Риша Вольная
Одна из тысячи звёзд
– Кроха, я не могу по-другому. Да и ты особо не способствуешь моему самоконтролю.
–Это еще почему?– засопела я, уткнувшись носом в его плечо.
– Ну, во-первых, ты постоянно со мной споришь, что вызывает желание тебя хорошенько отшлепать. А во– вторых, ты меня чертовски возбуждаешь. Так что, если б не твоя …это хренофобия, я б тебя трахнул прям сейчас, на этом столе.
Я как-то громко сглотнула вмиг собравшуюся слюну и, слегка запрокинув голову, посмотрела в лицо Даниила. Его темно-шоколадные глаза обещали поглотить меня без остатка. Отпустив мои руки, он зарылся пальцами в мои волосы, прихватив у самых корней.
– Но я читал, что при твоей проблеме прикосновения ты должна получать дозировано. Так что, пожалуйста, прекрати меня провоцировать.
– Ты читал о моей проблеме?
Я так удивилась, что у меня, кажется, даже рот приоткрылся.
– Боже, конечно, я читал! У моей девушки проблема, я же должен понять, как ее решить. А твой способ – вливать в себя алкоголь – меня совершенно не устраивает.
Да, полный звездец! Я возмущенно заверещала.
– Арчинский, это когда я успела стать твоей девушкой? Мы встретились всего два дня назад, а …– но меня грубо прервали, заткнув быстрым и очень горячим поцелуем.
– Вот просил же не провоцировать! –прекратив поцелуй, пожурил мужчина. – Сначала этот сладкий приоткрытый ротик, а твои вопли меня, вообще, скоро доконают.
Я ошарашенно молчала.
– Ооо, Кроха! Так значит, в практике этот метод и правда работает. Так и знай, на будущее. Как что…и поцелуй.
Ну, я, конечно, малость в шоке от поступившей информации вперемешку с соблазнительными поцелуями.
Даниил снова мягко поцеловал, лишь слегка прикасаясь к моим губам.
– Звездочка моя эстрадная, мы с тобой встретились больше трех недель назад. Так что та первая встреча для тебя стала роковой, так как я не могу пройти мимо девушки, которая обозвала меня зеленым страшилой и посоветовала самого себя оттрахать. Считай, что ты моя с той самой ночи.
– Арчинский, обалдеть можно, как тебя прет! – тихо выдала я, все еще прибывая в шоке.
Он отпустил мои волосы и, подхватив под попу, спустил со стола, напоследок хлопнув по ягодице.
– Так, разговоры временно окончены. С подробностями становления моей девушкой разберемся позже, а сейчас поедем на завтрак. Я ужасно голоден.
В конце фразы он мне подмигнул и, снова хлопнув по попе, пошел одеваться. Вот же сексуальный извращенец.
–Даниил, прекращай меня шлепать по заднице, это уже начинает бесить.
– Ну, что ты! А мне так легче становится, считай это частью курса по лечению моей головной боли.
– Данииил!
– Знаешь, Кроха, зови меня Дан. Ну, так короче, а то во время оргазма Даниил будет звучать как– то длинно.
Я стояла и пыхтела, как самовар, а этот засранец спокойненько с гаденькой ухмылочкой обувал туфли.
–Арчинский, я, блин, так называть тебя буду, что святые в гробу переворачиваться будут!
– Во время оргазма– то?
– Ууу, нет…во время твоего убийства!
Этот упырь местного разлива, закончив с обувью, направился в мою сторону, на ходу надевая пиджак. Я метнулась за стол. Ага, знаем, плавали. Его способ заткнуть мне рот, а заодно и мозг, нам теперь известен обоим.
– Селина, не скачи, как коза! Там стекло, ты можешь порезаться.
И, правда, я совсем забыла, что в порыве бешенства расколошматила вазу, подарок мужского коллектива на Восьмое марта.
Мужчина обошел стол и, приобняв меня, поцеловал в висок.
– Селина, собирайся. Я выйду, вернусь за тобой через пятнадцать минут, чтоб была готова. И прошу тебя, аккуратнее со стеклом, достаточно твоей шеи.
Я кивнула и только открыла рот для вопроса, как меня перебили.
