Селина Аллен
Игрок
Глава 6
Кирби
– Чем он хоть занимается? – спросила я, останавливаясь у зеркала и поправляя чокер со вставкой «Диор» из золота. Единственная вещь, которая указывала на то, что я собиралась именно на свидание. Потому что в остальном я никак не готовилась. Черный, удобный топ на тонких бретельках, джинсы со вставками из кожи по бокам и мотокуртка. Бёрди же в отличие от меня постаралась. В розовом платье-мини она смотрелась изумительно и чертовски сексуально.
– Джек?
– Папа Римский!
– Крестит младенцев, проводит обряды изгнания, я придерживаюсь даосизма[1], откуда мне знать?
– Бёрди!
Подруга фыркнула, останавливаясь рядом и поправляя волосы:
– Не знаю. Он такой загадочный.
Он был не только загадочным, но и странным. Ресторан, куда он пригласил Бёрди и ее «плюс один» находился в Верхнем Ист-Сайде, что говорило либо о том, что он намерен впечатлить Радд – синоним к слову «трахнуть», либо о том, что он безумно богатый парень, раскидывающийся деньгами. Ставлю на второе, а потом на первое.
Ресторан предназначался для особой категории людей, и я в эту категорию не входила, ведь он был веганским.
Хостес проследовала в зал к столику, где нас уже должен был ждать Джек и его друг.
Боже, и почему я согласилась на это?
– Ты знаешь, откуда он?
– Из Нью-Йорка.
– Что-то еще он о себе рассказывал? Кроме того, что у него извращенный вкус в еде.
– Нет, но у парня шесть кубиков пресса и, надеюсь, горячий взгляд убийцы. Так что я не хочу набивать свой желудок, я намерена немного поиграть с этим парнем сегодня вечером. О боже, надеюсь его фамилия Потрошитель.
– Потрошитель – это прозвище. Действительно считаешь это хорошей идеей? Ты ничего не знаешь о нем. Как ты можешь быть уверена, что с ним безопасно?
А вот и ответ на мой вопрос. Я пошла с ней, чтобы проследить за тем, что завтра ее бездыханное тело не выловят в Лоуэр-Бей.
– Ну, он же сидит в «Тиндере». Люди из «Тиндера» не убивают других людей, иначе рейтинг у приложения был бы плохим.
– Бедняги просто не в состоянии написать отрицательный отзыв, потому что сброшены в карьер за городом!
– Кирби, ты ведь отвечаешь за креатив, а не за криминальную хронику, – съязвила подруга, подхватывая меня под руку.
Мы вошли в просторный зал, почти полностью заполненный посетителями. Яркие софиты освещали серые столики в крапинку. Многие предметы интерьера в этом ресторане были изготовлены из переработанных материалов, заведение заботилось об экологии, и делало все возможное, чтобы минимизировать вред нашей планете. Надеюсь, салат мне принесут свежий, а не переработанный из остатков.
Бёрди без остановки говорила о красоте этого места, но я не слушала ее, с долей скуки рассматривала неоновые лампы и окна в пол выходящие прямо на Пятую авеню. В воздухе витал запах шалфея, вареной кукурузы и, кажется, мяты.
Я с любопытством посмотрела вперед, мгновенно цепенея от волнения. Хостес направлялась к столику, за которым сидел Джек и, черт возьми, лучше бы это был Джек Потрошитель.
Я уже видела эти вьющиеся темные волосы, пребывающие в вечном беспорядке.
Схватив Бёрди за локоть, я затащила ее за высокую стойку, в панике осматриваясь по сторонам. Радд пискнула от неожиданности.
– Бёрди, это еще что такое? – гневно зашептала я.
– Джек. – Изогнув брови, она вытянула шею и взглянула на парня и ничего непонимающую девушку-хостес выискивающую нас взглядом. – Боже, вживую он выглядит невероятно. И не урод!
– Так для тебя это лотерея?
– Мне действительно было интересно, что за голова прилагается к такому телу. А в чем проблема? Ты знаешь его?
А кто не знал новичка «Королей», о котором говорили на каждом шагу? Это же Нью-Йорк!
– Это Джек Малыш Блэквуд – нападающий «Нью-Йоркских Королей», – зарычала я ей на ухо. – Дорогая покупка, месяц назад каждый заголовок был о нем, чем ты занималась в это время?!
