Сергей Игоревич Иваненко
Религия, этика и выживание человечества в XXI веке
Важно учитывать, что сати в основном практиковались представительницами высших каст, причём максимальное количество самопожертвований среди вдов составляло менее 1 процента.
Сати было запрещено на территориях, находящихся под властью европейских держав. Португальцы запретили сати в Гоа примерно в 1515 году. Британцы, правившие на большей части субконтинента, запретили сати в XIX веке.
Примерно с 1812 года бенгальский реформист Рам Мохан Рой (1772–1833) начал свою собственную кампанию против сати, будучи опечален тем, что его сводная сестра совершила акт самосожжения. Среди его мероприятий были посещения кремаций в Калькутте с целью уговорить вдов отказаться от самоуничтожения, формирование групп, занимавшихся убеждениями, а также написание и распространение статей, говорящих, что традиции сати не базируются на священных писаниях[380].
В настоящее время сати запрещено законодательством Индии; склонение к акту самосожжения вдовы карается уголовным правом. С 1947 года в Индии зафиксировано около 40 случаев сати.
Положение вдов в Индии остаётся сложным. Вдова имеет право наследования имущества в интересах своих детей, однако более не участвует в семейных ритуалах. Согласно законодательству современной Индии, овдовевшая женщина имеет юридическое право повторно выйти замуж. Но, если вдова принадлежит к высшим кастам и повторно выйдет замуж, общественное неодобрение в этом случае ей гарантировано.
Судьба вдовы – трудное испытание, которое может выпасть на долю индийской женщины. Главное, что отравляет ей жизнь – молчаливое общественное осуждение. Если муж умер раньше неё, значит, она не выполнила свою дхарму.
В соответствии со сложившимся общественным мнением, вдова не может участвовать ни в каких развлечениях, должна есть самую простую пищу, больше никогда не надевать украшений, быть в траурном (белом) сари, брить волосы, выходить из дома только в храм, стараться никому не показываться на глаза.
Если женщина стала вдовой в пожилом возрасте, когда дети уже выросли и появились внуки, то это переживается не так болезненно. Значительно хуже, когда женщина не успела насладиться семейным счастьем и материнством, а муж умирает, когда она ещё совсем молода.
Некоторые вдовы переселяются в священный для кришнаитов город Вриндаван[381] – считается, что те, кто умер в этом городе, после смерти отправляются в духовный мир. Во Вриндаване существует несколько прибежищ для вдов, где они получают помощь волонтёров, занимаются рукоделием, имеют возможность общаться друг с другом и окружающими, а также поклоняться Кришне[382].
Сегодня существуют общественные организации, которые отстаивают права женщин в Индии и поддерживают, в частности, вдов.
Индуистская мораль и выживание человечества
Индуизм на протяжении своей многовековой истории проявил поразительную жизнеспособность. Он выстоял, успешно конкурируя с буддизмом, исламом, христианством.
В настоящее время индийская цивилизация, в основе своей базирующаяся на религиозных духовных и моральных ценностях, успешно и динамично развивается. И в обозримом будущем, о котором можно судить по прогнозам учёных, количество последователей индуизма и в Индии, и в мире в целом будет возрастать. Так, по прогнозам исследовательского центра Pew Research Center, к 2050 году количество индуистов во всём мире увеличится на 34 %, с чуть более миллиарда до почти 1,4 миллиарда человек[383].
Одна из особенностей индуизма и его морали – удивительная способность умиротворять социальные противоречия, предотвращать возможность возникновения кровавых классовых конфликтов. В результате в истории Индии не было событий, сравнимых с восстаниями Степана Разина (1670–1671), Емельяна Пугачёва (1773–1775), Октябрьской социалистической революцией (1917).
Мораль индуизма побуждает людей к солидарности, способствует бережному отношению к природным ресурсам и живым существам. Нравственные идеалы, разделяемые последователями индуизма, увеличивают способность выживания человечества.
Буддизм
Буддизм – древнейшая из мировых религий
Буддизм – религиозно-философское учение (дхарма) о духовном пробуждении (бодхи), возникшее в середине первого тысячелетия до н. э. в Древней Индии[384]. Основателем учения считается Сиддхартха Гаутама, впоследствии получивший имя Будда Шакьямуни. Термин «буддизм» был создан европейцами в XIX веке. Сами последователи этого учения называли его «Дхарма» (Закон, Учение) или «Буддхадхарма» (Учение Будды).
