Руслан Николаевич Карманов
Игроман-С
Передвигаться по жизни по схеме Московского метрополитена Ивагину было гораздо проще. Схема напоминала ему картотеку в маминой школьной библиотеке с названиями книг.
Например, станция метро Пушкинская ассоциировалась у Антона с памятником поэту на Тверском бульваре и Театром имени Пушкина, а Третьяковская галерея со станцией Третьяковская, но никак ни с Полянкой или Новокузнецкой, которые тоже находятся рядом с музеем картин.
Со станцией метро Бибирево у Ивагина совершенно не было никаких ассоциаций, кроме как с Катей. Почему-то за целый год их отношений он ни разу не проводил любимую до дома.
Впрочем, Катька сама всегда просила: «Ой, только не надо меня провожать, больше времени будет соскучиться, а завтра все равно увидимся в Вечерке.
Впервые оказавшись в Бибирево, к своему удивлению Антон очень быстро нашел искомый дом на улице Мурановской, будто это пьянящий запах Катькиного тела манил его к себе…
Отыскав нужный подъезд, репортер позвонил в дверь квартиры.
Через минуту нетерпеливого ожидания дверь скрипнула и отворилась.
– Чего нужно? – спросила с порога помятого вида старуха в засаленном халате, которая, пожалуй, и без проб могла сыграть роль графини в «Пиковой даме».
– Здравствуйте, я коллега Кати, она три дня не была на работе, хотел узнать, как она? – чуть выпячивая букет алых роз, объяснил цель визита журналист.
– Был коллега, а станешь калека, – захохотала бабка, показав свой беззубый рот.
– Не понял, – смутился Антон.
– Дурак потому что, да еще и азартный, – старуха вмиг стала серьезной. – Улетела твоя Катька на метле, ищи-свищи.
– О чем вы говорите? Вы, наверное, ее бабушка?
– Пра-пра-бабушка я, Анна Федотовна! – хохотнула старуха. – Слыхали такую? А Катька третьего дня ключи от комнаты мне вернула и съехала. Большую черную карету ей подали прямо к подъезду, прыгнула в нее и поминай как звали. А ты часом не из налоговой? Если нет – так и дуй отсюда, проходимец, – зло ответила бабка и захлопнула дверь.
Ивагин вышел из подъезда 12-этажного дома, сел на скамейку и закурил.
– «Понятно, старуха выжила из ума, а причем тут метла… А откуда старуха знает про мою азартность? Или моя страсть к Игре горит во лбу печатью? И что за карета, на которой она уехала? Значит, Катька обманывала меня, когда говорила, что живет у родителей? Но ведь и я не все ей рассказывал. Но где же теперь искать Катьку?» – крепко задумался Антон, стряхивая пепел сигареты на свои кроссовки.
Растерянный и убитый горем Ивагин готов был обратиться за помощью хоть к Богу, хоть к самому дьяволу, лишь бы отыскать свою любимую.
Когда журналист «добивал» последнюю сигарету из пачки, раздался звонок. Номер абонента был ему незнаком.
– Здравствуйте, Антон Ивагин, «Вечерняя Москва», – по давней привычке отрапортовал он в трубку.
– Очень приятно, Василий Никифорович Черняев, слышали о таком? Я хотел бы встретиться с вами, чтобы дать интервью.
– Но я не пишу статьи на спортивную тему, – вслух удивился звонку репортер.
– Зато какие интересные интервью вам удаются со звездами шоу-бизнеса, – польстил Антону голос в трубке, выказав свою осведомленность о газетном творчестве Ивагина.
Антон напрягся. Взять интервью у владельца футбольного «Спартака» было большой журналистской удачей, но, чтобы сам нефтяной олигарх Черняев звонил репортеру с подобным предложением – это какое-то волшебство. Или розыгрыш коллег из других изданий.
– Да, конечно, отчего же не встретиться, только у меня сегодня интервью с английской королевой, а завтра – с Папой Римским, – ответил Антон, чтобы шутники сразу поняли о провале их коварного плана. Ивагину было не до шуток.
