Самуил Бабин
Труба.ru
В большом лекторском зале Межгалактического университета, за длинным экзаменационным столом сидели, профессора Матрица и Бульдог, а чуть в отдалении, дремал академик Серый. Напротив, в амфитеатре, с напряженными лицами, на них взирали студенты-дипломники: Первый, Ноль-восьмой и всегда улыбающаяся Девятка.
– Хочу вам сообщить товарищи студенты, что в результате обработки ваших данных на главном университетском компьютере, вы направляетесь на преддипломную практику, на планету Ру, – сообщила профессор Матрица, взглянув в лежащий перед ней журнал. – Вас в течение месяца будут внедрять в различные социальные группы жителей планеты Ру, где вы должны будете, не только адаптироваться к местным условиям, используя все свои знания, полученные в нашем университете, но и вжиться в их систему, проявить себя и достичь максимального результата.
– Как это, – раздался голос из зала, – Что подразумевается под максимальным результатом?
– Кто спросил, – Бульдог строго оглядел аудиторию.
– Я, – встал с заднего ряда, помятого вида студент, – Ноль- восьмой, – добавил он свой фамильный номер и попытался улыбнуться.
– Ноль-восьмой, – задумчиво произнесла Матрица и открыла лежащий перед ней журнал. – Планету Ру, как всем хорошо известно, входит в шестую сотню по уровню развития, – Она поправила очки и, посмотрев на Ноль-восьмого, добавила, – Напомните нам, пожалуйста, товарищ студент основные ценности и приоритеты, свойственные этому уровню.
– В шестую сотню, – переспросил, немного растерявшись, Ноль-восьмой, и стал, запинаясь перечислять, – Этому уровню соответствует интернационализация общества, переход на всеобщую генную медицину и полное энергосбережение. Правильно?
– Нет, – тяжело вздохнула Матрица, – До этого им еще далеко. Какая оценка у вас была по истории цивилизаций?
– Тройка, – виновато выдохнул Ноль-восьмой.
– У него везде сплошные тройки, – листая зачетку Ноль- восьмого скептически произнес профессор Бульдог, – Я удивляюсь как он вообще дотянул до диплома.
– Он, кажется, выступал за университетскую команду по боулингу, – не открывая глаз, заметил академик Серый.
– И что, – недовольно посмотрел на него Бульдог.
– Они в прошлом году выиграли городские соревнования. Защитили престиж университета, – продолжил дремать академик.
– Понятно, значит можно и не учиться, – вздохнув, покачал головой Бульдог. – Я не представляю, как он там справится. Ведь это очень сложная планета.
– И тем не менее, его выбрал университетский компьютер, – тем же независимым тоном произнес академик, – Я не думаю, что он болеет за университетскую команду по боулингу.
– Оставим это на совести компьютера, коллеги, – примирительно вступила Матрица, – А что наши отличники знают про планету Ру?
– Разрешите, – протянул вверх руку молодой человек, спортивного телосложения. – Студент Первый, – представился он, – Основными приоритетами на планете Ру до сих пор являются власть и деньги. Политическая система, псевдодемократическая. Фактическая власть находится в руках бюрократических элит и руководителей спецслужб. Судебная власть полностью подчинена политической. Поэтому для поддержания порядка и подавления народных выступлений активно используются полицейские и военизированные формирования. Средства массовой информации носят пропагандистский характер и также как, и судебные институты полностью подчинены правящей верхушке. Однако уже начинают пробиваться ростки гражданского общества. В основном это связано с экологией, а в больших городах, участились выступления против застройки парков и скверов, платных парковок, увольнения персонала из образовательных и медицинских учреждений. На более масштабные нарушения власти население пока не реагирует, принимая это состояние для себя стабильным. К активистам, разоблачающим коррупцию и нарушение законов, власть использует тактику щадящих репрессий, отправляя в места заключения отдельных активистов или их родственников. Независимые средства массовой информации, которых совсем немного, не получают господдержки и всячески притесняются госорганами. В обществе, через образовательные учреждения, СМИ и религиозные институты насаждается приоритеты всеобщего добра и счастья, радости от хорошей погоды, любви к Родине и руководителям планеты. Очень активно используется патриотическое воспитание на основании прошлых военных побед, погибших в них героев и ныне здравствующих руководителей. Так же активно, особенно через СМИ подогревается тема ненависти к Лунатикам – ближайшей, более развитой планете, – Первый сделал паузу, посмотрел на преподавателей и продолжил, – В экономическом развитии, преобладает бесконтрольная эксплуатация природных ресурсов и дешевой рабочей силы.
