Сергей Николаевич Прокопьев
Женсовет из украинского Причерноморья
Как бы ни хотелось, да больше не будет в моей жизни той, прежней, довоенной Украины. Она стала заметно другой за последние двадцать лет, но всё же не думал, что настолько другой. С первыми выстрелами в Новороссии всё обострилось. Вполне возможно, кто-то из родственников, доведись нам встретиться, вовсе не обрадуется (только не Толя), даже наоборот… Зато диавол довольно хихикает. Больно об этом думать…
Душу греет другая Украина, не отравленная усилиями лукавого – неприязнью, откровенной ненавистью, возвращаюсь в неё вместе с женсоветом.
Роды
Был День металлурга. Людмила Ивановна, директор ДК «Металлург», та самая, которая запросто встала на мостик при праздновании тридцатилетнего юбилея Влада, мужа Дианы-мисс Петровны. На мостик в танце Людмила Ивановна давненько не вставала, но была такой же заводной и весёлой. Металл она лично ни разу не выплавляла, но много лет вдохновляла металлургов на трудовые вахты, посему в честь профессионального праздника ей вручили ведомственную награду достоинством в медаль. Медали работникам культуры не столь часто перепадают, посему Людмила Ивановна, не откладывая в долгий ящик, собрала сотрудниц, позвонила женсовету и накрыла стол в кафе под открытым небом. День металлурга празднуется в июле, погоды, как правило, южно-изумительные. Из женсовета пришли на спонтанное торжество две Татьяны – Татьяна Николаевна и Клава. Ангелина Ивановна зарылась в работе, пусть на календаре воскресенье, да клиника платная, пациенты такие, что не отмахнёшься, один расхворался, второй придумал себе болезнь… Некогда доктору медали обмывать. Другие члены женсовета на тот момент в городе отсутствовали.
Получился без примесей девишник. Это женщин не смутило. Вино полилось в бокалы, новенькая медаль от одной ёмкости к другой пошла по кругу, окунаясь в обмывательную жидкость. Не успели выпить её до дна, дабы счёт медалям у Людмилы Ивановны продолжался, как раздался звонок от Ангелины Ивановны: у Леночки потянуло живот. Клава обмывала медаль исключительно минералкой, она была за рулём, не раздумывая, прыгнула она в машину и сорвалась к Леночке. Клава – человек решительный, знала, пока Ангелина Ивановна то да сё со своими больными, девочка может и родить посреди дома, а не роддома. Однако успела на ходу дать установку застолью:
– Девчонки, заклинаю молиться за Леночку! Потом будете пить и трескать! Молитесь! Первородок, ходила тяжело!
Кто-то спросил:
– Как молиться?
Клава посмотрела на Людмилу Ивановну и Татьяну Николаевну, но решила не привлекать именинницу, решительным перстом указала на Татьяну Николаевну:
– Научит!
И ударила по газам.
Компания была в основном не из тех женщин, кто в церкви по воскресеньям на коленях стоит, как говорит та же Клава – «миряне на всю голову». Татьяна Николаевна пыталась две минуты учить их Иисусовой молитве, но за столом, щедро заставленным вином и закусками, плохо молилось. Зато хорошо шли тосты за здоровье молодой мамочки, за умелые руки акушерок… Татьяна Николаевна, волнуясь за Леночку, молилась про себя, но и от вина не отказывалась…
Клава прилетела к Леночке и повезла её в роддом. Ангелина Ивановна загодя договорилась о лучшем в городе, недавно отстроенном, палаты на одного человека. Клава попыталась вломиться в родовое отделение и рожать вместе с Леночкой. Её сверхнапор встретил достойный отпор, врач запретил данный эксперимент. Однако Клава всё одно рожала вместе с Леночкой. Упросила сдвинуть кресло к окну, с улицы легла на подоконник и держала Леночку все роды за руку. При этом успевала каждые пять минут звонить обмывальщицам медали и требовать молитв. Понимая, что её глас вопиет зазря, отчаянно, так, что запомнила даже роженица, ругалась на пьюще-трескающую компанию, обзывала всех последними клавами. Несмотря на это, всё же комментировала в сотовый процесс течения родов во всех подробностях. Получился телефонный репортаж с места горячих событий. Наконец, позвонила и ликующе разрешила:
– Пейте, клавы, от пуза! Отличный мальчик!
