Риша Вольная
Одна из тысячи звёзд
Мда, это он, вроде, так не спешит?! На следующей же неделе вдруг мои тараканы помимо дара с рентген лучами приобретут дар ясновиденья, и тогда мое будущее раскинется на большом поле, где я буду метаться с вилами наперевес, раскидывая кучками соломку в нужных местах, чтоб падать потом было легко и приятно.
Кивнула, соглашаясь, так как в результате недлительного опыта общения с этим Халком, в который раз, убеждаюсь, что спорить напрямую бесполезно, тут надо другими путями решать проблему.
Аккуратно вынимаю свою блестящую прелесть из подушечки, отбрасывая упаковочную коробочку на столик. И уже собралась его примерить, как мужчина меня остановил, обхватывая запястье руки с кольцом.
– Ты позволишь мне?
От его вопроса перехватило дыхание, сердце ухнуло в живот, а пальцы снова дрогнули. Согласилась кивком головы, так как на голос уже не рассчитывала.
Даниил забрал кольцо, а я выставила перед собой правую руку, пытаясь унять дрожь в пальцах. Отметив мой мандраж, он ухватил мою руку и развернул лицом к себе. Удерживая мои пальцы свободной рукой, не спеша надел кольцо, оставив в конце поцелуй на пальчике. Подняла на него глаза, пытаясь понять, только ли мне так волнительно. Как оказалось, его спокойствие тоже наигранное, судя по стиснутым челюстям и глазам, в которых я видела отражение своей неуверенности.
Я по старой привычке отрешалась от чужих эмоций, не задумываясь о том, что чувствует он, фактически делая девушке предложение, но не получая согласия, а только одни упреки.
– Спасибо, Медвежонок! Спасибо, что понимаешь, а я в свою очередь постараюсь побыстрее разобраться со своей головой, – пообещала ему, улыбаясь краешками губ.
– Да, оформи ей больничный, чтоб хорошенько отдохнула, – посоветовал он, наклоняясь ко мне, чтобы оставить на губах огненный поцелуй.
– Так если у нас мир, то можно наконец-то пройти в столовую и славно поужинать, – оторвавшись от моего рта, радостно провозгласил Медвежонок и, подхватывая мою ладонь в свою, потащил из комнаты.
– А почему наконец-то? Если ты так голоден, то весь этот душетрепещущий эпизод можно было бы перенести в столовую, – поинтересовалась я, притормаживая в холле.
– Ну, что ты, дорогая! Там помимо колющих и режущих столовых предметов два стеклянных шкафа с сервизами и бокалами, некоторые даже близки к антиквариату. Мне бы не хотелось лишиться их или своих горячо любимых частей тела.
– Ой, да ладно! Подумаешь, бросила в тебя парочку журналов, так теперь давай запиши меня в отряд безжалостных убийц.
Арчинский засмеялся, возобновляя движение в сторону еды, снова потянув меня за собой.
– Арчинский, да притормози ты! Мне хоть в ванную можно сначала забежать? Сам-то чистенький, в свежей одежде, а я ?
Этот образец мужской красоты сделал вид, что думает, а потом с царственным видом кивнул.
– Только не долго, а то я точно умру с голода. И насчет этого душетрепещущего момента попрошу не высказываться, я же старался приблизить реальность к каждому слову из статьи о нашей помолвке, чтоб ты не сказала потом, что это все обман.
Не став комментировать его шутки про статью и лишь возмутительно посмотрев на него, быстро направилась на второй этаж, пока некоторые крайне отчаянные не придумали сопровождать меня. Просто мне нужна была минутка одиночества, а лучше пять или десять. Кольцо напоминало о себе и всей ситуации непривычностью и скованностью, хотя размер подошел идеально.
Убрала остатки дневного макияжа, умылась холодной водой, но совсем незнакомое волнение не отпускало меня. Посмотрев на руку, хотела снять украшение, но не стала. В любом случае, если я буду ходить без кольца, начнутся вопросы, в том числе о реальности нашей помолвки, а выставлять Даниила пустозвоном в глазах общества я определенно не собиралась. Просто надо успокоиться, так сказать абстрагироваться от проблемы, и как уверяют психологи – решение придёт само. Не очень люблю психологию, но на данный момент– это выход из моей ситуации. Так что таракашек отправить в космос на поиски нирваны, а нервы смотать в клубок и спрятать в нижний ящик комода.