– Ну прости, что я не слежу за жизнью футбола этой страны. Потные грязные мужики в шлемах с кровоточащими коленями и локтями совсем не привлекают меня.
– А что насчет потных и грязных мужиков с выбитыми зубами? Потому что Джек не футболист, он хоккеист.
Бёрди сложила губы в форме буквы «о», я надеялась, что сейчас она захочет уйти, но ошиблась. Подруга улыбнулась и прикусила полную губу.
– Как сексуально. Но, надеюсь, все его зубы на месте. Погоди, разве ты не противница хоккея?
Да, выхожу на протесты против этого вида спорта каждый день.
Но не по понедельникам, не люблю понедельники.
И ничего сексуального здесь не было, ведь Джек играет в клубе с…
О нет.
Нет, пожалуйста!
Мой взгляд заскользил по высокому парню в черном бомбере и потертых джинсах, по светлым волосам, небрежно зачесанным назад, и ослепительной улыбке, которой он одарил растерянную хостес.
Пора валить.
Бёрди, словно почувствовав мой настрой, успела ухватиться за рукав моей мотокуртки:
– Стоять. В чем дело?
– Его друг, как бы помягче сказать, я закрыла его голым на балконе на свадьбе подруги.
– Так это был он? – удивилась Радд. – Черт, блондин, Рокси будет локти кусать, она любит парней типа молодой версии Джоша Холлоуэя[2].
– Да, поэтому я ухожу, сейчас!
После моей маленькой шалости на свадьбе остаток вечера я избегала его, стоит сказать, что он тоже не спешил подходить ко мне, утешаясь в обществе невероятной брюнетки – родственницы Пауэлла, однако продолжал прожигать мою голову суровым взглядом, так несвойственным вечно улыбающемуся золотому мальчику.
– Нет. Ты обещала.
– Черта с два я обещала! Ситуация полностью поменялась.
– Прошу. Я буду неделю носить тебе твой любимый матча-латте на банановом молоке из «Старбакс».
– Месяц.
– Две недели.
– Ничего не могу поделать. Были планы на вечер, – поправив и без того идеально уложенные волосы, фыркнула я. Бёрди сузила глаза и едва не топнула ногой от недовольства.
– Ладно! Месяц! Досидишь до конца, а не уйдешь через пять минут.
– Уйду через полчаса.
– Нет. До конца.
Я попыталась вырвать руку из ее хватки, и когда Радд вдруг отпустила меня, я отшатнулась от нее, едва не падая на пол. В самый последний момент кто-то уверенно схватил меня за талию, я уткнулась носом в твердую грудь, обтянутую футболкой. Запах горного воздуха и сладости миндаля наполнил мои легкие и заструился волнением под кожей, вызывая покалывание во всем теле. Я вскинула голову, встречаясь взглядом с прищуренными синими глазами. Сглотнув, выглянула из-за его спины, замечая недоуменную хостес, а за ней гостей ресторана.
Надменное хмыканье, прокатившееся над моим ухом, до ужаса взбесило меня.
– Ничего, такое часто бывает. Фанатки… Написать тебе пару приятных слов, детка?
– Надейся, чтобы хоть кто-нибудь написал их в твоем некрологе, – фыркнула я, резко отстраняясь от него.
Настроение на вечер: убивать.
***
– Так ты играешь в хоккей… – Бёрди попыталась разрядить обстановку. Но это было невыполнимой задачей, ведь напряжение между мной и Рэем было прочным словно лед. Вот только если Рэя забавляло это, я ужасно злилась. – Круто, мне нравится хоккей, я люблю вашу команду, как же их?..
– «Нью-Йорк Янкиз»[3], – подсказала я, отправляя в рот кусочек морковной котлеты.
Гадость редкостная!
Поэтому я тактично выплюнула пережеванную морковь в салфетку.
– Точно, обожаю, смотрю каждый матч. Особенно тот, где вы вырвали победу у…
– «Лос-Анджелес Лейкерс»[4], – снова помогла я подруге.
– Да, впечатляющая была игра, – восхищенно пропела Бёрди. Джек широко улыбнулся, а Рэй позволил себе лениво вскинуть уголки губ. – Что-то не так?
