Саша Ангел
Изнанка капли
Спасение
Мой путь пролегает через топь.
Это густой зеленый лес, давно затопленный водой. Здесь миры воды и суши органично соединены и ничто не нарушает этого создавшегося равновесия. Мне нужно двигаться вперед, пока это еще возможно.
1
Уйдя от всех людей и пройдя за границу, за которую никто не заходил, смог вздохнуть спокойно. Теперь никто не сможет мне помочь, некому прийти на помощь, остается положиться только на себя.
Затопленный лес проходим, но чувствуется, что путешествие несколько затянется.
С собой у меня небольшой запас провизии, вода и немного медикаментов на случай, если со мной что-нибудь произойдет.
Приходится много работать руками, ведь я не взял ничего, чтобы расчищать путь перед собой. Этот лес не заслужил этого, такой жестокости. Мне хочется пройти как можно дальше, не изменив в нем по возможности ничего.
Ветви деревьев не царапают моих рук. Застенчивость крон многочисленных деревьев дает небольшому количеству света проникать сюда.
Под моими ногами хлюпающая при каждом шаге масса, которая, однако, не проваливается подо мной и не становится глубже. Тем не менее, пусть и по щиколотку в воде, продвигаюсь со скоростью черепахи.
Хоть здесь и сумрак, стоит ужасная духота. Пот струйками стекает с меня, только пополняя воду вокруг солью. Раз от раза я делаю глоток воды и продолжаю идти вперед.
Все уровни этого леса наполнены жизнью. Мои ноги ощущают, как в мягкой земле под водой шевелятся невидимые моему глазу существа.
На ветвях растений, что я постоянно отстраняю руками, сидят бабочки, муравьи, жучки, самые различные виды насекомых, соседствующие с птицами.
В верхнем ракурсе летают птицы побольше, с ветви на ветку прыгают обезьяны, некоторые ветви, необычно извивающиеся, оказываются притаившимися змеями.
Но я здесь совсем недавно и многих еще не заметил. Света становится все меньше. Скоро наступит ночь.
Необходимо найти место для ночлега.
Здесь нет открытых пространств, сплошняком растительность. Вот одно из деревьев, массивное, окруженное со всех сторон кустарниками. Его ствол раздваивается, словно рогаткой, и вот в этой ложбинке можно устроиться на ночь. Большая змея медленно плюхнулась в воду и уплыла прочь, как только завидела меня, словно уступая место.
Огонь разводить и использовать нельзя, я себе запретил. Поем немного и обсохну. Уже почти стемнело…
2
Устроился и дал ногам отдохнуть.
Они немного гудели, мне казалось, что стерлись чуть-чуть, всего на несколько миллиметров.
Звезд практически не видно, как и неба, из-за густых крон надо мной. Только в промежутках между отдельными деревьями проглядывало небо, усеянное звездами. Это больше походит на узких змеек, состоящих из звезд.
Теперь, когда я практически не двигаюсь и не издаю звуков, мне отчетливо слышно, как этот живой лес двигается, словно дыша.
Жучки, карябая своими лапками, ползут недалеко от меня.
Глаза давно закрыты, и я чувствую, как проваливаюсь в сон. Расположился я удобно и не должен упасть.
До завтра, лес.
3
Проснулся, по ощущениям, очень рано.
Солнце уже встало, но из-за густоты леса все вокруг было еще недостаточно различимо. Продолжил идти.
Листья постепенно наливаются цветом, оживая.
Мои руки также легко раздвигали листву, прокладывая путь вперед.
Стало светлее. Вода под моими ногами начала испаряться, становилось очень жарко и душно. Пот стекал и стекал с меня. Не беспокойся, лес, я отдам больше, чем заберу.
Животные тоже проснулись и занимались своими делами. Я видел, как караваны муравьев двигались по стволам деревьев. Хотелось влиться в их строй и пожить с ними, но я не мог. Лианы обвивали деревья, а некоторые так плотно сжимали свои объятья, что деформировали своих пленников.
Но кроме таких случаев, я не видел воочию, чтобы здесь кто-то убивал кого-либо. Может, потому что я был гостем здесь.
Притрагиваясь к деревьям, ощущал движение соков внутри них. Мягкая вибрация, успокаивающая меня. Стоя так некоторое время, чувствовал уверенность, что мои ноги впитывают воду и через тело, сквозь ладонь, она передается дереву. На ветвях дерева, у которого я задержался, жили мудрые обезьяны. Они сидели или лежали, смотря на узкие полоски неба над их головами. Завидовал им, они нашли то, что искали.
