С. Гаспарян
Профессор и Душа
Колонна двенадцатигранник с золотым двуглавым орлом, неопознанный летающий объект, учтивый ворон – все вызывало смятение и наводило страх.
– А свечение над колонной видели?
– Не было ничего такого. А чего соседей не зовете? Интерес имеете? – с подковыркой допытывалась Вероника.
– Вероника, не шуми, дай разобраться, – взмолился Хачатур.
– А чо разбираться? Может гуманитарку привезли, денег раздадут. А-а-а! Решили соседей кинуть! Соседи, выходите! Тут летающая тарелка прилетела!
Ее звонкий голос эхом разлетелся по двору, спугнул голубей.
– Пожалуйста, не кричите, – попросил Профессор. – Неудобно…
– Мы в России, и бояться мне нечего. Мы их не звали, сами прилетели! – шумела Вероника, подтверждая мнение о непостижимости женских действий.
– Вероника, не спугни их! Могут улететь! – предупредил Хачатур.
– Никуда они не денутся. Выйдут и поделятся, как миленькие. Эй, соседи! Выходите! К нам пришельцы пожаловали, – звала и смеялась Вероника.
Алексею Ивановичу лень было идти узнавать, что там стряслось. Что он мало видел и знал. Жена была на дежурстве в больнице, и был волен пребывать в том состоянии, в каком пожелает. Ему было под шестьдесят. Имел высшее образование, работал, как шутил, дипломированным охранником. Горький вкус пива ассоциировал с неудавшейся жизнью. Коммунист Алексей Иванович честно работал, выполнял указания партии. В перестройку стал бизнесменом; когда фирма погорела, стал демократом, защищал Белый дом. В пору безденежья поднаторел на сдаче цветного металла. Под финиш жизни сделал вывод, что никаким идеям и партиям, расплодившимся от одной сучки и разных кобелей, верить нельзя. Уверился только в стабильности вкуса пива завода «Хамовники». После перипетий судьбы и разочарований, в данный момент, смаковал пиво, к появлению пришельцев был безразличен.
Очередное мошенничество, только инопланетное.
Подошли Сергей и Нина с коляской. Виктор при виде тарелки перестал кривить лицо, махать руками, взгляд стал осмысленным. Изо рта вырывались радостные звуки. Он тряс коляску, просил мать подкатить к тарелке поближе. Нина исполнила просьбу. Виктор обхватил стойку ручонками, залился чистым смехом, точно получил желанную игрушку, заснул с улыбкой.
Из подъезда вышел Виталик, в прошлом токарь высшего разряда. Он арендовал контейнер на Черкизоне, торговал шубами. Стал бизнесменом, уважаемым человеком. Норковые шубы продавать – не штангенциркулем махать. Тут квалификация нужна: как всучить дешевый товар подороже. Жена Томочка владела пивной у метро «Чистые пруды». Это устроил ее отец, капитан местного РОВД. В пятницу, любители выпить пиво, вследствие грязных проделок, попадали в вытрезвитель, у сильно пьяных очищались карманы.
Виталий подошел к Алексею Ивановичу, поздоровался. Тот предложил холодного пива.
– Мне на работу. Что там происходит? – Виталий кивнул в сторону движущейся по кругу троицы. – Они что пьяные?
– Инопланетный корабль прилетел.
– Бывает! Это сколько они бухнули, что корабль встречают?
– Трезвее некуда. Там защитный экран. Делает корабль невидимым.
– Да, ладно! А ты чего сидишь?
– Что я, тарелок не видел? Я пиво пью, – этот процесс не может нарушить даже прилет инопланетян.
Они помолчали, каждый думал, как использовать летающую тарелку.
– Машина бесхозная, – сказал Алексей Иванович, – может, заинтересует?
– Может, и заинтересует, – понял намек Виталий. – А где экипаж?
– Погиб смертью храбрых. В наших-то условиях, кто в живых останется?
– Это точно! Экология. Надо взглянуть.
Виталий поздоровался с Профессором и Хачатуром, выразил восторг тарелкой. Внимательно оглядел корабль, пощупал пальцами. Поверхность была шершавая, серебристая, похожая на алюминий. Такого материала он не знал.
– Ну, что? – нетерпеливо поинтересовался Алексей Иванович.
– Дорогой металл. Тонн пять будет. Можем нехилые бабки срубить.
