Самуил Бабин
Нос Чехова
Они дошли до палатки, которую охранял такой же автоматчик и тот, выслушав их, зашел внутрь и через минуты выглянул и, махнув рукой: «Заводи».
Витя зашел внутрь, где за столом, сложенным ящиками из-под снарядов, в свете небольшой тусклой лампочки, сидел майор и прапорщик, в полевой форме. На столе стояли две открытые банки тушенки, алюминиевые солдатские кружки и лежала зеленая армейская фляжка. В воздухе стоял легкий запах алкоголя и сапожного крема.
– Вот, задержали товарищ майор, в расположении полка. Пароля не знает, – доложил солдат.
– Ты кто, – спросил майор, и сделал знак солдатам, чтобы вышли.
– Младший лейтенант Задворкин. Оперуполномоченный городского отделения госбезопасности, – по- военному доложил Витя, и полез в карман за удостоверением, но вспомнив, что он оставил его в отделении, растерянно произнес, – Только я его забыл на работе.
– Тогда, я адмирал Кутузов, – пошутил майор, а прапорщик заржал, как дурак и, взяв фляжку, плеснул из нее в кружки, и сразу запах алкоголя стал перебивать запах сапожного крема.
– Ты чего делал в расположении секретной военной части, – продолжил допрос майор, беря кружку.
– Я не знал, что это часть. Тут раньше пионерский лагерь был, – ответил Витя. – Ехал мимо на машине. Вижу, люди ходят. И свернул посмотреть.
– Что-то лицо я его где-то видел, – рассматривая Витю, подозрительно произнес прапорщик.
– Давай выпьем, – остановил его майор и они, чокнувшись кружками, выпили, и стали вилками выгребать из банок тушенку.
– Что там у него в руках, – поставив банку, спросил майор. – Положи на стол.
Витя положил перед ними туб и клей.
– Камень, какой-то и тюбик с клеем. Но, кажется, клея в нем нет, – взяв туб, повертев его в руках, разочарованно произнес прапорщик и зашвырнул туб в угол палатки.
– А камень, зачем тебе, – спросил майор, – Наверное, часового хотел завалить?
– Ничего такого не хотел, – возмутился Витя, – Случайно поднял с земли. Там много таких валяется.
– Ладно, – согласился майор и, подумав немного добавил. – По закону о военном положении, я тебя вообще-то должен расстрелять.
– Какое еще военное положение, что вы несете, товарищ майор, – с возмущением воскликнул Витя.
– Грамотный, соображает, – усмехнулся майор, доставая, и ставя на стол, третью кружку, – Расстреливать я, конечно, тебя не буду лейтенант, но, если не выпьешь с нами за национальную гвардию, я сильно обижусь. Наливай прапорщик.
–Конечно, выпью. С удовольствием, – расслабился Витя, – Коллеги, можно сказать.
Прапорщик снова засмеялся как дурак, и разлил по кружкам остатки из фляжки.
– Ну, за национальную гвардию, – поднял кружку майор, и они громко чокнулись и выпили.
– Бери тушенку лейтенант. Настоящая, армейская, – подвинул к Вите банку прапорщик. – Но все равно, где-то я тебя уже видел.
– Так, у нас, что больше ничего не осталось, – взяв фляжку, и потряс ее в воздухе майор.
– У нас еще НЗ есть, – открыл стоящий рядом ящик и выложил на стол еще одну фляжку прапорщик.
– Товарищи, офицеры. Я больше не буду. Мне уже ехать надо. У меня целый подполковник из области с проверкой нагрянул, – взмолился Витя.
– Не положено у нас на сухую уходить, – ответил майор и, плеснув немного по кружкам, поднял свою, – Давай, за знакомство лейтенант. Тебя кстати, как зовут?
– Виктор. Витя Задворкин.
Они выпили и майор, протянул руку, попрощался: «Свободен Витя. Можешь идти. Передавай привет подполковнику».
– И все-таки, где-то я лейтенант тебя уже видел, – полез с объятьями к нему прапорщик. Витя обнял его и, выйдя из палатки, быстро пошел в сторону фордика.
Он уже завел мотор и собирался выезжать на дорогу, как из парка выбежал солдат, арестовавший его, и закричал, размахивая автоматом: «Подождите, товарищ лейтенант. Вы забыли».
Витя, вышел из машины, дожидаясь солдата.
– Вот. Товарищ майор, велел вам вернуть, – подбежав, солдат протягивая Вите нос Чехова.
