Рина Когтева
Крамола

Пролог

Глупый мальчик сидит на троне. Ему всего тринадцать лет. Его ноги опутаны золотыми ремнями. Все делают вид, что это ремни сандалий, но каждый на Альрате знает, что на самом деле это аппарат, без которого мальчик не может ходить. Честно говоря, он и с ним-то не может ходить. Так, ковыляет. Полгода назад он должен был впервые принять военный парад. Неважная получилась затея. Весь Альрат увидел, как он путается в своих косолапых ногах на палубе моего линкора. Но он произнес очень впечатляющую речь. Речь ему написал Имио, а мальчик ее просто выучил. Вот и сейчас он тарабанит заученные слова. Мне это надоедает.

– Замолчи! – приказываю я.

Он и правда замолкает, но не потому, что я ему приказываю, а потому что его начинает душить приступ кашля. Никто не приходит ему помочь, потому что я не давал разрешения входить. Я пару минут слушаю, как он кашляет, потом его лицо начинает краснеть. Я поднимаюсь по ведущим к трону ступенькам. Золотые ступени, выложенные яшмой и лазурью, золотой трон с именем мальчика. Таким же золотым будет и гроб этого мальчика. Если ему повезет, то на нем останется его имя. Я поднимаю его за ворот и встряхиваю. Мальчик перестает кашлять.

– Слушай меня, ублюдок, – тихо говорю я. – Ты не проживешь долго, твоя кровь отравлена. Ты был обречен сдохнуть с самого дня твоего рождения. И когда ты сдохнешь, я похороню тебя в самом забытом углу Желтой земли, а потом сяду на твой трон и вымараю тебя из памяти Альрата.

Мальчик непонимающе смотрит на меня своими проклятыми глазами. Эти глаза не принадлежат мальчику, и они каждый раз приводят меня в бешенство. Я разворачиваюсь и ухожу.

– Не сметь! – вдруг кричит мальчик.

– А то что? – я даже не останавливаюсь.

Он кричит что-то еще, но я не слушаю. Все, что хотел, я уже сказал.

Глупый мальчик протянет еще четыре года, чем неприятно меня удивит. Умрет он сам, без посторонней помощи: во время одного из столь любимых им парадных выездов упадет с платформы. Несколько тонн металла проедут по нему, раздавив в лепешку. Похоронят его поспешно в самом забытом Богами углу Желтой земли. Наследников он не оставит, потому что даже на это его способностей не хватит. Потом будет драка за трон, я пропущу вперед старого Имио, а после него сам стану Царем. Тогда я выполню свое обещание. Я уничтожу память о всех них: глупый мальчик Ракс, старый лис Имио, Зиа, Гилитта, Арииль, Каирн, Мериит и, конечно же, Слепой Царь – все они будут забыты навсегда.