– Все вопросы потом. Я знаю, что их у тебя тысяча, но давай сначала покушаем… я вчера точно не завтракал и уж точно не ужинал.
Отпустив меня с глубоким вдохом, отправился на выход. У дверей добавил, что попросит кого-нибудь прийти и убрать остатки вазы. Спорить не стала.
Мне выделили всего пятнадцать минут на сборы, и не думаю, что хоть минутой больше.
Глава 7.
Даниил.
Кафе, что мы нашли недалеко от больницы, было замечательным. Небольшое, уютное, с разнообразным меню, в котором была и домашняя еда, что очень радовало. Готовить я умел, но не очень любил, поэтому делал это редко. Чаще это рестораны, а иногда домработница готовила по моей просьбе.
Завтракали мы в полной тишине. Посмотрел на Селину, которая сосредоточенно поливала сиропом блинчик, а потом медленно его резала. Я был не против ее молчаливости, так как обоим было, что обдумать. Хотя и понимал, что вагон ее вопросов мне не избежать. Но для начала неплохо б самому разобраться в своей отключившейся на время голове.
А нормально думать я не мог с минуты, как мои парни сообщили, что на Селину напали в ее же кабинете. На тот момент у меня шли переговоры с поставщиками офисной мебели для моего нового делового проекта.
Набрал Артему и попросил отвезти этого уродца в мой клуб. Место было недалеко от города, тихое и малолюдное, которое за последний год больше стало нашей тайной штаб-квартирой, чем ночным клубом.
Освободиться от скучных дядек мне удалось только через сорок минут, а спустя полчаса бешеной скорости я был на месте.
Артем меня ждал, чтоб узнать о моих намерениях. Конечно, убить! Сначала пытать, вдруг расколется, а потом помочь сдохнуть. От знакомой ярости, бушующей в теле, хотелось только бить и снова бить, пока не отпустит чувство вины. Не уберег! Не успел!
Девчонка, бл*ть, при наличии моих возможностей была совсем одна. Ей угрожали, ее порезали, ее вообще могли убить…а рядом никого. Какого хрена она не позвонила?!
Снова из-под ресниц взглянул на девушку. Она усердно жевала блинчик, а на нижней губе блестела капля сиропа, которую отчаянно хотелось слизнуть. Прям до боли в паху. Я сам себе удивлялся, но Кроха заводила с полпинка. Я ни капли не соврал ей, говоря, что рядом с ней мой самоконтроль отказывает, а зверь внутри меня требует сорвать с нее ко всем чертям всю одежду и сделать своей всеми возможными способами.
Меня держала в руках только ее фобия прикосновений, которая требовала «системного, поэтапного подхода и дозированного внесения пугающего элемента». Вопрос, насколько меня хватит в такой изощрённой пытке?
В глаза бросился кусочек лейкопластыря на ее шее, который она старательно прикрыла шейным шелковым платком. В крови снова заиграла злость на себя и на урода, посмевшего тронуть. Ну, с говнюком я вчера разобрался. Наверное, впервые в моей жизни с таким удовольствием слушал, как трещат кости под моими кулаками. Мне даже его кровь потом смывать было лень, но ехать в таком виде куда-либо было точно нельзя.
Артем был тоже жутко злым и недовольным, что выражалось и в силе удара, и в бешенстве в глазах. После он мне, конечно, высказался о том, что просил не думать, не трогать и не приближаться к Селине. Мужик, наверное, и мне бы вмазал, что было бы вполне заслуженно, но его что-то сдерживало.
До глубокой ночи решали проблемы, так как урод дал нам информацию, но ее надо было проверить, прежде чем действовать. Вымотанные, но все равно еще злые, пили очередной кофе на автомобильной мойке, куда заехали после отгрузки будущего трупика к воротам его босса, так как вряд ли его оставят в живых. Свою миссию он выполнил, а лишние люди никому не нужны. Тогда же Артем сказал, что Селина не позвонила мне, так как защищала. Я аж кофе поперхнулся. Защищала?! Бл*ть, зачем меня защищать? Заодно объяснил, что моя рожа еще цела только потому, что Селина очень старалась мне не навредить, а он не хочет стать тем, на ком она потом душу отведет за мои раны.