– Здесь нельзя, – осторожничал опытный Алексей Иванович.
– Ясное дело. Ночью эвакуатор подгоню, оттащим за гаражи, распилим, отвезем к Николаю. Деньгами не обидит.
– Лады! – Алексей Ивановичопустошил бутылку и рукой вытер губы.
Виталий смотрел на него с завистью.
– А Фаллос ориентацию поменял, блин, – дурашливо засмеялся Виталий.
– Варежку закрой! – одернул Алексей Иванович и стал серьезным. – Может, ждал пришельцев и в знак уважения трансформировался.
– Ты еще здесь? – раздался сверху женский окрик.
Виталий отскочил от окна и посмотрел наверх.
– Время идет, клиенты ждут, деньги теряем, а ты лясы точишь, придурок!
Томочка, открыв окно, гневно шерстила мужа. Наложенная огуречная маска бледно-серого цвета, от негодования, побагровела.
Виталий дернулся, с любезной улыбкой смотрел на жену.
– Томочка-лапулечка! Тут инопланетный корабль появился, – извинялся Виталий, точно корабль загораживал ему выезд со двора, – разбираемся…
Последовало молчание. Виталий забеспокоился: от возмущения Томочку удар хватил. Он побледнел, представляя действия тестя, и прощался с жизнью.
– Томочка, прости! – заблеял Виталий, вызвав усмешку соседа.
Во дворе установилась тревожная тишина, как перед грозой.
– Чо, появилось? – донесся загробный голос с пятого этажа.
– Инопланетная тарелка прилетела! НЛО!
– Какая тарелка? – Томочка закипала, голос свистел, как носик чайника.
– Летающая. Мы ведем переговоры с пришельцами, – оправдывался Виталий. – Тут вопрос принципиальный. Что он тут делает?
Лицо Томочки задергалось от возмущения, она жадно хватала воздух и с выпученными глазами была похожа на рыбину, выброшенную на берег.
– Придурок! – заорала Томочка.
От крика черный ворон в испуге отлетел на парапет дома. В глазах Виталия потемнело, земля зашаталась под ногами, а солнце упало за горизонт.
– Это сколько ты выпил, что с инопланетянами переговоры ведешь? Алкаш! – загромыхало наверху, хотя небо было чистое.
– Да не пил я! Не пил! – иступлено оправдывался Виталий.
– Когда успел? Урод! Из дома трезвым вышел, – громыхали раскаты.
– Да, не пьян я! Не пьян! – Виталий разве что рубаху не рвал и об землю не бился.
– Алкаши чертовы! Дом треклятый! Утром спать не дают, гребаные тарелки прилетают! Когда снесут крысятник?! – не унималась Томочка.
– Томочка, я уже еду! – Виталик кинулся в «семерку» и рванул со двора.
Глава 6. ПРОЕКТ «БЕРЕМЕННАЯ ТЕЩА»
Аркадий Петрович Калганов, подполковник ФСБ, на скорости вел джип по Садовому кольцу, чертыхаясь, бил ладонями по рулю. Он спешил на проезд Русанова, 19, на явочную квартиру. Утром шеф, начальник управления генерал Кудимов, вызвал на ковер и нехорошими словами обрисовал состояние дел по секретному проекту «Беременная теща», моральному облику Калганова, грозился сорвать погоны. Тот обещал исправить положение, хотя ясно понимал, игра закончена, пришел час расплаты и следует достойно признать поражение.
На звонки жены, когда он отвезет семью на дачу, не отвечал. Какая, к черту, дача, если речь идет об отставке! Это по минимуму, а по максимуму светит ему военный трибунал с конфискацией.
Калганову было под пятьдесят. Среднего роста, с мужественным лицом, какое бывает у разведчиков в фильмах, был душой общества, легко входил в доверие, пока не узнавали, где он работает. На службе менялся: глаза буравили насквозь, стальной голос давил аргументами, и подозреваемый признавал вину.
Во время перестройки его сослуживцы, кто был пошустрее и имел связи, поймали волну перемен, которая вынесла их на вершины государственных и коммерческих структур, сделала руководителями банков, фирм. Однако многих последующая волна накрыла, и обрели покой на престижных участках кладбищ. Многие подались в телохранители – профессионалы спецслужбы, готовые жизнь отдать за деньги. Вместо идей, которым они служили долгие годы, деньги стали единственной осознанной ценностью. Таковы были реалии времени: человеческая жизнь приобрела стоимость. Правда, небольшую.
