Рита Мурз
Марсианское пламя
– А ты чем занимаешься? – Альба крутила в руках букетик, разглядывала цветочки. – И букашки ползают.
– Полноценная экосистема. А я как и раньше сижу, любуюсь видами и крепко держу в руках штурвал.
– Получается?
– Мне кажется, да. Жалоб не было. А тебе не хватило времени, чтобы это понять? Могу ещё прокатить по Марсу.
– Я ещё на Земле это поняла. Ты ведь на следующей неделе домой возвращаешься? Там тебя уже ждут, – Альба улыбалась, но в голосе звенела горечь. Она опустила голову.
– Я продлил контракт ещё на сезон.
– А что так?
– Я здесь привык, – пожал плечами Антон. – Да и на Земле мне уже тесно.
– А я думала из-за меня. Ошиблась?
– Нет. Ты стала основной причиной моего решения, – Антон старался не смотреть на девушку, но глаза невольно косились в её сторону.
– Пожалеешь? – Альба состроила гримаску, чуть задрав остренький носик, так она делала всегда, когда была довольна собой.
– Я пожалел только об одном, что убежал от тебя.
– Так это был побег? – Альба сделала вид, что удивилась.
– В своем роде.
– Будем считать, что я тебя догнала, – Альба остановилась и встала перед Антоном. – Я наигралась, теперь всё будет серьезно.
– Куда уж серьезней, – Антон изо всех сил сдерживался, чтобы не поцеловать Альбу. И тут он заметил на её груди цепочку с кулоном из серого марсианского камня с голубыми жилками. Эдик отдал ему этот камушек, когда они только познакомились, и Антон отправил его на Землю, как прощальный подарок Альбе. Или как надежду на новую встречу.
– Я хотела приехать раньше, сразу как получила подарок, но на Марсе не нужны были учителя, а туристов сюда до сих пор не пускают, – вздохнула Альба, она так долго репетировала их встречу, так много хотела сказать, и так легко оказалось признаться в самом главном.
– Идем, сегодня в кинотеатре покажут премьеру, – сказал Антон и поправил прядь волос, упавшую на лицо Альбе.
– Какую?
– Там и узнаем, – он взял девушку за руку и потянул за собой.
Сеанс закончился, на улице зажглись фонари, погода под куполом станции всегда была хорошей, каждый вечер включались автоматические лейки и парк окутывал приятный влажный туман.
Эдик стоял у выхода из клуба с перемотанной рукой.
– Что случилось? – спросил Антон, он весь вечер не выпускал руки Альбы.
– А, – отмахнулся Эдик. – Кофе пролил, болит жутко. Ты Мишку не видел, уже часа два его найти не могу.
– Нет, кино он не смотрел, видимо всё ещё возиться с воробьями. Как работа?
– О, прекрасно! – вспыхнул Эдик, глаза его тут же загорелись яркой детской радостью. – Земля готовит команду по добыче камня, здесь же планируют построить завод по переработке. Уже подписали приказ на строительство лаборатории. Угадаешь, кто её будет возглавлять?
– Поздравляю, – Антон пожал здоровую руку Эдику. – Ты к врачу ходил.
– Само пройдёт, не впервой, – отмахнулся Эдик.
В этот момент они ещё не знали, что то была первая искра великого марсианского пожара. Огня его никто так и не увидел, но каждый почувствовал силу пламени, охватившего всю разбросанную по планете станцию.
***
Альба лежала на груди задремавшего Антона, смотрела в окно и думала о чём-то очень далеком, земном и уже давно прошедшем. В очередной раз её жизнь круто поменяла направление, но сейчас в самую лучшую сторону и снова благодаря Антону.
Под окнами кто-то прошёл, послышись голоса, их становилось всё больше. Некое волнение наполняло воздух за окном. Послышался звук мотора, голосов стало ещё больше.
– Что там за шум? – проснулся Антон.
Альба выглянула в окно, у дверей стоял медицинский транспортёр, вокруг собрались люди, они о чём-то говорили, волновались. Антон оделся и спустился вниз.
– Что случилось? – спросил он.
– Да кто его знает, – пожал плечами Мишка. – Эдик руку обжёг, а сегодня температур поднялась. Его ещё вечером увезли, а сейчас кому-то из шахтёров стало плохо.
– Да, не просто кому-то, а бригадиру, и ещё одному рабочему, – сказал мужчина, который служил на космодроме.
Следующее утро преподнесло сюрприз. Антон пришёл в гараж, дел сегодня было много, но всё сорвалось. На воротах висело объявление о карантине на двенадцатой шахте.
– Неужели всё так серьезно? – спросил Антон, в конторе был только старший водитель Игнат, остальные сидели в гараже возле своих машин и обсуждали новости.
– Заходи, – попросил Игнат. – И дверь закрой. Радиация.
– В шахтах? – спросил Антон.
– Да. За ночь пятерых госпитализировали. Вот, и сейчас позвонили, в госпитале ещё четверо специалистов из шахт. Всё, карантин. Вот теперь сидим, думаем, как дальше жить. Михеев отправил группу для проверки. Добурились,– вздохнул Игнат.
Антону повезло, Михеев погонял его по заданиям, так что сидеть не пришлось, а вечером в контору приехал Бор, механик-конструктор:
– Забрал аппарат, – вздохнул он, и довольный уселся на стул напросив Игната.
– Какой аппарат? Откуда? – не понял Антон, он зашёл закрыть смену.
– С двенадцатой шахты. Я же паука-бурильщика своего доработал, вот и оставил там…
– А радиация как же? – Игнат вытаращил на Бора круглые глаза.
– Нет радиации. Всё проверили, каждый камушек, каждый закоулок, и в пещерах всё облазили, и сверху – нигде не пищит.
– И что же это такое? – Игнат задумчиво почесал бритый подбородок.
– Не знаю, Михеев отправил ребят кабинеты проверять. Я-то сразу удивился, мой паук молчал. А не о чем было говорить. В пятницу ещё испытания стояли, что теперь делать? Свернут же программу, бедный мой паучок. Может, перенесут.
– Булыжник, – возмутился Игнат. – Там люди в госпитале, вроде кто-то в коме, а он за испытания переживает!
– Это космос, брат, – спокойно ответил Бор. – Здесь каждый день если не кома, то смерть. Вот на Юпитере строители погибли, а испытание новых технологий – сверхважная задача. Сегодня машины проверим, завтра люди выживут.
– И не поспоришь, – согласился Антон.
***
Не прошло и недели, как объявили карантин на всей станции, да не простой а самый строгий. По улицам ходили патрули, в столовую пускали по расписанию, из общежитий никого не выпускали. Всех детей с родителями переселили в школу. Только папа одного мальчика остался в общежитии, и родители Лизы. В этом году девочки исполнялось восемь лет, и она была первым ребенком, рожденным на Марсе.
– Говорят эпидемия, – сказала Лиза подсев к Альбе на прогулке. – А папа на двенадцатой шахте работал, он уже не вернётся, да?
– Вернётся, кто тебе такую глупость сказал?
– Слышала, – девочка шмыгнула носом, слезинка скатилась по щеке. – И маму ко мне не пускают.
– Ну ты же с ней сегодня разговаривала, она сказала, что всё хорошо, – Альба утерла слезинку и обняла Лизу, та расплакалась ещё сильнее:
– А все взрослые так говорят, когда всё плохо, чтобы мы не переживали… Не работает.