Сергей Жарков
Викинги
Говоря об Исландии, следует вначале обрисовать некоторые особенности, характерные для этого острова в то время. Активное заселение Исландии связано прежде всего с деятельностью все того же Харальда Прекрасноволосого, хотя и началось, как предполагают, до него. Так, «Сага об Эгиле» рассказывает: «Конунг Харальд присвоил в каждом фюльке наследственные владения и всю землю, заселенную и незаселенную, а также море и воды. Все бонды должны были стать зависимыми от него держателями земли… Он заставлял каждого выбрать одно из двух – или пойти к нему на службу, или покинуть страну… Лесорубы и солевары, рыбаки и охотники – все они также обязаны были повиноваться ему. От этого гнета многие бежали из страны, и были тогда заселены многие обширные, еще пустовавшие земли… В это же время была открыта Исландия…» В Исландии не было централизованной власти, т. к. селились там прежде всего люди, которых именно такая власть не устраивала. Поэтому эта страна оставалась территорией свободных общинников-бондов, бывших полными хозяевами в своих усадьбах и не знавших других законов, кроме постановлений тингов. Однако и здесь были свои нюансы. Наиболее богатые хозяйства, как правило, имели большую поддержку в своих спорах на тинге; то же можно сказать и о людях, облеченных властью годи. В уже упоминавшейся «Саге о Храфнкеле Годи» рассказывается о бонде, который вступил в тяжбу с весьма влиятельным человеком – самим Храфнкелем Годи – и пытался найти поддержку у других влиятельных людей: «Но все твердят одно: никто не считает себя настолько в долгу перед Самом (имя бонда), чтобы вступить в тяжбу с Храфнкелем Годи и тем самым подвергнуть опасности свое доброе имя. Они еще прибавляют, что почти всех, кто тягался с Храфнкелем на тинге, ждала одна участь: всех их Храфнкель заставлял бросить дело, которое они против него затевали…» И даже после того как Сам все-таки смог найти поддержку и даже добиться для Храфнкеля объявления вне закона, годи приезжает к себе домой и «…живет как ни в чем не бывало».
Орудия труда, предметы вооружения и быта «эпохи викингов» (VIII–XII вв.) из коллекции автора. Беларусь. Предметы из железа: черенковый наконечник метательного копья, четыре втульчатых наконечника стрел, гарпун, три лезвия ножа, кресало, цепь, конское украшение. Предметы из бронзы: поясные пряжки, поясные кольца, накладка на пояс, обрубленный фрагмент браслета. Предметы из кости: резная рукоять ножа и фрагмент украшения. Находки археологов, особенно на местах древних поселений и в некрополях, показывают, что в Скандинавских странах, особенно в Швеции, рано развилось искусство (холодной) обработки железных руд, добываемых из болот и озер в виде комков. Изготавливали кузнечные, особенно оружейные и ювелирные изделия, последние из привозного серебра и золота, в том числе из переплавленных монет. Развивались камнерезное и шорное дело, прядение и ткачество льна и конопли, изготовление грубой шерсти и сукна, гончарное дело (только в Норвегии не было своих глин), плотницкое и столярное ремесла, а также, разумеется, судостроение – от малых лодок до больших для того времени морских судов. Подавляющее большинство этих ремесел в эпоху викингов имело домашний характер. Только немногочисленные профессиональные ремесленники, как предполагают, работали на заказ, на рынок и на вывоз. С началом эпохи викингов, судя по изделиям из камня, металла и дерева и по наличию литейных форм, развитие ремесел ускорилось в деревне, в имениях знати и в ранних городах. Города этой эпохи уже имели в составе своего населения немногих ремесленников-профессионалов.