– Нет, все прекрасно, – отозвался Уилсон, вздернув подбородок. И мне это не понравилось. Он смотрел на меня так, словно я была забавной зверюшкой.
Я мечтала зажать его голову между ног и… схватить за мягкие волосы, пока он оставлял бы поцелуи на внутренней части моих бедер.
Нет. Я хотела его задушить!
Конечно же, задушить.
Бёрди взглянула на Джека:
– У тебя просто потрясающая улыбка.
– Пока шайбой не попали, – пробормотала я, накалывая салат на вилку.
Надеюсь, хотя бы это блюдо не вызовет у меня желание напасть на ближайший «Тако-Белл». Подняв глаза от тарелки, я обнаружила на себе два любопытных взгляда и один осуждающий от Бёрди.
– Что? Если хотите себе такой же салат, то закажите. Думаю, их холодильные камеры набиты огромными пакетами пресной зелени.
– Что за хрень на твоем браслете? – вдруг спросил Рэй, когда я в очередной раз нервно поправила волосы.
Я сначала удивилась, а затем взглянула на маленькую подвеску на запястье, о которой он спрашивал.
– Это иероглиф. Дао – путь, – пояснила Бёрди, вскидывая руку и демонстрируя Уилсону подобный браслет.
– Так вы сектантки? – удивился Рэй.
– Нет!
– Значит, хиппи?
Я щелкнула языком и закатила глаза:
– Мы практикуем даосизм.
– Надеюсь, это не заразно?
– Нет.
– А лечится хотя бы?
– Это философское учение, умник, миллионы китайцев придерживаются этих учений. Стремятся достичь гармонии с миром и собой, а также отыскать свой «дао».
– С китайцами не поспоришь, их преимущество в количестве буддистов.
– Даосов!
Уилсон ухмыльнулся, ужасно довольный тем, что смог вывести меня на эмоции. Именно этого он всегда добивается: действует людям на нервы и смотрит на реакцию.
– Ты точно уверена, что от этого не появляется сыпь в районе паха? Такое пугающее название.
– Иисусе!
– И он тоже в этом участвовал?
Джек встал из-за стола, тем самым положил конец этой перепалке. Клянусь, еще секунда и я зашвырнула бы ужасную морковную котлету прямо в Уилсона.
– Вернусь через секунду, не давай им скучать, Уилси, – бросил Джек, прежде чем исчезнуть.
Плечи Бёрди поникли. Она привыкла сиять, будь то свидание или деловая встреча. Но пропасть между ней и Джеком была очевидна.
– Уилси… Чем-то напоминает Гейси[5]. Прозвище для маньяка, который, ну не знаю, носит женские парики и перетягивает гениталии изолентой, – ухмыльнулась я, дерзко заглядывая в его глаза. От промелькнувшей там эмоции по моему позвоночнику пробежал холодок.
– Кирби, – с легкой тенью угрозы протянул он. – Тоже наводит на некоторые ассоциации. Кажется, есть марка пылесосов с таким названием. Слышал, плохо справляются со своей функцией. Но точно не скажешь, пока не попробуешь лично, верно?
– Мудак. – Я кашлянула в кулак и взглянула на Уилсона исподлобья.
Он вскинул брови:
– Ты назвала меня мудаком?
– Да.
– А зачем прятала за кашлем?
– Я не прятала, просто у меня аллергия на мудаков.
– Должно быть неприятная вещь, – склонив голову набок, заметил он.
– Очень, – я снова закашляла, – кретин.
– На кретинов тоже аллергия?
– Нет, теперь это личное.
Джек вернулся на место как раз в тот момент, когда Бёрди пнула меня под столом, призывая заткнуться.
Готова поспорить, ее свидание мечты превратилось в цирк, но хорошая новость для нее: если она хочет потрахаться с малышом Джеком, ей стоит сказать об этом прямо. К чему это глупое свидание, где и он, и она выставляют себя теми, кем на самом деле не являются: он джентльменом, она скромной девушкой, которая интересуется его нутром, а не каменным… прессом.
Еще один удар по лодыжке.
Она напросилась!
