Sankyung
Младший сын семьи чеболя. Новелла. Том 1
Посмотрев некоторое время на воду, я повернул голову и увидел в руках у одного из мужчин пистолет.
Поскольку я уже мысленно попрощался со всеми, то думал, что встречу смерть спокойно и решительно. Но в тот момент, когда увидел пистолет, во мне в последний раз встрепенулся инстинкт самосохранения.
Сам того не осознавая, я опустился перед мужчиной на колени и схватил его за ногу.
– Пожалуйста! Прошу! Не убивай меня, прошу!
– Смотрел фильм «Особо опасен»?
– Я ведь все равно не могу вернуться в Корею… Останусь здесь, нет, проведу остаток жизни где-нибудь в глуши в Южной Америке или в Африке. А ты просто скажешь, что убил меня, а?
Стоя на коленях, я умолял снова и снова, но этот чертов ублюдок продолжал болтать:
– Там еще красотка Анджелина Джоли была… А главный герой фильма каждый раз, когда кого-то убивает, говорит «I am sorry»[14].
– Я ведь никакого смертного греха не совершил. Достаточно будет, если я просто исчезну без вести! Черт побери!
– Поэтому мне тоже хотелось разок это сказать.
Этот гребаный ублюдок направил пистолет прямо мне в голову.
Твою мать.
Я даже представить себе не мог, что последним, что я услышу перед смертью, будет строчка из какого-то фильма.
– I am sorry.
Пуф!
Глава 2
День рождения главы корпорации
– Ыкх!
Опять тот же сон.
Каждую ночь я снова и снова прокручивал во сне произошедшие ровно три месяца назад события.
Каждый без исключения день мне приходилось просыпаться с яркими воспоминаниями того пугающего момента смерти. И совершенно непонятно, ради чего все это… Я всего лишь надеялся, что этот сон не будет повторяться до самого конца моей жизни.
Без десяти минут шесть.
Прежде чем прозвенел будильник, установленный на шесть часов, я отключил его и сел в постели.
Встав с кровати, я снял пижаму. Затем зашел в ванную, примыкающую к спальне, и быстро принял душ.
Переодевшись в школьную форму, я вышел из спальни. Парень, которого я должен считать старшим братом, спал в комнате напротив моей и пока не собирался просыпаться.
Когда я спустился в гостиную, преодолев примерно тридцать ступенек, мне в нос ударил запах супа из ростков фасоли.
На кухне домработница старательно готовила завтрак.
Суп из ростков фасоли обязателен в меню завтрака. А все потому, что мужчина, которого я должен считать отцом, каждый без исключения день пьет алкоголь.
Когда я открыл входную дверь, ярко-зеленая трава блестела, словно впитывая лучи раннего летнего солнца.
Подобрав три газеты, валявшиеся в саду, я тихо вернулся в свою спальню на втором этаже.
Там я медленно прочел одну газету про экономику и два ежедневных издания.
На первых полосах были размещены крупные фотографии беспорядочных демонстраций с применением слезоточивого газа и коктейлей Молотова.
26 июня 1987 года.
Демонстрации продолжатся сегодня. И до 29 июня, пока президент Пятой республики[15]не объявит о капитуляции.
Дочитав до конца, в том числе и объявления, я сложил газеты.
– Доджун.
Работавшая внизу домработница, возможно, почувствовав мое присутствие, постучала в дверь комнаты, держа в руках поднос со стаканом молока и чашкой кофе.
Имя, которое принадлежит мне уже три месяца.
Джин Доджун.
Я еще не привык к нему.
– Необязательно было приносить. Я могу просто спуститься и поесть…
– Эй, это же не из-за молока. Я еще и кофе принесла. Пей быстрее, а то родители увидят и всполошатся.
– Спасибо, тетушка.
Она стояла и одобрительно наблюдала, как я попиваю кофе.
Произошедшая со мной внезапная перемена ей очень нравилась.
