Сергей Мусаниф
Первое правило стрелка
Часть вторая
Тень Негоро
Глава 1
Подземный ход может стать смертельной ловушкой даже для очень сильных и храбрых людей.
Портос
Метродемон остановился напротив входа в тупик, в котором затаилась бригада. Сотворенного Гарри света было достаточно, чтобы рассмотреть особо отвратительные подробности древнего монстра.
Его бок был кроваво-красного цвета и казался одновременно и металлическим, и имеющим животное происхождение. Облитый прозрачной слизью, он блестел в магическом свете.
Из утробы демона доносился слабый шум.
– Не нравится мне это все, – в который раз сказал Бозел. – Он уже минут пятнадцать стоит и ничего не делает, значит, замыслил какую-то пакость.
– Здесь он не может до нас добраться, – сказал Гарри тоже не в первый раз. Непонятно, кого он пытался успокоить: Бозела или себя. – Здесь нет рельсов и стены слишком близко друг к другу. Сюда ему не протиснуться.
– Но и мы в ловушке, – сказал Бозел. – Кто знает, может, эта тварь собралась простоять тут целый год. Мы за это время с голоду сдохнем.
– Не сдохнем. У нас есть скатерть-самобранка. И вообще, кто тут у нас герой с мечом? Иди и разберись с демоном.
– Дудки, – сказал Бозел. – Не драконье это дело – с демонами разбираться. Ты волшебник, тебе и карты в зубы.
– В руки, – поправил его Гарри.
– Хоть в уши, – огрызнулся Бозел. – Я на эту работу добровольцем не подписывался.
– Я тоже, – сказал Гарри.
– Помолчите оба, – сказал стрелок. – От ваших разговоров все равно ничего не изменится.
– Ты – стрелок, – сказал Бозел. – Я слышал, что стрелки могут убить кого угодно.
– Могут, – подтвердил Джек. – Но только после тщательного планирования, которому предшествует детальное изучение тактических характеристик врага. Хотите, я швырну в него ядерную бомбу? Ему точно придет конец, но вместе с ним изжаримся и мы.
– Что такое ядерная бомба? – спросил Гарри.
– А она у тебя есть? – спросил Бозел.
– Неважно, – ответил стрелок им обоим.
С противным хлюпающим звуком в боку демона разверзлась дыра, обнажив красные слизистые внутренности. На бригаду обрушилось зловоние, от которого шевелились волосы и слезы наворачивались на глаза.
Странное существо вылезло из дыры в боку демона. В нем было что-то от рядового пещерного гоблина и что-то от зомби. Гарри подумал, что этот тип похож на гоблина, умершего пару месяцев назад. Он не слишком интересовался некромантией, а потому, не знал точно, можно ли сделать зомби из гоблина или орка. По крайней мере, сам он таких еще не встречал.
– Какая гадость, – пробормотал Бозел, и Гарри не мог с ним не согласиться.
Вслед за первой тварью вылезла вторая, потом третья, и вот у входа в тупик скопилась небольшая толпа из более чем пятнадцати особей. Немного постояв, втягивая воздух остатками своих носов, твари бросились на бригаду.
Первых трех Гарри сжег фаерболом. Бозел выхватил Любителя Рубок и ринулся на врага. Джек стрелял очень аккуратно, чтобы не зацепить беснующегося дракона, но его помощь была не очень-то и нужна.
Тела у тварей были мягкие, и от одного удара мечом разлетались на куски. Последнего гоблина Бозел поверг на пол ударом сапога и размозжил ему череп.
Дыра в боку демона затянулась, и от нее не осталось даже следа.
– Не нравится мне эта фигня, – сказал Гарри.
– Эти штуки были не слишком опасны, – заметил Бозел.
– Но мы не ожидали их появления, – сказал Гарри. – Я не очень-то люблю сюрпризы.
Джек молча вынул из саквояжа гранату. Граната была противотанковой, но Джек предположил, что и против демона она тоже подействует. Особенно если ему удастся зашвырнуть ее внутрь через эту странную дыру в боку.
