Сандра Саммерс
Практический английский

6. Бывшие и настоящие

В тот самый понедельник после дня рождения, когда я намеревалась начать новую жизнь, включающую в себя полный отказ от сладкого и частичный – от мучного, мой план снова потерпел фиаско. Виноват в этом оказался тот, кого и принято обычно винить во всех насущных бедах, – мой бывший парень.

Он позвонил мне совершенно неожиданно, чтобы с опозданием поздравить с днем рождения. «Ну мы все-таки с тобой взрослые люди, Алиса», – вполне трезво рассудил он, и я поспешила согласиться. Договорившись по телефону встретиться, чтобы «по-дружески» поболтать и погулять после пар, я на это, собственно, и надеялась. План был предельно ясен, но, как говорится, расскажи Богу о своих планах и все такое. Кирилл ждал меня у центрального входа в университет. В руках у него была шоколадка «Сникерс», в глазах – еще не замеченная мной надежда.

Меня слишком легко развести, отстраненно думала я, когда Кирилл снова завел свою шарманку про «давай попробуем начать все сначала».

Позже, прознав о его коварных планах и окончательно послав его куда подальше, я стояла у окна в коридоре общаги и нервно теребила в руках шелестящую обертку от шоколадки, которую назло не стала возвращать Кириллу. Вот еще, не заслужил. Обертка сулила райское наслаждение. Вообще, это прерогатива «Баунти», но в моем случае большее наслаждение дарил все-таки «Сникерс». Люблю нугу и карамель больше кокосовой стружки. Обхват моей увеличившейся талии это, кстати, вполне наглядно подтверждал. Я подумала о том, что сказали бы на это питерские интеллигенты – «пренебречь, вальсируем!» – и уверенно развернула шоколадку.

В окне отразился знакомый силуэт – пружинки на голове и наушники.

– Поделишься?

Я отломила половинку пищи богов и с облегчением подумала о том, что мне не придется нести этот чревоугодный крест одной. Николас засунул почти все в рот и принялся тщательно жевать, прикрыв от удовольствия глаза.

– Ты выглядишь подозрительно грустной для человека, которому судьба подарила такое лакомство, – заметил он, проглотив свою половину и облизывая пальцы.

Я покачала головой и протянула ему заранее подготовленную бумажную салфетку.

– Оно далось мне тяжким способом.

– Ты украла шоколадку в магазине?

Его британский акцент звучал как песня Стинга – так же успокаивающе, и я почувствовала, как напряжение тоненькой дымкой испаряется из меня. Повезло его девушке, наверняка она использует его в антидепрессантных целях. Или все британцы обладают таким свойством? К слову о вторых половинках…

– Я только что гуляла со своим бывшим парнем, – как на духу выпалила я.

– И в чем проблема?

Не такой реакции я ждала. Где «Алиса, ну опять двадцать пять!». Или «А я знала, что так и будет!». Так бы незамедлительно сказала Леся. Или даже Ламар, на плече которого я горестно вздыхала в прошлом году, поссорившись с Кириллом из-за песни Шакиры. Да, было и такое.

– Ты не понимаешь, – начала я, подавляя очередной судорожный вздох.

Мы с Кириллом расстались окончательно, но меня не покидало противное чувство, будто я довела его до несчастной жизни. По его словам, все так и было. У него ведь теперь «ни с кем не клеилось», и все из-за меня. Может, у меня аура какая-то испорченная?

– Мы с моей бывшей девушкой ходили на концерт The Killers перед моим отъездом.

– Да ладно! – не преминула воскликнуть моя фанатская душа, но я тут же подавила эту свою сущность. – Да ладно, в смысле – такое реально? Дружить с бывшими?

– Вполне. Сегодня, кстати, созванивались. А еще одна дружит с моей теперешней девушкой, и они в свободное время любят пообмывать мне косточки.

Я слушала его с открытым ртом.

– Говорю тебе, Лола – моя нынешняя девушка – однажды вернулась домой после шоппинга с Джо – моей бывшей, и у нас был самый офигенный секс в моей жизни, потому что перед этим Джо рассказала ей о паре штучек, которые сводят меня с ума в постели и которые мы с ней часто практиковали.

