Сергей Иванов
Хрусталь

На последнем курсе я устроился на подработку в книжный магазин. Впереди еще примерно с полгода привычной жизни, идущих по ровному кругу учебы, маминой выпечки и бесконечных угрызений совести за проявленную мною слабость.

Так тому и быть, – думал я, – если мне действительно предначертано это судьбой, значит, она даст мне какой-нибудь знак. Этот знак появился чрезвычайно скоро, но это был совсем не тот знак, которого я жаждал получить.

Моего коллегу на работе звали Лиам Шорт. Он был низкорослым тридцатилетним брюнетом, выглядящим на все сорок. Сколько книг он перечитал за свою короткую жизнь я и не знаю толком, но по уровню своей начитанности он явно превосходил всех мной известных личностей. Однажды после смены я спросил у него: «Почему ты здесь работаешь?»

– У меня есть высшее образование, – ответил он, – но здесь я из-за любви.

– Из-за любви читать? Или писать?

Он улыбнулся мне уголком рта, словно я прочитал его мысли.

– Нет, – ответил Лиам, – все это графомания. Просто стоит вовремя остановиться. Признать, что никакого таланта нет и не морочить себе голову. Тогда и жить станет намного проще.

Что жить станет намного проще – с этим я был согласен, но по поводу таланта он был совершенно не прав.

Внутри меня разворачивался настоящий хаос, когда я думал о будущем карьеры писателя. Да, может быть, я и поставил точку, но кто сказал, что это конец моей истории? Пока мир вокруг меня превращался в моего врага, я тайно желал о мести, и эта месть заключалась в легендарном дебюте на поле книжного бизнеса. Думая об этом, я незаметно для себя постиг всю суть сказанных Бобби Уильямсом слов.

Лиам Шорт. Бобби Уильямс. Ребекка Купер. И, конечно, мои родители. Все вокруг говорили мне, что совсем не стоит делать большие ставки, но никто из них не знал, что однажды я поставил совершенно все. Я вернулся к роли писателя. Я не знал когда, как и при каких условиях, но был уверен, что непременно стану успешным. Каждый день давал мне новую надежду, но вечер ее лишал. Я засыпал одним человеком, а просыпался уже другим. Так родилась идея моего нового романа. Так появилась история, навсегда изменившая жизнь молодого Райана Биллингтона.

Все началось с наброска про человека, который жаловался своему психологу на слишком правдоподобные сны. Он был среднестатистическим офисным работником, содержащим жену и двоих детей. Пресные ужины, скучный секс, унылые выходные, маленькая зарплата. Все стандартно, это статистика. Я закончил эту историю тем, что мужчина возвращается к обычной жизни, а уже на следующий день в ней появился второй герой. Двадцатилетний наркоман, живущий на широкую ногу. Совершенный ноль ответственности за свои поступки, пьянки, случайные половые акты; одним словом – дно. Спустя череду дней они осознали свое положение. Сон – вот, что связывало их. Казалось бы, обычная социальная драма, но факт средоточия в одном подсознании двух совершенно противоположных личностей меняет все. Роман закончился тем, что… Вы и сами уже все знаете. В прочем, это не так уж и важно. Важно другое – я получил согласие.

Я открыл пришедшее мне письмо и вполне ожидал увидеть что-то вроде: «Спасибо, что продемонстрировали нам свою бездарность», но прочитал совсем обратное и оцепенел. Издательство «Антагонист» предложило мне опубликовать у них свой роман за крохотный гонорар. Естественно, я мечтал о большем, но отказываться не стал, и спустя два месяца у меня не осталось ни единого сомнения по поводу принятого решения.

Я уволился с магазина, получил диплом, и принялся жить лучшей версией своей жизни. Аудитория приняла мою историю на «Ура!», гонорары выросли, проценты роялти подскочили, мое лицо засветилось на афишах крупных торговых центров и модных улиц. Я стал звездой, обо мне говорили все. Молоденькие девушки просили расписаться меня на обложке, а Рэй Рэймонд – владелец Антагониста – предложил мне встретиться лично. Он оказался вполне себе сносным мужчиной, и вскоре между нами завязалась дружба. Светская, можно сказать, ведь за рамки рабочей жизни она не выходила, однако в его присутствии я мог позволять себе быть собой и не ждать укоризненного взгляда.