Буддизм – мировая религия, признанная многочисленными народами с разными традициями. Численность буддистов оценивается в 450–500 миллионов человек. Основное число буддистов проживает в странах Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии: Бутане, Вьетнаме, Индии, Камбодже, Китае, Корее, Лаосе, Монголии, Мьянме, Непале, Таиланде, Тибете, Шри-Ланке, Японии.
Основы учения буддизма
Будда Шакьямуни учил, что причиной страдания людей являются они сами, их привязанность к жизни, материальным ценностям, вера в неизменную душу, являющаяся иллюзией. Прекратить страдания и достигнуть пробуждения можно путём разрушения привязанностей и иллюзий с помощью практики самоограничения.
Будда утверждал, что его учение не является божественным откровением и принимать его необходимо только посредством проверки через собственный опыт.
За две с половиной тысячи лет в процессе распространения буддизм впитал множество различных верований и обрядовых практик. Одни последователи буддизма делают упор на самопознание через медитацию, другие – на благие деяния, третьи – на поклонение Будде.
Но все они признают Четыре Благородные Истины – одно из базовых учений буддизма, которого придерживаются все его школы. Четыре благородные истины сформулировал Будда Шакьямуни[385] и кратко их можно изложить следующим образом: существует страдание; существует причина страдания – желание; существует прекращение страдания – нирвана; существует путь, ведущий к прекращению страдания, – Восьмеричный путь.
Восьмеричный путь – путь, указанный Буддой, ведущий к прекращению страдания, лежит, будучи срединным путём, посередине между приверженностью мирским удовольствиям и самоистязанием.
Восьмеричный путь предполагает три этапа – мудрости; нравственности; сосредоточения.
Первый этап включает в себя две ступени, остальные – по три: всего восемь ступеней[386].
Этот путь называют также постепенным, так как в нём развитие происходит постепенно, как объяснял Будда: «Сначала следует утвердиться в благих состояниях, то есть в очищении моральной дисциплины и правильных взглядах. Затем, когда моральная дисциплина очищена, а взгляды выпрямлены, следует упражняться в четырёх основах внимательности»[387]. Имея «правильное намерение» легко выделить время в «правильном поведении» для «правильного сосредоточения» (медитации).
По мере углубления медитации (правильного сосредоточения) растёт всё большее убеждение в правильности учения Будды (правильного воззрения), тогда практика медитации (правильное сосредоточение) не прекращается даже в повседневности (правильное поведение).
Таким образом, все элементы Восьмеричного пути важны, взаимосвязаны и дополняют друг друга.
Учение буддизма включает и другие важные элементы, которые различаются в различных школах буддизма.
Будда и экзистенциальные вопросы человеческого существования
Буддизм возник как ответ на экзистенциальные (от лат. existentia – «существование») вопросы человеческого существования. Главный экзистенциальный вопрос – это вопрос о смысле жизни. Человек не может не задумываться о том, что он есть, что оставит после себя, зачем живёт.
В духовных поисках человек сталкивается с проблемой смысла жизни отдельной личности и бытия человечества в целом. Стремление разгадать её, опираясь как на собственный жизненный опыт, так и на опыт других людей, порождает рефлексию[388], приобщает человека к попыткам рассмотрения экзистенциальных проблем.
Своего рода катализатором для осознания важности, судьбоносности вопроса о смысле жизни для человека может стать его столкновение со страданиями, горем, болезнью, смертью близких, другими явлениями, свидетельствующими о несовершенстве мира.
Для основателя буддизма такой момент впервые[389] наступил на тридцатом году жизни, когда Сиддхартха Гаутама в сопровождении колесничего Чанны выбрался за пределы дворца. Там он впервые увидел «четыре зрелища», изменившие всю его последующую жизнь: нищего старика, больного человека, разлагающийся труп и отшельника. Как мудрый и проницательный человек, Гаутама тогда осознал суровую реальность жизни – что болезни, мучения, старение и смерть неизбежны, и ни богатства, ни знатность не могут защитить от них, и что путь самопознания – единственный путь для постижения причин страданий. Это подвигло Гаутаму оставить свой дом, семью и имущество и отправиться на поиски пути для избавления от страданий.
