Сдобные Булочки
Знаки зодиака. Начало
Глава 4. Скрытые таланты или эксцентричность не порок
– Я могу её открыть. – Жёлтые глаза блестели как две золотые монетки на дне обмелевшего колодца.
Алима нахмурилась. Осторожно спросила:
– Чел. Зачем ты их с собой носишь?
Кирилл достал из рюкзака маленький топорик из нержавейки. С теплом посмотрел на отблеск лампы на холодном металле. Ответил, как будто это в порядке вещей и вообще все так делают:
– По пути в университет зашёл в магазин. Впервые увидел на витрине что-то настолько красивое, купил. – Поднял голову и взглянул в алые глаза Алиме, озвучил последний аргумент: – Они блестят.
– Оу, ну, замечательно. – Активная отошла в сторонку, миролюбиво произнесла: – Открой дверь. Пожалуйста.
Кирилл склонил голову набок, прищурился.
– А что мне за это будет?
Сидор поправил очки, серьёзным тоном спросил:
– А что ты хочешь?
– Я хочу… – Губы Водолея резко изогнулись в жутковатую (по мнению наших героев) улыбку. Голос подрагивал от возбуждения. От прежнего безразличия и отстранённости не осталось и следа. – Я хочу дружить. – Парень оглядел присутствующих. – Со всеми вами. – Пыл, словно пламени отрезали доступ к кислороду – столь же резко, иссяк. Печаль пеплом осела на дальнейшие слова: – У меня никогда не было друзей. Я хочу дружить.
Скорпион кивнул.
– Хорошо.
Креветкин мигом воспрянул духом, расправил плечи. К губам вернулась шальная улыбка.
– Правда?!
– Да, кхм, да, правда. – Скрытных протянул руку для рукопожатия. – Меня зовут Сидор…
– Ах. – Слёзы поволокой застили глаза. – А я Кирилл Креветкин. Очень приятно! – Водолей вручил Скорпиону топорик, а сам прошёл к двери.
Алима и Сая предусмотрительно прикусили языки, прикрывая поток непрошеных острот.
Сидор разглядывал в изумлении топор в своей руке. Кирилл же опустился на колени, достал из рюкзака отвёртку, посеребрённый тонкий кривоватый прут, плоскозубцы. Через пару минут напряжённого молчания и постукивания металла инструментов о тронутую ржавчиной замочную скважину, механизм поддался, замок щёлкнул. Безудержно улыбаясь, Кирилл встал, кинул инструменты в рюкзак, отряхнул колени, дёрнул ручку двери. Петли со скрипом поддались, дверь отворилась.
– Спасибо, – Сидор выразил благодарность за всех присутствующих.
– Не за что! – голос становился всё громче, а радость естественнее.
Выйдя в коридор, герои никого из выпускников в масках не обнаружили.
– Тьфу, – Активная сплюнула. По челюсти заиграли желваки. – Гондоны дырявые. А если бы у него не было их? – Алима зыркнула на рюкзак Водолея, добавила: – Мы там до каких пор сидели бы?
Никола заговорил, привлекая внимание:
– Давайте не будем торопиться с выводами. Может они просто не рассчитывали, что мы так быстро управимся с заданием?
– А ты чо их выгораживаешь-то? С ними заодно?!
– Нет-нет-нет, – Весы будто оправдываясь и с толикой вины приподнял уголки губ, прикрыл глаза. – Ни в коем случае. Я с ними не в сговоре. Просто… вдруг они нас слышат…
– Пф, – Овен скрестила руки на груди. Никола продолжил, обращаясь к Козерогу:
– Маргарита, у тебя, случаем, нет ли с собой зажигалки?
Мудрая приподняла бровь, поджав и без того тонкие губы.
– Я ничего плохого не имею в виду, – затараторил Нерешительных, – наверное, надо идти дальше, а в коридоре света нет и поэтому я поду…
Маргарита отточенным движением достала из кармана пиджака зажигалку, крутанув её меж бледных пальцев, подала вещицу Николе.
– Благодар…
– Сомневаюсь, – перебила Сая, – что такой малый огонёк нам поможет.
Никола чиркнул ребристое колёсико большим пальцем. Первая неудачная попытка взметнула в сырой воздух искры. Со второй попытки появился язычок пламени. Весы убрал палец с колёсика. Пламя исчезло. Повертев головой, парень уставился на Скорпиона. Тот до сих пор держал топорик. Без лишних слов Весы передал зажигалку, приняв топорик. Прижав к груди холодный металл, обняв его двумя руками, Никола сказал:
– Веди.
