Сергей Жарков
Викинги
Важным фактором сплочения общества раннего Средневековья было право. Само собой разумеется, что и в Скандинавии эпохи викингов в период образования государств правовые нормы начали санкционировать социальное расслоение. Введение общеобязательных норм права использовалось для сплачивания общества вокруг конунга.
Как известно, могущественные предводители викингов могли самостоятельно предпринимать грабительские походы. Эти викинги многократно хозяйничали в Ирландии, Англии, на берегах Европейского континента. Нет сомнения в том, что они грабили и свою родину: в Норвегии найдены корабли, не приспособленные для плавания в открытом море, но вполне пригодные для разбойничьих походов во фьордах. Норвежские конунги веками боролись с пиратами. Адам Бременский сообщает, что датские викинги уплачивали своему конунгу особую подать за дозволение отплыть в морскую экспедицию, но это разрешение использовалось против своих («in suos»). Неудивительно, что у скальдов начиная с древнейших конунги величаются «карающие разбойников». Это один из наиболее распространенных кеннингов (разновидность метафоры, характерная для скальдической поэзии) для конунгов. Кстати, все, что нам известно о процессе складывания представлений о божественных предках скандинавских конунгов, прямо или косвенно восходит к поэзии скальдов. Однако это значит, что наши сведения зависят от придворной поэзии либо от поэзии, связанной с могущественной знатью. Наш древнейший источник об этом – «Песнь об Инглингах». Если доверять Снорри Стурлусону, который переработал – далеко не аутентично – дошедшие до нас первые строфы песни, включив их в «Сагу об Инглингах», то родоначальником уппсальской и косвенно также норвежской династии Инглингов был Ингве (Ингунар), в современной литературе чаще всего отождествляемый с Фреем, культ которого был в Скандинавии широко распространен. Многочисленные примеры показывают, что Ингве в Скандинавии был героем-эпонимом ингвеонов, а затем, вероятно, являлся легендарным и почти стертым, но не обожествленным предком шведских конунгов. Только благодаря скальдам, отождествившим Ингве с Фреем, он возведен в ранг божества. Эту роль Ингви придали не случайно. Почему же был, таким образом, обожествлен предок скандинавских конунгов? По представлениям древних скандинавов, Фрей – это прежде всего бог плодородия, и как таковой он был связан с иным, не политическим миром представлений. Как и остальные боги скандинавов периода образования государств, Фрей не был конунгом. Поэтому его и нельзя было так просто превратить в политическую фигуру. Как и другие властители, Ингве был слишком человеком, чтобы его без идентификации объединить с Фреем как божество. В этом отождествлении перед нами яркий пример мифотворчества и перевоплощения, характерных для эпохи социальных и политических перемен. В целом можно сказать, что в скандинавских источниках не найти никаких доказательств «древней» веры в королевских предков-богов. Наши утверждения о том, что такой верой нельзя обосновать сакральный характер королевской власти, можно подкрепить многими данными. Отметим, что в «Песни об Инглингах» конунги еще не обязаны своим происхождением божеству. Их не радуют еще божественные предки, как, например, пишет Йордан о готской династии Амалов. Инглинги еще не могли положительно влиять ни на военное счастье, ни на урожай. Это явствует из «Песни об Инглингах». Некоторые атрибуты религиозного преклонения приписаны конунгам впервые в поздней скальдике, на развитом этапе борьбы за объединение Норвегии, связанном с христианизацией страны. Но в целом в поздней скальдике божественное происхождение конунгов также не играет большой роли и не является литературным мотивом. Инглинги, сын Ингве и т. п. обозначения наряду со многими иными фигурируют как чисто условные эпитеты конунгов. Там, где связь божества и монарха отчетливо выступает в поэзии, под религиозной оболочкой кроется определенный политический смысл. Нельзя забывать, что скальдическая поэзия была искусством и скальды охотно прибегали к литературной фикции. Скорее всего, включение богов в число предков конунга является попыткой теологически обосновать притязания конунгов на верховную власть в стране, что могло произойти на определенной стадии развития скандинавского общества. Ведь даже известный защитник мифологическо-исторической школы Шредер вынужден был признать, что в «Песни Хейляндера», сложенной для прославления дронтхеймских ярлов, выражена политическая тенденция возвеличения ярлов, которым приписывается происхождение от Одина в противовес Ингве-Фрею. Почему же эта тенденция не может скрываться в «Песни об Инглингах» Тьодольфа? Когда в Скандинавии, по крайней мере в Уппсале, открыто