Сергей Пузырев
Luminoforce
После разговора с бабушкой, Артем, наконец-то, мог посвятить время своим потребностям. Первым делом он сделал два заказа на дом: из продуктового магазина и ближайшей пиццерии. А пока они исполнялись, он занялся тем, чем должен был заняться еще вчера: разобрать свои вещи.
Заказ из продуктового доставили первым. Есть хотелось нестерпимо, и поскольку ждать пиццу сил больше не было, Артем решил быстренько чем-нибудь перекусить. И в силу определенной лени, не придумал ничего лучше, как приготовить себе яичницу.
Кухонная плита располагалась на острове напротив панорамных окон в пол, выходящих во внутренний двор, от чего у готовящего всегда была возможность следить за тем, что происходит там. Наверное, отметил Артем для себя, разбивая яйца на сковороду, подобное может пригодиться хозяину во время особенно шумных вечеринок, когда необходим особый контроль над гостями». Тому, кто живет один, в маленьком саду нечего особо разглядывать. Ну, кроме клена. Да и того хватит только на пару раз.
Артем думал о причине, из-за которой Ба отказывалась говорить о его матери. И пусть она сделала вид, что не помнит, навещала ли их его мама, ее реакция говорила об обратном. Она прекрасно помнит, что навещала. А значит, и его сон не такая уж и фантазия, а вполне настоящее воспоминание.
Странный приглушенный стук, доносящийся откуда-то снаружи, отвлек его, заставив оторвать взгляд от сковороды с яичницей, которая успела подгореть. Прямо перед ним за окном стоял укрытый дождевиком Лех и радостно, как ребенок, махал ему рукой:
–Добрый день, сосед! – еле слышно доносилось с улицы его голос.
– Боже, он то, что тут забыл, – тихо и раздраженно произнес Артем, но, все же, сняв сковородку с плиты, направился к двери, чтобы открыть ее для не прошеного гостя.
Лех выглядел излишне дружелюбным. Навязчиво дружелюбным. И это очень не нравилось Артему. Такие люди, как Лех, всегда готовы помочь. Что, безусловно, хорошо, когда ты об этом просишь. Но чаще всего такие люди все решают за тебя и без малейшего стеснения влезают в твою жизнь со своими советами и решениями проблем, о которых ты и не подозревал. В конце концов, они становятся похожими на саранчу, от которой нет спасения. В общем, появление подобного экземпляра дружелюбного соседа на пороге своего дома нисколько не устраивало Артема, и потому он решил не скрывать своих истинных чувств:
– Привет, – угрюмо и раздраженно поприветствовал он Леха, открывая стеклянную дверь, ведущую на задний двор.
Очевидная неприветливость – лучшее средство в таких случаях. Так считал Артем. По его замыслу, непрошенный гость, заметив подобное к себе отношение, стушуется и даст заднюю. Однако, Лех вел себя так, как и прежде, не обращая внимания на холодное приветствие:
– Не впустишь меня? – дружелюбно произнес он, хотя сам медленно протискивался в дверной проем.
Артем, нахмурившись, тяжело вздохнул, но все же впустил соседа внутрь.
«Я ведь еще об этом пожалею», – подумал в тот момент Тёма.
– Ты вчера был поздно, – между тем произнес Лех, оказавшись в гостиной, снимая с себя дождевик. – Куда я могу его повесить? – спросил он у Артема, протягивая дождевик, – Извини, с него капает…
«Был поздно? Откуда ему знать? А вот и начало вторжения».
– Повесь на дверную ручку, – Артем отошел от стеклянной двери, предоставляя Леху самому возможность поухаживать за собой.
– Прости, я не хотел доставить тебе неудобств, – сосед выглядел несколько скованно, хотя Артем бы сказал придурковато.
Лех повесил свой дождевик и теперь топтался посреди гостиной. Толи от стеснения, толи от волнения, толи по еще какой неведомой причине. Сегодня на нем была черная футболка и черные шорты, вроде тех, что были на нем вчера (или похожих), и зеленые сланцы, от которых оставались мокрые следы на каменном полу. Очки съехали на кончик его носа, а волосы казались еще взъерошеннее, чем ранее. Лех выглядел, как человек, который очень хотел о чем-то поговорить, но не решался. И Артем решил, что лучшим вариантом будет помочь ему с этим.
– Да ладно, – ответил Тёма, возвращаясь к плите. – Чего пришел то?
