Самуил Бабин
Хроники не прошедшего времени. Часть 2. Из жизни С. Сидорова во времена Гудка
В шесть утра, двери лифта в комнате отдыха премьера в Желтом доме открылись, и из них вышел в своем привычном виде итальянского мафиози, Челентано. Он перешагнул через спящего на полу, с бутылкой в руке, танцующего негра. Второй танцующий, с намотанным вокруг шее красным шарфом из перьев, заливался мощным храпом на диване. Оглядевшись по сторонам, Челентано шагнул к приоткрытой двери, ведущей в спальню. На кровати, поверх одеяла, разбросав в стороны руки, лежал в одних трусах Сидор. Чуть дальше, прикрывшись до пояса одеялом, улыбаясь, сладко спала Алиска.
– Сидор, – подойдя к кровати, потряс его за ногу Челентано.
– А, – приподняв голову, пристально взглянул на него Сидор.
– Вставай. Через час, самолет с Самом улетает к Яме. Нам нельзя опаздывать, – и сделав паузу, с сомнением спросил, – Ты идти то сможешь?
– Я помню. Сейчас я буду в норме, – пересохшим голосом, садясь на кровати, ответил Сидор, – Принеси воды.
Челентано вышел в гостиную и вернулся со стаканом воды. Сидор в это время шарил по карманам, своего синего клубного пиджака.
– Что ты ищешь, – спросил Челентано.
– Все. Нашел, – облегченно произнес Сидор, доставая из кармана три зеленых шарика, – Вот, – он радостно протянул ладонь к Челентано, – У Змея Горыныча жизнь в яйце, а у меня в трех зеленых шариках.
– У Кощея Бессмертного, – угрюмо произнес Челентано.
– Что, – не понял Сидор.
– Жизнь в игле, а игла в яйце. Это история про Кощея, – протянул ему стакан Челентано.
– Какая разница, – ответил Сидор и положив в рот шарики, жадно запил их водой.
– Все, подействовало, – вставая с кровати, бодрым голосом, произнес он. Взгляд его был ясен и чист. – Похмелье, наступит теперь только через сутки, – четко произнес он, – Хватит нам, чтобы слетать к этой загадочной Яме?
– Еще и вернуться успеем, – с удивлением глядя на него, ответил Челентано.
– С кем это ты разговариваешь, – неожиданно спросила Алиска. Продолжая лежать с закрытыми глазами.
– За мной пришли. Мне пора на работу, – ответил Сидор.
– А, это ты, алкаш, – приоткрыв один глаз, скривила губки Алиска, – А где твой презик?
– Кто, – не понял Челентано.
– Митрофан Митрофанович Беломедведев. Он же презик, – вяло ответила Алиска.
–Он на даче. Еще не восстановился.
– Ну и хрен с ним, – махнула рукой Алиска и повернувшись на бок тут же заснула.
Сидор, быстро принял душ. Переоделся в рабочий костюм и подошел к Челентано, ожидавшего его у лифта.
– А эти, откуда взялись здесь, – кивнув в сторону спящих негров, спросил Челентано.
– Из Каебуна приехали, – ответил Сидор, входя в лифт, – Тогда еще.
– Надо их обратно вернуть, – предложил Челентано.
– Надо, – согласился Сидор и нажал кнопку лифта.
***
Они приехали на правительственный аэродром, где на посадочной полосе уже стояло штук двадцать дорогих лимузинов с блатными номерами и мигалками. Проехав немого вперед, их машина остановилась в голове колонны перед огромным белым авиалайнером с гербом трехглавого дракона на хвосте.
– Сама все ждут, – прокомментировал Челентано. – Здесь сейчас вся вертикаль власти. В смысле, ее верхушка.
– Это, что мы первые выходит, – уточнил Сидор.
–Вторые, – снисходительно посмотрел на него Челентано.
В это время стюардессы, стоящие на трапе, вытянулись по стойке «смирно» и к самолету подъехал черный лимузин, из которого в пиджачке вышел Сам и легкой трусцой поднялся по трапу.
– Все, пошли, – скомандовал Челентано, и они с Сидором стали подниматься в самолет следом за Самом. – Тебе сюда, -указал на левую дверь во входном тамбуре Челентано, – Полетишь вместе с Самом.