Глава 1. Смертный

1 год правления Царя Атиарна Ракса

Ваарг

Желтая земля печальна. Более унылого места не найти во всей вселенной: ни морей, ни лесов, только бесконечный песок ярко-желтого цвета. Желтая земля годится только для двух вещей: добывать золото и хоронить людей. И первое, и второе составляют славу Альрата. Наши корабли приземляются на поле около нового некрополя. Новым его, конечно, можно назвать только с очень большой натяжкой, потому что вот уже тридцать семь поколений Царей Альрата и их приближенных находят здесь свой покой. Опускаются трапы, и мы все в полной тишине спускаемся вниз. Меня тут же обдает жаром, белая траурная одежда липнет к телу. Мы выстраиваемся бесконечной шеренгой перед похоронным кораблем. Мы – это двор покойного Царя Эуна Неарха, именуемого Великим, вся многочисленная свита от последнего слуги до Стоящего по правую руку Царя. Мы выстраиваемся долго, потому что не так просто образовать два идеально ровных ряда из сотни человек, стоящих четко в соответствии со своим рангом и местом в дворцовой иерархии. Наконец, все готово. Люк похоронного корабля открывается, и из него выезжает платформа, на которой стоит исполинский саркофаг. Он сделан из чистого золота, его стороны украшают рельефы, славящие подвиги Великого Царя: поверженные враги истекают рубиновой кровью, вдоль золотых рек зреет урожай, благодарный народ Альрата восхваляет своего господина. Платформа медленно проплывает над золотым песком. Из корабля появляется еще одна. Мы все замираем. Слух прошел еще утром, но никто не хотел в него верить. Это казалось крамольным, слишком невероятным, чтобы быть правдой. Появляется вторая платформа, и… так и есть. На ней только две фигуры. Слухи оказываются правдивы. Когда платформа приближается, я могу разглядеть эти фигуры. Первая, та, что ниже ростом, стоит впереди, в белом разлетающемся балахоне, с белым лицом. Когда платформа проплывает мимо, я вдруг понимаю, что и глаза у нее абсолютно белые – лишенные радужки и зрачков, голова полностью обрита в знак траура. Это Царица Зиа, вдова Великого Царя. Она стоит как изваяние, кажется, даже ветер обходит ее стороной. Ее взгляд прикован к золотому гробу. За ее спиной девушка, ее дочь, Царевна Арииль. Ее лицо тоже покрыто белилами, но голова не обрита, волосы собраны в высокую прическу, увитую множеством белых лент. У нее миловидное, но некрасивое лицо, кажется, что ей как на зло достались самые несочетаемые черты обоих ее родителей: узкий нос Зии и широкое лицо Эуна Великого. Арииль вызывает у меня симпатию, но не как женщина, а, скорее, как некрасивый ребенок, которому вечно забывают дарить подарки. Что ж, сегодня все вспомнили про Арииль, похороны ее отца – день ее триумфа, только она провожает его в вечность рядом с матерью. И это неслыханно, это нарушение всех мыслимых и немыслимых обычаев. Не в том смысле, что Арииль не должна здесь быть – она-то как раз на своем месте. Просто она не должна быть единственной, кто стоит на похоронной платформе с Зией. Мы все обмениваемся многозначительными взглядами за их спинами. Глупо предполагать, что они об этом не догадываются. Как только платформы минуют нашу шеренгу, мы идем следом. Тут уже порядок нарушается, чины и ранги смешиваются. Я с удивлением обнаруживаю, что иду рядом с Имио, Управителем поместий Царя, каждый знает, что он любовник Царицы Зии последние полтора десятка лет. Имио чуть за сорок, но он уже выглядит стариком. В знак траура он побрил свои некогда пышные волосы, и его бугристый череп смотрится странно и непривычно.

– Великий ведь был человек … – Имио сокрушенно качает головой, потом пристально смотрит на меня. – Ты ведь тот парень, который несколько месяцев назад разбил Инсонельм?

– Да, господин, – я почтительно наклоняю голову. – Великий Царь, да будет его душа дарить нам вечную мудрость, благословил меня и сделал Командующим средним фронтом.

Имио кивает.

– Напомни, как тебя зовут?

– Ваарг из храма Гебет, господин.

– Ваарг… Значит, ты недавно при дворе, Ваарг? Уже нашел себе друзей?

Мне льстит внимание такого могущественного человека, как Имио. Он не только управляет поместьями Царя и спит с Царицей, он еще и дает советы Царице, а она, в свою очередь, давала советы Великому Царю. Сейчас, конечно, все изменится, но учитывая, что Зиа – женщина стальной воли и цепкого ума, не стоит и надеяться, что она так просто уступит свое место. Да и место Имио в новом мире будет не хуже прежнего.

– Не тех, кого можно назвать надежными друзьями, господин, – я уважительно кланяюсь.

Имио улыбается.

– Ты хорошо понимаешь вопросы, которые тебе задают, Ваарг из храма Гебет.

– Я сочту за честь иметь такого друга как вы, господин.

– Мы еще обсудим это, – кивает Имио.

Процессия останавливается. Наступает полная тишина, а потом слышно, как в пропасть падают тонны песка – это саркофаг Царя нашел свой последний приют, и теперь его накрывает собой Желтая земля. А потом в небо бьет огромный столб света, он поднимается вверх, пробивает атмосферу Желтой земли и устремляется к зеленому полумесяцу Альрата. Достигнув его, столб взрывается тысячей голубоватых искр.

– Наш Царь вернулся к нам! – произносит Царица Зиа. – Да пребудет он с нами вечно!