Невоспитанный десятилетний ребенок. Самый младший член семьи богачей, который часто устраивал истерики за столом и смотрел свысока на взрослых, выполняющих работу по дому, вдруг изменился на сто восемьдесят градусов. Теперь он всегда обращается к взрослым на «вы» и обязательно их благодарит. Вместо того чтобы жаловаться на еду, съедает целиком каждую поданную ему тарелку, сам делает уборку в своей комнате, а иногда даже помогает убираться по дому.
Ну разве не может радовать такая серьезность десятилетнего ребенка?
– Кстати, ты ведь знаешь, что сегодня день рождения председателя, да? Ужин сегодня будет у него дома, так что не забывай.
– Да, я помню.
Тетушка погладила меня по голове и ушла, неся в руках совершенно пустые чашку от кофе и стакан от молока. И даже забрала с собой сложенные газеты.
Сегодня наконец тот самый день.
Прошло всего три месяца с тех пор, как я стал Джин Доджуном, и сегодня ему исполнилось десять лет, и он познакомится с Джин Янчхолем, основателем «Сунъян Групп».
В прошлой жизни мы даже ни разу не встречались, но сегодня я удостоюсь чести сидеть за одним столом с человеком, оставившим после себя множество легенд. Да еще и не как сотрудник, а как его младший внук!
Шестидесятишестилетний дедушка и его десятилетний внук.
Интересно, почему я умер от пули на уединенном берегу озера в Молдове и перевоплотился в десятилетнего мальчика? Да еще и в младшего внука семьи, которая отдала приказ меня убить?
Может быть, Бог дал мне шанс отомстить? Или же я, став членом этой семьи, должен буду их простить?
* * *
За завтраком было до странного тихо.
Мой двенадцатилетний старший брат Джин Санджун, который обычно без конца капризничал, молча жевал и клал еду в рот, почти не размыкая губ. А еще не до конца протрезвевший отец маленькими глотками ел суп из ростков фасоли.
А еще…
О! Мама.
Моя прекрасная мамочка!
Она была намного красивей той очаровательной секретарши вице-президента!
По совпадению, мама была ровесницей Оливии Хасси, звезды «Ромео и Джульетты», и появилась на экранах внезапно, как комета, поэтому ее звали корейской Оливией Хасси.
В начале 1970-х годов она прославилась всего одним фильмом, заложив основу для триумвирата актрис, но приняла страстные ухаживания одного из своих поклонников, вышла замуж и исчезла с экранов, посвятив всю себя семье.
А этим счастливчиком оказался не кто иной, как Джин Юнги, мой отец и пятый сын основателя и председателя группы компаний «Сунъян» Джин Янчхоля.
Именно они стали главными героями свадьбы века.
В это время группа компаний «Сунъян» находилась на стадии закладки своего фундамента, начав расширение через дочерние компании, а среди них особенно важен был запуск «Сунъян Электроникс», которая всерьез начинала догонять Японию.
И хоть мама могла похвастаться выдающейся красотой и раньше была звездой, в глазах «Сунъян Групп» ее видели не больше чем рекламной моделью, ведь она была женщиной из совершенно обычной семьи. Прекрасно подходящей для недолгих развлечений, но не лучшим вариантом для того, чтобы привести в дом. Рекламную модель следует приглашать в отель, а не домой.
Конечно, председатель Джин Янчхоль пришел в ярость и неистовствовал, обещая исключить их из родовой книги, но из-за зародившейся в ее животе жизни у него не было выбора.
Всю эту информацию я почерпнул в прошлом из новостных статей. Из-за моих обязанностей пришлось узнать о семье председателя абсолютно все.
А еще кое-что я знаю из собственного опыта.
Их полностью отстранили от семейных дел. Я ни разу не тратил время на то, чтобы уладить что-то за ними. На корпоративном уровне о них никак не заботились. Они жили, затаившись, словно мертвые.
Вот что еще показалось мне замечательным в их паре. Этого сына отец-основатель компании невзлюбил особенно сильно, и, когда после его смерти пост перешел старшему сыну, младший унаследовал минимальное количество акций. Другие братья устроили настоящие собачьи бои, чтобы получить хоть немного больше от «Сунъян Групп», а эта пара осталась в стороне от их распрей и просто жила своей жизнью.
