С. Гаспарян
Профессор и Душа
Мэрия предложение сочла аморальным.
Ситуация накалялась: к бурным осуждениям об аморальности памятника, добавилисьпересуды о бессилии властей. Требовалось волевое решение.
Приехал мэр. Высокий, симпатичный, деловой. Долго осматривал артефакт, выслушал мнения и решил: реконструировать дом и открыть в нем Дом молодоженов – семейно-эротический центр, а артефакт – символ проекта, квинтэссенция любви и семейного счастья. Открыть отделение ЗАГСа, залы для свадебных банкетов, номера люкс с эротическим уклоном, для брачной ночи с видом на артефакт. Ну, вы понимаете, зачем.
Решение, согласитесь, рациональное.
На первом этапе решили благоустроить территорию. Вокруг артефакта вымостить площадку из гранитных блоков со ступеньками, для возложения цветов. Создать скульптурную композицию: два слившихся сердца из красного гранита. Территорию выложить дорогой гранитной плиткой и бордюрами. Воздвигнуть стену в виде подковы из металлических конструкций с мраморными кашпо, в них посадить деревья и декоративные растения, что создаст впечатление висячих садов Семирамиды. Оборудовать спортивную площадку: тренажеры для повышения тестостерона, велодорожки, кабинки для влюбленных и прочие хитрости для развлечения.
Отселенные квартиры на первом этаже отремонтировать и к празднику открыть «Макдональдс», кафешки и другие заведения быстрого питания.
Нежилую часть здания закрыть красочным панно: счастливая семья с карапузом купается в сердечках со словами в любви на всех языках мира.
Две недели строители, работая днем и ночью, превращали жизнь жильцов в ад, но воплотили в реальность фантазии архитекторов и дизайнеров.
Открытие было торжественным и шумным.
Артефакт Московский украсили как новогоднюю елку: опоясали лентами, протянули гирлянды, установили прожекторы, которые прочерчивали небо лучами. Зрелище жуткое, поверьте! Многие граждане не выдержали такого глумления и издевки, приняли как личное оскорбление и покинули праздник.
На открытии присутствовали чиновники управы и мэрии, звезды эстрады, депутаты, бизнесмены. Приглашенные сотрудники посольств с ужасом взирали на разукрашенный объект и не могли взять в толк, что выросло у русских из земли, может, новое секретное оружие. Страху объект на них нагнал прилично, о чем немедленно доложили своим президентам.
Мэр перерезал ленточку и выступил с торжественной речью. Обещал содействовать демографическому росту, открыть семейно-эротические центры по столице. Присутствующие с восторгом встретили это радостное сообщение.
Состоялось торжественное возложение цветов брачующимися парами и выдача сертификатов на люкс номера.
Выступающие гости приветствовали открытие центра, хвалили мэра за заботу. Звезды эстрады поведали, как секс помогает в творчестве, обновляются чувства, призвали заряжаться энергией от артефакта, отказаться от таблеток.
Народный артист поведал легенду. Мужчина долго ухаживал, добился согласия любимой, но потраченные усилия привели к бессилию и страданиям. Он хотел покончить с собой. Неизвестный голос направил его в лесную чащу. Продираясь сквозь заросли, весь в крови и царапинах, обкусанный клещами, теряя сознание, дошел и приник в страстном поцелуе к ядрам и вылечился.
Согласитесь, легенда симпатичная и душераздирающая.
Мэрия решила выделить неограниченные средства известному режиссеру мелодрам для создания шедеврального сериала о любви.
Жильцы дома в торжествах не участвовали. Задернули занавески. Под диктовку Ивана Кузьмича написали письмо президенту. В ней назвали издевательством использовать Ивана Иваныча в бизнес проекте: нельзя глумиться над артефактом, который олицетворяет силу русского духа.
Во время торжества Профессор стоял за занавеской и видел, как набухали капилляры артефакта, готовые разорваться, поверхность пошла рябью, стала пунцовой. Он почувствовал глубокую обиду за происходящее. Нервно заходил по комнате, не зная, как остановить безумство. Мелькнула дерзкая мысль – позвонить и сообщить о взрывном устройстве, но, подумав, отклонил этот план.
