Селина Аллен
Игрок
Глава 9
Рэй
Каждый удар шайбы о поля настольного хоккея отдавался в голове тупой болью. Вчерашний день неплохо проехался по мне дорожным катком. Ванкуверские амбалы вели слишком агрессивную игру, три раза я влетел в плексиглас, раза четыре меня сбивал с ног Оуэн Шмид, и я даже знал почему. К концу прошлого сезона его цыпочка – начинающая поп-певица из Нэшвилла – бросила Оуи, а через несколько дней мы с ней неплохо провели вечер, а затем и ночь. Каким-то образом он узнал об этом, и теперь двухметровый Шмид хотел размазать меня по льду.
Я потер саднящее плечо и поморщился, когда Джек забил еще один гол Беллу и заорал так, что в комнате отдыха замигал свет.
– Твою мать, Джек, заткнись, пока тебя не заткнул я! – зарычал я, бросая в Блэквуда старого плюшевого льва в короне, который был символом нашего клуба.
Тот увернулся и пропустил гол. Даллас довольно ухмыльнулся, что моментально привело Джека в бешенство.
– Что за дерьмо, Уилсон?
– Поплачь, надеюсь, твоя вагина не пострадала.
– Смотри, Джек, что случится, если последуешь примеру капитана и будешь трахать все без разбора, – фыркнул Даллас, опускаясь рядом. Первым моим желание было заехать ему в надменную физиономию, но я пожалел плечо, да и потом, он был прав.
Конечно, каждый раз, когда Шмид опрокидывал меня, рядом появлялся Даллас или Марино – еще один наш защитник – и вдавливал ублюдка в лед, но ни Даллас, ни Марино не могли избавить меня от безумно обидчивого Оуи.
Дерьмо!
– С «Бизонами» завтра нужно быть крайне осторожными, – сказал Блэквуд, вытягивая из холодильника банку содовой и бросая ее мне.
– Не думаю, – отозвался Мэйфилд. – Они сильно рискуют, делая передачи к синей линии, надеясь пробить нашу оборону, но с такими приемчиками они выглядят как отряд принцесс. Предлагаю после игры отослать им розовые пачки и по вибратору.
Комната потонула в смехе.
– Кроме того, у них самих дерьмовая защита, – раздался голос Пауэлла.
Зверь сидел в самом дальнем углу комнаты и перематывал клюшку. Он делал это как самый настоящий извращенец, ведь лепил на кончик два слоя ленты, утяжеляя клюшку, чего не делали остальные парни.
– Как насчет тусовки в субботу? – спросил я Макса.
– Ты на диете, – напомнил Даллас.
– Вы моя страховка. Рэй Уилсон просто решил зависнуть в клубе со своей командой. Никаких скандалов, ни одного повода для статьи.
Я звучал убедительно, однако с лица Далласа не сходила ухмылка, и в какой-то момент я решил, что с выбитым зубом ему было бы лучше.
– Если у Перри нет других планов, – сказал Макс.
– У Перри? А без нее ты не можешь выбраться из квартиры?
– Могу, но мне куда больше нравится весь вечер видеть ее лицо, а не ваши помятые рожи.
– Так ты теперь будешь подстраиваться под ее планы? – с отвращением в голосе спросил я.
– Первое правило женатых: ее планы – теперь ваши планы, разве ты не знал? Именно поэтому я предпочитаю держаться в одиночестве, – с видом важной задницы сказал Дикарь.
– Ты держишься в одиночестве не поэтому, – подловил его я, но заметив его угрожающий взгляд, заткнулся. Не все знали секреты Далласа, на самом деле в этой команде было только два обладающих информацией человека: я и Пауэлл, пусть так и остается. Я обратился к Зверю: – А ты стал ее песиком, окончательно и бесповоротно. Пора проверить, на месте ли твои яйца. Что-то подсказывает мне, что Митчелл носит их в своей сумочке.
Зверь выпрямился и схватился за член через спортивные брюки:
– Проверь, если дотянешься.
Парни заржали как стадо коней.
– Да пошел ты!
– Знаешь, для человека, который с июня не может забыть одну конкретную задницу, ты слишком высокопарно рассуждаешь о чужих яйцах, – уколол меня Даллас, и придурок попал в самую цель, за исключением июня. Стоун была в моих мыслях задолго до свадьбы и ее выходки.