Сидор вошел в просторный салон, отделанный белой кожей и оглядевшись увидел плешивый затылок Сама, выглядывающего из-за спинки кресла.
– Здравствуйте. Не занято, – подойдя к Саму, с улыбкой спросил Сидор.
– А, ты, – протянул ему руку Сам, – присаживайся, – Бодро выглядишь. А то мне начальник службы безопасности доложил, что ты пробухал всю ночь с девицей легкого поведения.
– Да, нет я меру знаю, – ничего не придумав ответил Сидор.
– Я в принципе не против, – наливая минералки в стакан и протягивая Сидору продолжил Сам, – Главное, чтобы не в ущерб системе. А что за девица, – поинтересовался Сам, – На фото мне понравилась.
– Это не девица. Это подруга Митрофан Митрофановича, – не придумав, что ответить, сознался Сидор, – Она сама попросила.
– Ух ты, как у вас там завязано, – с уважением посмотрел на него Сам, – Здесь главное, чтобы дружба победила.
– Так и есть. Ничего кроме дружбы, – облегченно ответил Сидор и залпом выпил минералку.
– Ты, какие книжки предпочитаешь читать в полете, – спросил Сам, пододвигая к себе стопку книг, лежащую перед ним на столе.
– Не знаю. Не задумывался.
–Я вот больше всего детективы люблю. И не эти современные, а те, наши, старые про чекистов. Вот, например, «Тайный агент ЧК. В декабре 24-го.». Читал?
– Нет. Не довелось.
– Настоятельно советую. Классика можно сказать жанра, – он протянул книгу Сидору, – Не оторвешься. И главное правдиво все. Как должно быть.
– Спасибо, – Сидор взял книгу.
– Прямо сейчас и начинай. А я, пожалуй, перечитаю эту. И Сам вытащив из стопки толстый, зеленый том, с надписью на корешке, «Из жизни чекиста. В марте 33-го», раскрыл ее и углубился в чтение.
Сидор почувствовал, как самолет в это время оторвался от полосы и резко стал набирать высоту. Бодрящие действие каебунских шариков продолжалось, спать совсем не хотелось, и Сидор, открыв книгу сначала с трудом заставляя себя, а потом увлекшись сюжетом, погрузился в чтение.
Через три часа, самолет приземлился в аэропорту Зауралья и они, переодевшись в красные, утепленные куртки, с вышитыми фамилиями, и пересев уже на вертолеты, полетели дальше к месту открытия новой Ямы. Погода была ясная и в иллюминатор вертолета было хорошо видно землю внизу.
– Тут все наше богатство и весь наш стратегический запас, – назидательно произнес Сам, разглядывая землю внизу. Потом эта фраза часто будет транслироваться всеми средствами информации и висеть транспарантами на главных площадях и улицах городов страны.
Сидор приник лицом к иллюминатору и с интересом стал разглядывать пейзажи внизу.
Ландшафт территории был однообразен и представлял в основном огромные, как лунные кратеры, уже отработанные Ямы, умопомрачительной глубины, рядом с которыми пылили не меньшего объема насыпанные кучи отвалов, а вокруг, по краям лепились двух-трехэтажные деревянные домики поселков горняков, и обслуживающего люда. Между отвалами и ямами, местами стояли однотипные громады заводских цехов, активно дымящих из длинных труб разноцветными, ядовитыми дымами. Дорог, почти что не было. В основном, там были укатанные большими самосвалами грейдеры, от Ям к отвалам, и железнодорожные ветки между комбинатами. Между поселками тянулись ниточки привычных дорог с разбитым асфальтом, местами переходящие в колеи, залитые черной жижей или засыпанные снегом. На улицах городков и поселков дороги сливались с тротуарами в единое грязное месиво и петляли между огромными опорами линий электропередач и открытыми трубопроводами теплотрасс. Вокруг поселков ветер поднимал вверх пыльные облака вперемешку с целлофановыми пакета, старыми газетами и прошлогодней листвой. Кое-где виднелись довольно длинные людские очереди, к магазинам и судя по стоящим в стороне небольшим группкам мужчин, в винные отделы.
– Отсюда все наше богатство проистекает, – в очередной раз произнес Сам под одобрительные восклицания министров, депутатов и олигархов, набившихся в салоне вертолета. – Ради этого мы и должны работать как декабристы на дебаркадерах, – закончил Сам еще одной крылатой фразой и вертолет пошел на посадку.
