Сергей Мусаниф
Первое правило стрелка
– Нет, – сказал Негориус.
– Почему? – спросил Гарри.
– Потому что я злодей и негодяй и мне нравится мучить людей, – признался Негориус. – Особенно коллег по цеху, если такое понятие применимо по отношению к тебе. Но благодаря твоему вопросу я изменил свое решение. Сначала я собирался убить тебя вслед за твоим героем и оставить в живых только стрелка, но теперь я проявлю милосердие. Ты выживешь, вернешься домой и попробуешь заставить Горлогориуса рассказать тебе правду. Я предчувствую, что это будет довольно смешно. А теперь – приступим.
Гарри и Джек поднялись на ноги и отошли в сторону освобождая место для эпического поединка.
Бозел поплевал на ладони с видом заправского рубаки встал напротив Негориуса, так что теперь их разделяло всего около полутора метров – самое подходящее расстояние для двух мечников, – и, вынув Любителя Рубок из ножен, отсалютовал противнику.
Негориус торжественно водрузил на свою голову шлем.
АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Вообще-то это на самом деле совсем не авторское отступление. Это наглое авторское вторжение в самую нить повествования. Это нахальный, ужасный, отвратительный ход человека, который имеет неосторожность думать, что на страницах этой книги ему все позволено.
Я и сам не слишком высокого мнения об авторах. Эти людишки почему-то думают, что знают пожелания читателя лучше самого читателя, и влезают в рассказываемую историю в самые неподходящие моменты.
Они дразнят читателя, уводят его в сторону, пытаются сбить с толку. Правда, чаще всего они маскируют эти выходки под описания природы или философские нравоучения, вставленные в текст в наименее подходящих для этого местах. Они не называют вещи своими именами, но это именно так.
Взять, к примеру, одного из самых успешных мировых писателей, который был самым успешным до появления школьной учительницы и маленького мальчика в очках и со шрамом на лбу.
Я говорю о Стивене Кинге.
Роланд, потеряв весь свой кастет, пальцы на правой руке и один из легендарных револьверов своего отца, наконец-то добрался до Темной Башни. На этот поистине нелегкий путь у него ушло семь толстенных книжных томов и двадцать лет реального времени.
И вот Темная Башня, в досягаемости которой читатели уже начали сомневаться, вырастает на горизонте, и Роланду остается сделать последний шаг. Но в тот момент, когда читатели ожидают грандиозной финальной баталии доблестного рыцаря с сумасшедшим монстром – Алым Королем, Стивен Кинг принимается описывать поле растущих вокруг Темной Башни роз и любоваться закатом.
Теперь немного слов по поводу того, что именно заставило сегодняшнего автора влезть в развитие сюжета.
Насколько я помню, ни одна финальная баталия не может занимать в книге менее трех-четырех страниц, и то при самом удачном для главного героя раскладе. Все эти прыжки по столам, переворачивание мебели, немыслимые пируэты на лестницах, вспоминающиеся в самый последний момент финты, гибнущие второстепенные персонажи, герой, стоящий на грани поражения и, вне всякого сомнения, вызывающий сочувствие у читателя, который все равно знает, чем кончится дело, являются неотъемлемым атрибутом любого уважающего себя квеста. Это и есть основное блюдо, то самое, ради которого читатель терпел вместе с героем все тяготы и лишения похода, порой опасного, а порой просто скучного.
Лишить читателя финальной баталии – это все равно что подать в ресторане десерт сразу после супа. И в том, и в другом случае возникает чувство незаполненности. Незавершенности.
Плохая финальная баталия равносильна поражению главного героя. Закрывая книгу, читатель честит автора последними словами и не чувствует себя полностью удовлетворенным. Он ощущает себя обворованным. Он заплатил деньги и не получил того, за что платил.
Но в данном случае читателю следует помнить, что Бозел – отнюдь не главный герой произведения, а Негориус – далеко не самый главный злодей.
Негориус поклонился Бозелу, и его рука легла на рукоять Шипа.
Если бы шлем позволял видеть его лицо, на нем наверняка читалась бы решимость идти до конца.
По крайней мере, такая решимость читалась на лице Бозела.
Это должен был быть тяжелый бой. Долгий бой, к концу которого оба противника истекали бы кровью от многочисленных ран на теле и шатались бы от усталости. Это должен был быть бой, исход которого решила бы не грубая сила или мастерство фехтовальщика, но решимость и воля к победе.