Посмотрела на себя в зеркало, пытаясь понять свои чувства, но ничего не выходило. Черт, я снова как кисейная барышня позапрошлого века, соберись уже, тряпка! Поступки и слова Даниила явно говорят о наличии теплых чувств, кроме желания затащить меня в свою постель, но толстый и вредный червь сомнения грыз с громким хрустом мой мозг, и даже могучие и храбрые таракашки не могли с ним справиться. Да, я могла бы спуститься сейчас в столовую и сказать это вечное «да, я согласна», черт, я даже могу выйти замуж и потом, если мне что-то не понравится, развестись. Только этот план сработает в том случае, если у меня нет никаких чувств к Арчинскому, а они, зараза мать их холера, есть! Поспешив сейчас, потом я упаду громко и очень больно, так как соломку мне никто не подкинет под мою глупую задницу. Так что в кои-то веки я вынуждена согласиться с предложением Арчинского не трахать друг другу мозг, хотя бы пока не разберемся с этим подлым «Королем троллей».
После частичного аутотренинга заметно полегчало, даже червь сомнения, получив свою порцию моих нервных клеток, уполз в свое дупло, дятел недоразвитый.
Поспешила вниз, вспоминая, что некоторые личности могут упасть в голодный обморок. Настроение поднялось на планку выше, как только я представила Арчинского, элегантно падающего на диван, а потом обмахивающегося белым кружевным платочком. На ужин я прибыла в почти привычном расположении силы духа.
– Крох, ты там ванну с пенкой и лепестками роз принимала? – будничным тоном спросил Даниил, но в голосе прямо сквозил сарказм.
Арчинский встал, отодвинув мне стул рядом со своим.
– Да что ты… заплыв в "Берингов пролив" осилила! – копируя его интонацию, ответила, аккуратно присаживаясь, и поблагодарила его кивком головы.
Мужчина уселся обратно, собираясь продолжить дискуссию на водную тему, но я этот балаган быстро прикрыла, сказав, что голодна.
Ужин был превосходным, компания тоже, легкие разговоры ни о чем. Налопавшись как бегемотик, я откинулась на спинку стула, когда Арчинский, закончив с едой, встал, стягивая джемпер через голову.
Я скептически подняла бровь, пытаясь разгадать этот ход конем, но на ум приходила только одна мысль крайне эротического содержания.
– Арчинский, а ты тут хочешь стриптиз– шоу устроить?
–Возможно, а что ты против? – спросил мужчина, теперь уже взявшись за пуговицы на рубашке.
– Нет, ну, что ты, дорогой, как я могу быть против. Вот только как быть с бесплатными зрителями?
–Я отпустил на сегодняшний вечер весь персонал из дома. Все-таки могу я себе позволить походить по дому голым и побыть наедине со своей невестой?!
– Конечно, можешь! Но ведь для этих целей существует спальня, – тонко намекнула я, а сама медленно встала со стула, выставляя его перед собой, тем самым создавая подобие щита.
– Ой, Кроха, не будь ханжой! Тебе не идет! К тому же использование мебели не по назначению очень увлекательно, я хочу повторить сегодняшний опыт, – вещал этот змей – искуситель, кинув рубашку на стол и принимаясь за брюки.
Чем больше одежды он снимал, заговаривая моих тараканов здравомыслия своим томно-хриплым голосом, тем меньше мне хотелось вести этот спор. Оставшись в одних боксерах, Даниил подошел ко мне, выдернув стул из моих разом ослабевших пальцев, подхватил под попу и усадил на пустой край обеденного стола.
– Звездочка моя, ты задолжала за стриптиз, так что пора рассчитываться, – тихо прошептал он, прокладывая дорожку из поцелуев от моего уха к ключице.
– Ммм… а какой у тебя тариф, в какой валюте ты берешь? Боюсь, что у меня с собой нет наличных.