Конечно, это было возможно еще и потому, что даже крошечная часть крупнейшего корейского чеболя приносила такие огромные суммы денег, которые обычный человек даже представить себе не мог.
Однако можно сказать наверняка – эта пара не страдает алчностью.
– Доджун?
– Что?
– Ты чего так вздрогнул?
Пока ей было лишь немного за тридцать. И она все так же поражала красотой. Я до сих пор стеснялся смотреть на это прекрасное лицо вблизи. Интересно, когда я уже привыкну?
– А, ничего.
– Пф. Доджун, ты вдруг стал таким взрослым, что даже удивляешь маму.
Три месяца назад, когда я воскрес из мертвых, – лучшего выражения я пока не придумал, – мало того, что вернулся в прошлое на тридцать лет назад, так еще и оказался младшим внуком «Сунъян Групп». И это потрясло меня так, что я снова чуть не помер.
Конечно, со временем я немного привык, однако испытывать сыновние чувства к людям, которые являлись не более чем моими биологическими родителями, никак не мог.
Отцу сейчас тридцать восемь. Он на два года младше меня в прошлой жизни.
Мне было тяжело называть их папой и мамой, но сейчас я уже могу хотя бы обращаться к ним «отец» и «мать».
Их сын внезапно изменился. Неудивительно, что им непривычно видеть, как десятилетка использует такие неподходящие для его речи официальные обращения.
– Я не поеду! – внезапно раскрыл рот паренек, которого я должен звать братом, отложив ложку. – Правда! Не поеду!
Когда я подумал, что это он опять капризничает, у меня вдруг возникло предположение. Лица родителей застыли, но они не могли его отчитать. Очевидно, пацан боялся дедушки.
Ну да… Ведь именно из-за него деду пришлось дать согласие на свадьбу сына с простой актрисой вместо выгодной партии из какой-нибудь семьи чеболей. Разве мог дед смотреть на него добрыми глазами?
Я понимал его чувства, но разве можно так вести себя за столом? Однако я не был ни его родителем, ни даже сверстником, чтобы говорить о каком-то понимании. И самая главная причина, почему его следовало перевоспитать, заключалась в том, что дедушка-основатель не должен был из-за него и ко мне относиться дурно.
– Санджун, папа тебе обещает. Мы просто поедим и сразу вернемся. Ты ведь справишься, правда?
Отец успокаивал старшего сына нежными словами, а мать – полным извинения взглядом, но этот малец еще некоторое время ныл.
Если бы не пришло время ехать в школу, я бы взорвался раньше всех. Ну, гаденыш, еще увидимся после школы.
Мой некультурный старший брат, не говоря ни слова, угрюмо сидел на заднем сиденье роскошного седана Daewoo, которым управлял шофер.
Народная школа, теперь переименованная в начальную, где мы с ним учились, была престижной частной школой, куда ходили дети богачей и чеболей вроде «Сунъян Групп», а также высокопоставленных чиновников и юристов из престижных семей.
Будущие председатели, директора, законодатели и министры – все они мои одноклассники и будущие однокурсники. Думая, что мое будущее зависит от глубины дружбы с ними, я старался по возможности не выделяться и быть максимально общительным.
В то время детей, которые приезжали не на школьном автобусе, а на машине, намеренно высаживали на некотором расстоянии от входа в школу, чтобы они шли туда пешком. Правило «не выпендриваться» и «не выделяться» было общим как как для учителей, так и для учеников.
Но даже малышня в этой школе скоро поймет. Они родились в благословенных условиях, имея возможность унаследовать деньги и власть с самого рождения. И с того момента, как придет это осознание, они начнут пытаться возвыситься над другими. Мелкие наглецы.
Как бы там ни было, сегодня я с нетерпением ждал, когда уроки закончатся. А все потому, что мне было любопытно, как выглядели те, на кого я работал, в молодости и каким был основатель «Сунъян Групп».
Вернувшись домой из школы, я первым делом встретился лицом к лицу с парнем, над манерами которого мне следовало поработать.
– Эй? Кто позволил входить когда вздумается? Убирайся!