Я ударила ее в ответ, но сильнее. Бёрди пискнула и повернула голову в мою сторону. Я удивилась, как моя щека еще не нагрелась от ее испепеляющего взгляда. На помощь мне пришел Джек, который вовремя сообразил спросить Бёрди о работе. А если Радд и могла о чем-то говорить часами, так это о журнале, в котором работала, впрочем, как и я, как и любой в «Red Planet». Именно поэтому следующие сорок минут я провела в раздумьях, даже не слушая Бёрди.
Расправившись с салатом, я откинулась на спинку стула и встретилась взглядом с Уилсоном. Все это время он не прекращал пялиться на меня, будто на моем лбу был экран с танцующими стриптизершами. Больших усилий мне стоило не отводить взгляда. Выдерживать ауру надменности этого человека было просто невозможно.
Что же происходило в голове «плюс один» Джека? Что за дьявольские планы он намеревался претворить в жизнь?
В любом случае мне было уже плевать. Свою задачу на этот вечер я выполнила. Бёрди в безопасности, я не знаю Блэквуда, но могу с уверенностью сказать, что он не маньяк. Поэтому тихо встав из-за стола, я направилась в уборную. Время было позднее, пора домой.
Ополоснув щеки, я оглядела свое лицо в отражении зеркала, всего на секунду снова увидела там слабую девочку, которая не могла постоять за себя и ответить школьным задирам. Которая была влюблена в их короля. Он заставил ее поверить в то, что она особенная, но все это оказалось огромной ложью.
Я навсегда оставила трусость и беззащитность в прошлом. Теперь шла напролом, не знала, что такое неловкость и смущение, и уж тем более не робела в присутствии мужчин, особенно, тестостероновых гигантов. Но стоило появиться Уилсону, как в моей стене тут же образовалась трещина.
Я боролась с этим, старалась нормализовать дыхание. Как учила моя наставница.
Вдох-выдох.
Не работало.
Подставила под холодную воду горящие ладони, но совершенно ледяные пальцы.
Вдох-выдох.
Школьный коридор утонул в смехе, громких разговорах и криках.
– Эй, поросенок, удалось не расплакаться на уроке литературы? – желчно выдала Трейси.
Я ненавидела прозвище, которое приклеилось ко мне год назад. А получила его из-за вечно розовых щек и курносого носа.
Папа всегда говорил, что я красивая, выходит, лгал, ведь все в этой школе видели во мне уродливого поросенка.
Трейси приблизилась и начала хрюкать мне на ухо. Насмешливая улыбка на ее губах превратилась в злобный оскал. Я из последних сил сдерживала слезы.
– Вздумала меня игнорировать? Я задала вопрос. Удалось не расплакаться на уроке литературы?
– Трейси! – раскатом грома прокатился грубый голос.
Я подняла взгляд от крана с водой из переработанного пластика и вскрикнула, заметив в отражении позади себя обладателя этого голоса.
[1] Даосизм – китайское традиционное учение, включающее элементы религии и философии.
[2] Джош Холлоуэй – американский актер, наиболее известный ролью Сойера в телесериале «Остаться в живых».
[3] «Нью-Йорк Янкис» – профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Бронксе, одном из пяти районов города Нью-Йорка.
[4] «Лос-Анджелес Лейкерс» – американский профессиональный баскетбольный клуб из Лос-Анджелеса. Выступает в Тихоокеанском дивизионе Западной конференции Национальной баскетбольной ассоциации (НБА).
[5] Джон Уэйн Гейси – американский серийный убийца.
Глава 7
Рэй
Как только Джек озвучил свое предложение весело провести вечер, я послал его.
Двойное свидание вслепую. Что может быть ужаснее?
Знакомая Джека была горяча, хоть и не мой типаж. Но ее подруга – темная лошадка, а я ненавидел сюрпризы. Поэтому долго сомневался, но Джек был слишком настойчив, а в качестве аргумента в свою пользу использовал факт, что они обе работают в модном журнале.
Вечером мне совершенно нечего было делать, ведь организация по борьбе с понедельниками не работала в понедельник.
Да, вот так они собрались менять мир, прохлаждаясь в самый важный и одновременно дерьмовый день!
На третьей минуте размышлений желание послать условия Уэббера в его же зад возросло. Мгновенно захотелось устроить пенную вечеринку с целым кастом девушек из «Топ-модель по-американски» и загреметь на первые полосы всех СМИ. Но ни пенная вечеринка, ни модели не пошли бы мне на пользу.