отправлялись публичные и ставшие обязательными фаллические обряды, их огосударствление нельзя объяснить только распространением культа плодородия. Надо учесть и эмоциональную сторону отношений конунга и народа, которые могли возникнуть под влиянием культовых ритуалов. Не забудем, что важнейшей из социальных функций религии является ее роль как силы, скрепляющей общество. То обстоятельство, что не существовало общества без противоречий и что религия смягчала их в интересах высших слоев, – это другое дело. Здесь нас интересуют лишь способы, при помощи которых она выполняла свои функции. Участие конунга в обрядах и выполнявшиеся им жреческие функции легко приводили к огосударствлению культа и требовали конструкции определенных, пусть и примитивных, элементов идеи монарха.
Жреческие обязанности скандинавской знати, следы алтарей в комплексе строений – дворов племенных вождей показывают нам исходный пункт этого процесса создания сакральных черт королевской власти. Следующим этапом была, вероятно, вторичная связь публичного культа с тингами. Отметим, что сложившаяся в окружении конунга наивная интерпретация хорошего урожая как результата принесенных конунгом жертв подтверждается в поэме Vellekla, сложенной во славу ярла Хокона. Здесь обильный урожай является следствием передачи правителем древних капищ народу. Так понимал Снорри, когда писал в «Саге об ярле Хоконе»: «В первую зиму, когда Хокон правил землей, везде у берегов появилась сельдь, а осенью хлеб созрел везде, где его посеяли». О том, что связь культа плодородия с конунгом и сакральные элементы идеи монархии устанавливались именно так, а не иначе, говорит то, какую важную роль играло жертвоприношение в религиозной жизни народов Севера. Скандинавские знатные вожди настолько расширили свои культовые функции, что даже узурпировали богов, превратив их в своих личных патронов. Эта узурпация понятна как дальнейший этап использования арсенала истории для поднятия авторитета конунгов. Перед нами наглядный пример огосударствления публичных обрядов: божество уже не предок и покровитель всего народа, а родоначальник королевского рода. Асам конунг, истолковывавший при оракуле волю божества, становился гарантом благоволения бога, посредником между богом и народом. В этом свете видно, что родословные, которые ввели бога-предка, являются вторичными по отношению к жертвенным обрядам конунгов. Весьма примечательно, что Адам Бременский писал в дополнение к сказанному о шведах: «Они почитают и богов, которые [прежде] были людьми, наградив их за выдающиеся деяния бессмертием». В этой связи можно напомнить, что в раннем Средневековье, например в Англии, некоторые короли канонизовались и почитались святыми, даже если они до самой смерти были противниками христианства. Не исключено, что подобная канонизация, никак не связанная с моральным обликом канонизируемых, восходит к языческим тенденциям сакрализации. В целом можно сказать, что эпоха викингов – это время образования скандинавских государств, поэтому в начале этого пути политическая власть скандинавских конунгов была весьма слабой. Но это отнюдь не означает, что скандинавские конунги не располагали общественным и техническим опытом и что в борьбе за усиление своей власти они не обращались к социальному и политическому сознанию своих народов, стремясь этим укрепить свое влияние. При этом конунги, конечно, добивались истолкования в своих интересах и преобразования древних религиозных обрядов и представлений, хотя бы и стихийно. В этом отношении сакральные черты королевской власти соединяются с попыткой развития других, вполне светских форм идеи монархии, которые проникают в сферу религии. Общепринятым фактом является то, что скандинавские конунги в публичном религиозном культе отправляли жреческие функции, но их попытки освятить свой сан божественной санкцией потерпели неудачу. Также все вышеизложенное показало, что политические интересы конунгов способствовали идеологической перестройке концепции их власти и были фактором стремлений придать этой власти священный характер. Помимо этого, чтобы удержать власть в стране, конунгу нужна была сила – преданные воины. Поэтому значительная часть средств конунга уходила на необходимое финансирование своей постоянной дружины – хирда. Часто хирдманы конунга проживали в специально для них построенных больших домах-казармах, как те, что существовали в Треллеборге и в Фюркате. Наличие большого числа хирдманов у конунга, как бы дорого их содержание ни обходилось, было необходимо по ряду причин, и не в последнюю очередь для того, чтобы держать в узде могущественных и властолюбивых ярлов, которые на протяжении большей части эпохи викингов пытались всеми способами сдерживать власть конунгов.