Искры все еще витают в воздухе, я жадно ловлю их взглядом. Это первый раз, когда я вижу, как человек становится Богом.

Потом все мы улетаем обратно на Альрат, возвращаемся в Ирал, где последние годы правления Эуна Неарха размещался двор, забиваемся в щели и замираем в ожидании того дня, когда нам объявят новые порядки. В эти дни я слоняюсь без дела. Я уже подумываю взять корабль и отправиться к границе, чтобы заняться привычным и понятным делом: вступать в стычки с инсонельмцами, уничтожать пиратов и отлавливать нелегальных мигрантов – но одна мысль не дает мне этого сделать. А буду ли я все еще командовать средним фронтом? Не найдут ли нового достойного кандидата? Впрочем, такие же мысли волнуют каждого из свиты. От этих печальных раздумий меня отрывает Управитель Царских поместий Имио, мой новый знакомый. В Ирале у него свой собственный дворец, и он присылает за мной личный кар, что, конечно же, производит на двор впечатление.

Достаточно увидеть дворец Имио, чтобы понять – у этого человека гораздо больше амбиций, чем он хочет показать. Величественное здание – второе по размеру в Ирале, больше только дворец Царя. Кар приземляется на крыше, меня встречает слуга в длинном халате, кланяется мне, я киваю. Он уводит меня в глубину дворца. Я вижу роскошь, о которой ходят легенды: стены, покрытые золотом и драгоценными камнями, полы из самых дорогих и ценных пород дерева, статуи, фрески… Во всем этом я чувствую себя неловко, все это ничем не напоминает полутемные коридоры кораблей, к которым я привык. Слуга оставляет меня в пустой комнате, на стенах которой Имио восхваляет свои собственные достижения, я жду несколько минут, а потом приходит другой слуга и отводит меня к Управителю поместий Царя.

– Господин… – я низко кланяюсь.

Имио, закрытый широким экраном, сидит за огромным письменным столом, я вижу, как его глаза скользят по строкам невидимых для меня посланий. На столе золотые приборы для письма, которыми, кажется, никогда не пользовались, и изящная подставка для электронных печатей. Рискну предположить, что она выдолблена из огромного изумруда, хотя мне даже сложно представить, что кому-то такое пришло бы в голову.

– Ваарг из храма Гебет… – Имио, наконец, поднимает взгляд, – спасибо, что приехал.

– Это честь для меня, господин, – я снова кланяюсь.

– Присаживайся, – Имио делает жест рукой, и прямо из пола появляются два белых кресла.

Дорогая мирраерская технология, которую может себе позволить только человек такого высокого положения.

– О чем говорят во дворце? – Имио делает небрежный жест, и монитор исчезает.

Я понимаю, что это проверка. Он гораздо лучше меня знает, о чем говорят в Ирале.

– Все боятся. Ждут решений нового Царя.

– Не «нового Царя», а «Царя», – поправляет меня Имио. – А ты боишься его решения?

Я пожимаю плечами.

– Мой пост невелик, я всего лишь охраняю Альрат от всякого сброда, если Царь решит, что я недостоин – так тому и быть.

– Что ты думаешь о нашем Царе?

Во все времена отвечать на такие вопросы нужно примерно одинаково. Что я и делаю.

– Я верю, что он продолжит дело своего отца, и что Альрат умножит свое богатство и величие.

Имио щурится. У него темные колючие глаза, недобрые, холодные.

– Ты талантливый юноша, Ваарг, я лично хотел бы представить тебя нашему Царю.

Я встаю и кланяюсь.

– О большей чести я не могу и мечтать.

Если Имио представит меня Царю, это существенно увеличит мои шансы сохранить свой пост. Но что взамен? Я не рискую спрашивать. И мне, и Имио понятно, что я приму любые условия.

– Будь готов завтра.

Я понимаю, что аудиенция закончена.

