Рон Полборн
Разведка и её деятельность
3. Задачи
позиция:
задачи для разведки – это проблемы заказчика. Задачи разведки – это проблемы обеспечения ее существования и функционирования (внутренние задачи). Цели разведки определяются проблемами существования ее социума и формулируются самой разведкой.
Постановка задачи еще не означает необходимости ее решения.
П.Сэлфинг
Разведка порой «тонет» в очевидности своих понятий, когда все вроде бы понимают друг друга, хотя, на самом деле, каждый говорит о чем-то своем в полной уверенности, что все остальные «правильно» его понимают. Это в полной мере относится и к «задачам разведки», «понимание» которых почти всегда сводится к добыче информации. Столь же понятны и причина подобного понимания – принято считать, что заказчику нужна информация для принятия решения по некой проблеме, а потому почти все что делает разведка это и есть получению такой информации. Что как раз и указывает на очередное несоответствие действительным ее функциям.
С задачами все «ясно» – они формулируются заказчиком (иначе и быть не может, ведь он оплачивает разведывательную деятельность) и, так сказать, в готовом виде предлагаются разведке для исполнения (решения). Возможно, что именно такое «понимание» задач разведки и стало одной из причин подспудного формирования кризиса соответствия разведки ее идеологии.
Нет ничего странного и в том, что такое «понимание» до сих пор остается доминирующим. Оно весьма комфортно и исполнителям, и самим заказчикам, если, конечно, они руководствуются не своим профессионализмом, а стремлением максимально долго сохранять свое социальное положение. Эта комфортность подкрепляется уверенностью заказчика в истинности такой свое позиции потому, что она … «очевидна» (К.Ясперс)
Задача для разведки – это всегда косвенное или прямое выражение проблемы заказчика, выражение его неспособности принять то или иное решение без помощи разведки или воплотить уже принятое решение без использования средств и методов разведывательной деятельности. И заказчику не важно что такой подход не только ограничивает действительные функции разведки, но и субъективирует сами задачи, сколь бы ни важными они ни были. Эта субъективность отражает не сущность проблемы, которую решает заказчик, а то, как эту проблему он понимает. И нет никаких гарантий, что это понимание верно, точно и полно отражает проблему, ее истинную значимость для социума.
При таком пассивном, исключительно исполнительском отношении разведки ее техническая задача сводится к одному – исполнять волю заказчика, который предлагает ей сделать то-то и то-то, за что и выплачивает соответствующее вознаграждение.
Подобная концепция исполнительной роли разведки противоречит ее имманентной (присущей только ей) идеологии и превращается в одну из причин формирования кризиса соответствия. Действуя в рамках этой концепции, разведка оказывается заложником заказчика, его представлений о проблемах, стоящих перед социумом и субъективного восприятия того, как следует выходить из этих проблем. При этом всякая смена заказчика или изменение им своего политического курса вынужденно приводит к коренному пересмотру всей деятельности разведки.
Задачи для разведки должны соответствовать ее имманентной идеологии и объективным проблемам ее социума, а не субъективным представлениям заказчика.
Поддержание соответствия задач разведки ее имманентной идеологии возможно только если:
– разведка уверена – заказчик достиг уровня действительного понимания той проблемы, которую он предполагает решать с ее помощью, что возможно после анализа сформулированной задачи;
– обязательным критерием оценки этой формулировки будет степень понимания заказчиком того, что проблема – это ограничение возможностей его действий, а решение проблемы – это снятие подобных ограничений;
– при этом в задаче должны быть отражены последствия решения проблемы для социума, и в первую очередь проблемы связанные с обеспечением его безопасности.
Чаще всего задачи для разведки предлагаются ей в виде заданий, связанных с поиском ответа на вопрос – «Что происходит?». И только тогда, когда заказчик не может определиться со своими действиями в новой ситуации, он формулирует новое задание – «Что делать?». В дальнейшем заказчик, приняв то или иное решение может предложить разведке – «Выполнить определенные действия и достичь таких-то результатов…».