Однажды он сказал мне:

– Сынок, сейчас тебе не стоит сильно звездиться. Это всего лишь вспышка, через год о тебе вовсе могут забыть.

– Знаю. Я все это прекрасно знаю. Но это так… Так классно! Как будто я наконец-то забрал то, что должно быть моим по праву. Скажите мне, пожалуйста, кто, если не я?

– Да кто угодно, Райан.

Эти слова ударили меня под дых.

– То есть как это, кто угодно?

– Райан, скажу тебе так, успех романа зависит не только от его содержания. Здесь важно все – обложка, аннотация, подогрев. Даже самый талантливый писатель может навсегда остаться никем, если у него не будет хорошей обложки. Понимаешь, о чем я?

– Наверное, да… Да, точно, понимаю…

– В случае с тобой, Райан… Ты ведь не самый талантливый парень. Талант в тебе, конечно же, есть, но тебе нельзя останавливаться на месте. Я предложил тебе контракт не потому что твой роман великолепен, а потому, что ты присылал мне одну второсортную рукопись раз в полгода. Я, в первую очередь, бизнесмен, и такие люди, как ты, мне крайне нужны. Потому что ты можешь делать мне деньги количеством своих книг.

– Ну и что в этом плохого? Я буду фабриковать эти чертовы книги, вы – издавать их в бумажном виде. Я буду тешить свое эго, вы получать за это деньги. Мы оба в плюсе! Разве это не хорошо?

– Это безусловно хорошо, но учти, сынок, что такие фигуры надолго в этом бизнесе не задерживаются.

– В каком это смысле?

– Если качество твоих книг не будет расти, о тебе очень скоро забудут. И да, кстати, давай перейдем с тобой на «ты»?

Мы с Рэем перешли на «ты», а публикация моего второго романа закрепила за мной статус звезды, и я забил хрен на его слова.

Гордость моих родителей зашкаливала. Я подарил им приличный дом у морского прибрежья и попробовал лобстера. Морщинки на лице моей матери снова стали мне незаметны, но они никуда не исчезли, я старался помнить об этом. А время шло, но это время отныне принадлежало мне. Выкуси мою чертову задницу, Лиам Шорт! Я – писатель, и я – звезда. Что же еще нужно двадцати четырёх-летнему парню в полном расцвете сил? Фешенебельная квартира, дорогая тачка, спортзал и общественное признание. Все было так. Без каких-либо прикрас. И однажды этот мир начал рушиться, потому что я не придавал должного значения словам моего издателя и друга Рэя Рэймонда.

3. Рецепт вишневого пирога

За годы моей карьеры было многое. Были дешевые проститутки, готовые на самые развратные эксперименты в общественных местах; была звездная болезнь, вскружившая мне голову и разбившая сердце множеству женщин; были ночи без сна, в обществе алкоголя и выдуманных мной героев; были дорогие проститутки, имеющие принципы, но умеющие профессионально делать многие вещи; был успех, была авария, была сломанная нога, была депрессия, был эмоциональный подъем; была Кристина Суон.

Мы познакомились спустя полгода после моего дебюта в одном из изысканных ресторанов, когда-то мне недоступных. Я сидел за столиком и ел очередного лобстера, она подошла и спросила меня: «Неужели ты и есть сам Райан Биллингтон?». Ответ был положительным. Тем более, что в ней я узнал девушку, которую втайне желал весь мир. После нашего разговора с Рэем я тут же позвонил ей и предложил встретиться. Спустя полтора часа мы уже сидели в том же ресторане и на тех же местах, что и четыре года тому назад, спустя полчаса сверху я изложил ей свою историю.

– Парень, ты обосрался.

– Это все, что ты можешь мне сказать?