Будда отправился из сытого дома в бездомность для того, чтобы победить болезнь, старость и смерть. Этика проистекает из ценностей, а здесь во главу угла поставлено преодоление всего мучительного опыта, включая муку неосуществления, то есть смерть. Если кто-то отчаянно решается на то, чтобы свою жизнь посвятить преодолению боли, страдания, смерти, одно только это решение достойно высочайшего внимания человеческого рода.
В решимости Будды уже содержится фундамент будущего учения буддизма, относимого к общечеловеческой этике. Однако если бы, отправившись на поиски бессмертия и преодоления страданий, Будда оставил «для себя» находки на этом пути, это могло бы осмысляться как героизм, но этических перспектив в нём бы не содержалось. В героическом эпосе, включенном в наследие мировой культуры, есть фигура героя, занятого поиском бессмертия для собственной пользы. Например, Гильгамеш[390], герой вавилонского эпоса, бессмертные сяни[391] из китайских мифов, алхимики и чернокнижники, о которых упоминает оккультная традиция.
У Будды тоже была возможность не идти дальше открытий для себя. Тогда он остался бы одним из пратьека-будд (будд для себя), которых традиция буддизма признаёт, допуская такой путь, но ни одного из них не называет по имени. Исторический Будда Шакьямуни решился на то, чтобы поделиться найденным рецептом. Им оказался не «эликсир бессмертия», не магическая способность и не владение магией как средством решения вопросов, а Дхарма. Но, в отличие от брахманистского и индуистского понимания Дхармы (см. предыдущую главу), важнейшая буддийская трактовка этого понятия – Учение. Основная и самая важная часть учения Будды – этика.
О разных школах и направлениях буддизма
Нет единого «буддизма», есть много разных школ и направлений, в которых встречаются различные взгляды по вопросам доктрины, практики и этики. Целесообразно определить, что именно при анализе буддистской морали мы будем понимать под «буддизмом».
Буддизм часто подразделяют на Хинаяну («Малую колесницу») и Махаяну[392] («Великую колесницу»), отдельно от последней также часто выделяют Ваджраяну («Алмазную колесницу»). Впрочем, некоторые буддологи отказались от термина «Хинаяна» («Малая колесница») и применяют вместо него понятие «Тхеравада»[393].
Если говорить о современности, то буддизм предполагает, в первую очередь, деление на две ветви – Тхераваду и Махаяну.
Тхераваду иногда называют «южным» буддизмом – она распространена в ряде стран Южной и Юго-Восточной Азии – Шри-Ланке, Мьянме, Таиланде, Лаосе, Камбодже и других странах.
Махаяну именуют «северным» буддизмом. Страны и территории, где преимущественно распространена Махаяна, – Тибет, Монголия, три региона России (Бурятия, Калмыкия, Тува), Бутан, Китай, Корея, Япония. Даже внутри одной страны могут встречаться разные виды буддизма.
В исторической ретроспективе есть школы и целые конфессии, которые не дошли до наших дней. Например, Сарвастивада[394] – очень влиятельное направление древнего буддизма, которого нет сейчас.
Взгляды даже родственных буддийских конфессий могут оказаться непохожими, если внимательно на них взглянуть, а главное, «договорить» выводы до конца. И к этой перспективе нужно не только присмотреться, но и привыкнуть: буддизм позволяет увидеть мир непохожего многообразия.
В буддийскую этику включены все живые существа
Буддизм зародился как отшельническое движение, в котором был особенный интерес к жизни и бережному к ней отношению. Более того, буддизм выходит за пределы этического осмысления только лишь человеческого мира. В буддийскую этику включены все живые существа – как видимые, так и обитающие в невидимых глазу мирах. В молитвы и медитации всегда включаются пожелания благополучия всем живым существам, в том числе, пребывающим в адских обителях и сумрачном мире духов Претов[395], а также в небесных мирах.