Теперь на деревьях и кустарниках стали попадаться плоды. Округлые, самых разных цветов и размеров, они насыщали мои глаза. Не притронусь к ним, пока не получу на это разрешения.
Отпиваю еще глоток воды.
Судя по всему, солнце находится в зените.
От водной глади, по которой я иду, исходит видимый мне пар. Дышать трудно. Мне нужно сделать перерыв и переждать.
Под одним из деревьев обнаружил большой, плоский камень, как будто отполированный.
Он сухой, и я удобно уселся на нем.
Дерево стояло так, что я мог откинуться на него спиной.
Сидел и смотрел, как вода испарялась. Чем дольше я это делал, тем дальше я видел.
Пар размывал заросли передо мной и раскрывал то, чего я не замечал. Прожилки листьев избавлялись от остальных частей листа и принялись извиваться в своем танце. Теперь маленькие рыбки, которые днем плавали вокруг моих ног, вместе с паром поднялись и двигались в воздухе, словно в своей привычной среде обитания. Они кружили вокруг извивающихся прожилок. Изображение ускоряется, мне едва удается следить за тем, что происходит. Свет становится то ярче, то совсем исчезает, как если бы я быстро моргал.
4
Изображения все быстрее и быстрее сменялись другими, и наконец наступила темнота.
А потом я услышал в ней голос этого леса, состоящий из всех маленьких шорохов его обитателей. Соединяясь, это образовывало короткое послание для меня, и его можно было выразить, перевести на человеческий язык как звук падающего листка.
Когда я это осознал, понял, что от меня требуется, открыл глаза.
Вода уже не испарялась так активно.
Чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Как бы мне хотелось просидеть под этим деревом всю жизнь. Но я снова не могу позволить себе остаться. Нужно идти.
Совсем скоро стемнеет, необходимо как можно дальше продвинуться вглубь и найти место для ночлега.
Несмотря на то, что лес все такой же непроходимо густой, мне очевидно, что я вышел на тропу. Кустарники стали попадаться реже, а глубина воды увеличилась, так что я неожиданно начал проваливаться по колено, а то и еще глубже. Постойте, я ведь, кажется, вышел к реке. Неглубокая внутренняя река в лесу. Здесь это меня не удивляет.
Отошел чуть в сторону от нее и устроился на ее берегу. Спать не хотелось, ведь днем я отдыхал.
Сидел в воде на берегу еще более глубокой воды. Смотрел на ее гладь. Солнце зашло, и я наблюдал за звездами.
Они мигали всеми известными мне цветами, а после стали приближаться. Цвета летели цельным потоком, звездная река стремилась влиться в водную.
Вот первая звездочка-светлячок слилась с рекой, а за ней и многие тысячи других. Нескончаемый поток.
До самого утра разноцветная река изгибалась всполохами. С первыми лучами солнца вода стала самой собой, и река вернулась к своему обычному состоянию.
Как я мог спать прошлой ночью?
5
Теперь я шел по лесу практически без остановок, лишь изредка ложась отдохнуть там, где меня заставала такая необходимость.
По ночам я вливался в поток звезд и кружил по темным пространствам. А утром, возвращаясь, слушал музыку. Один день следовал за другим – новые грани открывались мне.
С аппетитных плодов падали на землю разноцветные капли. Но не успевая долететь до земли, каждая из них превращалась в бабочку и упархивала к кронам.
Впервые ко мне навстречу выползла ящерка. Ее глаза вращались независимо друг от друга. Треснувшие капилляры ее глаз погружали в ходе этого движения в состояние, которое я испытал, сидя на плоском камне.
Видел путешествия маленькой пылинки, появившейся здесь, но сбежавшей из этого леса. Слушал, как комар летал вокруг и рассказывал свою историю, а потом маленькие ручки хватали меня и я обнаруживал себя на мягком ложе из мха.
Только теперь я ощутил, как мало сил в запасе у меня.
Сегодня я останусь здесь и буду спать.
Маленькие и добрые гусеницы с деревьев несли свои плоды мне.
Подкрепившись, уснул.
6
Сон был вязкий и неприятный.
Все время о чем-то думал и составлял план. Мне хотелось соединить звуки и изображения, свести все воедино. Это все, что я вспомнил после пробуждения.
Сил не прибавилось, а вместо этого появилась еще ломота во всем теле. Ничего не осталось из еды, придется попробовать ярко-синий плод с красными пятнышками, что свисает с ветвей ближайшего дерева.