Для девушки, чей зад едва помещается в юбку, а сумка стоит дороже машины, она ела не слишком-то деликатно. Впивая наманикюренные острые ногти в волокна стейка, она отрывала кусочек и клала его себе в рот, облизывая пальцы, а затем этой же рукой хватала бокал вина и, громко глотая, опорожняла его, как стаканчик колы. Затем следовала отрыжка. Я знаю это, потому что знаю Кристину Суон – бывшую топ-модель, ушедшую в индустрию порно.

– Ну да. Не будь дураком, Райан, Рэй Рэймонд разложил тебе все по полочкам: либо ты пишешь хороший роман и продолжаешь свою карьеру, либо ставишь уродливую точку и покидаешь мир литературы.

– Твою мать, Кристина, я ждал от тебя совета! Хотя… в прочем, чего я ожидал…

– Бинго! За советом ты приперся явно не к тому человеку. Знаешь, какой мой лучший тебе совет? Заканчивай писать книги и снимись в порно! Тогда ты снова будешь на высоте, но уже немножечко в другой форме.

Когда-то ее личико являлось буквально эталоном женской красоты. Ее карие глазки смотрели с баннеров, рекламируя новую тушь; элегантно вытянутые ножки демонстрировали шпильки нового бренда туфелек; подтянутая задница приманивала мужские взгляды и просила купить своей женщине новый комплект спортивной одежды. Глянцевые журнальчики готовы были рвать и метать за контракты с ней, но она никогда не оголялась на камеру. По крайней мере, до какого-то времени.

– Такие перспективы явно не для меня…

– А что тогда для тебя? Расхаживать по кафешкам и спрашивать советы у хорошо сохранившихся женщин? Рэй Рэймонд прав. Ты боишься. Так перестань же быть сопляком и напиши этот чертов роман! Кому, как не тебе, знать рецепт хорошего рассказа?

– Написать хороший рассказ не то же самое, что написать гениальный роман. Понимаешь, я запутался! Я не знаю, с чего лучше начать и уж тем более не знаю, о чем вообще писать этот роман!

– Напиши роман обо мне!

– Что?!

– Тебе не послышалось. Напиши роман обо мне. Хорошая ведь история! Я могу встать голой прямо перед тобой и раскрыть тебе все подробности своего тела. В прямом и переносном смысле. Стану твоей так называемой музой. О чем еще, как не о женщинах, люди хотят увидеть историю?

– Даже не знаю, Кристина! Может быть, о войне, или о мировой истории. О подвигах, в конце концов, о великих открытиях, но уж точно не о порно-модели…

Закат ее карьеры пришелся на фотосессию, во время которой фотограф запечатлел ее сосок. Публиковать эти кадры, естественно, никто не стал, однако фотографу предложили кругленькую сумму, чтобы он выложил эти фото в сеть. Все началось со скандала с несколькими брендами, амбассадорами которых она была. Из-за одного несчастного снимка с ней разорвали с десяток контрактов, обеспечивавших ей жизнь прежде. Всего за одну неделю Кристина лишилась миллионов долларов, предложений на новые контракты и уж тем более репутации. С Кристиной Суон практически было покончено, однако для некоторых фирм это явилось выгодной вспышкой.

– Я не говорю писать тебе о порно, нет! Напиши о сильной женщине, которая, не смотря ни на что, продолжает бороться за хорошую жизнь! Феминизм сейчас в тренде и, думаю, это будет клево.

– Все и так знают историю Кристины Суон. В каждом уважающем себя издательстве есть хотя бы один выпуск о крахе твоей карьеры. Или, как это некоторые назвали, о «трахе» твоей карьеры. И что с того? Напишу я об этом и что дальше? Неужели это станет сенсацией?

– Сенсацией станет факт, что у меня муж и трое детей…

– Ты серьезно?!

– Вполне. Или, ты думаешь, что порно-актрис никто не любит? Знаешь ли, у меня замечательный любящий муж и трое детей-ангелочков. У нас все прекрасно! Субботним вечером семейный просмотр фильмов, по понедельникам завтраки в ресторанах. Знаешь ли, с жизнью топ-модели я давно уже завязала. Никаких тебе потасовок на показах мод, слухов о моей героиновой зависимости и постоянной слежки за моей упругой попой. Подумать только! Как только я ушла из этого мира, все стало так волшебно! Все меня любят, улыбаются в ответ и машут ручками, и никто не тыкает пальцем, хотя, казалось, все должно быть наоборот…

– И что говорит твой муж по поводу твоей карьеры?