Услышав этот вопрос, парень оживился, приобретя свой, казалось, привычный безумно-восторженный вид.
– Ну, так, мы вроде как договорились, что я зайду сегодня.
– Разве? – Артем напряг свою память, чтобы вспомнить их разговор, но ничего такого припомнить не мог.
– Да. А так как ты вернулся вчера поздно, я не знал, когда это лучше сделать. Только ты не подумай, я за тобой не следил, – тут же запротестовал Лех, словно Артем его в чем-то упрекнул. – Следил?! Нет! Что ты! Вовсе нет! Просто дом мой напротив, а я обычно засиживаюсь допоздна, потому чисто случайно заметил тебя. Но встаю всегда рано, пробегаю несколько километров по сектору, потом делаю зарядку, потом иду на работу, – разгорячено тороторил Лех. – А сегодня выходной, и я думаю, дай-ка загляну к соседу с внутреннего двора, обещал же. Вдруг он уже встал? – закончил парень, подходя ближе к Антону, который успел занять место за обеденным столом.
Чувство голода камнем давило на его желудок, и единственным его желанием было побыстрее отделаться от соседа. Артем сидел напротив него и думал о том, что отсутствие настроения никак не должно отразиться на его поведении, и он ни в коем случае не должен нагрубить своему малоприятному на данный момент собеседнику.
– А вот интересно, – донеслись до Артема слова Леха, который теперь сидел напротив него, – я раньше думал, что все дома здесь одинаковые, а оказывается, нет! У тебя тут все по-другому. Мило так, – продолжал гость.
– Шутишь что ли?
– Нет. Я серьезно! У меня-то в доме все деревом обшито. А у тебя современно так. Мне нравится, – воодушевленно ответил Лех и замолчал.
Они сидели и смотрели друг на друга. Артему казалось, что эта минута молчания длится вечно, но гость продолжал лишь ерзать на стуле. Он всё еще не выговорился. И почему Артем не отважится его выгнать?
– Лех, давай на чистоту. Мне кажется или ты хочешь о чем-то меня спросить?
– Ох, да. Только вот не знаю как. Это возможно тайна и не мое дело, но… – он снова притих, потупив глаза в пол, – кем ты работаешь в ЦИУСе? Ты только не пойми меня неправильно, до меня дошли слухи, что взяли новичка, который будет работать на новой экспериментальной установке. Ну, вот я и подумал, что это мог быть ты.
Его ответ слегка озадачил и удивил Артема: все это со стороны выглядело одновременно комичным и печальным. Теперь он, кажется, понял, что хотел от него гость. Лех типичный любитель высокотехнологических новинок. Наверняка он целыми днями разбирает и собирает какую-нибудь технику, изучает наноботов и получает от этого неимоверное удовольствие. И, скорее всего, думая, что Артем и есть тот самый человек, он в душе надеется упросить его хоть на минутку показать то самое оборудование. А может и завидует до глубины души.
– Да, тот счастливчик – это я.
– Ух, ты! Значит это, правда! Повезло же тебе! Я бы все отдал, чтобы хотя бы одним глазком увидеть это чудо! – последнюю фразу он произнес особенно растянуто, делая упор на слово «увидеть».
– Ну…, – Артем задумался, почесав затылок, – я мог бы тебе показать свое место работы. Наверное.
– Правда?! – Я буду тебе чрезмерно благодарен! Я стану тебе лучшим другом на свете!
«Вот уж увольте».
– Разумеется. На работу мне, правда, только завтра, а сегодня у меня еще дела есть, поэтому давай обговорим все это чуть позже, – произнес Артему, помогая Леху подняться, хотя тот очевидно никуда и не собирался. В какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что должно быть со стороны это выглядит несколько… негостеприимно. – Может быть вечером? – тем не менее, Тёма успел дотащить Леха до выхода во двор и всунуть в руки дождевик. – Как думаешь?
– Хорошо, – сдался Лех, возможно осознав, наконец, что ему не очень-то и рады, продолжая при этом излучать жизнерадостность, – я тогда вечером зайду. Да, вечером будет идеально. А сейчас у меня тоже дела еще есть, – произнес Лех, оказавшись за порогом и перед тем, как Артем закрыл перед ним стеклянную дверь, произнес: – До скорой встречи!
– Пока.