– Спасибо, – Витя сунул нос в карман пиджака и, запрыгнув в фордик, резко нажал на газ и выскочил на дорогу.
***
Подъезжая к городу, он взглянул в салонное зеркало. Вид у него был действительно не очень. Хотя синевы под гримом не было видно, зато левая щека чуть припухла и глаз еще больше заплыл. «Зато никто не узнают во мне похитителя носов», – язвительно подумал он.
У въезда на главную площадь образовалась пробка. Он вышел из машины и, пройдя чуть вперед, спросил у таксиста: «Что случилось то»?
– Да, Ленина снимают, – ответил тот.
–Как снимают, – не понял Витя.
– С памятника, – внимательно посмотрел на него таксист и, зевнув, прокомментировал, – Наверное, власть снова поменялась.
Витя заметил подозрительный взгляд таксиста, быстро вернулся к фордику, и в это время машины медленно поехали вперед.
И действительно, въехав на площадь, Витя увидел высоко поднятую стрелу автокрану, с крюка которой свисали стропы, которыми двое рабочих зацепили бронзовую фигуру Ленина, стоящего на пьедестале. «Вира!», – закричал один из рабочих и стропы стали подниматься вверх, увлекая за собой Ленина, придерживаемого снизу за канат еще двумя другими рабочими. Дождавшись, когда Ленин перестанет раскачиваться, стрела крана повернулась и плавно положила Ленина на спину, в стоящий кузов трейлер. «А Ленин то причем», – подумал Витя, но сзади стали настойчиво сигналить, и он переключил скорость, и поехал вперед.
Заехав во двор отдела госбезопасности, Витя поставил фордик напротив окон и, взяв ключи, вытащив из багажника велосипед, прислонил его к стене и прошел в бывший кабинет капитана Жеребенкова. Там, однако, вместо подполковника Пукина, сидела дородная дама, с шиньоном на голове, считая что-то на калькуляторе, и записывала в толстую бухгалтерскую тетрадь.
– Здравствуйте, – немного растерялся Витя, – А где подполковник Пукин?
– У него кабинет в другом месте. Здесь теперь бухгалтерия. А вы кто, – через очки строго посмотрела на него дама.
– Младший лейтенант, Виктор Задворкин. В смысле бывший младший лейтенант.
–Вы как раз то мне и нужны. Рапорт написали?
– Вот, – Витя приподнял дырокол и пододвинул к даме рапорт и удостоверение.
– За вами еще машина Форд числится с госномером, – заглянув в журнал, продолжила дама.
– Вот ключи зажигания. А машина, во дворе. Можете пойти, проверить.
– И так вижу, – посмотрела в окно дама и, нагнувшись, вытащила из сейфа, где хранился, когда-то пистолет капитана Жеребенкова, толстый конверт с деньгами и, заглянув в ведомость, пересчитала деньги и подвинула Вите ведомость, – Пересчитайте и распишитесь.
– А чего так много, – заглянув в ведомость, удивился Витя.
– Зарплата, выходное пособие за два месяца и отпускные, – внимательно посмотрела на Витю дама.
– Спасибо, – Витя стал быстро распихивать деньги пор карманам.
– А что у вас с лицом, – дождавшись, когда Витя спрячет деньги, спросила дама.
– Производственная травма. При задержании особо опасного преступника получил, – серьезно ответил Витя.
– Понятно, – равнодушно ответила дама и, пододвинув калькулятор, снова погрузилась в расчеты.
–До свидания, – с облегчением произнес Витя, выходя в коридор.
Он зашел еще в свой бывший кабинет, собрал личные вещи, сложив их в целлофановый пакет, сунул тута же нос Чехова и присев на стул с грустным чувством осмотрелся по сторонам. В это время зазвонил мобильный в кармане.
– Але, – не глядя, взял трубку Витя.
–У тебя все нормально, – раздался настороженный голос Люси.
– Да. Все нормально. Сегодня приеду к вам.
– На долго, – обрадовалась Люся.
– На долго, – подтвердил Витя и облегченно выдохнул.
– А гусей на кого оставишь?
– Гусей, – призадумался Витя. – А я гусей с собой привезу. Спроси у отца, можно я его прицеп возьму в гараже.
– Можно, – не задумываясь, ответила Люся.
–Тогда ждите к обеду.
Он отключил телефон и, подумав немного, набрал номер Костика.