В общем, это должна была быть одна из тех рубок, которые так нравились зачарованному мечу Бозела.
Но ни фига не вышло.
Негориус дернул рукой, латная перчатка соскользнула с эфеса Шипа, и у постороннего наблюдателя могло бы сложиться впечатление, что Негориус пытается танцевать. Меч остался в ножнах.
Джентльмен мог бы предоставить противнику вторую попытку, а истинный джентльмен – третью и даже четвертую, сколько бы их ни понадобилось, чтобы соблюсти условия честного поединка, но Бозел не был джентльменом.
Он был драконом, а все драконы – прагматики. Любитель Рубок врезался в сочленение доспехов между панцирем и шлемом, Негориус дернул головой, теряя свой головной убор и в то же время брызгая фонтаном крови в стиле Квентина Тарантино.
На лице Негориуса было написано изумление в самой его крайней степени. Это выражение оставалось там и тогда, когда второй удар Бозела отделил голову от туловища, и она покатилась вниз по склону горы, подпрыгивая на кочках, как футбольный мяч.
А улыбающийся Негоро, стоя на самой высокой башне Цитадели Трепета, бросил вниз пустой тюбик из-под прочного и быстросхватывающегося клея.
Глава 6
Когда в нашем мире что-то заканчивается, в тот же момент что-то и начинается.
Уроборос
Негоро побаивался стрелка, и в этом не было ничего удивительного. Стрелков побаивались девяносто процентов тех людей, которым доводилось иметь с ними дело.
Стрелки были слишком замкнутой и непонятной для посторонних организацией, со своим кодексом чести и своими понятиями о морали, и никогда нельзя было заранее предсказать, чем кончится очередная встреча с представителем ордена Святого Роланда.
Итак, Негоро побаивался стрелка, но все равно пришел на встречу с сэром Реджинальдом Ремингтоном, эсквайром, без сопровождения.
С одной стороны, он теперь был если и не бессмертным, то весьма трудноуничтожаемым существом, а с другой – он был существом здравомыслящим и прекрасно понимал, что все орки Чингиз-хана не смогут его уберечь, если стрелок по той или иной причине захочет пролить его кровь.
Рандеву состоялось в окрестностях Цитадели Трепета, в небольшой роще на склоне горы.
По мнению Негоро стрелок выглядел усталым. Одежда на нем измялась и запылилась, и из черной превратилась в серую. Когда Негоро явился на встречу, стрелок сидел перед небольшим костром и пил свежесваренный кофе.
Реджи приветствовал Негоро, небрежно коснувшись двумя пальцами полей своей шляпы.
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Негоро. – Как прошла твоя операция?
– Довольно неплохо, – сказал Реджи. – Бывали у меня задания и потруднее. Гораздо труднее.
– Тебе понравилось Триодиннадцатое царство?
– В глазах стрелка все страны одинаковы, – соврал Реджи. Триодиннадцатое царство и населяющие его люди понравились стрелку, но откровенничать с нанимателем он не собирался.
Стрелки должны быть выше личных симпатий, так учили Реджи в ордене. Единственная вещь, к которой может быть эмоционально привязан стрелок, это его револьвер.
Теперь, став гораздо старше, нежели он был во времена обучения, Реджи догадывался, что из него и всех его собратьев по обучению хотели сотворить бездушные, хладнокровные и не задающие лишних вопросов машины для убийства. Реджи не знал, какие цели преследовали их наставники, но догадывался, что они в чем-то просчитались.
Реджи не часто задавал вопросы вслух, но это не означало, что он не задавал их самому себе. Зачастую его мучили сомнения, и он точно знал, что существуют люди, которых он не способен убить ни за какие коврижки.
– Ты добыл то, о чем мы договаривались? – спросил Негоро и тут же понял, как глупо прозвучал его вопрос. А с чего бы еще стрелок пришел на эту встречу?
– Добыл, – сказал Реджи. – Хотя, мне помнится, я договаривался об этом не с тобой, а с твоим хозяином.
Наметанный глаз стрелка сразу же определил, что он имеет дело с дублем. Правда, что-то в этом дубле неуловимо изменилось с момента их последней встречи, однако характер этих изменений пока оставался для стрелка загадкой.
– У босса другие дела, – сказал Негоро. – Подозреваю, что он сейчас сильно занят.