– Ничего. Он гордится мной. Это ведь всего лишь бизнес. Такой же, как, например, открыть свою закусочную или работать массажистом в спа. Мы вместе смотрим новые видеоролики, он целует меня в щечку и говорит, какая я у него умничка, а после мы ложимся в постель и я получаю настоящий оргазм. Знаешь, он ведь не особо славится своими размерами, но рядом с ним я плавлюсь так, что достаточно одного прикосновения…

– Стоп, стоп стоп! Хватит! Давай упустим подробности! Я видел твои видео и знаю, о чем ты говоришь…

– А вот ни хрена ты не знаешь! В жизни все не так, как на камере. Если бы зрители могли прочувствовать мой настоящий секс, они восхищались бы мной еще долгие-долгие годы.

После того инцидента с фотографом несколько фирм предложили ей фотосессию топлес. Кристина согласилась. Так начался новый период ее карьеры. От нее отказались одни агенты, но появились новые, и с тех пор ее формы начали светиться на страницах мужских журналов. Она снова попала на вершину славы. Каждый второй качок мечтал помацать ее, узнать, какая наощупь Кристина Суон. Ей стали приходить предложения на съемки в эротических фильмах, сначала с мизерными гонорарами, затем – с заоблачными. Нетрудно догадаться, что она решилась на этот шаг.

– Подожди, подожди! А как же дети?

– А что дети? По-твоему, мне уже нельзя иметь детей? Я женщина, знаешь ли, а у любой женщины рано или поздно просыпается материнский инстинкт.

– Нет, Кристина, что скажут твои дети, когда повзрослеют и все поймут?

– Они скажут: «Вау, мама! Ты у нас такая красивая!». А если однажды я увижу, как мой сыночек мастурбирует на видео со мной, то буду знать, что у него прекрасный вкус!

– Твою мать, Кристина, ты просто сводишь меня с ума! Почему я раньше не знал об этом?

– Так ты и не спрашивал. Но, постой, мы говорим с тобой совсем не обо мне. Лучше расскажи мне, что ты собираешься делать дальше?

– Не знаю… Совсем ни черта не знаю…

– Какой же ты все-таки тюфяк! А я об этом даже и не знала! Кто бы мог подумать, что вас, мужчин, так легко сломать. Достаточно просто поставить вас в затруднительное положение и вы тут же бежите ныться под юбку женщинам. Ну ничего, миленький мой, ты не зря пришел именно ко мне, ведь, помниться, ты говорил, что я не раз тебя выручала.

– Именно так, Кристина, только я никак не пойму, как именно это у тебя получается…

– Все просто, Райан. Ты видишь перед собой свободную девушку, которая без каких-либо зазрений совести может есть дорогущий стейк руками и ни капельки этого не стыдится. Ты видишь человека, которому больше нечего бояться, который пошел на рискованную сделку и вышел из нее победителем. Я вдохновляю тебя, вот и все!

После первого эротического фильма, она приняла участие во втором, следом – в третьем. За каких-то несколько месяцев она стала сенсацией интернет-пространства, завоевав сердца миллионов зрителей. Кристина Суон, топ-модель мирового уровня, снимается в фильмах с эротическим содержанием. С точки зрения морали, она упала вниз, однако с финансовой точки зрения ей выпал джек-пот. Далеко не каждый человек в ее положении готов рискнуть всем, перевернуть свою жизнь с ног на голову и совершить легендарный триумф.

– Может, оно и так. После встреч с тобой мне становится намного легче. Давай мы с тобой просто поболтаем о том, о сем, и, может быть, я наконец-то смогу прийти в себя.

– Конечно, миленький мой! Давай поболтаем! Расскажи, как у тебя на личном? Ты все еще не нашел свою пассию? Так и будешь скитаться до конца своих лет одиноким красавчиком или все-таки дашь шанс какой-нибудь миленькой девчушке?