После фейерверка начальство уехало. Изрядно выпившие граждане водили веселый хоровод вокруг артефакта, читали стихи, пели песни, а вскоре все переросло в оргию: полуголые женщины и мужчины падали на колени, в экстазе целовали медные ядра, вознося Фаллосу хвалу.
В полночь Профессор заметил, что над головкой артефакта закурился дымок, затем полетели искры, раздался страшный грохот, как при извержении вулкана и район погрузился во тьму. Вмиг протрезвевшая публика с истеричными воплями очистила территорию, унесла ноги и милиция.
Утром стало ясно: Артефакт Московский показал норов, декоративным элементом быть не захотел и достоинство свое не уронил.
Все исчезло: не было больше ни гранита, ни дорогой плитки, ни бордюров, ни слившихся сердец, ни висячих садов Семирамиды.
Доложили мэру. Он приехал, узрел гордо возвышающий артефакт, пнул пустую банку колы, укоризненно бросил: «Эх, ты! Я ж хотел как лучше!».
Научная комиссия постановила: наличие Артефакта Московского признать, документы в архив, комиссию расформировать и делать вид, что нет объекта. Стояло, ну и пусть стоит. Мало ли что непотребное в столице стоит. Посадить вокруг саженцы и забыть.
Вот в таком мистическом месте приземлился неопознанный летающий объект, вновь взбудоражив жителей златоглавой столицы.
Глава 2. ПРОФЕССОР
Только забрезжил рассвет, когда проснулся Профессор с предчувствием неведомых событий. Лежал, рассматривал трещины на потолке, стараясь осознать, что волнует его. Но долгое созерцание оказалось безрезультатным. Когда первые лучи солнца осветили спальню, стряхнул тревогу, встал.
Сегодня было воскресенье, а в пятницу его уволили.
…В пятницу позвонили из отдела кадров, попросили зайти. Профессор летел на крыльях ожидания, уверенный, что финансирование проекта двигателя пятого поколения решено, и повысят зарплату сотрудникам отдела.
Неделю назад был нелицеприятный разговор с генеральным директором Сергеем Дмитриевичем Кругловым. Спорили до хрипоты, вспомнили о званиях и заслугах. Профессор в отчаянии упрекнул: Круглов забыл, благодаря кому занимает директорское кресло. Круглов осознал и сделал правильные выводы.
Начальник отдела кадров, Вера Сергеевна, грустно поздоровалась, протянула приказ и уткнулась взором на пятнышко на оконном стекле.
Профессор ознакомился с текстом и ничего не понял.
– Вера Сергеевна, это первоапрельская шутка? – хрипло сказал он.
Приказ трепетно дрожал в руке и гласил: профессор, по согласованию с главком, освобождается от работы в связи с переходом на преподавательскую деятельность.
Вера Сергеевна вздохнула, покачала головой, не веря в происходящее. Протянула ручку Профессору. Тот судорожно царапнул пером, прорвал бумагу.
Вот так нежданно-негаданно, в одночасье, благодаря чуткой заботе «друга-директора» Профессор был убран с глаз долой, из сердца вон.
Вера Сергеевна вытащила из сейфа конверт и протянула Профессору.
– Что это? – спросил поникшим голосом.
– Расчетные. По приказу директора, чтобы вас не травмировать…
– Спасибо. Какое лицедейство!
Ошарашенный Профессор выскочил из кабинета, и, не реагируя на сожаления сотрудников, поспешил к Круглову, надеясь получить объяснение.
Ольга, секретарша директора, особа довольно ограниченная, в томном возбуждении смотрела очередной мексиканский сериал.
– На месте? – Голос Профессора взорвал мелодраматическую атмосферу. Ольга с невероятным усилием вырвалась из страстных объятий Хуанито, округлила бездумные глаза и сообщила, что директор занят.
Профессор сдержался, резко открыл дверь и шагнул в кабинет.
Круглов пил кофе и, в отличие от пристрастий секретарши, смотрел американский боевик. При виде Профессора радушно заулыбался, словно они давно не виделись, и вот представился случай.
– Привет! Заходи. Кофе будешь? – Дружелюбный прием озадачил Профессора, сбил решимость. Он на негнущихся ногах подошел к журнальному столику, кивнул: то ли поздоровался, то ли согласился выпить кофе.
– Давно мы не кофейничали. Садись.
