Селина Катрин
Королева воров
– Долбанный извращенец, – выдохнула я, чувствуя потрясающие волны тепла по всём теле и всё ещё стоящий кол у себя под ягодицами. Напряжённый член Тьенна мелко пульсировал, явно уже причиняя ему болезненные ощущения.
– Ты не представляешь, какой. Но это только начало.
Это не было обещанием. Не было угрозой. Просто сухая констатация факта. Хотя бывает ли в Лорнаке хоть что-то сухим?
В следующую секунду меня вновь подняли, а затем швырнули на кровать. Я только и успела, что стянуть с себя штаны и сапоги, прежде чем Тьенн повторно накинулся на меня. Он целовал моё тело словно одержимый. Его дьявольские пальцы уверенно и сильно сжимали бёдра, а влажный язык порхал, оттеняя удовольствие и вновь раздувая огонь неконтролируемого вожделения. Мужской язык и губы еле-еле меня касались, но я снова хотела этого клятого охотника до чёрных мушек перед глазами. Очередная волна острого наслаждения в этот раз сразу набрала мощь цунами. Я запрокинула голову назад, зажмуриваясь от перехватывающего внутренности безжалостного, но сладкого спазма, и несколько секунд просто пыталась отдышаться. Ноги мелко подрагивали, кровь превратилась в неразбавленный эль. Впервые в жизни я почувствовала себя пьяной, не сделав ни глотка алкоголя. Какое-то сумасшедшее наваждение. Дикий сон.
Распахнула ресницы лишь тогда, когда мочку уха обжёг хриплый голос:
– Я сейчас сдохну, если не возьму тебя, Грейс.
Растянулась на кровати и фыркнула:
– Даже если меня сейчас возьмёт вся матросня по кругу, я уже вряд ли что-либо почувствую. Дерзай, красавчик.
Видимо, Тьенн воспринял мои слова как очередной вызов. Очень осторожно и плавно он вошёл в меня и замер, неотрывно глядя в глаза. Зелёные омуты подёрнулись туманной поволокой неприкрытого желания, крылья носа затрепетали, а на висках выступили бисерины пота. Я думала, что блондин вновь поведёт себя страстно и местами даже безумно, однако он снова меня удивил. Страшно медленно выходя, Тьенн вгонял член так же томительно долго. Наполнял меня собой, давал почувствовать каждый дюйм, смаковал каждое движение, ловил каждый вздох. Словно всю жизнь ждал именно этого мгновения. Словно терпел не меньше моего, тщетно пытаясь найти себе любовницу.
Холодные капли воды капают с его хвоста на разгорячённую кожу, и это отдельный вид неземного наслаждения. Глаза охотника на нежить действуют на меня сильнее любого приворотного зелья. Ещё буквально несколько минут назад я была уверена, что мне всё равно, что он сделает со мной, но нет. Теперь мне уже не всё равно. Мягкие толчки, неторопливые движения, нежные ласки. В такого мужчину можно и ненароком влюбиться…
Ловлю себя на этой греховной мысли, которая плетью бьёт по оголённым нервам, и резко себя одёргиваю. Силой вытаскиваю из омута наслаждения, заставляя сосредоточиться. Проклятый Кинжал никому не подчиняется, ни под кого не ложится и ни за что не отдаст свой бизнес. «Грейс, соберись! Тебе просто давно нужен был секс, вот и всё!»
– Что ж ты медлительный, как морская черепаха? Уж лучше бы действительно «Флагшток» выпил, – зло шиплю, внутренне досадуя на собственные преступные мысли.
Травянисто-зелёные глаза со смоляными прожилками обожгли взглядом, мужчина громко хмыкнул и резко ускорил темп. Из его рта вырвалось облачко пара.
– Так нравится больше? – спросил он, набирая сумасшедший ритм.
«Определённо, так, по крайней мере, это меньше напоминает секс влюблённых».
– Так я хотя бы не усну, – пытаюсь произнести фразу ровно, но рваное дыхание выдаёт меня с потрохами.
Я ощущаю ускорившиеся толчки и сама уже неистово подаюсь всем телом навстречу Тьенну. Кровать жалобно скрипит и с грохотом бьётся о кирпичную стену. Лойс стонет, пытается придержать мои бёдра, чтобы оттянуть финал, но мне резко становится всё равно. Радужные круги расцвечивают комнату, пространство взрывается ослепительно ярким салютом, который запускают всего лишь раз в год на День Благодарения Короля. Тело начинает биться в агонии неповторимого экстаза. Сознание накрывает блаженной и желанной истомой, тело окатывает волнами пережитого удовольствия.