Решая поставленную задачу, разведка становится фактическим участником принятия решения, «входит» в проблему и начинает подбирать максимально полную информацию по ней. Порой только она обладает всем набором подробностей и значимых моментов по проблеме и не сообщает о них заказчику только потому, что он требует только самые главные информационные элементы, считая их достаточными для принятия решения. Тем самым разведка готовиться к возможному следующему заданию – «что делать?», а иногда заранее разрабатывает варианты ответа. Более того, разведка, в зависимости от содержания проблемы, может продолжать готовиться к каким-то своим действиям уже без постановки перед ней такого задания.
Подобное предвосхищение событий совершенно по-иному высвечивает роль разведки в формулировании заданий. Исходя из знания проблемы, глубины проникновения в причины ее возникновения и развития, осознания ее значимости для социума, разведка оказывается способной самостоятельно формулировать свои задачи и предлагать их потенциальному заказчику. В случае успеха, заказчик может возвращать разведке эти задачи уже в качестве конкретного задания. Если разведка обладает необходимым информационным потенциалом, если ее сотрудники профессионально отслеживают развитие своего социума и условия его взаимодействия с другими социумами, то она способна и прогнозировать возникновение тех или иных проблем, к решению которых заказчик может привлечь разведку.
Имманентная идеология разведывательной деятельности предопределяет ее способность самостоятельно формулировать свои задачи и приступать к их решению по согласованию с заказчиком.
Я не вижу причины, по которой мы должны стоять и смотреть, как страна становится коммунистической из-за безответственности ее собственных граждан.
Г.Киссинджер
При этом легитимность таких задач подтверждается их согласование с заказчиком и разведки является всего лишь инструментом государства, исполнителей власти. Соблюдается и иллюзия о ее полном подчинении и управлении заказчиком.
Довольно сложно однозначно определить, чего в такой форме взаимодействия разведки с заказчиком больше, страха перед ответственностью, лукавства, искренней уверенности или отказа от собственной позиции. Это особенно странно, если учесть, что разведка, как и всякая социальная система, обладает присущей ей автономией, которая распространяется и на определение ею задач своей деятельности.
Разведка, как полноправная социальная система, несущая ответственность за существование своего социума, не просто имеет право, но и обязана, самостоятельно формулировать задачи для своей деятельности и добиваться от заказчика их постановки в качестве задания. Это не просто ответственность некой структуры в государственном аппарате, и уж тем более не ответственность перед теми или иными, сменяющими друг друга, исполнителями власти, деятельность которых ограничивается продолжительностью их пребывания во власти. Это ответственность и перед эволюцией своего социума, как бы этот социум не относился к собственной разведке, и ответственность перед собственным предназначением.
Разведка пытается дать ответы на
вопросы, которые ей никто не задает.
шутка разведчика
Если считать, что только заказчик имеет право формулировать задачи разведки, то она может быть «озадачена» решением всех тех проблем, которые стоят или могут встать перед заказчиком. При этом заказчик будет ожидать от разведки «снятия» той неопределенности, которая составляет для него эмоциональную составляющую каждой проблемы. Неопределенность парализует принятие осознанных решений, продуцирует хаотические действия, что только усиливает эту неопределенность. В нейтрализации этой неопределенности, что возможно через получение информации, заказчик и видит смысл существования разведки.
Как род деятельности, разведка представляет собой организованные мероприятия, направленные на получение сведений, проверку их во всех деталях, систематизацию их в большое целое, дающее возможность предвидеть ход событий.
Л.Фараго
Опасность такого подхода не только в искусственно сокращении функциональности разведки. Дело в том, что заказчик руководствуясь этим принципом идет дальше считая критерием правильного решения наступление определенности. При этом не учитывается и то, что определенность «делает» проблему решенной лишь с эмоциональной точки зрения, когда заказчик может сказать себе – «теперь понятно что и как надо делать».
Делай то, что должно. Но не более того.