Остальная часть дня прошла незаметно и очень быстро. Пиццу доставили как раз после ухода дружелюбного соседа, и Артем накинулся на нее с несвойственным ему остервенением. Подгоревшая яичница, которую он себе приготовил, к тому моменту успела остыть, а потому мирно упокоилась на дне стационарного контейнера по переработке органических отходов, размещенных в каждом доме Конфедерации.
Все же, как бы ни был плох современный мир в плане свобод, он хотя бы заботился об окружающей среде.
ГЛАВА 10
Артем разглядывал свое отражение в окне разрезающего вечерний город монорельса и думал о предстоящей встрече. Или свидании?
«Это ведь свидание?».
Он смутился. Будь тут Эльза, она бы не приметнула подшутить над ним. Хотя будь она тут, он бы никуда не ехал. Ему стало неловко. Наверное, это не совсем честно. Они расстались только недавно, и вот он уже мчится на свидание с другой.
«На встречу с другой!».
Но даже в его голове голос не прозвучал уверено. Свидание или встреча? Есть ли разница, если ударение стоит на «с другой».
Ливший добрую половину дня дождь закончился только к вечеру. Поднявшийся ветер погрузил город в осеннюю прохладу, которую он гнал с горных хребтов. Солнце так и не показалось, а затянутое свинцовыми облаками небо, казалось вот-вот ляжет на город, из-за чего на улице было темно и неуютно.
Артем нервничал.
Все же инициатива встретиться исходила не от него, поэтому он не знал к чему готовиться. Куда они пойдут? О чем будут говорить? Когда вчера вечером Марина предложила ему увидеться на следующий день, единственным условием было нарядиться. Она так и сказала, занимая заднее пассажирское место такси.:
– Ты только надень что-нибудь приличное, – ее голос звучал игриво. – Нарядись!
Он и нарядился. Откопал спрятанный на самом дне чемодана серый клетчатый пиджак с шалевым лацканом, который последний раз надевал на выпуск в университете. Под него надел черную рубашку, которая ему шла, и серые брюки с черными ботинками. Правда, достаточно ли прилично у него получилось? Именно это Тёма и пытался понять, разглядывая свое изображение.
По общему уговору встреча должна произойти в Пятом секторе возле входа в Итальянский квартал. Монорельс останавливался в нескольких метрах, поэтому заблудиться было проблематично. Однако, Пятый был одним из тематических туристических секторов, а это значит, что вечером там должен был аншлаг. А оказаться в центре скопления большого числа людей Артему хотелось меньше всего. В толпе он не чувствовал себя уверенно и самое главное безопасно. Ему как будто не хватало воздуха. Он начинал злиться. В любой другой ситуации Тёма бы держался от этих секторов так далеко, как только мог. Но сегодня ему придется взять себя в руки и проявить стойкость и мужество.
Двери монорельса открылись, и, сжав руки в кулаки, Артем полный решимости вышел на залитую красно-зеленым светом платформу.
Итальянский квартал, окруженный пышным садом, как можно понять из названия, был застроен домами, выполненными в стиле исторических итальянских палаццо, которые ровными рядами разместились вдоль главной пешеходной магистрали неофициально именуемой Виа Гарибальди14. Входом в квартал служила трехпролетная Триумфальная арка Константина, поднятая со дня Океана и отреставрированная несколько лет назад к годовщине затопления Рима.
Артем вместе с хлынувшими из вагона монорельса людьми сошел с платформы и оказался в еще большей гуще, которая двигалась в обратном направлении, оттесняя его назад. Кое-как протиснувшись вперед, наступив нескольким людям на ноги, и в вспышке гнева кого-то оттолкнув, парень смог, наконец, сойти с платформы и оказаться на пешеходной улице, с обеих сторон которой возвышались античные мраморные статуи. Судя по указателю, который заметил Артём, вход в Итальянский квартал находился чуть дальше впереди.
Он последовал за указателем, прошел еще чуть-чуть вперед и услышал знакомые воззвания. На этот раз женские:
– Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам! Близится час Последнего суда! – увещевала женщина средних лет, вклинившись в толпу. – Падет печать и звезды небесные падут на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И солнце станет мрачно как власяница, и луна нальется грешной кровью. Змей вырвется из клетки своей и поглотит род людской, ибо близится великий день гнева Божьего, и никто не сможет избежать его! Услышьте грешники! В час суда да прольется свет праведный! Да вознесутся души к небесам!