– Все достаточно, – приподнимая руку, остановил его Бульдог, – Ваш ответ правильный. Я хотел задать вопрос девушки, – он указал рукой на девушку, сидящую в первом ряду, – А не ущемляются ли там права женщин по сравнению с сильным полом я имею в виду?
– Спасибо. Студент Девятка, – мило улыбнулась она, вставая из-за стола, – По конституции, там полное равноправие. Но в приоритете у женщин все еще пользуются успехом древние профессии.
– Интересно, интересно, – приоткрыл глаза академик, – Если можно подробней.
– Проституция, например, – нисколько не смутившись, ответила Девятка и улыбнулась академику. – Но платный секс к этому имеет достаточно условное отношение.
– А какой тогда, – уже с откровенным интересом взглянул на Девятку академик.
– Деловой, – повернулась к академику Девятка, и расстегнула верхнюю пуговичку на блузке. – Это так называемая политическая проституция, – и она расстегнула следующую пуговицу.
– Вы, пожалуйста, на словах объясните. Мы поймем без показов, – строго посмотрела на Девятку Матрица.
– Хорошо, – застегивая пуговицу, согласилась Девятка.
– Власть на планете Ру, действительно предоставила женщинам возможность активно участвовать в политической, информационной и деловой жизни. Но для этого необходимо было выполнить одно обязательное условие – они должны были страстно любить эту власть. И вот тут оказалось, что проституцией в стране, готовы были заниматься все, кто угодно, не зависимо от образования и статуса. Тысячи спортсменок, телеведущих, звезд эстрады, кандидатов наук, политологов, астрологов и журналисток, выстроились в очередь, чтобы отдаться этой власти за те блага, что она им обещала в ответ. – Девятка, войдя по ходу в образ, снова расстегнула верхнюю пуговичку и, прикусив нижнюю губку, томно посмотрела на академика.
– Стоп, – строго остановила ее Матрица, – Это все слова, эмоции. Цифры где? Где статистика?
– Цифры, – переспросила Девятка и немного задумалась, – У нас, к сожалению, нет достоверной статистике. Но переработанные данные опросов на выходе из избирательных участков говорят, что политической проституцией на планете Ру готовы заниматься до 84 процентов опрошенных женщин. В некоторых районах, где особенно сильны традиционные семейные ценности, эта цифра доходит до 100 процентов.
– Это уже не проституция, это блятсво какое-то, – вдруг неожиданно произнес Ноль восьмой.
– Что, – одновременно спросили все и посмотрели на него.
– Простите, я не хотел. Это случайно вырвалось, – Ноль восьмой прижал руки к груди и стыдливо взглянув на экзаменаторов.
– Что значит, это слово, – прищурившись, Матрица посмотрела на него, – Объясните нам, я первый раз его слышу.
– Это жаргонное слово, – покраснел Ноль восьмой,
– Из терминологии игроков в боулинг, – строго спросила Матрица.
– Да, – еще больше краснея, выдавал Ноль восьмой.
–А какое отношение оно имеет к поведению женщин, – продолжала допытываться Матрица.
– Оно ко многому имеет отношение, – пришел на помощь смущенному Ноль восьмому академик, – Я вам потом объясню, профессор. Через полчаса обед, давайте заканчивать, товарищи.
– А теперь по очереди подходите, и получайте документы, по которым вы будете проживать на этой планете и инструкции, – произнес Бульдог,
ставя на стол большой бумажный ящик с какими-то бумажками. – Вы все будете отправляетесь туда, студентами, подрабатывающими во время каникул. Первый у нас будет теперь Песков, Девятка – Валентина Ивановна, а Ноль-восьмой – Сидором.
– А почему Сидором, – забирая студенческий билет, спросил Ноль-восьмой.