Зачастую месть все же осуществлялась (подобных примеров в исландских сагах множество), несмотря на решение тинга— или, наоборот, из-за его решений. Весьма интересным представляется пример тяжбы, описанной в «Саге о Ньяле». Когда из-за формальных ошибок обвиняющая сторона проиграла дело, все ее сторонники взяли в руки оружие и прямо на тинге начали убивать противников, ответивших им тем же. Только на следующий день благодаря обращению всех судей и стараниями всех нейтральных участников тинга враждующие стороны помирились: «И было решено передать дело двенадцати судьям, и в знак этого все подали друг другу руки… Убийства с двух сторон были приравнены друг к другу, и за те, которые оказались сверх этого, была положена вира…» Возвращаясь к теме кровной мести в скандинавском обществе эпохи викингов, следует подчеркнуть, что главный смысл института кровной мести был в том, чтобы сплачивать коллективы кровных родичей, связать их членов нерушимыми узами сурового долга. Как говорит в окруженном кровными врагами доме Ньяля Скарпхедин своему зятю Кари: «Отомсти за нас… а мы отомстим за тебя, если останемся в живых. Кари обещал, что отомстит». Однако, обращая внимание только на право кровной мести и получения вергельда за пролитую кровь родича, не следует думать, что древнескандинавское общество эпохи викингов находилось в состоянии перманентной межродовой войны. Более обычным состоянием в то время был мир.
3.5. Хозяйственная деятельность, жилище, быт и досуг викингов
…Языческий люд
Почитает капища.
Горит огонь.
Родит земля…
Огни разводят…
Селятся люди.
Ветер гонит
Все воды к морю.
И люди хлеб сеют.
«Сага о Греттире»
В эпоху викингов жители Скандинавских стран в основном занимались земледелием и скотоводством. Но различные области, в которых проживали скандинавы в эпоху викингов, настолько отличаются по климату и почве, что практически невозможно в рамках этой книги полностью рассказать обо всех существовавших у них технических приемах в земледелии и скотоводстве. Так, в целом можно сказать, что во многих областях Дании, в юго-восточной Швеции и во многих юго-западных долинах Норвегии широко практиковались выращивание зерновых культур и скотоводство. Чем дальше на север, тем большую роль играло скотоводство, хотя зерновые можно было выращивать даже в Исландии. Природные условия тормозили развитие земледелия в Скандинавских странах. В эпоху викингов на Скандинавском полуострове сохранялось подсечно-огневое земледелие и применение мотыги наряду с постепенно распространяющимися в XI–XII вв. двупольем и плугом. Но со временем благоприятные климатические условия в Европе в эпоху викингов и постепенное обогащение скандинавов привели к важным результатам. Так, в это время только в одной Норвегии производится около четырех тысяч новых расчисток путем пожогов. Это говорит о том, что имел место рост скандинавского населения и следующая за ним внутренняя колонизация. Правда, расселение скандинавов, связанное как с внутренней колонизацией, так и с походами викингов, особенно же с колонизацией зарубежных территорий, в том числе дотоле пустынных островов, подрывало на родине скандинавов устои большой семьи и рода. Это сказывалось на характере землевладения и землепользования, на структуре хозяйства в целом. Тем не менее родовые устои в Скандинавских странах эпохи викингов, а чаще – пережитки большой семьи (малого рода) еще долго занимали важное место в скандинавском обществе.
В целом можно сказать, что именно естественная среда, в которой жили скандинавы (прежде всего гористая местность и небольшие участки пригодной для пахоты земли), определила характер их поселений. Прослеживается определенное соответствие в характере скандинавских поселений: в южных районах, особенно в Дании, хозяйства были сгруппированы в настоящие деревни, с системой чересполосицы и общих выгонов, подобно той, что была в средневековой Англии. Однако там, где преобладало скотоводство, каждая ферма должна была иметь свои собственные обширные выгоны, так что хозяйства были расположены как можно дальше друг от друга— так далеко, как только позволяла численность населения. Эта тенденция достигла своего полного развития в Исландии, где деревни и совместное выполнение сельскохозяйственных работ были практически неизвестны. А вот в Норвегии в эпоху викингов под пашню годилось не более 2–3% земли, что делало невозможным сколько-нибудь широкое развитие там земледелия и предопределило преобладание хуторов, скотоводства, разных промыслов, а также сохранение значительных домовых коллективов, способных справиться с многообразными способами добывания жизненных средств. До некоторой степени приличные почвы были только на прибрежных равнинах – от Осло-фьорда до озер Эстланна и кроме того на территории Трендалага, к югу и востоку от Трондхейм-фьорда. В Швеции в XI веке завершилась колонизация восточного побережья, и там, так же как в Норвегии, пашни, приусадебные участки и некоторые выгоны были разобраны в индивидуальное пользование. Но во внутренних частях Швеции свободные земли еще оставались, хотя не все они были пригодны для хлебопашества. Наиболее удобными в этом отношении на Скандинавском полуострове были южные области (Сконе, Халланд, Блекинге), почти до конца Средневековья принадлежавшие Дании.