В моем салоне все еще чувствовался запах персиков – неизменного парфюма Кирби. И этот запах, словно насмехаясь, заставлял мой мозг воспроизводить картинки прошлого. Мне так и не удалось понять ее тогда, ведь Бабочка была одной из самых загадочных девушек, что я встречал на пути. Она та самая головоломка, которая заставляет напрягаться, спотыкаться, но почему-то по-прежнему провоцирует желание узнать ее. Добраться до того самого, к чему она никого не подпускала.
Кирби была другой, именно поэтому в прошлом я позволил ей подойти так близко.
Девушка, которую я заметил в первый же день ее появления в школе, девушка, из-за которой я стал чаще захаживать к Трейси, и девушка, которая понимала Рэя Уилсона гораздо лучше остальных.
Ее образ постоянно всплывал в моей голове. Длинные светлые волосы, легкими волнами спадающие на ее плечи и грудь. Прямой нос с вздернутым, закругленным кончиком, холодные голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц, на которых стало больше туши, чем было раньше. И очерченные пухлые губы, покрытые полупрозрачным розовым блеском.
Я готов поклясться, что он был со вкусом персика, поставил бы свою новую тачку на это. И внезапно возжелал этого до тоскливого скрипа в груди. Я хотел вернуться в прошлое и снова ощутить этот вкус на губах.
Нет.
Не хотел бы.
Подавив огонь, который снова вспыхнул в моей груди, я отодвинул ногой спортивную сумку и попытался вспомнить, что там говорил Даллас.
Мне просто нужно довести до конца то, что я не смог сделать тогда, ведь ей было всего семнадцать, а у меня за спиной висел багаж из проблем, которых накопилось слишком много для девятнадцати лет. И это напряжение в животе при одном лишь взгляде на нее пройдут.
Просто желание. Самое примитивное. В этом не было чего-то особенного.
Я всегда быстро терял интерес даже к самым дорогим игрушкам.
Пора заканчивать с этим дерьмом, ставить галочку в списке и переходить к следующей девушке.
– Она кое-что задолжала мне.
– Не сказала, в какие кусты выбросила твои трусы? – изумился Мэйфилд.
Кретин.
Снова вспышка смеха.
– Ха-ха, я о сексе. Я должен трахнуть ее, чтобы закрыть для себя главу. Секс все решит, расставит по местам.
– Однажды у меня была подобная проблема, и я тоже думал, что секс все решит, – поделился Макс.
– И чем это кончилось?
Пауэлл вскинул руку, показывая обручальное кольцо и улыбаясь уголком губ. Боже, да он выглядел как сбежавший из психиатрической клиники извращенец.
Раньше Макс был машиной для убийств, а теперь строит свою жизнь вокруг девчонки, которая без конца мелькает в программе спортивных новостей. И это вовсе не попытка задеть Митчелл. Она умная, смешная и интересная. Но что может быть ценнее свободы? Отношения, а брак тем более – это кандалы на лодыжках, это постоянные ограничения и необходимость мириться с желаниями другого человека. Это постоянная кража персонального пространства. А я не любил, когда нарушались мои личные границы, именно поэтому никогда не оставался на ночь, даже когда кувыркался с Блу.
– Мне это не грозит. Просто нужно найти к ней подход и покончить со всем этим.
– Можешь спеть для нее, – предложил Даллас.
– Шутишь?
– Серьезно, многие цыпочки тают от этого. Исполни ее любимую песню.
– Я не хочу выглядеть идиотом. Это же полнейшая тупость.
– Это не тупость! – вдруг возразил Макс, и все уставились на него.
Блэквуд пропустил гол от Мэйфилда, но даже не поморщился, ведь смотрел на Пауэлла.
– Ты… делал такое дерьмо? – спросил он.
– Черт, Зверь…
– Пел для Перри?
Макс дернул подбородком, и этого было достаточно, чтобы игровая едва не взорвалась от хохота.
– Придурки, – бросил он и направился в раздевалку за спортивной сумкой, ведь уже собирался уходить.
Парни поспешили за ним. Я взял свои вещи и тоже пошел к выходу, посмеиваясь над другом.
– И что это было, Зверь?
– Ничего, забейте.