– Не знаю, – раздраженно махнул рукой Бульдог.
– Ваши новые имена и фамилии были смоделированы главным компьютером на основании обработки характеристик жителей планет, которые более всего соответствуют вашему характеру, – пояснил вдруг проснувшийся академик.
– Каждую субботу вечером, вы должны будете приносить краткий отчет о проделанной работе своему куратору. У него же будете получать инструкции на следующий этап. Место встречи указано.
– Памятник Грибоедову у Чистых прудов, – заглянув в инструкцию, прочитал Ноль восьмой.
– А по окончанию практики, – добавила, улыбаясь, Матрица, – Мы навестим вас и примем зачет на месте, – Так, что постарайтесь не удариться лицом в местную грязь.
В это время прозвенел звонок, извещающий об окончании занятий и народ стал выходить из аудитории.
– А что собой можно взять из личных вещей, – опомнившись, спросил Ноль восьмой и посмотрел на закрывшуюся дверь.
– Трусы и средства гигиены. А ты Сидор не забудь еще и жидкость для промывания мозгов, – вставая из-за стола, ответила Девятка и, отпустив воздушный поцелуй, она выбежала из аудитории.
– Время еще есть, пойду в библиотеку почитаю, что-нибудь про эту планету, – стал собираться Первый, – Пойдешь со мной? – спросил он у Ноль-восьмого.
– Нет. Чего читать зря. На месте разберусь. – Пойду лучше шары погоняю напоследок, – сказал тот и протянул на прощанье руку.
***
К трем часам Ноль восьмой, он же Сидор подошел к конференц-залу. Перед входом на стуле сидел Бульдог, а рядом с ним лежали сваленные в кучу туристические рюкзаки.
– Ноль восьмой. Опаздываешь, – поманил его пальцем Бульдог. – У вас какой размер одежды?
– Пятидесятый. Третий рост, – немного задумавшись, вспомнил Сидор.
– Рост необязательно, – пробурчал Бульдог, – Там найдите среди рюкзаков свой размер. В них местная одежда. По прибытию переоденетесь.
Сидор, выбрав рюкзак с цифрой пятьдесят, и вошел в конференц-зал.
Внутри, под табличками с названием планет уже сидело несколько человек. Он увидел Девятку с Первым и пробрался к ним:
– Ну, чего тут, – спросил он.
– Сейчас начнут отправлять, – ответил тот, и в это время открылась дверь в стене, и из нее вышел человек в скафандре.
– Полковник Пук, – прокомментировал Первый.
Полковник достал блокнот и, заглянув в него, произнес металлическим голосом: «Планеты Ку. Шесть человек».
Из зала вышли несколько студентов с испуганными лицами и рюкзаками в руках, и выстроились перед полковником. Тот, пройдя вдоль строя, оглядел их внимательно, остановился перед одним, с ярко-красным ирокезом на голове и с серьгой в носу.
– В таком виде нельзя, – взяв за серьгу, вытянул его из строя полковник.
– Мне не говорили, что нельзя – морщась от боли, произнес Студент.
– Вы отстранены от практики, – ответил полковник, отводя ирокеза в сторону. – Остальные могут пройти в эвакуатор. – Он отрыл другую невидимую снаружи дверь. – Заходите живо.
Студенты, суетясь и толкаясь, вошли вовнутрь. Полковник закрыл дверь. Нажал кнопку в стене. В зале запахло несильно выхлопными газами, и немного померк свет.
– Улетели, – сказал полковник и открыл дверь эвакуатора, и свет снова сделался ярче.
В течение часа отправили еще две группы и наконец, очередь дошла до нашей троицы. Они выстроились перед полковником. Тот оглядел их и, подойдя к Сидору, залез во внутренний карман и достал колоду карт: «Это зачем вам».
– Играть, – пожал плечами Сидор.
– Азартные игры запрещены, – потряс колодой перед лицом Сидора полковник и спрятал их себе в карман. В это время в зал вошел Академик с Бегемотом, и полковник, встав на вытяжку, скомандовал «Смирно».
– А этот чего один стоит, – подошел к ирокезу Академик.
– По внешнему виду не прошел. Его на Ку сразу раскусят, – заискивающе объяснил полковник.