Потом они пересели в гусеничные тягачи, и поползли по укатанной снежной дороге мимо юрт с сидящими на снегу сонными эскимосами с глиняными трубками во рту и стадами оленей провожающими их тоскливыми глазами. Глядя на эскимосов, Сидор почему-то подумал, вот бы кому ночную Кваскву показать. Но тут же вспомнил, про ограниченное действие каебунских шариков и наклонившись к Саму спросил: Долго еще?
– Приехали. Это вокруг уже все территория Ямы, – показал вперед рукой Сам и с шуткой добавил, – А на тридцать метров вниз, вечная мерзлота. Не хочешь себе здесь именьице построить. Вот бы Нахальный обрадовался. Господин Беломедведев захватил стратегические запасы страны.
Все весело рассмеялись шутке Сама. В это время тягач резко затормозил у огромной юрты, и водитель произнес: «Приехали». Народ стал неловко выбираться из тягача. В это время из юрты им навстречу вывалились журналисты с телекамерами и фотоаппаратами. Они выстроились возле расчищенного от снега прямоугольника, с торчащей из земли блестящей лопатой.
– Сейчас ты с Самом подойдешь к лопате, и начнете друг другу, что-нибудь рассказывать, с умным видом, – на ухо Сидору, стал инструктировать его Челентано, – В это время вас будут снимать для телевидения.
– А что я должен говорить, – испугался Сидор.
– Без разницы. Это только для картинки. Стихи можешь прочитать.
– Пушкин подойдет.
– Пушкина, – задумался Челентано, – А из современных ничего не знаешь. Например, из Кекса или Любе?
– Нет, – растерялся Сидор.
– Ладно, читай Пушкина, – согласился Челентано.
В это время Сам махнул ему рукой и пошел к прямоугольнику с лопатой. Челентано хлопнул по плечу Сидора и тот побежал догонять. Они встали в прямоугольник, Сам взяв в руку лопату, другой рукой стал показывать куда-то в сторону горизонта и с умным лицом вдруг продекламировал:
Не валяй дурака, Америка,
Вот те валенки, мёрзнешь небось.
Что Сибирь, что Аляска – два берега,
Баня, водка, гармонь и лосось.
Не валяй дурака, Америка,
За морями скучаешь, поди.
Что Сибирь, что Аляска – два берега,
Бабы, кони, раздолье в пути.
– Твоя очередь, – закончив читать, тихо произнес Сам.
Сидор откашлялся в рукавицу и указав на горизонт, с пафосом прочитал:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
– Все, – закончил облегченно Сидор и широко улыбнулся на камеру.
– А теперь копаем, – скомандовал Сам и взяв лопату, надавив ногой легко вогнал ее в землю. Он отрыл небольшую ямку и протянул лопату Сидору, – Твоя очередь. Здесь нет мерзлоты. Тут ее специально оттаяли. Сидор взял лопату и так же легко отбросил несколько комков земли. Их тут же их обступили депутаты, министры и олигархи, держа над собой транспарант «Яма №5. Бедующая Яма нашей страны».
Когда многочисленные операторы и фотографы закончили съемку, элита символически выпила шампанского, потом все погрузились в тягач и вернулись к вертолету.
– Ты стихи, какие-то странные читал. Я так и не понял к чему они, – поинтересовался Сам, когда они снова сидели в салоне правительственного самолета, выруливающего на взлетную полосу.
– Там про сибирские руды было немного. Вроде как в тему, – сделал невинное лицо Сидор.
– Лучше бы из Любе чего-нибудь выбрал.
–Я просто на память его ничего не знаю, – расстроено ответил Сидор.
– Подарю тебе, когда вернемся в Кваскву. А сейчас вот почитай, – и он протянул ему еще пахнущую типографской краской «Юность чекиста. В январе 1919 года». – Мне очень понравилась.
Сидор поблагодарил, открыл книгу, и самолет в это время пошел на взлет.
В квасковском аэропорту они приземлились уже глубокой ночью. Сам на память о поездке подарил Сидору книгу «про юного чекиста» с личным автографом и умчался с многочисленным картежом в свою загородную резиденцию.