В эпоху викингов скандинавы сеяли овес и ячмень, реже рожь и особенно редко пшеницу. Но если считать и огородные культуры, то всего в регионе культивировалось до 56 растений. Урожайность была низкой, подчас она не достигала уровня сам-третей. Собирали мед и другие дары леса, ловили рыбу, били морского и лесного зверя, дикую птицу. Разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней, лошадей, гусей, кур и т. д. Соотношение земледелия, пастушества, рыболовства и других промыслов было, естественно, разным в разных районах.
В среднем в скандинавском крестьянском хозяйстве держали по 6-12 коров, что было необходимо также для получения естественных удобрений. Однажды (как упоминалось выше) вождь одного из северонорвежских племен Халлогаланна (древнее название области Норвегии к северу от Трендалага) по имени Оттар посетил английского короля Альфреда Великого и много рассказывал хозяину о родной стране и своих странствиях. Это было в последней трети IX века. Король Альфред записал его рассказ, и эта запись на древнеанглийском языке сохранилась до наших дней. Оттар назвал свою страну «Северный путь» (Nordwegr). Между прочим, он рассказал и о своем хозяйстве, которое по английским меркам выглядело весьма скромным: у него было «не более 10 коров, 20 овец и 20 свиней, а также небольшой участок пахотной земли, который он обрабатывал плугом, запряженным лошадьми». Основным источником его благосостояния были охота, рыболовство, добыча китов и дань, которую он взимал с финнов и саамов. Действительно, в эпоху викингов северные области и западные поселения Скандинавии во многом зависели от охоты на диких животных и птиц, которые служили ценной добавкой к столу.
Кстати, в то время угодья – луга, леса и воды – находились в общественном пользовании как «земля всех людей», т. е. общинная – альменнинг. Но в условиях преобладания малых деревень и отдельных хуторов, при отсутствии или неполном (кроме Дании) распространении принудительного севооборота скандинавская община была своеобразной, «размытой». Имеются сведения и о разделах или переделах альменнингов. Но еще в XIII в. новопоселенец, которому приходилось строиться на пустующей земле, должен был получить разрешение соседей на то, чтобы занять часть альменнинга; впрочем, это касалось только Швеции, где община была сильнее, нежели в Норвегии и тем более Исландии. Кстати, при наличии свободных земель владелец любой усадьбы мог перенести ее на другое место, даже в соседнюю страну, что происходило, например, если хозяин ссорился с соседями, опасался их мести или по другим самым разным причинам. Переезды хозяев с одного места жительства на другое и перенос хутора происходили обычно в последние дни мая и считались «днями (временем) переезда».
В целом можно сказать, что в Скандинавских странах эпохи викингов лес, покосы и пастбища, т. е. угодья, разделялись менее четко, в зависимости от их принадлежности одному хозяину или группе соседей. Судя по тому, что в сагах говорится об использовании общей земли (альменнингов), в Исландии собственностью отдельных хозяев были преимущественно дальние выпасы и покосы. В земледельческих районах Швеции и Дании, по свидетельству записей обычного права, господствовала общинная (соседская) собственность на все угодья. Однако в родовых сагах нередки упоминания о раздельном владении пастбищами или отдельными выпасами. Об их переделах ничего не известно, так что можно предположить, что часть общинных угодий к тому времени уже оказалась в собственности отдельных хозяев.