Не останавливаясь, Артем постарался побыстрее уйти оттуда. Не стоило забивать себе голову всякой ерундой перед… Свиданием?
На город опускались сумерки. Вечер агрессивно вступал в свои права, окутывая округу тенями, словно саваном, а вспыхивающие фонари лишь добавляли мистицизма пешеходной аллее с ее мертвенно-бледными безмолвными статуями, от взора которых Артему было не по себе. Они – настоящие символы вечности, высеченные из земной тверди по образу и подобию человека, пережили своих создателей. На протяжении веков статуи были свидетелями взлетов и падений империй, смерти и рождения. Человечество ходило по краю пропасти, было на грани вымирания, а они лишь молчаливо созерцали. Хотели они того? Артем помнил, как в детстве бабушка рассказывала ему о том, что все в этом мире имеет память: живые существа помнят события, а неживые – энергию, вызванную эмоциями, свидетелями которых стали. И теперь, когда Тёма шел мимо этих статуй, он думал о том, какую энергию запомнили они.
Его бросило в жар. Резко. Страх волной пробежал по его телу, оставляя после себя поле из мурашек. Парень как раз проходил мимо одной из белокаменных женщин, когда краем глаза заметил на ней какое-то движение. Что-то черное, бликующее на свете, обвило ее.
«Змея?».
Артем резко остановился, чем вызвал негодующее бурчание со стороны следующих за ним людей, и обернулся. Нет. Статуя, подсвеченная холодным светом, мирно прикрыла глаза, сложа руки в молитве. Артем покачал головой и, усмехнувшись, выдохнул. Всего лишь игра света. Впредь ему стоит держать свое воображение в узде.
Чем ближе была арка Константина, тем больше людей встречалось на пути Артема. В какой-то момент он даже отчаялся найти в этой толпе Марину. Та была невысокого роста, а значит, и затеряться ей было проще простого. Однако, эти опасения были напрасными. Он понял это как только вышел на небольшую площадь перед аркой. Людей меньше не стало, но та единственная, что была нужна ему, выделялась среди них, как жемчужина среди песчинок.
Марина уже ждала его.
Она стояла в стороне от главного пролета, скромно переминаясь с ноги на ногу, устремив свой взгляд куда-то в сторону. Ее светлые волосы были идеально ровными и казались длиннее, чем в последнюю встречу. Правда, и сегодня они были убраны за уши, выставив на всеобщее обозрение лиловую прядь, которой еще вчера, и Артем был готов поспорить, не было. На девушке был блестящий перламутровый топ под черным пиджаком и светлые брюки клеш. В руках она крепко держала небольшую сумочку.
Парень, испугавшись, что опоздал, взглянул на экран телефона.
Нет, времени еще полно, он сам вышел пораньше, боясь заблудиться. Артем выдохнул. Марина повернула голову в его сторону, и они встретились глазами. Узнав его, Марина обрадовалась и, широко улыбнувшись, помахала ему рукой.
– Привет. Давно тут стоишь? – нерешительно спросил Артем, подойдя к девушке. Пусть он и не опоздал, но все же она пришла раньше. И ждала его. Это вызывало неловкость.
– Да, – девушка немного покраснела, но тут же осеклась, – то есть, нет. – Выдохнув, она смущенно улыбнулась: – Я немного перепутала время и вышла на час раньше. Но это не страшно, – резко произнесла она, – потому что я все равно опоздала на полчаса, и уже думала, что ты ушел, не дождавшись меня, – уже тише добавила Марина, украдкой посмотрев на Артема, – Я слишком много болтаю? И по большей части ерунду, – виновато закончила она свой монолог.
Артем все это время просто, молча, смотрел на нее и улыбался. Сегодня она была куда более энергичной, чем вчера. И суетливой. Что, несомненно, было ей к лицу.
– Нет, – махнул он головой, – все хорошо.
– Точно? Потому что это ждет тебя весь вечер. Моя болтовня, – деловито пояснила она. – Сможешь ли выдержать?
– Наверняка, – рассмеявшись, ответил парень. – Ты не представляешь, как сильно я люблю слушать.
– Ну, это я успела заметить, – Марина улыбнулась, поправив волосы. – Кстати, отлично выглядишь.
Артем смутился. Этот комплимент принадлежал ей. И сказать его должен был он, а не она. Вот дурак.
– Правда? Достаточно прилично? – Артем склонил голову, прищурившись, стараясь отшутиться.
– Вполне.