С низким раскатистым криком Тьенн вырывается из моего тела и обильно кончает на покрывало, а затем без сил валится на лопатки. Впервые за всё время мне предоставляется шанс внимательно рассмотреть тело любовника. В меру поджарое, крепкое, с чётким рельефом мышц на животе и жилистыми руками. Красивое, определённо, очень красивое. А если к телу присовокупить ещё и черты лица, то встаёт вопрос, почему он вообще пригласил меня к себе домой.
А вдруг это всё-таки засада? Последняя мысль подействовала как отрезвляющий ушат холодной воды. Я резко вскочила с кровати, схватила сапог, вытащила из голенища кинжал и приставила к шее Тьенна.
– Кто ты?!
Пепельные ресницы дрогнули. Мужчина посмотрел на меня, а затем на клинок не без удивления, но без испуга.
– Я думал, мы уже познакомились. Я Тьенн Лойс, аристократ, владелец небольших земель к северо-западу от Лорнака, – спокойно ответил абсолютно обнажённый мужчина. – А ты – Проклятый Кинжал, клиент моего скупщика.
Хмыкнула.
– В том-то и дело, что ты знал не только мой пол, но и моё имя. – И повторила медленно, чеканя каждое слово: – Я сейчас сдохну, если не возьму тебя, Грейс.
Блондин прикрыл ресницы. Он понял, что прокололся, но всё равно не собирался отвечать. Я бросила равнодушный взгляд на плечо Лойса, где на коже чётко отпечатался след от моего укуса. Крошечные впадинки от зубов покраснели, и всё место набухало кровоподтёком. Я царапнула ногтем свежую рану, но вместо того чтобы дёрнуться или возмутиться, Тьенн с лёгкой полуулыбкой прижал мою ладонь к пострадавшему месту. Нет, ну точно извращенец!
– Ладно, – сказала я после продолжительной паузы. – Допустим, я верю, что ты тот, за кого себя выдаёшь. Мне твоя личность в целом не так важна. Что действительно важно, так это то, что кто-то предал меня, сообщив информацию о шефе на сторону. Скажи мне просто, кто крыса, и мы расстанемся на этом. Не друзьями, но и не врагами.
Когда я только начала говорить, Тьенн посмотрел на меня, с надеждой распахнув огромные зелёные глаза. Но уже ближе к концу речи нахмурился. По лицу пробежала тень неодобрения.
Я внезапно почувствовала болезненный укол в сердце. Пару лет назад я избавилась от Морока, благодаря Каю Ксавье. Прошло время, и, кажется, из-за нового любовника мне предстоит отлучить от круга доверенных лиц ещё одного друга.
– Это Плешь? Или Гром? – спросила, внутренне обмирая. Эти двое были со мной с самого начала, и меньше всего на свете я хотела бы, чтобы крысой оказался кто-то из них.
На высоких скулах Тьенна заиграли желваки.
– И что ты сделаешь с тем, кто назвал твоё имя? – буквально выплюнул красавчик мне в лицо.
А, всё понятно, благородный же. Считает, что я та ещё тварь, раз расправлялась с людьми и за меньшие проступки. На самом деле большую часть людей я отпускала, прочистив им память, а для вида устраивала показательные порки или же пускала слухи об особенно кровавой казни. Невозможно управлять сотнями мужчин с сомнительным прошлым без уважения к своей персоне. А как легче всего добиться этого уважения? Разумеется, страхом. В порту меня боялись многие.
– Если просто имя назвал, то вырву язык, – произнесла, наблюдая за реакцией блондина. – А если больше, чем имя, то пристегну к якорю, выйду в открытый океан и буду на живого предателя ловить морского беса.
Лойс резко отвернулся.
– Не надо никого наказывать. Я сам догадался, что ты девушка.
– Ага, и имя моё случайно угадал, – саркастически заметила я, подбрасывая кинжал в воздухе.
Тьенн никак на это не прореагировал. Лишь дёрнул плечом и неожиданно запальчиво произнёс:
– Хочешь кого-то убить – убей меня. Но я готов поклясться, что не замышляю против тебя ничего плохого.
– Клятвой Мерлина?
Красавчик озадаченно моргнул.
– Поклялся, если бы была магия…
Я тяжело вздохнула, убрала кинжал от золотистой кожи мужчины и стала собираться. За штанами даже подниматься с кровати не пришлось.