Я покраснела.

– Офигеть. Не могу представить, чтобы Кирилл рассказывал что-то подобное моему будущему парню. Если он вообще будет, конечно.

О том, что Кириллу рассказывать было бы особо нечего, я, естественно, умолчала. Николас с интересом посмотрел на меня.

– Дружить с бывшими классно.

Я вздохнула, всем своим видом давая понять, что в нашем с Кириллом случае это нереально.

– И сколько их у тебя было? – набравшись смелости, спросила я. – Бывших.

– Не так уж много. До Джо была еще Мишель – мы с ней встречались еще в школе, но ничего серьезного. В смысле, чисто платонические отношения.

Подумать только – я обсуждаю свою интимную жизнь с человеком, которого пару недель назад терпеть не могла. Не то чтобы интимную – нельзя обсуждать то, чего у тебя не было, но сама ситуация… Впрочем, Николас говорил о сексе со своей девушкой так, словно обсуждал погоду или текущий курс доллара. Занимательно, конечно, но никаких запретов.

– У нас все сложно. Мне кажется, с его стороны это была, как сейчас модно говорить, созависимость, в которую он хотел втянуть и меня тоже.

Николас подтянулся и сел на подоконник, оперевшись на косяк и приглашая меня сделать то же самое. Поколебавшись пару секунд, я последовала его примеру.

– Он говорил такие вещи… Мне кажется, я быстро это просекла, но у меня не хватало храбрости разорвать отношения.

– Какие вещи?

– Ну, знаешь, как обычно бывает у парочек. Он хотел, чтобы все было «по классике» – докладывать обо всем другу другу, проводить время друг с другом все свободное время, не ходить никуда друг без друга.

Николас тихо присвистнул.

– Могу только сказать, что здорово, что вы все-таки расстались. Ну, то есть… Ты любила его?… Любишь?

– Не знаю. Нет, наверное, никогда не любила. Но поначалу он мне правда нравился. Он интересный, у него хорошее чувство юмора… – я запнулась.

Николас кивнул в ожидании продолжения.

– Знаешь, когда он мне впервые написал в соцсетях, я ощутила какой-то прилив сил. Мы говорили о музыке и фильмах. Я немного гик в этом плане, – доверительно сообщила я.

– Я заметил, – парень хмыкнул, но я пропустила сарказм мимо ушей.

– В общем, мне казалось, что у нас много общего. Ну и дальше все пошло по наклонной. А потом меня вдруг засосало в какой-то сюрреализм. Я полгода собиралась с силами, чтобы разорвать отношения.

Николас покачал головой.

– Но я хотела бы с ним дружить. Он правда хороший собеседник, много читает, слушает хорошую музыку, у него на все есть свое мнение, хоть я и далеко не всегда с ним согласна. Но его категоричность, иногда доходящая до абсурда, и некоторые шаблонные взгляды на вещи все портят.

– Алиса, тебе попадались не те люди в жизни, если ты нормальные человеческие качества видишь только в нем и считаешь это поводом заводить романтические отношения. Точнее… – он замолчал, подбирая слова.

– Мне хватает друзей, – возразила я.

– Понимаю, и это здорово, если это те люди, с которыми ты можешь быть открытой и говорить о чем угодно. Думаешь, я не заметил, как ты смутилась, когда я упомянул о сексе с моей девушкой? Для меня это нормально. Я могу свободно говорить об этом со своими друзьями. Не обсуждать, конечно, детали моей интимной жизни и рассказывать о них на каждом углу, но между делом что-то обронить в таком духе в моем кругу воспринимается адекватно.

– Мне нравится, что ты говоришь об этом со мной, – прямо призналась я.

– Мне тоже, – парень улыбнулся. – Ты первый человек в этой стране, с которым я могу открыто об этом говорить.

Мы сидели на подоконнике и говорили об отношениях. Моих с бывшим, его – с его бывшими и настоящей, наших с ним личных. А потом пошли ко мне в комнату и, позвав Шакира, пили чай с купленными Лесей пирожными. Моя диета снова откладывалась. Но на этот раз совесть меня абсолютно не мучила.