Марина выглядела взволнованно, постукивая пальцами руки по сумочке. На секунду между ними повисла пауза. Тёма решился нарушить ее первым:
– Еще не поздно сказать: «Спасибо. Ты тоже»?
– Ох, да брось, – шутливо отмахнулась от него спутница. – К чему эти взаимные комплименты.
– Но ты действительно прекрасна, – не задумываясь, ответил Тёма.
Щеки девушки вспыхнули румянцем, и Артем понял, что сказал это вслух.
Между ним вновь повисла немая пауза.
– Может, уже пойдем? – тихо произнес парень.
– Конечно! – Марина оживилась, будто вспомнила что-то важное. – Точно! Разумеется! Нам нельзя опаздывать, – закончив, она взяла Артема под руку, чем несколько смутила его, и провела под аркой туда, где начинался Итальянский квартал.
– Нельзя опаздывать куда? – спросил Артем, но его голос утонул в звучащей какофонии голосов и музыки.
Ежегодный благотворительный вечер Совета Общин Новаграда был самым значимым светским мероприятием не только города, но и всего западного побережья Конфедерации. Быть приглашенными на него считали за честь самые высокопоставленные лица страны: от глав национальных парламентов до членов Консулата. И пусть благотворительность всё еще присутствовал в его названии, сам вечер уже давно превратился в нечто иное, нечто большее, чем просто вечер по сбору денег. По уровню подковёрных интриг это мероприятие вполне могло соперничать с очередной сессией заседание Консулата.
По традиции распорядителем вечера выступал Глава Совета, а сам вечер проходил в его формальной резиденции. Вот уже несколько лет эту нелегкую, но, безусловно, ответственную ношу нес на своих хрупких, по его собственным суждениям, плечах Марко Тромболли. Перешагнувший шестой десяток, поседевший и обрюзгший, он видел в этом вечере свой единственный рычаг влияния в политической плоскости Конфедерации, в которой уже давно не воспринимался всерьез.
Эти мысли занимали голову Тромболли, когда он, облаченный в серую, расшитую золотыми нитями тунику стоял у окна своего кабинета и угрюмо наблюдал за прибывающими гостями.
Колосс пал. Наверняка именно об этом они думают, переступая порог его дома. Эпоха сменяет эпоху, но люди остаются прежними: жадными до чужих неудач и падений. Но пал ли он? Достиг ли он тех высот, с которых падают? Или сбрасывают. В зависимости от политического коленкора.
Марко думал об этом. Много лет назад назначение в бурно развивающийся Новаград было воспринято им, как щедрый жест судьбы, улыбка Фортуны, главная удача его жизни, способная вознести его к пантеону столичных небожителей. И в этом отношении к назначению крылась ошибка. Прошли годы, а с того момента ничего не изменилось. Это назначение в Новаград так и осталось главным достижением его жизни. Пока консулы мирно сменяли друг друга в столице, Марко постепенно все больше увязал в этом болоте. Конечно, это были не худшие годы в его жизни. Все же он обладал властью, а к его мнению прислушивались в кантонах. До поры до времени.
Да, власть эфемерна. Но понял это он слишком поздно. Лишь тогда, когда жизнь преподнесла ему неплохой урок в лице Мартина Гебрé. И теперь Марко был вынужден приклонить перед ним колено. Перед этим выскочкой из трущоб!
Тромболли выдохнул, сцепив руки в замок перед собой.
Он устал, а потому был готов уйти на покой. Был готов сдаться. Но только на своих условиях.
Что-то за окном привлекло его внимание. Марко прильнул к стеклу, стараясь не выдать себя.
– Наконец-то пришла, – Тромболли расплылся в улыбке Чеширского кота и, развернувшись, направился прочь из кабинета.
Елена стояла в тени буковой аллеи, погруженная в свои мысли. Прошлое не давало ей покоя, не отпускало ее, терзая и изматывая душу. Когда-то давно она уже была тут. Стояла на этом самом месте и волновалась в предвкушении праздника. Тогда ей посчастливилось посетить благотворительный вечер в числе лучших сотрудников кружка Макарова, теперь же она пробирается тайком. Оставалось лишь надеяться, что кончится все иначе, чем тогда.
Ее знобило. Елена постаралась отогнать панические мысли. К сожалению, последнее время она все чаще пребывала в плену тумана, сотканного из мельчайших воспоминаний. Это тяжело: жить, желая изменить прошлое.