Реджи пожал плечами:
– Я могу отдать этот предмет и тебе, при условии, что ты готов со мной расплатиться.
– Конечно, – сказал Негоро и выудил из-под одежды увесистый мешок с золотом. – Как ты сам понимаешь, это – первая часть платы.
– Понимаю, – кивнул стрелок.
Он принял мешок из рук Негоро, и тот (мешок, не Негоро) сразу же исчез в чудесном саквояже Реджи.
Лишившись золота, Негоро чуть напрягся, но тут же расслабился, когда Реджи вынул из саквояжа объект сделки, завернутый в холщовый мешок.
Странно, но беря объект в руки, Негоро не испытал никакого благоговейного трепета, хотя очень на это рассчитывал.
Он не был магом и поэтому не мог уловить могущественную ауру этого предмета. На его взгляд, изначальный артефакт не сильно отличался от какого-нибудь булыжника.
Негоро в очередной раз огорчился из-за своей неполноценности и в очередной раз обозлился на своего создателя.
Совсем необязательно, чтобы дубль не имел магических способностей.
Дубль может быть каким угодно и способен унаследовать любые таланты своего оригинала, и то, каким именно он будет, целиком и полностью зависит от воли создателя.
Истории известны случаи, когда дубли были столь же могущественны, как и породившие их маги, а один дубль после тысячелетней тренировки даже превзошел свой оригинал в магической дуэли. Правда, он не предусмотрел того факта, о котором позаботился Негоро, и в момент смерти мага-оригинала из Вселенной исчезли оба участника дуэли, но от этого факт отнюдь не перестает быть фактом.
Негориус не мог сделать Негоро великим художником или композитором, потому что сам таковым не являлся но он мог сделать его весьма неплохим магом.
Однако не захотел.
Напомним, что Негориусу нужен был собеседник, а не конкурент.
Негориус был (и глагол «был» применяется по отношению к нему с полным правом) личностью амбициозной, честолюбивой и жадной до власти. Он понимал что, как ни старайся, дубль получится точно таким же, а власть – это штука, которую не делят на двоих.
Конечно, Негориус просчитался и Негоро все-таки вырос в его конкурента, причем в весьма успешного конкурента, но нам, жителям множественной Вселенном стоит поблагодарить Негориуса за то, что он не сделал своего дубля магом. Страшно подумать, что могло бы стать с нашим миром, обладай Негоро вдобавок еще и магическими способностями.
Негоро спрятал сверток под свой балахон.
– Ты хочешь знать, что это такое на самом деле? – спросил он стрелка.
– Нет, – сказал Реджи.
– И тебе даже неинтересно, зачем оно нам понадобилось?
– Нет, – сказал Реджи. – Первое правило стрелка – не задавай вопросов, кроме тех, что пригодятся тебе для выполнения миссии.
– Очень разумное правило, – одобрил Негоро. – Так я пойду?
– Конечно, – сказал стрелок. – Не смею задерживать.
– Но ты будь где-нибудь неподалеку, – сказал Негоро. – Ты же знаешь, что наше сотрудничество еще себя не исчерпало.
Стрелок молча кивнул.
Глава 7
Чего-то я в этой жизни не понимаю.
Чудовище Франкенштейна
Гарри подергал Шип двумя руками, зажав ножны между коленей. Меч не поддавался его усилиям и упорно отказывался показываться на свет.
Тело Негориуса лежало на площадке, голова покинула пределы видимости, затерявшись где-то внизу.
Джек допивал кофе. Бозел чистил Любителя Рубок какой-то тряпочкой неизвестного происхождения. Такое впечатление, подумал Гарри, что ничего и не произошло. Как будто они только что вылезли из этой чертовой горы и даже не прерывали свой завтрак.
А ведь дело-то сделано!
Как только в сознании Гарри укоренилась сия оптимистичная мысль, он выронил меч, по телу потекла невидимая энергия, и он получил очередной «левел ап».
Когда он пришел в себя, стрелок по-прежнему пил кофе, а Бозел полировал меч.
– Что-то на этот раз тебя долго колбасило, – сказал стрелок.
– Да, – сказал Гарри, прислушиваясь к своим ощущениям. – Похоже, что это был множественный «левел-ап». Так бывает, когда набираешь слишком уж много экспириенса сразу.
– Но ты же ничего не сделал, – удивился Бозел.