– Так отправьте его на Ру, – недовольно сморщился Академик. – Будет нам показатели портить.
– У нас там жить негде, – заглянул в блокнот Бегемот, – Только три места свободных.
– Поселите их вместе с Ноль-восьмым, – сказал раздраженно Академик.
В это время раздался голос из репродуктора: «Эвакуатор готов к отправке на планету Ру. Просьба дипломникам пройти в камеру опорожнения, а провожающих отойти на три метра от стартовой площадки». Дверь в стене раздвинулась. Дипломники быстро вошли во внутрь, а Академик с Бегемотом отошли чуть назад.
– Поехали, – крикнул полковник и нажал кнопку. Дверь со скрежетом закрылась. В зале снова запахло выхлопными газами, – Улетели, – весло произнес полковник.
В это время вдруг полностью выключился свет.
– Снова пробки выбило, – раздался в темноте извиняющийся голос полковника, – Подождите господа, я сейчас свечку принесу.
***
Двери лифта разъехались, и Сидор с Ирокезом вышли на лестничную площадку. На потолке мигала неисправная лампа дневного света, и пахло жареной картошкой.
– Номер не люкс, – выходя из лифта, огляделся скептически по сторонам Ирокез.
– Можешь вернуться, пока эвакуатор не ушел, – доставая бумагу с адресом, ответил Сидор.
– Чего я там универе забыл, – махнул рукой Ирокез, – Надоел он мне честно за пять лет.
Двери лифта с грохотом закрылись, запахло соляркой, лампа перестала мигать, и стало ярче.
– Триста двадцать восьмая, – прочитал в записке Сидор и, подойдя к двери, толкнул ее, – Закрыто. – Как же нам туда попасть?
В это время сзади открылась соседняя дверь, и на площадку вышел невысокого роста мужчина с припухшим лицом.
– Здравствуйте, – улыбнулся ему Сидор.
– Квартиросъемщики, – закрывая дверь, спросил припухший.
–Да, – кивнул головой Сидор.
– Ключ, должно быть под ковриком, – указал рукой на лежащие на полу, перед дверью старые треники припухший, – Баба Маня, там всегда его прячет.
Сидор нагнулся и достал из-под тряпки ключ от двери.
– Спасибо, – обрадовался Сидор.
– Спасибо в стакан не нальешь, – протянул руку припухший, – Петрович.
– Сидор, – пожал руку Сидор, – А, это мой товарищ. Как тебя забыл?
– Эммануэль, – кивнул в ответ Ирокез.
– Еврей, что ли, – спросил Петрович. Ирокез непонимающе посмотрел на него.
– Да, не переживай. Мне без разницы. Лишь бы человек был хороший и пил. Вы, кстати, пьете?
– Пьем, – одновременно ответили дипломники.
– Это хорошо, – улыбнулся Петрович, – Значит, споемся. Вечером, отметив знакомство.
В это время подошел лифт. Петрович зашел внутрь: «До вечера», – он помахал на прощанье рукой и уехал вниз.
– Что, у них тут есть, кто не пьет, – спросил Ирокез.
– Не знаю, – открывая ключом дверь, ответил Сидор, – У нас как раз соревнования по боулингу были, когда лекции читали про планету Ру.
Они вошли в квартиру. Внутри оказалась одна комната, отделенная тонкой перегородкой от малюсенькой кухни.
– Да, – скептически произнес Ирокез, – открывая еще одну дверь рядом с вешалкой, – Санузел совмещенный. Мы в прошлом году в турпоход ходили. В палатках ночевали. Но там река была и лес. Экономят наши на всем.
– Главное, чтобы не выделяться. Тут все так живут, – ответил Сидор, садясь за кухонный стол. Он положил перед собой инструкцию и начал читать. Ирокез подошел к окну и стал разглядывать пейзаж.
– Надо переодеться, – прочитав инструкцию, Сидор расстегнул рюкзак и вытащил оттуда потертые джинсы, ветровку и кеды. – Тебя тоже касается.
Ирокез взял свой рюкзак достал из него покрытый серебристой чешуей костюм.