Никто возмущения не высказал. Скорпион пошёл вперёд, остальные цепочкой двинулись следом. Светлый отсвет мини-пламени размытым пятном полз по стенам узкого коридора. Мягкие тени героев поглощала неотступно идущая за ними тьма.
– О, знакомые рисунки! – выкрикнула Овен.
Скорпион остановился, поднёс зажигалку поближе к стене. На ней посеревшими от времени красками вырисовывались схематичные пейзажи, неряшливые карикатуры на коней и собак, люди в доспехах.
– Ты это раньше где-то видела?
– Ага, – Алима провела ладонью по стене, – посвети повыше. – Сидор поднял руку. Рисунок простирался ввысь, казалось, до самого потолка, которого слабый свет не мог лизнуть.
Активная минуты две рассматривала картину, кивнула сама себе, сказала:
– Ну всё идём.
Фисалия полюбопытствовала:
– Тебе это что-то дало?
– Х-хм, да не особо. Фреска как фреска.
– Ты сказала, что она тебе знакома. – Напомнил Сидор.
– Да, так и есть.
Сая протянула:
– Не помню её. Разве она приводилась в школьных учебниках искусства?
– Это вряд ли. – Ответила беззаботным тоном Алима. – Эта фреска репродукция картины Мусо Муравьишкина. Он довольно известен в узких кругах. Его творчество тяжело для восприятия школьников.
– Тогда откуда ты с ним знакома?
Неравномерный топот двенадцати пар ног всё дальше углублялся по хаотично заворачивающему то вправо, то влево коридору. Спустя короткое затишье Алима ответила словно скучающе:
– Моя мама искусствовед. В детстве вместо сказок она перечитала мне все книги из своей коллекции. Она таскала меня по разным выставкам, сходкам ценителей, открытым семинарам. И прочая высокодуховная муть наполняла мои будни.
– Тебе это не нравилось?
– Ну я бы не сказала, что прям не нравилось. Скорее меня увлекала более… точная… наука.
– А поподробнее? Если тебе не больно об этом говорить.
– А-ха-ха-ха-ха! Больно? Ну ты и приколистка! Что больного в воспоминаниях?
Скорпион остановился. Все посмотрели за его плечо. Впереди дорога разветвлялась.
– Куда свернём? – обернувшись спросил Сидор.
– Там, – тихо начала Серафима, – там тоже что-то нарисовано.
Алима протянула руку к Скрытному. Огонёк потух. Вновь вспыхнул в цепких пальцах Активной. Девушка сначала осмотрела кусок картины на левом ответвлении, затем перешла в правое, осмотрела его. Сказала спокойным тоном:
– Слева изображение картины того же Муравьишкина. Только картина изображает более ранний период. В правой ветке намалёвана картина Руслана Ройкина. На ней изображён более поздний период.
– Период чего? – решил уточнить Всеволод.
– Исторический период. Самому, что ли, непонятно?
Всеволод насупился, отвернулся. Мирон робко произнёс:
– Мне не совсем понятно…
Довольно спокойно без присущей ей эмоциональности Алима объяснила:
– Репродукция, оставшаяся позади, изображала период серебряных войн. Те времена, когда материки были единым континентом. Картина слева говорит о периоде до войны. На ней первое документально зафиксированное совещание, совет кланов то есть. Именно недомолвки и недоразумение, произошедшие там, привели к серебряной войне. Картина в правой ветке коридора рассказывает события после. А именно пришествие на поле брани божества Ро, это если мыслить спиритуально. Наука же придерживается теории, что в тот злополучный момент, на Воду обрушились осколки метеорита Ежел.
– Ой, и правда на это похоже.
Овен фыркнула.
– Не похоже, а так и есть.
После короткой паузы Сидор вопросил:
– Как считаешь, в этом есть закономерность?
Алима подхватила мысль:
– Закономерность в расположении репродукций? Возможно.
– То есть… – Никола озвучил свою догадку: – Если мы пойдём по правому пути, то история дойдёт до наших дней? А слева наоборот вернётся к истокам?
Солнечная хлопнула в ладоши, весело произнесла:
– Давайте проверим!
Овен пошла вперёд, освещая стены правой ветки. Предположение наших героев подтверждалось от репродукции к репродукции: чем дальше шли, тем свежее был исторический период.
