Регина Грёз
Русский вид. Волк
Глава 11. Обратно в "Северный"
На следующий день после предварительного телефонного звонка к Кате приехала мама. Вера Анатольевна привезла домашний пирог с курицей и котлеты, а также два контейнера с салатами. Раскладывая провизию на столе, она пожурила дочь:
– Я слышала, у тебя же гостит молодой человек, его надо кормить, а что твои вареники из магазина?
– Мамуль, мы пиццу собирались испечь, у меня уже все готово, я даже тесто поставила, правда, только в обед. Немного проспала…
– Вот-вот, к ночи только и поспеет. А пока попробуйте мое угощение.
Веселый Иван и тактичная Вера Анатольевна быстро нашли общий язык. А разве могло быть иначе?
– Катюша очень на вас похожа, я бы подумал, что вы ее старшая сестра. А какой вкусный пирог, он вроде «курник» называется, я знаю, его готовить трудно и долго, не все умеют. А еще я шаньги люблю из печи и пирожки с груздями. М-м-м, объеденье! А зимой холодец, представляете, снизу мясо, а над ним «дрожалка» в палец толщиной. Вот это по-нашему! Вы такое пробовали? А знаете, что такое «кокотеня»?
Вера Анатольевна умилялась.
– Знаю, Ванюша, это картошечка мятая, залитая сметаной и в печи запеченная до золотистой корочки. У нас в деревне бабушка так готовила. А ты кушал когда-нибудь паренки?
– Из морковки мне больше нравились, но из свеклы даже слаще, – со знанием дела подтвердил Иван.
– А сырчики любишь? Замороженные шарики из творога, смешанного с сахаром и сметаной? Налепишь колобочков и на мороз, а потом вместо мороженого на десерт. Еще тупоськи – оладушки? – Вера Анатольевна даже глаза прикрыла от приятных воспоминаний.
– Знакомо, конечно. А вы «пластики» ели? Тонкие ломтики сырого картофеля, запеченные прямо на «буржуйке»?
– «Буржуйка» – это печка такая? – переспросила Катя.
– Да-да, – охотно пояснил Хати, – у нас ее еще «железянкой» звали. Ух, и теплая в мороз! Нагревалась мгновенно, листы железные тонкие, рукавицы еще хорошо сушить было.
– Да ты же наш парень – настоящий сибиряк! – восхитилась Вера Анатольевна, хотя Катя строго-настрого запретила ей расспрашивать Ивана о его происхождении.
– Ну, да, наверно… кажется, ваш – да! – ликовал Хати.
– Золотой ты мой мальчик!
Вера Анатольевна вдруг расчувствовалась и крепко расцеловала удивленного Ивана в обе щеки. Тот совсем растерялся и только глазами хлопал, а потом сказал немного срывающимся голосом:
– Я Катю очень люблю! Я буду о ней заботиться и никогда не обижу, я вам обещаю… мама.
Тут уж Вера Анатольевна вовсе не смогла удержать слез, и Катя тоже быстро-быстро заморгала ресницами, растрогавшись.
– А вдруг я папе вашему не понравлюсь? – немного погодя заволновался Иван.
– Мы его не больно-то боимся, – ласково улыбнулась Вера Анатольевна, – отбоялись уже свое. Да и Николай Иваныч нынче присмирел. Ему, Катя, награду большую обещают за последнюю книгу, в Екатеринбург поедет на Форум Уральских писателей, светится прям от радости.
– Катя тоже написала роман, – не удержался, чтобы не похвастать Иван.
– Ну, мне особо нечем гордиться, это ж так… любовная сказка преимущественно для женской аудитории, – сравнивая себя с отцом, Кате стало неловко за свои письменные труды. Вряд ли ее роман когда-нибудь напечатают или удостоят серьезным отзывом.
Но Вера Анатольевна смотрела на дочь с гордостью.
– А я тебе давно говорю, пиши, как получается, если душа просит. Не слушай отца, у него свои заморочки. Книги ведь всякие нужны. Высокохудожественные и попроще. В лесу не одни лишь дубы растут, хватает кустов и махоньких травок – каждая на своем месте. Будет интересно, найдутся читатели – похвалят, попросят еще. Только грязь всякую не надо писать, про насилие и разврат, этого и так в жизни хватает. По телевизору на каждом канале одни боевики да драмы.
После такого напутствия Катя опустила глаза, а Иван отчего-то заулыбался во весь рот. Проводив Веру Анатольевну до ее дома, друзья отправились гулять по городу, который уже начал зажигать первые фонари.
Надвигалась ночь, по июльски теплая и светлая. Молодые люди держались за руки, разговаривали обо всем, что в голову приходило, а потом на последнем городском автобусе добрались до набережной реки Туры. И там еще долго стояли, обнявшись на мосту Влюбленных.
И тут Катя вдруг остро почувствовала, что сбываются все ее самые заветные желания, даже еще детские смутные грезы о Прекрасном Рыцаре, который вот так же влюбленно будет смотреть ей в глаза, так осторожно целовать в краешек губ – «все-таки на улице, при народе…».