Гарри закурил, чтобы хоть как-то заглушить окружавшую их вонь и сбить нервное напряжение. Он знал азы ароматизированной магии, но та требовала долгой подготовки и точного сочетания множества ингредиентов, которых у Гарри под рукой не оказалось.
Импровизировать он не решился из боязни сделать еще хуже.
Он слышал историю про одного мага, который пытался создать в своей лаборатории постоянную атмосферу альпийской свежести, но из-за ошибки в одном слове наполнил помещение зарином[47]. Умереть-то он, конечно, не умер, но с тех пор прежнего здоровья за ним не наблюдалось.
Метродемон выжидал, не торопясь натравливать на бригаду новую порцию своих кошмарных пассажиров.
Пока он просто-напросто блокировал проход. Существу, прожившему в местных пещерах тысячелетия, совершенно некуда было торопиться.
Прошло полчаса.
– Это, вне всякого сомнения, глупо, но мне надоело здесь торчать, – заметил Гарри. – Джек, ты, как специалист по истреблению всякого рода существ, точно не можешь ничего предпринять?
– Что-то пока в голову ничего не приходит.
– Эта фиговина передвигается по рельсам, – сказал Бозел. – Надо повредить рельсы. Это же чистая логика.
– Это чистая партизанщина, – сказал Джек. – Кроме того, хотелось бы обратить твое внимание, что очень трудно повредить рельсы, будучи блокированными в этом тупике. И вообще, выдвигать идеи очень просто. Я тоже могу.
– Например? – язвительно спросил Бозел. – Что-то я давно не слышал от тебя ничего остроумного.
– Он – демон, ты – дракон, по сути своей оба выявляетесь древними злобными тварями. Попробуй найти с ним общий язык.
– Сволочь ты, стрелок.
– Не ты первый, кто на это намекает.
– Такая сволочь, что я даже не буду вступать с тобой в дискуссию относительно различий между драконами и демонами.
– Может быть, потому что их нет? – поинтересовался Джек. – Различий, я имею в виду.
– Стрелок, по-моему, ты забываешь, что я сейчас на твоей стороне.
– Но не по своей воле, – заметил Джек. – Ладно, извини. Постарайся не обращать на меня внимания. Когда я нервничаю, я становлюсь крайне раздражительным.
– Проехали, – сказал Бозел. – Я и сам не подарок.
Гарри уже тошнило от этого общества взаимного уважения. Еще больше его тошнило от вони, которая исходила от метродемона и от которой в этом замкнутом и невентилируемом помещении некуда было деться.
Он признавал справедливость упреков, высказываемых по его адресу. На данный момент врагом бригады был демон, а уничтожение демонов, как бы Гарри ни хотелось от этого отвертеться, было прерогативой волшебников.
Эх, был бы здесь Горлогориус, подумал Гарри. Для Горлогориуса найти выход из ситуации было бы проще, чем сотворить жабу из принцессы.
Экзорцизм тут точно не подойдет, подумал Гарри. Этого демона просто некуда отсюда изгонять. Его надо тупо завалить. Грохнуть. Замочить. Ликвидировать.
Гарри попросил всех отойти подальше и на пробу, запулил демону в бок фаерболом. Если сей акт агрессии и произвел на демона хоть какое-то впечатление, вида он не показал. На боку твари не осталось и следа, хотя по идее огненный шар должен был прожечь его насквозь.
– Попробуй увеличить мощность, – посоветовал Бозел и дыхнул на демона огнем. Это была ошибка.
Температура в тупике подскочила на несколько десятков градусов, запахло палеными волосами, а на Гарри загорелась одежда.
Сбив огонь и понизив температуру при помощи простейшего метеорологического заклятия, Гарри вытер со лба пот и попросил Бозела никогда больше так не делать, тем более что на струю пламени демон отреагировал так же, как и на фаербол. То есть никак.
Потом Гарри вспомнил о совете стрелка по изучении своего врага, предшествующему его уничтожению, и свет снова увидела дорожная книга заклинаний.
«Мы всегда к вашим услугам» – значилось на титульной странице. «Введите запрос».
«Метродемон», – написал Гарри.
«Относительно свежая порода демонов, существующая гораздо меньший период времени, нежели другие разновидности. По одной из версий метродемоны являются продуктами жизнедеятельности древней расы метростроителей, которая была вытеснена из подземельных территорий более молодой и наглой расой гномов. Метродемоны не слишком опасны, ибо не могут покидать места своего постоянного обитания, и единственное, что стоит помнить о метродемонах, – не следует подходить к ним достаточно близко, чтобы они могли причинить вам вред».
Очень свежая мысль, подумал Гарри и перелистнул страницу.
«Если вам все-таки не повезло и ваш жизненный путь пересекся с рельсами, по которым передвигается метродемон, вам следует помнить некоторые вещи.
Первое. Метродемон практически неуязвим. У него иммунитет к любого рода магии низшего и среднего (порядков, так что не пытайтесь справиться с ним при помощи ваших примитивных заклинаний».
Хорошо, что предупредили, подумал Гарри. Магией высшего порядка он конечно же не владел. Ею обладали только стариканы калибра Горлогориуса, и они совершенно точно не читали подобных книг, так что слова про «примитивные заклинания» никоим образом не могли их задеть.
«Второе. Единственным уязвимым местом метродемона являются рельсы, по которым он передвигается. Попробуйте повредить рельсы, и, если это у вас получится, он не сможет вас преследовать».
Похоже, что Бозел был прав, когда говорил о рельсах, подумал Гарри.
«Третье. НИКОГДА И НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ не позволяйте метродемону загнать вас в тупик!»
Еще одна умная мысль, о которой Гарри узнал слишком поздно.
«Если это все-таки произошло и метродемон блокирует единственный выход своим бронированным боком, у вас есть на выбор несколько вариантов.
1. Вы можете начать паниковать.
2. Вы можете обратиться к ссылке «харакири» на последней странице этой книги.
3. Вы можете подойти к своему положению творчески».
У авторов сей книги было нехилое чувство юмора подумал Гарри. И они явно водили знакомство с Горлогориусом.
Стрелок сидел на каменном полу, подпирая стену спиной, любовался боком демона и тоже перебирал варианты.
Стрелок знал, что безвыходных положений не бывает, стрелок знал, что убить можно кого угодно, стрелок знал, что еще ни один демон не смог стать причиной смерти последователей Святого Роланда.
Он не испытывал страха. Его только раздражало, что он ничего не может предпринять прямо сейчас.
Первое правило стрелка – выжди подходящий для нанесения удара момент, напомнил себе Джек Смит-Вессон. Эта тварь не может стоять тут вечно.
Джек понимал, что обычным оружием он ничего не добьется. А более мощное оружие вроде противотанковой гранаты, что он приготовил, способно вызвать обвал и похоронить троих спасителей мира и демона в братской могиле.
На волшебника большой надежды не было. Тем более не было надежды и на дракона. Приятные во многих отношениях парни, они не были созданы для войны. По крайней мере, для той войны, которую привык вести Джек.
Прошло еще полчаса, и Гарри заметил, что в тупике стало гораздо труднее дышать. Отвратительный запах, эксперименты с огнем и закупоренный вонючим демоном выход делали свое дело.
– Ты прав, – сказал стрелок, когда Гарри поделился с ним этим наблюдением. – Надо уже что-то решать, иначе мы долго не протянем.
– Может, рубануть тварюгу Любителем Рубок? – предложил Бозел.
– Без толку, – сказал Гарри. – Меч, конечно, знатный и зачарованный, только он не до такой степени зачарованный. Тут нужно что-то более радикальное.
– Три обоймы мне в селезенку! – выругался стрелок, с силой хлопнув себя по лбу. – Я так и знал, что что-то упустил из виду!
Он открыл свой саквояж и принялся в нем яростно копаться, изрыгая проклятия на всех знакомых ему языках.
– Что это с ним? – спросил Гарри.
– Он оказался самым слабым звеном, – сказал Бозел. – Свихнулся парнишка. Видать, дальше нам с тобой выпутываться вдвоем. Странно, ведь принято считать, что у этих парней вообще нет нервов.
– А у драконов есть нервы?
– Нет. У нас вместо нервов титановый сплав.
– А что такое «титановый сплав»?
– Проехали, колдун, – сказал Бозел. – Я все время забываю, что ты еще очень молод и никогда не вылезал за пределы своего отсталого мира.
Тем временем стрелок закончил свои поиски, и в его правой руке красовался предмет, похожий на дорогой электрический фонарик с шестью батарейками.
– Похоже на фонарик, – сказал Бозел.
– Что такое «фонарик»? – спросил Гарри.
– Что-то вроде твоего магического светового шара, – пояснил Бозел.
– Ну и какой нам толк от лишнего света? – спросил Гарри.
– Это не просто свет, – сказал Джек.
– Да ну? – удивился Бозел и приблизился к стрелку. – Ну-ка, дай посмотреть… Клянусь правой рукой Анакина Скайуокера, это то, что я думаю?
– Именно, – сказал Джек.
– Где ты его взял?
– Долгая история.
– Твой саквояж просто кишит всякими долгими историями, правда? Когда-нибудь тебе придется все их рассказать.
– Когда-нибудь, но не сейчас, – сказал Джек.
– Включи, – попросил Бозел.
– Только по необходимости, – сказал Джек. – Этой штуке уже один только Роланд знает сколько лет, и батарейки вот-вот сдохнут.
– Что такое «батарейки»? – спросил Гарри.
– Ты сам все поймешь, когда я начну, – сказал Джек. – Бозел, позаботься о моем саквояже, а то у меня обе руки будут заняты.
– Хорошо, – сказал Бозел.
В правой руке стрелок держал найденный предмет, в левой у него была противотанковая граната. Бозел повесил Любителя Рубок за спину и поднял с земли саквояж.
– Ждите здесь, – скомандовал Джек. – Если я не вернусь через… В общем, если я вообще не вернусь, постарайтесь придумать что-нибудь еще.
– Аккуратней там, ладно? – попросил Бозел.
– Увидимся, – сказал Джек.
С этими словами он нажал кнопку на своем фонарике и из него вырвался луч света.
Странный свет, подумал Гарри. Синий и почти ничего не освещает. Что толку от такого прибора?
Все-таки наука – это тупиковый путь. Магия – вот что даст ответы на все вопросы.
Непонятно, что стрелок вообще собирается делать с этой штукой.
Глава 2
Как именно вы меня назвали, сударь? Ах вот как? А вас не затруднит повторить эти слова завтра в месте, которое мы с вами отдельно обговорим? Скажем, часов в восемь вечера, когда на улицах не будет патрулей? Чудесно, сударь. Желаю вам здоровья и всяческих благ. У вас остались ровно сутки, чтобы все это истратить.
Любой дворянин эпохи «Трех мушкетеров»
Утром следующего после отъезда Реджи дня Илья Муромец вышел на главную площадь стольного города Киева, уселся на принесенный с собой табурет, положив булаву по правую руку от себя, а меч и лук с полным колчаном стрел – по левую, и принялся ждать.
Горожане не обращали на Муромца никакого внимания. Они уже привыкли к разным причудам богатырей и привыкли ничему не удивляться. Взбрело кому-то в голову сидеть на самом солнцепеке, так пусть сидит.
Пусть хоть неделю сидит.
Некоторые пытались здороваться с богатырем, но он, обычно вежливый и обходительный, никому не отвечал, и на него попросту перестали тратить время.
Илья Муромец, личность былинная, легендарная и почти сказочная, был довольно неглупым человеком и знал два способа разрешения проблем такого рода, какие у него возникли.
Первый способ был шумным, утомительным, занимал уйму времени, отнимал много нервных и физических усилий, и Илья не сомневался, что именно этот способ избрали бы девяносто девять процентов богатырей, которых он знал. В поисках обидчика своих ребят богатыри перевернули и поставили бы на уши сначала весь Киев, потом все Триодиннадцатое царство, затем, если бы не нашли искомого, перетряхнули бы все сопредельные государства, а потом… Кто знает.
Возможно, что книга «К последнему морю» написана как раз про таких людей[48].
Но Муромцу был известен второй способ, который требовал только терпения.
Этот способ также был хорошо знаком Хуану Вальдецу из небольшого села Монтана Верде де Лос Пикос, что находится в провинции Аделанте в высоких горах Ламбробии, специалисту по теории поисков[49].
Эта теория в частности гласит, что бесполезно искать того, кто сам ищет вас. Лучше спокойно сидеть и ждать, пока вас найдут, и место такого ожидания не имеет принципиального значения.
Илья Муромец не сомневался, что киллер в сапогах ищет его. А потому решил не утруждать себя ответными любезностями и предоставил тому все возможности.
Во второй половине дня, когда тени начали удлиняться, а народ принялся расползаться по домам, на площадь ступил очень дорогой ботфорт с золотой пряжкой. А вслед за первым ботфортом на площадь ступил и второй.
Помимо сапог на коте была щегольская шляпа с пером и перевязь, на которой висела длинная шпага. Все остальное тело покрывала только шерсть.
Кот в сапогах сплюнул на мощенную булыжником площадь и медленно пошел к Муромцу, на ходу насвистывая веселенький мотивчик.
– Третий, – сказал кот в сапогах, остановившись в двадцати шагах от сидящего на табурете богатыря.
– Рано посчитал, – сказал Муромец.
Позвольте мне самому судить о своевременности моих высказываний, сударь, – холодно сказал кот. – И если вы здесь для того, чтобы биться честно, не прибегая к подлым уловкам и дешевым богатырским трюкам, я к вашим услугам.
– Кто бы говорил о подлости и трюках! – возмутился Муромец. – Не ты ли бил моих друзей из темноты?
– Но не в спину. Кроме того, тогда вы шатались по терему всей кодлой, сударь, – сказал кот. – И, поскольку на вашей стороне было численное преимущество, я посчитал возможным использовать эффект внезапности. Здесь же нам предстоит биться лицом к лицу, мано-а-мано, один на один, и никто не сможет упрекнуть меня, что я поступил с вами неблагородно.
– Вижу, ты предпочитаешь ближний бой, – сказал Илья Муромец, беря булаву, но не поднимаясь с табурета. – Что ж, я не против.
Богатырь не сомневался, что при первом же соприкосновении с булавой заморская шпага переломится, аки лучина, но в то же время понимал, что в кота еще надо попасть. Был он не слишком большого размера и наверняка довольно увертлив.
Кому-то драка богатыря с котом может показаться неправильной и даже смешной, но не следует забывать, что этот кот уже тяжело ранил двоих других богатырей, и в данном контексте его стоит рассматривать не как пушистое домашнее животное, но как пушистый кошмар, вооруженный длинной и весьма острой шпагой помимо того оружия, которым наградила его природа.
По крайней мере, Муромец ничего неправильного в предстоящем столкновении не усматривал. Враг может носить множество личин, но как бы нелепо он ни выглядел, он всегда остается врагом. А с врагом у богатыря разговор короток.
Бывают и длинные разговоры, если враг дерется очень уж хорошо, но на смысл предыдущей фразы это никак не влияет.
Кот в сапогах медленно и со зловещим шипением вытянул шпагу из ножен, снял шляпу с пером, церемонно раскланялся, размахивая при этом своим головным убором, потом водрузил его на место и заявил:
– Я имею честь атаковать вас, сударь!
И бросился вперед.
Муромец вскочил на ноги, опрокидывая табурет с неожиданной для человека его телосложения скоростью, и шпага кота в сапогах пронзила воздух в том месте, где мгновением раньше находилась грудь богатыря. Теперь пришло время коту сменить дислокацию, он прыгнул в сторону, и молодецкая булава раскрошила камни площади, разминувшись с головой пушистого киллера на считанные сантиметры.
Так они прыгали, отскакивали, наносили удары и промахивались добрых полчаса, и ни один так и не сумел хотя бы раз, хотя бы легонечко зацепить другого.
– А вы весьма неплохо двигаетесь, сударь, – заметили кот, отступая от богатыря на пару метров и переводя дух. Кошки, как известно, не потеют, и только поэтому пот не стекал градом с фигуры киллера и шерсть его по-прежнему оставалась сухой.
– Да и ты проворен для животного, – признался богатырь.
– Сдается мне, что в таком духе мы можем продолжать до самого вечера, – сказал кот. – Тем временем начинают собираться зрители.
Он был прав. Люди, привлеченные свистом рассекаемого воздуха и звуками ударов булавы по мостовой, начали потихоньку скапливаться на площади, наблюдая одно из самых любопытных зрелищ, которые им только доводилось видеть в жизни. Наиболее сметливые экземпляры пытались организовать импровизированный тотализатор и принимать ставки, но дело у них не выгорело. Никто не желал ставить против богатыря.
Можете назвать это патриотизмом, можете назвать это здравым смыслом, можете назвать это антропоцентризмом, можете назвать это страхом предстоящего объяснения с главным былинным богатырем, но никакие предлагаемые букмекерами коэффициенты не могли заставить горожанина поставить хотя бы ломаный медный грош на победу заморского животного.
Пока зрители держались в отдалении, но Муромец не сомневался, что скоро, как только соберется достаточное их количество (а оно обязательно соберется), они встанут вокруг поединщиков тесным кругом, что сильно снизит возможности для маневра.
Муромец не слишком жаловал болельщиков. Бой есть бой, и если ты сам не дерешься, то отойди в сторону, желательно куда-нибудь подальше, и не мешай другим заниматься своим делом.
Коту тоже не были нужны лишние свидетели. Тем более свидетели убийства живой легенды целого государства. Шансы кота унести ноги после удачного завершения мероприятия падали прямо пропорционально каждой новой группе прибывших зевак.
– Предлагаю поступить так, как поступают цивилизованные люди, – сказал кот в сапогах. – Устроить небольшой перерыв и продолжить наше занятие в другом месте, где будет поменьше посторонних.
– Нормальное предложение, – одобрил Муромец. – Когда и где?
– Сударь, вы же не хотите обсуждать это ЗДЕСЬ?
– Ты прав, – сказал Илья Муромец. – Давай пойдем в трактир и обсудим это дело за кружечкой чего-нибудь. – Он повысил голос и следующую фразу проревел так, что она была услышана во всех концах плошали: – И не советую никому из здесь присутствующих идти вслед за нами!
В трактире было многолюдно, что и неудивительно для этого времени суток, но стоило Муромцу обвести присутствующих тяжелым и многообещающим взглядом профессионального бойца, как всех посетителей словно ветром сдуло. Даже сам владелец трактира испытывал желание убраться куда подальше, а потому прекрасно понял и не стал удерживать официантов, которые одновременно[50] изъявили желание взять отгул.
Когда кот в сапогах убедился, что здесь ему не подадут ни «Шардонэ», ни «Шато – Бордо» из его родной страны, ни даже «Киндзмараули», изготовляемое виноделами сопредельного с Триодиннадцатым царством небольшого, но гордого горного государства[51], он удовольствовался медовухой и нашел ее вполне сносной для употребления. Из уважения к гостю страны Муромец выбрал то же самое, только в посуде гораздо более крупного калибра.
– Неплохой напиток, сударь, – сказал кот в сапогах, вытирая намокшие усы полотенцем. – Конечно, ему недостает особого аромата, свойственного винам нашей страны, но все-таки пить его можно.
Муромец пожал плечами. Ему доводилось пробовать хранцузские вина, и они ему не понравились. На богатырский вкус они были слишком кислыми и слабыми. Богатырю подобало пить их не бокалами, а ведрами.
– А вы – гибкий человек, сударь, – заметил кот. – Не такой упертый, как я мог бы ожидать. Сидите и пьете вино вместе со своим смертельным врагом.
– Не обольщайся на этот счет, – сказал Муромец. – я уже и не помню, скольких своих собутыльников убил на следующий день после попойки. И ты пьешь не в моем доме, так что законы гостеприимства на тебя не распространяются.
– Я вовсе не собираюсь уклоняться от дуэли, сударь, – сказал кот. – Напротив, я буду с нетерпением ждать ее продолжения. Должен признать, мне редко встречаются достойные противники. Даже с пресловутым людоедом было куда меньше хлопот.
– Как я слышал, ты обвел его вокруг пальца, вынудил превратиться в мышь, а потом сожрал.
– По-моему, быть съеденным – это самая подходящая смерть для людоеда, – сказал кот. – Такие случаи я называю проявлением поэтической справедливости, не столь уж часто встречающейся в прозе нашей жизни. Однако между нами все равно состоялась дуэль. Разве поединок разумов – не высшее проявление противостояния между двумя разумными существами?
– Может быть, ты и прав, – сказал Муромец. – Не слишком справедливо требовать от животного, чтобы оно сражалось, как мужчина.
– Не пытайтесь оскорбить меня словом «животное», сударь, – улыбнулся кот. – Меня оскорбляли такие великолепные специалисты этого ремесла, что все ваши попытки кажутся изящными комплиментами, которые подобает делать только прекрасным дамам.
– Ты хоть скажи, когда мы тебе на ногу… на лапу то есть наступили. С чего ты на нас зуб наточил?
– Хочу вас заверить, что сам я не питаю к вам и вашей компании никаких неприязненных чувств, – сказал кот. – Ничего личного, сударь. Это чистый бизнес. Видите ли, я, как и все мы, существо подневольное и обязан выполнить приказ, полученный от моего руководства. А вот ему вы как раз наступили на лапу. Хотя в нашем случае более уместно использовать выражение «наступили на хвост».
– Тебя послал кот да Винчи? – догадался Муромец.
– Увы, вы правы, сударь. Кот да Винчи является в наших кругах непререкаемым авторитетом, и мы не можем даже мяукнуть вопреки его воле, ибо участь смельчака будет весьма и весьма незавидна.
– А я всегда полагал, что кошки – свободолюбивые и независимые создания.
– Еще раз увы, но те времена прошли и не вернутся уже никогда. Живя в современном обществе, надобно следовать его законам, а одиночки сейчас превращаются в лакомую добычу для любого желающего. Пришло новое время, и оно призывает всех к глобализации. Объединяются мелкие княжества, буквально из ничего возникают империи, независимые купцы создают гильдии, даже крестьяне образовывают свои профсоюзы… Если мы хотим выжить, а мы, вне всякого сомнения, этого хотим, мы должны идти в ногу со временем. Иначе превратимся либо в тупых домашних животных, либо в корм для собак. Вы, богатыри, тоже по одному больше ни ходите, все дружинами и дружинами.
– Тенденция, – заметил Илья Муромец. – Но я не могу понять, чем же мы так насолили этому да Винчи.
– Он обладает информацией, – сказал кот. – И полагает, что информация – это самый дорогой в мире товар. А вы ушли из его супермаркета, не заплатив.
– И это причина для драки? Если ваша организация хочет просуществовать достаточно долго, вам лучше подумать о смене руководителя.
– А вы когда-нибудь думали о том, чтобы заменить своего князя на какого-нибудь другого?
– Нет.
– Потому что это идет вразрез с вашими понятиями о чести, не так ли?
– Пожалуй.
– Ну и у нас то же самое. А конфликт интересов между нашими организациями вылился в наше с вами столкновение, сударь. Хотелось бы уточнить, когда и где мы его закончим.
– Как насчет с утра пораньше? Часа, скажем, в четыре.
– Годится, в это время я еще не сплю. Где?
– За северной окраиной есть небольшой ручей, на котором стоит заброшенная водяная мельница.
– Отлично, сударь. Значит, у водяной мельницы в четыре часа утра?
– Да.
– Думаю, там нам уже никто не помешает.
– Именно. Люди в это время еще спят. А в той стороне и днем-то никому делать нечего.
– Насколько я понимаю, в четыре утра в округе еще темно?
– Верно подметил.
– Значит, это будет, так сказать, ночной бой, – подытожил кот. – Отлично, постараюсь одеться во все черное. Гарсон, еще пару порций вашего напитка!