Одну сторону его комнаты занимали три большие консоли, подобные тем, которые можно увидеть в игровых зонах, а на кровати лежала Famicom от Nintendo, легенда среди маленьких приставок.
Ворчливый братец, сидя перед большой игровой консолью и усердно давя на кнопки, даже не обернулся, когда закричал.
Вот же гаденыш. Отлично. И возможность идеальная.
Я молча подошел к нему сзади. Затем пинком выбил из-под него стул, и братец грохнулся на пол.
– Эй! Ты!..
– Заткни пасть, придурок!
Я наступил ему на солнечное сплетение, и он затрясся, даже не успев закрыть рот.
Схватив старшего братца за волосы, я потащил его в ванную.
* * *
– Доджун! Что у тебя с руками? – испуганно вскрикнула мама, увидев мои красные, опухшие руки. Когда она прикладывала к ним пакеты со льдом, а затем мазала их кремом, у нее даже слезы выступили на глазах.
– Все в порядке. Просто немного ошибся, когда включал воду в душе… Вот меня немного и обрызгало.
– Да разве это брызги? А что, если у тебя ожог?
Она успокоилась только после того, как примчался домашний врач и подтвердил, что у меня ничего серьезного. А раз с моими руками все в порядке, значит, мой старший братец Санджун, который сейчас смотрит на меня испуганными глазами, тоже не получил ожогов.
Ну да, он ведь был одет, когда я пугал его горячим душем, так что явно пострадал меньше меня. Да и вряд ли температура там была выше, чем в сауне…
Однако этого достаточно, чтобы напугать выросшего в тепличных условиях двенадцатилетку. Никто раньше не обращался с ним так грубо, и он не был достаточно психологически зрелым, чтобы выдержать физическое насилие.
Конечно, во второй или третий раз эффект ослабнет, и он начнет сопротивляться сильнее, но разве подчинить себе ребенка не проще простого?
Как только суматоха утихла, мы всей семьей направились в дом дедушки.
– Дорогой, ты сам сядешь за руль? – спросила мать, обращаясь к открывшему водительскую дверь отцу.
– Да. Не волнуйся, пить я не буду. Ты хоть раз видела, чтобы я пил в Пхёнчхандоне?
Район Пхёнчхандон.
Место, где я бывал чаще, чем в родительском доме.
После смерти основателя Джин Янчхоля его жилище занял старший сын Джин Ёнги, ставший новым председателем.
Там же я выпалывал сорняки, так как это было моим первым заданием после прихода в компанию. Тогда я был лишь жалким лакеем, а теперь – родственник хозяина. Чувство такое, словно я возвращаюсь домой после того, как сам заработал огромное денежное состояние.
Мы с братом, расположившиеся на заднем сиденье, хранили молчание до самого момента прибытия в Пхёнчхандон. Я так себя вел, потому что все вокруг казалось новым, а вот брат ничего не говорил, потому что следил за моей реакцией.
Из-за нашего молчания лица родителей стали еще мрачнее.
Что же значит Пхёнчхандон для этой семьи?
* * *
Площадь земельного участка: тысяча сто пхёнов[16].
Четыре здания.
Два надземных и два подземных этажа.
Парковка на пятьдесят автомобилей.
Огромный забор периметром пятьдесят метров.
Такова резиденция председателя Джин Янчхоля, основателя и главы группы компаний «Сунъян».
Высокие стены и густые деревья, скрывающие дом от любопытных глаз, напоминали крепость.
Двое охранников, ожидавших на небольшом посту рядом с огромными воротами, открыли их, даже отдав при этом честь, и машина въехала на территорию резиденции.
Взгляду открылся большой сад, который я когда-то усердно избавлял от сорняков, где уже собралось много гостей. Они наслаждались погодой раннего лета и вели светские беседы.
Главное здание в центре было окрашено в белый цвет, прекрасно гармонирующий с зеленью сада.
Наша семья вышла из машины и направилась к нему.
Некоторые гости слегка наклоняли головы, приветствуя нас, но таких было немного. Большинство только украдкой поглядывали в нашу сторону, а затем отворачивали головы, словно не заметили нас.
