Сергей Алексеев
Байки из зоны 51
Глава 3
Ну что же, работа и общая крыша над головой, сплотила совершенно разных людей, но все-таки, жили мы вроде бы терпимо. И замечу, за пару лет Жир и Пижон почти перестали друг на друга роптать. Все бы так и продолжалось своим мирным чередом и впредь, но случилось неожиданное. Пижон однажды вернулся с работы не один, и вовсе не с подружкой, чтобы нас удивить, а представил нам здоровенного парнишку, с жирком и наглецой на мордахе.
– Вот, познакомьтесь. Приказано показать ему его комнату, и теперь он будет жить с нами. Это мой новый коллега и зовут его…
Мы его Годзиллой прозвали, за его большой рот и неуемный аппетит. Он страдал хроническим гастритом и ел по десять раз на дню, часто занимая и наши продукты, но редко когда возвращая. Я как-то прохладно встретил его в нашем кругу, зато Пижон нашел в нем нечто, что сделало их неразлучниками.
Что сразу же бросилось в глаза, так это то, что с виду он не подходил для нашей организации. А уж тем более, не обладал замшелым обликом инженера или ученого. Где опресняющий ореол ботаника? Где прикид, как из помойки? И что он вообще знает о звездных войнах, хоббитах и стартреке?
Ничего, совершенно ничего! Он и про работу не болтал, когда находился вне ее. А если и шла речь, то мордочка его наливалась унынием. Да и там, видать, успехом он не блистал. Зато, повезло с родственниками, что приткнули его сюда. Именно так он и попал в наш круг общения.
Не сказать, что он был тупой, ой нет. Все-таки богатые родители, поездки в разные страны, исторические места, музеи, лыжные курорты. И даже бордели всех захолустий мира щедро поделились с ним женщинами самых изысканных оттенков кожи. И весь набор наркотических веществ к тому же успел изучить. От простых как мир, до секретных снадобий шаманов из южной Америки и полетами сквозь солнце, с реактивным пламенем из заднего прохода.
В общем, все это он знал. Пусть умным он не был, но житейской мудрости отнюдь не лишен. В довесок, избалован забавами жизни и мог находить мелкие радости для себя даже в самых неожиданных местах.
Хотите пример? Он мог совершенно спокойно, идя на встречу какой-нибудь преклонной старушенции, с ходу манерно выкрикнуть:
– Бабка! Есть гра-на-то-мет?
Предвкушая получение строго определенного ответа, как правило, направление в места нам известные, он начинал чуть ли не урчать от умиления, и получив его, он громко и долго ржал с повизгиванием и смотрел на своих товарищей, явно желая увидеть удовольствие на их лицах.
Хотя нам было не очень-то приятно, столь неординарное отношение к старикам, не вызвать смех это никак не могло. Обычно, в начале, пытаешься сдержаться, быть серьезным, но растущее давление воздуха внутри, превращала это событие в страшных гогот, до адских болей в животе и ребрах. А затем нападал приступ непонятной усталости.
Но как обычно, подобное поведение не может существовать отдельно от других не менее странных выходок. Я, к примеру, любил кошек. Они у меня были с детства и всегда меня окружали, где бы я не был. Но так случилось, что я не мог притащить кота в наш общий дом. Как всегда у кого-то аллергия, а другой, просто не терпит кошачью шерсть по всему помещению. Тем более у родителей остался мой самый мохнатый друг по кличке Гопа.
Ну так вот, этот гастритный ушлепок, тридцати лет отроду, если увидит кошку где-нибудь по пути, то хлебом его не корми, дай пинка ей отвесить. Увидев это один раз, в моем сердце что-то отлегло. Я навсегда потерял всякое дружелюбие к этому человеку, но эту утрату я скрывал от других из-за всех сил.
Итак, резюмирую, кто такой Годзилла? Это жирный, наглый бегемот-шизофреник, этакая залетная черная птица в стае белых ворон, важнейшей целью своей жизни ставящий генерацию всеобщего внимания к его конкретной персоне. Черт его поймешь, зачем ему это. Но дай ему шанс прославиться на весь мир забавами с неосторожной свиноматкой, я думаю, он бы его не упустил. Просто поприколу.
Во всем остальном все прилично. Хорошо одевался, следил за собой и начитан весьма. Как выяснилось позже, жить он предпочитал вдали от нашей общей обители, у очередной подружки. Но часто возвращался по ночам, пьянющий вдрызг, прежде разодравшись с предметом любви в пух и прах.