Поправив свое черное мешковатое платье и белую маску, женщина подалась вперед и вышла из тени, позволив ярким фонарям осветить себя холодным светом. Как же давно она выходила в люди… Жаль, что не смогла послать сюда свою цифровую копию. Та годилась лишь для встреч с Макаровым во Втором, сюда бы проникнуть ей не удалось. Лена невзначай, как будто ища кого-то, окинула взглядом двор перед палаццо Тромболли и насчитала с дюжину разного рода камер, сканеров, и глушилок. Вмешиваться в их работу Макаров не осмелился. Это бы привлекло ненужное внимание. Скорее всего, весь Итальянский квартал и так ходит под колпаком у Мартина, зная о его любви к Главе Совета. А сегодня при его маниакальном страхе перед слежкой, можно предполагать, что любые сбои в работе сети заставят его стянуть сюда все полицейские батальоны даже в обход разрешения Совета. «Нет, – в очередной раз подумала женщина, – лишнее внимание ни к чему. Только не сегодня».
Елена прошла мимо каменных нагих женских статуй, обвитых плющом, пересекла лужайку и оказалась в гуще людей, стремящихся к парадному входу дома Главы Совета. Незаметно для большинства она легонько прикоснулась к некоторым из гостей и прислуги, а те так же незаметно отреагировали кивком головы. Теперь оставалось лишь ждать.
Поликидроны виртуозно играли классику, ожидающим гостям подавалось шампанское, но Лена чувствовала себя неуютно. Макаров был прав, когда сомневался в ее способности удачно провернуть это дело. Она слишком давно выпала из общественной жизни. Ей не нравились собравшиеся здесь люди: разодетые, распухшие от собственной гордыни индюки. Ей не нравилось играть и претворяться. Ей не нравилось действовать в соответствии с планом, а не по обстоятельствам. А еще она боялась. Боялась не справиться. Боялась подставить других. Боялась Мартина Гебрé. Последний страх был самым сильным. Но сегодня она вступит с ним в схватку, посмотрит ему в глаза и выйдет победительницей.
– Общество милосердия сестер Андалусии, – опустив глаза, сообщила она охраннику на входе, протянув ему идентифицирующую карточку, и, когда тот махнул головой, давая разрешение пройти, проследовала за остальными гостями сквозь белые мраморные ворота.
– Ты тут впервые, как я понимаю? – Марина смотрела прямо на Артема, который разглядывал фасады воссозданных итальянских дворцов.
Они шли рядом друг с другом по Виа Гарибальди, украшенной фонарями и разными световыми инсталляциями.
– Ага, – задумчиво ответил парень. Как бы ему ни хотелось быть более вовлеченным в беседу с девушкой, которая ему нравится, оторваться от окружавшего его великолепия было невозможно.
Итальянский квартал будто застыл во времени, будто не было никакой Катастрофы, гибели миллиардов людей и последующих лет бурного технологического прогресса. Квартал был такой архаичный. И это впечатляло Артема больше всего. Казалось, потеряйся он тут и его никто никогда не найдет.
И все же, это некрасиво.
– Прости, – пересилил он себя, обращаясь к Марине.
– Ничего, – мягко ответила та. – Это даже забавно. Восторг, с которым ты смотришь на квартал, – пояснила она, заметив немой вопрос на его лице.
– Да, – согласился он. – Меня привлекается эта вычурная старина.
– Почему, расскажешь?
Артем пожал плечами, спрятав руки в карманах:
– В ней чувствуется душа. Даже в этих копиях. Мне здесь уютно и спокойно. Это чувство трудно объяснить.
– Понимаю, – многозначительно произнесла девушка, улыбнувшись.
Артем с интересом посмотрел на свою спутницу. Он вдруг осознал, что за весь вечер это был их самый длинный диалог. И осмысленный. На все ее попытки разговорить его, он отвечал односложно или мычал. А она стоически терпела. Ему стало стыдно. Если вчера он был вроде рыцаря на белом коне, то сегодня, должно быть, предстал блаженным дурачком. А ведь он даже не спросил у нее, как она себе чувствует? Хорош ухажер! Разозлившись сам на себя, он сжал кулаки.
– Что-то случилось? – Марина положила ему руку на плечо, выглядела она озабоченно.
Видимо ему не удалось скрыть свои думы, и те во всех своих негативных красках отразились на его лице.