Ирал похож на разворошенный муравейник. На завтра назначен первый прием нового Царя – а как бы Имио ни пытался сгладить этот момент, Царя все еще называют новым. Кто-то приглашен, кто-то нет. Это и есть причина отчаяния, охватившего Ирал. Теперь все понимают, кто сохранит свой пост, более красноречивого объявления сложно себе представить. Еще одно весьма примечательное известие: новый Царь не будет возвращаться в Ирал, он будет править из своего дворца в Нагибе, небольшом городке, который он сделал своей резиденцией почти сразу после того, как был объявлен наследником. Это значит, что со смертью Эуна Неарха умрет и его двор. Вечером я прогуливаюсь по прекрасному саду, переходя с одного висячего моста на другой. Благоухает ночная роза, воздух влажный и тягучий. Скоро это место опустеет, потом, возможно, его пожалуют кому-нибудь в награду за службу, а, возможно, просто забросят, как и другие Царские резиденции. Сегодня, пожалуй, последний раз, когда у меня есть возможность насладиться дворцом Великого Царя Эуна Неарха во всем его великолепии.

Нас меньше, чем можно было бы ожидать, всего тридцать человек. Еще одна странность, потому что должностей при дворе несколько сотен. Наш новый Царь собирается ликвидировать эти должности? Или назначит кого-то из своих людей? Еще один повод для шепота. Нас вызывают по одному, сначала гражданские, потом – военные. Мое имя по списку в последней пятерке. Не знаю, хороший это знак, или плохой. Наконец, подходит и моя очередь. Я поправляю мундир с белой траурной лентой на рукаве и встаю перед высокими дверями. Они медленно открываются, и я делаю шаг вперед. Я оказываюсь в зале с бесконечным потолком, который поддерживают шестигранные колонны. Они покрыты листовым золотом. Над полом парят светильники, и их блики тысячи раз отражаются от позолоченных граней. На мгновенье мне кажется, что я ослеп, потом свет становится мягче. В двадцати метрах я вижу стоящий на возвышении трон, слева от него еще один, меньших размеров. На негнущихся ногах я иду вперед, целую вечность прохожу эти двадцать метров, а потом встаю на колени. Все это время я не поднимаю головы, потому что Царь не дает мне разрешения смотреть на него.

– Ваарг из храма Гебет, – слышу я голос Имио, – Командующий средним фронтом. Два с половиной месяца назад он весьма успешно отбил атаку Инсонельма на наш средний рубеж. Отец Великого Царя, Великий Царь Эун Неарх, да пребудет его мудрость с нами вечно, благословил его этой должностью в награду за верную…

– Я бы на его выбор в этом вопросе не слишком полагалась, – прерывает Имио холодный женский голос.

Этот голос чуть хриплый, властный и ледяной, как дождь из осколков. Я никогда не слышал его раньше, но готов поклясться, что он принадлежит Вдовствующей Царице Зие.

Раздается тихий детский смех. Это еще откуда? Или мне послышалось?

– Я навел справки, – как ни в чем ни бывало продолжает Имио, – Ваарг очень талантливый молодой человек, его послужной список безупречен.

– А что скажет нам сам Ваарг? – третий голос, тихий, спокойный, почти ласковый. – Поднимись.

Я наконец-то поднимаю голову и вижу их всех. В центре на самом большом золотом троне сидит наш новый Царь Атиарн Ракс, сын Царя Эуна Неарха. Ему двадцать пять, он всего на год старше меня. Он сидит ровно, руки лежат на подлокотниках, к трону прислонена черная металлическая трость. Он одет в серый костюм, и я не вижу на нем следов белого траурного цвета. Атиарн смотрит в пустоту у меня за спиной, его лицо лишено выражения, только на губах играет легкая улыбка. Сложно сказать, красив он или нет, потому что весь его облик искажен этой отрешенной направленностью внутрь себя. Атиарн слеп. Он слеп от рождения, слеп безнадежно, и ни одна сила не может этого исправить. Какой-то страшный генетический дефект, при котором не поможет ни один врач или инженер. Атиарн не видит даже очертаний предметов, он видит только тьму с самого рождения. Трость, стоящая у его трона, это трость слепца.

По правую руку от него стоит Царица-вдова Зиа. Она все еще одета в траурный белый, с побеленным лицом. На одну ступень ниже стоит Имио, еще ниже – Арииль, неловко переминающаяся с ноги на ногу.