Профессор, с трудом согнув колени, опустился в кресло. Круглов налил из кофейника, придвинул чашку к Профессору.
– Пей! – приказал Круглов, но Профессор к чашке не притронулся. – Нашего замминистра сняли за взятку. Душа-человека обидели. За что? За благодарность. Это же в нас сидит генетически. Взятки брать и давать! И сам покушает и у других ложку не отберет. Он без работы не останется. Даст в руки кому надо, опять будет руководить!
– Кем руководить? – спросил озадаченный Профессор.
– Они решат! – с подобострастием ответил Круглов. – Руководитель это пожизненное клеймо. Мечта! А как ты руководишь, хорошо или плохо, без разницы. Главное – ты в обойме. И будут с тобой носиться до пенсии или пока с почестями не предадут земле.
Профессору доходчиво объяснили, кто становится начальником. Будь у тебя семь пядей во лбу, имел большой опыт работы, начальником не назначат ввиду отсутствия клейма.
– Теперь о делах, – лицо Круглова стало жестким, подавляя желание собеседника перечить. – Денег нет. Финансирование проекта приостановлено. Чертежи двигателя в архив, отдел передать Смирнову. Преподавание пойдет тебе на пользу, появятся идеи, а к тому времени и деньги будут. В главке посчитали, лучше сдать проект в архив, чем подвергнуть риску утечки. В наше бардачное время люди с ума сошли: ищут, кому «мозги» родины продать. Так что благодари! Не уйдет твоя разработка на запад! Не попадает в руки гнусным капиталистам. – Круглов улыбнулся, показав, что аудиенция завершена.
Профессор мог позвонить, попросить помощи, но понимал, если бы позиции директора не были сильны, об его увольнении он и думать не посмел. Значит, в главке согласились и вопрос решен. Там сидели люди новые, недоступные. Для них нет понятий чести, патриотизма и любви к родине. Занимая должности, пекутся о своем благе, богатеют, готовы в любой момент покинуть страну.
В отдел Профессор не вернулся. Долго гулял, рассуждая о происшедшем.
Генеральный директор Круглов был однокурсник Профессора. Дружбу они никогда не водили, общих интересов не имели, ни к чему не обязывающие отношения. После распределения их дороги разошлись.
Круглова за глаза звали Шариком – не по ассоциации с фамилией, а за образ жизни. Он катился по отделам главка, угодливо прыгал перед начальством, лихо проходил виражи обстоятельств, не считаясь с моралью, поднимался по карьерной лестнице все выше и выше.
Шарик был в партийных органах, вручал знамена и грамоты, дорос до начальника главка в министерстве. Профессор виделся с ним по торжественным случаям и радости особой не испытывал. Он не менялся: был стабилен и прыгуч. Заискивал, показывая, как ценит и уважает Профессора.
Профессор по распределению попал в секретный институт и остался там. Защитил диссертации – кандидатскую, докторскую. Стал начальником отдела по разработке новых двигателей.
НПО создавало двигатели для космических кораблей, ракет, самолетов. Десять цехов, множество лабораторий, тысячи смежников, заводов и фабрик. Научного персонала более тысячи человек. Финансирование бесперебойное. Дух захватывало от предоставленных им возможностей и возлагаемых на них надежд. И коллектив ожидания оправдал.
Когда генеральный директор ушел на пенсию, Профессору предложили возглавить институт. Он отказался: административная суета помешает завершить проект. Тут и запрыгал перед ним Шарик. Он красочно обрисовал, как они, пара тяжеловозов, впрягшись в один хомут, воплотят мечту Профессора. То ли красноречие ублажило, то ли прыжки загипнотизировали – Профессор предложил его.
Став генеральным директором, Шарик повел себя демократично и учтиво. По любому вопросу спрашивал мнение Профессора. Поначалу это импонировало, потом раздражало, вскоре, на облегчение Профессору, исчезло.
При Шарике изменилось финансирование. Перспективные и готовые разработки легли на полки, с трудом выплачивалась зарплата. Началась распродажа оборудования, сырья и автомашин. Генеральный директор все прибрал к рукам. Вопросы решал единолично.
Начались сокращения, многие уволились. Министерство все обещало изыскать финансы или способствовать получению заграничного гранта.