– Так с тебя, как говорят, только натурой! А тариф почасовой с бонусами в виде оргазмов, подойдет? – торопливо стягивая мою блузку и расстегивая джинсы.
– Хочешь сказать, я тебе должна тысячу и одну ночь? Боюсь, я не знаю столько сказок?! – выдохнула я, почувствовав голой спиной прохладу стола, когда мужчина мягко уложил меня, продолжая сражаться с остатками моей и своей одежды.
– Мне достаточно одной, и я готов слушать ее каждую ночь и даже днем, – отвечая, Арчинский слегка прикусил кожу на внутренней стороне моего бедра, тем самым вызвав мой судорожный вздох. – Да, да, Кроха, именно эту сказку я люблю больше всего! – радостно сказал мужчина, продолжая целовать мое тело, не спеша продвигаясь вверх.
– Так в этой сказке нет слов, ну, максимум пара– тройка?!
Ага, и то, скорее всего, матерных или вообще лишенных смысла, так как мозг отплывал на дальние берега, заявив, что ему в обители грубой пошлости делать нечего.
– Прости, Кроха, но порой твое молчание вместо тысячи слов, – подвел итоговую черту мой персональный змей, накрывая губы в нетерпеливом поцелуе.
И мне тоже стало не до слов, даже не смущал факт наших переплетенных и обнаженных тел на дубовом столе, меня волновал только этот мужчина, горячие ладони которого будили в моем теле огненные всплески желания сгореть в нем и с ним дотла.
Глава 18.
Даниил.
С детства ненавидел просыпаться по утрам: в голове сонливая тяжесть, а от всего, кроме кровати и подушки с одеялом, веяло холодом, появлялось стойкое желание не открывать глаз. Теперь же все поменялось, так как, если мое любимое и живое одеяло подскакивало на мне с диким воплем, что оно проспало, обвиняя в этом меня, сексуального извращенца, мне приходится следовать за ним. Без нее в кровати было холодно, так что утренняя борьба со сном была прекращена.
На мои уговоры не спешить и спокойно позавтракать ответили недовольным фырчаньем и посылом кушать в одиночестве, а она и так толстая. Господи, я никогда не пойму женщин, но, помня какой сегодня день, я просто молчал.
Я точно знал, что в душе у Крохи бушует ураган, и сегодня это явление природы готово поглотить ее целиком, не оставив ни кусочка от души и сердца. Так что ее негодование и недовольство жизнью, как способ борьбы с тоской и болью о брате, я принимал, но очень надеялся, что таких дней будет немного!
– Все, я сейчас заскочу на работу на пару часиков, а потом на кладбище, так что если хочешь пообедать вместе, то давай попозже, – бодро отрапортовала Селина, проверяя содержимое своей сумочки.
Ну, меня, как обычно, с собой не приглашают, хотя меня это никогда не останавливало. Подошел к ней, перехватив руки вместе с сумочкой, подождал, пока на меня поднимут глаза.
– Так, Кроха, говорю один раз – завершаем очередной концерт феминизма, на кладбище мы едем вместе, так что через пару часов заеду за тобой в твою больничку, и … возражения не принимаются даже в письменной форме в любой день недели, – добавил я, заметив открывающийся ротик, желающий все опротестовать и подать апелляцию. Добавил контрольный поцелуй в губы и развернул в сторону выхода.
Пока девушка переваривала мой диктаторский указ, обуваясь, я вернулся на кухню и забрал приготовленные Зоей Васильевной кофе в термокружке и пару бутербродов для моей "худеющей" невесты.
В машине под моим строгим взглядом завтрак был съеден, и я даже получил в знак благодарности поцелуй, так что моя жизнь явно налаживалась.
Хотя спустя пару часов, уже стоя на кладбище напротив могилки брата Селины и наблюдая, как девушка методично, будто находясь в трансе, вставляет по одному цветку в вазу, мое «налаживалось» громко пошатнулось. До меня доносился ее еле различимый шепот, она что-то рассказывала брату, но я не вникал в смысл слов, понимая, что это не для моих ушей.