Алима отвечала на вопросы, сопровождала увиденное краткими комментариями. Фисалия слушала с открытым ртом, Никола придерживал нижнюю челюсть рукой, остальные просто не перебивали, соотнося пройденную в школе скудную программу по истории с более интересными, яркоокрашенными мини-лекциями Активной. Что примечательно, во время этих монологов речь Алиме покинули жаргонизмы и прочий сор, будто при виде знакомых картин, в неё вселился порядочный экскурсовод.
На очередном повороте нескончаемого коридора Сая не сдержалась:
– Да откуда ты столько всего знаешь?! Дело ведь не только в маме?
Алима, поддавшись смене темы разговора, тут же вернулась к привычной манере речи.
– Ну не только в ней, конечно. Хотя без её пробивных способностей, меня бы не приняли в институт.
– Какой ещё институт? Когда? Зачем? Давай подробнее!
– Исследовательский институт острова Тарих. В возрасте тринадцати лет выиграла в мировой олимпиаде по истории. Ну я увлеклась ей, ну то есть историей в средней школе. И чо-то как-то попёрло. Мама предложила поступить в институт заочно, я согласилась. Поступала на исторический факультет.
– А почему не в наш университет?
– А тут по возрасту не прошла. Там же намного лояльнее к этому отнеслись. Да и исторический факультет там самый крутой. Во всём мире ему нет равных.
– Не тяжеловато было?
– А чо тяжёлого? Интересно же.
– И как долго ты там проучилась? Освоила программу бакалавра?
– Пф, бакалавра. Я доктор исторических наук.
На этих словах кто-то запнулся и упал с матерной конструкцией на устах, сдирая с Николы штаны, в попытке ухватиться за впереди идущего. Овен остановилась, осветила зажигалкой судорожное копошение Николы, подтягивающего на место штаны, причём топорик был при нём, и тень за ним, отряхивающую голые колени и платье.
– Почему ты сразу нам об этом не рассказала? – возмутилась Фисалия. – Это же важно! Нас об этом могли спросить выпускники! – Алима пожала плечами.
Сая добавила:
– Зачем ненужная скромность?
Овен посмеялась, произнесла:
– Где я? И где скромность? Не придумывай, – развернувшись и продолжив путь, пояснила: – Просто я больше не увлекаюсь историей. Для меня это не актуально.
– Охренеть. – Буркнула Маргарита.
Сидор же мысленно вопил, так значит те статьи и научные работы в Гибнэте не дело рук её однофамилицы? Она сама провернула такую работу?!
– Кхм, – любопытство перебороло скромность Серафимы, – тогда что для тебя актуально?
– Сальто!
Мудрая поперхнулась то ли слюной, то ли радостным возгласом Алиме.
– Я иду на рекорд! – неприкрытая гордость плескалась в интонации. – Я делаю на батуте пятьдесят сальто в минуту! Ещё немного и побью мировой рекорд.
– Пф-ф-ф-ф-ф-ф, – сдулся проколотым воздушным шариком Всеволод. Наш Лев шёл и сокрушался про себя, кто-то уже имеет степень доктора и идёт на мировой рекорд, а кто-то бегает с толпой массовки из передачи в передачу! Надо больше, больше стараться!
– Ребят, в нашей группе ещё гении есть? – без налёта шутовства спросила Близнецы. – Я думаю, нам это важно знать. Хотя бы для того, если мы всё же встретим тех выпускников.
– Ты видишь выпускников? – с ноткой вызова произнёс Всеволод. – Я вот их не вижу. – Несчастное хиленькое эго Великолепных не выдержало бы ещё одного удара реальности, поэтому он спешил перевести тему.
Ещё не затихло эхо недовольного Льва, как слабый огонёк в руке Алиме выхватил чей-то силуэт, прислонённый к стене. С каждым шагом тело незнакомца приобретало более чёткий контур. Когда личность стоящего впереди человека уже не вызывала сомнений, Овен выругалась:
– Говорила мама, не упоминай говно в канализации.
– Ай-ай-ай, как нехорошо ломать университетское имущество. – Говорящий повернул голову к нашим героям. Маска красного скорпиона блеснула лаковым покрытием в свете маленького пламени. – Шаловливые вы детишки. Не думали мы, что так выйде…
– Хорош трепаться! – перебила выпускника Алима. – На кой вы нас заперли там?!