– Переночуешь сегодня в Желтом доме, – открывая дверь машины сообщил Сидору Челентано. Завтра с утра заседание кабинета министров.
– Без проблем, – равнодушно ответил Сидор, валясь на заднее сидение автомобиля.
Когда они подъехали к Желтому дому, Сидор почувствовал невероятную усталость. Похоже, действие каебунских шариков начинало заканчиваться. Он с трудом вылез из машины и прошел к лифту, даже не обратил внимания на припаркованные красный Феррари и желтый автомобильчик для развозки осетинских пирогов.
Выйдя из лифта в гостиную, его встретили радостные голоса, исполнившие торжественный туш. Посредине гостиной, за журнальным столиком заставленным бутылками с разноцветными этикетками стоял в обнимку Алиской, счастливо улыбающийся Митрофан Беломедведев, а чуть сзади пританцовывали оба каебунских негра.
– А вот и наш герой, – выходя навстречу Сидору, разведя для объятий руки воскликнул Митрофан. Он, прижав к себе Сидора, и три раза поцеловал его. – Молодец. Только, что смотрели тебя возле Ямы. Замечательно выступил. Просто вылитый я. А что ты там читал на камеру?
– Что-то из Пушкина, – натужно улыбнувшись, ответил Сидор.
– Потом перепишешь обязательно мне этот текст, – Митрофан, продолжая обнимать Сидора за плечи, подвел его к столу, – А мы вот собрались по ночной Кваскве прогуляться. Алиса экскурсию нам хочет устроить, по злачным местам ночной столицы.
– Сидор поехали тоже с нами, – Алиска протянула ему бокал с шампанским.
– Нет. Ему, надо отдохнуть. У него завтра с утра кабинет министров, – строго произнес Митрофан.
– Да, вид у него не очень. Пусть отдыхает, – согласилась Алиска, подойдя к Сидору и чмокнув его в щечку, – Тогда поехали мальчики, – и она, набросив на плечи шубку, пошла к лифту.
– Мы завтра в Италию улетаем. Там мне именьице одно присмотрели. Через неделю увидимся, – Митрофан пожал руку Сидору и пошел к лифту. Танцующие негры, обойдя стоящего Сидора, потянулись следом.
– Вы тоже в Италию, – остановил их вопросом Сидор.
– Нет. Мы просто погулять. Нам к шести утра на работу в гаражи, пироги печь, – ответил, кажется Каебунсан.
– Ты, шампанское то выпей, – крикнула напоследок Алиска, и двери лифта закрылись.
Сидор медленно выпил шампанское, и тут же отключившись, рухнул спиной на диван. Действие каебунских шариков закончилось.
***
Хотя обычно ночью Сидору снились обычные, человеческие сны, но на этот раз, видимо от переутомления, приснился очередной вещий сон.
(Сон Сидора).
Среди белой, бескрайней тундры, на расчищенном от снега пятачке, Сидор блестящей красивой лопатой копал яму. Грунт был мягкий, и копалось без усилий. Яма быстро углублялась, а на снегу образовывался большой черный холм.
– Хорошая земля, – услышал Сидор немного картавый голос сзади и оглянулся. Перед ним стоял Сам, одетый в какие-то потертые зауженные книзу брюки, старомодную жилетку, с пустым кармашком для часов, куда он засунул левую руку.
– Еще на полметра прокопай и думаю хватит, – заглянув в яму задумчиво произнес Сам.
Сидор спрыгнул на дно ямы и быстро углубил ее до заданной глубины.
– Хорошо, – произнес Сам, плохо выговаривая букву Р, – А теперь пойдем, принесем его сюда.
– Кого, – не понял Сидор, вылезая из ямы.
– Наше богатство, – ответил Сам и развернувшись зашагал по тундре. Сидор воткнул лопату в кучу земли, вытер рукой пот со лба и пошел следом за Самом. Шли они долго. Тундра закончилась. На пути им стали попадаться большие самосвалы, везущие породу, пылящие отвалы грунта и безликие коробки заводских цехов с дымящими разноцветными дымами трубами. Накатанная самосвалами дорога скоро закончилась, и они пошли по разбитому асфальту, с огромными выбоинами, заполненными водой и грязью. С трудом пробираясь по разбитой дороге, они наконец добрались до небольшого рабочего поселка, застроенного однообразными, серыми двухэтажными домами из шлакоблоков с невероятным количеством антенн на крышах. Люди в поселке встречались редко. В основном это были женщины, развешивающие на улицы выстиранное белье, да чумазые дети, играющие в дорожной грязи. Один раз им попалась длинная угрюмая очередь, из уставших мужчин в сварочных робах и телогрейках, стоявших к кирпичной стене с небольшим окошком с выцветшей на верху надписью: «Вино. Воды». Очередь стояла без движения и Сам подойдя к последнему, спросил: «А чего ждем то?»