7. Может, мне просто все это кажется

Я не из тех людей, которые любят тусовки. Я говорю о том виде тусовок, которые проходят в клубах, с кучей народу, выпивкой и гремящей электронщиной с басами. Мне ближе по душе живые концерты, хоть даже и с многотысячными толпами, зато объединенные мощной энергетикой, исходящей от выступления музыкантов.

Но кто меня будет спрашивать? Староста нашей группы, Ника Козлова, царица и законодательница мод всея факультета и по совместительству дочь декана, решила, что подготовиться к предстоящей зимней сессии нужно досконально, устроив напоследок перед бессонными ночами с билетами грандиозную вечеринку в самом модном клубе города. Его название само по себе задавало высокую планку – «Luxury», или, как его прозвали в народе, «Лухари». Я там ни разу не была, но байки о нем ходили такие, что о позолоченных панелях со стеклянными вставками не знал только совсем изолированный от общества человек. Стены клуба были украшены изображениями самых модных представителей нашего и закардонного шоубиза. Знала ли, гадала ли когда-нибудь Наоми²³, что ее лицо будет в прямом смысле блистать рядом со сценой в претенциозном заведении мало кому известного за границей города N.

Посещать подобное мероприятие мне очень не хотелось, но, во-первых, это у нас на потоке могли расценить как наглое игнорирование интересов студенческого общества, а, во-вторых, Марго настолько проела мне плешь уговорами, что я позорно сдалась. Мне пришлось отпрашиваться с совсем недавно найденной работы, и мой босс был совсем не рад такому раскладу событий, для начала сделав мне внушительное предупреждение, что впредь такое поведение уже будет рассматриваться как повод для увольнения. Я сосредоточенно смотрела на хрустальную пепельницу, наполненную окурками, в его маленьком душном кабинете за барной стойкой кафе, и не смела поднять глаз до окончания его нравоучительной лекции. Выбив себе отгул на вечер пятницы, я с тяжким грузом на душе поплелась на автобусную остановку – впереди меня ждало очередное испытание: поход по магазинам с Марго.

Платья я ношу очень редко, но кто меня будет слушать? Негоже идти в клуб в моем привычном прикиде – джинсах и толстовке. «Когда ты выбираешь утром, что надеть, где-то в мире плачет один Джорджо Армани», – любит повторять Марго, которую, по легенде, нашли не в капусте, а в лоскуте дизайнерской ткани.

Моя подруга пронеслась по обширному пространству магазина, обобрав на пути большую часть вешалок, и протянула мне пеструю гору вещей, затолкнув меня с ними в примерочную.

– Учти, я не собираюсь тусить там допоздна. Отмечусь и через полчаса закажу такси домой.

– Ага, ага. Повернись-ка, – Марго окинула мою фигуру, обтянутую черным бархатом, скептическим взглядом, – неа, это забраковываем. Не твой фасончик.

В итоге мы остановились на довольно симпатичном темно-зеленом платье с горлом гольф, интересным ремнем, фиксирующимся металлическими кольцами, и функциональной молнией на юбке до колен. Мои любимые грубоватые мартинсы идеально дополняли ансамбль. Что ж, надо признать, иногда баловать себя такими вещами довольно приятно, хоть я и отстегнула за платье довольно кусачую сумму. «Один раз живем», – беспечно прокомментировала мой грустный взгляд Марго, и мы поднялись на фудкорт, чтобы отметить покупку сырной пиццей. Гулять так гулять!

Шакир, который уплетал жареную картошку за нашим столом, когда я вернулась домой, окинул меня хитрым взглядом.

– Почему так поздно? Была на свидании?

– Да, и что ты мне за это сделаешь? – я показала ему язык и принялась расшнуровывать ботинки.

– Только порадуюсь за тебя.

Леси не было, и я поспешила вытащить из рюкзака конспекты, чтобы успеть подготовиться к послезавтрашнему семинару. Завтра времени не будет – придется вечером отрабатывать пятничную смену, с которой я отпросилась.