3.1.2. Ярл
Происхождение ярлов, их занятия и образ жизни описываются в «Песни о Риге», где рассказывается легенда о том, как три различных класса скандинавского общества— рабы, свободные люди – бонды и военная знать— ярлы— произошли от некоего аса Рига, который в прозаическом введении к песни отождествляется с богом Хеймдаллем. Правда, в самой песни напрямую не говорится о том, что Риг— это Хеймдалль. Поэтому некоторые исследователи считали это отождествление ошибкой и утверждали, что Риг— это Один. Однако в «Прорицании вёльвы» Хеймдалль называется отцом людей, как и Риг – тоже отец людей в «Песни о Риге». Большой культурно-исторический интерес представляют чрезвычайно точные и конкретные описания одежды, пищи и занятий разных сословий, обильно представленные в песни. Время и место возникновения «Песни о Риге» определялись по-разному. Так, по мнению многих исследователей, «Песнь о Риге» восходит к 900-м годам, но впервые стала известна из рукописи, созданной на 400 лет позднее. В «Песни о Риге» отчетливо отражено классовое сознание общества эпохи викингов. Рабы в нем описаны с презрением и даже с некоторым отвращением, а представители двух других классов – с почтением и восхищением. Независимо от времени создания этого стихотворения, оно ярко иллюстрирует социальные различия, характерные для эпохи викингов. Вот как в «Песни о Риге» рассказывается о происхождении ярлов:
«Пошел снова Риг по прямым дорогам;
к дому пришел, с юга был вход,
не заперт он был, и на двери кольцо.
В дом он вошел, пол устлан соломой,
там двое сидели, смотря друг на друга,
пальцы сплетая, – Мать и Отец.
Стрелы хозяин строгал и для лука
плел тетиву и к луку прилаживал;
хозяйка, любуясь нарядом своим,
то одежду оправит, то вздернет рукав.
Убор был высокий и бляха на шее,
одежда до пят, голубая рубашка,
брови ярче, а грудь светлее,
и шея белее снега чистейшего.
Риг им советы умел преподать;
сел он потом посредине помоста,
а с обеих сторон сели хозяева.
Мать развернула скатерть узорную,
стол покрыла тканью льняной,
потом принесла, положила на скатерть
тонкий и белый хлеб из пшеницы.
И блюда с насечкой из серебра,
полные яств, на стол подала,
жареных птиц, потроха и сало,
в кувшине вино и ценные кубки;
беседуя, пили до позднего вечера.
Риг им советы умел преподать;
встал от стола он, постель разостлал.
Пробыл он там три ночи подряд
и снова пошел серединой дороги;
девять прошло после этого месяцев.
Сына Мать родила, спеленала шелками,
водой окропила, он назван был Ярлом;
красен лицом («красен» в буквальном смысле (не вместо
«красив»), в подлиннике: «…rauþan ok rjóþan» – имеется в виду
красноватый, грубый цвет кожи), а волосы светлые,
взор его был, как змеиный, страшен (змеиный – эпитет
употреблен в похвальном смысле, т. е. блестящие, умные глаза).