– Одиннадцати часов, – постучал по циферблату угрюмый мужчина в шахтерской каске.
– Так ведь сейчас еще только пять, – посмотрев на его часы, спросил Сидор.
– Вот и ждем одиннадцати, – пробурчал шахтер и причмокивая прикурил папироску.
– Пошли. Недалеко осталось, – скомандовал Сам перепрыгивая лужу.
Они вышли из поселка и увидели внизу, в неглубокой балке кремлевскую стену из красного кирпича. Сам спустился вниз и пошел вдоль стены. Сидор с интересом огляделся по сторонам и побрел вслед за Самом. Пройдя немного, они натолкнулись на небольшую дыру в стене.
– Вот и пришли, – пролезая через дыру произнес Сам. Сидор тоже пригнулся и полез за ним. С другой стороны забора, оказалась настоящая Серая площадь, с ажурным зданием биржи впереди, пряничного вида собором справа, и Лобным местом, где Сидор прошлой ночью в компании Алиски и танцующих негров пили коктейль «Утро стрелецкой казни».
– Так это же Квасква, – удивленно произнес Сидор.
– Все дороги ведут в Кваскву, – многозначительно ответил Сам и направился к мавзолею, стоящему чуть в стороне, – Нам туда, не останавливайся.
Сидор ничего, не понимая, пошел следом. Они остановились, спрятавшись за небольшими елочками, растущими вдоль стены. Дверь в мавзолей была закрыта на висячий амбарный замок, а перед входом стояли в карауле два солдат с винтовками и гордыми лицами.
– Как мы туда попадем, – шепотом спросил Сидор.
– Через подземный ход, – ответил Сам и раздвинув ветки елки, пробрался к памятнику какому-то видному деятелю, стоящему на высоком постаменте. Сидор пригнувшись тоже подошел к бюсту. Сам, вытащил из кустов, видимо заранее приготовленный лом. Воткнул его в могильный камень, лежащий у основания бюста, и с силой сдвинул его с места. Под камнем оказался тайный ход.
– Здесь пройдем, – скомандовал Сам, указывая рукой в темноту. Сидор подошел и, увидев ступеньки, ведущие вниз, осторожно стал спускаться. Сам, подсвечивая фонариком, шел следом. Когда ступеньки закончились, впереди показался неяркий свет. – Нам туда, – подтолкнул его в сторону света Сам. Они прошли по сырому тоннелю и вышли в небольшую освещенную комнату, в которой под прозрачной стеклянной крышкой, укрытый синим солдатским одеялом, лежал с закрытыми глазами вождь мирового пролетариата.
– Это же Ленин, – тихо воскликнул Сидор.
– Конечно, – подтвердил Сам, – Там же написано было на мавзолее.
– Это и есть наше богатство, – вспомнив зачем они шли, спросил Сидор.
– Самое, что ни наесть, – вздохнул Сам.
– Мы его должны в нашу яму теперь перенести, – догадался Сидор.
– Соображаешь, – утвердительно кивнул Сам.
– А как же мы его оттуда вытащим.
– Сам выйдет, – ответил Сам и наклонившись, ключиком открыл небольшой замочек висевший на крышке склепа и постучав по стеклу, произнес, – Пора вставить.
Неожиданно Ленин открыл глаза и, увидев их, радостно зевнул и потянулся.
– Помоги открыть крышку, – приказал Сам, берясь сбоку за ручку прикрученной к прозрачной крышке. Сидор схватился за вторую ручку, и они с трудом откинули крышку.
– А вас уже не наделся увидеть, товарищи, – картавя, произнес Ленин, вылезая из-под одеяла.
– Здравствуйте, – произнес неуверенно Сидор.
– Ну, что Яма готова, – не обращая на него внимания, спросил Ленин.