– Шакир, ты уже был в самом модном клубе нашего города? – решила я поинтересоваться у ливанца.

Он хоть и отличался куда большей элегантностью, чем Ламар, и обладал некими, я бы даже сказала, аристократическими замашками, вовсе не брезговал посещать всякие злачные места. Пару раз я видела, как он выходил из общежития или университета с той или иной девушкой, галантно подставляя им под руку свой локоть или раскрывая над головой зонт в дождливую погоду. Эх, бедная Марго. Она, кажется, до сих пор находилась под впечатлением после знакомства и ухаживаний с его стороны на моем дне рождения.

– В «Luxury»? Был пару раз. Ничего особенного, – он обмакнул картофелину в кетчуп и махнул вилкой в воздухе, усиливая эффект сказанного. – С какой целью спрашиваешь? Хочешь туда пойти? Я могу составить тебе компанию.

– С удовольствием сходила бы туда с тобой, но, к сожалению, придется идти в другой компании.

Я сосредоточенно принялась грызть кончик карандаша. Дурацкая привычка.

– Подробнее? – ливанец окинул меня заинтересованным взглядом.

Я рассказала ему о предстоящей вечеринке, даже показала купленное платье, чтобы он оценил мужским, так сказать, взглядом. Шакир одобрительно кивнул, увидев меня в наряде. Ну что ж, можно считать, что обряд посвящения меня в леди прошел успешно.

– Ты затмишь там всех! – воскликнул парень, но я лишь отмахнулась: знаю я эти его фишечки. Уже успела привыкнуть. Часто его комплименты звучали чересчур пафосно и преувеличенно, но я знала, что он действительно от доброго сердца говорит все эти вещи. Делать дамам приятно – качество, заложенное у него в крови. И понимайте, как хотите.

– Надо будет показать Ламару, и тогда, считай, полный набор совершенно диаметральных по звучанию комплиментов будет собран: твой джентльменский и его – с долей пошлости и похабщины.

– Уверен, у него исключительно благие намерения, – сдержанно заметил Шакир, а я не смогла сдержать улыбки. Все-таки он уникальная личность, никогда раньше не встречала таких людей.

– Надо, чтобы Ник тоже увидел тебя в платье. Думаю, он будет не менее впечатлен.

– Вот он как раз вряд ли будет сыпать комплиментами, в отличие от вас, донжуанов.

– Оо, ты так неправа! – покачал головой парень. – Он, конечно, сдержанный человек, но факты признает.

– Прекрати, пока ты окончательно не превратил меня в помидор, – я махнула на него листом с распечаткой конспекта и принялась дальше подчеркивать карандашом нужные тезисы для семинара. – Кстати, как у него дела? Я не видела его на этой неделе.

Шакир сделал небольшую паузу, прежде чем ответить на мой вопрос.

– Кажется, у него какие–то личные проблемы, мне было неудобно расспрашивать.

Я нахмурилась. Неужели снова поссорился со своей девушкой? Как ее, Лола, кажется? Может, пойти к нему и спросить? Хотя он, наверное, вряд ли захочет изливать душу передо мной. Я не была уверена, что он считает меня другом, мы еще не настолько хорошо с ним знакомы, хоть он и успел уже посвятить меня в некоторые подробности своей интимной жизни. Я снова покраснела. С другой стороны, он сам сказал, что может свободно говорить на такие темы с друзьями. Следовательно, меня он считает другом. Логично же?

Я попыталась сосредоточиться на тексте передо мной, но строчки расплывались и мысли все равно перескакивали с темы об этимологии древнеанглийских слов на Николаса. Я не решалась называть его Ником, как Шакир, во мне снова срабатывал барьер – страх, что у меня на это нет таких прав. Как глупо. Я думала о совершенно ненужных вещах.

В комнату ворвался шум из коридора. Леся распахнула дверь, вся румяная с мороза, принялась расстегивать сапоги и, вытащив из ушей наушники, с порога затараторила:

– Замерзла – жуть! Алисочка, солнышко, поставь, пожалуйста, чайник! – она подула на замерзшие пальцы и начала их растирать. – Там такая буря поднялась на улице, думала, меня унесет ветром.