Глава 5
Еще неделю не прожив под нашей общей крышей Годзилла, как следует, рассорился с Жидом. Все началось с того, что первый полез среди ночи по холодильникам, и не нашел для себя ничего более подходящего, как большую упаковку йогурта, что лежал на полке у второго. Жид был в бешенстве. Рано утром весь дом поднял на ноги целью выявления виновника торжества. Годзилла не стал отпираться и обещал ему тем же днем вернуть утрату в двойном размере. Но дело имело продолжение.
Я сидел на кухне, пил кофе и читал свой материал. Лениво ввалилось на сцену самое жирное тело из нашей коммуны и давай шарить по холодильнику, в привычной ему манере.
– Это чья бутылка с водой? – спросил он.
– Кажется, Жид такую пьет, – ответил я, оторвавшись краем глаза.
– А, ну ладно.
Я продолжил читать и вдруг слышу, как выходит газ из-под крышки, а затем, как Годзилла сплевывает слюну. Я вновь поднимаю глаза и вижу, что он вытирает губы о плечо, закрывает крышку и затем, смотрит бутылку на просвет. У меня чуть челюсть не отвисла. Я бросил журнал на стол, подбежал к Годзилле и рванул у него эту бутылку. Но тот не отпускал.
– Да постой, все нормально! Пусть так и будет, – лыбился он как динозавр.
– Выбрось ее к чертовой матери, я не позволю!
– Да все нормально, никто ничего, не узнает.
– Ничего не нормально, я ее вылью!
– Да брось. Тебя что, этот заморыш разве не достал? Он какой-то не от мира сего. Бесит меня!
– Зачем ты к нему лезешь? Святошей себя возомнил? – уже всерьез разозлился я и принялся жестко вырывать эту бутылку. Но тот не сдавался, прижал ее к себе и давай ржать. Я бросил это дело. Захлопнул дверцу холодильника и облокотился на нее.
– Выливай, пока не поздно!
– Да, не стану я! Вот увидишь, будет прикол, – и опять ржал как бегемот.
– Как хочешь, но я не позволю, – настаивал я.
– Что не позволишь? – спросил Жид, появившись из-за моей спины.
– Не обращай внимания, мы спорим, – ответил я, силясь найти достойное оправдание. – Я по ошибке разрешил Годзилле взять твою воду, думал, что свою предлагаю. Ты уж извини, дружище. Я тебе возьму сегодня, хорошо? – спросил я и бегемот опять заржал на моих словах, как последний идиот.
– Хм, разумеется, – ответил Жид и окинув нас странным взглядом, ушел в свой кабинет.
***
От бутылки я избавился и всерьез поговорил с Годзиллой. Но как я понял, толку в том было мало. Тем же вечером к дому подъехал фургон и, к нашему удивлению, выгрузил огромный холодильник. Жид поставил его у себя в комнате, а на следующий день пришел мастер и врезал в его дверь дополнительный замок. Мы, зная его как облупленного, не стали ему ничего говорить.
Глава 6
Скажу честно, после этого случая в нашем пристанище, довольно долгое время оставались весьма натянутые отношения друг к другу. Теперь, если Жид и показывал свой нос из комнаты, то всегда молча, пряча от нас взгляд. Раньше, я частенько подвозил его до работы на своей машине, но с того раза, он стал добираться сам, отправляясь часом позже моего отбытия.
А я здорово удивился, найдя в себе некое чувство вины, отягощавшее мою жизнь. Вот хотел бы я вернуть свои детские неприятности в настоящее время? Категорически нет! Потому и на произошедшее, я вновь взглянул другими глазами и даже свой поступок оценил отнюдь не на пять балов. Может стоило врезать Годзилле по его хоботу, но какой из меня боец.
Тем не менее, следовало сгладить ситуацию и от себя привнести что-то доброе в этот мир. Несколько дней спустя той истории с бутылкой, Годзилла и Пижон свалили развлекаться до утра и я, решил попытаться восстановить справедливость.
Я постучался в двери Жида, но ответа не последовало.
– Эй, привет! Я сейчас направляюсь в бар, что у нас через дорогу. Ты, если что, приходи тоже. Я один буду. Просто накатило и все по-дурацки, что ли пошло, неправильно как-то. В общем, я буду рад, если ты присоединишься. Хорошо?