Протягивая к нему руку, ощутил исходящую от него прохладу ладонью руки. Впившись в него зубами, незаметно для себя съел его. После того, как последний кусочек был съеден, синяя вспышка перед глазами, вспыхнув, повалила меня на затопленную и мягкую землю. А дальше я почувствовал изменения…
7
Тело изменилось, его поверхность затвердевала у меня на глазах и становилась к тому же и очень хрупкой.
Попытавшись встать, понял, что больше никогда не попробую такое повторить из-за боли и ощущения, что с хрустом надломлюсь при малейшем неосторожном движении.
Плюхнувшись в воду, переваривал окончание этой метаморфозы.
Отплевываясь от воды, попавшей в рот и залившей лицо, думал о своем положении. Внутри все бурлило и немного вибрировало, органы словно срывались со своих мест и перемещались по организму. Это наверняка кошмар, видение, мне нужно оставаться на месте и просто переждать это.
Попытался закрыть глаза, но хрупкие, остекленевшие веки лишь больно врезались в глазные яблоки. Слезы наполнили глаза, и вода, лес – все размылось и расплылось.
«Уснуть, уснуть – забыться сном»,– твердил я себе, призывая сознание покориться моей воле. Но все было без толку.
Звуки вернулись во всей своей полноте и резонировали с моим отвердевшим телом. Я бубнил себе под нос, коверкая слова не подчиняющимся ртом и языком, зовя на помощь.
Он придет за мной, обязательно придет…
Отражение в воде по кругу ввинчивалось в мои глаза, проникая до мягкого, уже перемешанного внутренними метаниями, перерождающегося нутра, замешивая в нем бесконечно далекий для меня завтрашний день.
8
Утро.
Лежу в воде.
Дыхание ровное, и от него по поверхности воды идет тихая рябь. Боюсь пошевелиться и распасться на маленькие кусочки. Совсем медленно, с величайшей осторожностью шевелю кончиками пальцев. Они с трудом, но поддаются мне. Затем руки и ноги. Их гибкость и сила совсем не те, по сравнению с прежним состоянием. На сгибах образовались трещины, и, когда вода попадала туда, я чувствовал жар. Сильнее ими двигать нельзя, иначе трещины пойдут дальше.
Встать не получилось. Робкая попытка окончилась болью.
Теперь я могу двигаться только ползком.
Продираться под кустарниками, огибая все препятствия, было трудно. Ветки уже не расступались передо мной сами собой, и я искал признаки тропы.
Солнце поднялось над лесом, и теперь пар застилал мне глаза. Я сам испарялся под действием его лучей. Хочется пить, но с собой ничего нет, да даже если бы и было, в таком состоянии мне не поднести емкость с водой ко рту. Придется сделать то, что раньше не пробовал,– выпить воды, сквозь которую я ползу. Сжал зубы, чтобы отсеять как можно больше примесей, и приложился к воде.
Ощущения были как в тот раз с деревом – объекты вокруг меня стали мне видны, рыбешки, плавающие в воде, каждый их всплеск были мне известны.
Бульк… Бульк…
Сильные всплески приближаются ко мне, но я не могу определить их источник. Кто бы или что бы это ни было, нужно искать тропу. Сильнее загреб руками и ногами, ощущая, что двигаюсь на пределе и трещины вот-вот двинутся дальше по моему телу.
Вот она, впереди, быстрее к ней. Совсем узкая – по ней, словно по желобу, я смогу без препятствий продвигаться вперед.
Отпиваю еще, всплески идут по моему следу.
9
Так я продолжал ползти, встречая в этом узком естественном туннеле рыб, пристально смотрящих в мои глаза. Они останавливались и смотрели, глазели на меня. Но мне было не до них. До темноты продвигался вперед, а с ее наступлением отклонился несколько в сторону, в заросли и затаился под кустом. Когда стало так темно, что ничего не различить, рядом со мной прозвучали шаги…
Торопливые, они были совсем рядом со мной, но вскоре удалились.
Ночь проведу здесь.
10
Это была единственная темная ночь, которую я здесь застал. Ни звезд, ни их земного отражения, ни светлячков – ничего. Ночной ветерок лениво перебирал ветви деревьев. Они шелестели, а обитатели леса спали. Спокойная ночь.
Я не думал о том, что завтра, с восходом солнца мне предстоит бороться и ползти вперед, опасаясь распасться на части, без воды и еды, и сухого крова, нет, только шелест, убаюкивающий лес…
Утром я выполз из своего убежища и по тропе двинулся ползком вперед.
Рыбы также останавливались, но уже не просто наблюдали, а плыли за мной по пятам. Мудрые обезьяны, прервав свое созерцание, свесились вниз и последовали примеру рыб, и смотрели на меня. Муравьиные караваны остановились. Весь лес затих. Он впереди, возвращается мне навстречу – понял это после первого же за день глотка воды.