– Как вам будет угодно, – подчеркнуто вежливо ответил голос из трубки. – Но если все-таки у вас возникнет желание встретиться со мной, то перезвоните на этот номер. Думаю, что для вас эта встреча будет важна.
Ивагин зачехлил телефон.
– Что за странный денек? – подумал Антон и поймал себя на мысли, что голос Черняева действительно очень похож на тот, который он много раз слышал из телевизора.
– «Спартак» снимется с чемпионата России, а футбольный тренер – это только 10 процентов успеха команды, – говорил Черняев из «ящика» с точно такой же безапелляционной интонацией, с какой только что с Ивагиным общался его собеседник.
Глава двенадцатая
Интервью с Черняевым
Взвесив все «за» и «против» Ивагин перезвонил через 15 минут.
– Василий Никифорович Черняев? Я не ошибся? Да, я готов к встрече с вами, – как можно более официально произнес журналист.
– Я жду вас в офисе «Спартака» сегодня в 17.00. Да-да, «Открытие Банк Арена», вас встретят у служебного входа.
Антон за полчаса набросал вопросы для будущего интервью про положение дел в российском футболе и за пять минут до назначенного времени прибыл на место. Покой домашнего стадиона московского «Спартака» охраняли огромные статуи бронзовых гладиаторов. Похожий на гладиатора, здоровенного роста охранник проводил Ивагина к кабинету олигарха.
Тот встретил гостя у дверей. Да, это был настоящий владелец «Спартака» Василий Никифорович Черняев собственной персоной – высокий шатен лет 60 с блуждающей улыбкой на гладко выбритом лице.
– Добрый день, Антон Иванович, добрый-добрый. Давно хотел с вами встретиться, пообщаться за жизнь, так сказать, – подчеркнуто вежливо олигарх протянул руку Ивагину и предложил присесть в кожаное кресло.
Голос Черняева, его обходительность показались журналисту до боли знакомыми.
– Неужели телевизор так точно передает манеры и повадки известного человека, причем до такой степени, что при личной встрече испытываешь дежавю: мы с вами уже встречались? – у Антона возникло стойкое ощущение, что он не только видел своего собеседника по телевизору, но уже и бывал в обществе Черняева.
Ивагин плюхнулся в кресло и осмотрелся. Зеленоватые шторы и ленивое мерцания светильников придавали кабинету совершенно мистический вид, а дым курительной трубки щекотал ноздри.
– В таком затемненном кабинете органично смотрелись бы и рулетка, и доска для спиритических сеансов, и ломберный столик, чтоб перекинуться в «Штосс», – подумал Антон и перевел взгляд на рабочий стол Черняева.
На дубовом столе у бронзовой чернильницы красовался женский фотопортрет в золоченой раме. Ивагин присмотрелся и узнал свою Катьку. Только его любимая почти всегда собирала волосы в «гагульку» и предпочитала в одежде деловой стиль, а в кабинете президента «Спартака» с фотографии улыбалась дивная модель в купальнике и с короной на голове. На фотографии локоны девушки были распущены.
Взгляд «Мисс России-2008» на фотографии был абсолютно счастливым и каким-то наивно-детским. Сомнений быть не могло, это его Катька.
– Где она? – резко выпрыгнул из кресла Ивагин и схватил Черняева за грудки.
– Что за манеры, Антон Иванович? – с неудовольствием, но в то же время без злобы в голосе прошипел олигарх и одним щелчком своих длинных пальцев вернул Ивагина в кресло.
Репортер так и обмяк.
Черняев медленно протер стекла своего пенсне. И тут репортера озарило: да он же встречался с этим человеком в кошмарном сне, в той самой гостиной Английского клуба.
Сейчас перед ним в соседнем кресле сидел старшина Клуба червонных валетов Василий Никифорович Темный.
Ивагин попробовал перекреститься.