Но если говорить о видимой, земной части мира, то и здесь этика буддизма не разделяет идеи прикладного экологизма, когда природа мыслится и охраняется в целях пользы человека. Подобный взгляд для буддизма – признак невежества, непонимания устройства мира. Обитатели земли и моря – насекомые, животные, птицы, рыбы – не были созданы для благополучия человека. Мир устроен для человека только «в том числе». То, что учение Будды обращено к человеку не означает, что буддизм есть антропоцентрическое учение. Буддизм универсален и включает весь мир сознания, к которому принадлежит всё живое.
Понятие «ахимса» в буддистской этике
В центре внимания буддизма оказывается такая ценность, как «не навреди», по отношению ко всем живым существам. Однако санскритское слово «ахимса»[396] (непричинение вреда) в буддийской этике значит гораздо больше, чем можно представить на первый взгляд.
Другое живое существо, то есть комар, червь, белка, медведь, треска, белуга, слон, воробей и коршун – все без исключения обитатели видимых миров (о невидимых уже было сказано) осмыслялись как носители того же сознания, что и субъект, который использует местоимение «я». Причинять вред другим значит допускать – именно в ценностном и этическом смысле, – что такой же вред может быть нанесён и тому, кто называет себя «я». Дело не в безопасности и не в том, чтобы суметь сохранить свою жизнь в случае угрозы, а в ценностной установке.
Если вспомнить «золотое правило этики», которое гласит «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», то применительно к буддизму оно имеет иное прочтение.
Представим конкретную и знакомую всем ситуацию. На руку человеку сел комар и пьёт его кровь. Это неприятно, но чтобы поступить в согласии с этикой буддизма, нужно согнать комара, позаботившись о том, чтобы не повредить его тонкие конечности. Но главное, сделать это с мотивацией: «Я не хочу причинить тебе боли или смерти потому, что я такой же, как и ты, поэтому боль и смерть – это общие для нас условия существования. В данный момент, выбирая между неприятным ощущением в укушенной руке и пониманием, что ты живое существо с таким же нежеланием переживания боли и смерти, на первом месте в моём этическом осмыслении – ты как носитель сознания. Боль в руке у меня пройдёт, она вторична в данной ситуации».
Это, конечно, описание идеальной этической модели, но говорить об этике – значит договаривать до конца, она не терпит недосказанности. Главный ценностный и этический акцент учения Будды относительно природы можно сформулировать так: все участники процесса под названием «жизнь» обладают одним и тем же сознанием, то есть равны между собой.
Ахимса у адживиков и джайнов
Разработку учения об ахимсе и её ценностных основаниях начали не буддисты. Они лишь развили это учение, устранив крайности в его понимании. Первыми, кто заговорил об ахимсе, были адживики – лесные отшельники, движение которых возникло ранее буддизма, хотя речь идёт об одном или двух поколениях в хронологической разнице. Это VI–V вв. до н. э. Лидер этих аскетов Маккхали Госала ходил нагим, не пил сырую воду, не перемещался ночью, в его пищевой рацион не входила рыба и мясная пища. Все это меры предосторожности для того, чтобы случайно не уничтожить чужую жизнь.
Ценность ахимсы у адживиков была, хотя учение Госалы и объяснение по вопросам этики ненасилия в трактовке адживиков до нас не дошло (только небольшие фрагменты)[397].
Как иногда бывает, когда лучшие друзья расходятся разными дорогами, так и два спутника по аскезе, Маккхали Госала и Джина Махавира, которые были вместе долгое время, разошлись по ряду вопросов.
Госала остался со своими последователями, а Махавира основал отдельное движение. Джайнизм – учение, провозглашённое лидером джайнов Джиной Махавирой, усилило понимание ахимсы, сделав его центром учения. Непричинение вреда в учении джайнов – это путь к освобождению от кармы (у джайнов она понимается совершенно иначе, чем в брахманизме, индуизме и буддизме) и перерождению души. Собственно, все участники жизни потому и страдают, болеют и умирают, что вредят друг другу. Люди отличаются друг от друга степенью причинения насилия по отношению к другим – это положение или учение о «лешья»[398] – цветах души, было уже у адживиков, но джайны усовершенствовали его.