Душу переполняло счастье, точнее, уверенность в том, что счастье возможно и не на краткий миг, а на долгую жизнь впереди. Именно здесь, на мосту Влюбленных, Хати вытащил, наконец, из своего рюкзака забытого пушистого Зайца с сердечком и, немного смущаясь, вручил Кате.
– Наверно, по-детски немного… но ты же еще ребенок в душе, сказочница моя.
Игрушку Катюша приняла благосклонно, даже чмокнула зайца в розовый носик. А потом нажала на его плюшевый животик. Тогда, к величайшему изумлению Волка, изнутри вдруг раздался перезвон колокольчиков и тоненький голосок пропищал забавную песенку. Невозможно было удержаться от смеха при виде озадаченного лица Хати. Он явно не предполагал, что его подарок окажется говорящим.
Два последующих дня прошли наполненные прогулками, разговорами, музыкой, стихами и, конечно, любовью. Но в пятницу вечером позвонила Ольга, сообщив, что рано утром за Катей подъедет водитель на «Туареге». Нужно было возвращаться в «Северный», городские каникулы подошли к концу.
Владислав Белоногов даже вида не подал, что удивлен появлением Хати в своей машине. Видимо, Ольга заранее поставила его в известность о двух пассажирах, которых нужно вернуть в лесной поселок. Коротков, кстати, уже находился там.
Долгая дорога порядком утомляла, Катюша успела вздремнуть часок, пристроив голову и плечи на колени своего спутника. Потом Хати немного поспал, почти в том же положении, что и Катя, правда, он был гораздо длиннее и ему было не так удобно, но он не жаловался.
Дважды Белоногов останавливался отдохнуть, все вместе они перекусили в знакомом небольшом кафе у дороги. Небо опять затягивали тучи. Июль – грозовой месяц в Сибири. Но в «Северный» ухитрились приехать до начала дождя. Причем, Хати пришлось выскочить из "Фольксвагена" перед постом ГАИ и через поле бежать к лесу. Без специального разрешения он не мог оставаться в машине, которая собиралась свернуть на неприметную дорогу, ведущую к поселку.
После того как «Туарег» скрылся из вида полицейских на федеральной трассе, Белоногов и Катя ожидали Волка в лесу. Перед воротами «Северного» Хати тоже заранее покинул "Туарег". С удовольствием разминая затекшие ноги, он в обход помчался к дому Брока, чтобы переодеться в обычные свои «армейские» штаны и темно-зеленую безрукавку.
Полковник Коротков ничего не должен был заподозрить, почти недельная командировка Волка в город должна остаться для него секретом хотя бы на время, потом Ольга непременно расскажет ему все нюансы. А сейчас начальник поселения радушно встретил уставшую Катю, проводил ее в комнату, что она занимала прежде.
– Очень рады вас снова видеть у нас! Все, – значительно подчеркнул Алексей Викторович, – все мы по вам соскучились! Отдыхайте, голубушка, набирайтесь сил на завтра. Много дел предстоит.
Потом Катя душевно обнялась и расцеловалась с Ольгой. «Какое же это счастье, возвращаться туда, где тебе искренне рады!»
– Коротков мне сегодня странным показался… Будто расстроен чем-то или озабочен. И дела какие-то важные на завтра планирует. Не знаете, с чего бы он так?
– Ой, Катюш, и не говори! Сам не свой уже третий день, как вернулся из города. Новость, говорит, привез. А хорошая или плохая, не понятно. Завтра устроит общее собрание и расскажет.
На следующий день, ближе к обеду Алексей Викторович собрал всех обитателей «Северного» возле дома Игната и Маши.
– Ну что, друзья мои драгоценные! Хочу, чтобы вы знали и понимали ситуацию. К нам на днях привезут новенького. Он больше года жил в Подмосковье, но пользы это ему, кажется, не принесло. А у нас тут на лицо успехи, – при всей серьезности момента Коротков не смог сдержать свойственной ему лукавой улыбочки, когда окинул взглядом Машиных ребятишек и круглый Лизин животик.
– Так вот, что я еще хотел сказать… да, самое главное – в лес по одной женщинам не ходить, быть постоянно на виду даже в поселке. Неизвестно, что у него на уме, он очень замкнут и суров. Одиночка. Этот год с ним по-всякому пытались общаться разные специально обученные люди – психологи и врачи, но все напрасно. Молчит мужик. На контакт ни с кем не идет. Всякие попытки нарушить личное пространство грубо пресекает. Может быть крайне опасен. Нам тоже быть настороже. При случайной встрече в конфликт не вступать, ты меня слышишь, Брок? У тебя жена и дети!
– А я-то что? Пусть лучше сам сюда не суется, – огрызнулся тот, но в глазах его загорелось что-то похожее на предвкушение борьбы.
Коротков только вздохнув, заметив напряженное выражение лица Медведя.
– Ох, чувствую, не избежать с ним проблем! Так хоть вы не подведите меня.
– А где он будет жить? – подала голос заботливая Маша.
– Лесной домик Бриса надо будет подготовить. Может, согласится хоть ночевать там. Я думаю, ты против не будешь?