Обычный ужин был неплохой альтернативой. Но стоило мне появиться в ресторане «все для травоядных» и заметить за стойкой светлые волосы переливающиеся платиной, я понял, что этот вечер определенно превзойдет мои ожидания.
Кирби Стоун была не просто подругой невесты моего товарища, не просто девушкой из моего прошлого, она была моей любимой игрушкой. Сводной сестренкой девушки, с которой у нас были особые отношения.
– Уилсон? – спокойно спросила она, заглядывая в мои глаза через зеркало. Туалетные кабинки разделялись по гендерному принципу, но только не зона с вычурными раковинами и зеркалами, где я и нашел ее. Готов поспорить, она знала, что я пойду за ней, сорвусь с места, стоит ее круглой попке скрыться в коридоре.
Черт, а ведь она все такая же хорошенькая, как Эльза из «Холодного сердца».
Нечто давно забытое, потерянное зашевелилось в груди, всего на несколько секунд наполняя ее теплом. Но так же быстро оно исчезло, оставляя лишь темнеющую пустоту.
Да, она не просто девушка из моего прошлого, она была той, кто впервые заставила меня проиграть.
Я сжал челюсти, только бы гребаное сердце перестало так сильно стучать, и попытался отвлечься от мыслей, которые назойливо лезли в мою голову.
Нет, все давно в прошлом. Она, черт подери, в прошлом.
Я выдохнул, разглядывая уверенно расправленные плечи, изящные ключицы, тонкую лебединую шею и…
Это еще что такое?
На ее шее был чертовски соблазнительный ошейник. Тонкая черная полоска и золотая вставка бренда.
– Тебе идет этот ошейник, Бабочка, – сказал я, склоняя голову набок и представляя, как срываю его с ее шеи и заменяю своими пальцами.
В тот вечер не свадьбе Пауэлла, она не просто пробудила во мне голод, но и наставила на себя прицел. И я ведь думал, что давно отпустил прошлое. Но ошибался. Каждый день с того вечера я думал о ней, о том, как поймаю маленькую бабочку и оборву ее крылышки.
– А тебе пошел бы намордник.
Мой взгляд замер на изящной шее, а в голове вдруг возник вопрос, по-прежнему она пахнет холодом и персиком, или это осталось в прошлом вместе с молчаливой девочкой в белой футболке с «Принцессой Лебедь»[1]?
Что-то невероятно приятное кольнуло меня чуть ниже живота.
Последний год в школе «Сиэтл Марин Хай» стал самым изматывающим для меня, кроме того был наполнен по-настоящему яркими событиями: переговоры со скаутами сразу трех престижных университетов Штатов и одного канадского, усиленные тренировки, ради того, чтобы попасть в Лигу, минуя университетский дивизион, ведь у меня совершенно не было времени для достойного старта, проблемы в семье, работа… Может поэтому время пронеслось так быстро и незаметно? Многое проходило мимо меня, но не молчаливая девочка с бездонными глазами, так выделяющаяся из общего потока идентичных лиц и фигур.
Знаете, как бывает? Вы часто видите в коридоре школы знакомое лицо, ведь иногда встречали его в доме своей подружки, вы не знаете ее и даже понятия не имеете, как звучит ее голос, вам и не интересно это особо. Но однажды вы идете на второй этаж отлить, ведь на первом во всю властвует вечеринка, парочки совокупляются в уборных и гостевых, не вызывая ничего, кроме тошноты. Громкая музыка осточертела, а идея заявиться на вечеринку девушки, с которой вы спите, после тяжелой тренировки уже не кажется такой хорошей.
День был ужасным, и ничто не способно исправить это. Так думал я, пока оказавшись в темном коридоре, не услышал пение. Оно не было громким, да что уж там, едва различалось на фоне отзвуков дерьма, игравшего на первом этаже.
Я замер, смутно припоминая слова и мелодию.
«Рок в летнем лагере»[2]?
Я знал, кому принадлежит эта комната.