Кажется, после этого вопросов стало еще больше, и я решил ехать к моей защитнице сразу. Желание надрать ей задницу усилилось, когда узнал, что она осталась ночевать на работе. Отправив Артема домой, поехал воспитывать упрямицу, а заодно прочистить мозги и поправить ребра охране в профилактических мерах. Пока добирался до больницы немного успокоился и решил пацанов не калечить, а остановиться на прочистке головы. За то Селине собирался показать "Содом и Гоморру" вживую, так сказать "7D– экранизация", но вид спящего ангела выбил из колеи. Я просто сидел напротив и смотрел на нее. Дожился, бля!
–Даниил…
От голоса девушки очнулся, посмотрел на нее и снова потерялся в ее глазах. Казалось, что я в них могу смотреть вечно. От солнечного света, что проникал в окно, они стали ярко голубыми, почти не видно зрачка, огромными и глубокими. Белая полупрозрачная блузка делала ее совсем воздушной и невинной.
Ее бровка вопросительно изогнулась, в уголках губ заиграла ироничная улыбка. Да, со стороны я, наверное, выглядел, как дебил с немигающим взглядом.
– Медвежонок, ну, ты совсем-то не замерзай. Я в курсе о губительном влиянии своих глаз, так что не надо так долго в них смотреть. Люди обычно так и делают, не смотрят, – она, усмехнувшись, продолжила. – Знаешь, даже моя мать не выносит их, говорит, что это какое-то проклятие моей прапрабабушки по папиной линии. В детстве она заставляла опускать глаза, и всем говорила, что я такая стеснительная, что глаз от пола оторвать не могу. Когда я стала старше и отказывалась ходить с опущенной головой, она надевала на меня солнцезащитные очки и продолжала твердить что так надо, а иначе мое проклятие на людей перекинется. Идиотизм чистой воды.
– А сейчас?
– А сейчас? Я давно послала мать по всем известному адресу, а глаза, как видишь, не прячу, но смотреть в них долго не рекомендую.
– У тебя потрясающе красивые глаза, а твоя мать, прости, полная дура. Тут гордиться надо бы…а не прятать.
Селина замерла, собираясь отвести взгляд, но я его удерживал своим. Она быстро несколько раз моргнула, а потом, глубоко вдохнув, опустила глаза, изучая полупустую тарелку.
– Спасибо, ты практически первый, кто так легко переносит мои …заскоки.
– Практически первый?– уточнил я.
– Ну, да. Алиса и Артем тоже спокойно выносят мои взгляды, но все равно я чувствую, что им как-то не по себе.
Кроха снова принялась пилить блинчик. Я же дальше не стал развивать эту тему, чувствуя, что ей некомфортно. К тому же лучшее доказательство моих слов– это действие.
– Даниил, а что с твоими руками? – спросила девушка, не отрываясь от своего дела. Наверное, только хирурги могут так педантично разделывать блинчики.
Я вдохнул, закинул в рот кусочек свиного, хорошо прожаренного стейка. Пока жевал, думал, как лучше ответить – соврать, что был на тренировке или сказать, что месил тесто из вчерашнего урода. К моей огромной радости, у девушки зазвонил телефон.
– Даже не думай, вопрос все равно остается актуальным! – бросила она мне, отвечая на звонок.
Кто бы сомневался, что память у нее хорошая. Судя по ответам, звонила Алиса. Селина закатывала глаза, стонала и была готова сдаться в плен за время разговора, видимо, способность выносить мозг у них с подругой одна на двоих. Пообещав подруге рассказать все подробно, но попозже, девушка скинула вызов и закинула мобильник обратно в сумку.
– Знаешь, Медвежонок, на беззвучном режиме мне эта штука нравится намного больше.
– Это ты про Алису или про телефон?
Девушка хохотнув, откинулась на спинку диванчика.
– К большому несчастью, у Алисы нет такого классного режима, но она все равно моя самая любимая.. так что даже не пытайся.
Я смиренно выставил ладони перед собой, признавая поражение.
Кроха самодовольно хмыкнула. Маленькая госпожа, блин. Указательным пальчиком показала на мои руки, намекая, что пора отвечать на вопросы.
– А это я шел, упал, очнулся…
– Гипс, – закончила за меня Селина, – А упал ты прям кулаками на чье-то тело? Давай, дуру из меня делать не будем, я и так сегодня не в форме.