Ярл в палатах начал расти;
щитом потрясал, сплетал тетивы,
луки он гнул, стрелы точил,
дротик и копья в воздух метал,
скакал на коне, натравливал псов,
махал он мечом, плавал искусно.
Тут из лесов Риг появился,
Риг появился, стал рунам учить;
сыном назвал его, дал свое имя
(так Ярл стал называться Риг-Ярлом),
дал во владенье наследные земли,
наследные земли, селения древние.
Потом через лес он оттуда поехал
по снежным нагорьям к высоким палатам;
копье стал метать, щитом потрясать,
скакать на коне, вздымая свой меч;
затевал он сраженья, поля обагрял,
врагов убивал, завоевывал земли.
Восемнадцать дворов – вот чем владел он,
щедро раздаривал людям сокровища,
поджарых коней, дорогие уборы,
разбрасывал кольца, запястья рубил (раздавал золото).
По влажным дорогам посланцы поехали,
путь свой держали к дому Херсира;
дочь его умная, с белым лицом
и тонкими пальцами, Эрной звалась.
Посватались к ней, и в брачном покрове
замуж она за Ярла пошла;
вместе супруги жили в довольстве,
достатке и счастье и множили род свой.
Бур звали старшего, Барн – второго,
Йод и Адаль, Арви и Мёг,
Нид и Нидьюнг – играм учились,
Сон и Свейн – тавлеям и плаванью,
был еще Кунд, а Кон был младшим (др. – сканд. Konr ungr —
юный отпрыск, чье имя является одним из объяснений слова
«конунг» – король).
Ярла сыны молодые росли,
щиты мастерили, стрелы строгали,
укрощали коней, потрясали щитами.
Кон юный ведал волшебные руны,
целебные руны, могучие руны;
мог он родильницам в родах помочь,
мечи затупить, успокоить море.
Знал птичий язык, огонь усмирял,
дух усыплял, тоску разгонял он;
восьмерым он по силе своей был равен.
В знании рун с Ярлом Ригом он спорил,
на хитрость пускаясь, отца был хитрее:
тогда приобрел он право назваться
Ригом и ведать могучие руны.
Кон юный поехал по темному лесу,
дротик метал он, приманивал птиц.
Ворон прокаркал с ветки высокой:
«Что ты, Кон юный, птиц приручаешь?
Пристойней тебе скакать на коне.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
врагов поражать.
у Дана и Данпа богаче дома,
земли их лучше владений твоих;
ладьей они править привыкли искусно
и раны умело наносят мечом».
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Исследователи считают, что в несохранившемся конце песни, скорее всего, рассказывалось о том, как Кон, сын Ярла, победил Дана и Данпа, женился на Дане, дочери Данпа, и стал таким могучим, что от его имени произошел титул «конунг» (пересказ конца песни сохранился в двух исландских источниках). По-видимому, конечная цель песни – возвеличить какого-то конунга-короля, создав ему тем самым мифическую родословную.
В начале XX века было высказано мнение, что Данр и Данпр – это датские вожди, а утраченный конец песни, скорее всего, повествовал о том, как Кон завоевал их земли и, женившись на дочери датского вождя, стал первым датским конунгом, королем.
Итак, Риг-Ярл или просто Ярл (др. – сканд. Rfg-Jarl или Jarl) – это высшее сословие в средневековом скандинавском обществе, состоявшее из потомственной и непотомственной знати. Одновременно ярл являлся и наивысшим титулом правящей элиты до появления национальных государств. После появления национальных государств в Скандинавии ярлы стали доверенными лицами конунга и осуществляли его власть на местах. Кстати, в определенный период истории Швеции термин «Риг-Ярл» означал «верховного ярла» (швед, riksjarl). Также Риг-Ярл— имя мифического прародителя сословия ярлов из «Песни о Риге».
Феодальная иерархия скандинавского общества начала складываться в начале раннего Средневековья. В процессе становления системы и развития общества появлялись новые титулы, отодвигая прежний наивысший титул на ступень ниже в иерархии. Так ярлы отодвинули хэрсиров, а сами, в свою очередь, были отодвинуты конунгами.