Заглянув в приоткрытую дверь, сначала заметил огромный стенд на стене с бабочками, затем постер какого-то придурка и подпись на нем – Люк Хеммингс[3], а после в приглушенном свете мелькнули желтые короткие шортики и белая толстовка с вышитыми на ней ромашками. Длинные, чуть растрепанные волосы подпрыгивали в такт ее движениям. Она была в огромных наушниках, продолжала напевать одну из песен фильма, подражая голосу Деми Ловато[4] и следом искажая его, подстраиваясь под Джо Джонаса[5], нелепо крутила задницей и помогала себе руками.
Она стала единственной причиной, из-за которой я готов был поставить столь дерьмовый день на паузу. Грудную клетку будто сжали стальными тисками. Эвелин обожала этот фильм и любила каждый трек из него.
Впервые за последнее время на моих губах появилась искренняя улыбка, и причиной этой улыбки была Бабочка. Тогда я наивно решил, что она другая, что ж, она действительно была другой. Коварная, поверхностная, пустая.
Стоун смотрела на меня через зеркало. В ее ушах сияли маленькие сережки-гвоздики в форме ромашек.
Забавно. Она себе не изменяла.
Я шагнул ближе, заставляя ее обернуться и вжаться задницей в покатый край раковины, а затем расположил руки по обе стороны от нее. Немного вскинул подбородок и уверенно заглянул в голубые глаза.
– Что ты делаешь, Рэй?
Она думала, я не слышу дрожи в ее голосе, но именно эта маленькая деталь заставила меня улыбнуться.
– Пришел отлить, если тебя так интересуют подробности.
– Я не об этом. Просто предупреждаю, если ты что-то задумал, например мстить мне за то, что я выставила тебя в дурном свете, то…
– Ты предупреждаешь меня? – ухмыльнулся я, наслаждаясь протестом, отразившимся на ее лице. – Расслабься, ты выставила меня в самом выгодном свете.
– Но я ведь унизила тебя…
– Унизила? Мой член выглядел невероятно. Даже жаль, что никто не запечатлел его.
Ложь от начала и до конца.
Я встречал много вздорных дамочек в своей жизни, но никому из них не удавалось по-настоящему пробудить во мне ярость, она же привела меня в бешенство. Расчетливо нанесла удар. Выставила придурком перед командой и гостями Пауэлла. Поэтому я хотел получить то, что она задолжала мне. Это честно.
– Но знаешь, есть во мне эта назойливая черта, которая овладевает мной с самого детства. Я не люблю незаконченные дела. И одно у нас есть. Так скажи, к тебе или ко мне?
– О чем ты?
– Мне нравится наша игра, но она затянулась.
Кирби дернулась, но ей некуда было деться, ведь она была зажата между мной и раковиной. В голубых глазах промелькнул страх, и я оскалился, ощущая давление ниже живота.
Я медленно приблизился к ней, почти касаясь губами уха. Ее запах заполонил каждую клетку моего тела, вызывая сильнейшее за последние восемь лет головокружение.
Черт, просто соберись, Уилсон!
Она по-прежнему пахнет персиками. Так сладко, что моментально хочется прижаться к коже губами.
– Я вижу каждый твой взгляд, слышу каждый тяжелый вздох. Я знаю, что ты желаешь меня, – прошептал я, прижимая ее своим телом к раковине, позволяя почувствовать всю серьезность моих намерений.
Я говорил о своем твердеющем члене.
Тысячи мурашек выступили на ее коже, а из горла вырвался странный сдавленный звук: что-то между писком и стоном.
Я был уверен, что она растаяла. Мои яйца уже предвкушали горячую ночь со светловолосой Ледяной принцессой.
– И я могу помочь тебе с этим.
Ее взгляд забегал по моему лицу, губы распахнулись, а в глазах появилась та самая уязвимость, которую я мечтал увидеть.
– Пожалуйста, Рэй, – прошептала она, накрывая ладонями мою грудь и потираясь бедром о мой каменный стояк в джинсах.
Дьявол.
Стоун выглядела такой нуждающейся, молящей и покорной. Именно этого я добивался, поэтому улыбнулся, как самый настоящий ублюдок, наслаждаясь ее слабостью.
– Да, Бабочка, попроси.
– Мм, – она кивнула, руки сжались на моей футболке, Стоун потянулась к моим губам и слегка прикрыла глаза: – Хочу… чтобы ты пошел на хрен! Я не стану одной из твоих девочек, Рэй.
Кирби попыталась оттолкнуть меня, но я даже с места не сдвинулся.