Он отошел к зеркалу и, приложив к груди, удовлетворенно произнес:
– А ничего костюмчик.
– Послушай, Эммануэль. Мне кажется, в этом здесь не ходят, – ответил Сидор, вставая и разглаживая на себе ветровку, – Вот как выглядит одежда местных.
– Мода переменчива. Сегодня не ходят, завтра пойдут, – махнул рукой в ответ Эммануэль, – И не называй меня Эммануэль. Зови как в универе – Ирокез, – он потрогал гребень волос на голове и стал переодеваться.
Сидор снова достал бумагу с инструкцией и стал читать.
– Что дальше делать, – разглядывая свое отражение в зеркале шкафа, спросил Ирокез.
– Надо ехать в фонд занятости устраиваться на работу, – отложив инструкцию, ответил Сидор. – Но для этого нужен документ, удостоверяющий личность. – Сидор залез во внутренний карман и достал небольшую синюю книжицу с надписью: «Студенческий билет".
Ирокез подошел к своему рюкзаку, порылся и, вытащив свою инструкцию, прочитал:
«Основная задача дипломника планеты Ку, летать на воздушном шаре, ловить сачком вредных насекомых Мамба, пылесосить воздух и распылять в нем полезные бактерии. Для этого пройдите на вещевой склад, получите шар, пылесос, мамбасачек и дожидайтесь дальнейших распоряжений. Все, – Ирокез покрутил перед лицом бумажкой. – Ни про паспорт, ни про фонд занятости здесь ни слова. Чего делать?
– У нас в каждую субботу назначена встреча с инструктором у памятника Грибоедову, – вспомнил Сидор, – Тебе с ним надо посоветоваться.
– Сейчас только начало недели, – взглянул на циферблат часов Ирокез, – И что я буду делать все это время?
– Не знаю. Отдыхай, – Сидор снова залез в рюкзак и достал несколько купюр. – За эти бумажки, здесь можно купить еду, одежду или билет на трамвай. «Так написано в инструкции, – и он протянул две купюры Ирокезу, – Возьми». Тебе они понадобятся.
– Спасибо, – забирая деньги, равнодушно ответил Ирокез. – Пойду тогда погуляю. Посмотрю, что за страна. А ты?
– Я чуть позже. Разберу вещи.
– До вечера, – выходя из квартиры, бросил Ирокез.
–Я ключ, оставлю под ковриком, – крикнул вслед Сидор, но тот уже захлопнул дверь.
Сидор пересчитал оставшиеся деньги. Там было тридцать рублей. «Тридцать не три, – подумал он с оптимизмом и вышел на кухню. Он проверил холодильник и шкафчики в поисках еды, но обнаружил только небольшой, продолговатый пакет с серыми палочками и надписью «макароны». Вытащив одну макаронину, он прочитал на пакете как надо их готовить. Но решил не тратить время на готовку, сунул пучок макаронин в карман и вышел из квартиры. Единственное, что им разрешили взять с собой из цивилизованных вещей, это мобильный навигатор – небольшую черную коробочку с сенсорными клавишами. Сидор ввел словосочетание «фонд занятости» и на экране высветилось название улицы и схема проезда туда общественным транспортом. Выходило, что это заведение находилось всего в двух трамвайных остановках от их дома, и туда можно было дойти пешком за полчаса. Погода стояла теплая, весенняя. И Сидор, выйдя на улицу, пошел, не спеша по городскому скверу в направлении, указанном навигатором, с удовольствием грызя макаронины. Было позднее утро, около одиннадцати часов и народу в сквере было совсем немного. В основном попадались молодые мамаши с колясками, бабульки с такими же старенькими облезшими собачонками, да неработающие алкаши, сидящие подвое, трое на лавочки со скорбно задумчивыми лицами. На бульвар, вдоль тротуара, росли вперемешку изогнутые ясени, раскидистые липы и похожие на свечки, пирамидальные тополя. Листва еще только начала пробиваться и через прозрачные кроны деревьев просвечивало красивое, синее небо. За деревьями вдоль границы бульвара, проходило шоссейная дорога, часть которой была разрыта и отгорожена от проезжей части временным забором. Там рабочие при помощи крана вытаскивали из земли ржавые трубы. Рядом, прямо на газон, были свалены, новые и еще какие-то бетонные элементы. Чуть в стороне на облезшем венском стуле, сидела крупная женщина в синем комбинезоне и курила. Она периодически сплевывала на землю и нецензурно делала замечания рабочим в котловане, которые также нецензурно, но без злобы, отвечали ей что-то. Сидор не знал многих слов, используемых рабочими в разговоре, в университете их им не преподавали, остановился прислушиваясь к разговору и пытаясь понять их смысл.