– Да, Вить. Чего хотел, – ответил Костик.
– Слушай, у тебя мои гуси то еще живы?
–А чего им будем. Конечно, живы, – подтвердил Костик.
– Я бы хотел их обратно у тебя выкупить, – с надеждой произнес Витя.
– Без проблем. Приезжай в студию. Они тут рядом, в сарае.
– Спасибо, Костян. Скоро буду, – радостно воскликнул Витя и, схватив пакет, выбежал во двор.
Закрепил пакет на багажнике, он подкатил велосипед к арке и остановился. Внутри, на корточках сидел прапорщик Козлов и валиком, макая его в ведро с краской, закрашивал надпись на стене.
– Привет, – звякнул звонком на руле Витя. – А ты чего не на дежурстве?
– Привет, – приподнимаясь, ответил Козлов. – Выходной сегодня дали. А я слышал, ты уволился.
– Точно. Гражданская личность с сей минуты, – и Витя провел рукой по плечу, как бы стряхивая звездочки с погон.
– Чем заняться думаешь? – Козлов, достал пачку Примы и протягивая ее Вите.
– В деревню уеду. Гусей пока разводить буду. А там посмотрим, – прикурив, выпустил дым Витя, – Слушай, а где твой Уазик?
– Рядом, на улице стоит.
– Козлов, дружище. Помоги мне гусей от Костика перевезти обратно в мой сарай. Я заплачу, – и Витя полез в карман за деньгами.
– Не надо. «Козлов с безработных денег не берет, – великодушно произнес Козлов и протянул Вите валик, – Вот, лучше, закрась, пока курим».
Витя схватил валик и быстро закрасил надпись на стене. Они вышли на улицу и, забросив велосипед в отсек багажника для арестантов, и собрались уже садиться в Уазик, как сверху раздался мощный гул мотора и в небе появился летящий вертолет, с прицепленным снизу чем-то, длинным конусообразным. Вертолет завис в воздухе и стал медленно опускаться груз вниз.
– Похоже на главную площадь, спускает, – прикрывая ладонью, лицо от солнца, определил Козлов.
– Там сегодня памятник Ленину убрали. Может, вместо него что-то прислали, – предположил Витя.
– Поехали, посмотрим, – запрыгивая в Уазик, заинтересовался Козлов.
Когда они подъехали к главной площади, вертолет уже улетел, а большая толпа васьковцев собралась вокруг пьедестала, с любопытством взирая на поставленный вертолетом памятник в виде большого человеческого носа, покрашенного блестящей бронзовой краской.
– Менты приехали, – увидев подъезжающий Козловский Уазик, крикнул кто-то из толпы и народ на всякий случай стал переходить на другую сторону улицы.
Козлов притормозил у памятника, возле которого остался стоять только один пацан лет десяти, который задрав голову, разглядывал новую табличку, прикрученную поверх предыдущей с надписью, ЛЕНИН.
– Что, там написано, – притормозив у памятника, крикнул ему Козлов.
– С глубоким ува-же-ем к таланту, – стал вслух читать пацан, – От ми-нис-тер-ства культуры.
– Ну чего, похож, – взглянул вопросительно на Витю Козлов.
– Не знаю, – равнодушно ответил Витя, – Поехали, а то Костик уйдет.
– Не уйдет, – задорно произнес Козлов и, включив проблесковый маячок и сирену, помчал Уазик вниз по улице.
***
– Вот, семь тысяч, – заходя в студию к Костику, положил перед ним деньги на стол Витя.
–Почему семь, – удивленно спросил Костик, поворачиваясь к нему на стуле.
– Ну, как. Ты же за второй ролик тридцать пять просил. А у меня было только двадцать восемь. Остальное гусями взял. Выходит, семь, – расплылся в улыбке Витя, – Простая же арифметика.
– Десять, Витя, – покачал головой Костик.
– Почему десять, – растерялся Витя.
– А зачем мне, думаешь, нужны были твои гуси, – с иронией посмотрел на него Костик, – За семь купил, за десять продал. Тем более я еще на корм потратился. Так, что меньше чем за десять не отдам, – и он добавил примирительно, – Не обижайся, Витя. Бизнес и ничего личного.
– Десять, так десять, – осуждающе взглянул на него Витя, отсчитывая деньги и развернулся, собираясь уходить.