Я взяла чайник и поплелась на кухню. На обратном пути не удержалась и все-таки постучала в комнату Шакира и Николаса. Британца там не оказалось. Странно, учитывая, что уже поздний вечер и он обычно зависает в это время дня в комнате, слушая музыку или занимаясь еще какими-нибудь рутинными делами.

Как я поняла по рассказам Шакира, Николас приехал сюда на год, чтобы учить язык. Дома он уже получил экономическое образование, и возможность поехать в Россию выпала ему как одному из лучших студентов. Какая-то там программа для выпускников – в подробности я не вникала. Вроде как он собирался в Москву, но условия изменились в самый последний момент. Шакир говорил, что Николас очень расстроился и даже не хотел сначала ехать. Ну да, после Лондона наш город – так себе перспективка.

Я потопала обратно в комнату, не переставая думать о британце. Леся, облачившись в мохнатую теплую пижаму и шерстяные носки, расставляла на столе чашки. Шакир по обыкновению лежал на ее кровати, уткнувшись в телефон.

Николаса я увидела позже, когда пошла умываться перед сном. Парень, пошатываясь, шел в свою комнату. Несмотря на разбушевавшуюся погоду, на нем была расстегнутая куртка, та самая – белая и совсем тонкая для такого времени года. На шее болтались неизменные наушники. Кудряшки растрепаны ветром, а на лице вместо обычного бесстрастного выражения – смесь негодования и еще какого-то непонятного чувства. Он меня даже не заметил сначала, поэтому я осторожно окликнула его:

– Эй!

Он поднял голову и растерянно посмотрел в мою сторону, несколько мгновений словно глядя сквозь меня. Его глаза подозрительно блестели.

– Все в порядке? – так и не дождавшись ответа, я подошла к нему совсем близко и аккуратно дотронулась до его плеча. Это ведь не считается нарушением личных границ? Тем более, что раньше он без стеснения щелкал меня по носу или касался руки во время разговора.

– А, Алиса? Это ты? – его акцент стал еще более сильным, и я поняла, что он не совсем трезв.

– Что-то случилось?

Я впервые видела его в таком состоянии. Было непривычно, потому что он всегда был таким спокойным и сдержанным, а сейчас я не знала, как себя с ним вести. Он попытался сосредоточить свой взгляд на мне, но не сказать чтобы у него это очень хорошо получалось.

– Все прекрасно, все просто замечательно! – он горько засмеялся, и я поежилась. Да что происходит, черт возьми?

– Пойдем-ка, дружок, – я схватила его за руку и потащила в его комнату. Пальцы у него были ледяными, но, казалось, он не чувствовал холода.

Шакир, который говорил с кем-то по телефону в этот момент, посмотрел в нашу сторону и удивленно замолчал, оборвав фразу на полуслове. Потом сбросил звонок и взволнованно спросил:

– Что это с ним?

– Не знаю, – я помогла Николасу снять куртку и буквально толкнула его на постель, поспешив укрыть пледом. – Поставь лучше чайник, а я принесу травяной чай, у Леси, кажется, был. Надо отогреть его как можно скорее.

Николас послушно выпил чашку ромашкового чая, но никаких внятных слов или эмоций мы от него в этот вечер не дождались. Я вернулась к себе и долго не могла уснуть. Не могла выкинуть из головы взгляд парня, когда он засмеялся в коридоре. В нем была пустота. А еще он будто не видел меня, и от этого мне было не по себе. Запрятав поглубже непрошенные мысли, я принялась думать о чем-то отвлеченном, но сон так и не приходил.

В итоге я вырубилась только под утро, и потом весь день ходила как сомнамбула. Пыталась спастись кофе, купленным в университетском автомате, но он был настолько мерзким, что я даже половину стакана не смогла осилить.

– Неважно выглядишь, Цветкова, – Ника окинула меня псевдо-сочувственным взглядом. – Могу посоветовать классные патчи, хотя в твоем случае, конечно, не факт, что что-то поможет…

Я проигнорировала мнение «эксперта» и завалилась на плечо Марго.

– Разбуди, если спросят.