– Не говори, что не чувствуешь этого.
– Ты об отвращении?
– Ты знаешь, о чем я. Ставлю сотню баксов на то, что ты уже мокрая внизу, думаешь, сможешь противостоять мне?
Она взглянула на меня исподлобья и прошла мимо, оставляя вопрос без ответа, задевая меня плечом. Я рассмеялся.
– Эй, Стоун…
Сделала вид, что не услышала.
– Стоун.
Никакой реакции.
– Бабочка.
– Ну что еще?
– Ты сама придешь ко мне, – начал я, плавно опуская руку вниз и сжимая напряженный член через джинсы, – и если хорошо попросишь его, то я, так уж и быть, закрою глаза на твою дерзость и дам тебе то, в чем ты нуждаешься.
Она сложила руки на груди, глядя на меня с отвращением:
– Я ненавижу самодовольных спортсменов, хоккеистов особенно.
– Но не члены же, – заметил я, наслаждаясь ее побагровевшими щеками. – Так возьмешь сотню баксов?
Она дернула головой и вылетела из уборной.
***
– Я рад, что у тебя нашлось время, – протянул я, покачивая в руке стакан с виски. Взгляд остановился на стеклянных дверях, ведущих на задний двор таунхауса, зону для барбекю и небольшого размера бассейн с подогревом.
Небо было почти черным, затянутым грозовыми тучами. На том месте, где должна была располагаться луна, виднелось серое пятнышко, что уж говорить о звездах? Прохладный ветер шевелил листья декоративной пальмы, расположившейся у двери.
– У меня всегда найдется минута для лучшего друга, – ухмыльнулась Далия, усаживаясь на маленький деревянный столик напротив кресла, в котором сидел я.
Мой взгляд прошелся по стройным обнаженным ногам, черным, похожим на юбку, шортам и свободном топе. На шелковой ткани отчетливо виднелись два затвердевших соска. Она не любила холод, и мне следовало закрыть двери и выставить температуру повыше, чтобы не вынуждать девушку мерзнуть, но тогда плохо станет мне, ведь я не люблю тепло.
Впрочем, Далия никогда не возражала, это мне в ней и нравилось. А еще то, как выглядели ее светлые волосы длиною до плеч в теплом желтом свете комнаты, как искрились глаза цвета жженого сахара, когда она смотрела на меня, и ее умение подбирать слова. Удивительно, но эта девушка знала, когда я хочу поговорить, а когда предпочитаю молчание. А еще она трахалась как порно-звезда и не устраивала мне концертов в духе «почему помимо меня ты трахаешь и других».
Я уже и не помню, как мы пришли к этому, кажется, повстречались однажды в клубе и стали кем–то вроде друзей с преимуществами.
Далия оперлась рукой на мое колено и забрала у меня стакан с виски. Не отрывая взгляда от моего лица, она допила остатки и отбросила стакан в сторону. Тот с громким стуком приземлился на небольшой ковер с высоким ворсом, чудом не разбившись.
– Как грубо, – протянул я, откидывая голову на подголовник.
Блу широко улыбнулась, а затем потянулась к моим губам, но я чуть отодвинул голову, ухмыляясь ей в лицо.
У меня не было проблем с этим, я просто не любил прелюдию. Многие считали меня эгоистом и были абсолютно правы, однако я ни одну девушку не отпускал без оргазма. Мне нравилось то, что я делаю с ними, мне нравилось, что после они смотрели на меня как на бога.
– Сам виноват. Я ожидала пафосного ужина и официального приглашения как минимум за день, а не за час. Более того мне пришлось забирать тебя с двойного свидания с твоим другом и двумя девочками. Это неуважительно, Рэй.
– Это не было свиданием. Джек познакомился с девушкой из модного журнала, та взяла с собой подругу, а он не знал, что с этим делать. Трахнуть обеих ему не пришло в голову, – объяснил я, чувствуя, как ее рука медленно подбирается к молнии на джинсах. А я вдруг почувствовал прилив раздражения при мысли о трио, веселящемся на загородной вилле Джека.
Парень был из богатой семьи и мог позволить себе подобное в самом начале карьеры, чего не скажешь обо мне. Я приобрел этот таунхаус год назад, а до этого жил в разных местах: у тренера, у Далласа, в съемных апартаментах с одной спальней. И вот когда у меня появилась возможность, я поселился в собственном доме.