Старший Скорпион, пропустив претензию Овна мимо ушей, медленно произнёс:
– Вы выполнили задание?
Сидор ответил:
– Да.
– Да-а-а? – Скорпион-старший протянул со смешком на конце. – Тогда дайте проверим.
– Тц, – Активная нахмурившись, сказала: – Хватит яйца мять! Начинай уже!
Сая вякнула на фоне:
– Пожалуйста, давайте не о яйцах, кушать хочется…
Пока Овен окидывала Стрельца удивлённым взглядом, мужчина в маске начал:
– Сколько родинок у Николы?
Алима резко развернулась к выпускнику, бросив краткое недоумевающее:
– Чо?
Скорпион-старший стоял всё так же расслабленно, спиной облокотясь о стену, скрестив руки на груди. Мерно продолжил:
– Что в сумочке у Кариме? – чёрные глаза, казалось, застыли в мимолётном испуге, а бледные пальцы крепче обхватили лямки сумки.
– Слышь, старик, вопросики у тебя деби…
– Слишком личного характера. – Козерог перебила Овна, но та не рассердилась вторив:
– Да!
Человек в маске словно не собирался слушать ничего не относящегося к ответам на вопросы. С расстановкой продолжил:
– Сколько стоят часы Сидора?
– Да ёпрст, что за?!..
– Под пиджаком у Маргариты…
– Хватит городить чепуху! – Алима пыхтела от закипающего внутри гневного огонька, лицо её пунцовело.
– Какие трусы сегодня на Фисалии?
– …?!!
– Сколько субличностей у Мирона?
– …?
– В чём секрет приподнятого настроения Саи?
– …
– Какой позиции расстановки ролей в семье придерживается Климентий?
– …
– Насколько беден Всеволод?
– …? …?!!!!
– Спит ли по ночам Кирилл?
– …
– Что скрывает Серафима?
– Ты! – Алима двинулась вперёд в импульсивном порыве поколотить вопрошающего, Сидор остановил её, положив ладонь на плечо.
Ровный голос Кариме устремился на защиту адекватности:
– Не могли бы вы упростить допрос? На данном уровне знакомства, ваше задание для нас не выполнимо.
– Реально! – заголосила Алима. – Мы только сегодня познакомились, а вы хотите, чтобы мы Николу голышом заценили и девочкам под юбки залезли?! – Нерешительных, до сих пор обнимая топор, от этих слов ссутулился и сжался, а Серафима порозовела щеками.
– Значит, – голос Скорпиона-старшего опустился на пару тонов ниже, – не в силах ответить?
– Да блять, а кто бы смог?!
Из поворота выплыла фигура второго выпускника. Лев-старший, уперев руки в боки, с нетерпением произнёс:
– Всё ещё возишься с ними? Ясно же, что это задание они провалили.
Скорпион-старший пожал плечами, нагнулся вперёд, отходя от стены.
– Ничего не могу с собой поделать. Жалко их.
– Пф, нас бы кто пожалел. – Выпускник посмотрел сквозь прорези в маске на наших героев. С ядом произнёс: – Кто вас просил так тупить?!
– Тупить?! Да ты охренел, что ли?! Сам то скажешь, сколько у твоего друга на жопе волос?! – как вы и сами могли догадаться, это кипятилась наша Алима.
Лев-старший скрестил руки на груди, встал плечом к плечу Скорпиону-старшему, с надменностью сказал:
– Ни одного.
– Чо? – Овен ошарашенно смотрела на выпускников, ловя ртом сырость подвала. Лев-старший продолжил:
– Ни одного волоса у этого, – мотнул головой в сторону, – и нет у Стрельца. Потому что эти индивиды по пьяни. Недавно. Жарили шашлыки. Пока пытались развести костёр, сели в лужу керосина. Думаю и так понятно, что произошло, когда Телец мимо проходил, спичкой чиркал.
– Ладно-ладно, успокойся, они и так поня… – Скорпион-старший хотел прервать монолог друга, но тот всплеснул руками и продолжил громче:
– Что хватит? Что хватит? Мы вас всем палаточным городком тушили! А вы свиньи неблагодарные, даже спасибо не сказали!
– Это же уже в прошло…
– В каком прошлом? В каком прошлом? Вас только из больницы выписали, а вы опять на шашлыки нас сзываете!