П.Сэлфинг
«у аналитиков появилась новая задача: разгадывать тайны» (B.D.Berkowitz, A.E.Goodman) и «разведчикам и аналитикам необходимо переключиться с секретов на тайны» (S.Landau)
Подобный призыв входит в некоторое противоречие с казалось бы общепринятой точкой зрения о том, что «разведка занимается чужими секретами». Однако дело не в некой новой моде и уж тем более речь не идет о «споре о словах». Вопрос как раз в соответствии разведывательной деятельности ее имманентности, ее сущности.
Поиск секретов, их обнаружение и открытие есть всего лишь получение сведений о тех процессах, которые происходят в рамках уже известной и в значительной степени понятной системы. Так разведка одного государства собирает сведения о другом государстве, стремясь в первую очередь восполнить недостающие, скрытые и скрываемые данные о нем. При этом разведка может выстраивать различные гипотезы о тех или иных вариантах развития событий и в соответствии с ними подключаться к ним. А заказчик уже обладает некоторым объемом представлениях о доминирующих тенденциях в чужом социуме, пытаясь принимать соответствующие решения. Чужие секреты известны тому, кто ими обладает. Все остальные лишь догадываются о их существовании.
Тайна относится к другому классу явлений. О ней не знает или всего лишь догадывается носитель тайны, но все остальные могут, в лучшем случае, предполагать возможность их наличия. Тайны относятся к тенденциям изменения самой системы, они еще себя зримо не проявляют, а существуют лишь в намеках, в косвенных признаках, обнаружить которые возможно лишь через контекстуальную интерпретацию. Она подразумевает не просто анализ происходящих в системе изменений, а их интерпретацию в соответствии с определенной концепцией, взятой разведкой за основу. Причем и сама эта интерпретация опосредована контекстом той ситуации в которой находится заказчик, социум заказчика, разведка и анализируемый процесс.
Сегодня проблема не в доступности информации, проблема – во внимании, которое мы готовы ей уделить.
Э.Цукерман
Что дальше?
1. Сформировавшаяся, как социальная система, в пространстве которой осуществляется специализированный вид деятельности, разведка способна прогнозировать те задачи, которая она будет вынуждена решать в тактическом и стратегическом будущем.
2. Однако это возможно только по мере познания разведкой присущих ей закономерностей, образующих смысл ее существования, смысл независимый от воли и желания кого бы то ни было. Являясь автономной социальной системой, разведка обязана выстраивать свое взаимодействие с потенциальными заказчиками, активно влияя на их понимание того, что способна и должна делать разведка.
3. Инициатива в формулировании и предложении таких заданий должна исходить от разведки. При этом заказчик не должен контролировать технологию разведывательной деятельности, обеспечивая тем самым соблюдения принципа невмешательства в ее осуществление. Только так заказчики и разведка могут соответствовать друг к другу в постановке задач и использовании их результатов.
4. Только в этом случае: а) заказчик не сможет редуцировать проблему до уровня своего понимания, и б) разведка не сможет редуцировать задания заказчика в соответствии с наличными возможностями и с собственным прогнозом о последствиях его исполнения.
5. Отказ от активной позиции в формировании задания обрекает разведку на кризис ее соответствия самой себе. В конечном итоге, она может утратить и способность самостоятельно формировать задачи по обеспечению своей деятельности средствами и методами.
6. Предложенная заказчику информация способна уменьшить его неопределенность, что отнюдь не гарантирует истинность принятого им решения. Степень уменьшения неопределенности не определяет необходимость данной информации. Эта необходимость определяется разведкой на основании ее представлений об основных тенденциях и закономерностях существования социума.
7. Только отказавшись, причем вполне осознанно и искусственно, от так называемой актуальности задач предлагаемых заказчиком, т.е. от их прямолинейного соответствию ситуации, разведка в большей мере сможет соответствовать своим функциям. Ее деятельность не должна быть синхронной обстоятельствам, а опережать их, предупреждая этим вероятные риски неопределенности, которые возникают только для тех, кто отстает от ситуации или всего лишь соответствует ей.