– Хорошенько выспись сегодня, а то завтра на вечеринке будет не до этого, – наставительно порекомендовала Марго.

Я только рукой махнула. Сдалась мне эта вечеринка вместе с Козловой и ее чудо-патчами. Мозг плохо функционировал после недосыпа, но, тем не менее, не переставал терзать меня мыслями о Николасе. Я разозлилась – ну сколько можно? Ну выпил человек, с кем не бывает. Перебрал слегка, а я сразу в панику ударилась. Наверняка он сейчас сидит на паре как ни в чем не бывало и уже думать забыл о вчерашнем, а я все какие-то скрытые смыслы ищу. Все бы хорошо, если бы Шакир перед этим не ляпнул про какие-то личные неприятности.

После замечания Агнессы Викторовны, нашего преподавателя по теории перевода, я все же взяла себя в руки и попыталась сконцентрировать все свое внимание на учебном материале.

Надо было как-то выживать, потому что после пар меня ждала еще смена в кафе. Я выпила чашку американо уже там, загрузив Валика, нашего бариста, жалобами о том, как несправедлива жизнь. Валик слушал с состраданием и кивал, мол, а кому сейчас легко? В качестве утешения сделал мне еще одну чашку кофе и щедро приправил его корицей, и все за счет заведения! Есть все-таки в этом мире хорошие люди.

Смену я все-таки пережила. Слава кофеину!

Домой я вернулась, нет, не так – приползла совсем поздно, аккурат перед закрытием общаги. Тетя Галя неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Наверное, думает, что я по свиданиям бегаю, ага. Знали бы вы только, теть Галь, как приходится выживать бедным студентам… Причем бедным во всех смыслах этого слова.

В коридоре у окна на нашем этаже меня встретила моя головная боль – Николас. В руках у него была маленькая коробочка. Он посмотрел на меня так, что я подумала – ну вот, сейчас начнется это нервное пожимание плечами, «эканье» и неловкие взгляды. Если бы не самый долгий день в моей жизни, я бы, возможно, начала трястись, но усталости во мне было столько, что, стой сейчас передо мной хоть сам Билли Джо собственной персоной, я бы вряд ли почувствовала хоть капельку волнения.

– Привет, – Николас тихо поздоровался и жестом пригласил подойти поближе. – Тяжелый день?

Наверное, по моему лицу и без слов все было понятно. Поздравляю, Алиса! Может, все-таки стоит поинтересоваться у Козловой насчет патчей…

Я оперлась о подоконник, стянув перед этим тяжеленный рюкзак. Посмотрела на парня, безмолвно предлагая перейти к сути. Деловой подход – наше все.

– Я хотел извиниться за вчерашнее, – он протянул мне коробочку.

– Что там? – сил открывать ее не было.

– Посмотришь, когда пойдешь к себе. Небольшой подарок в качестве компенсации за потраченное вчера время на алкоголика-неудачника, – он усмехнулся.

– Мне было несложно, – все же смутилась я.

Николас вдруг совсем неожиданно повернулся и обнял меня, и я окончательно забыла об усталости. Усталость? Что это вообще такое? Сердце снова предательски защемило в груди. Из наушников на шее британца доносился протяжный голос Декстера Холланда:

I wish I could fix you

And make you how I want you

I wish I could fix you

And I wish you could fix me²⁴

От него пахло ментоловым шампунем и булочками с корицей. Я аккуратно уткнулась ему в воротник, вдыхая этот аромат.

– Все равно спасибо, – он отстранился от меня и снова облокотился о подоконник.

– Может, расскажешь, что произошло?

– Да нечего рассказывать, – он посмотрел на свои руки и принялся крутить кольцо на указательном пальце. Не замечала его раньше.

– Поссорились с Лолой? – предприняла я новую осторожную попытку продвинуться в деле «Что гложет Николаса…?»²⁵. Какая у него, кстати, фамилия?

– С Лолой все в порядке, – задумчиво произнес он, все еще теребя кольцо. – Ты сама все решила? – задал он неожиданный вопрос, посмотрев на меня.

– В смысле?