Вернулась к компании, намахнула полстакана минералки за новорожденного. Тут же спохватилась, совсем выпустила из головы тот факт, что у малыша имеется бабушка Ангелина, позвонила Ангелине Ивановне с радостной вестью.
Через пять дней к роддому подкатила вереница машин. Клавина, само собой, во главе колонны. Работники роддома обрадовались Клаве, как родной, – раскланялись, доложили: с малышом и молоденькой мамочкой всё нормально…
Ангелина Ивановна, дабы дочери не было больно и одиноко, как-никак безмужняя мама (столько бедняжка пережила, а сколько ещё предстоит), пригласила в роддом женсовет в полном составе. Женщины приехали с мужьями, цветами, разноцветными тематически раскрашенными шарами, фотографом… Свадьба да и только. По неписаным канонам принимать ребёнка в ритуале передачи его из роддома в большую жизнь должен мужчина. В традиционном случае отец берёт из рук работницы детородного учреждения дорогой свёрток, в нашем – увы… Ангелина Ивановна призвала на эту ответственную роль своего отца. Деду семьдесят лет, сорок из них работал председателем колхоза, крепкий мужчина с орденом Трудового Красного Знамени на строгом чёрном пиджаке. Голову его венчала шевелюра густых с проседью волнистых волос. Хорошая компания собралась у крыльца роддома во главе с бравым орденоносцем, который как-то сразу оказался в центре внимания. Мужчины женсовета тактично держались задних рядов, а дедушка в присутствии стольких очаровательных женщин приосанился, да и важность момента того требовала, как-никак – первый правнук.
И вдруг подъехала ещё одна машина. А в ней, кто бы вы думали? Мэр. Тот, что отказался в разговоре с Татьяной Николаевной от свёкорства, дедовства и всякого иного родства с Леночкой и её плодом. Индийское кино да и только. Мэр приехал с женой и дочерью, сына Виктора, виновника появления на свет нового человечка, не было. В этом аспекте прослеживалось несовпадение с законами индийского кино. Мэр никому не звонил – ни Леночке, ни Ангелине Ивановне, ни Татьяне Николаевне. Узнал о родах и моменте выдачи внука по своим каналам. И приехал по сценариям индийского кино ни раньше ни позже – как раз к передаче младенца. Дело в главной сцене решали секунды, молниеносно сориентировалась на этот раз не вездесущая Клава, а Людмила Ивановна (режиссёр как-никак), она тут же скорректировала распределение ролей в дипломатически верную сторону, прадедушку с орденом решительно отодвинула на второй план, в то время как дедушке-мэру предоставила первый. Работнице роддома ничего не оставалось, как вручить ребёнка мэру… Потом дедушка признается: когда взял малыша, а внук зашевелился, у него сердце оборвалось, и будто вся жизнь пролетела в голове… Дома развернули парнишку, а там – копия дед-мэр. Конечно, с поправочным коэффициентом на возраст, но два одинаковых лица. Дедушка смотрит: надо же – пальчики его, уши – его… Ужас лизнул мэрское сердце – по своей глупости он мог лишиться этого счастья. Второй Леночкин сын получился чем-то средним между бабушкой Ангелиной и прадедушкой-орденоносцем. Их порода. Первый – никакого сомнения – мэрская.
Из роддома вся эта «свадьба» поехала к Ангелине Ивановне. Женсовет ринулся на кухню и мгновенно сделал стол. Салютнуло шампанское, Людмила Ивановна (режиссёр всё-таки) предоставила слово мэру, но он дипломатично и тактично отказался в пользу прадедушки-орденоносца. Тот пусть и деревенской закваски, да тоже человек публичный, нисколько не растерялся, и очень хорошо сказал о первом правнуке. Следом мэр произнёс проникновенный тост за «своего» (!) внука.