По левую руку от Царя трон его Царицы. Я с замиранием сердца перевожу на нее взгляд, и вдруг понимаю, что она смотрит прямо на меня. Раах. Прекрасная Раах, как ее называют придворные поэты. Что ж, вопреки обыкновению они не преувеличивают. Тонкая, с невероятной фарфоровой кожей, скульптурными чертами лица и пронзительными синими глазами. На ней простое синее платье, перетянутое под грудью золотым поясом. Длинные черные волосы волнами спадают на плечи. На коленях у нее сидит девочка трех лет, Царевна Мериит, первый и пока единственный ребенок Царя.

– Раах, ты смущаешь нашего гостя, – тихо произносит Царь.

Я вздрагиваю, Раах улыбается, наклоняется к дочери и что-то шепчет ей на ухо. Девочка смеется как колокольчик.

– Мой Царь… – я снова падаю на колени.

– Я приказал тебе встать, – напоминает мне Атиарн.

И я снова поднимаюсь.

– Да, мой Царь.

– Так ты отбил атаку инсонельмцев?

– Да, мой Царь.

– Сколько кораблей мы потеряли?

– Пять.

– Сколько кораблей потеряли они?

– Тридцать четыре.

– Счет в твою пользу, Ваарг из храма Гебет. Сколько Богов в твоем храме?

Я судорожно начинаю вспоминать.

– Двадцать три, мой Царь, или двадцать четыре.

– Большой храм, – Атиарн кивает. – Так ты ручаешься за него, Имио?

– Как за самого себя, мой Царь, – отвечает Управитель поместий, хотя у меня есть подозрение, что он уже поднялся выше по карьерной лестнице.

– Что ж, Ваарг из храма Гебет, охраняй и дальше наш средний рубеж.

Атиарн поднимает руку и чертит в воздухе священный знак Анима.

– Да, мой Царь, – отвечаю я.

Уходя, я успеваю заметить, как Раах кладет руку на руку Царя, и их пальцы сплетаются.

Следующий день начинается с еще более удивительных событий. Я получаю два письма. Первое – официальный указ Царя о присвоении мне звания Командующего средним фронтом. Второе – пришедшее по личному каналу Имио, теперь уже носящего титул Стоящий по правую руку Царя, и скрепленное его личной печатью. В этом письме он сообщает мне, что Царь весьма ко мне расположен и желает, чтобы я стал его проводником в храме Гебет. В конце этого письма написано еще кое-что. Это имя, и, когда я читаю его, волосы у меня на затылке начинают шевелиться. Вот она, цена моего возвышения. Я стираю письмо, несколько раз проверяю, уничтожено ли оно окончательно. Это имя должно показать, что с той же легкостью, как он меня возвысил, Имио может стереть меня с лица земли.

Дни пролетают быстро, и вот я снова в Нагибе. В этот раз мой разум не так затуманен тревогой, и мне удается лучше разглядеть дворец Атиарна. Он производит на меня странное впечатление: вроде бы достаточно золота для Царя, но все же его слишком мало по сравнению с тем, что я видел во дворце Эуна Неарха в Нагибе. Меня провожают на крышу, проводят в огромный парадный кар. Меня тщательно обыскивают, но я не смею возражать, потом проводят через несколько кают, слуга указывает на последнюю дверь, почтительно кланяется и уходит. Я касаюсь панели, и дверь отъезжает в сторону. Внутри темно.

– Заходи, Ваарг из храма Гебет, – я узнаю тихий голос Царя.

– Мой Царь… – я почтительно кланяюсь.

– Тебе нужен свет?

Я не знаю, что ответить. Я понимаю, что для Атиарна не имеет ни малейшего значения, есть в комнате свет или нет. В этот момент один из светильников вспыхивает в воздухе. Теперь я вижу рядом с Атиарном Раах, она сидит, поджав ноги. Сегодня на ней зеленое платье, такое же простое, как и вчера. Она опускает руку, и я понимаю, что именно она включила свет. Я благодарен ей в глубине души.

– Присядь, – приказывает Царь.

Я сажусь в кресло. Все это время бездонные глаза Раах внимательно следят за мной.

– Мой Царь, – торопливо начинаю я, – для меня огромная честь представить вам храм Гебет. Вы первый Великий Царь, который посещает нас после…

Атиарн останавливает меня жестом.

– Мне неинтересен храм Гебет, а тем более его Боги.