– Нет, – Артем махнул головой, желая отогнать свои мысли. – Все хорошо. Просто…, – на секунду он задумался. – Как ты?
Марина удивленно вскинула брови, но поняв, о чем речь, улыбнувшись и убрав руку с его плеча, отвела взгляд.
– Я в полном порядке.
– Те бандиты больше не беспокоили тебя?
– Нет. И думаю, не побеспокоят. Кое-кто очень хороший преподал им неплохой урок, – лукаво закончила она, покосившись на парня.
Артем выдохнул:
– Скажешь тоже, – произнес он озабоченно, а, улыбнувшись, добавил: – Но я рад, что проблем от них больше не было.
– А я рада, что ты не пострадал, – Марина оценивающе посмотрела на Артема. – Выглядишь очень бодро. Это хорошо. Если честно, я волновалась, что ты будешь…, – она замялась, подбирая подходящее слово.
– Разбит и сломлен? – подсказал ей парень.
– Уставшим, – твердо заметила она. – И не захочешь никуда ехать. Тем более, тебе же завтра выходить на работу. Это твой первый день в ЦИУС. Волнуешься?
Артем задумался. Волнуется ли он? Наверное, немного. Хотя в большей степени все это воспринимается им как должное. От переезда в Новаград до устройства в корпорацию. Словно в этом и есть его предназначение.
– Не знаю, – честно ответил он в итоге. – Трудно сказать.
– Понятно, – ухмыльнулась девушка, остановившись.
Выглядела она так, будто поймала Артема на лжи. Он остановился вслед за ней.
– Что это было? – парень недоуменно посмотрел на свою спутницу.
– Ты про что? – удивилась она ему в ответ.
– Твое «понятно».
– А, ты про это, – Марина улыбнулась. – Только не обижайся. Но…, – она закусила губу, прищурила глаза и, выдохнув, продолжила. – Это выглядит странно.
– Что именно? – Артем сложил руки на груди, он почувствовал неприятный укол обиды.
– Ну, вот ты и обиделся! – слова девушки прозвучали мягко и дружелюбно.
– Ничего подобного, – не согласился с ней парень. – Говори уже, что, по-твоему, не так.
– Твое отношение. Но, возможно, я ошиблась, – судя по ее примирительному тону, она была готова закрыть эту тему, но Артем не был намерен сдаваться. Он продолжал сверлить ее взглядом, немного насупившись.
Поняв, что так просто Тёма от нее теперь не отделается, Марина вздохнула и тихо, чтобы не привлекать внимание прохожих, продолжила:
– Еще в начале года прошла новость о том, что компания временно приостановила набор новых сотрудников. А тут появляешься ты, парень из провинции, получаешь работу и совершенно не волнуешься этому. Честно, у меня сложилось впечатление…
– Словно у меня есть связи.
– Я бы назвала это по-другому, но смысл верен. Да.
Артем задумался. А ведь действительно со стороны все так и выглядит. Его трудоустройство в ЦИУС можно принять за чудо. Собственно, он сам так это и воспринимал.
– Мне просто повезло, – опуская руки, мягко ответил он. – Честно. Ответ пришел в последний момент, когда я уже отчаялся получить его. Не знаю, что повлияло на их решение, но мои связи тут не причем. Удача в чистом виде и ничего более.
– Значит, я все-таки ошиблась. Извини.
– Да ерунда, – Артему было стыдно за свое поведение, за свои детские капризы. – Ты меня извини. С моей стороны было некрасиво устраивать выяснение отношений. Так себе благодарность человеку, согласившемуся показать тебе город.
– Ну, с тобой трудно спорить, но, – девушка подошла ближе и приобняла его, – если хоть часть твоего везения перепадет и мне, то я готова тебе простить эту непростительную грубость, – Марина на секунду задумалась. – Тем более, что в том месте, куда мы с тобой направляемся без везения никак.
Точно. Он ведь так и не узнал, куда она его вела.
– Хм, а куда мы направляемся?
– А я разве тебе не сказала? – Марина удивлено вскинула брови.
– Нет.
А просьба надеть что-нибудь приличное ясности не несла.
– Определенно точно должна была сказать, – но Артем отрицательно покачал головой. – Что ж, – она сделала паузу и, вскинув руки, указывая на одной из стоящих рядом зданий, торжественным голосом произнесла: – Добро пожаловать на Ежегодный благотворительный вечер Совета Общин Новаграда!