– Ты, по ходу, тоже ничего не сделал, – сказал Гарри. – Зарубить безоружного – не слишком благородный поступок для героя.
– Во-первых, я никогда не претендовал на то, чтобы быть героем, – сказал Бозел. – А во-вторых… Бывают благородные герои и бывают герои, доживающие до старости. Но доживающих до старости благородных героев не бывает.
– Все равно это было неправильно, – продолжал Гарри гнуть свою линию. – Джек, может быть, хоть ты меня поддержишь?
– Нет, – сказал Джек. – Не поддержу. Ты должен делать свою работу независимо от того, представилась ли тебе благоприятная возможность или же, наоборот, обстоятельства складываются не в твою пользу. Глупо было бы давать этому парню еще один шанс. Кроме того, он сам виноват в своей смерти. Нужно было лучше подгонять снаряжение.
– Дело не в подгонке, – сказал Бозел. – Лично я думаю, что это клей. Парня кто-то здорово подставил..
– Интересно, кто бы это мог быть, – сказал Гарри.
– А мне неинтересно, – сказал Бозел. – У этого парня должна быть куча врагов, и не стоит удивляться, если кто-то поимел его столь элегантным образом. Можно сказать, что Негориус был укокошен при помощи коллективного творчества.
– И ты даже не хочешь поблагодарить своего соавтора? – с иронией спросил Гарри.
– Нет, – сказал Бозел. – Я хочу, коль уж дело сделано, чтобы ты превратил меня обратно в дракона и я бы отправился к себе домой, и подальше отсюда вообще и от тебя в частности. Меня дико утомила человеческая компания, и я желаю поскорее снова стать прежним.
– Будь ты человеком, я сказал бы, что после пережитого ты уже ни за что не станешь прежним, – заметил стрелок. – Но ты – дракон, и вполне вероятно, что это тебе удастся.
Джек сделал последний глоток кофе, выплеснул остатки в костер и убрал пустую кружку в саквояж. Он резко поднялся на ноги, и Гарри заметил, что от былой расслабленности его позы не осталось и следа.
Странно, подумал Гарри. Ведь поход-то завершен…
Потом он заметил еще одну странную вещь.
– Джек, а почему у тебя револьверы светятся? – поинтересовался он.
– Орки близко, – ответил Джек, выхватил левый револьвер и всадил пулю в высокую густую траву, с трех сторон окаймлявшую площадку.
Раздался хрип, и из травы вывалился мертвый орк с кривой дубиной в руках.
Мгновение спустя на площадке кипел бой.
– Черт побери, – сказал Гарри десятью минутами и пятидесятью шестью орками позже. – Я никогда не претендовал на звание гения, но мне надоело постоянно находиться в роли вечно ничего не понимающего клоуна. И все же я ничего не понимаю. Какой толк был оркам нападать на нас уже ПОСЛЕ того, как мы ухлопали их начальника?
– Тут возможны два объяснения, – сказал стрелок. – Первое – орки являются не самыми интеллектуально развитыми существами, а потому в их нападении вообще нет никакого смысла.
– А второе?
– Они нашли себе нового начальника.
– Так быстро? – изумился Гарри.
– Ты не представляешь себе, с какой скоростью может наследоваться власть, особенно в условиях форс-мажора, – сказал Джек. – Но в нашей ситуации это не столь важно. Вопрос стоит по-другому. Куда нам идти дальше? Повернуть назад мы не можем, так как, проходя через подземелья, обрушили мост над рекой. Кроме того нет никакой гарантии, что в недрах горы мы не встретим третьего метродемона, а это будет решительно неприятно. Можно пойти в Цитадель Трепета, но там нам совершенно нечего делать, ее повелитель мертв, а у меня нет никакого желания крушить все направо и налево.
– Предлагаю никуда не идти, а отпустить меня прямо сейчас, – сказал Бозел. – Возвращай мне мои крылья, колдун.
– Черт с тобой, – сказал Гарри. Ему слишком надоело нытье дракона, и он не видел необходимости в его дальнейшем присутствии.
Обломы продолжались.
Гарри без проблем вернул Бозелу его истинный облик, тот радостно взревел, трижды взмахнул крыльями, поднялся на высоту около десяти метров, наткнулся на невидимый потолок, висящий в воздухе, и рухнул на землю.