В середине застолья он поднимет тему звонка Татьяны Николаевны. И с удивлением услышит, что Ангелина Ивановна о нём ни слухом, ни духом. Даже не поверит:
– Как это вы не знали?
– Откуда?
– А кто знал?
Само собой, знала Татьяна Николаевна, кроме неё – Клава и Людмила Ивановна. Остальных Татьяна Николаевна решила не посвящать в разговор с мэром-свёкром, тем более – явных результатов телефонная беседа не дала. Поэтому Татьяна Николаевна попросила Клаву и Людмилу Ивановну не распространяться. Когда надо, женсовет умел хранить секреты.
Мэр сказал Татьяне Николаевне, что её звонок, в конечном итоге, всё и решил. До разговора с ней оценивал себя: он молодец, он защищает своего сына, свою семью от хитрущей, ушлой девицы, непонятно какого происхождения, мама-сектантка чего стоит… И вдруг звонок, которым было ему сказано: никакой ты не молодец, а внук твой и без тебя не пропадёт. Сначала подумалось – грубая игра, сейчас начнут донимать звонками, угрозами, шантажом. День прошёл – тихо. Неделя – никто не звонит, вторая, месяц…
– Это был Промысел Божий, – скажет ему Татьяна Николаевна. – Я через несколько дней после разговора с вами наткнулась на запись с цифрами вашего телефона и, не вспомнив, кто такой Леонид Витальевич, избавилась от неё.
– Я, к сожалению, далёк от церкви, ничего тут не скажу, но можно я вас расцелую.
Мэр галантно поцеловал руку Татьяне Николаевне и чмокнул в щёчку. После чего разоткровенничался и рассказал, как он долго сомневался, даже фото Татьяны Николаевны раздобыл. Проводил визуальные исследования: рассматривал фотоизображение своей телефонной собеседницы, терзаясь вопросом: такая может обмануть или нет?
Леночка выбрала Клаву в крёстные матери для сына. Вроде не тот возраст, надо бы из своих сверстниц, но Леночка посчитала, раз Клава, точнее Татьяна Михайловна, приняла такое участие в родах малыша, так переживала, перевесившись через подоконник в родовую палату, ей быть восприемницей хлопчика при крещении. Назвали мальчика в честь прадеда-орденоносца – Иваном. Клава души в ребёнке не чает, настоящая крёстная. Это ещё надо посмотреть – родная бабушка Ангелина или крёстная больше трясётся над Иваном. Во всяком случае, Леночка с более спокойным сердцем поначалу доверяла Клаве ребёнка, даже крохотного, чем матери.
Первый год муж Леночки приезжал к ней дня на два, на недельку – продолжал учиться. Клава не ходила к крестнику, если появлялся его папа. Не хотела того видеть. Только года через три вместе с Татьяной Николаевной простили Виктора. Смеялись над собой, вспоминая, с какой горячей поспешностью клеймили: «Гад прыщавый, подонок! Не достоин мизинца Леночки! Как это можно так поступать?» А тут две Татьяны увидели, что молодые – сама гармония. Что ему, что ей нравится спокойный домашний образ жизни. Оба сторонятся шумных компаний. В праздники им лучше погулять с детьми, чем идти в гости… «Устроил же Господь! – восхищалась Клава. – Не будь беременности, разве отец разрешил сыну на Леночке жениться? Узнал бы, что отец у неё татарин, мать сектантка, и всё. А без беременности не было бы повода нам звонить, бороться за справедливость…»
Даёшь Америку!
Тридцать первого августа 2013 года женсовет обзвонила Клава с радостной новостью:
– На будущий год все до единой берём отпуск в сентябре – едем бабкомом в США!