– Чего вылупился, – выплюнув папироску, посмотрела на него женщина.
– Что простите, раскрыл, – потрогав рукой гульфик, переспросил Сидор.
– А, интеллигент, – усмехнулась женщина. – Чему вас только в институтах учат.
– Разному, – добродушно ответ Сидор.
– Значит ничему, – передразнила его тетка и, приподнявшись со стула, закричала в котлован, – Кто так зачаливает. Она же ебнется тебе на голову.
Сидор больше не стал ее отвлекать от работы и, взглянув в экран навигатора, пошел в направлении стрелки. Пройдя минут десять, он увидел впереди большую букву М над подземным входом, и ряд пожилых женщин, торгующих семечками, пучками редиски, старыми вещами и книгами, разложенными на деревянных ящиках, стоящих прямо на тротуаре.
«Метро, – раздался автоматический голос из навигатора, – Вам туда не надо. Вам нужен трамвай десятый номер. Остановка Прачечная».
– Да, знаю, я, знаю, – раздраженно ответил Сидор и сунул навигатор в карман ветровки.
В это время в воздухе раздалась звонкая протяжная трель и из перехода выбежал, тяжело дыша Ирокез в серебристом костюме. Он остановился на мгновение, крутя по сторонам головой и увидев проезжающий мимо грузовик, побежал к нему и запрыгнув в кузов, пригнулся за ботом. Тут же следом, наверх выбежали два человека в синей форме с золотыми пуговицами и фуражках с красными околышками. Они дули в никелированные свистки, оглашая округу противной высокой трелью и размахивали пистолетами.
– Куда этот побежал в чешуе, – гаркнул один из синих, выплюнув свисток изо рта, обращаясь к торговкам.
– Туда, туда, туда, – загалдели те, указывая в сторону уезжающего грузовика.
Эти в синем, снова сильно засвистев, побежали, явно отставая, вслед за грузовиком.
– Менты, менты. Менты, – засуетились торговки, запихивая товар в сумки и пряча ящики- прилавки в придорожные кусты.
– Я же его предупреждал насчет костюма, – с досадой подумал Сидор и в это время перед ним остановился трамвай десятый номер. «Проеду одну остановку» – решил он и поднялся по ступенькам во внутрь. Трамвай тренькнул и поехал дальше, вслед за бегущими милиционерами и пылящим впереди грузовиком с Ирокезом. Тут один милиционер, развернулся и увидев трамвай, встал на пути и перекрестив руки. Трамвай остановился, мены запрыгнули на ступеньку, размахивая пистолетами, держась за поручень у входа, закричали: «Гони, гони!». Вагоновожатый прибавил скорости и трамвай стал догонять грузовичок и приблизился к нему так, что можно было разглядеть торчащий над бортом красный гребень Ирокеза. Но тут грузовичок поравнялся с перекрестком и свернул направо. Трамвай на скорости проехал прямо, а менты закричали вожатому: «Сворачивай, сворачивай».
– Куда же я сверну, там рельсов нет, – останавливая трамвай, развел руками вожатый. Менты, ругаясь теми же словами, что и рабочие в котловане, спрыгнули на дорогу и целясь начали палить в сторону серого облака пыли, поднятого уезжающим грузовичком. Когда пыль немного рассеялось, на дороге уже никого не было.
– Упустили, – пряча в кобуру пистолет, зло сказал один из них, с сержантскими лычками на погонах. – Ладно, поехали, – приказал он вожатому, поднимаясь в салон трамвая. Следом запрыгнул второй.
– Так товарищи, предъявляем билетики, – раздался рядом с Сидором, женский голос. Он оглянулся. Перед ним стояла круглая тетка, с такой же круглой сумкой из которой свисала бумажная полоска билетов.