Надо отметить, что Шарик стал выглядеть респектабельно. Одевался дорого, стильно. В шикарном костюме и модной шляпе, с ослепительной улыбкой, стал похож на артиста, непонятным образом ставшего директором секретного учреждения с нищающими сотрудниками
Теперь Профессор порывался поговорить с ним, но наталкивался на привычную отговорку: «Занят, старик! Кручусь-верчусь, дома не ночую!»
Часть производственных помещений отдали в аренду под цеха и склады. Китайцы и вьетнамцы производили в них ширпотреб. Это в закрытом ящике, где, принимая на работу, до десятого колена проверяли родословную. В цехах изготавливали сладости, полуфабрикаты. По праздникам выдавали сотрудникам пару килограммов сладостей или сосисок в счет зарплаты. Сотрудники молчали, терпели. Голова шла кругом – от перестройки и рыночных отношений.
Профессор, осмыслив происшедшее, огорчился, забрел в кафе, заказал стакан водки и горячее. Водку выпил с удовольствием.
За соседним столом четверо мужчин уплетали шашлык, пили водку, громко решали проблему: Федор душил разборками, требовал больших откатов.
Спиной к Профессору сидел человек в кожаной куртке, с массивным обритым затылком, точно вбитым в туловище. Он решал вопрос радикально.
– Чего тут думать? Думать – себе вредить. Язву наживем. Мочить надо – и все дела! Дешевле обойдется. Он же крыса ненасытная. Не угомонится.
– Да погоди ты! Надо людей найти. – нервно возражал другой.
– А что их искать! Народ озверел, им злость куда бы деть! Кому кровь пустить! А если за бабло, так еще спасибо скажут.
Обсуждение проходило открыто, шумно, окружающих не стеснялись. Человека лишали жизни и не скрывали умысла.
Современная жизнь превратилась в кровавое ристалище, где нет закона и порядка. Если не хочешь валяться оплеванным, униженным на задворках жизни, а хочешь жить красиво и богато, забудь о душе и морали. Люди в одиночку или сбившись в банды убивают, грабят, предаются порокам, заглушая страх пьянством и наркотиками. Газеты – как сводки с фронтов. Дух смерти витает над столицей, превратился в обыденность, наводя на обывателя тихий ужас. Ведь по ошибке и тебя отправят к праотцам. Кто станет разбираться?
Профессора озарило: и у него возникли бы проблемы, если потребовал объяснений по увольнению. Может, в шикарном ресторане господа пили кофе с дорогим коньяком и решали, что с ним делать? Разрешили жить! Спасибо им за это. Проект двигателя представлял интерес для заграницы. Круглов не раз намекал: продать ее и обеспечить себе шикарную жизнь. Теперь проект продадут, заимеют счета в банке, а в архив отправят черновики и записи.
Профессор усмехнулся. В проекте есть узлы, он их осмотрительно не обозначил. Без них двигатель – игрушка. Он представил, как Круглов, весь трясется и обгаженный, стоит на коленях под дулами пистолетов.
Профессор решил уйти по-английски, сходить в институт, собрать вещи. Охрана посочувствовав, отдала честь. Профессора благодарно закивал в ответ. Открыл дверь кабинета – в храм фантастических идей, как шутили коллеги. Не включая света, стоял в раздумье, разглядывая свою тень на полу. Обвел взглядом кабинет, стараясь напоследок все запечатлеть в памяти.
Сел за старый дубовый стол. Сердце забилось, руки ощутили тепло от дерева. Сколько радостных минут озарения пришло к нему, когда работал за ним. На прощание Профессор погладил стол рукой. Перебрал документы, сложил по папкам, чтобы тот, кто займет его место, смог войти в курс дела.
Посидел в гнетущей тишине. Память оживала, слышались возбужденные голоса невидимых сотрудников, разгоряченных в своей правоте и желающих отстоять собственную точку зрения. В воображении возникали их лица. Кто-то уже покинул этот бренный мир. Те, что помоложе, уехали в поисках счастья на землю обетованную, но он помнил всех и любил. Они были частицей славного времени, когда создавались современные ракетные двигатели. Он мог гордиться собой, имел право. Конечно, если бы не он, нашелся бы другой. Страна богата незаурядными умами и бескорыстными талантами. Но судьба выбрала его. Итоги их работы – двигатели запущенных ракет, самолетов, ордена и звания.