умею. Сколько в детстве в прятки не играл меня всё время в числе первых находили.
Лучше бы я рапиру выковал, фехтовать у меня неплохо выходит, но со Слезой Гор не поспоришь – во что хотела в то и выковывалась. Нет, я достоинства кинжала не умаляю. Не сомневаюсь, что он стальную пластину в два пальца толщиной легко проткнёт. Только если эта пластина на груди здорового воина двуручником ощерившегося, до неё ещё попробуй доберись.
Не рассчитывал я как-то на лавры тихого убийцы, думал воином стану и обязательно великим и смертоносным, а оно вот как обернулось. С моими талантами подкрадываться только раненых после боя добивать, но как говориться: на загогулины, легко найденной, тропы не сетуют. Научиться всему можно, было бы желание. Ещё тая тлеющую надежду я несколько раз взмахнул кинжалом. Ни молний в воздухе, ни трещин в камнях не появилось, если и есть у клинка магия то какая-нибудь другая.
Холод начал пробираться под одежду, ветрено на вершине столицы. Я не глядя под ноги потопал к спуску в жилые кварталы. У уходящего вниз тёмного провала настроение испортилось вконец. Что теперь Хларту сказать? Он наверное надеялся на племянника.
Поплотнее закутавшись в меховую накидку я уселся недалеко от лестницы, свесил ноги с края вершины и вгляделся в далёкие скалы внизу. Никакого движения. Где же нарагорцы? Заблудились?
На плато, по месту битвы волкогонов и снежников, бродил десяток падальщиков. Трупы жрут. Когда тела павших сильно разлагаться начнут и вонь поднимется, этих шавок целая куча набежит. Это хорошо – квезийцы как раз подтянутся. Падальщиков когда много, они ничего не бояться. Может пожуют пару-тройку латников. Зубы у зверюг цепкие, они мертвецов вместе с костями съедают. Лично видел как один падальщик на трупе кольчугу двойного плетения в хлам разгрыз.
Сзади раздался кашель Хларта. амадзин постоял старательно делая вид что меня не видит, повертел головой из стороны в сторону, Тать в его руке слабо вспыхнул синим.
– О! Ты тут? Я тебя в этой шубе сразу и не заметил. Закончил?
– Угу. – Кивнул я.
– Что печальный такой?
– Да так.
– Неужели подарок не по нраву пришелся? – Усмехнулся дядька. – Не бывает такого, успокойся. Благодарить ещё Горы будешь, даже если они тебе иголку и напёрсток преподнесли. Хватит задницу просиживать. Идём.
Ещё раз оглядев нагромождения скал я поднялся и отряхнул накидку.
– Наших высматриваешь? – Поинтересовался Хларт. – Пришли уже некоторые. Лёгкая пехота квезийцев вперёд выдвинулась. Подумали парни, что и без латников с горцами разберутся, ну и нагнали нарагорцев.
– И?
– Разобрались. Кому повезло те успели к посту удрать. У них там лагерь теперь.
Остальные где разбирались там и полегли. Кто же с горцем в узких скальных проходах завязывается?
– Это да. – Согласился я.
– Карет стариков и детей привёл, остальные отход прикрывают, скоро и их проведёт. К утру будут.
Мы дошли уже до места где Мерик хвастался фламбергом. Борозда в полу осталась, а вот пролом в перекрытии заделан и дверь другая приставлена. Заметив моё недоумение дядька пояснил.
– Долго ты со слезой возился. Друг твой уже починиться успел.
– Сколько?
– Три дня.
– Ого! – Вскрикнул я. – То-то жрать хочется немилосердно.
– Сейчас отъешься. – Успокоил амадзин. – Я уже третий раз за тобой хожу. Даже не слыхал, чтоб кто-то так долго у Радужной наковальни простоял. Силён.
Вся скопившаяся усталость вдруг разом навалилась мне на плечи, до этого я не предполагал, что прошло столько времени. До импровизированной общей столовой на первом верхнем я еле доплёлся. Как перекусывал, не разжевывая, глотал большие куски мяса, вообще помню смутно. Спать завалился не раздеваясь.