Посидели, перекидываясь взглядами, пару минут, но отступать девчонка не собиралась.
– Это, Кроха, я беседовал с твоим напарником по вчерашнему боевику. Объяснял ему, невоспитанному хаму, что девушек хватать и резать нельзя, а нападать на мою девушку– это просто попытка самоубийства.
– Так, и снова вернулись к старым баранам! Я не пойму, где я проморгала или проспала факт становления твоей девушкой?
Селина сузила глаза, смотрела на меня с жаждой крови и нервно постукивала ножом по краю тарелки. Вот к бабке ходить не надо, чтоб узнать, о чем она думает. Вздохнул, расслабляясь. А кто сказал, что будет легко?! Такие упертые, как моя Звездочка, не сдаются без боя.
– Сель, мы это уже обсудили. Ты моя, другие варианты не принимаются. Если тебе станет легче, то реши, что я самодур и тиран. Все, это тема временно закрыта, переходим к следующей. Вот, например, чем мы займемся после завтрака, какие планы у тебя на сегодня?
Девушка усиленно пыталась не заорать, не послать меня в далекий матерный полет, и успокаивающе выдохнув, прошипела:
–Арчинский, тебе в кофе бессмертие что ли добавили, ммм?
Я улыбнулся, прям так от души. Смотреть, как эта маленькая бестия злится, сплошное удовольствие. Вся голубизна глаз и воздушность пропали, остался сплошной сгусток энергии. Ее серебристый взгляд резал, крылья носа слегка раздувались, вот только дыма из ноздрей не хватает. Не думаю, что она понимает, как ее открытость эмоциям и несдержанность притягательны для мужчин, словно она дикая кошка, которую надо поймать и заклеймить.
Не отрывая от нее взгляда, протянул руку по столу вперед и перехватил ее ладонь, которая яростно сжимала бумажную салфетку. Наклоняясь немного над столом и одновременно подняв ее руку, прикасаюсь губами к запястью. Девушка вздрагивает, звякает выпавший нож, но руку она не отнимает. Получив ее молчаливое согласие, слегка прикусываю кожу, а затем нежно зализываю место укуса, рисую языком узоры и периодически посасываю кожу.
Под моим языком бешено стучит пульс, серебро в глазах плавится, и на место удивления приходит очаровательное возбуждение. Ее пальцы ложатся мне на челюсть, поглаживая мою щетину. Как только слегка ослабляю захват ее запястья, ладонь скользит мне на щеку, нежно дотрагиваясь до волосков. Накрываю ее ладошку своей, поражаясь, какая она все– таки маленькая.
– Тебе нравится моя щетина? – тихо спрашиваю и, поворачивая голову, целую в середину ее ладони.
Она судорожно сглатывает и легонько кивает.
С сожалением отнимаю ее руку от своего лица и, оставив ее в своей ладони, кладу на середину стола. Откидываюсь обратно на спинку кресла. Кроха хмурится, но я тут же поясняю.
– Мне очень нравится, когда ты меня касаешься. Чтобы оценить насколько сильно, можешь заглянуть под стол. Но мне абсолютно не нравится, как парни за столиком справа пялятся на тебя. Я прям точно знаю, какие хреновые мыслишки бродят в их маленьких головках.
– Ну, просто смотреть на людей, вроде бы, не запрещено,– ее слова сопровождались легкой улыбкой.
– А я не люблю столь пристального внимания.
– И это говорит многократный победитель боев ММА в категории "тяжеловесов", всем известный "Сибирский медведь" или "Убийца – Медведь", получивший свое прозвище за смертельный хук, а также самый сексуальный и богоподобный мужчина, по мнению шести женских журналов. Дальше продолжать? Кстати, Медвежонок, я прямо-таки угадала с твоим прозвищем.
Я удивился. Девочка, смотрю, подготовилась – ознакомилась с моей биографией. А я еще думал, чего она там в телефоне интересного вычитала, не отрывалась от него всю дорогу, пока ехали в кафе.
– Решила познакомиться со мной поближе? – лениво поинтересовался, закидывая в рот остатки стейка, орудуя левой рукой. Правой все также держал ее ладонь.
– Ага. А то типа девушка твоя, а о тебе, кроме имени, ничего не знаю. Вот гугол мне в помощь.