Я, внимательно разглядывая их, порылся в памяти в попытке кого-нибудь вспомнить, но эти люди принадлежали к прошлому поколению, а я помнил их лица только тридцать лет спустя, так что почти никого не узнал.
У меня появилось ощущение, что теперь моим заданием будет выяснить, кто из них принадлежит к ближайшему окружению основателя.
Через широко распахнутую входную дверь мы вошли в гостиную. Сердце начало колотиться со страшной силой. Председатель терпеть не мог всю нашу семью. Как же все пройдет?
Может быть, никто не станет обращать на нас внимание, как то сделали гости в саду? Или же, наоборот, с нами будут вести себя, как с совершенно посторонними людьми или даже предметами, вроде мешков зерна?
На диване в гостиной уже сидело восемь человек. Голодные волки и лисы. Мои дяди и тети, а также их супруги. Воплощения жадности, только и ждущие смерти отца, чтобы завладеть вкусным куском мяса под названием «Сунъян».
Старший сын Джин Ёнги.
Второй сын Джин Донги.
Третий сын Джин Санги.
Единственная дочь Джин Союн.
И младший сын, а также мой отец, Джин Юнги, который избегает их пристальных взглядов.
После минуты неловкого молчания заговорила моя мать:
– Здравствуйте. Вот и мы пришли.
Когда ее туловище склонилось в поклоне под углом девяносто градусов, я услышал резкий нервный голос:
– У тебя все еще остались привычки прошлых времен? Ты что, звезда? Почему вы всегда последние?
Владелица этого голоса – старушенция, которая развлекалась с молодым парнем в примерочной универмага. Конечно, сейчас ей около сорока, так что выглядит она приемлемо, но я не мог не рассмеяться, вспомнив, какой она станет тридцать лет спустя.
– Пф. Хи-хи.
Отец, смутившись, быстро сжал руку, в которой сжимал мою, но было уже слишком поздно.
– Смеешься? Ты что, сейчас хихикнул?
Уголки ее глаз поднялись, на лице возникло ядовитое выражение, и она вскочила с дивана.
– Здравствуйте, тетушка. – Я перестал смеяться и склонил голову в знак приветствия.
– Ты только что смеялся, верно? Как ты посмел… Когда говорят старшие…
– Прекрати, ладно? Зачем ты так с ребенком? – Джин Ёнги, который был мне дядей, одернул жену, чем только подлил масла в огонь.
Судя по тому, как она пыхтела от злости, ей так и хотелось хорошенько ударить меня по голове.
Да уж, для первой встречи это полный провал.
– Кто так громко кричит в моем доме? Что это за манеры?
Все взгляды обратились в сторону источника звука. Наверху лестницы, ведущей на второй этаж, стоял старик.
Это был председатель Джин Янчхоль, руководитель «Сунъян Групп» и мой дедушка.
Железная Маска. Это прозвище ему дали потому, что на его лице всегда отражается его стальной нрав непременно добиться желаемого. А некоторые называли его так потому, что он был настолько суров и бессердечен, что прогнал собственного брата, когда монополизировал компанию.
Меня не интересовало его прозвище, ведь я никогда с ним не встречался. Но при появлении императора принцы и принцессы замерли.
Человек, вселяющий страх даже в собственных детей. Конечно, источником этого страха являются его деньги. Будущее, которое наступит, если не удастся их унаследовать. Если кто-то из родственников заберет долю другого. Страх потерять статус члена семьи чеболей. Все это, переплетаясь, заставляет их бояться собственного отца.
Председатель Джин Янчхоль медленно спустился по лестнице и остановился посреди гостиной.
Я шумно сглотнул.
Как император отреагирует на мою семью?
Краем глаза я взглянул на родителей и увидел, что они уже напряжены до предела.
Они молча поприветствовали Джин Янчхоля глубоким поклоном, но председатель лишь окинул младшего сына и его жену холодным взглядом.
Когда его взгляд обратился к моему старшему брату Санджуну, он смотрел на него так, словно видел перед собой насекомое.
А теперь моя очередь. Будет ли он относиться и ко мне, как к насекомому? Или же?..