До позднего Средневековья вожди, как правило, избирались, а наследственность означала лишь предпосылку занять высокое положе-
На картине 1860 г. норвежского художника Петера Николая Арбо изображен в окружении ярлов третий конунг Норвегии, младший сын Харальда I Прекрасноволосого, сводный брат Эйрика Кровавая Секира – Хакон I Добрый (норв. Hakon Adalsteinsfostre; 920–961). Конунгу Харальду Прекрасноволосому было семьдесят лет, когда он встретил женщину по имени Тора с острова Морстр и сделал ее своей наложницей. Тора родила ему сына Хакона. Харальд позволил Торе оставить ребенка при себе, и тот рос в имении ярла Сигурда Хоконссона. Вскоре конунг Харальд согласно условиям мирного договора передал своего сына Хокона на воспитание Этельстану Английскому. Так Хокон вырос под покровительством английского короля Этельстана, который крестил его и воспитал в христианских традициях, научив также хорошим манерам, принятым в Британии в эпоху викингов. Хакон хорошо владел разными искусствами, был сильнее и красивее других людей, мудр и красноречив. Этельстан дал ему меч с золотой рукоятью, которым можно было разрубить мельничный жернов. Потому меч и назывался «Жернорез». Узнав о смерти конунга Норвегии Харальда, король Этельстан снарядил Хокону войско, дав людей и лучшие корабли. Осенью 933 г. Хокон прибыл в Норвегию, где узнал о гибели братьев Улафа и Сигрёда. Тогда Хокон заключил союз с Сигурдом Хладирским, слывшим самым мудрым человеком в Норвегии, а бонды Тронхейма провозгласили Хокона конунгом всей Норвегии. Ему тогда было всего лишь около 14 лет. Когда по стране прошла весть, что в Норвегии появился конунг, добрый, мудрый и справедливый, к нему стали стекаться люди, обиженные Харальдом и Эйриком. Вскоре Хокон отправился в поездку по Оппланну. Везде он собирал тинги, на которых люди подтверждали его титул верховного конунга Норвегии. Весной 934 г. Хокон собрал в Тронхейме большое войско и снарядил корабли. Эйрик Кровавая Секира тоже стал собирать войско, но дела у него шли плохо. Когда он понял, что не сможет противостоять Хокону, то с оставшимися людьми бежал в Англию к Этельстану. Хокон же стал верховным конунгом – королем всей Норвегии. Объехав всю страну, Хокон стал держаться центральных районов, так как боялся возвращения Эйрика Кровавая Секира. Когда же он узнал, что Эйрик погиб, а его сыновья бежали из Англии, то смело отправился в поход в Викен, разоряемый датчанами. Узнав о приближении Хокона, датчане бежали домой, а Хокон преследовал их до Ютландии и разбил их, отважно сражаясь в бою. Узнав об этом, конунг датчан Харальд Синезубый разгневался и решил отомстить Хокону. Он принял у себя сыновей Эйрика Кровавой Секиры, которые, впрочем, были еще детьми. Особенно он выделял Харальда. Возмужав, сыновья Эйрика стали ходить в набеги на восточные страны и Норвегию. Во время правления конунга Хокона I Доброго в Норвегии царил мир между бондами и торговцами, так что ничто не угрожало жизни или имуществу тех и других. Годы были урожайные и доходные и на суше, и на море. Конунг Норвегии Хокон был человек очень жизнерадостный, красноречивый и простой в обращении. Он был также очень умен и уделял большое внимание установлению законов. Как уже говорилось выше, норвежский конунг Хокон I Добрый был хорошим христианином, но поскольку вся Норвегия тогда была языческой, он стал скрывать свои религиозные убеждения, так как нуждался в поддержке местного языческого