8. Не контролируемая разведкой постановка заданий уже опаздывает от ситуации. Эти задания утрачивают свою актуальность по мере осознания заказчиком формирующейся проблемы, хотя для самих заказчиков они и кажутся вполне актуальными. Такие задания уже прошли этап их осознания, что всегда «требует времени» (Т.Parsons. 1969).
9. Главная задача разведки в ближайшем будущем будет состоять в отслеживании возможного резкого и неожиданного изменения состояния иных социальных систем, в том числе их ускоренного и опережающего всех остальных развития в научно-техническом, идеологическом, социальном и т.п. плане и активном, всестороннем и бескомпромиссном противодействии этому.
4. Закрытая система
позиция:
основная проблема разведки – реализуя свое предназначение, максимально нейтрализовать закономерную тенденцию к превращению себя в закрытую социальную систему, что неизбежно привело бы к ее деградации.
Заявление о том, что разведка является закрытой системой, кажется вполне очевидным и не требующим никаких доказательств. Точно также, как и утверждение о том, что сама разведка создает эту закрытость, во всем себя засекречивая. Это так, если понимать закрытость только в контексте секретности и тех представлений о разведке, которые сложились у большинства. Впрочем, разведка сама «виновата» в таком отношении к себе большинства, целенаправленно «удовлетворяя» его интерес к себе этого большинства, распространением информации о наличии у нее каких-то особых средств и методов, специальных технологий и совершенно секретных способов управления людьми. Большинство почти никогда не догадывается, что таким образом разведка лишь легитимирует (узаконивает) право на существование и деятельность.
В разведке, как и в любой социальной системе, есть закрытые элементы, однако ее парадоксальным образом можно считаться одной из наиболее открытых социальных систем, так как она ориентирована на мониторинг ситуации, т.е. на отслеживание и получение информации, способной уменьшить неопределенности процесса принятия решений. Она должна быть максимально открыта «на вход и на выход», на поиск, получение и производство информации, и передачу ее, как можно большему количеству заказчиков. Закрытой частью разведки могут быть механизмы и технологии ее деятельности, которые являются всего лишь профессионально осмысленными обыденными действиями людей. В этом контексте разведку с полным основанием можно считаться системой профессионального управления информацией, и даже в том случае, если она проводит некие операции, они, в своей основе, опять же, представляют собой форму управления информацией.
Не делает разведку закрытой системой и произведенная ею так сказать секретная информация, которая в конечном итоге распространяется среди большинства, правда в уже специально подготовленном виде и без ссылок на разведку, как на ее источник. Эта информация, в снятом виде, содержится в принятых заказчиком решениях, а потому она доходит до всех, кто занят их реализации. А то, что большинство не знает, что и как делает разведка всего лишь бытовая формальность, которая, впрочем, характерна для каждого вида деятельности.
За закрытость разведки часто принимают ее самодостаточность в разработке собственных, только ей присущих комбинаций средств и методов, которые в той или иной форме встречаются и в других видах деятельности. В них нет ничего секретного. Использование в разведке каждого такого средства или метода по отдельности не несет в себе ничего секретного. Так сказать, «разведывательную специфику» эти средства и методы приобретают только в их, всякий раз уникальной, комбинации, которая разрабатывается применительно к конкретным и потому неповторимым условиям. При этом разведка адаптирует, состыковывает эти средства и методы таким образом, чтобы они для окружающих были бы вовсе «не видны» в качестве каких-либо средств и методов, а воспринимались бы как простое продолжение жизни.
Разведка в принципе не может быть закрытой системой. Она функционирует как максимально открытый приемник и столь же максимально открытый передатчик информации.