– А сопровождение ты нанимал или без музыки?
– Нет, он взял гитару!
– Представляю лицо Митчелл. Интересно, как долго она ходила к психологу после этого?
– Кретины, – буркнул он.
Я попрощался с Максом и Далласом и сел в машину. Улыбка не покидала моего лица, пока «Ровер» Пауэлла не скрылся из виду.
И только я собирался выезжать, зазвонил телефон.
Звонок был по фейстайму, и я просто не мог не принять его. Сердце моментально оттаяло, но вместе с тем в груди возникла тяжесть.
Я увидел большие синие глаза, светлые кудри, разбросанные по плечам и спадающие на лоб, широкую улыбку и не мог не улыбнуться в ответ.
– Привет, Ласточка.
Глава 10
Кирби
В обеденный перерыв я договорилась встретиться в кафе с Перри. Как только я вышла из лифта высотки, где работала, мой телефон зазвонил.
Опять. В десятый раз за это утро.
Мама.
Я сбросила ее звонок и нервными движениями расстегнула верхнюю пуговицу блузки. Звонок повторился. На секунду в моей голове промелькнула мысль заблокировать собственную мать, но, пересилив негодование, разрастающееся в груди, я решила все же ответить. Вдруг у нее произошло что-то серьезное: она порвала с Риком или смертельно больна, я ведь не прощу себе потом, если не отвечу.
И только я собиралась нажать на кнопку, как передо мной возникло нечто настолько ужасное, что я мгновенно оцепенела. Давление усилилось, и весь мир сконцентрировался на ее лице.
Я задержалась на занятиях по плаванию. Рик попросил Трейси забрать меня у спортивного центра, ведь тот находился в сорока минутах езды от дома. Время было позднее, из-за пасмурного неба на улице было темно.
Конечно, забирать меня из центра не входило в планы сводной сестры, ведь та хотела успеть на вечеринку к Берту Гамильтону. Именно поэтому я не удивилась тому, что она перестала со мной разговаривать.
Я смотрела на проносящиеся мимо автомобили и сбегающие по стеклу маленькие капли дождя и конденсата от густого тумана. Впереди ожидала лесистая местность и мост, ведущий в Сиэтл. Дорога была слабо освещена, именно поэтому многие люди предпочитали ездить другим путем.
Перед самым мостом Трейси вдруг остановилась и бросила на меня ненавистный взгляд:
– Выходи.
– Что?
– Я сказала, пошла вон из машины!
Я оторопела на секунды, пытаясь понять, говорит она серьезно или шутит.
Господи боже мой, конечно, серьезно, она хотела оставить меня практически в безлюдном и слабоосвещенном месте, в непроглядный туман и накрапывающий дождь, ночью, когда по обе стороны дороги был только лес.
– Трейси, что не так?
– Скажешь мне, какого черта Уилсон печется о тебе?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Он сказал не приближаться к тебе, оставить в покое. Если ты, маленькая сучка, вознамерилась залезть в наши с ним отношения, то я уничтожу тебя на хрен! От тебя мокрого места не останется, поняла?
– Я не знаю, почему он сказал это. Клянусь!
Но я знала. И говорила ему, что он повесит на мою спину мишень. Но даже тогда я не восприняла его слова всерьез. А после нашего последнего разговора мне казалось, он забудет о моем существовании.
– Тупая-тупая дрянь! После вашего появления моя жизнь превратилась в ад! Мой отец больше не бывает дома, задавшись целью оттрахать твою мамашу во всех штатах страны. Она забрала его у меня, а теперь и ты вздумала лезть в мою жизнь и настраивать против меня моих друзей. Я не допущу этого. Выходи из машины!
Мне хотелось многое сказать Холстед, но язык прилип к нёбу, ведь страх остаться здесь одной пересиливал возмущение и ярость.
– Трейси…
– Пошла вон! – закричала она.
– Но как я доберусь домой? Здесь практически не ловит связь.
– Это не мои проблемы, проваливай, пока я не сбросила тебя с моста, – огрызнулась она, пронизывая меня разъяренным взглядом.