– Ты уже уходишь? – уточнил Тьенн.
– Угу, – бросила скупо, осматривая пол комнаты на предмет своей жилетки и рубахи. Рубашку, в целом, было не жалко, а вот жилетка была пошита из добротного костюмного материала и делала меня визуально чуть шире в плечах. Идеальная и очень удобная вещь, оставлять такую на память случайному любовнику точно не хотелось бы.
– Не расскажешь, зачем тебе мех нежити? – тем временем, спросил охотник.
Я оглянулась и пожала плечами.
– Для своего постоянного любовника «Флагшток» сварить хочу. Мне не хватает его запала в постели.
Зеленоглазый прищурился.
– Врёшь, – заключил он.
– Вру, – легко согласилась, радостно доставая любимую жилетку из-под стула. – Вот только и ты мне соврал.
– Я тебе не врал! – запальчиво возразил блондин и даже приподнялся на локтях.
Свет от ближайшей масляной лампы беззастенчиво облизал мускулистое мужское тело. В отличие от меня, хозяин квартиры не спешил одеваться.
– Ага, и про болезнь Беззубого тоже не врал? – Громко фыркнула. – Тьенн, я не первый год родилась и прекрасно знаю, что Беззубый скорее удавится или приползёт на четвереньках, распространяя чумную заразу, но заберёт себе процент со сделки. Не было никакой болезни.
Правый кулак мужчины быстро сжался и разжался, но этого движения мне хватило, чтобы убедиться в своей правоте. Итого, почему охотник на нежить и аристократ в одном лице лично пришёл на сделку с королевой преступного мира, становилось совершенно непонятным. Но, по крайней мере, убить меня он не пытался, что уже хорошо.
– Грейс, подожди, – сказал мужчина, когда понял, что я уже надеваю пальто. – Ты… – Кадык дёрнулся. – Ты могла бы остаться на ночь?
– Ты за кого меня принимаешь? – насмешливо протянула, внутренне чувствуя досаду на блондина. Вот зачем он это всё предлагает? Неужели не понимает, что у такой, как я, просто не может быть личной жизни. – За ночную фею? Прости, но у меня есть свои дела и любимые парни. Ты вообще один из счастливчиков, кому сегодня перепало моё внимание, но далеко не единственный.
Не знаю, какой демон потянул меня за язык, но почему-то остро, до зуда в голове захотелось осадить наглого красавчика. Какого смрадного духа он начал вести себя в постели не так, как обычно ведут при разовом сексе? Откуда появилась эта поволока во взгляде и приглашение на ночь? Ничего мне этого не надо.
Как и предполагала, Тьенн недовольно сжал губы в тонкую линию. Я проверила зачарованное на здоровье кольцо и убедилась, что взяла любимый кинжал.
– Ну всё, Тьенн, мне пора.
– Грейс! – окрикнул меня Лойс на самом пороге. – Ты не та девушка, с которой мужчине необходимо употреблять «Флагшток» в качестве дополнительного стимула. А ещё я знаю, что именно мех нежити является основной составляющей для заживления ран, нанесённых магическим оружием. Что у тебя болит?
Я развернулась и широко оскалилась, стараясь не показать, насколько точно этот холёный аристократишка попал в цель. Шрам у самой линии роста волос чесался неимоверно.
– У меня ничего не болит. Всего доброго, Тьенн.
***
Глава 2. Изнанка матросской жизни
Я выключила горелку, сняла с треноги крошечный котелок и, морща нос, посмотрела на получившуюся субстанцию. Светло-голубая, она бурлила, окрашивая чугунные стенки, и страшно воняла. М-да, шкура нежити – это тебе не тонкий аромат весенних магнолий. Надо будет потом каюту проветрить.
Я подула на вязкую густую жидкость с маслянистой плёнкой, зачерпнула указательным и средним пальцами приличную порцию, перекинула косу вперёд и чуть не застонала от удовольствия. О-о-о-о, как же приятно! Отвратительный келоидный рубец практически сразу же перестал чесаться и зудеть. Несмотря на то, что мазь только что кипела, на шее она ощущалась спасительной прохладой.
Дверь хлопнула, и я еле-еле успела спрятать котелок за спину. Угрожающего вида громила с крупной квадратной челюстью и бицепсами с мою ляжку ввалился в каюту. Потрёпанные штаны, рваная тельняшка с закатанными до локтей рукавами, частично лысый череп.