– Могла бы у меня спросить?
– Ой, Даниил, а то ты прям торопишься мне все рассказать.
Селина хмыкнула и стала допивать свой кофе, поглядывая на меня из– под ресниц.
– Согласен, не люблю говорить о себе, в прочем, как и ты. Так что мы квиты.
Она огляделась по сторонам, недовольно тряхнула высоким хвостиком на голове, поморщив носик. Вот же упрямая кобылка! Может, именно это в ней и цепляло?! Упрямство и желание во всем и всегда быть самостоятельной, и неважно, что подумают окружающие.
Я погладил ее пальцы, отвлекая от созерцания осенних берез через панорамное окно кафе.
– Селин, ты слишком напряжена. Тебе нужно сбросить это напряжение, и я знаю неплохой способ, как это сделать.
Резкий разворот ко мне. Цель достигнута. Я игриво поиграл бровями и даже подмигнул. Оценив мои мимические намеки, она, с видом барышни девятнадцатого века, которой предложили прогулку по темной аллее без сопровождения, выдернула ладонь и сложила руки на груди. Да, грудь у нее потрясающая.
– Повторяюсь, но мои прекрасные глаза выше.
Я перевел взгляд. На меня смотрели взглядом удава на всем известного кролика.
– Медвежонок, дай угадаю! Этот способ связан с задним сиденьем твоего шикарного мерседеса? Так как водительское и пассажирское ты наверняка опробовал. А заднее еще краш-тест не прошло?
– Крох, ты так высоко ценишь мои сексуальные таланты и думаешь, что я трахаю все подряд, все что движется?
– О, а что категория «недвижимое» тоже попадает в твой список? Боже, тогда ты еще больший извращенец, чем я думала.
Я заржал. Черт, она всегда меня переиграет. Через смех выдавил:
– Конечно, моя мечта с нашей первой встречи – это тебя связать, вставить кляп и хорошенько отшлепать. Хотя ты в курсе, я периодически на это намекаю. Но прошу, давай не скатываться к банальщине – подписание договоров о неразглашении, выборе стоп-слова и прочей атрибутике, просто ты станешь моей рабыней, а я – твоим господином.
– Да что ты говоришь, – елейным голоском пропела Селина. – А туалетным ершиком или вантузом тебе не стать, а? Хотя нет, не думай над ответом. Я знаю способ, как решить твою проблему – надо просто сделать резекцию яиц, а то они на себя функции мозга берут, особенно самую главную – мыслительную.
Кроха элегантно встала, подхватив сумочку, нашла в ней кошелек, собираясь расплатиться. Я же говорю, самостоятельная до мозга костей, но такой ход я предусмотрел заранее.
– Селин, все уже оплачено, – наблюдая, как она нахмурилась, тоже встал из-за стола. Уже в процессе подъема допил кофе, прихватил свою куртку и направился следом за девушкой.
Кроха бодрой походкой уверенно топала на выход, закинув сумку и куртку на плечо. Темно-синие джинсы заманчиво обтягивали попку и ножки, а шпильки черных сапожек придавали ей пикантности. Главное, чтобы эта "пикантность" по мне не прошлась.
У дверей подхватил под локоток свою спутницу, притормаживая движение этого маленького паровоза. Нагибаюсь к ее ушку.
– Звездочка моя, я уверен, что тебе бы понравилось на заднем сиденье. Ты такая горячая, если судить по сегодняшнему утру, а я еще даже не видел тебя голую, не ласкал твои охрененные соски и ниже…
– Ааа, прекрати это немедленно, – девушка смотрела на меня смесью гнева и возбуждения.
– Хорошо, хорошо! – сделал шаг от нее, поднимаю миролюбиво руки. – Поехали, развеемся и снимем хоть часть напряжения, ну или хотя бы я сниму.
Она опустила глаза на мою ширинку. Приподняв бровь, усмехнулась.
– Это что ли в стриптиз-бар?
– Нет, радость моя колючая! Покажу тебе, чем занимаются настоящие мужики в свободное время и как разгружаются после выноса мозга упрямыми женщинами.
– Едут во дворец, который можно ломать, а там, как истерички, бьют посуду и ломают стены?!