– Ну что ж вы напрасно сотрясаете воздух перстами, дорогой мой Антон Иванович? Вы, батенька, Игрок, а стало быть, за помощью к господу обращаетесь не по адресу, – усмехнулся князь. – А ведь это мы пуще всех заботимся о вашем здравии и благополучии.
– Кто это мы, и каким же образом эта забота распространяется на меня? – удивился журналист.
– Нелепо не признавать очевидное, Антон Иванович, – пояснил собеседник. – Вот откуда взял, например, столько денег ваш друг детства, как вы изволите выражаться, бизнесмен по импортным тачкам Хром? Еще скажите, что по зову доброго сердца, чтобы спасти вас от коллекторов в Димитровграде.
– Это надо спросить у Хромова, – занервничал Антон, потому что Темный-Черняев с легкостью следователя, ведущего уголовное дело и опросившего не меньше десятка свидетелей, указывал на те события из жизни Ивагина, о которых сам репортер предпочел бы забыть.
– А кто открыл дверь в квартире ваших родителей в тот момент, когда вы, мягко говоря, смалодушничали и решили отправиться на тот свет? Нам, батенька, самоубийцы не нужны, нам на этом свете надобны самые азартные Игроки. Будь то футбол, казино, карты или ставки у букмекеров, – ловко раскладывал словесный пасьянс князь-олигарх.
Ивагин внимательно слушал, собираясь с мыслями.
– Ну а раз вы догадались, о чем пойдет сегодня речь, я не хотел бы отнимать у вас много времени, – медленно отчеканил хозяин кабинета и с нежностью посмотрел на портрет Кати.
– А я никуда не спешу, Василий Никифорович, – парировал Антон, любовь к Кате была источником его смелости, да и репортерское любопытство распирало его. – Ведь вы звали меня на интервью и, как джентльмен, должны держать слово.
– Ну хорошо, жду ваших вопросов, Антон Иванович.
– Глупо спрашивать, Василий Никифорович, откуда у моей Кати серьги с бриллиантами и дорогие наряды…
– Ну, знаете ли, Антон Иванович, и Людмила в ожидании своего Руслана была наложницей колдуна Черномора, только господин Пушкин опустил в поэме эту важную деталь, – развел руки в стороны Темный-Черняев. – Я познакомился с Катей 10 лет назад на конкурсе моделей. Меня пригласили в жюри, как давнего ценителя женской красоты. Ей не было тогда и 20, прелестное создание, милая девочка, очаровательный цветок…
– А вам сколько лет, Василий Никифорович, позвольте полюбопытствовать? – спросил Ивагин.
– Скажем так, с точки зрения Вечности, чуть больше, чем вам, – усмехнулся князь.
– Не находите, Василий Никифорович, что вы в этой жизни неплохо устроились? В 19 веке вы – князь и старшина Английского клуба, а через пару веков – президент футбольного «Спартака», – явно дерзил Ивагин.
– Видите ли, Антон Иванович, во все времена Игрокам нужны банкометы, крупье или букмекеры, а теперь вот и президенты футбольных клубов понадобились человечеству. А у меня, как вы понимаете, богатый опыт по части азартных игр. Должен же кто-то следить за порядком в Игре, иначе, вы все, мои азартные, не сможете вкусить ни радость победы, ни горечь поражения, да еще и перестреляете друг дружку с тоски. Что тогда? Тогда Игра остановится, и жизнь таких азартных господ как вы, мой дорогой игроман-с, потеряет всякий смысл.
– А какой человечеству прок от Игры на деньги, если несет она адские страдания? – Ивагин пошел в атаку.
– А невероятное блаженство азарта, которое дарит Игра? Что может быть сладостнее для человека? Да будет вам известно, дорогой мой Антон Иванович, что губит людей не водка, а похмелье. Чем больший восторг человек испытал, воспарив к небу, тем больнее падение в пропасть. Заметьте, первое совершенно невозможно без второго, иначе как можно оценить истинную высоту полета, ни разу не упав, – лукаво мудрствовал хозяин кабинета.