Я еще несколько секунд смотрела на сводную сестру, а затем решила:
– Пошла к черту! – Я вышла из машины и с силой захлопнула дверцу. Она все равно выставит меня, поэтому я не хотела молчать. – Ты жалкая обиженная девчонка, которая проела мозг каждому вокруг себя. Твой отец отдалился не из-за моей матери, а из-за тебя, потому что находиться с тобой в одном помещении – самая настоящая пытка! – Я тяжело дышала, вглядываясь в побагровевшее лицо Трейси, чувство вины мгновенно сжало мою голову, но я не могла остановиться. – Так может теперь он просто не в силах даже смотреть на тебя? Ведь знает, что ты виновата в смерти матери.
Трейси было восемь, когда это случилось. Избалованная Холстед истерила из-за очередной игрушки, которой не оказалось в детском магазине. Ее маме пришлось отстегнуть ремень и повернуться к дочери. Мистер Холстед отвлекся всего на секунду, скользкая дорога и встречный автомобиль стали черным днем для этой семьи. Я знала это, как и знала, что Трейси винит себя в ее смерти.
Из глаз Холстед покатились слезы, но она поспешно стерла их со щек.
– Лучше не возвращайся. Я превращу твою жизнь в ад, – надломленным голосом сказала она, а затем резко надавила на педаль газа и скрылась в ночи, оставляя меня одну.
Я пожалела о своих словах сразу же. Я ведь не такой человек. Но времени на раздумья у меня не было, нужно было придумать, как вернуться домой.
– Привет, Кирби, – ухмыльнулась Холстед, как и прежде высокомерно оглядывая меня с ног до головы. – Ты почти не изменилась. Мама скучает по тебе.
В моей руке снова зазвонил телефон, вместе с этим на экране высветилось сообщение:
Кирби, Трейси хочет с тобой встретиться.
– Мама? – удивилась я, пряча телефон. – Продолжаешь делать вид, что вы счастливая семейка?
Ее губы дернулись.
– Нам нужно поговорить.
– С чего это?
– У меня… стряслось кое-что.
– И? Это мои проблемы?
Трейси нахмурилась.
– Нет, но…
– Вот и славно. Я опаздываю на встречу с подругой. Понятия не имею, как ты нашла меня, ведь даже мама не знала о моем новом месте работы, но сделай милость, проваливай и не возвращайся.
– Кирби! – Трейси обхватила мою руку. Ее взгляд потяжелел, и на секунды я снова оказалась в прошлом. Снова чувствовала страх перед сводной сестрой. – Ты должна мне!
С того момента, как я получила странное сообщение, прошло чуть больше недели. Я переживала, а теперь наконец поняла, в чем дело – в город приехала психопатка Холстед. Это она пытается запугать меня, как и раньше.
Я резко вырвалась из ее цепкой хватки.
– Ни черта я тебе не должна! Ты заслужила все, что произошло с тобой, даже больше. А теперь проваливай.
Я поспешила в кафе и уже через час сидела на удобном диванчике и прожигала взглядом аппетитный кусочек медового торта.
В голове не укладывалось.
– Так у нее нет причин заявляться к тебе сейчас? – осторожно спросила Митчелл.
Знаю, она решила, что я тронулась, ведь уже пятнадцать минут молча смотрела на пирожное.
– Ни единой. Я покинула Сиэтл и больше не виделась с ней. Понятия не имею, что она делала, но все это очень странно.
– Может, она желает искупить свою вину?
– Трейси? Чтобы искупить вину, нужно прежде всего чувствовать себя виноватой. Холстед не способна на эти чувства.
Она вообще не была способна ни на что, кроме ненависти и злости. Так я думала, пока однажды, проходя мимо ее комнаты, не услышала судорожные всхлипы. А затем последовал голос мамы:
– …жизнь так несправедлива. Но твоей вины в этом нет…
И заглянув в комнату, я обомлела, замечая, как Трейси вдруг бросается на мою маму и крепко обнимает ее.
Так я и узнала, что у стервы школы все же было сердце, а вот мое в тот день получило первый глубокий порез. Ведь с того дня отношение мамы к Трейси изменилось, она стала проявлять к ней больше сочувствия, а сама Холстед полностью поменяла тактику поведения. Ее единственной целью была я.
– Тогда другой вариант. Ты говорила, что она тронутая, может, она появилась в городе неспроста?
– На что ты намекаешь?
– На то, что она может представлять опасность для тебя.