Я так нервничал, что, увидев неожиданную реакцию председателя, лишь раскрыл рот от удивления.
– О, наш малыш. Как давно мы не виделись? Ты что, забыл, что дедуля просил тебя почаще приезжать в гости?
Железная маска исчезла, и на смену ей пришло выражение лица обычного доброго дедушки.
Как такое произошло?
Председатель Джин Янчхоль вообще не видит своих детей в моих родителях. Но почему проявляет такое внимание ко мне?
Поскольку группа компаний никак не вмешивалась в жизнь моих родителей, я понятия не имел о своих отношениях с председателем.
И как я вообще должен реагировать?
Времени размышлять не было.
Председатель уже взял меня на руки и высоко поднял.
– Так, у меня кое-что есть для моего милого внучка. Тебе не любопытно узнать, что это?
Черт возьми, что вообще происходит?
* * *
Местом, куда меня отвел председатель, оказалась маленькая комната на втором этаже. Конечно, маленькой она была в масштабе этого дома, а так размерами она не уступала средней квартире.
Посреди нее стоял пони.
Конечно, это была не живая лошадь. Она крепилась с помощью железной трубы к постаменту, чем-то напоминая снаряжение для тренировок в родео.
Скорее всего, если нажать на кнопку, пони начнет двигаться. В подтверждение этого предположения я заметил провода, выходящие из постамента.
Но это было еще не все.
Всю комнату заполняли игрушки. Однозначно она предназначалась для внуков.
– Что скажешь? Это та самая лошадка, о которой ты говорил. Дедуля все приготовил. Нравится? – сказал председатель Джин, ставя меня на пол.
Сомнения еще роились в мыслях, но, похоже, я нравлюсь этому старику.
Я попытался угадать его чувства.
Пусть он и отказался от своего сына, но разве есть хоть один палец, который не будет болеть, если его укусить? Хоть у него и стальное сердце, но все же в нем живут и родительские чувства.
Уверен, сожаление тоже где-то осталось. Может, его и немного, но он всецело изливает его на меня. А моему старшему брату Санджуну его не остается. Потому что председатель недостаточно великодушен, чтобы любить причину, из-за которой пришлось отказаться от сына.
К тому же я его младший внук.
Может быть, будучи добрым ко мне, он чувствует, что сам себя оправдал?
Это важный момент.
Насколько велика привязанность председателя ко мне? Важно точно ее оценить. Мне следует проявить соответствующую детскость и раскрыть свою суть лишь настолько, насколько это необходимо.
Что ж, начнем с первого теста!
Я погладил пластиковую лошадку. А затем мягко улыбнулся председателю Джину. Хотя мне это и не слишком подходит.
– Мне больше нравится настоящая, дедушка.
– Что?
– Настоящая лошадка мне нравится больше, чем пластиковая. И настоящая машина, которая едет плавно и быстро, нравится больше, чем игрушечная. Даже настоящий корабль, который плавает по морю, мне больше по душе, чем тот, с которым я могу играть в ванной.
Это его немного удивило. Нет, довольно сильно.
Лицо председателя Джина совершенно застыло.
А ведь он такой человек, который способен улыбаться, когда злится, и не показывать своих эмоций, когда удивлен. Железная маска отлично умеет их скрывать.
– Настоящая… Доджун, внучек, а ты хоть знаешь значение этого слова?
Какой ответ мне следует дать? Нет, какой ответ он хочет услышать? Нужно ответить без колебаний. Как бы импровизируя. Как ответил бы ребенок.
– Да.
– И что же оно значит?
– Дедушкино.
Выражение его лица изменилось, став удивленным. Похоже, на этот раз ему не удалось скрыть свои эмоции.
– Все машины, корабли и телевизоры, которые делает дедушка, настоящие. Вот такое мне нравится.
Взрослые понимают слова детей, переведя их на свой язык.
Я впервые сказал правду.
Как дедушка воспримет мои слова?
Удивленное лицо снова застыло.
– Хм, Доджун.
– Да, дедушка.