Пускай вчера я испугался, но, может, это мое спасение.
Вертеть головой больно, но я, облокотившись на горячие руки, как можно прямее смотрел вперед и ждал.
День уже в самом разгаре, и даже здесь, на нижнем ярусе, достаточно светло и все хорошо видно.
Вот он появился. По форме это напомнило мне человеческую фигуру. Но ни лица, ни человеческой кожи видно не было. От человека только форма.
Листики, зеленые листики составляли его, покрывали так густо, что больше ничего не было видно.
Чувство спокойствия разлилось по моему телу. Неловко двинулся вперед. Человек-листик медленно шагал ко мне. Ни одно из существ, наблюдающих за нами, не издало ни звука.
Мы почти достигли друг друга. Несколько метров, и вот уже он на расстоянии вытянутой руки.
– Прошу тебя…
Протянул ему руку, что немедленно начала покрываться новыми трещинами. Фигура в листьях протянула свою в ответ…
Дом ветра
Этот дом мне чужой, и я закован в нем. Выхода нет, и мне остается только лежать внутри него. Иногда я поворачиваю голову вбок и смотрю в окно. Нет сил встать.
1
За окном буря. Серое небо плотно затянуто такими же облаками. В моей комнате слышен свист. По телу пробегают мурашки, а мне лень даже поднять руку и прибить их. Ежусь, не производя никаких движений.
Все время хочется спать. Серое покрывало, небесного цвета, накрывает меня.
2
Свист ритмичен и подчиняется порывам ветра. Каждый раз это вызывает у меня мурашки и озноб.
Озноб, не прихлопнутый мной и свободный делать все, что ему вздумается.
Целыми днями слушаю ветер. Слух приспосабливается и начинает различать и неосновные, более тихие ноты. Здесь столько маленьких трещин и отверстий, через которые проникает воздух.
Это открытие не вызывает во мне ни удивления, ни любопытства – я все также бессмысленно глазею в серый потолок, а по временам поворачиваю голову вбок и смотрю на такое же серое небо, что начнет темнеть, когда настанет ночь, а после серым, довольно грубым на ощупь одеялом накроют меня.
А потом снова наступит серый день.
3
Раз уж нечем заняться и кроме всего того, что меня окружает, ничего не дано, то можно послушать ветер.
Но он очень плохо играет, дует с неодинаковой силой в отверстия и щели, не выдерживая долго одной ноты. Безалаберный и своевольный.
Мне, конечно, все равно, но, кажется, только таким музыкантом и нужно быть.
А мастерство можно отточить. На это у ветра целая вечность.
Я застану только маленькую частичку его «разыгрывания».
Если бы я захотел и смог встать, то сыграл бы вместе с ветром, зажимая ладонями зияющие трещины и отверстия в стенах. Но мне не хочется, да и я не могу.
Мне не то чтобы не оторваться от своего места, мне не сдвинуть на миллиметр кровати, единственного предмета здесь.
4
Ветер стих, и выводимую им мелодию еле слышно. Мне становится легче, как я понял. Теперь мне доступны самые тонкие и тихие ноты, которые ветер ненамеренно воспроизводит в своей игре.
Вот эти игольчатые звуки получаются хорошо, вот образ будущего исполнителя. Ветер, до чего же ты талантлив.
Жаль, что мне не дожить до того дня, когда ты сможешь все время играть так.
Но все равно спасибо тебе.
Мне снова хочется встать, и, наверное, я смогу это сделать.
По синему небу плывут облака.
Зеркальные таблетки
1
Карман куртки приятно оттягивает коробочка с моими зеркальными таблетками.
Отпускаются они совсем немногим. Показания к применению – каждый раз, как мир начинает неконтролируемо кружиться, срывая с места предметы и людей, разбивая одно об другое, тогда мне необходимо достать маленькую таблетку, в отражении которой я перевернут, и проглотить ее не жуя.
Она должна поставить все в мире по своим местам.
Таблетка вертится сама, во всех направлениях одновременно, и проскальзывает в кишечник – стягивает мир ко мне. Люди приземляются по местам, еще пару секунд назад летя навстречу своей погибели.
Все продолжается, как и прежде, жизнь идет своим чередом, возвращаясь в прежнее состояние.
Впервые я использовал эту таблетку, когда гулял в небольшом, огороженном сетчатым забором парке. Пространство ни с того ни с сего завибрировало и клетки сетки остро впились в меня. Какой-то неизвестный мне человек подбежал и схватил за плечи – но его тут же отнесло в сторону и раздавило скамейкой.