– Не заводись… Ты ведь знаешь, что я не доверяю женщинам. Одна из них точно разобьет мне сердце, так что я не тороплю события.

– Такими темпами ты разобьешь сердце сам себе. Подумать только! Творческий человек и ни разу в жизни не любил! И как ты вообще можешь зваться писателем, если твое сердце до сих пор еще целое и невредимое? Может, в этом и есть твоя проблема? В том, что ты ни разу никого не любил?

– Я люблю своих родителей, разве этого мало?

– Этого чрезвычайно мало! Родители никогда не подарят тебе крылья, с которыми можно вспорхнуть высоко в небеса. Точнее, они могут тебе их дать, но научить летать тебя должна именно женщина.

– Какие еще крылья, Кристина?

– Это такая метафора, Райан. Может, мы этого и не видим вовсе, но среди людей тоже есть ангелы. Просто мы не замечаем крылья. Взять, например, меня – может я и обычная, ничем непримечательная женщина, но, будь уверен, по ночам, с моим Дэнни, когда мы остаемся совсем одни, мы снимаем с себя одежду и распархиваем наши крылья. И тогда нам доступно все – любые планеты, заселенные только нами и неземные эмоции, которые дарит нам этот полет. И я говорю тебе совсем не о сексе. Я говорю тебе о чувствах, что мы испытываем.

– Ладно, допустим. Но взять, например, меня. По-твоему, у меня тоже есть крылья, просто я не умею летать?

– Именно так! Если говорить о крыльях, как о любви, то ты способен на это чувство, но ты не умеешь летать, потому что не даешь себе их испытывать. Расслабься. Побудь немножко обычным человеком, а не звездой. Прогуляйся в сквере, купи себе мороженое, присядь на скамейку рядом с миловидной простушкой и просто поговори с ней о чем-то совсем неважном. Любви не нужно искать. Тот, кто ее ищет, разочаровывается раньше времени. Она приходит сама по себе. Как дождь, или как внезапное желание скушать что-нибудь вкусное. Так что побудь немножечко самим собой. Никуда не торопись и ничего не желай. Просто живи.

– Легко сказать. Я уже девять лет живу, как прокаженный, каждую минуту думаю об этих чертовых романах. Видишь ли, когда твоя жизнь девять лет подряд зациклена на одном и том же, ты уже и не видишь себя без этого. Кто я, если не писатель? Одинокий нытик или вечно скучающий бездельник?

– Ты – Райан Биллингтон, и на этом точка. Если бы не твоя чертова писанина, ты был бы никем, но ты писатель, гордись этим, но не позволяй своему ремеслу вешать на тебя ярлык ответственности. Ты никому и ничего не должен.

– Ты хочешь сказать, что я не был бы Райаном Биллингтоном, если бы мои романы не издавались?

– Был бы, но ты не был бы писателем Райаном Биллингтоном. Можешь настрочить хоть сотню примитивного дерьма, возомнив из себя гения человеческих чувств, но если твои романы никому не нужны – ты никто. Ты завоевал себе имя. Закрепил его, как минимум, на уровне авторских прав. Так что не морочь себе голову тем, что произойдет с твоим именем дальше. Будь собой. Будь писателем Райаном Биллингтоном. Но не дави себя так, как давится толстячок на своем сортире.

С самой первой нашей встречи у нас с Кристиной была небольшая традиция – на десерт мы заказывали вишневый пирог. Он всегда восхитителен. Просто вау! И каждый раз Кристину подмывает узнать рецепт, но она постоянно забывает об этом. Сегодня, когда тощий официант моего возраста принес нам этот пирог, я напомнил ей про рецепт, и она наконец спросила.

– Я не знаю. – Ответил нам юноша с замызганным рукавом. – Я ведь всего лишь официант, не повар.

Он ушел, а Кристина, кажется, навсегда лишилась возможности угостить своих детей собственноручно испечённым десертом.

– Расстроилась?

– Еще как! Уже в седьмой раз мы ужинаем в этом заведении, а оказывается, что рецепт этого чертового пирога никто из официантов не знает. До ужаса жалко! Не представляешь!