В эпоху викингов природные ресурсы Скандинавии были действительно очень богатыми. Морских птиц стреляли или ловили силками и собирали их яйца. В морях водились селедка и треска, в реках – форель и лосось. Китов били гарпунами, тюленей убивали копьями или ловили в сети. В горах Скандинавии можно было охотиться на медведей, диких кабанов, лосей, благородного и северного оленей. Зимой охотники ходили на лыжах; именно поэтому одни и те же божества – Улл и Скади – покровительствовали лыжникам, стрелкам из лука и охотникам. Иногда охотились с соколами, хотя уже в то время такой вид охоты был, судя по всему, привилегией аристократов. Рыбу ловили на удочку, сетями, били острогой; может быть, даже иногда удили на муху, поскольку в некоторых древнеисландских выражениях слово «муха» используется в переносном смысле в значении «приманка» или «наживка». Иногда были даже попытки намеренно улучшить природные ресурсы: например, в некоторых горных озерах Норвегии есть форель, которую туда могли завезти только люди, а на руническом камне XI века говорится, что человек, памятником которому был этот камень, «привез рыбу» в одно такое озерко.
Говоря о скандинавах, следует помнить, что охота и рыбалка не просто вносили разнообразие в питание жителей отдельных скандинавских поселений, но и играли значительную роль в торговле. Так, меха, медвежьи шкуры и кожи северных оленей из северной Скандинавии были ценными статьями экспорта; то же самое можно сказать и о кожах моржей и тюленей, бивнях моржей, ворвани, китовой кости, перьях, живых соколах и, возможно, сушеной рыбе. Различные способы использования природных ресурсов влияли друг на друга и вносили вклад в экономику в целом, как, например, при эксплуатации горных районов Норвегии. Каждое лето туда стремились три группы сезонных рабочих: меховщики, кузнецы, которые приходили туда плавить руду из горных болот, и пастухи, которые отводили коров и овец на пастбище, где росли горные травы и кустарники. Косвенным образом представители первых двух групп помогали тем, кто принадлежал к третьей, поскольку ловля диких животных делала землю более безопасной для домашних, а рубка леса на уголь очищала новую землю для пастбищ. В то же время владельцы хозяйств в долинах нуждались в кожах, шкурах и железе; они также торговали с жителями побережья и экспортировали свои товары на юг.
Как уже говорилось выше, господствующими типами сельских поселений в Скандинавских странах эпохи викингов были небольшая деревня, индивидуальный хутор и группа из нескольких хуторов. А типичной жилой постройкой жителей Скандинавских стран эпохи викингов были так называемые «длинные дома» – внушительные сооружения длиной 40–60 метров и шириной около 10 метров. Правда, встречались и более крупные строения. Так, «длинный дом» одного из землевладельцев с Лофотенских островов (северо-запад Норвегии) достигал почти 80 метров в длину. Конечно, на саму конструкцию как жилых домов скандинавов, так и других хозяйственных строений сильно влияли разница в климате и рельеф местности. Так, в лесистой местности и в местах, где зимы не были слишком суровыми, дома строили из леса, пользуясь одним из нескольких способов: вертикально клали доски угол к углу («бочарная» постройка), горизонтально клали доски между вертикальными столбами (бул), строили мазанки или бревенчатые срубы. Существовала также старая традиция строить толстые стены из земли, камней и торфа и накладывать крышу из торфа. В таком доме дерево нужно было только для балок крыши и для внутренних деталей, таких, как стены комнат и обшивка.