– Значит, каждому этапу эволюции – свои наперстки, – хмыкнул Ивагин. – Рулетку и карты сменили ставки у букмекеров, а потом вы предложите русскому человеку новые смертельные забавы. Могу представить, Василий Никифорович, как не сладко жилось вам во времена СССР, когда азартные игры были под запретом. Сдается мне, при Сталине вы были неплохим смотрящим за Игрой где-нибудь в теплом бараке на Колыме. Зато теперь – играй не хочу. Превратили Россию в страну Лудоманию…
– Вписываются ли ваши небесспорные утверждения, Антон Иванович, в формат интервью по футбольной тематике? – раскатисто расхохотался Темный-Черняев. – Да, я свое отсидел, но кто тогда не сидел.
– Так и я не следователь МУРа, Василий Никифорович, можете отвечать, как на духу, или что там у вас вместо души…
– Хорошо, я попытаюсь удовлетворить ваше любопытство. Русские, как показывает практика, всегда готовы играть только на победу даже в русскую рулетку, – устало улыбнулся олигарх. – Ведь сам черт бы не придумал грешнее душегубства. Один патрон в барабан револьвера: пиф-паф, привет родным и самые глубокие соболезнования. Ну и в лагерном бараке или в самом шикарном дворце ставки делают все те же люди. Азартный вы мой Антон Иванович, да разве могут какие-либо запреты остановить Игру. Вы еще повторите глупость о том, что в СССР не было секса. Позвольте тогда спросить, каким образом на свет появились вы?
– Вы наверняка сами знаете ответ на свой вопрос, Василий Никифорович, – спокойно ответил Ивагин.
– Если бы все было так просто, дорогой господин Ивагин, я не общался бы с вами, – произнес князь-олигарх и погрузился в раздумье.
В разговоре возникла пауза. Клубы дыма из трубки Черняева стелились туманом над старинным дубовым столом. Первым нарушил тишину хозяин кабинет.
– Кажется, я постарался удовлетворить ваше любопытство, Антон Иванович?
– Но вы не сказали главного. Где Катя? – Ивагин зло вперился в собеседника.
– Считайте, что она в чертогах Черномора, – улыбнулся князь. – Но вы можете попытаться вызволить ее, если вам это действительно нужно. Ведь как утверждают наши дорогие литературные классики: «Любовь творит чудеса». Вот и проверим правоту весьма спорного суждения.
– Что я должен сделать, чтобы снова увидеть Катю? – привстал Ивагин.
– Я предлагаю вам пари. Выиграете – вернете миллион рублей, который Катя взяла у меня. Проиграете – вам больше ее не видать.
– Неужели даже нефтяной магнат и владелец футбольного клуба делает ставки? – усмехнулся корреспондент.
– Балуюсь иногда, – самодовольно осклабился князь-олигарх. – Ну а в данном случае, я предлагаю вам пари – чтобы убедиться, действительно ли вы любите Катю. Бедная девочка захотела нормальной жизни с хорошим человеком, чтоб семья настоящая, дом, дети. Поди пойми этих женщин – взяла и уехала с Рублевки, сняла комнатку на окраине Москвы. А я ведь тоже, так сказать, прикипел к ней в некотором смысле.
«Задницей бы тебе прикипеть к чану с кипящей смолой в самом лютом аду», – только подумал Антон, а князь уже смеялся, словно мысли журналиста были для него открытой книгой.
– Вот так и надо образно и ярко излагать свои мысли, Антон Иванович, чтобы стать самым популярным журналистом в стране, – широко улыбнулся князь-олигарх.
– А что вами движет по жизни, Василий Никифорович? Ведь миллион рублей для вас – это пыль, – поинтересовался Ивагин.