Но ответа не последовало и тут.
Тем не менее, я занял столик перед телевизором и твердо решился преодолеть прежние границы опьянения. Раньше, я за всю жизнь больше бутылки пива не выдувал, боялся как-то. Мой скальпель, мой рабочий инструмент это мозг, и я не позволял кормить его всякими отходами жизнедеятельности, выражаясь словами Жида.
И вот, часом позже я на половину осушил свою пивную кружку, как к моей неожиданности чьи-то руки поставили бокал на противоположную сторону столика и посередине большое блюдо сырных палочек.
– Спасибо что пригласил, я действительно тебе благодарен, – сказал Жид и сел на кресло против меня.
– А я рад, что пришел. Ты первый раз здесь?
– Да, я вообще в баре впервые.
– Серьезно!?
– Ну, было разок. Уж и не вспомнить когда. Меня, знаешь ли, не все жалуют. Хотя я уже перестал париться по этому поводу.
– И не надо! Все мы сами со своими прибабахами.
– У меня их больше. Я же все-таки ученый, могу кое-что заметить отходящее от типичных признаков…
– Да не ломай голову, все мы такие, говорю. Разница в том, что некоторые, до дрожи боятся в этом себе признаться и показать свое истинное нутро. Ой, что подумают другие, – вот это и витает в головах. Годзилла, конечно исключение. Тот еще отморозок, как внутри, так и снаружи.
– Интересно теория.
– Я не шучу.
– Признаться честно я… не собирался приходить. Но заявились полицейские в наш дом и сбили меня с моей работы…
– Полицейские!?
– Да, я и сам не на шутку перепугался. Сначала в звонок давили, как к себе домой, затем настойчиво громыхали в дверь. Я и спустился, чтобы узнать в чем дело.
– Так зачем они приходили?
– Нашли кого-то в нашем лесопарке говорят. Утром сегодня, кстати. Девушку. Спрашивали, может слышали чего?
– В смысле? Труп?
– Ну да! Я уверен, что это убийство, и скорее всего из пистолета.
– Серьезно!? Здесь!? Мы ее знаем интересно?
– Не скажу, но меня они здорово удивили.
– Меня, признаться, тоже. Молодая хоть?
– Кто его знает.
– Забудем тогда пока, завтра все газеты расскажут. Я уверен.
– Согласен!
– Я знаешь, что хотел сказать. Ты в голову не бери этого Годзиллу. Он и в правду олигофрен. В прошлые выходные ходили вместе за продуктами, до соседнего магазина, так этот баклан увидел бездомного кота и давай за ним гоняться, как дурашливый пес. Бедный кот, очертя голову бросился в дорожный водосток, а я затем высматривал его полчаса, живой ли он там еще. Представляешь, сижу как чудик, с пакетами в руках и зову «котик-котик». Я совершенно не представляю, что там под землей и сможет ли тот бедолага выбраться теперь.
– Там да, думаю, достаточно высоко. Ясно с ним. Но по правде говоря, мне тоже хотелось тебя кое о чем спросить. Про себя спросить. Я давно понял, что со мной что-то не так. Да многое, я уверен, чего не так. Ума палата, но люди меня не слышат, не слушают, а я признаться, уже разум сломал, как и куда двигаться дальше.
Я и книжек стопку изучил и журналов пачки, – глупость полнейшая. Для кого вообще эту ерунду пишут, понять не могу. Подругу мою ты тоже видел. Чье-чье, а ее мнение только хуже сделает. Не умею я выставлять себя парнем-рубахой, не позволю себе упрашивать кого-либо, унижаться перед ним. Но все же, ты бы не мог дать мне пару советов, я был бы тебе очень благодарен. Ладно?
– Ой. Хм… – удивился я и вслед глубоко задумался. – Пожалуй, я могу бросить парочку на суд публики, но только косметических. Я, видишь ли, и сам не образец для подражания. Ты уж извини если что.
– И этого будет не плохо.
– Только без обид, ладно?
– Конечно!
– Но для начала я бы предложил тебе прикупить приличную одежду и прическу подобрать. Пошли в следующие выходные пошаримся по магазинам?
– Я с удовольствием! Спасибо большое! Я не ожидал от тебя.
– Да ерунда!