Такой ответ приводит меня в замешательство.

– Тогда что бы хотел знать мой Царь?

– Твой Царь хочет, чтобы ты рассказал ему, что происходит на границах его царства. И в его армии.

Я удивленно моргаю.

– Границы в полной безопасности, мой Царь, – отвечаю я. – Армия ликует и славит вас.

Несколько секунд висит гнетущая тишина, потом Атиарн вздыхает. Раах соскальзывает с дивана.

– Мы хотим знать ваше личное мнение, Ваарг из храма Гебет. Вашему Царю нужен, так сказать… свежий взгляд на проблему, – произносит она откуда-то у меня из-за спины.

Свежий взгляд… я, конечно, могу сказать все, как есть, но только доживу ли я после этого до завтра? А если даже и доживу, то вдруг то, что я скажу, не совпадет с тем, что соловьем поет Атиарну Имио?

– Каждый на Альрате, Инсонельме и Мирраере знает, что я слеп, и никогда не будет зрячим, – говорит Царь. – Только вот мало кто знает, что не имея одного, природа одарила меня другим. Я слышу, как часто бьется твое сердце, и я чувствую, что от тебя исходит запах страха. Кого ты боишься, Ваарг? Ты боишься не меня, так скажи мне, кто может вызывать больше страха, чем Царь Альрата?

На последних словах его голос звенит как натянутая струна. Я невольно вжимаюсь в кресло. Черт… да кто же такой этот наш новый Царь?.. Он не пришел на похороны собственного отца, он не носит по нему траур, он не собирает двор, не посетил ни одного храма, не устраивает приемы, а теперь, ко всему прочему, он еще и читает мои мысли, хотя даже лица моего видеть не может…

– Как вы это сделали? – сдавленно спрашиваю я.

Раах возвращается на диван.

– Как я сделал что? – голос Атиарна звучит спокойнее.

– Вы прочитали мои мысли… мой Царь, – спохватившись добавляю я.

– Я не читал твои мысли, я чуял вонь, которую ты издаешь. Так ты собираешься отвечать на мой вопрос или нет?

– Про армию? – я нервно сглатываю.

– Про армию.

Да уж, Ваарг, кажется, ты попал в неприятное положение. Какой уж тут Имио с его шантажом… Я принимаю решение.

– Да нет никакой армии, – отвечаю я.

– Как это? – удивленно спрашивает Раах.

Атиарн вскидывает руку, она замолкает.

– Да так… – продолжаю я. – Весь наш флот – это от силы сто кораблей, тридцать у меня на среднем фронте, остальные – на дальних рубежах. Прибавьте к этому еще штук пять, которые дежурят у Альрата, но они настолько стары, что взорвутся при попытке сделать первый же выстрел.

Атиарн некоторое время молчит.

– Если то, что ты говоришь – правда, то почему Альрат до сих пор не завоеван?

Я пожимаю плечами.

– Потому что Великий Царь Эун Неарх каждый год отправлял в Мирраер и Инсонельм золото с Желтой земли.

– А Хольг?

– Хольг на дальних рубежах, там мы все вместе следим за ними.

Атиарн кладет руку на набалдашник своей трости, нетерпеливо постукивает по нему пальцами. Его лицо остается непроницаемым.

– И сколько продержится Альрат, если мы перестанем отправлять золото? – наконец, спрашивает он.

– Неделю, – отвечаю я.

– Почему именно столько?

– Потому что ровно столько времени уйдет у мирраерского флота, чтобы прилететь на Альрат.

– И почему же мой отец не построил корабли на то золото, которое отдавал в качестве дани?

Я качаю головой.

– Мне это неизвестно, мой Царь.

– Как к нему относились простые солдаты?

– Да никак. Царь – он как солнце, ветер, воздух, для нас он просто существует, и мы не в силах это изменить.

Я прикусываю язык, до меня доходит смысл собственных слов. Не стоило надеяться, что Атиарн это пропустит.

– Значит, если бы вы были в силах, то изменили бы текущее положение дел?

Я вижу только один выход – ответить искренне.

– Не знаю, мой Царь. Возможно. Когда-то Альрат был великой военной державой. Мы повелевали Инсонельмом, Мирраер заискивал перед нашей мощью. Сейчас мы даже свой мир защитить не можем. Это чертовски угнетает, если мне будет позволено так выразиться.