Когда издалека послышались чьи-то голоса, а вскоре показалась и группка людей, остатки настроения разбились вдребезги, зато ожило желание что-нибудь сломать. Селина тоже заметила эту компанию и подошла ко мне, вставая передо мной, будто пытаясь отгородить меня от них.
– Кроха, можешь не прикрывать меня своим телом, я, в принципе, своей смерти не боюсь.
– Так, а кто говорит о твоей, я больше за них переживаю, а точнее, что это чванство сейчас будет тебя провоцировать на необдуманные поступки, – ответила девушка, вцепляясь холодными пальцами в мою руку на ее талии.
Ее родители и сестра, а немного позади них Маркелов зашли в просторную для нашей компании оградку, остановившись напротив нас.
Тишина, иногда нарушаемая криками ворон и далекими голосами других навещающих и скорбящих, стояла вокруг нас. Я рассматривал женщину с девушкой, которые были похожи друг на друга, но практически ничего не имели общего с Селиной, мужчину, чей пронизывающий серый взгляд был похож на серебристый взгляд его дочери. Эта встреча с Маркеловым не была первой, так что эти гнусные и злые глазенки на худом лице меня сейчас интересовали в меньшей степени. Вернув внимание родне Крохи, я пытался разглядеть в них хоть что-то, кроме самого факта кровного родства, за что мог понять и простить, но не находил. Во мне горело жажда наказывать долго и больно, и, наверное, хорошо, что Кроха стояла так близко, мешая мне очистить от гадости планету прямо в эту минуту.
Глаза, якобы скорбящей по сыну женщины, зацепились на руке Крохи, что лежала поверх моей, и наполнились злостью и завистью. Конечно, эта сука не могла пропустить блеск бриллиантов в хренову кучу карат мимо своего алчного взгляда. Уже хотел послать всю эту свору в далекий матерный полет, как услышал громкий хмык Селины.
– О Боги, достаточно этой очередной театральности. Мама, я знакома с твоими актерскими талантами, а Даниил в курсе об их наличии, так что этим спектаклем ты никого не проведешь. Кстати, познакомься с моим женихом, Арчинским Даниилом Александровичем.
– Я не собираюсь знакомиться с человеком, изначально лишенным понятия моральных устоев, который, в принципе, не понимает правил поведения в приличном обществе.
Я недоуменно выгнул бровь, не припоминая, когда успел оскорбить эту грымзу, так как вижу впервые.
– Да не нужно делать удивленных глаз, будто вы не знали, что Селина выходит замуж за другого, когда заказывали эти статейки в журналы. Это просто неприлично лезть в чужую семью таким варварским способом, чтобы добиться нужного вам положения в обществе.
Ого-го, какие обвинения посыпались в мой огород, прям хоть бы самому себе за свои поступки совестно не стало. Ответить мне не дали.
– Мамочка, спешу тебя расстроить, но я правда выхожу замуж за этого варвара, – начала Селина, помахав правой рукой в воздухе, демонстрируя кольцо. – Так что сворачивайте свои планы, я в них больше не участвую, а в сегодняшний день я вообще ничего не собираюсь обсуждать, как и обмениваться взаимными упреками.
Арина Архиповна недовольно обернулась к мужу в поисках средства управления их старшей дочерью, но тот на нее даже не взглянул, продолжая буравить тяжелым взглядом нас с Селиной.
– Селина, так дела не решаются, ты должна понимать, что эта выходка ничего не меняет. Ты станешь женой Сергея Дмитриевича, это уже давно решенный вопрос, – изрек ее отец холодным голосом, каждое слово, будто камень. – Но ты права, сегодня мы это обсуждать не будем!
Он достаточно грубо схватил под локти жену с дочерью, подтолкнув к памятнику, чтоб те оставили цветы, что держали в руках. Они послушно положили букеты, и их отдернули к выходу.
А меня уже потряхивало от желания, схватить этих родственничков и малость придушить, а потом придать ускорение для свободного полёта.
– Я бы на вашем месте, господин Сафронов, не был так уверен в однозначности решения этого вопроса. Вы явно замахнулись на то, что вам фактически уже не принадлежит, но я согласен, что эта тема не сегодняшнего дня.