– Если ты думала, что я не знаю сказок Джанни Родари, то ты заблуждаешься. Бабушка до девяти лет читала мне сказки на ночь, так что в этом вопросе я подкован.
Мы подошли к машине, и я открыл пассажирскую дверь для Селины, подавая ей руку, чтобы ей было удобнее залезть на сиденье. Она такая маленькая, что был бы автомобиль еще повыше, ее бы подсаживать пришлось. Хотя я не против подержаться за эту хорошенькую попку.
Девушка уселась, но придержала дверь рукой.
– Ну, а как же постоянные травмы головы у боксеров, которые превращают их в тугодумов в лучшем случае и в кретинов в худшем?
– Крох, ты путаешь чистый бокс и смешанные единоборства. Тебе на заметку, смертельных исходов в ММА было всего четыре, причем два из них были так называемые «подпольные», а травмы головы мы получаем в несколько раз меньше упомянутых боксеров.
Она немного неверяще уставилась на меня. Я быстро наклонился и чмокнул ее в нос, пока она задумалась, закрыл дверь. Обошел и сел за руль.
– Даниил, а почему только до девяти лет бабушка тебе сказки читала? А потом?
– А потом она умерла, и сказки читать стало некому. Да, и я вырос, чтоб слушать всякую вымышленную хренотень.
Она напряглась и как– то нервно пристегнула ремень безопасности.
– Извини, я не хотела… – но я перебил.
– Да нормально, не начинай. Все, поехали.
Селина.
Ехали почти традиционно, молча. Я не спрашивала, куда он меня везет, так как спорить с ним в случае несогласия – дело нервное и хлопотное.
Часть моих мозговых тараканчиков похожа на зомби, праздно шатающихся по извилинам, а другая – на энергичных попрыгунчиков. Этому состоянию, конечно, было объяснение, даже два. Во– первых, несмотря на то, что я не жаловалась на скучную жизнь, за последние два дня меня так тряхнуло, как Японию однажды, с магнитудой восемь баллов по шкале Рихтера. А во– вторых, этот огромный сгусток тестостерона, сидящий рядом, который, как выяснилось, не верит в сказки.
А я верю! Правда, это чувство живет так глубоко во мне и нечасто проявляется, но все равно верю. Еще в детстве поняла, что без веры во что– либо человек не живет, но тогда возникает вопрос: А во что верить?
Сначала я слепо, как любой нормальный ребенок, верила своей маме. С возрастом поняла, что мамулька– то моя не о том говорит, не тому учит, и пора брать в свои руки бразды правления. Маме твердили, что это подростковые заскоки и все пройдет, только это меня и спасло. Она дала мне время, а я им воспользовалась. Кинула все свои аристократические увлечения и занялась подготовкой к поступлению в медицинский университет.
Бедная Арина Архиповна – это моя мамочка – она пыталась из гадкого утенка – это я, сделать хотя бы приличную гусыню. Ну, куда мне в лебеди, страшненькой, с ужасными глазами, с желанием вскрыть труп нашей кошки Филимоны и понять, почему та умерла. К тому же в нашей семье прекрасным лебедем была моя младшая сестричка Аврора, свет ее изумительных нежно – голубых глаз и чистой белой кожи озарял темную жизнь моей матушки.
Я не жалуюсь, у меня всегда все было, я росла в достатке. Было все, кроме отца, который имел огромную торговую империю и двух постоянных любовниц, и любви матери, а тот единственный луч света, что у меня был, забрала смерть. Сердце снова пронзила боль, привычная, хроническая, но все равно острая, что я зажмурила глаза.
– Селин, тебе нехорошо? – голос Даниила прозвучал, как гром среди ясного неба. Мне казалось, что он сосредоточен на дороге и своих мыслях, но оказывается, мужчина за мной наблюдал. Открыла глаза и, повернув немного голову, посмотрела на водителя.
Он несколько раз кинул на меня беспокойный взгляд, но постоянно перестраивающиеся машины не давали возможности надолго отрываться от вождения.
– Все хорошо, порез немного болит. А ты лучше следи за дорогой, а то сегодня по травме дежурит врач, с которым мы в состоянии холодной войны уже девять месяцев.
– М-х, а что так?
– А я его на последнем новогоднем корпоративе чести лишила.