Коротков вопросительно поглядел в сторону Барса. Тот лишь пожал плечами, выражая согласие, и задал лишь один щекотливый вопрос.
– А он кто, этот новенький?
Тут Брис красноречиво покосился в сторону Кати, откашлялся, размышляя, как бы ловчее спросить самое интересное.
– В смысле его «лесное» имя? Ну, тотем его, что ли, какой?
Мужчины замерли в ожидании ответа, вдруг осознав, что Катя владеет лишь частью информации о жителях "Северного".
– Его зовут Туран. И он вроде бы как… – Коротков тоже бросил взгляд на неосведомленную Катю, запнулся… – Тигр!
– Оп-па! – немедленно восхитился Брок, – вот, это я понимаю, это по-нашему! А то все волчата несмышленые под ногами путаются…
– Не получал, видно, давно от волчат… – рыкнул Хати, пытаясь осторожно освободить пальцы от Катиных рук и подобраться ближе к Медведю.
– Да хватит вам уже цапаться, тут что-то посерьезнее намечается! – приструнила их строгая Лиза.
– И что все напряглись? Подумаешь, еще одна большая кошка, – лениво процедил Брис, успокаивающе обнимая жену.
– Точнее, кот, – тихо добавил Коротков, – и он реально большой – я, правда, только видеозапись видел, но мне хватило. У него шрамы на лице и по всему телу, говорят. Что тут скажешь, порядком досталось человеку. Нас он, может, и не считает за врагов, но психика его остается загадкой даже для специалистов. А у вас женщины и малыши, – Коротков тяжело вздохнул, – и еще… мне сказали, что женщин он вроде как недолюбливает.
– Это еще почему? – возмущенно ахнула Лиза.
– Может, это связано с его прошлым, – предположил Брис.
Он-то знал, о чем говорил.
– Странно… – устало пробормотала Маша, – я в дом пойду, ладно? Даше спать пора.
Катя, держащая на руках Мишутку, поднялась на крыльцо коттеджа вслед за подругой.
Мужчины проводили их тяжелыми, обеспокоенными взглядами. Казалось, над всем поселением нависла зловещая тень неведомого Турана. Коротков виновато развел руками.
– Я пытался объяснить, что у нас тут давно свой коллектив сложился и народ теперь вполне адекватный. Считаю, зря мужика с места срывают, он уже там привык, тоже ведь в лесу живет, пытались ему и подругу найти, но…
Алексей Викторович не стал уточнять последние факты из биографии Турана, например, то, что с недавних пор его вообще перестали знакомить с новыми людьми по ряду серьезных причин.
– А мне говорят «у вас, в Сибири, места волшебные, воздух тело и душу лечит, притом девушки особенные. Может, у вас Туран и судьбу свою встретит». Им-то что, они в кабинетах сидят, наблюдают сверху, посмеиваются себе, говорят, тебе, Коротков, за каждого нового малыша «звездочку» пора выдавать. Старайся, мол, дальше, улучшай демографию на вверенном тебе участке… то есть создавай такие условия, в смысле… чтоб, значит, другие улучшали.
Полковник окончательно запутался в своих присказках, чувствуя на себе внимательные взгляды троих мужчин.
– Да, поняли мы вас, Алексей Викторович, рады поддержать во всех полезных начинаниях! – усмехнулся Хати, – с Тигром-то что будем делать, а?
– Если к девчонкам полезет, я его порву! – сказал Брок, как припечатал.
– Посмотреть надо еще, что это за зверь! А боятся нам его нечего, хотя бы потому, что нас трое, а он – один, – уверенно рассудил Брис.
– Угу… пробормотал Коротков, – а, может, он один, да в тельняшке?
– Чего-о?
– Шучу, я шучу, ребята… Позвольте-ка, только напомню, что вы все тут когда-то по одному жили, а в поселок по ночам, крадучись прибегали, словно крысы, уж простите за неловкое сравнение. Теперь-то, конечно, освоились, потомством обзавелись и зазнались малость, а? С девочками вам, конечно, повезло – всем повезло, это правда! Девочки вас из леса и вытащили на белый свет. А то до сих пор бы бегали без штанов и с волками выли некоторые, прости, Господи, меня грешного!
– А что сразу волки? Чуть что, сразу волки? И когда это я бегал без штанов? – искренне возмутился Хати, радуясь в душе, что Катя не слышит этот разговор.
Брок хихикнул, толкнув его в бок.
– Потому что другие приличные звери ведут себя тихо…
– Да, ну вас всех! Надоели! Я в дом пойду. А насчет Тигра… Все же и так ясно. Мы его не трогаем и он нас тоже. Девочек он наших не получит, понятное дело. А если будут вопросы у него на этот счет – доходчиво объясним, хоть втроем, хоть поодиночке.
– Вопросов, думаю, у него не будет, – снова тяжело вздыхая, пояснил Коротков, – он вроде бы вообще не говорит.
– Немой, что ли? – удивился Брок, – жалко мужика… Слушайте, может, ему здесь, и правда, полегчает. Мы же справились.
Алексей Викторович только пожал плечами. Насчет Турана у него не было уверенности ни в чем.