При этом дом был теплее бревенчатого и получил распространение во влажных, холодных и безлесных колониях викингов на Атлантике. На Оркнейских, Шетландских и Фарерских островах люди использовали местный камень, иногда просто складывая стены из сухого камня, но чаще обкладывая им основу из земли или перекладывая камнями слои торфа. Способы строительства часто отражают местные условия: например, на Шетландских островах в первом скандинавском доме в Ярлсхофе только северная стена была сделана из торфа, что давало дополнительное тепло там, где оно больше всего было нужно. В Исландии, где практически нет камня, подходящего для строительства и было крайне мало своего строительного леса (о его привозе на кораблях из Норвегии часто упоминают саги), он был дорог, так что строения лишь редко сооружались из камня или на каменном фундаменте. Обычно же каркас делался из бревен, чаще из жердей и обкладывался плитками торфа или дерна, с дерновой же крышей поверх дранки или тех же жердей, т. е. фактически дома были земляными. О «земляных домах» часто говорится в сагах. Считалось, и, видимо, для этого были основания, что стену, сложенную из дерна, трудно сразу пробить. Запасали торф для строительства, на удобрение и на топливо; в «Саге о Хёрде и островитянах» упоминается особый «торфяной сарай». Кстати, торф также широко применялся для строительства домов в Гренландии, но не потому, что там дерева не хватало, а для тепла. Иногда для построек и на топливо использовали плавник, который постоянно прибивало к берегу; его было так много, что каждый брал, сколько хотел, не уговариваясь с соседями. Как материалы, из которых был построен скандинавский дом, так и этажность дома могла быть разной. Так, в горных районах Скандинавии постройки могли сооружаться в два этажа: наверху жилье, ниже хлев, конюшни и т. д. Коровник, например, мог быть трехэтажным, с отдельными воротами на каждом этаже. Наверху хранили сено, под нижним настилом-полом могли держать навоз, который одновременно служил удобрением и давал тепло. У зажиточных скандинавских бондов жилой дом строился из бревен, в два этажа. Крышу обычно крыли дерном.
В Скандинавских странах археологи часто сталкиваются с остатками так называемых скандинавских «длинных домов», в один этаж и до 8-10 комнат, идущих анфиладой. Построен такой дом также из дерна, с одним-тремя выходами. В таком доме центральное помещение, самое обширное, имело одно-два углубления для очага, по бокам, вероятно, располагались спальные места. Крайние помещения дома служили скотными сараями, складами, овинами. Нередко к такому дому делались 2–3 небольшие пристройки, расположенные асимметрично. И в сагах есть упоминания о больших, просторных домах, которые строили себе богатые хозяева. Так, в «Саге о Гисли» говорится, что, разбогатев, Гисли построил себе жилой дом «длиною в 100 сажен, шириною в 10», с юга к нему была пристроена комнатка, где женщины занимались рукоделием. В эпоху викингов типичный, рядовой исландский и вообще скандинавский двор состоял из нескольких примыкающих друг к другу строений, каждое со своей крышей. Земляные стены были без окон или с маленьким оконцем наверху. Потолка не было. В качестве пола выступала разровненная и утоптанная земля, в центре же жилого помещения располагался продолговатый, выложенный камнем открытый очаг (иногда два), на котором готовили пищу. Да и очаг не только обогревал дом, но и являлся источником света, последнего не хватало, и его добирали за счет применения масляных коптилок. Топили по-черному, дым и запахи удалялись через дверь и через небольшие оконца или отверстия во фронтонах, которые можно было закрыть ставнями. Основным помещением в доме был холл или горница