Меня от членовредительства останавливало только чувство полной уверенности, что Крохе будет больно и мерзко от наших разборок, устроенных прямо на могиле ее брата. Ее папаша, одарив меня злым взглядом, молча вместе со своими "шавками" двинулся на выход. Маркелов, до этого не участвующий в дружеской «семейной» беседе и стоявший в сторонке, сделав пару шагов к нам, с прищуром посмотрел на Селину и протянул руку ладонью вверх.
Я, чувствуя, как тело девушки превратилось в камень, собрался сломать эту хренову конечность, но Кроха ощутимо вонзила ногти в мое запястье, тормозя меня, а затем, вложив в его руку свою левую ладонь, продолжала сжимать меня правой.
Этот старый урод хмыкнул, но, наклонившись, поцеловал ее пальцы.
– Надеюсь, моя дорогая, вы помните, что обещали мне быть в субботу на осеннем балу. Я бы очень хотел увидеть вас среди своих гостей. Да, если вы еще не в курсе, то празднование этого замечательного события теперь будет проходить в моем поместье. Уверен, что вам там понравится.
– Я все прекрасно помню, Сергей Дмитриевич, и то, что я вам ничего не обещала, в том числе. Я лишь сказала, что подумаю, но я приеду, так сказать, очень хочется выгулять свое новое вечернее платье.
– Я очень рад, настоятельно рекомендую к субботе избавиться от этого недоразумения на вашей правой руке и приложения к нему, чтобы потом никому не было больно, – порекомендовал Маркелов, отпуская девичью руку, сильно стиснув в конце ее пальцы.
Ну, все, урод, ты допрыгался! Недолго думая, быстро отодвигаю Селину в сторону и хватаю его за еще не опустившуюся руку в притворном рукопожатии, дергая на себя. Второй рукой быстро и точно ударяю в правое подреберье, в печень, наслаждаясь его болезненным выдохом и скрюченной позой, потом, хлопая по спине, как старого и любимого друга, шепчу ему на ухо.
– Вы, Мразь Дмитриевич, свой рот лучше прикройте, а то я могу передумать и челюсть прям сейчас подправить. Так что молча проваливайте отсюда, пока ещё можете ходить, и свое сопровождение тоже прихватите, – посоветовал я и отпихнул его от себя. – Она же только моя!
Этот шакал, криво ухмыляясь и слегка сгорбившись, поплелся на выход, а я убеждал себя, не пойти за ним, чтобы по-тихому прикончить в стоящем неподалеку леску. Почувствовав пальцы девушки на своей руке, очнулся от сладкой и кровавой фантазии. Повернувшись к ней, обнял, вжимая в своё тело, желая спрятать ее там навсегда, чтоб ни одна тварь не увидела и не забрала мою звездочку.
– Крох, извини, но этот полный игнор моего присутствия меня добил!
– Все нормально, но зря. Вон неподалеку стоит парочка, могу поспорить на что угодно, но это журналисты, и завтра появится какая-нибудь сенсационная статья обо всех нас. Уверена, что дерьма в ней будет больше пятидесяти процентов.
Посмотрел в указанную девушкой сторону. И правда, неприметная парочка стояла в обнимку около высокого памятника через аллею от нас, в руках у девушки был какой-то предмет, который она старательно прятала между ними. Взглянув в нашу сторону, девушка быстро подняла с рядом стоявшей скамейки свою сумочку, и они пошли по своей аллее в сторону выхода.
–Так, мы сейчас быстро прервем полет этих говнистых чаек! – успокоил Селину, доставая мобильник, чтоб попросить охрану, оставшуюся снаружи кладбища, перехватить этих «скорбящих».
–Дан, не надо, пусть уходят, – попросила девушка, удерживая мою руку с телефоном. – Пусть пишут, что хотят, мне все равно, а вот если эти чайки начнут выступать с требованиями свободы слова и печати и верещать об их незаконном удержании, то дерьма еще больше прольется на наши головы.