Я в сомнениях покачала головой, но все же рассказала Перри о том сообщении. Митчелл побелела от страха.
– Это очень серьезно, Кирби.
– Это просто нелепость.
Перри вздохнула и заправила рыжие локоны за уши:
– Слишком много совпадений. Я бы на твоем месте выслушала Холстед. Тебе нужно быть настороже. Более того, следует обратиться в полицию.
Я рассмеялась, глядя на встревоженное лицо Перри.
– Нет, Трейси и раньше выкидывала нечто подобное, она просто пытается вызвать во мне паранойю, но я не позволю ей навредить мне, больше нет.
***
– На следующей неделе вы должны выдать лучшее, на что способны. Представители «Ла-Розе» ждут от нас профессионализма, а я жду от вас полной отдачи, иначе зачем вы здесь? – Присцилла нагнетала и без того напряженную обстановку.
Я была готова еще месяц назад: развернутая презентация с фотоматериалами, исследование рынка и статистические данные. Этот проект был моим золотым билетом, нельзя его упускать.
Я кивнула, провожая начальницу взглядом, а затем обратила внимание на Аннабет. Она выглядела такой изможденной, явно не успевала. И мне бы радоваться и злорадствовать, но я испытывала лишь жалость к ней. По правде говоря, я считала, что мы обе заслуживали это место. Нас просто поставили в такие условия. Ничего личного.
Выключив ноутбук, я поспешила в отдел моды к Рокси. Подруга была не в настроении, но, когда я зашла, она все же приветственно вскинула бровь, – большее, что можно от нее ожидать, – а затем снова вернулась к планшету.
– Дай угадаю, ты зашиваешься?
– Как и весь отдел, – выдохнула она. Я взглянула на кабинет с двумя стеклянными раздвижными дверьми, где работали еще две сотрудницы. – Эмми не одобрила моделей, она не знает, кто ей нужен, и мы вынуждены показывать ей сотни девушек в надежде, что она отыщет тех самых. Кора раздражена. А еще эта приперлась с самого утра и сует свой нос в наши дела.
– О ком ты? – озвучила возникший в моей голове вопрос подоспевшая Бёрди.
В этот момент из кабинета вышла Эмми, за ней Кора – директор отдела моды, вместе с ними миниатюрная девушка с короткими светлыми волосами, в брючном костюме нежно-розового цвета и лаковых туфлях из бежевой кожи. На тонком запястье болтался платиновый браслет с кристаллами, а на губах играла улыбка. Я не могла отделаться от ощущения, будто видела ее раньше.
– Далия Блу, любимая дочка Арчера Делано Блу, – пояснила Рокси, а заметив мой непонимающий взгляд, добавила: – Ее семья владеет «Арчер Групп». А «Ла-Розе» входит в «Арчер Групп».
– Но что она делает здесь?
– Полагаю, решила войти в дела отца. Ранее Блу не была замечена в бизнесе. Неужели вы ни разу не читали о ней? – недоуменно спросила Рокси.
– Я работаю в модном журнале, а не в журнале сплетен, – фыркнула я, наблюдая за тем, как мисс Блу смеется, а к ней присоединяются Кора и Эмми. – Почему она кажется мне такой знакомой?
– Ее фотографии часто попадают в таблоиды.
Проходя по коридору, мисс Блу обратила свой взор на нас, а главным образом на меня. Нечто холодное и одновременно пылающее показалось в ее глазах, и настолько ярким оно было, что я смогла это заметить даже через стеклянную стену.
– Кирби? – позвала Бёрди. – Ты в порядке?
– Да, просто устала и мысленно представила свою кровать, – поспешила ответить я, как только правление вместе с блондинкой покинули отдел моды.
– Кстати, как прошло твое свидание с Люком – папочкой-рекламщиком? – поддразнивающим тоном спросила Бёрди. После вопроса подруги Рокси помрачнела, но достаточно быстро вернула маску невозмутимости.
– Это не было свиданием. И наш поход в кино прошел на удивление хорошо. После фильма ужасов мы объелись хот-догов, и Люк отвез меня домой.
– Он намекал, как мог, – хохотнула Рокси, что было так нетипично для нее, – но тайное послание в виде хот-догов ты не поняла.
– Помолчи, Купер!
– Она права. Люк явно испытывает к тебе нечто большее, чем дружеские чувства, – уверяла Бёрди.