– Чтобы получить то «настоящее», о котором ты сказал, нужно проделать очень-очень много тяжелой работы. А еще пережить много-много ужасов, от которых можно и умереть. Но если тебе нравятся фальшивки, ничего такого переживать не придется. Это просто весело и приятно.
Можно и умереть?
Когда я столкнулся со смертью, конечно, мне было страшно, но еще сильнее оказалось чувство несправедливости.
Думаю, чтобы сохранить истинный дух «Сунъян Групп», с чем-то подобным вполне можно смириться.
Однако дедушка, не зная, о чем я думаю, продолжал давать мне советы:
– Чтобы скакать на настоящей лошади, водить настоящую машину или выходить в открытое море на настоящем корабле, нужно много тренироваться и учиться.
– В школе?
– В школе? Да, сейчас именно там.
– Тогда каких результатов я должен добиться, чтобы получить настоящую лошадь?
– Что? Охо-хо, – председатель Джин разразился довольным смехом.
Уверен, мои слова прозвучали для него как вопрос, какой бонус я смогу получить, если буду усердно работать.
– Лошадь – довольно дорогое животное… Так, посмотрим… Хорошо. Если будешь лучшим по всем предметам в течение года, на следующий день рождения я куплю тебе настоящую лошадь. Что скажешь?
Такого ответа я и ожидал.
Конечно, все, что можно ждать от десятилетнего ребенка, – это чтобы он усердно учился.
Хоть и немного преувеличенно, я сделал удивленное лицо.
– Что? Похоже, ты в себе не уверен. Ха-ха.
Мое выражение лица показалось ему милым?
– Нет, это слишком просто. Я думал, вы скажете, что я должен всегда быть на первом месте, пока не окончу школу. А один год… Это правда легко.
Увидев мою лучезарную улыбку, председатель Джин снова удивленно посмотрел на меня.
Знаю, что до того момента, когда я оказался в этом теле, Джин Доджун был просто тихим ребенком. Совершенно обычным, не отличавшимся особой выносливостью, умом или талантом.
Таким был Джин Доджун раньше, так что неудивительно, что дедушка, увидев, как сильно изменился младший внук, был поражен.
– Вот как? Тогда жду с нетерпением. Интересно, удастся ли нашему Доджуну получить награду? Ха-ха.
Продолжая по-доброму улыбаться, он протянул мне руку.
– Ну, давай спускаться. Нужно поужинать и поиграть с другими родственниками.
Я крепко пожал руку дедушки.
* * *
Когда я спустился в столовую на первом этаже, в меня впилось множество взглядов.
Они сидели за тремя огромными столами.
Люди в костюмах бросались в глаза с первого взгляда. Ключевые фигуры в группе компаний, включая руководителей филиалов. Некоторых из них я знал.
Потому что тридцать лет спустя я успел на них насмотреться.
Все они чьи-то мужья, отцы, а также сыновья таких родителей, и всех их объединяет преданность председателю Джин Янчхолю, преобладающая над их любовью к женам, детям или родителям.
Дворецкие или, если выбрать более подходящее выражение, воины-защитники, которые сидят на месте моей мечты. Председатель Джин Янчхоль также прислушивается к их словам, как бы награждая их за преданность.
Я обязан переманить их на свою сторону.
За одним из столиков сидели дети.
Один из них – мой родной старший брат, а одиннадцать других – двоюродные.
Особенно сильно я задрожал, когда обнаружил среди них Джин Ёнджуна, моего двоюродного брата и старшего внука этой семьи, который отправил меня на смерть тридцать лет спустя, когда уже занимал пост вице-председателя.
Если бы у меня в руке был пистолет, возможно, я бы тут же застрелил его.
За последним столом сидели избранные. Единственное, что они ради этого сделали, – это родились детьми председателя Джин Янчхоля, но именно это и было единственным способом занять место там.
Пять наследников. А еще их супруги…
Погодите-ка! Почему их девять? Одного человека не хватает. Почему там нет моей матери?
Сколько бы я ни оглядывался вокруг, не мог увидеть свою мать.
Как только председатель Джин Янчхоль сел за стол, тут же появились два повара, неся торт с шестьюдесятью шестью свечами.