Чистота связывалась у джайнов с максимальной непричастностью к насилию во всех его видах. В практику жизни этого уважаемого в Индии религиозного направления вошло не только бережное отношение ко всему живущему, исключительно вегетарианское питание, но и ряд профилактических мер, которые были призваны исключить нанесение вреда даже мельчайшим живым существам. Это ношение марлевой повязки, чтобы случайно не проглотить насекомое, и щётки, которой джайны подметают дорогу перед собой; ограничение передвижения в ночное время, когда не видно, куда ступает нога; ночью также не зажигается огонь для приготовления пищи, так как в его пламени могут погибнуть живые существа.
В истории религий мира джайнизм поставил доктрину ненасилия на наивысший пьедестал, так что весь этический кодекс джайнов построен на максимально возможном соблюдении концепции ненасилия во всех аспектах. Религия джайнов (как и буддистов), построена на обетах, которые добровольно дают и добровольно исполняют.
Все обеты, включая ахимсу, подразделяются на две категории: ануврата, то есть малые обеты, и махаврата, то есть великие обеты. Домохозяин практикует первые, монах – вторые.
Сборник дисциплинарных правил «Ратнакаранда шравакачара» определяет малые обеты ненасилия следующим образом: «Воздержание от причинения вреда живым существам, имеющим два и более чувств, совершаемого путём умышленного действия ума, речи и тела, любым из трёх способов: крита, карита и анумата, называется мудрыми малым обетом ненасилия». Под критой, каритой и ануматой понимается, соответственно: совершение насилия лично; побуждение к нему других; одобрение совершения насилия другими. Под живыми существами, имеющими два и более органов чувств, подразумевались черви и другие, не обладающие органами зрения, живые организмы.
В случае, когда обеты соблюдаются самым строжайшим образом, они называются «великими» (махаврата). Такие обеты, в первую очередь, предназначаются для монахов.
Один из великих бескомпромиссных обетов – саллеккхана – это доведение себя до полного истощения и голодной смерти из-за нежелания вредить живым существам, в том числе растениям, поедая их. Монах до конца остаётся верен своим убеждениям – ненасилию по отношению ко всему живому. Саллеккхана среди джайнских аскетов практикуется только по благословению духовного учителя (наставника) в случае тяжёлой болезни или приближения старости.
Традиция саллекханы насчитывает более 2500 лет непрерывного существования. Как ни странно, это неоднозначный обет именно с этической точки зрения, так как вред наносится самому себе, а это тоже вид насилия. Обет саллеккхана существует и в практике современного джайнизма, но сильно ограничивается индийским законодательством, а также джайнскими комментариями к священным текстам и внутренними наставлениями.
Буддистское понимание ахимсы в качестве примера «срединного пути»
Будда объявил найденный им путь духовного совершенствования «срединным», поэтому в буддизме ценился здравый, то есть не радикальный, взгляд на многие вещи. «Срединный путь» – понятие буддийских учений Тхеравады и Махаяны. Следовать «срединному пути» – значит держать золотую середину между физическим и духовным миром, между аскетизмом и наслаждениями; значит не впадать в крайности.
Буддизм подошёл к пониманию и исполнению ахимсы более уравновешенно, чем, например, джайнизм.
Радикальный подход к принципу ахимсы на практике может означать неучастие ни в какой деятельности, так как каждый шаг человека может нанести вред или причинить смерть какому-то живому существу. Да и само-умерщвление аскета можно расценить как нарушение ахимсы по отношению к нему самому. Поэтому, с точки зрения буддистов, в бескомпромиссной этике, как бы она героически ни выглядела, могут быть изъяны.
В истории было немало диспутов между буддистами и джайнами, в том числе по вопросу правильного понимания принципа ахимсы. Согласно буддизму, весь мир наполнен живыми и сознающими субъектами. Но исключить насилие полностью нельзя, так как для этого потребовалось бы перестроить все отношения в мире, а это невозможно. Мир насилия существует как результат кармы живых существ.
Буддизм (и джайнизм) – не теистическое учение, существование Всевышнего им не признаётся. С точки зрения буддиста, не существует Создателя (Творца) мира, которого можно попросить избавить мир от насилия. Никто не услышит этой просьбы. Мир самовоспроизводится из причин и следствий, и повлиять на это принципиальное устройство никто не может.
Быть мудрым – значит понять принципы, которые управляют миром насилия, отказаться от участия в его грубых формах, стараться как можно меньше участвовать в насилии. При этом абсолютно необходимо сохранять сознание и жизненные силы в рабочем состоянии. А для этого, как минимум, понадобится пища, которая невозможна без убийства каких-то живых существ. Если даже исключить из рациона мясо и рыбу, можно употреблять в пищу растения.
Идея равенства всех живых существ
Подробнее остановимся на ценности представления о равенстве всех живых существ. Эта великолепная идея была разработана в самом раннем буддизме, и на ней строится не только ахимса, но и уважение к достоинству других существ.
Признание всеобщего равенства – богов, духов, людей, животных и всех других существ упраздняет страх перед кем-то «большим и сильным».
У всех, конечно, в запасе разное количество лет, неодинаково происхождение и имущество. Различны здоровье, воля, таланты, возможности, степень власти и многое другое. Но ни у кого нет абсолютного преимущества, так как смерть уравнивает всех без исключения.
Звёзды гаснут, авторитеты низвергаются, мода меняется, вчерашние кумиры оказываются шутами, а аутсайдеры – лидерами. Всё меняется достаточно быстро. От прежнего могущества не остаётся и следа. Признать равенство всех, устранив, за ненужностью, страх, – значит проложить путь к уважению и сотрудничеству. Буддизм обнаружил эту этическую перспективу две с половиной тысячи лет назад. Может быть, именно в этом – скрытая и пока не реализованная возможность осмысленной деятельности человека.
Теория несуществования души (анатма) и доктрина анитьи
Идея равенства живых существ породила «цепную реакцию» мировоззренческих идей и построенных на них этических постулатов. Их невозможно рассматривать отдельно от идей анатмы и анитьи.
Анатма (Анатмавада) – это теория несуществования души, одно из основных положений буддийской философии, состоящее в отрицании абсолютного непреходящего я, высшего я или Атмана. Это положение было одним из основных разногласий с брахманизмом и оспаривалось во многочисленных философских дебатах, устраиваемых при дворах индийских царей.
Последователи индуизма верят в то, что в человеке живёт некая субстанция, называемая душой (атман), которая продолжает существовать, несмотря на все изменения, претерпеваемые телом, которая существовала до рождения и будет существовать после смерти, переселяясь из одного тела в другое.
По буддийским представлениям, подобной души не существует. Но в таком случае могут спросить, как же Будда объясняет целостность личности в различных стадиях развития – детстве, юности и старости. Жизнь, как учил Будда, – это непрерывный ряд состояний; каждое из них зависит от предшествующих условий и, в свою очередь, порождает следующее состояние. Целостность эволюции жизни основана, таким образом, на причинной связи, охватывающей все стадии её развития. Отрицая целостность идентичной субстанции в человеке, Будда не отрицает целостности потока последовательных состояний, из которых образуется его жизнь.
Целостность часто объясняется с помощью светильника, горящего всю ночь. Его пламя в данный момент зависит от условий этого момента, но отлично от самого себя в другой момент, который зависит от других условий. И, тем не менее, здесь налицо непрерывный ряд различных огней. Так же как одно пламя может зажечь другое, хотя и отличное от него, но причинно с ним связанное, так и конечная стадия одной жизни может явиться причиной начала следующей. Поэтому новое рождение не есть переселение, то есть переход той же самой души в другое тело; но рождение последующей жизни – настоящей.
Таким образом, концепция души заменяется буддизмом концепцией непрерывного потока сознания. Эта теория несуществования души играет весьма важную роль в понимании учения Будды. Он неустанно убеждает своих учеников отбросить заблуждения о самих себе. Будда указывает, что те, кто страдает иллюзией о своём я, не знают своей собственной природы. Будда сравнивает это с любовью к самой красивой девушке страны, которую, однако, никто никогда не видел и не знал, а также с сооружением лестницы для подъёма во дворец, которого человек никогда не видел.
Одна из основополагающих доктрин буддизма носит название «анитья» (на санскрите – «бренность, непостоянство»). В соответствии с ней, всё в мире находится в постоянном движении и ничто не является неизменным, включая богов, звёзды, планеты и т. д. Анитья проявляется в человеческой жизни в виде процесса роста и старения, в виде череды перерождений, в виде страданий. Ввиду того, что все феномены мира непостоянны, привязанность к ним тщетна и ведёт к страданиям. Единственным завершением анитьи является нирвана[399] – единственная реальность, не претерпевающая изменений, угасания или смерти.