– Ты в чужом городе, учишься на переводчика. Тебе нравится? Ты сама это выбрала?

У меня не было однозначного ответа на этот вопрос. Я ведь никогда не задумывалась об этом раньше. В смысле, у меня все произошло настолько спонтанно, что я даже не успела понять, нравится мне это или нет. Мне интересно на инязе, хотя не могу сказать, что всю жизнь грезила об этом. Если бы у меня снова был выбор, не уверена, что выбрала бы то же самое. Но я не жалела, что оказалась здесь, в этом месте, с этими людьми.

– Я сделала выбор сама, да. Меня никто не заставлял и не сидел над душой, если ты об этом.

Николас закусил нижнюю губу, и в его взгляде было столько мучения, что я поняла – вот она, струна, за которую так легко дернуть и ранить его.

– У тебя сложные отношения с родителями? – прямо спросила я.

– У меня… непростая ситуация в семье, – с запинкой произнес он. – Но мне не хочется об этом говорить. Давай лучше посмотрим фильм.

Этот парень мастерски перескакивал с одной темы на другую.

Когда мы лежали у него в комнате на кровати и он выбирал на ноутбуке, что можно посмотреть, я вдруг вспомнила кое-что.

– Хочу картошку-фри!

– Что?

– Хочу, чтобы ты сделал картошку-фри. Я однажды видела тебя в коридоре с ней, ты шел в комнату, и из твоей тарелки плыл такой запах, что у меня мгновенно потекли слюнки. До сих пор не могу выкинуть его из головы.

Николас засмеялся и посмотрел на экран телефона.

– Что ж, 12 ночи – самое время жарить картошку! Но для тебя – все, что угодно.

Считайте меня глупой, но я сразу же почувствовала себя особенной. Никто никогда не жарил для меня картошку в 12 ночи. Даже мама.

– Никогда не ела ничего вкуснее, – чуть позже я с наслаждением засунула румяную дольку в рот и захрустела. – Я готова на все, если ты будешь готовить для меня это блюдо хотя бы раз в неделю.

– Это очень опасные слова. Я их запомню, пожалуй.

– Почему у вас Англии картофель-фри называют «chips»?

– А почему у вас «чайник долго остывает» и «чайник долго не остывает» – одно и то же?

– Туше. Ты делаешь впечатляющие успехи в изучении русского, – решила похвалить я.

– Мне и десяти лет не хватит, чтобы освоить этот чертовски сложный язык. Его придумал дьявол.

Мне очень нравилось, как он произносил слово «bloody²⁶». Я заплачу вам сотню баксов, если вы назовете что-то более эффектное, чем британец, произносящий это слово.

Фильм внезапно прервался на середине, когда на экране появился значок скайпа с именем звонящего – Lola. Я сразу же поднялась, подобрав с пола рюкзак, который даже не удосужилась до этого отнести в свою комнату.

– Стой, ты куда? – Николас схватил меня за руку, но я быстро освободилась.

– Поздно уже, мне завтра рано вставать, потом как-нибудь досмотрим. Тем более, что тебе звонят, – я улыбнулась и, махнув рукой, открыла дверь. – Спокойной ночи!

Я поспешно вышла из комнаты и прислонилась спиной к захлопнувшейся двери. Рюкзак больно оттягивал плечо, и я опустила его на пол, завалившись рядом. Хотелось плакать, хотя я сама себе не могла бы объяснить причину. Странный день. Вспомнив о подарке Николаса, я достала его из рюкзака и открыла коробочку. Внутри лежала флешка и небольшая записка. Я развернула ее. Там была всего одна фраза – «Feel what I feel»²⁷.

8. Girls just want to have fun

²⁸

Помните историю Уолтера Уайта из сериала «Во все тяжкие»? В которой скромный учитель химии превращается в наркодилера, завоевавшего авторитет в своем штате и далеко за его пределами? Я чувствовала в себе подобные метаморфозы. Конечно, в куда менее глобальном плане, но для человека, который до этого вечера никогда в жизни не напивался и позволял себе разве что пару глотков некрепкого алкоголя по праздникам, разница была ошеломительной.