В принципе, Кроха была права. Это не я планировал баллотироваться в административную верхушку этого города, так что отрицательная популярность меня не пугала, а даже, как говорится, любое упоминание в СМИ – это уже реклама. С остальным дерьмом будет разбираться мой PR– менеджер, зря что ли я нанял эту девочку– акулу.
Мы продолжали стоять в обнимку на промозглом осеннем ветру. Почувствовав легкую дрожь в теле Селины, я укрыл ее полами своего расстегнутого пальто, бурча под нос о ее недальновидности, одевать в такой ветер лишь тонкий плащ. Она прижалась ко мне, спрятав лицо у меня на груди, что я почувствовал через тонкий хлопок рубашки ее дыхание и прикосновение губ, когда она заговорила.
– Они всегда умудряются испортить этот день, из года в год, особенно по началу. В первое время мать истерически плакала на могиле, а потом заказывала огромный фуршет дома или в ресторане, и эта «панихида» длилась до глубокой ночи, а иногда и утра. Меня тоже привлекали к их процессу скорби, поминутно напоминая о моей вине в смерти Сильвестра. Я же, и так корившая себя в неспособности предотвратить беду, шла у них на поводу и терпела их выходки. Даже когда стала жить отдельно, мне было проще сделать, как они просили, чем выслушивать нотации всех троих по телефону, а иногда и лично. Благо, они редко вспоминали про мое существование, чаще, если отцу или матери требовалось предъявить миру и светскому обществу образец прекрасного семейства или накануне памятных дат. Именно по этому они сейчас так убеждены, что если надавят на меня посильнее, то я уступлю. – Тяжело вздохнув, Кроха немного отклонилась, посмотрев на меня, а потом перевела взгляд на огромный кусок мрамора в виде скал с изображением лица ее брата. – Кроме бокса, Сили очень любил путешествовать, преимущественно в горных местностях. После моего совершеннолетия он планировал отправиться на полгода в какой-то тур по возвышенностям России. Я просила его не тянуть и ехать сразу, но брат не хотел оставлять меня один на один с нашей семейкой, поэтому, найдя его мертвым, я была в шоке, что он всё-таки бросил меня. Спустя неделю я нашла в своем потайном месте, в глубине шкафа, о котором знали только мы, записку от него. Сили написал, что больше не может выдержать давление отца, отчуждение матери, что он смертельно устал. Брат просил прощения, что покидает меня, просил быть такой же хорошей девочкой и прожить эту жизнь за него, никого и ничего не боясь. Он хотел, чтоб я стала сильной и свободной, не уступающей никому из людей. Сначала я не понимала его слов, а потом, когда горечь утраты немного отпустила, оставив лишь постоянную боль, я осознала посыл его слов и стала действовать. Конечно, сама и в одиночку я бы еще долго боролась за свою свободу, но на моей стороне оказалась бабушка – мать отца. После ее смерти и моего совершеннолетия я воспользовалась наследством бабули, стала строить свою жизнь, уже сама все решая, не особо надеясь на чью-то помощь и советы.
Я вспомнил, что Артём тогда рассказывал о переломном моменте в поведении Селины, значит, вот что ее подтолкнуло на этот путь неприкосновенной самостоятельности. Да уж, спасибо тебе Сильвестр, из дерьма мою девочку вытащил даже после смерти, а как мне теперь пробить этот панцирь всеобщего неверия?!
– Я понимаю, но нельзя прожить жизнь, сидя в ракушке, – ответил ей, прижимая крепче к своему телу.
Она не ответила, но главное – мы друг друга поняли. Стояли какое-то время, не меняя позы, пока не показались Алиса с Романом. Я был рад их появлению, так как порция позитива Крохе сейчас не помешает, а я хотел поговорить с мужем Алиски о неизвестных мне встречах моей невесты с Маркеловым. Раз эта феминистка изначально мне ничего не сказала, значит, и сейчас не факт узнать правду от неё.
Алиска привычно заворковала вокруг Селины, отвлекая разговорами обо всём и ни о чём одновременно. Так как становилось только холоднее, то было принято коллективное решение переместиться в какое-нибудь кафе или ресторан.