Анатма и анитья – базовые установки буддизма. Они объясняются как во многих сутрах[400] Палийского канона[401], так и в текстах, возникших в буддизме Махаяны.
Двенадцатичленная формула бытия
Согласно буддийской традиции, когда Будда достиг пробуждения, ему открылась двенадцатичленная формула, раскрывающая схему причин и следствий, образующих круговорот страдания (сансару). На санскрите эта концепция причинности, разработанная в попытке уяснить причины страдания и способы избавления от него, называется «пратитья самутпада», в буквальном переводе – «теория взаимозависимого возникновения».
Двенадцатичленная формула бытия включает в себя следующие звенья:
1) Неведение (авидья) относительно своей истинной природы и истинной природы окружающих вещей, незнание Четырёх благородных истин и эгоцентризм. Неведение является причиной:
2) Формирующих факторов (самскара), состоящих из кармических факторов прошлых жизней и создающихся кармических факторов. Формирующие факторы определяют:
3) Виджняну – различение «сигналов от разных чувственных анализаторов», а также в более близком контексте «индивидуальное перерождающееся сознание» с семенами стремлений в виде кармических привычных тенденций. Сознание «спускается» в чрево матери, где происходит формирование:
4) Нама-рупы[402] или пяти «групп привязанности» (скандх), образующих личность. Нама-рупа действует на:
5) Шесть сфер познания – сферы «видимого, слышимого, осязаемого, обоняемого, ощущаемого на вкус и воспринимаемого умом (манасом)». Благодаря сферам возникает:
6) Контакт сфер с чувствами (сферы видимого со зрением, сферы слышимого со слухом, сферы осязаемого с осязанием, сферы обоняемого с обонянием, сферы ощущаемого на вкус со вкусом, сферы воспринимаемого умом с манасом). Контакт является причиной возникновения:
7) Приятных, неприятных и нейтральных ощущений. В результате чего появляется:
8) Жажда или желание, которое неизбежно превращается в:
9) Присвоение (привязанность) или попытку удержания «объектов чувств и мыслей». Присвоение является основным элементом цепи с точки зрения возможности разрушить схему. Если человек посредством своей воли и правильного мышления прекращает присвоение, то заканчивается процесс формирования:
10) Становления (существования) или «возможности перерождения в одной из трёх сфер», появляющейся в новом рождении. Рождение также связано с проявлением виджняны, нама-рупы и шести сфер познания. Рождение приводит к:
11) Старости, которая приводит к:
12) Смерти.
В начале этой схемы-цепочки находится неведение (авидья), которое называют «корнем сансары». Звенья цепи последовательно порождают друг друга, и двенадцатое звено приводит снова к первому. Так цепочка причин и следствий создаёт круговорот существования, которому присуща неудовлетворённость (дуккха[403]).
Поскольку эта схема образует «порочный круг», есть толкование, что авидья – корневая причина лишь в переносном смысле, но не «абсолютное начало или первопричина сансары»: наравне со всеми остальными элементами цепочки, авидья как их следствие, так и причина.
«Обычный человек» и «благородная личность»
Возникает вопрос: в чём же заключается фундаментальный подход к жизни? Отвечая на этот вопрос, Будда предлагает рецепт: нужно увидеть разницу между тем, как поступают все, и тем, как может поступать субъект, именующий себя «я». Если человек оказывается способен к подобной саморефлексии, то первый шаг сделан. Буддизм предполагает развитие собственного мышления, которое должно получить дальнейшее развитие.
В учении Будды, что видно из большого количества текстов, говорится о двух основных типах человека.
Первый – антропологический тип – движется по инерции жизненного сценария. С ним случается приблизительно то же самое, что и со всеми. Этот тип антропологического устройства Будда назвал «обычный человек». Ничего особенного. Он движется вместе со всеми, думает как все, поступает как все.
Другой тип антропологии назван «благородная личность». Этот тип человека развивает своё сознание и понимает, что думать, говорить и поступать нужно не «как все», а как «ты сам».