Цель поездки – ни больше ни меньше, как провести очередное заседание за праздничным столом на другом краю света. Да так, чтобы у американцев эмоции зашкаливали. В тот день Клава позвонила Диане-мисс Петровне через океан, дабы «поздравить с именинником», коим являлся, как мы помним, муж Дианы Петровны Влад. Девять лет женсовет не мог, как в стародавние времена, традиционно собраться тридцать первого августа. До этого, может, не так бурно, как в самый первый раз в «Барселоне» с кампари-джусом, джином с тоником, текилой санрайз, льющимися в бокалы рекой, а из бокалов не ручейком по прямому назначению, но отмечали день рождения Влада. Девять лет назад Диана Петровна, Влад и сын их Илья перебрались из южного города в не менее южный, но американский – Лос-Анжелес, где и возник прекрасный повод собраться женсоветом – свадьба Ильи. Того самого, который во втором классе первого сентября вынужден был пойти в школу в футболке и растянутых шортах, так как мама была не в состоянии (после кампари-джуса, текилы санрайз и далее по списку) проследить за его нарядом. У Ильи состоялась помолвка, подарил невесте кольцо с большущим бриллиантом, а свадьбу молодые наметили на сентябрь 2014 года. Вовсе не для того, чтобы чувства испытать. Куда было их ещё проверять, жили вместе семь лет, однако решили соблюсти обычай. Женсовету данное обстоятельство даже на руку – можно без спешки собраться в столь далёкое путешествие.
Загорелись наши замечательные женщины поездкой на свадьбу. Куда они только не выезжали вместе: в Крым – на море, в Почаев – в лавру, и вот – на другой конец света. Диана-мисс Петровна разработала программу покорения Америки женсоветом: «съездить туда и туда», «посмотреть то и то». Устраивали женщины скайп-конференции. Людмила Ивановна (режиссёр всё-таки) начала делать наброски сценария выступления женсовета на американской свадьбе. Планку взяла выше некуда – устроить грандиозное эксклюзивное шоу, мюзикл, почище бродвейского, – с песнями, танцами, переодеваниями, чтобы всё пело, плясало, блестело, и шампанское в потолок…
Однако женсоветовское свадебное шоу в США не прогремело. Препоны начались на этапе получения визы. Американцам показалось странным – пять дам, не девичьего возраста, рвутся из воюющей Украины в США, якобы в гости. Кто их знает, что у них на уме. Приедут скромными овечками, а потом устроят майдан с коктейлем Молотова перед Белым домом, требуя политического убежища. Пока беженцев из Украины в США нет, ну а вдруг – первая ласточка. Американская бюрократия озадачилась, а тут и женсовет начал терять интерес к свадьбе. Не до развлечений стало. Сват Ангелины Ивановны, тот самый всесильный дедушка-мэр, оказался неугоден новой украинской власти. Его заставили уйти с должности. Пусть не люди в камуфляже ворвались в кабинет и под дулами автоматов заставили написать заявление об уходе, как это случалось в некоторых городах мятежно-майдановской Украины, тем не менее. Сын мэра был на завидной должности. Те, кто завидовал, придумали ловкий ход – призыв в армию. Вот вам как защитнику Отечества повестка. Родина в опасности, «солдаты, в путь». Приём беспроигрышный. Какая тут Америка для Ангелины Ивановны – зятя отправляют на войну. Старший сын Татьяны Николаевны, талантливый хирург, заведовал отделением клиники, его тоже поставили под ружьё – Родине нужны медики в полевых госпиталях. Причина мобилизации до безобразия банальная – определить своего (с правильными взглядами) человека в руководители… А что он специалист-недоучка – это дело десятое… Подчинённые у него на что…
Тем не менее, женсовет очень даже колоритно поздравил молодых. Был снят (не зря Людмила Ивановна режиссёр) пусть не полнометражный, но и не на две минуты, а на целых двадцать, фильм. Со стихами и поздравительными песнями в исполнении сводного женсоветовского хора, обалденными видами родного города, снятыми с вертолёта (не зря Татьяна Николаевна журналист). В ткань фильма создатели удачно вставили уникальную историческую хронику, в частности, Илья-второклассник – на школьной линейке 1 сентября в тех самых растянутых шортах и видавших виды кроссовках среди наглаженных и отутюженных одноклассников. Кроме прочего имели место романтические кадры закатного моря, на песчаном берегу которого огромные буквы: «ИРЭН + ИЛЬЯ = ЛЮБОВЬ!!!»