– Ну, знаете ли, копейка рубль бережет. Вам ли, бедному журналисту, не знать. Хотя, Игрокам что рубль, что копейка, когда азарт пьянит. Впрочем, не будем превращать наш милый разговор в спор бухгалтера с романтиком. Мы просто опытным путем проверим, действительно ли, любовь творит чудеса…
– И все-таки, Василий Никифорович, почему я постоянно возвращаюсь к Игре? – Ивагин понимал, что разговор близился к завершению и хотел успеть поточнее измерить тяжесть багажа знаний Темного-Черняева о себе.
– Думаю, этот вопрос для меня несложный. Вы своё не доиграли на футбольном поле, вот и мучаетесь всю жизнь. Игру вам подавай. И другим ее усложняете.
– Я готов навсегда выйти из Игры, лишь бы отыскать Катю. Ради нее я приму любые ваши условия, – уверенно произнес Антон.
– Меньше чем через месяц – 2 сентября 2018 года в Санкт-Петербурге «Спартак» сыграет с «Зенитом», – князь-олигарх для верности бросил взгляд на календарь. – Мне нужен от вас самый точный прогноз: с каким счетом завершится эта Игра. Пришлите мне ответ смс-кой за пару часов до начала матча. Угадаете счет – Катя ваша. Слово джентльмена. Впрочем, играть не заставляю, пистолет не наставляю…
– Да как же я смогу угадать верный счет матча, Василий Никифорович?
– Любовь подскажет, или спросите у господина Пушкина, он все знает, – расхохотался олигарх.
Черняев поправил на носу пенсне и натуральным образом растворился в полумраке своего кабинета. Только курительная трубка продолжала дымить на рабочем столе.
Ивагин высвободился из плена глубокого кресла. Еще раз взглянул на портрет Кати и поспешил на свежий воздух.
На площади у стадиона он проверил диктофон: удалась ли запись интервью с владельцем «Спартака»?
Диктофон воспроизводил полную тишину.
– Какая-то чертовщина, – выругался репортер.
Глава тринадцатая
Пушкин знает
Доехав на метро до Петровского парка (станция Динамо), Ивагин поднялся по эскалатору наверх. Он любил сюда приезжать, чтобы обдумать что-то важное. Например, как ему дальше жить после тяжелой травмы на футбольном поле, или стоит ли полностью посвящать Катю в свой план сорвать куш на спортивных ставках.
– Если разговор с Черняевым – правда, а не плод моего больного воображения, значит, ясен намек князя-олигарха: Пушкин может указать даже счет предстоящего матча в Санкт-Петербурге, – рассуждал Антон. – Ведь открыл же поэт инженеру Германну секрет трех карт в «Пиковой даме». Понятно, что устами старухи графини, но это яснее ясного говорит о том, что создатель повести наверняка владеет тайной графа Сен-Жермена…
После общения с князем-олигархом в офисе «Спартака» Ивагина уже не удивляло, что невозможное в принципе возможно, и даже на улицах Москвы 21 века можно запросто встретиться не только со старшиной Английского клуба, но и с Пушкиным, Достоевским. Да хоть с Наполеоном.
С точки зрения здравого смысла, конечно, такая идея особенно бы понравилась врачам современной «психушки», а вот с точки зрения народной мудрости: «в жизни всякое бывает», Ивагин совершенно спокойно допускал такую возможность. Он не был сумасшедшим, или все-таки однозначно двинулся умом, но, опять же только с точки зрения современных докторов.
– Неужели сегодня прорицательницу Кассандру держали бы в Кащенко? Вряд ли. Ведь даже предсказаниям будущего от Вольфа Мессинга и бабушки Ванги их современники доверяли больше, чем прогнозам докторов. Ну а если предсказывать будущее – не патология, то в чем тогда сумасшествие дипломированного филолога 21 века, если он решил пообщаться с классиком литературы, чьи мысли всегда актуальны? – примерно так рассуждал в тот день Антон Ивагин. – Были бы фантазия и желание открывать новые горизонты, хоть в будущем, хоть в прошлом, опираясь на литературное наследие великих умов.