Из-за поворота вышел Телец, успокаивая Льва:
– Это и правда в прошлом. А до шашлыков ведь дело так и не дошло.
– Какие шашлыки? Алкаши! Что ещё вы хотите продепилировать? Вы только скажите, и моя жена вышлет вам хоть по бочке воска!
– Ребят-ребят, вы чего разорались? Вас аж оттуда слышно. – Присоединился к одногруппникам Весы-старший. Лев с пыхтением отвернулся. – О, малыши сами вышли из комнаты?
– Они замок сломали.
– Ох, как так? – с сожалением посетовал Весы-старший. – Ломать это плохо. Какое взыскание им назначим? – выпускники одновременно посмотрели на наших героев. Тел юных социологов коснулись мурашки.
– А-ха-ха, какая малость, – заискивающе Никола добавил: – Мы её починим. Вот прямо сейчас пойдём и починим.
Не сговариваясь, Зодиаки-младшие шагнули на шаг назад, Алима убрала палец с колёсика зажигалки. Коридор затопила тьма. Будоражащий душу и поджилки голос вкрадчиво прошептал:
– Куда же вы?
– А мы туда и обратно, туда и…
Скорпион-старший усмехнулся (герои почувствовали это кожей спины), бросил убегающим вслед:
– Не беспокойтесь о двери. Ваше задание таково: ответьте нам, чего каждый из вас боится больше смерти. Подумайте об этом хо-ро-шенько.
– Чего? – тихо спросила Фисалия у ускоренно идущего тела рядом. Хрипловатым голосом Маргариты ей пояснили:
– Страхи. Чего ты боишься.
– А-а-а-а, понятно.
Зодиаки-младшие спустя пятиминутной заполошной ходьбы остановились. Климентий с непоколебимым спокойствием произнёс:
– Дальше идут разветвления. Либо стоим и думаем здесь, либо берёмся за руки и идём домой своими силами.
Овен чиркнула зажигалкой, поинтересовалась:
– А что ты предлагаешь? Вернуться к лестнице? – Алима прищурилась, поднесла зажигалку поближе к лицу Комфортунова. – Еба-а-а-ать меня кузнечики. Чел, ты даже в этой ситуации улыбаешься? – Телец дотронулся пальцами своих губ.
Мирон, вытянув палец в темноту за спиной Овна, проблеял:
– Т-т-там…
– А? – Алима обернулась. – Чо там? Старики решили пойти по нашим следам? – вытянула руку с зажигалкой назад.
Трепещущий свет огонька выхватил нечто комком тряпья ползущее на четвереньках по полу. Длинные крючковатые пальцы ловко опирались о крошащийся бетон, мешковатая фигура замерла, почуяв, что её заметили.
Юные социологи паникующе замолчали.
Кто-то вытащил топорик из взмокших пальцев Николы, поднёс инструмент к его поджатым губам. Мягкий удар и Нерешительных разомкнул напряжённые челюсти. Нержавеющий металл рукоятки стукнулся о ровный ряд зубов. Челюсти сжались вновь. Горячий язык прильнул к гладкому металлу. Только это обстоятельство и не давало Николе возможности заорать: «Мамочка, спаси!».
Кто-то протянул свои дрожащие ладони к рукам рядом стоящего товарища по несчастью. Волной двенадцать напуганных первокурсников крепко схватились друг за друга.
Казалось, молчание длилось бесконечность, пока Серафима не икнула. Существо приняло это за своеобразный призыв к действию – заверещало раненой охрипшей птицей, бросилось на четвереньках вперёд. Двенадцать пар ног подпрыгнули, запинаясь, понеслись прочь.
Социологи бежали, не отвлекаясь на разговоры. Двенадцатый в цепочке сцепившихся рук даже не успевал касаться подошвами пола: мощи впереди бегущих коллег хватало на то, чтобы двенадцатого коллегу нёс на себе поднятый ими ветер. Таким образом мотало худенького Мирона по коридору, периодически прикладывая то носом, то затылком о стены поворотов.
Социологическая многоножка неслась по кишке подвала. Топот двадцати двух ног походил на гул спугнутого с водопоя стада бизонов.
– Ещ-щё немно-го, – выдыхая обрадовала Кариме. – Лестница дол-лжна быть бли-зк…
И без того слабый от учащённо вздымающейся грудной клетки голосок заглушил резкий, дребезжащий звук. Дребезг эхом накатил на героев, заставив их остановиться.