Действительной проблемой разведки на самом деле является ее естественное тяготение к ненужной и потому вредной для нее искусственной закрытости. Основные причины такого тяготения не связаны с технологией деятельности, со сложностью решаемых задач и даже не с условиями их исполнения. Они в так называемом «человеческом факторе», когда принадлежность к разведке воспринимается как нечто таинственное, секретное, элитарное и т.п. Это приводит к совмещению секретности и закрытости в сознании и поведении сотрудников разведки, что уже стало своеобразным «профессионально-культурным» кодом, который может оказывать серьезное негативное влияние на эффективность деятельности разведки.
Так «закрыть» может использоваться и для сокрытия собственных провалов и ошибок, для завышения стоимости произведенного разведкой продукта. Но, чаще всего, это стремление к закрытости неосознанно и проистекает из пресловутых «очевидности и необходимости», когда лучше предпринять дополнительные меры безопасности, чем допустить утечку информации. Нельзя отрицать в этом «человеческом факторе» и проявление зачастую неосознанного стремления к демонстрации своей избранности, уникальности, принадлежности к чему-то значимому, что недоступно всем остальным. Однако, все это не «закрывает» разведку.
в правильной рабочей среде сотрудники должны думать об удовольствиях не меньше, чем об открытии.
У.Уитни
Закрытость, как дополнительная мера безопасности, может использоваться и для создания новых организационных структур, что в большей степени указывает на неуверенность разведки в эффективности функционирования уже существующих подразделений.
Было бы неверно предполагать, что профессионалы разведки не осознают отсутствие каких-либо гарантий относительно того, что новые структуры будут работать лучше. Подобные структурные изменения являются одним из показателей нарастающего кризиса в разведке, когда ее структура начинает искусственно не соответствовать идеологии ее деятельности. Идеологии заведомо консервативной хотя бы потому, что каждая разведка формировалась на основании только своего индивидуального опыта, который всегда кажется единственной и главной ценностью. И разведка помнит, что каждая ее ошибка – это чья-то судьба.
При всем разумном организационном консерватизме разведки его стагнация или всякая структурная «революция» приводят к пусть и временному, а иногда и к затяжному кризису. И всякий раз он в той или иной мере связан с отсутствием четкого осознания того, что такое оптимальная структура, и не является ли очередное предложение по ее изменению очередным административным зудом сменившегося руководства. А в результате разведка превращается в огромный, малоподвижный и почти неуправляемый механизм, который, как иногда кажется, занимается обслуживанием самого себя.
Соблазн оптимизации структуры разведки связан со стойкой иллюзией – система становится более безопасной и управляемой в результате разграничения полномочий подразделений. Эта иллюзия имеет вполне объективное основание – структурная перестройка обладает некой обратимостью. Кажется, что всякое структурное преобразование, создание нового подразделения, всегда может быть отменено и вновь преобразовано, что позволяет реально контролировать функционирование и управлять.
Разведка пытается бороться с необратимостью последствий своей деятельности. Ей присуще стремление исправлять допущенные ошибки, несмотря на то, что профессионалы разведки однозначно осознают, что никакие ошибки разведки уже нельзя исправить. Они также понимают, что можно устранить причины совершенной ошибки, правда нельзя устранить причины будущей ошибки.
А одним из способов борьбы с ошибками является очередная структурная перестройка. Иного разведка еще не придумала. Со стороны кажется, что, занимаясь очередной структурной перестройкой, разведка просто борется с депрессией, неизбежной после каждой ошибки. Вот только «лекарство» оказывается слишком дорогим, т.к. никакая структурная перестройка ничего не гарантирует, и бессмысленным, т.к. совершенная ошибка почти никогда не повториться.
Решить проблемы разведки, вывести ее из кризиса невозможно откровенно административными мерами структурной перестройки. Необходима рефлексия, самоанализ, самопознание и самоосознание, которые способны возвратить разведку к собственной присущей только ей идеологии. Все остальное – позиция заказчика, некие колебания в условиях деятельности, удачи и неудачи можно рассматривать всего лишь как дополнительные импульсы для подобного самоанализа. В результате разведка становится еще более «открытой».