***
Мы просидели до поздней ночи и за все это пусть небольшое время я узнал о Жиде больше, чем смог это сделать за пару лет, что мы делили вместе дом.
Первое на что я обратил внимание, это на его специфическое воспитание для нашего общества. Родители боги, а дети рабы. Повиновение, послушание, железный распорядок дня и религия со всех углов. В начальную школу он не ходил, а знания тщательно фильтровались сквозь призму взглядов его матери. Железная, видать, была леди. Она указывал ему что изучать, а что не стоит. С кем водить дружбу, а кого избегать.
Таким образом, все кандидаты в друзья постепенно утрачивали право доверия, подорвавшись на обычных мальчишеских шалостях. То поздно придет, то где-то лазили по заборам и подрали колени. Потому, он непреклонно оставался один на один с сами собой. В общем радости полные штаны, а не детство.
Вместо средней школы, его отправили в частный пансионат с неоконформизским уклоном и без того, весьма странной системой обучения. Его соседями оказались, дочки да сыночки известных бизнесменов и политиков, – те еще персоны. И, казалось бы, Жид просто обязан был сколотить величайшую карьеру, после Гарварда, с его-то мозгами. Но нет, он полез в святая святых самого господа бога, а именно, в генную инженерию.
И что вы думаете, принесло ли ему это хоть что-нибудь. Ну да, конечно. Прячут его успехи, как могут, и даже платят весьма посредственно. Сейчас и мир, впрочем, стал таким. Все величайшие изобретения, в наши дни, принадлежат частным корпорациям. Ну, да ладно.
Кстати, кое-что мне удалось узнать и о его подруге. Как оказалась, та еще змея. Она успешно крутила им, отжимала долю его заработка и морально размазывала его по полу. Жид же, возносил ее как богиню. До известного нам дела доходило исключительно редко и то, если ее вечная Лахудра не припрется на свое усмотрение. Как итог, куда он не пытался расцеловать свою жизнь, везде подставлялась унылая целлюлитная задница.
Узнав все это, я тем же вечером решил помочь ему. В гораздо большей степени, чем планировал изначально. И даже набросал в голове кое-какой план.
Глава 7
В следующие выходные мы прошлись по магазинам, а оттуда вернулись с несколькими пакетами одежды, что более-менее подходила Жиду. Дело оказалось не легким и отняло почти весь день. То ростом не вышел, то его вечные жалобы на неудобство. Но все-таки, потрудились мы на славу. Пусть рубашки я не заставил его одеть, но поло сидело на нем как надо, он и сам это отметил. Кстати, затащил я его в довольно дорогую парикмахерскую и просил брадобрея подобрать что-нибудь подходящее. С чем тот и справился. Уже дома, Жид переоделся и затем сиял, как медный тазик, крутясь перед зеркалом весь вечер.
Вернулся с прогулки Пижон и тоже похвалил перемены. Я же, был рад за нас двоих, и даже уловил в себе некое желание продолжать. И вторым моим шагом, было убедить его чаще оказываться в кругу людей. Для начала посоветовал ему ужинать как все, за обеденным столом, а не засеревшись у себя в комнате.
– Болтать не обязательно, но слушай как и о чем говорят другие. И веди дневник. Я знаю память у тебя что надо, но все равно, отмечай свои ошибки и победы за день. Анализируй их и ищи новые направления для перемен, – советовал я, точно так, как мне советовал мой отец в детстве.
Кстати, и Годзилла не смог пройти мимо преображения Жида. Не знаю, что было в его голове, но он будто посчитал, что ему сделали вызов, и тоже самое проделал для нелепого Пижона. Толи от зависти, толи от благородных побуждений, но все же, нашел подход и время, чтобы повлиять на своего коллегу.
Буквально неделю спустя нашего похода по магазинам, Пижон и Годзилла притащились поздно вечером пьяные в хлам. Все бы ничего, они частенько вместе давали дрозда, но Пижон сегодня заслуживал отдельного внимания. На этот раз в его внешности поменялось совершенно все. На голове короткая современная прическа, волосы выкрашены в песочный цвет, вместо костюма-тройки – спортивный однотонный пиджак и джинсы. На ногах «Найки», на шее – толстая золотая цепь до пуза. Под ней, – модная футболка.