– Что это… – Бесцветно произнесла Маргарита.
Звук повторился ближе и громче. Рокот его нарастал. Кариме сглотнув, ответила:
– Бензопила.
– Чо? – звук исчез.
– Отец пилил деревья бензопилой.
– Да ну на хе…
Звук, появившись вновь, стремительно нарастал, оказавшись в метре от впереди стоящего. Алима всем телом подалась назад с криком:
– Обратно! Обратно! – цепочка социологов, как по щелчку пальцев, отзеркалилась, понеслась туда, откуда только что бежали… Мирона крутануло в воздухе, впечатало в стену и безвольным флагом побега вновь понесло по ветру.
Порыкивание мотора и металлический лязг смертельно острой ленты подгонял наших героев похлеще приказа учителя физкультуры пробежать стометровку за секунду, внушительнее необходимости скрыться, будучи в нетрезвом виде, от бдящих патрулирующих правоохранителей в ночь школьного выпускного.
– Нельзя-я-я!.. – попытался перекричать рёв погони Климентий. – Там! Там!
Овен дрожащим, мокрым от пота пальцем проворачивала колёсико зажигалки. Спустя энное количество бесплодных попыток, загорелся огонь, кое-как давая возможность увидеть дорогу.
– А-а-а! – взвизгнула Серафима, когда из-за угла выпрыгнуло знакомое нечто на четырёх ногах.
Маргарита за доли секунды схватила своих партнёров по цепочке рук за запястья, столкнула их ладони, покидая цепь. Оттолкнувшись от стены, вырвалась стремительным выпадом вперёд Алиме, в полёте засучила рукав пиджака, отвела согнутую в локте руку назад, с чавкающим хлюпом впечатала кулак, предположительно, в морду сущности. Сущность захлебнулась в вопле, отдалённо напоминающем отборную брань. Цепочка Зодиаков-младших пробежала мимо Маргариты, пальцами Мирона схватив её за шиворот. Таким образом Мудрая подобно Мутных полетела на воздушной подушке, только в отличие от него, она не сталкивалась носом со стеной, а виртуозно разворачиваясь, бежала по стенам.
Свет дико отплясывающего огонька выхватил во тьме приоткрытую массивную дверь. Алима а вслед за ней и вся социологическая многоножка юркнула в мнимый оплот безопасности. Как только захлопнули двери, щёлкнул замок. Для надёжности и самоуспокоения просунули в стационарные ручки дверей обслюнявленный Николой топорик, после чего Зодиаки-младшие повалились на земляной пол. Зажигалка выпала из мокрой хватки. Свет исчез. Стрёкот бензопилы и тяжёлые шаги прошли мимо запертой двери. Рычание пилы притихло за многочисленными поворотами, двенадцать носов, целых и не очень, одновременно протяжно вдохнули и выдохнули.
Алима сбивчиво начала:
– Чо… что. Что это было? – поднятая с земли пыль оседала на губах и вспотевших лицах.
Вдруг переливчатый и звонкий голосок залился в безудержном смехе. Фисалия перевернулась на живот, захлопала ладонью по земле.
– Блять, – Овен запустила пятерню в свои взмокшие волосы; кожу у корней волос противно покалывало. От интенсивного бега хвост немного расслабился. – Блять, давайте хотя бы без нервного срыва. – Активная встала на колени, начала елозить руками по земле.
Сая нащупала рядом трясущуюся в хохоте спину Близнецов. Похлопала по влажноватой ткани платья. Фисалия всхлипнув, ответила:
– Всё нормально, всё нормально. О-о-ох, я просто вспомнила как Сидор а-ха-ха-ха, говорил про подгузн-ники, ик, уф, ха-ха. Они бы нам пригодились, уф-ф-ф, ха-ха-ха-ха-ха. – Солнечная помогла Флиртуновой приподняться.
Кончики пальцев Активной мазнули по скользкой пластмассе, рывком дотянулись до зажигалки. Чирк-чирк колёсико. Огонёк загорелся в окружении двенадцати тел. Не спеша, покачиваясь и сталкиваясь, все встали.
– Целы? – спросил Сидор, переводя взгляд с одного на другого по кругу. Взгляд зацепил распухший нос Мирона. Скрытных достал из просторного кармана брюк чистый идеально сложенный носовой платок, протянул его Рыбам. Мутных благодарно кивнул, пробормотал сквозь складки хлопчатобумажной ткани:
– Я потом постираю и верну.