Раах придвигается к нему. Атиарн чуть разворачивается, касаясь ее плеча своим. Я уже не в первый раз замечаю эти их мимолетные прикосновения. Наверное, для них это что-то вроде обмена взглядами.

– Ты молодец, Ваарг из храма Гебет. Твоя искренность будет оценена по достоинству.

– Благодарю, мой Царь.

Я поднимаюсь и склоняюсь в глубоком поклоне.

– Присылай лично мне доклад каждую неделю. Пиши о том, что происходит на самом деле.

– Да, мой Царь.

– Можешь идти.

Я пячусь к двери задом, выхожу, и только тут понимаю, что кар так никуда и не улетел. Вот уж странно, так странно, учитывая, что нет никаких причин делать тайну из нашего разговора. Или причина все-таки есть?

Я заверяю слугу, что найду выход, он не слишком настаивает на том, чтобы меня провожать. Я подхожу к парапету, смотрю на город, чувствую дыхание свежего ветра. Мне нужно несколько минут, чтобы прийти в себя.

– И что он вам сказал?

Я оборачиваюсь. Оказывается, я уже не один на крыше, рядом со мной стоит девушка, даже почти еще девочка. На ней желтые брюки и свободная желтая рубашка, длинные волосы убраны в хвост, затейливо завязанный лентой того же цвета.

– Кто? – спрашиваю я.

– Атиарн. Царь.

– Заставил меня сказать то, что ему не понравилось, – я криво улыбаюсь, – но был достаточно великодушен, чтобы не отрубить мне голову.

Девочка фыркает.

– Ему бы тогда всему Альрату пришлось головы рубить.

Я усмехаюсь. Девчушка меня развеселила.

– Кто ты? – спрашиваю я.

– А ты кто?

– Я Ваарг из храма Гебет, Командующий средним фронтом Великого Царя Атиарна.

– Я Фанна, и у меня больше нет храма.

– Как это? – я удивленно смотрю на нее.

– Раньше мы с Раах принадлежали к храму Таа, но теперь Раах стала Царицей, и ей не нужно говорить свой храм. Она и мне запретила.

Я наконец-то понимаю, кто передо мной. Фанна – младшая сестра Раах. Я не помнил или не знал ее имени. То, что она мне сказала, кажется в высшей степени странным. Когда Раах стала Царицей, она должна была перейти в храм Аним, к которому принадлежит Атиарн и вся Царская семья. Только Атиарн после смерти старого Царя так ни в одном храме и не появился, не говоря уже о своем собственном.

– Это не очень хорошо, как мне кажется, – добавляет Фанна.

– Почему?

– Потому что так не принято. Каждый должен принадлежать к какому-то храму.

– Но ты и принадлежишь. Ты в храме Таа, ты можешь прийти туда в любое время, чтобы поговорить с кем-нибудь из Богов.

Фанна качает головой. Я слышу шорох крыльев и вижу, как на плечи девушки опускаются два попугая, красный и синий. Они что-то воркуют, Фанна отвечает им таким же воркованием.

– Это попугаи го. Знаете таких?

Я киваю. Да, я знаю попугаев го. Очень редкие и умные птицы, живут по пятьдесят лет, достаточно, чтобы стать человеку по-настоящему верными друзьями. Эти, судя по пуху на концах крыльев, пока еще птенцы.

– Ваарг из храма Гебет, держались бы вы подальше от Раах и Атиарна. Они не такие, как кажутся.

Эх, Фанна, опоздала ты со своими предупреждениями.

– А что ты думаешь об Имио? – спрашиваю я.

Фанна пожимает плечами.

– А что вы сами о нем думаете?

Красный попугай взлетает в небо, Фанна машет мне рукой и уходит. Глаза у нее такие же синие, как у Раах. Я вспоминаю, как Царица стояла у меня за спиной. Я остаюсь на террасе. Надо улетать.