– Подожди, – остановил его Костик. – Я тут сегодня вскрыл электронную почту твоего Квасковского приятеля, как ты просил. Вот, распечатал последние его отправления, – и он взял со стола несколько скрепленных листков и помахал ими. – С тебя тысячу рублей.
– Поздно. Не надо мне уже. Я уволился из органов, – с ухмылкой ответил Витя.
– Как скажешь, – равнодушно произнес Костик, – Тогда за три почтмейстеру продам. Он мне тоже заказывал.
– Удачи в бизнесе, – помахал ему в ответ Витя и вышел на улицу.
Гуси узнали Витю еще по голосу с улицы, и радостно загоготали, а когда он отпер сарай, сами зашли Уазик.
– Похоже, он их даже не кормил, – закрыв за гусями двери, оценил состояние гусей Козлов.
– Поехали, – устало махнул рукой Витя.
***
Они заехали в гараж к Витиному тестю и, выкатив небольшой, крытый автоприцеп, пересадили в них гусей и перенесли велосипед из Уазика.
– Куда сейчас, – закуривая и протягивая Вите пачку, поинтересовался Козлов.
– В деревню, к Люсе. Только к своей ласточке прицеп поставлю и поеду, – кивнул в сторону пятиэтажки, где у подъезда стояла его «шестерка».
– А я заявление в квасковский ОМОН написал, – и Козлов протянул руку и достал из бардачка запечатанный конверт. – Ты же мимо почты будешь проезжать. Отправь заказным. А то я в форме не хочу светиться.
– Без проблем, – забирая конверт, согласился Витя, – Ты тогда позвони, как утроишься. Может, я тоже надумаю.
– Позвоню, – выбросил окурок Козлов и, пожав на прощание Вите руку, сел в Уазик и поехал в сторону города.
А Витя поднялся в квартиру, чтобы собрать кои какие вещи. Много брать не стал, только самое необходимое. Запихав все в армейский рюкзак, он подошел к полке с книгами и, просмотрев корешки, выбрал, старый потертый томик Чехова, и тоже сунул его в рюкзак. Затем зашел на кухню, взял еще соль и спички и, напившись воды из-под крана, спустился вниз к машине. Подъехав к сараю, он зацепил прицеп с притихшими гусями и, забрав еще снасти для рыбалки, сунул их в багажник и поехал на выезд из города в сторону деревни.
Проезжая мимо почты, он вспомнил о письме Козлова и остановился. Порывшись в стоящем рядом пакете, который он забрал с работы, вытащил каменный нос Чехова и, взяв его с собой, предварительно завернув в ткань, вышел из машины и зашел на почту.
Он протянул сначала в окошко приемщицы письмо Козлова и, рассчитавшись, положил завернутый нос и спросил: «А это посылкой можно отправить»?
–У нас только фанерные ящики по сто рублей, – лениво ответила приемщица.
– Подойдет, – согласился Витя.
– Вот бланк, заполняйте адрес, – приемщица протянула Вите казенную бумагу, – Что там у вас?
– Каменное изделие, – подумав немного, ответил Витя и вписал в бланк домашний адрес капитана Жеребенкова.
– Сам не мог отвезти? Это же в нашем городе, – прочитав адрес, спросила приемщица, – А так, триста рублей придется платить, вместе с ящиком.
– Я заплачу, – Витя протянул в окошко деньги и, забрав квитанцию, вернулся к машине.
Выехав из города, он переехал по мосту речку и, въехав на холм, остановился, и вышел из машины.
Внизу, расстилался город, совсем небольшой отсюда, с кривыми улочками, застроенными в основном одно, двухэтажными домиками. Чуть в стороне виднелся микрорайон пятиэтажек, где жил Витя. А ближе к центру высились отреставрированный собор, с парящими над куполами воронами, бесформенная глыба торгового центра и блестящий на солнце бронзовый памятник носу, Антона Павловича Чехова.
***
Эту историю мы не можем закончить, не узнав, что стало с Толиком, из-за которого в Васьково по большому счету и развернулись все эти недавние события. Поэтому вернемся еще раз в город, в апартаменты городничего, где тот стоит перед зеркалом, облачаясь в парадный мундир, а рядом в кресле, обмахиваясь веером, расположилась его супруга.
– Так ты точно уверена, что Анатоль собирается сделать нашей дочери предложение, – спросил городничий, пытаясь застегнуть ворот мундира.
–Даже не сомневайся. Ты же знаешь нашу девочку, если она что-то захотела, то непременно добьется.
– Вся в меня, – с гордость произнес городничий.