Брови Даниила удивленно приподнялись.
– Ну, в смысле в ответ на его «ухаживания», включающие изучение руками моих выдающихся частей тела во время танца, зажимание у стенки женского туалета и решение обслюнявить мой рот после шикарного тоста главного врача, я воткнула вилку ему в руку, сжимающую мою пятую точку, и послала далеким маршрутом в отдаленные, но столь знакомые всем места. Он, конечно же, малость обиделся.
– Кроха, ну, ты даешь! Вилку! Господи спасибо, что меня эта участь миновала, – тихо смеясь, радовался Даниил.
– Так, тогда в баре, да и раньше просто столовых приборов рядом не было.
Арчинский еще больше засмеялся.
– Охххх, Селя! Я с тобой столько смеюсь, сколько, по-моему, в жизни не смеялся.
– Ты сейчас намекаешь, что я похожа на персонального клоуна?! – спрашивая, приподнимаю бровь и удобнее перехватываю сумочку, чтоб сподручнее бить было. Немного совсем, все-таки водитель.
– Что ты, Боже упаси! Просто ты знаешь столько интересных и смешных историй, – выкрутился мужчина.
Я с кровожадным лицом устрашающе потрясла сумочкой в воздухе.
Даниил улыбнулся трусикоснимающей улыбкой, и, конечно, бить я его передумала, но появилось желание его покусать. Это все тараканчики– зомбики, они чуют молодую кровь и красивую, аппетитную плоть. В клетку их надо, в клетку!
– Кроха, расскажи что-нибудь о себе? Так сказать баш на баш. Я тебе про свое детство, ты мне про свое.
– А что? В твоем досье на меня нет исчерпывающей информации?
– Да я попросил узнать только основные факты за последние три года.
Даниил продолжал уверенно вести машину, периодически поглядывая на меня. Он прав, я, вроде, как задолжала ему. Как вырвались следующие слова, я сама не поняла.
– У меня был брат.
– Был?
Я, тяжело вздохнув ,отвернулась к окну.
– Сильвестр давно умер. Ему был двадцать один год, а мне двенадцать.
– Ты его очень любила? – голос Арчинского звучал непривычно тихо и мягко.
– Нет, Даниил. Я его не любила, – пришлось медленно выдохнуть, чтоб комок в горле ушел. – Я его боготворила! Он был всем тем, чем я не была. И я его убила.
Матюкнулась себе под нос, дальше мы с ним какое-то время ехали в напряженной тишине от моего признания. Я по-прежнему изучала в окне осенний пейжаз, каря себя последними словами про брата. Видимо, приближение годовщины смерти наводит на меня такой подсознательный ужас, что я болтаю об этом вслух. Еще бы, пережить такой вечер не каждому под силу, когда в тесном семейном кругу в течение пары часов его члены выговаривают тебе о твоей никчемности, бестолковости и считают виновной в смерти наследника папочкиной империи, хоть и косвенно.
Прям от имени всей моей души хочется материться и материться.
Я так увлеклась своими внутренними стенаниями, что не заметила, как мы остановились на парковке перед каким-то зданием.
– Селина, я уверен, что ты, в принципе, не способна на убийство человека, а тем более брата.
– Ты плохо меня знаешь, Арчинский,– хмыкнула я в ответ, осматривая место, куда этот верзила меня завес. На стрип– клуб не похоже.
– Да, согласен, я тебя мало знаю, но ты же врач, значит, в тебе чувство любви к жизни превыше всего. А еще моя девушка, в принципе ,не может быть убийцей, так как у такого опасного бойца, как я, девушка должна быть нежной и трепетной ланью. Равновесие противоположностей.
Посмотрела на мужчину, который, хитро прищурив глаза, ждал моей реакции. Провоцирует, тут даже патологоанатома вызывать не надо, и так диагноз на лицо.
– Арчинский, ну, тогда нам точно не по пути, потому что где я и где трепетная лань? Одному Богу известно, какое между нами расстояние.
Подхватив свои вещи, бодро вылезла из автомобиля. Передо мной находилось средних размеров двухэтажное здание, вывеска которого гласила, что это бойцовский клуб.
Ох-хахочешки-хо-хо! Такого поворота судьбы я не ожидала. Это был тот самый клуб, где когда-то занимался боксом брат.