– Не стоит. Оставь себе.
– Спасибо.
Серафима потянулась к брату, заставила его покрутить головой, дабы убедиться, что более существенных ран нет.
Опять нависло молчание. Только удручённое:
– Пф-пф-пф-пф-ф-ф, – Льва.
И:
– М-да, дела-а-а… – Стрельца.
Крупицы земли похрустывали на зубах.
– Воды бы.
– Было бы неплохо.
Овен вышла из круга, подошла к ближайшей стене, пошла по периметру помещения.
– Опять без углов.
Огонёк шаг за шагом проверял обстановку.
– О, сюда.
Телец подошёл с остальными, присел на корточки, разглядывая завёрнутые в толстый полиэтилен трёхлитровые прозрачные бутылки.
– Это?.. – Спросила Серафима.
Климентий подтащил упаковку поближе.
– Возможно, вода. – Комфортунов обернулся, приподнял руку. – Нож ножницы у кого-нибудь есть?
Все посмотрели на Кирилла, тот мотнул в отрицании. Взгляды уставились на дверь, скрытую в тени, из ручек которой поблёскивала рукоять топорика. Вжикнула молния сумочки. Взгляды сконцентрировались на Кариме. Дева достала из потайного кармашка складной нож, резким взмахом выкинула лезвие, наклонилась и аккуратно вложила деревянную рукоять в широкую ладонь Тельца. Чёрные и светло-карие глаза встретились. На секунду пальцы соприкоснулись и только слабый свет и густой полумрак утаил появление румянца на щеках.
– Подойдёт?
– Да, спасибо. Идеально. – Проткнув полиэтилен, Телец режущими плавными движениями вскрыл упаковку. Свет пламени отразился в двенадцати пузатых полных тарах.
Алима протянула руку, подняла увесистую бутылку, цыкнула.
– Вот хитровыделанные. Всё предусмотрели.
Последовав за Овном, остальные разобрали бутыли. С щелчком прокрутились синие крышечки. Утолив жажду, Креветкин произнёс:
– Плюс им в карму.
– Ага, – казалось бы, согласилась Алима. – Я бы тоже так сказала, не будь они такими засранцами.
Кариме поставила свою бутылку на землю поближе к стене, добавила:
– Со звуковыми эффектами они перестарались.
Маргарита сняла пиджак, перекинула его через предплечье. Рукав рубашки в три четверти во всей красе обнажил переплетение татуировок на бледной коже.
– В этот раз задание выполнимо.
– Да, в целом не так критично. – Дева подошла к Козерогу. – Как твои костяшки? – Кариме посмотрела на свободно свисающую руку Мудрой. – Можно? – длинные пальцы аккуратно подхватили кисть под чужую ладонь, поднесли её поближе к тёмным глазам. – Алима, пожалуйста.
Овен, поняв на полуслове, подошла к девушкам.
– Спасибо. – Произнесла Критикова, нырнув в свою сумочку. На слабый свет вынырнули одноразовая ампула с перекисью водорода и упаковка бинтов. – Потерпи. Хотя жечь не должно. – Дева вскрыла ампулу, вылила содержимое на костяшки Маргариты. Прозрачная жидкость тут же вспенилась, зашипела.
– Клёвые татухи. – Сказала Алима, рассматривая вязь акварельных узоров, переходящую в синий чертополох, над которым ползла чёрная пчела с крылышками цвета ночного неба. – Только пчела какая-то не такая.
– Это пчела-плотник. Ей положено быть такой.
– Прикольно. А мне вот батя не даёт письменного разрешения. Хотя через годик оно мне и не понадобится.
– Что хочешь набить? – спросила Маргарита.
Пена на костяшках улеглась. Дева намотала повязку.
– Нож, пожалуйста. – Климентий подошёл, провёл ножом по натянутому Кариме бинту. – Спасибо.
Овен почесала затылок, ответила:
– Пока не придумала.
Серые глаза поймали обсидиановые. Козерог произнесла:
– Благодарю.
Уголки губ Девы едва заметно приподнялись, обозначая улыбку.
– Не за что. – Кариме мягко опустила чужую руку. Повернулась к остальным. – Кому-нибудь ещё нужна помощь? Мирон?
Мутных поёжился под пристальным взглядом Девы. Серафима недовольно взглянула на брата, толкнула его в сторону Кариме.