Все пошло наперекосяк с самого утра той самой злополучной пятницы, на которую планировалась «вечеринка года». Я пошла на пары и схлопотала трояк на семинаре по древнеанглийскому, к которому так и не подготовилась до конца из-за того, что укладывала в постель пьяного британца и потом сутки не могла думать ни о чем другом. О семинаре в том числе.

Все бесило. Козлова со своими тупыми комментариями, преподы с монотонными лекциями, даже Марго со своим брызжущим из всех щелей энтузиазмом на тему предстоящей тусовки. Дома я чуть не сожгла плойкой прядь, пока безуспешно пыталась накрутить свои непослушные волосы. Вместо струящихся локонов у меня получилось спутанное гнездо, линзы удалось надеть только с тридцатого раза, а стрелки упрямо отказывались становиться ровными. С горем пополам собравшись, я нацепила парку и, побросав вещи в сумку, принялась зашнуровывать мартинсы. Я безбожно опаздывала. Мы с Марго должны были встретиться в 8 на остановке, а на часах было уже 7.53.

У выхода из общаги столкнулась с Ламаром. Он одобрительно присвистнул, и я почувствовала какое–никакое облегчение. Значит, не все так плохо.

– Хорошенько повеселись, малышка! – парень послал мне воздушный поцелуй, и я шутливо поймала его и спрятала в карман.

Ноги утопали в снегу, и я замерзла уже через пять минут после выхода из дома. Проклиная необходимость надевать платье в такую погоду, я плелась в сторону остановки, уже наплевав на время. Какой смысл спешить, если уже опоздал?

Марго наматывала круги у лавочки, отстукивая каблуками нервные шаги от холода.

– Ну ты даешь, подруга! Двадцать минут уже жду. Ты же мне полчаса назад писала, что выходишь.

– Прости, задержалась.

Я посмотрела на табло с расписанием автобусов.

– Наш через минуту как раз подъедет.

Хорошо хоть, ждать нужно было недолго. Автобус был полупустой, поэтому мы спокойно нашли свободные места. Марго достала помаду и зеркальце из миниатюрной сумочки и принялась деловито красить губы.

– Там, говорят, не только ребята с нашего потока будут, но и постарше студенты. Может, удастся с кем-нибудь интересным познакомиться.

Быстро же дурман под названием «Шакир» развеялся. Я ухмыльнулась. Меня новые знакомства мало интересовали, я беспокоилась о другом – а ну как Кирилл тоже в клубе объявится? Это было вполне вероятно, несмотря на то что он тоже не был любителем увеселительных мероприятий такого рода. Правда, после нашего последнего разговора я сомневалась, что он заведет привычную пластинку. Вроде как мы окончательно все для себя уяснили. Он – что со мной ему больше ничего не светит. Я – что на прежние уговоры больше не поддамся.

Оставив верхнюю одежду в гардеробе и поправив макияж у огромного зеркала в холле, мы направились в самый разгар веселья. Меня накрыло знакомое чувство дискомфорта – толпа уже поддатых студентов, бьющая по ушам музыка и наполненное дымом и алкогольными парами помещение. Полный комплект.

– Идем к нашим! – заорала мне в ухо Марго, пытаясь перекричать громкий трек.

Мы проталкивались сквозь двигающиеся тела, пытаясь найти наших одногруппников. Увидев в толпе знакомое лицо, издалека сверкающее хайлайтером, я закатила глаза. Козлова стояла в центре группки людей и энергично покачивала бедрами в такт музыке. На ней было облегающее короткое платье цвета шампанского, которое красиво переливалось в свете прожекторов. Выглядела она эффектно, конечно. Вот бы к такой внешности еще характер соответствующий.

Мы поздоровались с ребятами. Бармен у стойки работал в поте лица, смешивая коктейль за коктейлем.

– Ты что будешь? – поинтересовалась Марго, перед тем как сделать заказ.

– Безалкогольный мохито.

– Цветкова, хоть раз в жизни попробуй расслабиться. Нам, пожалуйста, два «Секса на пляже». Или «Секса на пляжах». Как правильно? – обратилась она уже к парню за стойкой.