населения. Однако он соблюдал воскресенья и постился по пятницам. Также он издал закон, по которому норвежский праздник «йоль» должен был проходить в то же время, что и христианское Рождество. Конунг Хокон I Добрый рассчитывал ввести христианство во всей стране, когда укрепит власть. Он послал в Англию за епископом, построил и освятил несколько церквей и объявил, что хочет ввести христианство во всей стране. Но норвежцы сказали, что окончательное решение должен принять Фростатинг. На тинге конунг Хокон I Добрый обратился к собравшимся с призывом перейти в истинную веру. Но когда бонды услыхали, что им придется один день в неделю поститься и один день оставаться без работы, то начали роптать. Конунг Хокон I Добрый был вынужден отказаться от своей идеи, но бонды потребовали, чтобы конунг Хокон I Добрый участвовал в жертвенных пирах, посвященных богу плодородия. Хокон с трудом согласился, но не стал на них есть мясо, чем сильно обидел своих людей. На следующий день накануне «йоля» в Тронхейме восемь вождей сговорились покончить с христианством и вернуть Хокона I Доброго в веру отцов. Они сожгли три церкви, убили священников и вынудили конунга съесть на пиру немного конины. Рассерженный конунг Хокон I Добрый покинул Тронхейм и обещал вернуться с большим войском, но узнал, что в Северном Агдере высадились сыновья Эйрика Кровавая Секира. Он напал на них и разбил в сражении у Эгвальдснеса. В итоге потерпевшие поражение Эйрикссоны были вынуждены вернуться назад в Данию. Но уже примерно в 944 г. сыновья Эйрика Кровавой Секиры вновь предприняли попытку завоевать Норвегию. Прибыв туда с большим войском, которое им дал конунг Дании Харальд Синезубый, они расположились у скалы Фредаберг. У конунга Норвегии Хокона было меньше воинов, но с помощью хитрости он обратил войско Эйрикссонов в бегство и многих убил, а остальные вернулись в Данию. В третий раз Эйрикссоны напали на конунга Норвегии Хокона в 961 г. Их предводителем был Харальд, которого конунг Дании Харальд Синезубый выделял из других сыновей Эйрика Кровавой Секиры. Эйрикссоны напали на конунга Норвегии Хокона во время пира. Тот не успел собрать большое войско, но сражался столь отважно, что обратил врагов в бегство. Сам норвежский конунг Хокон, сражавшийся без кольчуги, был весь изранен и вскоре почувствовал, что умирает. Из детей близ него была лишь дочь Тора, и тогда он послал за сыновьями Эйрика Кровавая Секира и передал им, что они должны быть конунгами над Норвегией, и поручил им своих друзей и родичей. Вскоре после этого Хокон I Добрый умер на той самой скале, на которой родился. Кстати, непосредственное окружение Хокона I Доброго настолько пренебрегало его христианской верой, что его придворный скальд Эйвиндр Скальдаспиллир сочинил стихотворение под названием «Hakonarmal», в котором описываются встреча и прощение конунга Хокона богами его предков в Вальхалле. Наследником норвежского трона в итоге стал третий сын Эйрика Кровавая Секира – Харальд II Серый Плащ (Серая Шкура). Однако норвежцы, ненавидящие конунга Харальда II Серый Плащ (норв. Harald Grafell (935–970) – король (конунг) Норвегии (961–970), сын Эйрика I Кровавая Секира и Гуннхильд, представитель династии Хорфагеров) после многих лет войны, несколько лет спустя приветствовали высадившихся в Норвегии датчан под предводительством конунга Дании Харальда I Синезубого, под покровительством которого Норвегией стал управлять ярл Хокон II Могучий.