Что дальше?
1. Чем быстрее разведка осознает иллюзорность структурной перестройки собственной деятельности, как средства борьбы с ошибками и их последствиями, тем меньше будет вероятность формирования кризиса соответствия.
2. Структурная перестройка не помогает и повышению эффективности управления разведывательной деятельностью. Более того, структурная «революция» разведки не способна преодолеть необратимости совершенного ею, и приводит лишь к утрате управляемости разведывательным процессом. В любой структурной перестройке существует «субъективный след», те самые индивидуальные интересы ее инициаторов и участников, которые способные сделать любую перестройку средством реализации именно этих интересов.
3. В случае реальной необходимости целесообразно создавать временные целевые структурные подразделения ориентированные на конкретные задания. Однако, используя их преимущества – мобильность, адаптивность, инвариантность форм работы и т.п. – следует жестко отслеживать временной период их функционирования с обязательным их расформированием после решения поставленной задачи. Практика использования таких подразделений способна доказать целесообразность децентрализации разведки в целом.
«Закрытость» разведки невозможна уже потому, что она обречена на взаимодействие со своими партнерами – другими социальными системами социума, задания которых разведка, собственно говоря, и выполняет. Комплементарность разведки – это ее способность устанавливать и поддерживать эффективное взаимодействие со всеми своими потенциальными партнерами по всему спектру своей функциональности. Любая разведка стремится к максимальной комплементарности и только через взаимодействие с партнерами-заказчиками она и способна функционировать. Через систему своих связей разведка получает задания и реализует продукт своей деятельности, получает информацию и оказывает влияние на развитие ситуации.
Характер комплементарности разведки, результативность ее взаимодействия с партнерами, позволяет определять ее эмерджентность – тот уровень развития, которого она достигла и насколько она способна самостоятельно: а) определять собственные функции, а, следовательно, и задачи, б) производить свой продукт, в) средства и методы этого производства и г) разрабатывать собственную идеологию и отслеживать соответствие своей деятельности этой идеологии.
Кажется очевидным, что всякая разведка должна стремиться к максимуму своей компетентности, что включает в себя и развитие ее взаимодействия со своими партнерами. Вот только практика показывает – бесполезность ожидать от заказчика стратегически ориентированных заданий. Они, эти заказчики, при всем демонстративно уважительном отношении к разведке, все равно воспринимают ее как свой собственный инструмент, как средство достижения своих целей. Их задания ориентированы на принцип «здесь и сейчас», когда ситуация для них настолько сложна, что без помощи разведки они сами не могут принять решение.
Во взаимодействии с партнерами разведка вынуждена занимать активную позицию – обеспечить прогнозирование основных тенденций в развитии социума, предусматривать это развитие и продуцировать те задачи, которые и следует предложить партнерам-заказчикам.
любое единство, используемое в системе, (…) должно конституироваться ею самой, а не вносится из ее окружающего мира.
Н.Луман
Закрытостью разведки нельзя назвать и необходимое сокрытие ею своих технологического функционирования. Она вынуждена идет на существенные затраты для осуществления подобного сокрытия. (E.Morin.1977) Вся ее технология подвергается необходимому жесткому засекречиванию, что может стать причиной формирования кризиса соответствия. При этом степень секретности, ее характер должен определять не субъективными представления сотрудников и даже не накопленным опытом, а идеологией разведывательной деятельности, которая предполагает разумную достаточность. Уровень профессионализма разведки, ее зрелость и, в конечном итоге, эффективность определяется способностью поддерживать эту разумную достаточность, сохраняя необходимую открытость и столь же необходимую закрытость от проникновения потенциального противника.
Только это позволяет разведке оставаться самореферентной системой, т.е. сохранять собственную автономность и независимость существования, способность заниматься самоанализом, воспроизводить себя, самоорганизовываться и самоосуществляться. Эффективная разведка существует автономно от социума, причем ее автономность характерна только для разведки, в то время как другие автономные социальные системы социума существуют и действуют по другим правилам.