Калганов на волну взлететь не рискнул. Пребывал в нерешительности. Не верил, что эпоха поменялась. Бессонными ночами его мучил вопрос, что было бы с ним, сделай он другой выбор. Загорал бы где-нибудь на Багамах – или лежал под гранитной плитой? Он верой и правдой дослуживал, ждал звездочки, чтобы достойно уйти в отставку. Звание подполковника коробило, как незаконченный придаток. Шеф не раз намекал, нет инициативы и фантазии, шутил: пора на даче огурцы сажать. Видел и слышал усмешки молодых оперативников, что стариков скоро турнут: должности занимают, им дорогу закрывают. А с полгода назад вызвал начальник отдела кадров, расспросил о семье, чем займется на пенсии. Калганов краем глаза увидел на столе личное дело, понял, скоро освободит кабинет.
Калганову стало больно и обидно за такое отношение.
В прошлом году, в октябре, Калганова направили на открытие российско-американской выставки – следить за лицом, вхожим в правительственные круги. Шла утечка информации, государство несло большие убытки на продаже оружия. Калганову приказали взять в разработку чиновника, он сливал цены за вознаграждение. Калганов возьмет преступника с поличным, должностные лица вытряхнут его деньги в свой карман и отпустят, а ему объявят благодарность.
На выставке встретил ровесника, американского агента Джона Смита, сотрудника посольства США, конопатого, с кислым лицом, холодными глазами – типичный янки.
Мрачные взгляды волков разведки пересеклись, вздохнули под тяжестью вопросов, мучивших обоих. Возникло обоюдное желание встретиться, поговорить о делах насущных.
Они разошлись, как истинные разведчики, не привлекая к себе внимания: подергиванием бровей, подмигиванием глаза назначили место и время встречи
Встретились в забегаловке на Сретенке. Крепкое рукопожатие выражало согласие на откровенный разговор. Чтобы не выделяться среди окружения, утоляющего жажду пивом с водкой и сушеной воблой, заказали по бокалу. Поставленные на стол кружки с пенной шапкой и стекающими по стенкам каплями, снесли броню секретности с физиономий, превратили в рядовых посетителей. Разведчики припали губами к лопающейся пене, одним глотком опустошили половину бокала, выдохнули, расслабились.
– Я знаю, кто ты! – сказал Калганов.
– Я тоже знаю, кто ты, – парировал Джон Смит.
– Выпьем за то, что мы знаем и что может быть нам полезным.
Сказано было в широком диапазоне и не лишено смысла. Сближение и взаимопонимание состоялось. Они чокнулись и выпили остаток. Взяли еще по одной. Джон достал из кармана чекушку «Столичной», разлил в бокалы.
– Пиво без водки – деньги на ветер! – подмигнул Джон.
– Наш человек. Мистер, с вами приятно иметь дело.
– Окей! Говори.
Они чокнулись. Звон бокалов требовал пояснений и действий.
– Мы нужны друг другу. Вся демократия, перестройка – игра на публику! Новый способ разделения богатств, сфер влияний. А мы, дружище Джон, даже не пешки в этой игре. Пыль дорожная. Стряхнут – никто и не заметит. И что будем иметь? Нищенскую пенсию.
– Точно! Использованный гондон.
– Ну-ну, не надо так фигурально. Будем уважать друг друга.
– Окей!
– Джон, пора подумать о будущем. Соединим наши усилия и обеспечим себе достойную старость, – лаконично выразил цель встречи Калганов.
Джону тревоги российского разведчика были близки. Вечерами, за бутылкой виски, глядя на ночную Москву, задумывался, что его ожидает. Скоро истечет срок службы, поедет домой. Жена связалась с трансвеститом, дочь, охваченная неудовлетворенной страстью к мужикам, шляется по штатам. Его удел одиночество и беспробудное пьянство, пока не поедет крыша; начнет войнушку с красными чертиками. И логичное завершение – застрелиться.
Достойная смерть разведчика.
Хуже попасть в психушку, где тебя превратят в овощ. Так случилось с Фредом. Столько лет безупречной службы и бесславный конец: одиночная палата, халат мерзкого цвета и окно, выходящее в лес. В прошлом году Джон навестил старого друга. После жутко напился, хотел застрелиться. Знакомая стриптизерша с лихвой отработала продажную любовь, вывела из депрессии.