длиной до 12 м. Здесь проходила вся внутренняя жизнь домочадцев: готовили пищу, ели, рукодельничали, принимали гостей и путников, спали. Судя по «Саге о Фритьофе Смелом», в богатой усадьбе устраивали специальное гостевое помещение, где размещали «незначительных» гостей, которых не принимали в главной палате. Иногда холл делили вертикальными бревнами на две-три части. Пол застилали соломой или тростником. Скамьи вдоль стен служили спальными местами: часто это были сооружения в виде длинных ящиков из досок или дерна, которые иногда отгораживали пологом. И позднее, в XIII в., горница оставалась главным помещением в доме. В ней часто устраивали два отсека, разделенных перегородкой, каждый со своей входной дверью. Холостые женщины и мужчины спали раздельно («Сага об исландцах»), причем женский отсек имел свое наименование. Были в обычае спальные ниши со ступеньками и дверцей, если это было супружеское ложе, где нередко спали вместе с маленькими детьми или внуками. Наряду с общими покоями в домах все чаще сооружались отдельные спальные каморки, двери которых снабжались запором. Иногда такая спальная горенка помещалась на чердаке, и спящие там пользовались чердачной дверью с запором. Кроме постоянного стола имели запасную столешницу. В центре холла располагался очаг, а по сторонам от него и вдоль стен, как было сказано выше, размещались лавки, на которых сидели и спали. Если верить сагам, то в большом доме могли разместиться на ночь (на скамьях) до 120 человек («Сага о Гисли»), «Тогда [в Исландии] было принято строить на хуторах большие покои, – повествует «Сага о Греттире». – Вечерами люди сидели там возле очагов или ставили столы, а потом они спали у стен на полатях. Днем женщины чесали там шерсть». При доме имелся сеновал, в зажиточном доме не один. У наружной стенки устраивали поленницу («Сага об исландцах»). В доме хёвдинга («вождя») имелись каморка с засовом и пожарная дверь; имелась и кухня с очагом (eldhus), скорее всего, также в доме. Отхожее место устроено во дворе, а перед домом выложена дорожка. Холл в таком доме был самой большой и нарядной комнатой, и там принимали гостей, устраивали торжественные трапезы. В «Саге о Хёрде и островитянах» говорится о «доильном загоне» и о том, что в доме были подземелья (погреба?). В сагах упоминаются разные сараи: конюшни, овчарни, коровники, – видимо, отдельные постройки. Есть упоминание также о седельном сарае, где, вероятно, держали конскую упряжь. Строили кладовые как при входе в дом, так и отдельно, вне его. В «Саге о Греттире» как раз описана такая кладовая: «Пришли они к большущей клети. В нее вела входная дверь с большим запором, клеть была выстроена надежно… расположена высоко, так что надо было подняться к ней по лестнице». Постепенно функции главной комнаты переходят к так называемой стове (stofa, stova), она называлась также по-прежнему залом, холлом; там проводили время, ставили стол для обыденных и праздничных трапез, принимали гостей, а на лавках у стен спали. В холле же порой размещались рабы и слуги; впрочем, судя по сагам, они чаще ночевали в пристройках или «по месту работы», например в коровнике. В праздник полы комнат застилались свежей соломой, стены и лавки покрывались коврами или драпировочными тканями, а также подушками. Нередко к дому пристраивалась особая рабочая комната для женщин, где они шили, пряли, вышивали и просто проводили время («Сага о Гисли»). Пристройка к дому, или «малый дом», упоминается в сагах неоднократно; согласно «Саге об исландцах», в такой пристройке к дому богатого человека спал работник.
Жилые и хозяйственные помещения повсеместно устраивались под одной крышей («длинный дом»), причем их стены служили и оградой двора.