– Так точно, Владимир Ильич.
– А кто вместо меня полежит, – спросил он и прищурился по-ленински.
– Он, – указал на Сидора Сам.
– Тогда возьмите мой пиджачок, – Ленин снял пиджак и протянул Сидору.
– Зачем, – отшатнулся Сидор.
– Полежишь вместо него. Пока мы к Яме сходим, – пояснил Сам, – Чтобы не заподозрили неладное.
– Но я же не похож на него, – с отчаянием произнес Сидор.
– Хорошо, что напомнил, – обрадовался Ленин и, оторвал с лица усы и бородку, наклеил их Сидору, – Вылитый Ильич получился, – Он взял его за плечи, и повернул, разглядывая – Поздравляю вас, товарищ. Теперь вы тоже Ленин.
– Давай ложись, – скомандовал сзади Сам и подтолкнул Сидора в спину. Тот в растерянности, залез на ленинское ложе и натянул на себя солдатское одеяло.
– И долго мне здесь лежать, – с надеждой спросил Сидор, но в это время стеклянная крышка закрылась, и он увидел над собой склонившиеся два безбородых и безусых лица Ленина.
– Сколько мне лежать, – крикнул Сидор. «Пока смена не прейдет», – услышал он в ответ фразу, со смехом произнесенную кем-то из Лениных.
–Выпустите меня отсюда, – закричал Сидор, пытаясь приподнять крышку. Но та даже не шевельнулась. – Я не хочу быть Лениным, – продолжал кричать Сидор, стуча кулаками по крышке. Вдруг крышка подалась, и яркий свет ударил ему в глаза.
– Ты чего раскричался, – услышал он чей-то голос и, приподняв голову, увидел стоящего перед ним Челентано.
– Я Лениным не хочу быть, – автоматически произнес Сидор.
– Тебя никто и не заставляет, – усмехнулся Челентано, – Ты еще с ролью Беломедведева не справился. А уже на Ленина замахнулся. Выпей лучше минералки, – и он протянул Сидору открытую бутылку нарзана.
Сидор жадно приложился к бутылке.
– Ты вчера лучше выглядел, – критически посмотрел на него Челентано.
– Так у меня похмелье перенеслось на сегодня, – тяжело выдыхая, произнес Сидор, – Эффект каебунских шариков.
– А шариков этих у тебя не осталось?
Сидор отрицательно покачал головой.
– Иди тогда в душ. Через час министры приедут и телевизионщики.
– А эти, еще, зачем, – чуть не плача спросил Сидор.
– Покажут тебя стране. Что ты у руля. Просто приболел немного. Вид соответствует кстати.
Сидор тяжело вздохнул и пошел в душ. Когда он вернулся, Челентано смотрел телевизор, по которому показывали их вчерашнюю поездку к Яме.
– Зачем мы ездили к этой Яме, – вытирая голову полотенцем, спросил Сидор.
– Это политика, брат, – с легким укором ответил Челентано. – Пора уже научиться разбираться.
– Что за политика?
– То, что показывают по телевизору. Это и есть политика. – Не оборачиваясь, ответил Челентано. – Все теперь видели, что Сам тебя любит и в обиду не даст никому. Ни Нахальному, ни силовикам. Пусть они хоть сериал снимают про твои богатства.
– А причем здесь силовики, – совсем запутался Сидор, – Им я чем не угодил?
А тем, что под ковёрная борьба не утихает, – повернулся к нему Челентано
– И это, тоже по телевизору показали?
– Нет, – раздраженно покачал головой Челентано, – Вчера Саму кто-то фотки подложили, где ты с Алиской и неграми у Лобного места пили из ведра. Следят, значит за тобой.
– Кто, – замер Сидор.
– Не Нахальный же. Кто, из своих. Судя по почерку силовики или из министерства сельского хозяйства, или еще кто-то, кто на твое место метит.
– И что мне теперь делать?
– Не пей больше из ведра. И выполняй инструкции, – ухмыльнулся Челентано, – Кстати, что хоть пили то?
– Кажется …утро стрелецкой казни, – с содроганием вспомнил Сидор.
– Какая гадость, – покачал головой Челентано, – Ладно, собирайся. Я кофе сварю.