– Какие билетики, – не понял Сидор.
– Проездные, – огрызнулась тетка, – Я тебя сразу приметила. Вошел, а билет не купил.
– Я не знал, – растерялся Сидор.
– Не знал, он, – противно засмеялась тетка. – Теперь будешь знать. Пассажир не взявший билет до следующей остановки, считается зайцем, – и она крепко схватила Сидора за рукав ветровки.
– Я не заяц, я человек, – вырвал руку Сидор и оттолкнул тетку. Та плюхнулась на пассажирское сидение и закричала, – Убивают. Милиция. Зайцы кондуктора убивают.
Стоящие внизу сержант, поднялся в вагон и подошел к Сидору:
– Нарушаем, – козырнул он и показал другой рукой на выход, – Пройдемте.
– Куда, – оглянулся по сторонам Сидор.
– В отделение милиции. Здесь недалеко, – и он, взяв Сидора за рукав куртки, потянул его к выходу.
Они вышли из трамвая, и пошли в обратную сторону, взяв Сидора под руки с обеих сторон.
– Как ты думаешь, этот серебристый он японский агент или английский, – спросил Сержанта, второй милиционер.
– Скорее всего, новозеландский, – немного подумав, ответил Сержант.
– С чего ты так решил, – удивился напарник.
– У японцев лица другие. Да и англичане так не одеваются. А этот в чешуе весь. Наверное, морем сюда добирался.
– Тогда и американский мог быть, – вздохнул расстроено второй.
– Мог, – согласился Сержант, спускаясь по лестнице в полуподвальное помещение с красной табличкой на стене «113 Отделение милиции г. Квасквы». Он открыл дверь, и они вошли в слабоосвещенную комнату, заполненную сизым табачным дымом. Сверху из двух грязных окошек внутрь еле пробивался дневной свет с улицы. На потолке тускло светилась лампочка без абажура. За столом сидел в такой же синей форме офицер с папироской во рту и читал газету. На стене за ним висел портрет головы толстого лысоватого человека с маленькими, хитрыми глазками, – Проветрил бы, капитан, – отмахиваясь от дыма, сказал Сержант.
– Нормально. Зато микробы все издохли, – выпуская дым, ответил офицер. – Кого привели?
– Безбилетника, – ответил Сержант и подвинул к Сидору стул, приказал, – Садись.
Сидор сел, внимательно разглядывая портрет лысого на стене.
– Что больше некого ловить, – недовольно сморщился офицер. – Всю преступность извели?
– Только, что у метро шпиона чуть не поймали, – оправдываясь, ответил второй милиционер, – Стреляли, стреляли. Но он успел на грузовике уехать. Был бы мотоцикл исправен мы бы его взяли.
– Какой на хер шпион, – зло огрызнулся начальник и хлопнул лежащей перед ним папкой по столу.
– Вы кого должны ловить? Воров, хулиганов, тунеядцев, – продолжал возмущенно он. Вот у меня план, – он открыл папку и, водя пальцем, стал читать. – Раскрыть тяжелых преступлений, пять; средней тяжести – пятнадцать, нарушений общественного порядка – тридцать. Ни шпионы, ни зайцы здесь не указаны. И это все надо выполнить за второй квартал этого года.
– Какого, – переспросил удивленно Сидор.
– Шестьдесят четвертого, – автоматически ответил офицер. – Так, а тебе кто слово давал?
– Извините, – потупился Сидор.
– А может он того, тунеядец, – с надеждой спросил Сержант.
– По тунеядцам план уже перевыполнен на двадцать процентов, – перелистывая страницу, посмотрел в папку начальник. – Ты кто вообще у нас, – он пристально посмотрел на Сидора.
– Студент, – улыбнулся в ответ Сидор, – Я ехал в фонд занятости. Хотел работу найти на лето.
– На биржу труда что ли, – переспросил офицер.
– Да, – кивнул Сидор, – У меня документы есть. – Он полез было в карман, но офицер махнул рукой: «Не надо и так видно».
– Так, что с ним делать, – пробурчал Сержант.