– Покажи. – Обычно робкий тихий голосок звенел стальными нотками. Мутных нехотя убрал платок. Кариме оценила масштаб бедствия, сказала:
– На вид болезненно, но перелома нет. Надо бы лёд приложить.
– Это подойдёт? – Водолей достал из рюкзака гаечный ключ. – Он холодный.
– Сгодится. – Ключ обмотали платком, приложили к припухшему носу.
Когда с зализыванием ран было покончено, Зодиаки-младшие выстроились по кругу.
– Думаю, пора начинать. – Алима хмурилась. Голос её растерял весь запал. Вполне сдержанно она произнесла: – Я боюсь. Боюсь… А как вообще понять, чего я боюсь? – алые радужки широкой окантовкой сжимали крошечные зрачки.
– Мы сейчас убегали от преследователей. – Сидор поправил очки. – Не факт, что у них есть настоящая бензопила и монстр, но темнота и воображение нас более чем испугали. Вспомни, из-за чего ты испытывала подобный страх?
Алима потёрла подбородок. Смотря на пламя, озвучила мысли:
– Козёл. Однажды я гуляла одна по микрорайону. Был поздний вечер. Не было ни прохожих, ни машин. Я шла вроде бы за хлебушком. Шла и вдруг за припаркованным автомобилем впереди послышалось меканье. Я подошла ближе, повернула голову и увидела. Его. Белый, высокий для тогдашней меня. С бородкой и горизонтальными полосочками зрачков. Копыта скребли асфальт. Рога навострились на меня. – Алые глаза уставились в никуда. Отблеск пламени лизал припорошённое пылью лицо. Его тепло стягивало солёную нежную кожу. – Тот вечер мне никогда не забыть. Не забуду я. Не забудет и моя жопа, покрытая шрамами.
– Ох, бедняжка. – Прошептала Серафима.
– Ничего. Всё в прошлом. Благодаря этому я осознала, что бег – это жизнь. С тех пор я на спорте. – Активная замолчала, передала зажигалку дальше по кругу.
Огонёк осветил спокойное лицо Климентия. Приклеенная с самого утра улыбочка больше не сковывала пухлые губы.
– Безденежье. – Сказал и сразу же протянул руку Фисалии. Близнецы крутанула колёсико, хмуро уточнила:
– И всё?
– Мне достаточно увидеть это во сне, чтобы проснуться в холодном поту.
– Интересно. Что ж. – Флиртунова наклонила подбородок. Голубые спутанные волосы прикрыли обзор помещения подобно шорам. – Мой страх не совсем понятный. Можно сказать так – я боюсь не знать того, что известно всем.
– Всего знать невозможно.
– Я понимаю. И всё же это то, что вгоняет меня в беспокойство.
Свет померк. Вновь появился в руке Рака.
– Я, к сожалению, имею очень много страхов. Всё не припомнить, но в первой десятке: пауки, высота, темнота, маньяки, апокалипсис, отключение горячей воды на плановую проверку, измена, бесплодие, осы, лихачи на дорогах.
– А теперь ещё и бензопила. – Добавила Фисалия. Серафима кивнула, передала огонёк дальше.
Всеволод откинул чёлку назад (от прежней укладки не осталось и следа).
– Я пока не сталкивался с самым большим своим страхом. На данный момент меня страшит трата времени впустую. Потеря, может, некой возможности двигаться вперёд?
Зажигалка пошла дальше. Настала очередь Кариме.
– Если брать в расчёт всю жизнь, то я боюсь болезней. А если рассматривать ближайший час, то… – Причёска, лицо, одежда Девы имели безукоризненный вид, будто она не бегала по подвалу буквально десять минут назад. Однако если присмотреться, то внимательный наблюдатель мог заметить одинокую капельку пота, стекающую по виску. – Сейчас мне страшно, что нас отсюда не выпустят.
– Да не, – настроение Овна опять изменилось. Девушка стояла расслабленно, зевнула, потянулась. – Не ссы. Нас выпустят. Про этот уник ходит много страшилок, но студики не пропадали без вести. Мой брат тому подтверждение.
– Этого я и боюсь. – Пальцы сжались на плиссированной ткани юбки.
– Чего? Пропасть без вести?
– Нет.
Кариме передала зажигалку Николе, прошептала вымученно:
– Хочу в туалет.
– Не ссы! – ободряюще крикнула Алима. – В следующий раз нас запрут в туалете! А-ха-ха.