Покидая территорию кладбища, сказал охране следовать за нами, и мы двинулись в путь. В машине Селина молчала, а я не знал, что нужно сказать. Было неприятно узнать об угрозах Маркелова от вторых лиц, хотя Роман и сам не знал всех подробностей, но я не мог связать эту язву по рукам и ногам, также как лишить права свободы действий. В бешенстве она напоминала милого, страстного, но боевого хомячка, и встречаться с этим мини– зоопарком мне как-то не хотелось.
– Ладно, Арчинский, я оценила твою выдержку, так что можешь начинать спрашивать, – ее голос прозвучал с плохо скрытым вызовом.
Значит, моей девочке захотелось изучить весь спектр моих эмоций, так это я могу, все равно меня рядом с ней постоянно штормит.
– Да что ты? А мне, следовательно, есть о чём спросить?
– Ой, не надо тут притворяться белым и пушистым! Меня глухота еще не посетила, так что ваши с Романом перешептывания частично заценила.
И тут меня понесло!
– Да, бл*ть, если бы ты не молчала, как партизан на допросе, мне бы не пришлось заниматься этим дебилизмом.Так нет, мы же молчим, мы же самые смелые, и море говна нам по колено!!! Ты вообще собиралась мне говорить об угрозах, о том, что собираешься пойти в тот гадюшник?!!! Нет!!! Ты ж на все кидаешься одна или свою полоумную подругу вместе с собой тащишь! Я скоро рехнусь просчитывать твои шаги, но все без толку, так как я просто не успеваю. Может, ты наконец-то позволишь мне поучаствовать в своих гениальных планах? Иначе я обещаю, что привяжу тебя к кровати, затрахаю до смерти, и до понедельника из спальни ты не выползешь, – я чувствовал, что тормоза меня не держат, и если она сейчас начнет огрызаться, то исход беседы станет очевидным. Разразится скандал, который я закончу приемом успокоительного, как и вчера в обед, только припаркуюсь вдоль трассы, и Кроха будет сверху.
Посмотрел на нее краем глаза, стараясь не отвлекаться от дороги, так как местами уже был гололёд. Девушка удивлённо смотрела на меня, а краешки ее сладких губ растягивались в улыбке. Да вашу ж …!!!
– Медвежонок, а ты чего так разошелся-то? Я ж просто… – она задумалась, подбирая слова, – хотела, так сказать, дополнить рассказ Ромашки. А ты, Тузик, решил на ровном месте превратить меня в грелку и порвать ее в бисеринку, – ее улыбка стала шире, прямо такой волнительно – интригующей. – Знаешь, тебе не говорили, что в гневе от тебя прямо-таки веет сексуальностью дикой и неконтролируемой?!
–Господи, дурочка ты! – в сердцах высказался я.
– Так, вроде же, твоя?! – продолжая улыбаться, спросила Селина, погладив ладошкой по бедру.
– Моя, я же тебе об этом уже неделю твержу, – согласился с ней, перехватывая ее блуждающую по моей ноге руку. – Кроха, не заводи! Меня и так уже посещали мысли о парковке.
– А ты, правда, привязал бы меня к кровати? – будто не услышав моей просьбы, спросила эта бестия.
Мысли о голой и распластанной по постели девушке успокоиться мне точно не помогали.
– Конечно, даже не сомневайся. И эта мера наказания ещё вполне реальна, так как я не услышал твоего клятвенного обещания о том, что ты будешь сообщать мне обо всём, что с тобой происходит.
– Я как-то не планировала клясться во всех смертных, и к слову, привязывания и прочие штучки не в моём вкусе, – фыркнула она в ответ, пытаясь выдернуть свою ладошку из моей руки.
– Дорогая, ты просто не пробовала, уверен тебе понравится, – и, подняв ее руку, поцеловал пальчики, запястье и даже в середину ладони.
– Медвежонок, хорош совращать, и вообще, ты за рулём! Не отвлекайся! – проворчала моя невестушка, слегка хлопнув своим маленькими пальчиками по моим губам, когда я снова хотел их поцеловать.
– Ладно, не отвлекаюсь, но руку не отдам, – согласился я на своих условиях, положив ладошку обратно на бедро.
