Реми Эйвери
Плод
– Никто, – голос ее звучал спокойно и глухо, – Вообще никто. Ни одна мать на свете не должна проходить через такое. Это невыносимо. Это бесчеловечно. Ты не должен был соглашаться. Если бы ты меня любил, а ты все время говоришь, что любишь, ты бы не позволил оставить этого ребенка.
– Это наш ребенок, – Джо не удержался.
Жена подняла руку, требуя, чтобы он замолчал.
– Ты думаешь, голоса свели меня с ума. Ты думаешь, они шепчут, и я теряю разум. Но если бы ты знал их слова, ты бы попросил свить вторую петлю – для себя. И мне не разделить эту ношу ни с кем. Ни сейчас, ни потом. Это чудовищная, изощренная, жестокая пытка, которая никогда не закончится.
– Я знаю, ты устала. Я знаю, как тебе тяжело, – Джо осторожно подбирал слова, – Но осталось всего три месяца. Нужно потерпеть…
Мириам расхохоталась, жутко, утробно.
– Скажешь это потом своему сыну.
К исходу осени стало невыносимо.
– Съездим развеемся. Домик небольшой, но там есть озеро и лес. Ты посмотришь на воду, погуляешь, подышишь воздухом. Всего несколько дней. Мы туда и обратно. Что скажешь? Хорошая идея? Отличная ведь, просто замечательная?
Мириам безучастно смотрела, как он укладывает в сумку пеленки, подгузники, пластиковые упаковки с яблочным пюре. Четыре недели до родов, Господь милостив, может, доносит, но подстраховаться надо.
Нерелигиозный Джо знал, что Господь всегда был милостив. С самого начала начал, когда Хава сорвала Яблоко с Дерева и съела его. Еще в детском саду рассказывали сказку, что узнал Господь и не разгневался, потому что не Месть имя Ему, а Любовь. И сказал Господь Адаму и Хаве, что набрались они от Яблока разума, и время пришло идти и возделывать свои сады, и растить свои яблоки и есть их, а других плодов и животных не трогать, иначе Смерть.
Верующая Мириам в хорошие дни шутила, что раз Господь милостив, то потому пауки и не летают.
Машина забарахлила уже на самом повороте к озеру, закипела вдруг и встала безнадежно.
– Пустяки! – Джо суетливо отвязывал велосипед от багажника, – Тут всего пять миль, довезу тебя с комфортом! Ты сядешь, а я пойду рядом и повезу очень аккуратно. Потом вызову эвакуатор и разберусь совсем. Хорошо, любимая?
Мириам не спорила. Плакать она перестала за час до выезда, и теперь слегка раскачивалась.
– Давай, садись, осторожненько только. Ноги не перекидывай, пусть обе сбоку…
Он боялся, что огромный живот жены перевесит, но Мириам ухватилась одной рукой за раму, второй за сиденье, и сохраняла равновесие.
– Вот молодец! – Джо с усилием толкнул велосипед вперед, – Вот так приключение у нас!
Лесная дорога, извилистая, с ямами и ухабами годилась скорее для горных моделей, а не пижонского ретро, как у Джо. Мириам не жаловалась, только морщилась, когда трясло особенно сильно. Джо натужно балагурил всю дорогу. Его пугало, что и так бледное лицо жены стало зеленого оттенка, а губы посинели. Тяжелая дорога и усталость – успокаивал он сам себя.