Семён Михайлович Солдатов
Третий мир
Глава 1
Шли длинные выходные в честь праздника Первого мая. Николай сидел дома и что-то читал, как вдруг ему на телефон пришло сообщение от его подруги Анастасии, которая была на год младше и училась в девятом классе. Она собиралась идти в десятый и поэтому спрашивала Николая, есть ли у него «Отцы и дети» Тургенева. Эта книжка только-только появилась у мальчика, и он пока не собирался её перечитывать, так что мог её одолжить.
Николай встал, подошёл к книжной полке и взял с неё «Отцов и детей». Но эта книга показалась ему больно толстой, слишком толстой, чем должна была быть. Он начал листать её, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, пролистал дальше, почти в конец, как внезапно перед ним выскочила какая-то картинка. Николая мгновенно пронзил ужас, связанный с какими-то сильными жуткими воспоминаниями из раннего детства. Он выронил книгу. Из упавших «Отцов и детей» вылетела другая книжка, которая и добавляла её объёма. Обе книжки закрылись. Николай стоял в ступоре, сердце его колотилось, по телу пробежали мурашки, прихватило живот. Мальчик стал дышать медленно и глубоко, и вскоре к нему вернулось самообладание. Он поднял заметно похудевших «Отцов и детей», положил их на стол и взял в руки ту, вторую книжку. «А я ведь совсем и забыл о ней,» – подумал Николай. К нему пришли воспоминания.
В детстве среди всех бабушкиных книг была одна, которая оказала на мальчика наиболее сильное впечатление: она его напугала. В первый раз страх после этой книги прошёл к следующей поездке к бабушке, по после второго испуга маленький Коля захотел спрятать книгу и, видимо, спрятал её, засунув в «Отцов и детей» Тургенева. Теперь, много лет спустя, он снова держал в руках эту книгу, испытывая странные чувства.
Книга была в чёрной обложке, причём довольно старой и уже обветшавшей. На ней красными буквами было что-то написано, но что именно было написано, разобрать было трудно. Что точно было видно, так это одинаковые цифры, расположенные в разных частях передней стороны обложки и образующие между собой треугольники.
Внутреннее оформление книги также было необычным. Некоторые из её страниц были абсолютно чёрными, другие – чёрными с желто-оранжевым текстом, окаймлённым ярко-красной рамкой, какие-то страницы были красными, иные – (как это ни странно) белыми. На страницах был разный текст, а на некоторых – и картинки.
Текст был разных цветов: на белых и красных страницах – чёрный, на чёрных – красный или жёлто-оранжевый как цвет страниц очень старых книг, только ярче. Содержание текста было не менее необычно, чем оформление: буквы были то русскими, то латинскими, а то вообще вместо букв были какие-то иероглифы, реже – цифры; буквы то образовывали обычные слова, то складывались в такие сочетания, что не то, что прочитать, придумать невозможно. Понятные слова то составляли нормальные предложения, а то просто шли, никак не связанные друг с другом.
Картинки в этой книге были одна страннее другой: одна изображала курицу, пожирающую другую курицу, другая картинка – двух мёртвых свиней со вспоротыми брюхами, покрытых своей же кровью, на некоторых были изображены печально известные преступники прошлого, маньяки-убийцы, на других же – существа столь странные, что даже, наверно, выдумать таких было невозможно, на некоторых иллюстрациях – какие-то странные, искажённые человекоподобные сущности, скорее всего, демоны.
Николай всё листал эту книгу, разглядывал страницы с иероглифами и картинками. Сейчас они его уже не пугали. Наконец, он нашёл ту, что заинтересовала его больше остальных, ту, что возбуждала в нём наиболее сильные воспоминания из детства, полные и тёплой ностальгии, и холодного ужаса от этой книги с «демонами».
Обе страницы этого разворота были чёрные, на левой была изображена сущность. Она походила на человека: у неё была голова, туловище, две руки, но только не было ног. Данный субъект был закутан в какое-то чёрное одеяние, похожее на халат, на голове был капюшон, а там, где не было ног, подол «халата» закручивался, делая нижнюю часть сущности похожей на саморез. Хотя её одеяние и было чёрным, её очертания отчётливо определялись на чёрном фоне страницы, а всё потому, что страница и одеяние были покрашены в разные оттенки чёрного: фон был как бы глянцевым, а «халат» – более матовым.
Кисти сущности, торчавшие из рукавов, были костлявыми, с длинными пальцами. Хотя она и была в капюшоне, было видно лицо. Оно было странного цвета: бледное, но отдававшее мертвецкой синевой. Кисти рук были того же цвета. Щёки были вытянуты и свисали почти ниже подбородка. Лоб был испещрён морщинами. Нос полностью отсутствовал, вместо него было совершенно гладкое место. Губ не было. Рот был закрыт, и его тонкую ниточку было тяжело разглядеть между сползших, распухших щёк. Ушей не было видно за капюшоном. Любая растительность на лице (конечно же) отсутствовала. На месте глаз у сущности зияли две чёрные глазницы, по форме и размерам соответствовавшие глазницам человеческого черепа. Век вокруг глазниц не было, будто эта сущность намеренно была навсегда лишена способности закрывать глаза, отдыхать, спать. В чёрных глазницах было видно две жёлто-оранжевые маленькие точки (по одной в каждой глазнице), которые, судя по всему, в реальности могли без чего бы то ни было перемещаться по глазнице и служили сущности зрачками. Может, глазные яблоки у неё всё же были (ведь зрачкам же надо с помощью чего-то двигаться), только были они чёрные. Были они или нет, по этому изображению понять было сложно. Под изображением сущности было написано её (его) имя: Абим.
Изображение именно этой сущности так напугало Николая тринадцать лет назад, что он решил спрятать книгу. Сейчас Абим его уже не пугал, но вызывал сильнейшее оцепенение перед собой. Николай с непонятным волнением смотрел на него, вглядывался в жёлто-оранжевые зрачки. Казалось, что Абим тоже смотрел на него со своей чёрной страницы.
Но вот оцепенение прошло, и Николай решил прочитать, что написано про эту сущность, но, к сожалению, весь текст, расположенный на правой чёрной странице, был написан непонятными символами. «Ха! Сейчас же век цифровых технологий!» – подумал мальчик, достал телефон и стал сканировать эти иероглифы с помощью особых приложений. Но поиск расшифровки в Интернете ни к чему не привёл: никаких данных про эти символы не было. Конечно это расстроило Николая, ведь он так надеялся узнать, чего именно он боялся в детстве.
Он написал Анастасии, что одолжит ей «Отцов и детей», и задумался. Он снова взял ту странную чёрную книгу. Из-за того, что большая её часть была написана на никому неизвестном языке, то смысла её читать не было (то есть не выполнялась одна из важнейших функций каждой книги), а просто рассматривать причудливые картинки Николаю не хотелось (ведь он уже вышел из того возраста, когда это интересно), так что он решил отдать и эту книгу своей подруге. Конечно, он не знал, нужна она ей или нет, но в любом случае Анастасия может когда угодно на правах нового собственника отдать эту книгу кому-нибудь ещё. Вдруг кому-то она понадобится.