Действительно, почему нет, дамы и господа?
– Вот тут в Петровском парке гулял когда-то Пушкин, любуясь «Путевым дворцом» Петра I. А в 1812 году Наполеон в том же дворце спасался от Московского пожара. А в 1938-м, каких-то 80 лет назад, над дворцом заходил на последнюю посадку истребитель И-180 Валерия Чкалова, – то ли бредил, то ли колдовал себе под нос репортер.
Вот только в жаркий августовский день 2018 года поэт Пушкин никак не хотел появляться в Петровском парке. Конечно, с тем же успехом в Москве 21 века Ивагин мог искать встречи с классиком у «Пампуша на Твербуле» (памятник Пушкину на Тверском бульваре) или через дорогу от монумента в «Кафе Пушкинъ». А можно и у дома на Арбате, где великий поэт в 1831 году прожил несколько месяцев со своей молодой женой.
Однако чутье подсказало Ивагину: в Москве поэта нынче не найти.
– Наверное, застряло Солнце русской поэзии в своем Санкт-Петербурге 19 века. Дел много, долги душат, плюс дуэли, визиты. А еще в «Фараон» пренепременно с друзьями хорошо бы перекинуться, да редактирование журнала Современник уйму времени отнимает, – репортер согласился с ходом своих горячечных мыслей в пользу Санкт-Петербурга.
Ну а какой более реальный способ спасти любимую Катю мог предложить себе Ивагин? Обратиться в полицию?
– А что я им скажу, – почесал голову журналист. – Да, господа полицейские, я не родственник пропавшей сотрудницы Вечерки Катерины Тернавской, но я знаю, что прекрасную девушку похитил известный олигарх, который в 19 веке был князем.
– Какое еще ощущение, иди проспись, – скажут полицейские. – Ох и крепко тебя зацепила заморская наркота.
Заявление они может и примут, но потом обязательно позвонят в Вечерку, а там в отделе кадров им ответят, что ваша потеряша Катя Тернавская и не думала пропадать, а просто уволилась.
Нет, после расставания с любимой Ивагин определенно тронулся. А кто бы не тронулся, случись с ним подобное?
Не дождавшись Пушкина в Петровском парке столицы, Ивагин по телефону попросил недельный отпуск у главреда Вечерки.
– Александр Иванович, может вам из Питера чего-нибудь привезти? – спросил Антон.
– «Пиковую даму» с автографом Пушкина, – буркнул главред.
Ивагин от просьбы опешил, зная об особой писательской проницательности начальника, но вида не подал: «Только если «Евгения Онегина».
От станции метро Динамо Ивагин поехал на Ленинградский вокзал, чтобы успеть на ближайший Сапсан. Адрес последней квартиры великого поэта он знал наизусть: Набережная реки Мойки, 12…
Читателя уже не должно удивлять, что после встречи с князем-олигархом Темным-Черняевым в Москве 21 века Ивагин в тот же день 9 августа 2018 года сумел попасть на аудиенцию к… Александру Сергеевичу Пушкину.
Причем, всего через пару часов после того, как сел в поезд Москва – Санкт-Петербург.
– Каким образом? – спросите вы. – Да это же совершенно невозможно.
Да проще простого, и главное, почти бесплатно, не считая проигранных Ивагиным денег на ставках.
После дикого нервного перенапряжения Ивагин сел в пассажирское кресло вагона номер 13, откинул затылок на подголовник кресла, уснул и… оказался в кабинете Пушкина.
Очень удобный, надо сказать, способ перемещения во времени. Стоит только попробовать. Не у всех, правда, получается. У фантазера Ивагина, как мы помним, с такими путешествиями не было проблем с детства…
Оказавшись на аудиенции у великого поэта Антон только и успел поразиться огромному количеству книг на полках в кабинете дома на Мойке. Их было даже больше, чем на стеллажах в школьной библиотеке Димитровграда.
Глава четырнадцатая