Мы говорили с ней уже порядка нескольких часов и мне совсем не хотелось прощаться. Время текло незаметно, будто плавилось, и я по-прежнему слышал тиканье неисправных настенных часов, что висели в кабинете Рэймонда. Возможно, я выдумал себе этот звук. Точно так же, как выдумал и десятки своих романов. Два отчетливых тика – один зажеванный. Я слышал их так, будто стрелки крутятся внутри моей собственной головы.

– О чем задумался? – спросила меня Кристина.

– Да так. Ни о чем…

– Вот и опять! Ты совсем не живешь настоящим, Райан. Ты каждую минуту думаешь об этих чертовых романах? Именно поэтому ты и кончился. Потому что придумал себе обязанность писать по несколько тысяч слов в день…

– По две тысячи. – Перебил я.

– С ума сойти! Ты пишешь по две тысячи слов в день?

– В среднем. Иногда больше, иногда меньше. Я просто сажусь и пишу. Я вижу в своей голове картинку и пытаюсь ее воссоздать, а когда дохожу до определенной точки, то я могу выдохнуть и начать свой день. Это может быть как в час дня, так и глубокой ночью…

– Вот оно! Вот! Если бы тебе сказали просто написать очередной роман и при этом не ставили никаких условий, то ты бы справился?

– Да, как и было до этого.

– Но почему когда тебе сказали написать сенсацию, ты вдруг встал в ступор? Не хватает идей? Брехня! Ты начинаешь думать о значении слова «роман», а не его сути! Ты пытаешься выдумать чувства, а не передать. Ты строишь из себя великого писателя, когда надо быть собой. Забиваешь голову количеством авторских листов и процентным соотношением диалогов в твоих романах. Ответь мне на вопрос, Райан, легко ли опубликовать книгу, когда ты уже известный писатель?

– До безумия! Спустя два-три бестселлера люди буквально готовы съесть любое дерьмо, которое ты им предложишь. Они будут искать несуществующий смысл в подтексте и анализировать авторский замысел. Но проблема в том, что ни того, ни другого просто не существует. Есть персонажи, есть ситуация, в которую они вляпались; ты замешиваешь коктейль из нескольких действующих лиц в нестандартный случай и смотришь, как поведет себя тот или иной персонаж. Все остальное – вода. Это фикция. Некоторые называют это повествованием, но, по большей части, это никому не нужная хрень, созданная для того, чтобы каким-то боком отсрочить самое интересное.

– Ты делаешь именно так?

– Я просто пишу, Кристина, и не думаю о том, как именно это происходит. Иногда перечитываю и понимаю, что написал полнейшую чушь. Но людям нравится, а если им нравится, я продолжу это писать.

– И у тебя неплохо так получилось. Но, на мой взгляд, ты уже совсем забылся. Просто пишешь, что приходит на ум и все. А люди едят, но ты совсем не думаешь о том, что именно заставило тебя писать книги.

– Желание жить хорошей жизнью и ничего не делать…

– И ты живешь хорошей жизнью. И ничего не делаешь. Так почему бы тебе не поднять планку? Не пользоваться своим именем и делать за его счет новые романы популярными, но воспользоваться своим талантом, написать хороший роман и сделать свое имя еще более известным? Имя автора не определяет качество нового романа, но новый роман определяет качество имени автора.

– Ни разу об этом не думал… в этом есть своя суть…

– Сколько писателей ты знаешь, которые сколотили целое состояние на своих книгах?

– Лично – ни одного, но таких не так уж и много. Тут варианта два: либо ты пишешь один посредственный роман за другим, как это сделал я, либо годами не вылезаешь из своей норы, закладываешь все свое имущество и создаешь шедевр. Зачастую вариант номер два становится вариантом номер один. У большинства мировых писателей всего лишь один-два действительно достойных романа, остальные – такая же посредственность, как и у других. Но я ни разу не видел, чтобы вариант номер один становился вариантом номер два, а именно это мне и нужно сделать! Понимаешь, книжный бизнес – это, в первую очередь, бизнес, и только потом книжный.