***
– Значит так, инструктировал Сидора Челентано, держась за ручки двери выходящей в зал заседаний. – На столе у тебя текст, что говорить. И пожалуйста, ничего не придумывай от себя. По телевиденью будут показывать. А это уже, политика. Понял?
– Да, понял, – кивнул обреченно Сидор.
– Все. Пошли, – и Челентано открыл перед ним дверь.
Вдоль стола привычно вытянулись министры. А у стены, прильнув к видоискателям, стояло несколько кинооператоров с камерами. Сидор подошел к своему месту и увидев бумагу на столе, прочитал: «Прошу всех садиться». Министры сели и только одно место, справа, посередине пустовало.
–Кого нет сегодня, – спросил Сидор.
– Министра сельского хозяйства, – услужливо донес кто-то из министров. В это время входная дверь распахнулась, и в кабинет влетел весь взъерошенный министр Рвачев.
– Извините, – он с грохотом отодвинул стул и сел, тяжело дыша.
– Вы, почему опаздываете, – с неприязнью взглянул Сидор, – Фотографируете по ночам?
– Это не я, – испуганно ответил министр.
– Выйдите сейчас же из кабинета. «И в следующий раз не опаздывайте», – произнес Сидор и указал рукой на дверь, – И переосмыслите ваше поведение.
– Я переосмыслю, – вскочил со стула министр Рвачев, прижимая папку к груди, и быстро выбежал из кабинета.
– А теперь по тексту. В смысле по плану, – Сидор незаметно подвинул к себе листок с текстом.
– Мы вчера, как вы знаете, вместе с президентом открыли для разработки очередную Яму. Яма очень богатая и запасов там хватить на долго. Так что, несмотря на всю нестабильность мировой экономики Яма нам поможет. Поэтому мы будем продолжать укреплять обороноспособность страны, поддерживать пенсионеров и многодетных матерей. И это, кстати, не последняя наша Яма. Активно ведутся поиски новых Ям. И уже есть результаты. Поэтому правительства берет на себя увеличить среднюю … – здесь текст закончился, и Сидор не глядя, вытащил из стопки и положил перед собой новый лист, и автоматически прочитал одну единственную фразу, написанную сверху, – на восемьдесят пять.
– Простите, что значит, восемьдесят пять, – спросила девушка с микрофоном стоящая в толпе корреспондентов.
– Увеличение среднюю на восемьдесят пять, – скосив глаза на первый лист, и сложив обе фразы, ответил Сидор.
– Что увеличить на восемьдесят пять, – снова переспросила назойливая журналистка и все в зале с интересом посмотрела на Сидора.
– Как, что, – Сидор, осторожно взглянув на Челентано. -Тот руками схватил себя за горло и, высунув язык, закрыл глаза, – «Жизнь», – произнес с некоторым сомнением Сидор, переведя, таким образом, жесты умирающего Челентано.
–То есть вы хотите сказать, что правительство берется повысить среднюю продолжительность жизни людей до восьмидесяти пяти лет, – удивленно переспросила журналистка.
– Вы правильно поняли, – облегченно ответил Сидор и добродушно посмотрел на телекамеры.
– Невероятно. За такое в мире еще никто не брался,– воскликнула журналистка и тут же все присутствующие дружно начали аплодировать.
– Всем, большое спасибо, – когда смолкли аплодисменты, произнес Сидор, взглянув на Челентано, который жестами показывал, что пора заканчивать. – На сегодня закончим. За работу товарищи.
– Откуда ты взял про эти восемьдесят пять лет, – чуть не плача произнес Челентано, подходя к столу, когда журналисты с министрами вышли и в кабинете.
– Что написали, то я прочитал, – недовольно ответил Сидор, протягивая ему листки с текстом.
– Вот, что надо было читать, – тыкая пальцем в текст, взвыл Челентано, – Увеличить среднюю пенсию на шестьдесят рублей. А про восемьдесят пять это уже четвертая страница. Она после третей идет, которая заканчивалась словами,– хочу поздравить Михаила Сергеевича Прямого, ему сегодня исполнилось, – Челентано взял следующий лист, – Восемьдесят пять. Неужели трудно номер страницы было посмотреть. Снова ты вляпался.
– А увеличить пенсию на шестьдесят рублей, это нормально. Да? – возмущенно спросил Сидор.
– Это не тебе решать, – взорвался Челентано, – Ты кто такой? Ты самозванец!