– Морской дьявол тебя подери и сожри кальмары! Плешь, ну и напугал же ты меня! Сколько раз я просила стучаться?
– Ой! – Огромный детина, что почти подпирал головой потолок в моей каюте, резко смутился. – Шеф, простите. Я не знал, что вы здесь… ну… этим самым занимаетесь…
Я фыркнула. У каждого матроса, который хоть раз выходил в открытое море, были свои понятия о личном. Сложно держать дистанцию с двумя десятками людей, когда каждый божий день в течение нескольких месяцев живёшь на крошечной палубе, ешь в одном и том же камбузе и даже на редких остановках в портах трахаешь одних и тех же ночных фей. Чтобы не чокнуться во всей этой круговерти, однотонности и серости, моряки всегда держат при себе нечто сугубо личное. Какую-то вещь, иногда хобби, а может, и просто воспоминание, но чем бы это «нечто» ни было, оно всегда остаётся святым. Так, я знала, что Плешь хранит под подушкой куклу дочери, которая умерла несколько лет назад из-за стремительно прокатившейся по стране заразы. Морок в любое плавание брал с собой шоколадные конфеты и заедал ими стресс. Молодой и молчаливый юнга, что чистит борт «Ласточки», в свободное время ловит крабов и с настоящим садизмом отрывает им клешни. Поначалу его кровожадный вид нервировал основной костяк команды, но когда юнга снял носки при поваре, все вопросы к нему отпали. У мальчишки не было пальцев ног.
Моим личным и «этим самым», как выразился Плешь, был, разумеется, шрам. О его наличии мало кто подозревал, но все знали, что шефу преступного мира время от времени надо побыть в каюте в одиночестве и сварить что-то страшно вонючее. Что за зелье, разумеется, никто не спрашивал и даже не пытался узнать.
Незваный гость, шумно сопя, отвернулся.
– Да смотри, чего уж там. – Махнула рукой и вновь взялась за котелок с мазью. – Что ты ко мне рвался-то? Случилось чего? Комиссар жандармерии нагрянул али пожар на корабле?
– Нет. – Громила застеснялся ещё сильнее и уткнулся взглядом в стоптанные башмаки. – Ужин стынет.
Тьфу! Конечно, для всех Плешь выглядел как очень неприятный тип, с которым лучше не связываться, но лично для меня, когда мы оставались наедине, он превращался чуть ли не в курицу-наседку.
– Даже если он остынет до состояния Студёного моря, мне всё равно, – ответила раздражённо, вновь зачерпывая целебную мазь. Каким бы хорошим ни было одолженное у Кая кольцо, оно всё равно не справлялось с этой напастью полностью.
– Тогда съедят же его. Ужин… – После разрешения смотреть Плешь вновь повернулся ко мне своей неприглядной уголовной мордой. – Сегодня щупальца осьминога в кисло-сладком кляре и корне-клубни. Очень вкусно!
Закатила глаза.
– Да и пожалуйста…
– Шеф-шеф, а можно спросить? – Плешь продолжил топтаться на месте. – А зачем вы себя уродуете?
– Чего-о? – Я даже перестала втирать мазь в шрам, настолько меня удивили слова подчинённого. – Вообще-то я готовлю средство, чтобы предотвратить разрастание рубца. Он нанесён магическим оружием и, если не ухаживать за ним, разрастётся до размеров кита.
– Это-то понятно. – Плешь понятливо закивал. – Но я о другом спрашиваю. Мазючка-то явно волшебная, раз помогает вам, но варите её вы нечасто. Судя по запаху на «Ласточке», раз в три-пять месяцев, не чаще. Я спрашиваю, почему вы не пытались, например, ежедневно мазать? Ведь можно же наверняка свести уродство. И денег у нас, как вы с жандармерией сотрудничать стали, поприбавилось. Вы ж у нас такая красивая, словно русалка, о которой слагают легенды.
Громила выглядел настолько искренним в своих изречениях, что у меня даже не нашлось злости поставить его на место. Я просто жестом показала, что он свободен. Так и не дождавшись от меня ответа, мужчина, тяжело вздохнув, вышел из каюты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Взметнувшееся раздражение осело внутри плотной серой пылью. Вопрос подчинённого был, что называется, не в бровь, а в глаз.
– Много ты понимаешь, – тихо ответила в наступившей тишине. – Это не просто шрам. Это напоминание о том, что никому в этой жизни нельзя доверять. Никому, Плешь. Даже тебе.
***