– Это касается совершенно каждой сферы. Ты не открыл никаких великих тайн, но я рада, что ты хотя бы это понимаешь. Сделай мне одолжение. Представь, что твои книги еще ни разу не издавали и напиши такой роман, который точно захотят публиковать любые издательства. Я говорю тебе о том, чтобы ты прекратил делать ставку на свое имя. Боже, какие замечательные пироги делают в этом месте! Все бы отдала, чтобы узнать этот рецепт, и, клянусь чем угодно, я узнаю его!

Эту реплику я слышал от нее уже раз пять, не меньше, и сегодня она ничем меня не поразила. Мы с Кристиной плохо знаем друг друга, мы, своего рода, двое незнакомцев, встречающихся раз в полугодие, чтобы поделиться своими чувствами. Незнакомому человеку всегда легче открыться, потому что он не скажет тебе: «Как же ты затрахал меня со своим нытьем! Займись наконец-то делом!». Нет, незнакомый человек внимательно выслушает тебя и пожалеет, скажет: «Боже, миленький мой! В какую же скверную ситуацию ты влип! Вот тебе мое плечико, можешь вытереть об него свои сопли». Именно в таких взаимоотношениях мы состояли с ней. Мы не занимались сексом, не подходили друг к другу ближе, чем на расстояние вытянутой ноги, не имели друг на друга никаких претензий. Мы просто приходили в этот проклятый ресторан, выливали все свое дерьмо, и забывали друг о друге на следующее полугодие.

– Ты говоришь это практически каждый раз, – заметил я.

– Да, но услышат меня Боги, когда-нибудь я испеку этот пирог!

– Почему бы тебе просто не купить его и не угостить свою семью?

– Это слишком просто. Представь, как они удивятся, когда узнают, что я сама его испекла! Представляю выражения их лиц! Такие муси-пусечки! Улыбаются и краснеют!

– По-моему, ты создаешь проблему из ничего. Спроси у повара! Он-то точно знает этот рецепт.

– Надо бы, но я постоянно забываю… Сегодня я хотя бы поняла, что бесполезно выпытывать его у официантов. Слушай, а тебя не волнует тот факт, что журналисты могут застукать нас вдвоем, сидящими за столиком ресторана? Могут поползти слухи.

– Для нас с тобой это только плюс. Бесплатная реклама, можно сказать.

– И тебя совсем не парит, что молодого писателя могут застукать с сорокалетней порнозвездой?

– С сорокалетней?! Чего?!

– С сорока-двухлетней, если быть точной. Так что, тебя это не волнует?

– Тебе сорок два года? Почему я никогда об этом не знал?

– Какой же ты наивный, Райан! Разве ты спрашивал меня об этом?

– Нет, но я бы и подумать не мог! Тридцать – максимум!

Кристина смутилась, а я впервые увидел морщинки в уголках ее пухлых губ, и она тут же стала для меня старухой. Она хорошо сохранилась, я бы даже сказал, что она совсем не старела. Но сказанные слова накинули ей десять-пятнадцать лет, я больше не видел молодости и красоты в ее лице. Почему так случилось? Я впервые задался вопросом подобного рода и не смог найти на него ответ. Наверное, это как-то связано с восприятием.

– Ладно, миленький мой, на сегодня комплиментов достаточно. Завтра мне вести мою младшую в детский сад, а у них намечается какое-то мероприятие, так что мне придется встать намного раньше, чтобы сделать ей прическу. Кроме того, завтра тяжелый день. С утра до самого вечера – съемки, съемки, съемки… Как же я устала! Ты просто не представляешь, как у меня все болит!

– Пожалуй, и не хочу знать…

– А тебе, мой миленький, я хочу сказать следующее: дай себе время, тебе просто необходима передышка! Я так и вижу эту картину – ты возвращаешься домой и по пути встречаешь молодую красивую девушку в летнем белом платьице. Она будет напевать песенки себе под нос и выглядеть просто прелестно! Ты тут же влюбишься в нее, Райан! Как только увидишь ее глаза. И именно эта встреча вдохновит тебя на новый роман!