В Норвегии и Швеции были частыми срубные дома, а в древности также земляные, особенно хозяйственные постройки. В Исландии в доме среднего бонда могли быть одни двери, запиравшиеся на засов или просто подпиравшиеся балкой. А вот жилище зажиточного бонда имело опорные балки и несколько выходов: боковые двери и дверь с торца дома. В нем была отдельная каморка или ниша – супружеская спальня, которая закрывалась дверью с мощным железным засовом. Домочадцы размещались в общих помещениях. В «Саге о Ньяле» рассказывается, что дом знатного исландца, состоятельного хуторянина Гуннара, был сделан из дерева, с дощатой крышей и окошками в ней, которые закрывались ставнями. В двери по древнему обычаю также было окошко. Сам он спал в каморке на втором этаже, вместе с женой и матерью. Как и в другом богатом хуторе, там был еще специальный домик, где женщины занимались рукоделием. Каморка, где висели щиты и находилось другое вооружение, скорее всего, устраивалась в жилом доме. В той же саге рассказывается и о другом зажиточном доме. В нем главные покои разделялись на несколько частей: комната с очагом и с дверями, а возле очага – большая кухня; в глубине помещения, за кухней «по тогдашнему обычаю» находилась спальня с засовом. По обе стороны от кухни у стен располагались чуланы: в одном из них хранилась вяленая рыба, в другом – мука. Каждый вечер в кухне «зажигали огни для готовки». В «Саге о сыновьях Дроплауг» говорится о хозяйской «постели с засовом», т. е. отдельной каморке, в которой помещалось только спальное место хозяев. Судя по многим сагам, хозяева обычно спали в главном помещении, в комнате с огнем (skali, eldscali), а домочадцы – на полатях, ближе к выходу. Упоминается угловая кровать (stafhrekja). У состоятельных хуторян было также «вдоволь больших и хороших клетей» для различных припасов и товаров, которыми хозяин намеревался торговать. Припасы также держали в клети, а «сокровища» – в сундуках и ларцах. Также в сагах рассказывается, что стены богатых покоев украшали рисованными или резными по дереву сценами из мифов и героических сказаний. Так, в «Саге о людях из Лососьей Долины», события которой относятся к концу первой половины X в., а запись возникла примерно в середине XIII в., повествуется о том, что стены главного дома, где играли свадьбу знатного и богатого Олава, были украшены изображениями событий, описанных в стихотворении скальда Ульва сына Угги. А новый дом, возведенный по приказу Олава, был «больше и лучше, чем до сих пор видели». Стены и крышу внутри горницы украшали изображения событий из знаменитых сказаний, и «все было выполнено так хорошо, что помещение было гораздо красивее, когда не было увешано коврами». В доме состоятельного Гицура вся передняя часть горницы была «богато украшена резьбой», другая часть обшита досками, а горница с покоями завешена пологами. А вот в «Саге о Гисли» упоминается даже обивочная ткань.
В эпоху викингов в Норвегии и Швеции основными жилыми помещениями были изба-стюга и кухня с очагом. В стюге принимали пищу, там размещались лавки, а стол вносили на время трапезы. Вдоль стен – лавки, они же спальные места, представлявшие собой длинные ящики с высокими бортами; часто они находились там же, где очаг. Подвесные угловые шкафчики использовались для посуды в Норвегии и Швеции и много позднее и дожили до новых времен. В углу комнаты стоял ткацкий стан. Стены и мебель могли быть расписаны или покрыты резьбой. Судя по «Пряди о Стуве», сиденья вдоль противоположных стен стюги предназначались для главы дома— символ его хозяйского статуса. Около него стоял оберег дома: статуя одного или двух высших богов, обычно в виде обтесанного бревна, верхняя часть которого имела форму грозной бородатой головы. Напротив, на южной стороне, располагалось второе «главное» сиденье, немного ниже первого, предназначенное для особо почетного гостя. Переезжая, хозяин дома обычно забирал с собой почетное сиденье и статуи божеств.
Поперечные лавки в глубине комнаты обычно занимали женщины. В другом помещении сиденья располагались вдоль стен, перед ними ставили столы для трапез.
В лесистой Швеции жилой дом представлял собой ту же бревенчатую избу. Она состояла из одной или нескольких комнат, в зависимости от состоятельности хозяина. Спальни частично располагались наверху. В отдельном помещении был очаг для выпечки хлеба, варки пива, приготовления пищи летом; на перекладине, которая тянулась во дворе от сарая до стены жилого дома, сушили белье. Кладовая стояла на клети или столбах, там хранили зерно, одежду, устраивали летнюю спальню. В доме наряду с одной или несколькими кладовыми мог быть и подпол для припасов под сенями. Отапливались только жилые помещения. Сараи (stabbur) служили для сушки и хранения рыбы, инвентаря, лодок. Имелись овин для сушки зерна и баня с открытым очагом. Иногда баня помещалась в боковых пристройках дома, но чаще стояла отдельно. Кстати, наличие бань в усадьбах скандинавов уже в эпоху викингов – примечательная черта северогерманского быта. Сохранилось описание скандинавской бани: двойное помещение, которое было вырыто в земле; в одной его части находилась печь, а над ней отверстие, чтобы «поддавать жару», в другой – оконце и входная дверь, от которой вниз ведут ступени. В другом случае описывается баня, также вырытая в земле, с подполом, над ним – окно, через которое подавали воду. Постройка возведена из хорошего леса, двери крепились на мощных столбах, от двери вниз вели ступени. В «Пряди об Аудуне с Западных Фьордов» также упоминается баня. О том, что баня была привычна для скандинавов, свидетельствует также «Сага об исландцах», один из персонажей которой вышел из бани «в банной шапочке и холщовых одеждах». Своя баня имелась не у всех бондов, те, у кого ее не было, могли поехать туда, где были устроены общественные бани для совместного мытья мужчин и женщин, в частности в соседний городок (сведения касаются Норвегии).