– Председатель, с днем рождения.
– Отец, поздравляю с днем рождения. Будьте здоровы и живите долгой жизнью.
– Дедушка! С днем рождения!
Многочисленные подпевалы кричали и широко улыбались, а когда председатель задувал свечи, так громко хлопали в ладоши, что дом заходил ходуном.
Были только два человека, которые не улыбались и в чьих хлопках не было никакой силы. Мой отец и старший брат.
Пусть дедушка их и невзлюбил, но разве можно сидеть с такими унылыми лицами? Какое вообще положение занимает наша семья в этом доме?
Я получил ответ, как только обнаружил мать. Она не могла сидеть вместе со всеми, потому что у нее просто не было времени присесть.
Все женщины, включая свекровь и невесток, просили ее что-нибудь сделать всякий раз, когда появлялась такая возможность.
– Невестка, прошу, принеси-ка еще супа.
– Младшенькая, подготовь немного прохладной воды. И лед не забудь.
– Эй, убери-ка пустую посуду.
Словно они обращались к домработнице.
Конечно, поскольку ее ранг был самым низким в семье, какие-то мелочи ей могли поручить. Но такое ведь случается только в обычных семьях?
Здесь же на одной кухне работают пять человек. А с учетом служанок работой по дому занимаются больше десяти. Нет никакой необходимости отдавать столько приказаний моей матери.
Они явно принуждают ее прислуживать старшим родственникам. Нет, точнее будет сказать, что они ею помыкают.
Когда я увидел это, у меня закипела кровь. Я злился почти так же, когда впервые увидел Джин Ёнджуна.
Хотя она была моей матерью чуть меньше ста дней, все это время я чувствовал ее бесконечную теплоту и привязанность ко мне.
К тому же еще больше меня злили не те люди, которые помыкали матерью, а отец, который ел, делая вид, что ничего не замечает. Уверен, именно такая реакция мужа еще сильнее усугубила подобное обращение и пренебрежение.
Мой старший брат Санджун, сидящий рядом, вероятно, уже много раз видел подобную картину, но ему до сих пор было трудно ее выносить. Его плотно сомкнутые губы дрожали. Вот почему он так сопротивлялся поездке к дедушке. Я даже почувствовал себя немного виноватым за то, что отругал парня за плохое поведение, даже не зная, что творилось у него в душе.
Потерпи. Однажды я обязательно покажу тебе, как все женщины в этой семье встанут на колени перед нашей матерью.
В конце концов маме, почти не поужинав, пришлось уйти на кухню мыть посуду.
Как только трапеза закончилась, внуки разделились на две группы.
Ученики средних классов, подростки переходного возраста, куда-то тихо пропали, а малыши из народной школы собрались вокруг деда.
– Ладно, ребята. Идемте наверх. Ха-ха.
Вот как, значит, в игровую комнату на втором этаже можно попасть только с разрешения председателя Джина.
Какой суровый старик. Даже перед внуками он демонстрирует свою силу и не отходит от своего мышления руководителя. Меня это несколько шокировало, но я последовал наверх вместе со всеми.
Я почувствовал, как чья-то рука гладит меня по голове.
– Наш Доджун, сегодня ты главный герой.
Хозяином этой руки был не кто иной, как Джин Ёнджун.
Когда я это понял, мои волосы встали дыбом, но я заставил себя улыбнуться. Возможно, из-за того, что Джин Ёнджун был старше меня на шестьдесят шесть лет. Он смотрел на меня с улыбкой и выглядел при этом как настоящий старший брат, умиляющийся младшему. Посмотрим, как долго эта улыбка продержится.
– Это подарок Доджуна, поэтому он прокатится первым. А затем пойдете вы. Понятно? – быстро дал детям указания председатель Джин, а затем ушел вниз.
Как только его спина исчезла, кто-то толкнул меня в плечо.
– С дороги, малявка! Я первый!
Вот же говнюк размером с козявку. Я вспылил, и все мое лицо покраснело. Когда я уже сжал кулаки и собрался двинуться вперед, мой старший брат Санджун схватил меня за руку: