Сергей Быльцов
Эдип. Боги и герои Древней Греции
47. Эдипа называют найденышем и приемышем [13]
Шли годы. Эдип, окруженный заботами людей, чужих ему по крови, рос, ни в чем не зная недостатка. Уж золотой пушок вдоль щек пошел Эдиповых, и смуглый, черноволосый юноша считался наследником коринфского престола.
Возмужав, Эдип выдавался среди сверстников не только своей силой, но и незаурядным умом. Из-за искалеченных ног, он многим уступал в беге, но никто из юношей не мог превзойти его в борьбе или кулачном бою, и он был первым в стрельбе из лука и поединке на мечах. Никто не мог его превзойти и в метании диска.
Эдип был так же непревзойденным мастером разгадывать загадки на дружеских попойках. При этом, он был почтительным к отцу и заботливым о матери сыном. Благодаря этим достоинствам, он снискал всеобщее уважение к себе – все считали его одним из лучших граждан многолюдного Коринфа.
Однажды произошло с виду совсем незначительное событие, которое не только смутило дух Эдипа, но и оказало роковое влияние на всю его последующую жизнь.
Некоторые говорят, что во время соревнований по метанию диска, Эдип выступил не слишком удачно и впервые в жизни сплутовал: после того как все бросили диски, он первым добежал до своего потому, что его как царевича никто не желал обогнать. Эдип быстро поддал ногой свой диск вперед, и в результате этого обмана ему была присуждена незаслуженная победа. Истинный победитель видел нечестный поступок Эдипа и, не сдержав своего справедливого гнева, назвал царевича «бесчестным приемышем».
Неизвестно, откуда и от кого обиженный юноша узнал, что Эдип не родной царский сын, ведь Меропа это хранила в строжайшей тайне – возможно, он сам догадался потому, что Эдип был не похож на своих родителей. У белокожих Полиба и Меропы были светлые волосы и голубые глаза, а у смуглого Эдипа и волосы, и глаза были совершенно черные.
Гигин в «Мифах» говорит, когда Эдип, сын Лая и Иокасты, достиг зрелого возраста, он стал храбрее всех прочих, и ровесники из зависти стали обвинять его, что он приемыш у Полиба, потому что Полиб человек столь мягкий, а он дерзкий.
Возможно, завесу над тайной рождения Эдипа решила приоткрыть сама старая обликом Мойра Лахесис потому, что вскоре на веселом пиру какой-то юноша, воздавший дионисовым возлияниям чрезмерную дань, назвал Эдипа «найденышем».
Когда Эдипа впервые назвали приемышем, он не придал этому особого значения потому, что испытывал сильнейший стыд за свой бесчестный поступок. Однако, когда он услышал на пиру, что он найденыш, Эдип, вспомнив метания диска, серьезно задумался.
48. Эдип решает в Дельфах получить ответы о своем происхождении
Более озадаченный, чем оскорбленный, тем, что его назвали «найденышем» и «приемышем», Эдип едва мог дождаться следующего дня и ранним утром отправился к своим родителям и стал настойчиво расспрашивать их о своем происхождении. Полиб и Меропа, любившие Эдипа, как родного сына, так об этом и сказали. Причем, Полиб был совершенно уверен, что Эдип его сын и об этом чистосердечно сказал. Меропа же, столько лет уже лгала, что и самой себе внушила веру в свое материнство и говорила с виду не менее искренно, чем супруг.
Мойра Лахесис готовила Эдипа к первой предназначенной ему роли – героя истребителя чудовищной Сфинги и наделила его непревзойденным даром разгадывать загадки.
Эдип пытался разгадать загадку слов «приемыш» и «найденыш». Конечно, он допросил обоих юношей, назвавших его этими прозвищами, но первый надменно отказался с ним разговаривать на эту тему, припомнив ему плутовство, а второй – объяснил все опьянением. Это еще больше разожгло желание Эдипа узнать все о своем рождении.
Мучаясь бессонницей, Эдип так беседовал по ночам со своим милым сердцем:
– Полиб уверенно мне отвечал, что он мне отец, а вот мать, чувствую, что-то не договаривает или скрывает. Когда человека знаешь всю свою жизнь, с самого рождения, то чувствуешь по его взгляду, по тону течи, по тысяче разных мелких деталей, что он не вполне искренен. Не могу поверить, что она, такая добродетельная женщина, изменила супругу… во всяком случае со смертным. А может быть мой родитель и действительно бог?.. Ну не обязательно Зевс Громовержец или брат его Земледержец, которые любили возлечь не только с девами, но и с женами. Может быть, Меропой овладел Аполлон иль Гермес, или, хотя бы, один из речных богов, которых целых три тысячи? Как бы я хотел стать не только царем, но и быть полубогом! Я бы оставил своим детям самое прекрасное на свете достояние, ведь такое счастье, как молодость и сила, в старости мерзкой закончатся, а вот царская власть и благородное происхождение всегда остаются у человека. Я могу стать основателем новой царской династии, не как Эдип, сын смертного царя Полиба, а как Эдип полубог, у которого есть два родителя: смертный отец Полиб и божественный… Мне во что бы то ни стало надо все разузнать о своем происхождении.
Так и не получив ни от кого желанного объяснения и стремясь любым путем разгадать загадку, а также тяготясь сделанным ему упреком, Эдип принял самостоятельное решение – отправиться в Дельфы, чтобы узнать всю правду о своем происхождении от оракула. При этом он очень надеялся получить подтверждение своего предположения о том, что у него есть божественный отец. Чтобы не оскорблять родителей сыновним недоверием, он сказал им не правду о своих ночных мыслях, а неправду об ужасных снах, которые, якобы, не дают ему спать и по их же совету отправился в Дельфы, в знаменитейший храм не только в Элладе, но и во всей Ойкумене.
49. Ужасный оракул Эдипу
Эдип пришел в Дельфы в начале весны – в самое цветущее для оракула время в служении богу-прорицателю. Из граждан с немалым достатком, принесших Дельфийскому храму, где Пуп Земли, обильные жертвы и богатые дары образовывалась очередь, и 7 числа каждого месяца допущение просителей определялось жребием. Главный жрец был дружен с царем Полибом и для его сына сделал исключение, допустив его для совещания с Пифией без жребия.
Аполлонова дева, как обычно, омывшись в Кастальском источнике, надела золототканную одежду, распустила пышные волосы, и только после этого надела на голову венок из лавра. Испив в адитоне из источника, прорицательница пожевала душистый лавр и, усевшись на высокий медный треножник, стала вдыхать испарения, поднимавшиеся из расселины, где догнивала туша убитого Аонийского змея и где, впервые, согласно легенде, коза была охвачена судорогами.
Выслушав вопрос Эдипа о том, кто его настоящие родители, Пифия некоторое время молча жевала лавр, а потом вдруг забилась в экстатическом вдохновении, выкрикивая не понятные нечленораздельные фразы. Жрец внимательно выслушал прорицательницу и потом отвел Эдипа в специальное помещение.
Оракул не только не разрешил сомнений Эдипа, но и сделал его возвращение в Коринф совершенно невозможным. Профет, не сказав, кто родители Эдипа, глядя мимо него невидящими глазами, словно, это он, а не Пифия жевал лавр и вдыхал ядовитые испарения из расселины, гневно вскричал:
– Прочь из святилища, несчастный! И не смей сюда никогда возвращаться!
Если бы не главный жрец, друживший с Полибом, слуги выгнали бы Эдипа из храма. Успокоившись, жрец-профет изрек:
– Чей бы ты ни был сын, тебе суждено убить родного отца и соединиться с родной матерью на нечестивом ложе; и рожденные ею дети будут обречены на жестокие страдания и страшные муки, сыновья же погибнут позорной смертью.
Эдип был в ужасе. Его обычно задранная голова пала так, что раздвоенный подбородок со стуком челюстей друг о друга уткнулся в грудь. Впервые в жизни он почувствовав мерзкий страх кровь леденящий и поднимающий волосы на голове колом, он срывающимся голосом стал шептать:
– Лавры Дельфийские мне вещают убить родителя своею рукой, но что может быть в жизни страшнее, чем отцеубийства грех!? Весте с этим еще более мерзким злодеяньем Феб мне грозит: кровосмесительным браком – ложем матери гнусным.
Убийство отца, так же, как и кровосмесительная связь сына с матерью считались в Греции одними из самых страшных преступлений. Самые чудовищные из богинь – мстительниц – Эринии, древние дщери чернокрылой богини ночи Нюкты, никогда не прощали убийства родителя и осквернения материнского ложа и нестерпимыми угрызениями совести доводили виновных до сумасшествия или до самоубийства.
Некоторые говорят, что в древние времена Эринии пытались отомстить первому коронованному правителю богов Крону за то, что он оскопил серпом адамантовым своего отца Небо-Урана и будто бы не без их участия Зевс сумел ниспровергнуть своего жестокосердного родителя. И сам Зевс всемогущий будто бы боролся с Эриниями после того как, приняв образ пятнистого змея, насильно совокупился с матерью Реей перед этим превратившейся, чтобы напугать его, в ужасную змею. Однако впоследствии Владыка блистательных высей Олимпа, как и всех остальных богов и богинь подчинил древних змееволосых мстительниц своей воле.
Эдип не возвращается в Коринф и по дороге в Фивы невольно убивает отца
50. Чтобы избежать преступлений, Эдип не возвращается в Коринф
Когда Эдип в себя пришел от холодного липкого страха, сковавшего в первый момент его по рукам и ногам искривленным, то постарался отнестись к своей будущей жизни как к поиску решения трудной задачи или загадки и стал медленно сам собой так говорить:
– Может ли Пифия ошибаться? Говорят, она, как и Феб, устами которого она и является, может вещать иносказательно и даже двусмысленно, но явно не ошибается никогда. Могу ли я избежать того, что мне предначертала непреложная Мойра Лахесис? Все говорят, что предопределенного Роком не может избежать даже бог. Тем более людям отвратить невозможно того, что им старая Ткачиха соткала. Теперь я понимаю, что самая тяжелая мука на свете для человека – знать свое страшное будущее и не иметь силы бороться с Могучей Судьбой. Но жутколикая богиня Ананке всем разумным существам предоставила свободу выбора, значит я могу выбрать как мне сейчас поступить. В самом деле, знаменитый рокоборец аргосский царь Акрисий, узнав, что ему суждено умереть от руки внука, всю свою жизнь пытался избежать исполнения оракула, и это ему практически удалось. Он был мгновенно убит случайно брошенным его внуком Персеем на играх диском, и пророчество сбылось, но когда? – Акрисий был уже старцем, и такая быстрая смерть только избавила его от всех страданий и мучений старости дряхлой. Что ж… мне ничего не остается, кроме того, чтобы, подобно Акрисию, стараться избежать исполненья оракула. Для этого мне надо держаться подальше от Полиба и Меропы, чтобы как-то случайно, например, на охоте не убить родителя и потом в приступе умопомрачения не соединиться с матерью. Да, иного исполнения пророчества я и представить не могу.
Подбородок Эдипа давно поднялся и занял привычное положение. Он понял, что ему делать и почти успокоился:
– Я ни за что не вернусь в Коринф и постараюсь никогда не встретиться ни с Полибом, ни с Меропой, даже случайно. Но это значит, что я обрекаю себя на добровольное изгнание.
Подбородок юноши судорожно дернулся вверх и вправо, и он страдальчески завопил:
– Значит, я не буду царем!? Какая страшная цена за отсрочку вынесенного Судьбой приговора! Что ж, придется мне одному заплатить за то, чтобы Полиб и Меропа счастливо состарились.
Густые, тяжелые брови, застывшие на красивом, с легкой горбинкой носу Эдипа скакнули вверх, и он, окинув взглядом свои кривоватые ноги, бодро вскричал:
– Выше голову Пухлоногий! Пифия не сказала, что я никогда и нигде не буду царем, ведь Коринф – не единственный город в Элладе. Итак, решено: я делаю то, что должен – не возвращаюсь в Коринф, а там будь, что будет!
Юноша, любивший решать необычные и трудные задачи и отгадывать загадки не мог себе даже представить, какой чудовищно изощренной может Судьба в лице старой лишь обликом Мойры Лахесис в ее стремлении к сохранению заведенного ее матерью богиней Ананке порядка. Одним из главных проявлений Порядка в мире являлось исполнение всех предначертаний старой Ткачихи. Для этого у непререкаемой Мойры был особый кулек с колечками – предначертаниями, которые она по мере необходимости вешала на нити судеб смертных во время своего вещего ткачества. Этими колечками Лахесис подправляла свои предначертания, данные при рождении ребенка, если вмешивался Случай в лице ее зеленоглазой тетки Тюхе, или сам смертный своим свободным выбором начинал мешать исполнению оракула.
51. Гамартия
Так, стремясь избегнуть предсказанной Могучей Судьбы, Эдип, с одной стороны, подобно Акрисию, достигнет своей цели и надолго отодвигает во времени исполнения страшных предсказаний. Он около двадцати лет проживет счастливо, будет царем, чего ему всегда страстно хотелось, и станет отцом четырех прекрасных детей, которые успеют стать юными, прежде чем начнет исполняться ужасное пророчество.
С другой же стороны именно, благодаря этому своему выбору – не возвращаться в Коринф, – Эдип впадает в ужасную гамартию (ошибка, изъян). Говорят, такая роковая ошибка была изобретена бесстрастной Мойрой Лахесис – именно с помощью действий, совершаемых человеком для избежания Рока, Ткачиха как раз и добивается столь изощренным способом исполнения своих вытканных предначертаний. В то древнее время изощренность была совсем не свойственна людям, в том числе и софистам, и даже боги не были в ней искусны.
Другой, не такой самонадеянный, своевольный и упрямый человек, оказавшись на месте Эдипа, вернулся бы к Полибу и Меропе, которых он считал родителями и все им рассказал бы, чтобы вместе с самыми близкими ему людьми, попытаться вместе найти выход из создавшегося положения. В этом случае Старухе Лахесис пришлось бы соткать совсем иную действительность и вытаскивать из своего кулька совсем другие колечки – предначертания. Никто не знает, что было бы в этом случае, ведь история не знает сослагательного наклонения. Можно только догадываться или предполагать.
Некоторые говорят, что даже, если бы Эдип в стремлении любой ценой избежать предсказанных преступлений, захотел бы убить сам себя, то оракул все равно сбылся бы. Например, Лаий, узнав о добровольной смерти Эдипа и поняв, что это его выживший сын Пухлоногий, мог тоже лишить себя жизни из-за угрызений совести, ведь он, проткнув Эдипу лодыжки, приказал бросить его в горах; сын выжил и убил сам себя, значит Лаий виновен в его смерти. Может быть, никогда не дремлющая старуха Лахесис просто не позволила бы Эдипу лишить себя жизни, что она могла сделать самыми разными способами…
Теперь же, богиня заблуждения и умопомрачения Ата (беда, несчастье, ослепление) вместе с изощренной Гамартией будут все время находиться рядом с Эдипом и приведут его к неизбежной страшной катастрофе (развязка), предначертанной Роком. Смелость и доблесть героя, и даже его острый ум – умение решать разные задачи и разгадывать загадки – все будет против него, все будет, словно водоворот чудовищной Харибды, засасывать его в воронку Рока и неумолимо приближать к катастрофической развязке.
Эдип шел медленно из Дельф, которые ему вещали убить родителя, и сам себя боялся. О возврате в Коринф к Полибу, которого он, как ему мнилось, должен был убить и Меропе, браком кровосмесительным с которой, грозил ему сам светоносный Феб, ему и страшно и стыдно было даже думать. И грех отцеубийства, и угроза оказаться на материнском ложе гнали юношу все дальше и дальше от родных пенат Коринфских и от Дельфийских лавров.
Отойдя от Дельф на несколько стадиев, сын Лайя и Иокасты в который раз опять крепко задумался, разговаривая сам с собой:
– Да, задала жизнь мне задачу: В Коринф возвращаться никак нельзя. Даже, если случайно Полиба убью, например, на охоте или на играх, как Персей убил деда Акрисия, все равно этого себе не прощу, да и Эринии не простят отцеубийства, даже случайного.
Тут юноша стал совсем угрюмым:
– А куда же мне все-таки идти в этом добровольном изгнании? Нет нигде, кроме Коринфа у меня ни родственников, ни друзей. Что меня ждет в конце этой дороги? Смерть иль позорное рабство? Теперь я понимаю, какое ужасное наказание, когда человека из родного города изгоняют.
Пройдя еще несколько стадиев, Эдип уже сомневался в том, что правильно поступил, решив не возвращаться в Коринф:
– А, может быть, надо было прийти и все родителям рассказать? Может быть, вместе, что-нибудь придумали бы? Ведь не зря говорят: один ум – хорошо, а два или три лучше.
Некоторые рассказывают, что Эдип не был в Дельфах, а отправился на поиски упряжки, похищенной у коринфского царя Полиба, которого он считал отцом. Во время этих поисков он сталкивается с незнакомым ему стариком гордого вида и убивает его вместе с тремя слугами, а один смог убежать.
52. Лаий из-за певицы ужасов Сфинкс отправляется в Дельфы
В это время под стенами Фив появилось ужасное крылатое чудовище с женским лицом и грудью и остальным телом льва, по имени Сфинкс, которое подстерегало на проезжей дороге одиноких путников. Сфинкс задавала людям хитроумные загадки и убивала всех, кто не мог их отгадать, а отгадать их никто не мог, и люди гибли в страшных мучениях от крепких когтей и острых клыков чудовища с ликом и грудью прекрасной женщины.
Царь Лай, как было принято в подобных случаях решил обратиться к Дельфийскому оракулу с вопросом, как избавиться фиванцам от ужасной певицы, обложившей их живой данью кровавой.
Впрочем некоторые, как Еврипид в «Финикянках» говорят, что именно в те злые дни Лай к оракулу решил поехать совсем по другой причине: вдруг захотелось царю узнать от Локсия – Феба, что стало с его единственным сыном, некогда брошенным в горах с пронзенными стопами или лодыжками.
По дороге из Фив в Дельфы Лай встретил молодого путника. Это случилось на Схисте (перекрестке дорог), в земле, которая Фокидой зовется, в местности, где путь двоится в Дельфы и в Давлиду.
На распутье юноше встретилась колесница, на которой ехал старик с гордой осанкой и черными, как у самого Эдипа, глазами, в сопровождении нескольких слуг. Эдип не успел вовремя посторониться на узкой дороге, и старик сверху ударил его стрекалом.
Некоторые, как Еврипид, рассказывают, что царь не сразу ударил Эдипа. Надменный возница, первым увидевший пешего путника, так ему закричал:
– Посторонись быстро, прохожий! Дай дорогу, не видишь – царю негде проехать.
Но Эдип, погруженный в невеселые мысли, по-прежнему шел ни на кого не обращая внимания и ни слова не отвечал вознице… Тот коней удерживать не стал, и кровью обливает ступни идущего железное вращение колес тяжкого обода. Если бы под ногой путника в этот момент оказался камень, а дорога эта сплошь состояла из камней, то Эдип навсегда стал бы жалким калекой, однако по воле богини Случая Тюхе его нога оказалась в щели между камней на мягкой земле, и Эдип лишь завопил от острой боли. Он разъярился и, несмотря на жгучую боль в ступне, как подгоняемый оводом бык племенной по каменистой дороге помчался, перебирая быстро искалеченными во младенчестве кривыми ногами.
Гнев ненавистный, и самых мудрых в неистовство вводит. Что же ожидать от юноши, сердце которого только, что раздирала грусть нестерпимая?! Зубы его заскрежетали от гнева; черные очи засверкали страшно, как пламень. Забыл он про свой оракул, была только боль, за которую мстительный дух наполнил гордое сердце героя гневом безумным.
Вмиг догнав повозку, почему-то замедлившую ход, юноша с разгона ударил крепким посохом возницу по голове, и тот свалился на землю замертво.
53. Лаий погибает от руки Эдипа
В этот-то момент Эдипа изо всех сил ударил стрекалом смуглый и черноволосый, как Эдип, старик с гордым, даже надменным лицом.
Никто не может точно сказать – почему Лай ударил неизвестного прохожего так сильно, словно хотел убить его. Однако сведущие люди рассказывают, что Лай узнал сына по кривым ногам, которые когда-то он сам проткнул гвоздем железным от пряжки. В первый момент он даже обрадовался, что сын жив, но его сердце не успело наполниться теплым чувством отцовским потому, что он тут же вспомнил страшный оракул, что сын будет убийцей его. Жуткий страх прямо сейчас жизни желанной безвозвратно лишиться от рук этого незнакомого кривоногого молодого прохожего заставили руки самого Лая схватить стрекало и, что есть сил опустить на Эдипову голову.
Таким образом, Лаий так же впадает в гамартию. Стремясь избежать предсказанной ему Фебом смерти от руки сына, он пытается убить встречного юношу, похожего на его сына, который должен был иметь такие же кривые ноги и быть такого же возраста. Если бы царь так вызывающе враждебно себя не вел, то его встреча с Эдипом закончилась бы, скорее всего, мирно.
Дальше некоторые рассказывают так. На какое-то мгновение Эдип от удара опешил или просто задумался, как будто пытался что-то вспомнить. Сколько времени прошло – неизвестно, ибо бывает, что в один миг человек вспоминает всю свою жизнь.
Юноша, наконец, вспомнил то, что хотел. – Это было предсказание Пифии, что ему суждено убить родного отца. Однако даже беглого взгляда на старца в повозке было достаточно, чтобы он убедился, что это был никак не Полиб. Эдип пытался еще что-то вспомнить, но уже было поздно. Руки его, быстрые, как у всех юношей, вдруг сами опустили посох тяжелый, губительный на голову надменно – враждебного старика, сверкавшего из-под насупленных кустистых бровей глаз чернотой. По воле богини Случая Тюхе посох попал в посеребренный сединой висок черноволосому старику, и удар оказался смертельным, и старец спесивый свалился бездыханным вслед за возницей своим.
Другие же о смерти Лаия рассказывают иначе: после того как Эдип жизнь своим посохом исторг из возницы, он, что-то важное вспомнил и ударил посохом длинным не старика, а коней. Неуправляемые кони, словно северный ветер Борей, понесли повозку, и старец с гордой осанкой выпал из нее, запутавшись случайно в кинутых вожжах. Таким образом, согласно этому мнению, Эдип не был непосредственным убийцей своего отца Лаия, погибшего в результате падения с колесницы на камни.
Вряд ли когда-нибудь будет точно известно как именно погиб Лаий. Например, Аполлодор говорит, что проезжая на колеснице через область Фокиды, Эдип встретился на узкой дороге с ехавшим на колеснице Лаием и Полифонтом, который был глашатаем у царя. Полифонт приказал Эдипу уступить ему дорогу, и, так как Эдип, не повинуясь, медлил выполнить приказ, он заколол пикой одного из коней Эдипа. Разгневанный Эдип убил и Полифонта, и Лаия, после чего отправился в Фивы. Этот рассказ создателя Мифологической библиотеки заслуживает внимания, поскольку Эдип, как царевич, вряд ли передвигался пешком на большие расстояния. Ведь и в Дельфы из Коринфа он приехал на колеснице.
Дальнейшие события большинство известных писателей описывают похоже. Эдипа окружили несколько слуг, и началась драка. Юноша из влагалища, висевшего на поясе, исторгнул свой меч изоострый, и вскоре трое слуг расстались с жизнью, а четвертый, последний в страхе бежал.
Такие дорожные случаи были не редкостью в Греции. Непреднамеренное убийство в дорожной ссоре, тем более вне стен своего города – государства в Элладе не считалось тяжким преступлением, а в некоторых полисах и вовсе никак не наказывалось.
Согласно рассказу ученого путешественника Павсания, Эдип никого из убитых не предал погребению, он лишь после отцеубийства омыл руки в источнике, которому дали название Эдиподия (источник Эдипа). Лаия же предал погребению царь платейцев Дамасистрат, и доныне еще на середине, где сходятся три дороги, находится его могила и сопровождавших его рабов, и над ними навалена куча неотделанных камней. Царская власть в семивратном граде перешла к брату Иокасты Креонту, сыну Менекея.
Некоторые говорят, что Эдип, как ни в чем небывало, возвратился к Полибу, сняв с убитого пояс и меч. Более сведущие же, рассказывают, о победе Эдипа над певицей ужасов Сфинкс и роковых последствиях этой победы.