В Швеции, на острове Скансен (Стокгольм) есть прекрасный этнографический музей на открытом воздухе, который, как и многие раскопки, дает зримое представление о сельских дворах, домах и их убранстве в Швеции эпохи викингов. Собственно, такие дома известны по всей Северной Европе с бронзового века. Музейные материалы в данном случае дополняют сведения саг. И вот что мы имеем. Итак, основой для построек служили бревна или жерди, обложенные с одной или обеих сторон торфом либо дерном. Жилое помещение состоятельного хозяина, хлев, мастерские, дом для гостей, отдельная кухня и прочие сооружения размещались в просторном дворе. Дома имели чаще всего прямоугольную форму. Жилой дом был или длинным, со входами в центре фасада на обе стороны дома, расположенными посередине, или покороче, с единым пространством, организованным вокруг входа. Дом размещался обычно на южной стороне двора, а конюшня, общий хлев и, если был, особый хлев для ягнят – на северной; амбары же, сараи, навесы для инвентаря и повозок, подсобные помещения – по боковым сторонам. Имелись небольшая комната для занятия тканьем, помещения для летнего пользования. Внутри двора пол был земляной или мостился собранными на полях камнями. Нередко жилые и хозяйственные постройки составляли общий дом, построенный из круглых бревен, где жилым помещением служила небольшая комната с очагом. Либо выстраивался длинный до 30 м дом, внутри иногда разграниченный вертикальными столбами на несколько помещений. В жилых домах зимой иногда держали животных, особенно приплод. Дома не имели потолка. Двускатная крыша, укрепленная на столбах, крылась дерном. Окон не прорубали или устраивали небольшое оконце со ставнями вверху стены либо в крыше, в последнем случае свет поступал через это отверстие, служившее одновременно и дымоходом. Очаг, обложенный камнями, располагался в центре помещения, на земляном полу. Отапливали только те части дома, где жили. В качестве мебели использовали прибитые к стенам лавки, они же спальные места. Кровать главы дома, устроенная, как правило, в углу комнаты, состояла из длинных жердей, положенных на козлы или на основание, прикрепленное к полу. На жерди клался настил из еловых или иных веток, сено. В постели пользовались льняными или сермяжными простынями и перьевыми подушками, но иногда постельным бельем служила одежда. Как подстилку в постели обычно использовали солому («Сага о Гисли»). В роли одеяла выступали овчина или другой мех. Прямоугольный стол, круглый стул-табурет, один или два сундука дополняли меблировку жилища. Стены и наружные доски лавок старались украсить резьбой или цветочным орнаментом, нарисованным растительными красками. Спали чаще всего по двое. В состоятельной усадьбе приобретались специальные «скамейные доски», резные панели, которыми украшали лицевые стороны спальных мест – лавок и длинных «ящиков», расположенных вдоль внутренних стен главного помещения. В дороге или если приходилось ночевать в холодном помещении, использовали спальные мешки. В «Пряди о Халльдоре сыне Снорри» рассказывается, что норвежский конунг Харальд Прекрасноволосый (начало X в.), который в старости мерз, особенно по ночам, попросил прислать ему из Исландии лисьи шкуры, чтобы «обтянуть ими постель».