Я похвалил. Действительно не ожидал от Пижона такого. Все четко, брутально, и радует глаз. Даже дорогущие часы появились на руке, а на указательном пальце крупный перстень. Раньше же он пользовался карманными «Биг-Бенами», чем здорово смешил публику, а украшения на руках называл уделом зеков и бандюг.
– Это Годзилла посоветовал, – пояснил тот и в лице его появились новые черты, этакого наглеца, кого женщины обычно называют гаденышами.
– Моя работа! – урчал довольный Годзилла.
Глава 8
Одним весенним вечером, мы встретились за общим столом, поскольку сегодня был день рождения Пижона. Мы скинулись, заказали пиццу и вручили ему дешевую курительную трубку, хотя он к табаку отродясь не притрагивался. Конечно, это была шутка, но «правильно» отпраздновать событие мы договорились в хорошем ночном клубе, в мегаполисе по соседству.
– А вы слышали, у нас еще один труп нашли? – спросил Пижон.
– Я кучу полицейских сегодня видел. Тоже подумал, что-то произошло, – ответил я.
– Кого на сей раз? – вмешался Жид.
– Да бабу конечно! Не мужику же будут трубы шлифовать, – довольно ухмылялся Годзилла. – Кстати, прикол, давайте в игру сыграем. Кто из нас четверых маньяк. Выиграет тот, кто соберет большинство голосов. Хотите, – обоснуйте свои предположения.
– Я, пожалуй, сделаю первых ход! – предложил я. – Без единого сомнения, это ты, Годзилла!
– Почему? – спросил тот, и заулыбался как динозавр, явно намереваясь заполучить победу себе.
– Ты же у нас живодер! Пижон чистюля, он и Памелой Андерсон побрезгует, если та будет лежать на обочине. А Жид со мной кровь сдавал, – так еле откачали.
– Ну, кошек не любить и людей резать, разные однако вещи!
– Вообще-то, принцип от частного к общему, никто не отменял.
– Ладно, годится! Слабо, но убедил. Я сам это затеял, самому и почивать в лаврах. А теперь я делаю свой ход, – замедлился он и уставился на Жида.
– Я!?
– Вообще-то да!
– Почему я?
– Ты тихоня, а я слышал, ты там у себя на работе человечьи трупы препарируешь. Уверен, что Жид среди нас самый безбожный кромсатель.
– Кстати и я тоже слышал, как в его отделе что-то там делали с обезьянами и другими животными. Я и не знаю толком, но около того, – присоединился Пижон.
– Ну да, случается, профессию, знаешь ли, не выбирают, – взял слово Жид. – Кстати трупы я не препарирую, у меня подчиненные на это есть. Всего-то делов, что взять образцы тканей. Тем не менее, предположение в высшей степени предвзятое. Ты сам-то на дом работу любишь тащить. Вот-вот! И я предпочитаю заниматься банальной ерундой, когда есть кому заставить.
– Да ладно ты не, обижайся! Мы же прикалываемся, – изгалялся снисходительным голосом Годзилла и похлопал Жида по плечу, прекрасно зная, что тот не выносит когда его трогают.
– Да хватит уже!
– Ну а ты что скажешь? Кто из нас? Тоже меня назовешь?
– Промазал! Ты слишком банальный. Нет в тебе ни изюминки ни внутренних конфликтов. Именно потому, ты не походишь. Но я бы выбрал…. Я бы выбрал…, – и Жид посмотрел на меня. – Я бы выбрал Пижона!
– Пф…. Чего!? – недовольно прыснул тот. – Я знаю, что ты сейчас скажешь. Телочки пренебрегали мной, а я в отместку резать их почем зря. Тем не менее, вы ребята невнимательно читаете газеты. А тут дело пахнет керосином, – и его тон стал серьезным. – Там работа мастера, настоящего хирурга. Отдельные органы, извлечены, кровь слита и никаких сцен любви. Именно потому, я выбираю Фила, нашего философа.
– Меня!? – удивился я.
– Именно!
– Почему!?
– Ну…, я видел у тебя в комнате кучу книжек по анатомии и педиатрии. Странноватенько как-то для инженера!
– Ты что, всерьез этой темой интересуешься!? – удивился Жид.
– Да тут, я смотрю, интересный поворот приключился, – воскликнул счастливый Годзилла и захлопал в ладоши. – Никто не собрал больше одного голоса, но выиграл, однозначно, наш философ.