В это время в дверь постучались и появилась голова Задворкина: «Разрешите?»
– Входи, – угрюмо произнес Сидор.
Задворкин крадучись вошел в кабинет и подойдя к столу сел, положив перед собой стопку папок. Челентано нервно закурил и отошел к окну.
– Что принес, – разглядывая папки, спросил Сидор.
– Подготовили постановления по прошлому заседанию кабинета. Подписать надо, – и Задворкин раскрыв одну папку, положил ее перед Сидором.
– Это выделение средств на строительство военных плацев.
– Мы же уже выделяли, – нахмурился Сидор.
– Это на новые. Эти за кольцевой дорогой. Где квасковские власти начали строительство единой штрафстоянки. Там планируется расквартировать две бригады нацгвардии для поддержания порядка. Тут два миллиарда всего.
– Что еще, – спросил Сидор.
– Выделение дополнительных средств на строительство футбольного стадиона в Питере. Этим девять шестьсот надо. В смысле миллиардов, – положил сверху другую папку Задворкин.
– Что-то я не помню, когда мы этот стадион обсуждали, – подозрительно посмотрел на него Сидор.
– Это позавчера было. Когда вы заболели и заседание кабинета вел вместо вас Сам. Вот видите, он тут крестик поставил. В верхнем углу, – Задворкин привстал и показал на маленький красный карандашный крестик, в верхнем углу. – На плацах, тоже его крестик имеется.
– Хорошо. Что еще?
– И вот последние, – Задворкин разложил перед Сидором карту Квасквы, где на юго-запад за границей города, расходилось огромное, красное пятно.
– Что это, – удивился Сидор, – Пожар?
– Нет. Эту территорию, мы решили присоединить к Кваскве. Для переселения туда людей из центра города из ветхого жилья. Здесь как раз и штрафстоянка находится, – и Задворкин показал на небольшой квадрат заштрихованный синим цветом, – Все удобства так сказать в одном флаконе. Кстати Сам тоже здесь крестик поставил, – и Задворкин ткнул пальчиком в угол карты.
– А откуда я знаю, что это его крестик, – явно не желая подписывать, пристально посмотрел в глаза Задворкину Сидор. – А может это ты его поставил.
– Я, – испуганно произнес тот, – Я не имею права.
–Ну, не ты так Квасковский мэр, – не отступал Сидор, – Ведь он мог принести эту карту вместе с крестиком.
– Теоретически мог, – согласился Задворкин с унылым видом.
– Оставьте мне бумаги. Я переговорю с Самом и уточню, – решительно произнес Сидор. – Это надеюсь все?
– Еще хотел сообщить, что в связи с увеличением затрат на плацы и стадион, сосиски придется перенести на следующий квартал, – застенчиво сообщил Задворкин.
–Что еще за сосиски, – не понял Сидор.
– Ваши, которые на завтрак,– вжав голову в плечи, произнес Задворкин, – Но мы, конечно, можем их перенести в графу первоочередных. В виде исключения.
– Не надо, – перебил его Сидор, – Подожду. Нам сейчас стадион и плацы важнее.
– Согласен, – вяло улыбнулся Задворкин в ответ и попрощавшись, вышел.
– Зачем они людей туда решили переселять, – вслух подумал Сидор, – Сначала машины им не понравились, теперь и до людей добрались.
– Чтобы проблем не создавали, – ответил Челентано, возвращаясь к столу, – Забыл, что ли как мы с тобой тогда прятались от них в здании мэрии. Кстати мэр еще тогда тебя предупреждал, что их пора выселять за кольцевую. Так, что давай подписывай.
– Ой, я кажется, факсимильную печать на даче оставил, – виновато ответил Сидор, похлопав себя по карманам, – Завтра подпишу, – И он отодвинул документы в сторону,
– Какие у нас планы?
– Сейчас обед. Мне надо съездить, сыну передачу отвезу в изолятор, – взглянул на часы Челентано.
– Все сидит еще?
– Неделя осталась, – неприязненно ответил Челентано.
– Как и мне, – вздохнул Сидор, – Езжай, конечно. А я Петровичу позвоню, пирогов закажу на обед.
Как только за Челентано закрылись двери лифт, у Сидора вдруг гимном страны зазвонил телефон.