– Ну, конечно, – усмехнулась в сторону супруга.
–Так, если меня после всего этого в Кваскву пригласят на службу, какое министерство лучше выбрать, финансов или может быть по военной линии пойти, – выдергивая волосинку из носа, спросил городничий.
– Уж, не знаю. Сам решай. По мне бы, конечно, лучше иностранных дел, чтобы уехать, куда-нибудь в Голландию или Австралию.
–Там языки надо знать, – закончив туалет, резонно предположил городничий, – А у меня в этой части образования, есть некоторые пробелы.
– Ну, тогда лучше в финансы иди, – зевнув, согласилась супруга.
В это время дверь приоткрылась и просунулась голова заместителя по городскому имуществу, Морошкин.
– Тут уже все собрались, ждут ваше благородие, – слащаво улыбаясь, произнес Морошкин.
– Пойду душенька, – подавая руку супруге, сказал городничий, и они вышли в зал заседание, где уже собралась вся приближенная городская верхушка, за исключением почему-то почтмейстера и полицмейстера.
– Поздравляем! Поздравляем! – Пронеслось по залу и даже раздались легкие аплодисменты.
Городничий, подвел супругу к золоченому креслу и, усадив ее, сам стал рядом, прислонившись к спинке.
– Ну, что там, в городе происходит? Надеюсь, все нормально, – оглядел стоящих в зале чиновников, спросил городничий.
– Так, точно ваше превосходительство. Тиш да благодать, – ответил кто-то из чиновников.
– Уж, и не знаем, как будем жить, если вас в Кваскву заберут, – добавил ему в тон другой.
– Да, будет вам, проживете, – самодовольно ухмыльнулся городничий, – Да и забывать я вас не собираюсь. Вы же мне как родные.
По залу прошел легкий гул одобрения и тут вдруг высокие створки парадных распахнулись, и в зал вбежал, растрепанный почтмейстер с каким-то листком бумаги в руках.
– Разрешите доложить, ваше превосходительство, – задыхаясь, выдавил почтмейстер, тряся бумагами.
– Что еще случилось, – недовольно спросил городничий.
– Этот Толик, который выдавал себя за господина N. Никакой не господин N, – отдышавшись, произнес почтмейстер.
– А кто же он, – нахмурился городничий.
– Вот, – почтмейстер расправил листок, – Тут мой Костик, вскрыл его электронную почту, и там письмо это было, которое он написал своему другу, в Кваскву. И вот, что он пишет. – И почтмейстер, достав из кармана очки, стал читать, запинаясь: «Спешу сообщить душа моя Тряпичкин, какие чудеса со мной продолжают случаться в Васьково. После того как я снялся здесь в ролике, в образе господина N, меня все начали принимать чуть ли не за генерал-губернатора. В номер люкс переселили бесплатно, все местные олигархи и чиновники, деньгами сужают сколько угодно, а городской голова, дочку свою единственную готов за меня замуж отдать. Короче, съезжать мне пора отсюда поскорей. Хочу вернуться в Кваскву и заняться по твоему примеру литературной деятельностью, и описать всю эту историю в лицах. На сим, прощаюсь. До скорой встречи. Твой Толик Моржов».
– Где он сейчас, – побагровев, в наступившей тишине прорычал городничий.
– Так, уехал. Заказал с утра такси к гостинице и часа два как уехал.
– Догнать мерзавца. Где полицмейстер, – просипел городничий.
– Я здесь, ваше высочество, – вбежал в зал полицмейстер, в черной парадной форме с аксельбантами и, остановившись посередине зала, обвел всех глазами и произнес:
– У меня пренеприятнейшее известие господа. К нам в Васькова, из Квасквы прибыл настоящий Нахальный. В гостинице остановился. Всех к себе требует.
Немая сцена. Занавес
P.S.
У меня были разные варианты названия этой истории, но я остановился на этом, несколько вызывающим, уж извините, преследуя конкретную цель. Действительно этот памятник существует именно в таком виде. Он находится в реальном поселке Васькова, Чеховского района, Московской области, в нескольких километрах от музея-заповедника Антона Павловича в Мелихово. И там уже много лет он стоит, без носа, рядом с разрушающейся усадьбой. И поэтому я решил оставить это, рабочие название, чтобы обратили внимание, посочувствовали, возмутились а, может быть, захотели просто восстановить его в первозданном виде. Поэтому «Нос Чехова». С надеждой.