На иллюстрации Кристиана Крога к норвежскому изданию «Круга земного» 1899 г. изображен правитель Норвегии (970–995) в эпоху викингов ярл Хокон II Могучий Сигурдссон (др. – исл. Hakon Sigurdsson, норв. Hakon Sigurdsson; годы жизни 937–995). Отец Хокона Могучего, Сигурд Хоконссон, был хладирским ярлом и на момент гибели норвежского конунга Хокона Доброго, согласно саге, правил в Тронхейме. Матерью Хокона II Могучего была Бергльот Торедоттир, дочь Торе Рагнвальдссона, ярла Мёре. Сын Эйрика Кровавая Секира— Харальд II Серый Плащ (Серая Шкура) как старший из оставшихся в живых братьев в 961 г. стал норвежским конунгом, но его власть распространялась только на западные районы Норвегии. Тронхейм и Викен были ему неподвластны. Тогда Харальд II Серый Плащ и его братья воспользовались раздором между бывшим другом и советником погибшего норвежского конунга Хокона I Доброго ярлом Сигурдом, правившим в Тронхейме, и его младшим братом Хрётгаром, который в 962 г. заманил ярла Сигурда с малою дружиною на пир, во время которого он был убит сыновьями Эйрика Кровавая Секира. Однако Эйрикссоны не смогли удержать Тронхейм и вернулись на юг Норвегии. В итоге в Тронхейме стал править сын убитого Сигурда ярл Хокон Сигурдссон. Он не платил податей конунгу Харальду II Серый Плащ и его братьям, часто воевал с ними, мстя за отца. Наконец при чьем-то посредничестве они помирились, и Хокон Сигурдссон стал править в Тронхейме, как ярл, признав над собой сюзеренитет конунга Харальда II Серый Плащ. Но мир продолжался недолго. Вскоре война между ярлом Хоконом Сигурдссоном и верховным конунгом Норвегии разгорелась вновь. Кстати, конунг Харальд II Серый Плащ вел войны и с другими норвежскими ярлами, в частности с Трюггве Олавссоном и Гудрёдом Бьёрнссоном, а также совершил набег на Бьярмаланд, где взял огромную добычу. Через некоторое время конунг Харальд II Серый Плащ со своим братом Гудрёдом и войском отправился на север, чтобы захватить Тронхейм, а правивший Тронхеймом ярл Хокон Сигурдссон напал на южные земли братьев и убил своего дядю Хрётгара, перебежчика, которому была поручена их оборона. Затем ярл Хокон Сигурдссон отправился в Данию, где остановился на зиму у Харальда Золотого, племянника датского конунга Харальда I Синезубого. Тем временем норвежский конунг Харальд II Серый Плащ и Гудрёд без сопротивления захватили Тронхейм. Они собрали там причитавшиеся им налоги и заставили население заплатить большой выкуп. Оставив там править своего брата Эрлинга Эйрикссона, они ушли на юг, но вскоре в Тронхейме население подняло мятеж, и Эрлинг был убит. Тем временем, находясь в Дании, ярл Хокон Сигурдссон придумал план, как отомстить обидчикам Эйрикссонам. Используя вражду между датским конунгом Харальдом Синезубым и его племянником Харальдом Золотым, он подбил датского конунга заманить сына Эйрика норвежского конунга Харальда Серый Плащ в Данию, убить его, а на норвежский престол возвести Харальда Золотого – с тем чтобы Харальд Золотой не требовал у конунга Харальда Синезубого часть датской державы. В результате датский конунг Харальд Синезубый пригласил норвежского конунга Харальда Серый Плащ в Данию, обещая дать ему в дар ленные земли, которыми он с братьями владел раньше. Немного поколебавшись, подозревая ловушку, норвежский конунг все-таки соблазнился легкой наживой и с небольшим войском отправился в Данию всего на трех кораблях. Подойдя к Лимфьорду, корабли конунга Харальда Серый Плащ пристали у Хальса. Тем временем за ними следовал Харальд Золотой на девяти кораблях. Как только они повстречались, Харальд Золотой тут же вызвал норвежского конунга на бой. Они сошли на берег, и конунг Харальд Серый Плащ принял сражение, даже несмотря на очевидное превосходство сил противника. В неравной схватке норвежский конунг Харальд Серый Плащ, который сражался в первых рядах, был убит, а вместе с ним погибло и большинство его людей. Кстати, после того как Харальд Золотой уехал