– Пусть идет работу ищет, – сердито ответил начальник, – Все, свободен.
– Я? – вставая со стула спросил Сидор.
– Ты, – ответил офицер, – А если денег на трамвай нет, пешком ходи. Следующий раз посадим на пятнадцать суток.
– Спасибо, – сказал Сидор выходя из отделения. Он поднялся наверх и с удовольствием вдохнул уличный воздух, пахнущий цветущей рядом черемухой. «Странно, почему у них шестьдесят четвертый год? – думал он напряженно, шагая по аллее в направление фонда занятости, – Ведь говорили, что практика будет проходить в настоящем времени». Он достал из кармана деньги и развернув одну купюру внимательно изучил рисунок на ней. «Вот, и деньги отпечатаны в двухтысячном. Это значит, меня по ошибке отправили назад во времени. И я совсем не знаю их историю. Что там было у них в шестьдесят четвертом?», – Сидор остановился и задумчиво посмотрел по сторонам. На торце дома линялого желтого цвета висел огромный портрет того же, что и в милиции лысого мужичка. Только этот хитро улыбался и держал в руке кукурузу. «Кто же этот человек? Наверное, какой-то известный ученый, ботаник», – подумал и в это время из переулка навстречу ему вышел мужчина в золотистых очках с газетой в руке.
– Простите. А кто это нарисован на стене, – обратился он к мужчине, указывая на портрет усатого.
Мужчина взглянул на портрет. Потом перевел взгляд на Сидора, покрутил пальцем у виска и, насвистывая, пошел вниз по улице. «Сумасшедший какой-то», – подумал Сидор и, свернув в переулок, из которого вышел мужчина, увидел перед собой двухэтажное белое здание с вывеской «Биржа труда». Рядом стояло несколько человек, что-то разглядывающих на стене. Сидор подошел к ним и увидел пожелтевший листок с заголовком «Список вакансий» и ниже от руки было приписано: СМУ 5 требуются землекопы, стропальщики, газосварщики. Зп. – 100 плюс пр. Образование не треб. Лица людей, читавших объявление, явно не выражали восторга по поводу предлагаемых вакансий.
– Простите, а что такое СМУ 5, – обратился Сидор, к стоящим перед объявлением.
– Строительное управление. Они трубы меняют вдоль бульвара, – ответил, кто-то не оборачиваясь.
– Интересная должно быть работа, – обрадовался Сидор, – А, что такое зп 100 плюс пр?
Народ развернулся и с интересом посмотрел на Сидора.
– Зарплата сто рублей плюс премии, – ответил рябой мужик в кепке, свернутой из газеты, – Это если они план выполнят. Но они там не выполняют никогда.
– Это факт, – поддакнул другой, – У меня сосед месяц с отработал у них, пока на овоще базу грузчиком не устроился. Вот я вам скажу, где райская жизнь. На овоще базе.
– Поэтому на овоще базу мест никогда и не выделяют. Все по блату, – тяжело вздохнул третий.
– А меня это СМУ даже очень устраивает, – обрадовался Сидор, – Я там недалеко живу. Если вы не возражаете, я пройду, – и он взялся за ручку двери.
– Подожди, парень, – остановил его рябой мужик, – Ты посчитай сначала.
– Чего считать то, – не понял Сидор.
– Послушай. «Сколько стоит бутылка», —скептически спросил рябой.
– Какая?
– Пол-литра естественно.
– Где-то около-о-о, – сделав вид, что вспоминает, протянул Сидор.
– Не надо около. Здесь точность нужна. Два восемьдесят семь, – ответил Рябой, – Теперь вычти из ста подоходный налог, профсоюзные взносы, лотерейные билеты и чего останется?
– Не знаю.
– Десять бутылок в месяц, максимум. Потому как жить надо на что-то – еду, курево покупать, за электричество платить, трамвай. И ради чего горбатится тогда? Ради десяти бутылок? Лучше на стройку коммунизма податься. Вот где лопатами гребут.
– Это точно, – поддержал народ, – Только туда еще сложней, чем на овоще базу.
– Не в бутылках счастье, – вырвалось, почему-то вдруг у Сидора и, открыв дверь, он вошел вовнутрь.