– Даже если и так, он не выходит за рамки дозволенного. Я не даю ему надежд, он знает, что отношения меня не интересуют, – уверенно сказала я, смотря при этом на Рокси. Ее влечение к Люку было очевидно, я не хотела ссориться с ней из-за парня, которого к тому же не воспринимала всерьез.
– Конечно, он ведь не красавчик-блондин, играющий в хоккей, – промурлыкала Рокси.
– Знаешь, мне кажется, ты просто хотела оказаться на моем месте. Сидеть за столом с Джеком, Бёрди и Уилсоном.
– Так я и не скрываю этого, – пожала плечами Рокси, зажимая сигарету в зубах. Я выхватила ее изо рта Купер.
– Хватит, Эмми и Кора убьют тебя.
– Они больше не вернутся.
– Значит, убью я. Ты обещала бросить. Где твои никотиновые пластыри?
Бёрди захихикала, а Рокси недовольно швырнула в меня свою сумочку.
– Даже если ты не собираешься спать с ним, крайне глупо терять такой лотерейный билетик.
Я развернула пластырь и вопросительно вскинула брови:
– О чем ты?
– Сама подумай. Он желает от тебя то, что не может получить, это дает тебе некое преимущество, – ответила Рокси, протягивая вперед руку. Я приклеила пластырь чуть выше локтя.
– Никто еще не наделял мою вагину такой важностью, – ухмыльнулась я, воспринимая все это как шутку, но серьезный взгляд Купер говорил о том, что она не шутила.
– Я наткнулась на одну статью, оказалось, этот хоккеист не снимается для глянца, рекламы, да чего угодно, если это не связано со спортом.
Я не следила за его жизнью после того, как покинула Сиэтл, но избавиться от напоминаний о Уилсоне все равно не удавалось. Рокси права, его фото были в спортивной рекламе на щитах и билбордах по всей стране. Но он не рекламировал привычные атрибуты успешного мужчины по версии модных журналов. Однако это не мешало ему попадать во всевозможные рейтинги и занимать первые места. Совсем недавно, например, журнал «Пипл» поместил его в топ двадцать красивейших людей планеты. Рэй отказался от фотосессии для «Пипл»! И никто не знал, почему он ведет себя подобным образом. А сам Рэй предпочитал отшучиваться на вопросы об этом. Черт, да он даже отверг рекламный контракт «Хеннесси»! Можете себе представить?
– Поимей его, – заключила Рокси.
– Что?
– В смысле заняться с ним сексом? – уточнила Бёрди.
– Если бы я имела в виду заняться сексом, я сказала бы «трахни его», но я говорю о том, чтобы поиметь его. Красавчик хоккеист хочет твое тело, а ты, хоть и делаешь вид, что это не так, хочешь его, но при этом у тебя есть проблема, решением которой он может стать. Позволь ему быть охотником, но капканы расставляй сама. Пусть он думает, что вот-вот получит свое, а ты плавно сделай так, чтобы самой остаться в выигрыше, не только с оргазмом, но и со звездой в новый проект.
– Какой проект? – недоуменно спросила я.
Рокси закатила глаза:
– Ладно, но если что, я не говорила вам. Вчера, когда я пришла в кабинет Коры сообщить о встрече с представителем модельного агентства, она что-то бурно обсуждала с Эмми и Присциллой. Они говорили о бренде, который специализируется на мужских часах и украшениях. Очень крупная сделка, продукт, который должен ворваться на рынок и произвести эффект бомбы. И твой красавчик был претендентом на роль привлекательного лица и тела, рекламирующего этот бренд, но через своего агента отверг это предложение.
– Ты уверена, что расслышала верно?
– Я не просто расслышала, у них на столе лежали фотоснимки, и один из них принадлежал этому хоккеисту. Последняя реклама «Адидас». Те спортивные штаны из новой коллекции и голый торс…
Мне не требовалось объяснений, ведь я знала, о каком фото она говорила. Эта реклама была на каждом шагу.
– Ты предлагаешь Кирби уговорить его сняться в проекте? – сообразила Бёрди.
– В точку. Я такая молодец. Слишком хороший план, а говорят, что усидеть на двух стульях невозможно. Теперь твоя вагина обрела важность. Подумай об этом.