Автономность разведки в первую очередь связана с ее самодостаточностью, которая проявляется в способности самостоятельно выполнять поставленные задания, определять перспективные задачи своей деятельности и в определенной степени отслеживать как происходит внедрение полученных ею результатов. Средства и методы своей деятельности разведка также создает самостоятельно не обращаясь ни к каким социальным структурам. И то, что разведка выполняет задания заказчика, который, как принято считать в этих заданиях выражает интересы всего социума, и то, что именно этот заказчик финансирует деятельность разведки и через него происходит реализация полученных результатов не ограничивает автономность разведки, а скорее очерчивает ее контуры. Автономность разведки «поддерживает» четкость определения ее идеологии, однозначность ее формулировок, но главное жесткая ориентация на ее соблюдение в практической работе.
Правда, когда разведка в полной мере достигает своей автономии или приближается к этой мере, она почти непременно начинает свое движение к собственному регрессу, который проявляется в виде корпоративного единства, сознательного отказа от дифференциации (разнообразия) практик поведения и ментальности, стереотипизации используемых технологий и т.п.
Без должного контроля за развитием автономности, она начинает «работать» против разведки. За такое развитие обычно принимают «накачивание» новой закрытости, всегда происходящее под лозунгом оптимизации и повышения эффективности. Поэтому разведка должна сама отслеживать рамки своей автономии на основании ее соответствия своей имманентной идеологии. Одним из критериев такого соответствия является эффект мультипликации (H.Spencer. 1887), т.е. способности системы самостоятельно продуцировать новые идеи и технологии, которые, в свою очередь, становятся основанием для эволюции этой системы как бы из самой себя. Для разведки эффект мультипликации выражается не в каких-то совершенно экзотических средствах и методах деятельности, которые изобрести она даже не пытается, а в разработке эксклюзивных, одноразовых комбинаций из уже апробированных средств и методов, которые подчиняются ее имманентной идеологии.
Разведка в своей идеологии не боится принципа «не наблюдаемости воздействия», который только при неверном его истолковании и применении способен приводить к закрытости системы. Обычно в примитивном толковании этот принцип понимается, как сокрытие действий разведки от противника. Однако не следует останавливаться на таком понимании, а нужно углубить его до уровня действительного профессионализма, когда действия разведки «сливаются» с обычными нормальными действиями любой иной социальной системы, когда они не заметны никому, ни противнику, ни участникам деятельности, ни кому-либо из сторонних наблюдателей. И этому очень помогает демонстрация очевидной таинственности разведки, ее «специфики», публичное обсуждение успехов и неудач и т.п., что, конечно же, никакого отношения к разведке практически не имеет.
Что дальше?
Для того, чтобы выйти из современного кризиса разведка должна осознать опасность своей склонности к закрытости, которая приводит к: а) постепенной деградации из-за отсутствия притока новых идей и канализации уже отработанных; б) возникновению у социума, не важно обоснованного или необоснованного, страха перед ее «злым умыслом» захватить власть, установить тотальную слежку, абсолютное управление всеми и т.п.
Если разведке не удается нейтрализовать эту тенденцию, социум начнет выстраивать оборону против того, что не понимает и от чего, как кажется, исходит опасность. Но обороняться постоянно социум не может и потому когда-то «нападет» на собственную разведку, принудив ее к собственной реконструкции, что никогда не заканчивается для нее позитивно.
Разведка должна смириться с тем, что эволюционный потенциал, закладываемый при ее создании в качестве социальной системы, постепенно растрачивается и практически исчезает через 20-30 лет функционирования. Постоянное пополнение инновационными включениями идей из других социальных систем помогает лишь блокировать развитие кризиса соответствия. Разведка нуждается в периодической смене парадигмы мышления (революции идеологии), что только отчасти связано с изменениями условий ее деятельности. В значительно большей степени необходимость такой смены определяется отставанием разведки от самой себя, от способности самостоятельно производить инновации.