Трактирщик принес заказ и убрался восвояси. Ему совсем не хотелось знать, о чем в его заведении договариваются двое убийц. Единственное, чего он желал, это чтобы они побыстрее убрались отсюда и оставили его в покое. И, не приведи Господь, не попортили бы ему мебель.
Богатырские попойки вошли в легенду. Они были весьма неплохим источником дохода, но в то же время учиняемые богатырями погромы были основной расходной статьей местных питейных заведений. Сами понимаете, если человек может вбить своего супостата по пояс в землю, какие разрушения он может причинить обычному деревянному столу или новомодной барной стойке.
В тот день, когда богатырь Алеша Попович на исконно богатырском языке знаков[52] объяснял Добрыне Никитичу происхождение его довольно странного для русского человека отчества, пострадали не только предметы меблировки, но и стены, пол и даже потолок. По сути, тот трактир пришлось отстраивать заново, и, несмотря на то что богатыри утром долго извинялись перед трактирщиком и предлагали оказать посильную помощь в строительстве[53] и трактирщик принял и то и другое, полностью убытков это все равно не покрыло.
Вроде бы эти двое слишком разные и слишком уж тихо себя ведут, чтобы прямо сейчас хвататься за нож но…
Никогда не знаешь, чего следует ожидать от того или иного индивидуума.
– М-да, – сказал кот. – Четыре утра – не самое плохое время для смерти. Предрассветный час, его еще называют Часом Волка. Лес, тишина, бегущий по соседству ручей – что еще может понадобиться для дуэли между двумя достойными противниками? Вы понимаете, о чей я говорю, сударь?
– Вполне, – кивнул Илья.
– Я очень рад этому. Всегда приятнее биться с понимающим человеком.
– Да, – кивнул Илья.
Кот допил медовуху, поставил свой стакан на стол и на не слишком твердых лапах поднялся со стула. Хвост его торчал если не трубой, то уж точно ершиком для ее прочистки.
– Я вас уважаю, сударь, – сказал кот. Его повело в сторону, и, чтобы не упасть, он оперся левой лапой на стол.
Кота крючило и сгибало в три погибели.
– Наверное, я слишком мрряу… много выпил и не рассчитал градус, – промолвил он пьяным голосом, в котором все больше проскальзывали кошачьи интонации. – Думряю, мне надо пойти и поспать, чтобы быть в формяу перед нашим свиданием.
– Точно, – сказал Илья Муромец.
– Тогда я пойду, – сказал кот, убрал со стола лапу и пошатнулся.
Кинжал со стильной рукояткой, которая не нарушала баланс и делала орудие вполне годным для метания, летел в не защищенное кольчугой горло богатыря, но вонзился в подставленную Ильей Муромцем руку.
Правой верхней лапой кот схватился за шпагу, а левая нырнула в ботфорт за следующим кинжалом, но в тот же момент булава, которую Муромец никогда не оставлял вне пределов досягаемости, врезалась коту в голову и отбросила его к противоположной стене. Повисев на ней некоторое время, кот сполз на пол, жалобно мяукая. Муромец стиснул зубы, вытащил из руки застрявший в ней кинжал и подошел к коту.
– Поединок разумов, говоришь? – спросил он. – Считай, что он уже состоялся.
– Могу ли я попросить вас о последней любезности, сударь? – осведомился кот слабым, но вполне трезвым и человеческим голосом.
– Конечно. Если это не пойдет вразрез с моими убеждениями.
– Я хотел бы, чтобы мои останки отправились на родину и там были преданы земле, – попросил кот. – Я не хочу лежать в чужой почве и не хочу попасть на обед к какой-нибудь бродячей шавке.
– Я прослежу, чтобы тебя похоронили со всеми почестями, – сказал Илья Муромец и дернулся в сторону. Второй кинжал пролетел в паре сантиметров от его лица, рассекая воздух с тихим свистом. – Неплохая попытка.
– Вы слишком быстры для обычного человека. Вы уверены, что среди ваших предков не встречалось ни одного кота?