Протеста не последовало, так что я даже малость расслабился, задумавшись о необходимости всё-таки поставить телефон Крохи на прослушку и заставить парней из охраны ходить с ней и в туалет. В этот раз она слиняла на встречу с Савельевым, а в следующий раз с Маркеловым или ещё хрен знает с кем .
– Дан, а ты пойдешь со мной в субботу на этот дурацкий бал? – тихо спросила девушка, продолжая смотреть в лобовое стекло.
Мы как раз остановились на светофоре, так что я развернулся к ней всем корпусом. Селина посмотрела на меня с беспокойством в глазах.
– Лучше спроси, что такое со мной должно случиться, чтоб я туда не пошёл. Я в любом случае не могу проигнорировать такое фешенебельное представление, а ещё моя невеста не может выходить в общество без сопровождения. Ты, как оказалось, девушка популярная, прям нарасхват! Нельзя одну отпускать.
Кроха улыбнулась, откидываясь на спинку пассажирского кресла.
– Арчинский, зелёный горит, поехали уже.
Я снова сосредоточился на вождении, вспомнив, что Селина заикалась о подробностях шантажа Маркелова.
– Так что ты там хотела дополнить по рассказу Романа?!
– Ну, по сути, ты всё знаешь: позвонил с угрозами в адрес всех моих друзей, сказал, что на тебя можно не надеяться, так как ты уже скорее мертв, чем жив. Я решила проверить информацию, а зная, что, рассказав тебе, буду в темнице сидеть – решила пока действовать самостоятельно. Встретилась с Романом, он подтвердил, что у него из-за Маркелова проблемы в компании, но он с ними справится, посоветовал всё рассказать тебе.
– Это всё? Точно? – переспросил я, уже заезжая на парковку возле ресторана.
– Да, честное слово! – и смело посмотрела мне в глаза, якобы свидетельствуя, что больше скрывать ей нечего.
Ну, что-то плоховато мне в это верится, но пытки придется оставить, как минимум, до дома.
Спокойно пообедав и поболтав обо всей ситуации с друзьями, пришли к мнению, что девочки в огонь сами не лезут, а стоят и кричат на помощь. Они мило заулыбались, но согласились, так сказать, и на этом спасибо.
Отвёз Кроху на работу с просьбой всегда быть с охраной и ничего более не предпринимать. Сам же снова уехал в офис, так как сообщили, что поступила новая информация об отце Селины. Время меня поджимало со всех сторон, и на проверку всех данных его не хватало, так что ребята рыли везде, где могли. Сегодняшнее поведение Маркелова и Сафронова говорило о том, что эти гады ползучие меня не особо боятся, значит, у них есть туз в рукаве, и о его существовании я точно не догадываюсь. На всякий случай подтянул парочку своих друзей из других городов, чтоб имелись незнакомые лица для выхода в свет. Одно то, что мне прислали приглашение на бал с золотым тиснением, говорит о том, что там ждут моего появления. Я иногда вообще не понимал лютой неприязни этой Мрази Дмитриевича! Да, наши пути пересекались в области бизнеса, но я бы не подумал, что так ему мешаю жить. Ведь изначально я о нём и не знал, потом какие-то намёки, и вдруг нападение на Селину с целью проверить меня на вшивость. Покушение на меня, когда я познакомился со своим голубоглазым врачом, было спланировано не Маркеловым, как мы думали вначале, он просто покрывал этого массовика-затейника. На днях Артем раскопал ниточки, приведшие к бывшему владельцу пресловутого бойцовского клуба, где занимался и умер Сильвестр. Оказалось, этот урод на меня очень обиделся, вот и решил устроить кровавую вендетту, и в конце нападения та троица должна была сообщить мне, от кого такая «благодарность», но я вырубил их раньше.
В принципе, мой план был прост: ждать звонка от «друзей» из-за границы, в том, что они объявятся, я был уверен, а пока надо собрать побольше информации на этих гандонов и тайно протащить своих людей на это тупое событие сезона. Самое главное же – это не выпускать из поля зрения Кроху, так как уж больно рьяно она нужна этим господам – уродам.