Я замерла, как будто в соляной столп превратилась. Неужели в нашем городе больше нет других клубов по контактным видам спорта? Может, он специально все знал и притащил меня сюда?!
Мысли роем метались в голове, видать, тараканчики-попрыгунчики одержали победу над зомби. Неожиданно сзади почувствовало тепло, когда большие мужские ладони легли на плечи, скользнули вниз по рукам до самых кистей, захватив в теплый плен мои вечно холодные пальцы.
– Кроха, в одной полупрозрачной блузке почти в середине сентября уже свежо стоять. Вон руки ледяные, – пробурчал мужчина в мой затылок, согревая своим дыханием. Отчего мурашки побежали от самой шеи и вниз по всему телу.
– У меня всегда руки холодные, я тебе говорила. Это гипотонический тип кровообращения, – наморщила нос, так как поняла, что мужчине явно потребуется перевод. – Я гипотоник, у меня в норме низкое давление, поэтому кисти и стопы всегда прохладные.
– Эх, неправильно тебя назвали. Надо было Эльзой отмороженной, – усмехнулся здоровяк, вдавливая меня еще сильнее в свое тепло. – А я вот, наоборот, всегда горячий. Бабушка говорила, что я как печка на волшебном топливе.
Я была согласна с его бабушкой, даже собственный опыт имелся.
– Зачем ты меня привез в этот бойцовский клуб?
– Я здесь занимаюсь для поддержания формы – скоростные и аэробные комплексы, силовые тренировки, а также спарринг. Я же сказал, что везу тебя расслабиться, скинуть напряжение. Я вот так скидываю.
– А почему именно в этот клуб?– уточнила я, пытаясь по пути утихомирить гормоны, восставшие от близости Медвежонка.
– Я здесь почти год занимаюсь, Артем сказал, что это самый классный в вашем городе клуб.
Я усмехнулась. Да, конечно, самое лучшее для самого лучшего!
– Арчинский, а ты никаких темных историй про это заведение не слышал? – поинтересовалась я, выбираясь из его тепла на осенний промозглый ветерок. Солнце совсем в тучках спряталось. Ненавижу осень.
– Да особо не помню. Что-то рассказывали о парне, который повесился в раздевалке. Там мутная история – то ли поссорился с кем-то, то ли просто упился до сусликов. Это давно было, ты тоже знаешь эту историю? – неожиданно его нахмуренные брови прояснились, и Даниил слегка улыбнулся. – Ты привидений боишься?
– Ага, Арчинский, боюсь. Оно, это приведение, ко мне регулярно во сне приходит, – отходя от него и поворачиваясь лицом. – И парень тот был абсолютно трезвый, просто глупый.
Я посмотрела в его глаза, запрокинув голову, отмечая, как из них уходит веселость и приходит понимание. Ну, что ж, складывать и анализировать он точно умеет.
– Бл*ть, Кроха! Только не говори, что это был твой брат?
Выдавила из себя горькую усмешку. Ну, он же просил не говорить, вот и помолчу.
Арчинский отошел в сторону деревьев, что росли вдоль небольшой парковки. Я быстро надела куртку, так как без тепла мужчины стала моментально замерзать. Он там что-то бормотал, явно не Пушкина цитировал, нервно проходился от дерева к дереву, а потом обратно. Затем со всей силы несколько раз ударил кулаком по дереву, что кора малость осыпалась.
Я поморщилась, зная, что кожа на костяшках пальцев теперь разорвана в клочья, так как удар пришелся по вчерашним ранам. С дерева, красиво кружа, полетели желто-красные листочки. Осень в этом году ранняя и прохладная. Говорю же, ненавижу.
Арчинский направился ко мне, на ходу стирая кровь с руки белоснежным носовым платком. Мама всегда мне говорила, что если у мужчины есть аккуратно сложенный носовой платок, то это признак аристократизма. Арчинский Даниил – боец ММА, который любит крепкое словцо, аристократ? Будь мама в гробу, точно бы перевернулась от такого кощунства, что еще раз доказывает, что она часто ошибается в людях. Как ни странно, этот парадокс вернул мне настроение, отгоняя постоянную тоску на положенное ей место, глубоко в сердце.