Я возвращаюсь домой, на свой корабль, старый, но все еще способный наводить ужас на врагов. Я снова с моими солдатами, рассказываю им байки про нового Царя и его Царицу. Меня слушают как Бога – большинство из них никогда не вернутся на Альрат, а уж тем более никогда не увидят Царя даже издалека. Каждую неделю, по вторникам, я отправляю доклады Царю Атиарну через Царского распорядителя писем. В какой-то степени наш разговор меня воодушевил, мне кажется, что-то может измениться в лучшую сторону. Но ничего не меняется. Альрат не строит ни единой новой верфи, а старые не делают ни единого нового корабля.

Проходит месяц, второй, третий. За это время мы теряем корабль в сражении с пиратами, захватываем еще один из патруля инсонельмцев, перекрашиваем его, меняем оборудование, и вот пополнение в военном флоте Альрата готово. Об этом я тоже пишу в своих докладах. Мне ни разу не приходит ответ. Полгода спустя в один из вторников я сажусь за монитор, чтобы изложить события прошедшей недели, но так ничего и не пишу. Зачем? Я больше, чем уверен, что Царь даже не помнит, кто я такой.

В среду мне приходит гневное письмо от Распорядителя о том, что Великий Царь недоволен тем, что не получил мой доклад на этой неделе. Это удивляет меня еще больше. Значит, он все это читает! Он помнит наш разговор! Но почему тогда ничего не делает? Я быстро отправляю доклад, потом выхожу из своей каюты и поднимаюсь на мостик. В этот час здесь только дежурный. Я отпускаю его, говорю, что отдежурю вахту сам. Когда я остаюсь один, то открываю карту нашей звездной системы. В центре – яркая точка солнца, потом две безжизненные планеты, на одной из них старый некрополь, вторая – глыба раскаленной породы. Формально они принадлежат Альрату, неформально – всем на них наплевать. Третий от солнца Альрат, зелено-голубой шар, и его спутник, размерами не так уж уступающий самому Альрату, бесплодная, но богатая золотом Желтая земля.

После Альрата идет Инсонельм, планета с тремя спутниками, на спутниках устроены города, сама же планета – огромные сельскохозяйственные угодья. Когда на Альрате голод, Альрат покупает зерно у Инсонельма. И не только зерно. Между нами идет постоянный обмен продуктами, тканями, предметами искусства. Альрат и Инсонельм неразделимы. И всю жизнь воюют, хотя уже много лет назад заключили мир. Инсонельм ведет нелегальную добычу на астероидах, из-за этого случаются стычки, иногда с большими потерями одной из сторон, но ни во что более серьезное это никогда не перерастает. По крайней мере, пока Альрат отправляет Инсонельму щедрые золотые дары.

За Инсонельмом находится Радор, пояс астероидов, тот самый средний фронт, который я отчаянно пытаюсь сохранить. Пояс принадлежит Альрату, в отличие от Желтой земли, золота на нем нет, но есть другие металлы. На крупных астероидах стоят автоматические станции добычи. Эти станции – предмет моего постоянного беспокойства, в поясе легко скрыться, поэтому здесь процветает космическое пиратство. Космическое пиратство… звучит, конечно, громко, но на деле никакой романтики. Пираты – это солдаты-дезертиры, бывшие заключенные и просто проходимцы всех мастей, которым как-то удалось достать корабль. Некоторые их просто крадут, некоторые выкупают списанный хлам, потом подлатывают его, вешают оружие и отправляются на промысел. Они вычищают все, не брезгуют ничем, а потом продают свою добычу на черном рынке или таким же джентльменам удачи, как они сами. Пираты и станции, которые они грабят – это моя вечная головная боль.

Дальше – Мирраер, маленькая холодная планета. Население Мирраера сравнимо с населением всего одного из континентов Альрата, но это не значит, что Мирраер можно сбросить со счетов. Напротив, мирраерский флот самый многочисленный и сильный. Секрет в том, что их корабли беспилотные, управляются с самой планеты. Мирраерцы безусловные лидеры во всем, что касается технологий, любое новшество всегда исходит от них. Свои достижения они обменивают на продукты, которыми их не может снабдить родной мир. На мой взгляд, Альрату очень повезло, что между ним и Мирраером находится Инсонельм. Если однажды мирраерцам надоест играть в хороших парней, то первый их удар придется не по нам. Впрочем, при текущем положении дел даже это нас не спасет.