Грязно выругавшись на драконьем наречии, Бозел предпринял вторую попытку воспарить в небеса в то время, как стрелок попытался спуститься вниз по склону. Обе попытки закончились неудачей, а дальнейшие исследования показали, что кто-то запер бригаду на небольшой площадке, где нашел свое упокоение злобный маг и некромант Негориус.
Их словно накрыли сверху невидимой полусферой. Гарри слышал о таком заклинании и даже сам мог его сотворить, только его личной энергии хватало лишь на то, чтобы блокировать на полу таракана.
Снять силовое поле он не мог. Теоретически он знал как это делается, но запасов его магической энергии на такое бы не хватило.
Бригада попала в ловушку. Оставалось только сидеть и ждать, когда их навестит маг, который эту ловушку расставил.
После непродолжительной, но весьма бурной дискуссии Бозелу снова был придан человеческий облик, а то он занимал слишком много не только места, но и объема, и ругань на драконьем языке превратилась в нескончаемый поток проклятий на всех известных человеческих наречиях. В области ругательств драконы слывут полиглотами.
Издалека слышался жуткий грохот. Там рушилась Цитадель Трепета. Камни, скрепленные между собой единственно силой магии, которая утекала после смерти своего хозяина, возвращались в лоно гравитации.
Мимо площадки дважды пробегали орки, но они не могли проникнуть внутрь, так же, как бригада не могла попасть наружу.
Но, похоже, орков заботили более серьезные дела. Предприняв попытку отомстить за Негориуса по горячим следам, они не собирались брать площадку в осаду и ждать, пока не исчезнет неожиданно возникшее препятствие.
Гарри находил это странным.
– Я не знаю, как у людей, а у нас, драконов, эта ситуация называется «попасть в задницу», и я даже не буду просить прощения за свой французский, – сказал Бозел. – Колдун, объясни мне, что происходит. Что мы сделали не так?
– Нашел у кого спрашивать объяснения, – сказал Гарри. – Я вообще себя полным дебилом чувствую.
– Видимо, от рождения, – вздохнул Бозел. – Стрелок, а у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу создавшегося положения?
– Да, – сказал Джек Смит и замолчал.
– И какие же? – терпеливо спросил Бозел.
– Я не знаю точно насчет тебя, – сказал Джек Смит. – Думаю, что тебе просто не повезло. А наш с Гарри путь еще не закончен.
– Что значит «не закончен»? – взвился Гарри. – у меня была миссия – доставить героя к Негориусу и замочить последнего. Миссия выполнена. Гейм, как говорится, овер.
– Шоу маст гоу он[56]. – беззаботно сказал стрелок, закуривая сигарету. – Не парься. Я думаю, нам скоро все объяснят.
– Все?
– Все.
– Кто объяснит?
– Кто-нибудь.
Негоро и Чингиз-хан стояли на развалинах Цитадели Трепета, демонстрирующих подавляющее превосходство цемента над магией. По крайней мере в области строительства.
– Разрушен еще один прекрасный образец готической архитектуры, – вздохнул Негоро. – Жаль, черт возьми. Я рассчитывал и сам пожить в этих хоромах.
– Воину не надо другой крыши, кроме неба, и не надо других стен, кроме горизонтов, – сказал Чингиз-хан.
– И давно ты стал таким воинственным?
– Вхожу в образ, – объяснил Чингиз-хан. – Надо соответствовать. Не подбросишь мне пару фраз повнушительнее?
– Изволь, – сказал Негоро. – «Стать первым мало! Надо еще, чтобы все остальные сдохли»[57]. Звучит?
– Звучит.
– «Лучшая музыка – это стон умирающего врага».
– Звучит.
– «Свобода или смерть».
– Звучит.
– И хватит говорить о пустяках, – сказал Негоро. – Ты отправил своих бойцов отомстить за моего, так сказать, папашу?
– Отправил.
– И как?
– Их всех убили.
– Этого следовало ожидать, – сказал Негоро. – Впрочем, глупо было бы не попытаться. А вдруг бы прокатило? Ведь могло же оно прокатить?
– Могло, – сказал Чингиз-хан.
– Ну не прошло, так не прошло, – бодро сказал Негоро. – Вход в провал, надеюсь, не завалило?
– Нет, – сказал Чингиз-хан.
– Отлично, – сказал Негоро. – Проводи меня, а по дороге побеседуем. У меня грандиозные планы на будущее.