на поиски конунга Харальда Серый Плащ, ярл Хокон убедил датского конунга Харальда Синезубого, что его племянника надо убить, а норвежскую державу отдать ему, ярлу Хокону. Поэтому, как только норвежский конунг Харальд Серый Плащ погиб, ярл Хокон поехал на поиски Харальда Золотого, победил его и вздернул на виселице. После чего ярл Хокон II Могучий Сигурдссон стал править Норвегией как вассал конунга Дании Харальда Синезубого, но, по сути, являлся самостоятельным правителем. Известно, что по поручению конунга Харальда Синезубого ярл Хокон убил ярла Гёталанда Оттара. Первые годы правления ярла Хокона II Могучего Сигурдссона в Норвегии прошли в противостоянии с родственниками покойного конунга Харальда Серый Плащ – его матерью Гуннхильд и матерью конунгов и ее детьми, Рагнфрёдом и Гудрёдом. В 971–972 гг. состоялся поход Рагнфрёда, бежавшего на Оркнейские острова, в Норвегию. Решающее сражение произошло в Согне. Войска Рагнфрёда были разгромлены. В 973–974 гг. правитель Норвегии ярл Хокон II Могучий поддерживал датского конунга Харальда Синезубого в борьбе против германского императора Оттона II (в саге это противостояние описано позже – под 982–983 гг. – и совпадает с Лютичским восстанием). Ярл Хокон II Могучий успешно оборонял от имперских войск «Датский Вал» (Даневирке), но затем войска императора Оттона II все же одержали победу, заставив конунга Дании и Норвегии Харальда Синезубого подтвердить свое крещение. По условиям мирного договора креститься были обязаны также сын конунга Харальда Синезубого, Свен Вилобородый, и норвежский ярл Хокон II Могучий, однако оба они были ярыми приверженцами язычества. В итоге ярл Хокон II Могучий разорвал свои отношения с Харальдом Синезубым и перестал платить датскому конунгу налоги. Вернувшись в Норвегию, ярл Хокон II Могучий вернулся к язычеству. Кстати, в 977 г. Владимир I Святославич искал у ярла Хокона II Могучего поддержки против своего брата Ярополка Святославича, великого князя киевского. В конце 970-х или начале 980-х гг. датский конунг Харальд Синезубый, узнав об отступлении ярла Хокона II Могучего от христианской веры и о вторжении норвежских войск в датские земли, начал войну с ярлом, разорив земли, которыми правил Хокон. В 986 г., во время развернувшегося противостояния между конунгом Харальдом и его сыном Свеном, датский конунг умер. Согласно саге он погиб, получив смертельные раны в битве (причины смерти Харальда Синезубого являются предметом споров). Новый конунг, Свен I Вилобородый, грозился пойти войной против ярла Хокона II Могучего, который фактически больше не подчинялся Дании. В том же 986 г. состоялось сражение при Хьёрунгаваге между флотом ярла Хокона II Могучего и его сыновей и флотом йомсвикингов, которые принесли датскому конунгу Свену Вилобородому обет убить ярла Хокона. Победу одержал норвежский флот, а ярл Хокон еще больше укрепил свою власть и усилил независимость от Дании.
В Норвегии бонды (крупные землевладельцы) долгое время поддерживали ярла Хокона и соблюдали мир. Но затем, если верить саге, ярл Хокон начал распутничать. Он имел множество женщин, дочерей местной элиты, с которыми проводил пару недель и отсылал домой, чем вызвал рост недовольства среди населения. Это совпало со временем возвращения в Норвегию Олава Трюггвасона из рода Хорфагеров, наследника первого конунга Норвегии. В 995 г. началось восстание против ярла Хокона II Могучего, который бежал к своей любовнице, Торе из Римуля (в Мельхусе). Олаву удалось разузнать, что ярл Хокон находится в доме у Торы. Узнавший об этом раб Хокона Тормод Карк, испугавшись расправы, убил господина и отрезал ему голову, которую преподнес затем Олаву. Впрочем, это не помогло рабу Карку, который поплатился за свое предательство – его голова была отрублена вслед за головой ярла Хокона II Могучего. Обе головы были вывешены на всеобщее обозрение в Нидархольме (окрестности современного Тронхейма) в знак победы Олава Трюггвасона.