Я побежал, закрыв глаза, но отчетливо слыша крики людей и удары тупых предметов по ним.
Вжавшись в стену, на ощупь достал из куртки коробочку с таблетками. Все это сопровождалось чувством, что меня все еще держат за плечи.
Первая таблетка проскользнула в меня. Почувствовал, как в своем движении в противовес миру с его вибрацией она наматывала на себя мои внутренности, да так плотно, что я открыл глаза.
Вокруг все было спокойно, а сам я сидел на земле, откинувшись на стену. Чувство, что меня держат, прошло.
Мне было хорошо. Хорошо и прохладно в теньке.
2
После первого опыта использования я понял, что зеркальная таблетка далеко не безвредна.
Во рту оставался сладковатый привкус, а ночью, когда я лежал в своей кровати, меня стошнило зеркальными осколками, смешанными со сгустками запекшейся крови.
Я обеспокоенно склонился над этой плохо пахнущей лужей и пальцем попробовал, в ожидании следующего приступа рвоты, восстановить таблетку обратно. Но, конечно, ничего не получилось.
Ничего не получилось. Больше не стоит…
3
Но вибрация никуда не делась, и таблетка лишь на время отсрочила ее появление.
Чувствовал, что это должно произойти, и был весь на нервах. Как только все начнется, постараюсь выдержать самостоятельно, и только в случае крайней необходимости воспользуюсь лежащим в кармане средством.
В этот раз я находился в комнате, слушая музыку.
Она сразу же оборвалась, только треск стен и стекло, выпавшее из оконной рамы и полетевшее в сторону облаков. Руки также схватили меня, но теперь мне некуда было бежать и их не отрывало от меня вибрацией. Они плавились, впитываясь в мою одежду, но из этой пластилиновой массы вырастали новые и тянули меня из стороны в сторону. Шлепали по телу, обшаривая меня.
Рукам нужны мои таблетки, но им не найти их. Нельзя этого им позволить.
Моя собственная рука плотно сжимает таблетку. Пластилиновые тянутся к носу и рту, закрывая их. Нечем дышать, я задыхаюсь.
Продержался столько, сколько смог. Резким движением, оторвав несколько липких и цепких рук, закинул таблетку внутрь.
Руки как по приказу отлипли от меня и, сбившись в кучу, уползли из моей пустой комнаты. Стекло бумерангом вернулось из-за облаков в оконную раму.
Рухнул на кровать и уставился в окно, чтобы убедиться в том, что больше оно никуда не улетит.
Позже не рвало, только вместе с потом выходили осколки и тело изнемогало от чесотки.
4
Приступы повторялись, и теперь я осознал, что хоть таблетка проглатывается мной – действует она исключительно на окружающее пространство. А меня продолжало швырять из стороны в сторону. Пролетая во время одного из таких припадков вверх по стволу дерева, ломая все ветки на своем пути, посчитал в уме и пришел к выводу, что таблетки заканчиваются.
Липкие руки теперь следовали за мной даже в спокойном состоянии.
Росли за спиной и хватали уже не вибрации. Им нужны они. Хранить таблетки в кармане уже было нельзя.
Поместил их за глазом, чувствовал днем и ночью, что они на месте. Теперь мои глаза были постоянно в движении, а во время приступов я смотрел ими так быстро, так хаотично двигался сам, что удавалось незаметно от сдерживающих меня рук достать заветную таблетку и проглотить ее.
Мир приглушался ненадолго.
5
Мои маленькие зеркальные таблетки почти перестали действовать.
Вертикальные и горизонтальные порезы покрывают мое тело, а липкие руки держат так плотно, что я уже и пошевелиться не могу. Только мои глаза еще свободны, но даже они пропитаны усталостью и уже не так быстро крутятся.
Человек, раздавленный скамейкой, выжил и говорил со мной. А я смотрел на листок в воздухе. Он парил, его края вытягивались и возвращались к прежним границам.
Мог бы при желании поджечь этот лист. И этого болтуна. Но мне хочется сейчас вместо этого посмотреть на то, как этот же лист будет разорван на мельчайшие кусочки движением воздуха.
Человек приблизился ко мне и стал тянуть руки к моему лицу.
Неужели он догадался?
Плевать. Сил, чтобы сопротивляться, не осталось уже давно.
Грязные руки нырнули в пространство за глазом и достали оттуда последнюю зеркальную таблетку, что у меня была.
Все слезится, он ведь в глаз залез руками.
Еще одна рука похлопала меня по плечу…