Джон опустил голову, вздохнул. Калганов почувствовал и опередил неуместные страдания.
– Джон, ты хочешь домик на Гавайях?
– Йес! Йес! – Джон оживился.
– А иметь круглый счет в банке?
– Окей! – заулыбался Джон.
– И длинноногих девиц? – очертил треугольник для достойной старости.
– Вау! Это очень хорошо! – страстно подтвердил Джон.
Они вновь сдвинули бокалы, закрепив договор о сотрудничестве. Вся эта служебная беготня им порядком осточертела. Подбирать дерьмо за людьми с нечистыми руками, а таких стало ох как много, они плодились как кролики и загаживали все вокруг, это оскорбляло их профессиональные чувства. Не в этом они клялись, не этим людям обязаны служить.
Калганов доложил начальству: им завербован американский разведчик Джон Смит. Донесение, что завербован российский разведчик, отправил шефу и Джон Смит. Руководство разведок обеих стран адекватно отреагировало на вербовку: отложили рапорты об отставке, открыли свободное финансирование. С Калганова и Джона Смита стали пылинки сдувать, ставили в пример.
По выходным встречались на явочной квартире. Чтобы не вызывать подозрений, Калганов познакомился с соседями, назвался дальнобойщиком, а Джона представил напарником. Похвалил Кузьмича за патриотическое начинание, объяснил, что приезжает цветочки полить, а заодно с напарником бухнуть. Для верности выставил на подоконники десяток цветов в горшках.
Руководство служб разведки требовало оперативных данных. Их рисовали на коленке. Усилия по разработке секретных донесений требовали достойной пищи. Условие «никаких девочек» соблюдалось строго. Накрывали стол, не скупясь: икорка, копченая колбаса, заказанные стейки, устрицы, шашлыки в лаваше, бутылка водки и дорогой коньяк.
Фамилии «завербованных» граждан брали из телефонных справочников, донесения сочиняли в перерывах между тостами; вербовка диссидентов, каналы по пересылке наркотиков – мелочь пузатая. Требовалось что-то глобальное.
Как-то Калганов, в подпитии и жутком огорчении, задуманная операция явно терпела крах, полез в чулан и обнаружил кипу журналов «Юный техник». Полистав журналы, Калганов увидел чертеж неизвестного аппарата – детскую фантазию школьника Николая Пуговкина. Утром, опохмелившись, с Джоном долго изучали чертеж, крутили-вертели и поняли, как использовать аппарат. Калганов взял у выпускника Бауманки подписку о неразглашении, дал секретное задание: аппарат усовершенствовать, сделать чертежи. За работу не заплатил, но парень благодаря Джону получил визу в США.
Калганов показал чертежи начальству как оружие америкосов, летающее высоко и плавающее глубоко, секретный проект – «Беременная теща».
А Джон представил аппарат русских, плавающий глубоко и летающий высоко, секретный проект – «Гвоздь в крышку гроба».
Разумеется, аппаратом заинтересовались обе спецслужбы.
Полгода почивали на лаврах. Купались в деньгах и славе. Калганову пообещали генеральское звание и место депутата в городском совете. Руководство спецслужб не отставало от подчиненных, окроплялось денежным и наградным дождем, доказав, что хлеб едят не зря, и страшными рапортами подстегивало президентов стран к выделению новых средств. Но пришло время, когда следовало выложить на стол утвержденные рабочие чертежи ХХ-15.
Три недели назад, в последнюю встречу, когда Джон увидел Фаллос Московский, сильно опечалился. Джон заворожено смотрел на чудо природы, обреченно вздохнул:
– Аркадий, я понял, почему никому не победить русских!
– Говори, если это не военная тайна! – рассмеялся Калганов.
– Пока у вас из земли растет такой фаллос, русских победить нельзя!
Джон безнадежно расстроился, что-то предчувствовал. На прощание разведчики крепко обнялись.
И сейчас Калганов ехал на квартиру просмотреть записи, что-нибудь придумать, пока вернется из командировки Джон.
Калганов оставил машину на улице Снежной, задумчиво шел к дому. Подойдя, усмехнулся, услышав о переговорах с пришельцами, оглох от криков Томочки, изумился, увидев колонну двенадцатигранник и спорящих соседей.