– Ладно сдаюсь! Я выиграл! Книжками по анатомии у меня действительно полка забита. Но и тому есть объяснение. Только серьезно! Я уже несколько лет заразился одной беспощадной идей, что все в этом мире, да впрочем, и весь наш мир, это вычислительное пространство квантового компьютера. Все ложь, все иллюзия, все вокруг лишь жалкая компьютерная анимация, с суперпозицией искусственного интеллекта. Вы, я, мои родители, мое и ваше девство, – все это наглая ложь. Вся наша история, мировые войны, и моменты торжества, – брехливая сценарная игра Большого Брата. Я ищу кое-что, вглядываюсь в каждую тень, в каждую уязвимость, но пока не могу разыскать этот заветный хвост.
Все что у меня есть, это убедительные теории величайших ученых. Не вздумайте смеяться! И я верю им, верю, что наш мир искусственный. Но когда найду, когда докажу себе, что все это иллюзия, я выберу здание повыше, отолью всем на голову внизу и сотру к чертям собачим всякую необходимость убеждать других в своей значимости. Ведь и вправду, зачем упорно доказывать этому миру, что я ему нужен, прекрасно зная, что его на самом деле нет.
Некоторое время продолжалась могильная тишина
– Значит, ты на все пойдешь и даже в лепешку расшибешься, ради своей веры, – заржал своим уродливым смехом Годзилла.
– Так это ты их замочил? – спросил Пижон голосом, будто из подпола.
– Не городи ерунды! У меня рука не поднимется, – буркнул я.
– А зачем тебе анатомия тогда?
– Мне казалось, что именно с нее и стоит начать. И не столько мне нужна анатомия и физиология, как нестыковки там, где наука спотыкается и клеит ширму глупых оправданий. Оттуда я и хотел начать поиски. Вот, например, почему сердце продолжает биться, когда его вынимают из груди. Что вообще его заставляет так делать, без привязки к мозгу. А может у него есть связь с внешним тактовым генератором. Или это глупая шутка, или это наш квантовый бог заставляет его сжиматься. Оно не должно биться, отделившись от тела, а тем более от мозга. Я не верю!
А яйцо? Обычное куриное яйцо, которое вы покупаете в магазине. Сам я вырос на ферме и за все время ни разу не задался одним глупым вопросом. Вот вы берете, например, делаете яичницу. Бац о край сковородки, а там желток да белок с какими-то ошметками. Все! Нет там больше ничего. И где же ты прячешься жизнь, а? Разве это не похоже на обман?
Давайте дальше пойдем. Проходит три недели и из яйца вылупляется цыпленок. И протухнуть ничего не успело. Три недели без кислорода, три недели, мать природу вашу! У людей хоть пуповина есть, общий кровоток, общая пищеварительная и дыхательная система, пока ребенок не родится. Есть и система выведения. Есть прямая передачи жизненной силы, от матери к ребенку. А в чертовом яйце, где это все, черт возьми! – уже всерьез разгорячился я. – Там, кроме вонючего куска копролита, ничего не должно рождаться! И наплевать, что вы мне сейчас скажете. Это все ложь, все это проклятая иллюзия, такого не может быть!
– Эй, стой-стой дружище, бросай это дело, так напрягаться, – вмешался Годзилла. – Всему уже давным-давно раздали свои объяснения.
– Знаю ваши сказочки. Сначала большой жук-скоробей катит светящийся шар по небосклону и все счастливы, а потом, оказывается, мы является частью планетарной системы, сплоченной гравитационной постоянной. Я не верю, никому не верю! Но когда сам найду настоящий, приличный баг, ошибку, в этом компьютерном мирке, я выполню свою миссию, и хватит пожалуй на этом!
– Да я не про то. Твой квантовый бог включает в тебе твою маньячную программу и заставляет ходить с ножом, по ночным улицам, капая слюной как вурдалак. А на утро ты ни черта вспомнить не можешь.
– Очень смешно!
– Но согласись. Будь твоя теория хоть чуточку верна, то было бы величайшей глупостью не поиздеваться над тобой?
– Я поддержу Годзиллу, – подхватил Пижон глупую шутку. – А может, действительно, твой компьютер, избавляется от своих разоблачителей, окуная их в дела неправедные, и затем, прячет по казематам.
– Ладно, все! Вас двоих пустозвонов не переспорить. Заткнитесь наконец! – вскипел я.