После разговора со Стоун я набрал Блу и попросил забрать меня, потому что единственным моим желанием после беседы с Бабочкой и жарких воспоминаний было одно.
Далия встала на колени и погладила молнию, скрывающую твердеющий член, который за этот вечер успел пережить две ложные тревоги благодаря Стоун.
Кирби разожгла этот пожар. И я хотел ее. Жаль, что свое желание объесться любимыми пончиками с голубой глазурью приходится заглушать чизкейком. Но ничего, Стоун, я доберусь и до пончиков. Чем дольше ожидание, тем слаще будет награда.
– Что за журнал?
– Не знаю, Джек называл, но я не запомнил. Что-то связанное с планетами.
– «Red Planet»?
– Возможно, – выдохнул я.
– И какие они?
Низ живота защекотало от тепла, яйца поджались, когда я вспомнил дерзкий взгляд Кирби. Она выросла, из милого утенка превратилась в прекрасного лебедя.
– Пончики? – спросил я, прикрывая глаза.
– Девушки.
Девушки. Да.
– Обычные, – выдавил из себя я.
Сердцебиение ускорилось, разгоняя кровь по телу. Если бы она была сейчас на месте Далии, я опустил бы руку и запутался в ее волосах, с силой сжимая их. Она застонала бы, заглатывая член до самого основания.
Блу гладила мои бедра, и, вспомнив о ней, я почувствовал очередной приступ раздражения.
Что за черт?
– Она симпатичная.
– Кто?
– Блондинка. Она наблюдала за тобой, когда ты запрыгнул в мою тачку. И судя по выражению ее лица, она не была довольна.
– Наблюдала? – слишком резко спросил я, а затем, взглянув на Далию, добавил: – Ты остановилась в конце парковки, как смогла увидеть ее лицо?
– У меня идеальное зрение, кроме того она стояла там все время под уличными фонарями, видела, как ты поцеловал меня. Она не вела себя как фанатка, так кто она, Рэй?
– Никто, просто неудачное свидание.
Память подкидывала картинки прошлого, которое обычно я старался игнорировать, но в этот момент у меня не вышло.
Я снова видел перед собой большой особняк в южной части Сиэтла, два этажа, гараж на несколько машин и крытый бассейн. Их семейка жила куда лучше моей, в разы лучше. Впрочем, так и выглядели дома семей, чьи дети учились в школе «Сиэтл Марин Хай».
Я вышел из комнаты Трейси Холстед и направился по лестнице на первый этаж, выходя из дома, закурил, как вдруг в меня что-то влетело. Не разобрал сразу: птица или младшая сестренка девушки, с которой мы иногда трахались.
Голубые глаза уставились на меня, словно видели впервые. Светлые волосы были затянуты в тугой хвост на затылке, серые джинсы прилегали к округлым бедрам, на плечах мотокуртка, слишком велика для ее хрупкой фигуры, а еще показалась мне мужской, что как-то тяжело было воспринято моим мозгом.
У Бабочки есть парень?
Любопытство вдруг так сильно овладело мной, что мне непременно захотелось выяснить это.
На кой черт? Понятия не имею. Просто мне нужно было знать.
Хотя это не мое дело…
– Мило выглядишь. Кажется, эта куртка тебе не по размеру, – грубо выдал я, забывая о том, что еще секунду назад счел это не своим делом.
– Так и есть, – тихо ответила она.
– Она мужская.
– Именно…
– Ты трахаешься с кем-то? – атаковал я ее следующим вопросом.
Она так сильно удивилась, что даже дышать перестала. Светлая кожа ее лица покрывалась красными пятнами от смущения.
– Вернее, у тебя есть… парень?
Бабочка нервно сглотнула, а затем отрицательно покачала головой.
Я сел на каменные ступеньки, затянулся и выпустил в воздух едкий дым. Она раскачивалась на месте, так и не решаясь предпринять хоть что-нибудь, и когда я кивнул ей на соседнее место, она наконец опустила свою задницу рядом.
Ее расстегнутая куртка не давала мне покоя.
Почему она так выглядит? Где юбка до колен и мешковатая блуза? У кого она украла одежду?