– Отрадно слышать. Признаться, я и сам не против подобной встречи. Если однажды я в кого-нибудь влюблюсь, то обязательно скажу тебе спасибо! Передавай привет мужу и своим детишкам!

– Обойдемся без этого. Если Дэнни узнает, что я ужинала в ресторане с молодым мужчиной, то просто сойдет с ума от ревности.

Мы попрощались и разошлись, а все думал о ее персоне. Порноактриса, живущая жизнью домохозяйки. Любящие дети, ревнивый муж. Как же все это странно для моего ума…

– Здравствуйте! – меня поприветствовал шеф-повар ресторана. – Вы хотели узнать рецепт?

– Какой еще рецепт?

– Рецепт вишневого пирога.

4. Не смотри вниз

Пожалуй, я упустил из вида одну незначительную деталь по имени Ребекка Купер. Именно наша с ней связь когда-то надоумила меня начеркать первые в жизни строки.

Мне было шестнадцать лет, когда мне невыносимо захотелось секса. Пубертат. Так звали моего худшего врага и самого лучшего друга. В этом нет ничего особенного, в один прекрасный день любой мальчишка начинает фантазировать о секретах женского тела. Сочетание двух простых факторов сделали из меня извращенца. Первое – мы живем в двадцать первом веке, и доступ в интернет есть буквально на каждом гаджете. И второе – мои яйца разбухли настолько, что иной раз мне было больно ходить.

Я в прямом смысле мечтал о сексе. Фантазировал, представлял, изнемогал от желания увидеть женскую грудь и спуститься ниже. Кто-то меня осудит. Скажет: «Как об этом вообще можно говорить на людях?!». Очень просто, достаточно называть вещи своими именами.

В общем, я натер мозоли на своих руках и не только. Мне снились голые девушки, я раздевал их взглядом и представлял в одном только нижнем белье, которое медленно стягивал. Это ведь настоящий мужской рай, не так ли? Я не хочу сказать, что женщины предназначены для удовлетворения мужчин. Совсем не так. Женщины… Они прекрасны! Сказать, что женские гениталии уродливы – ровно то же самое, что и сказать, что член сладкий.

В семнадцать лет в моей жизни появилась Ребекка Купер. Наша с ней история не стала эталоном гармонии и любви, мы не сбегали от родителей-тиранов и не дарили друг другу кусочки самого себя. Мы – всего лишь жертвы того прекрасного и беззаботного возраста, когда хочется познать противоположный пол. Она была красива, стройна и двумя годами меня старше, но оба мы были девственниками, и отдались друг другу в первую же совместную ночь.

Я помню свое волнение, от которого дребезжали руки. Вот она – представительница прекрасного пола, которая на целую ночь только моя и ничья больше! Она раздевалась, а я сгорал от желания испробовать ее на вкус. Готов был поклясться чем угодно, что я любил ее. Я вошел в нее. И тут же ее испачкал.

– Прости… я… я не знаю, как так вышло…

Она рассмеялась, все еще лежа с раздвинутыми ногами.

– Мы все еще можем продолжить, Райан. Поменяй его и возвращайся ко мне.

Я поменял презерватив и понял, что она меня больше не привлекает. Я больше ее не люблю – вот, что я понял. В ту ночь мы довели наше дело до конца, но она так и не получила оргазм. Выдуманные мной фантазии об успехах в половой жизни оказались жалкими пустышками. Я ни черта не знал о женщинах! Где трогать, чтобы им было приятно, какие слова говорить на ушко? Первый секс это, пожалуй, худшее, что может случиться с парнем. После первого секса мальчишка начинает взрослеть, потому что понимает, что никакой он оказывается не гигант.

Мы встречались с Ребеккой как минимум три раза в неделю у нее дома. Без каких-либо чувств мы удовлетворяли свои желания и расходились по разные стороны. Мы любили друг друга пятнадцать минут, а остальное время даже не думали друг о друге. Я изучал миллиметры ее тела, она – моего. Мы открывали для себя все новые и новые подробности и учились вести себя с противоположным полом. После секса мы лежали и смотрели в потолок, совсем чужие, но влюбленные еще пару минут назад.