Регина Грёз
Русский вид. Волк
– Хоррош! – снисходительно выдавил тот, картинно склонив голову набок, и даже языком прищелкнул.
А сдержанный Владимир одобрительно кивнул, красноречивее любых слов выражая поддержку другу.
Ольга выдала Хати приличную сумму денег и торжественно вручила новенький сотовый телефон, куда Лиза тут же вставила свою сим-карту.
– Вот, возьми! Это твои рублики, так что распоряжайся сам, как захочешь. Я потом Алексею объясню.
Лиза деловито прикинула предстоящие расходы.
– Так, этого тебе на автобус хватит, и на обратную дорогу, мало ли что. Не забудь про цветы. Магазинчик прямо в ее доме на первом этаже. Розы возьми белые или розовые, она такие любит. Лучше много маленьких розовых бутончиков. Посмотришь еще сам, чтоб и тебе понравится. Кажется, все…
– Маша, а ты помнишь, какую песню Катя ребятишкам пела? Из той музыкальной сказки про Робин Гуда? «Поля под снегом и дождем, мой милый друг…» – я слова немного забыл. Может, в Интернете посмотреть? – неожиданно спросил Волк.
Текст песни из детского аудиоспектакля немедленно нашли, и Ольга даже распечатала его в своем кабинете. Хати взял лист с собой, видимо, намереваясь выучить песню по дороге.
– Теперь, кажется, действительно, все…
Проводы были короткими, но бурными. Особенно расчуствовалась обычно невозмутимая Ольга.
– Ванечка, ты старайся ни с кем много не говорить, в споры не вступай, а то в автобусе иной раз попадаются чересчур разговорчивые собеседники. Не ругайся ни с кем, веди себя тихо и незаметно. Если дорогу забудешь, спроси вежливо… хм… лучше какую-нибудь женщину пожилую. С Катей мирно все решите, из себя не выходи. Если дома не окажется, позвони мне, я с ее мамой свяжусь, все разузнаю.
– Вы его прямо как в разведку собираете. В стан врага… – недовольно процедил Игнат.
– Ага! Будто в последний бой отправляем.
Лиза вдруг судорожно вздохнула, поглаживая живот, Брис стоял рядом бледный и хмурый. Маша и вовсе убежала из прихожей, сославшись на то, что пора укладывать детей. Но все заметили ее смятенное состояние, еще немного и на шею кинулась Волчонку. Один Брок, вроде бы, держался спокойно и когда они, наконец, оказалась вдвоем с Хати на лесной дороге, то заявил прямо:
– А, знаешь, я тебе даже немного завидую. Думаю, и Брис тоже. У тебя сейчас такое приключение намечается, смотри не напорти чего-нибудь. Нас не подведи, мы теперь все как одна семья, помни. Короткова не подставь, он за нас отвечает. Сам бы он тебя, конечно, не отпустил. Ольга сказала, уже послезавтра возвращается, прикроем тебя, если что…
– Да, понял, я понял! Момент исторический. Со всей ответственностью подойду к решению вопроса, – Хати немного нервно рассмеялся. Глаза его блестели от возбуждения, ноздри прямого носа раздувались, втягивая знакомые запахи ночного леса.
– Перед Катюхой там не опозорься. Деревня ты наша!
– Сам городской что ли? – буркнул Волк.
– Если б я точно знал…
– А чего тут знать? И так все видно. Вот Брис – тот городской, он лейтенантом был, специально учился, потом на фронте людьми командовал. Его даже награждали.
– Он много помнит… А я бы хотел забыть, – тихо ответил Брок.
– Я бы тоже много чего хотел…
Дальше шли молча, каждый думал о своем. Потом Хати резко остановился.
– Возвращайся к Маше. Она там одна с ребятишками. И спасибо за все, дальше уж я сам справлюсь.
Брок тяжело вздохнул, ободряюще похлопал Хати по плечу и, круто развернувшись, быстро направился к своему коттеджу. А Волк уверенно зашагал вперед по темной дороге. Ночной лес был ему родным домом, а вот встреча с городом немного тревожила. Как-то его встретит любимая? А вдруг прогонит?
Теперь Хати с новым стыдом вспоминал о записке, что оставил в Катиной тетради, причем, он даже не мог точно вспомнить все глупые фразы.
«Словно туман какой-то был в голове… И дернул же черт меня читать ее сказку, хотя, интересно она все там расписывает – прогулки с волком у реки, да этот проклятый буржуй Веймар. А чего же я так разозлился? Сам не пойму! Правда, надо бы улечься обратно к ней и все ее сказочки наяву… Вот дурачина психованный! Лишь бы простила, впредь буду умнее».
Глава 10. Квартира у парка
Дом хрустальный на горе для нее.
Сам как пес бы так и рос в цепи…
В. Высоцкий
Хати шел быстро, временами переходя на легкий бег, красочно представлял будущую встречу с Катей, чтобы избавится от предрассветной дремоты. К обеду нового дня он, наконец, выбрался из леса на главную дорогу чуть дальше поста ГАИ.
На автобусной остановке уже топтался невзрачный мужичок с ведрами черной смородины – к родне, наверно, повез или в город на продажу. Вскоре подошли еще люди из ближайшей деревни: женщина средних лет с ребятишками и вертлявая сухонькая старушонка, от которой Хати старался держаться подальше.
"Бутылек одеколона на себя вылила, невозможно дышать… Нет, похоже на Красный мак или Москву, запах будто знакомый".
Он шумно фыркнул, тогда девушка в узких брючках с яркой помадой на губах бросила на Хати внимательный изучающий взгляд и принялась поправлять волосы, собранные в тугой хвост на затылке. Волку отвернулся и зевнул, очень хотелось спать, давала знать о себе бессонная ночь, проведенная на лесной дороге.
Потоптавшись на солнцепеке, Хати сел на железную скамейку внутри остановочного комплекса и задремал, прислонившись боком к стене. Разбудил его только шум подъезжающего автобуса. Хати забрался на последнее сидение, кстати, единственно свободное, и почти всю дорогу до города мирно проспал, откинувшись на высокий подголовник сидения. Не мешала и громкая музыка в салоне, и разговоры соседей пенсионного возраста о летних работах на даче.
Город его ошеломил. Высоченные здания, множество снующих туда-суда машин всевозможных форм и расцветок. Зрелище запруженных транспортом улиц завораживало как пестрый калейдоскоп. Хати чуть не носом прильнул к стеклу, жадно рассматривая вывески магазинов и разношерстную людскую толпу. Выбравшись из автобуса, он еще раз глянул на самодельную карту, нарисованную Лизой, представил дальнейший маршрут.
Только в восьмом часу вечера Хати добрался до сквера со старыми соснами, за которым стояла пятиэтажка, где сейчас жила Катя. По дороге он зашел в парикмахерскую, которая нечаянно попалась на пути, и там с его непослушными вихрами сотворили настоящее чудо. Волк долго разглядывал в зеркало новую прическу, а потом, озорно подмигнув, спросил мастера:
– Хорошо выгляжу? Можно на свидание идти?
Девушка отчего-то грустно вздохнула, прижав ладошки к плоской груди.
– Да хоть с «Мисс Россия»! У вас лицо очень доброе и мужественное.
"Но я хочу только моей Кате понравиться, лишь бы дома ее застать!"
В цветочном магазине он купил букет роз, а еще пушистого белого зайчика с сердечком в мягких лапах. Скоро в полной боевой готовности Хати добрался до нужного дома и затаился под высоченными тополями во дворе.
Вчера, во время ответственных сборов, Лиза припомнила слова Кати, будто окна их старой квартиры выходят как раз во двор, а деревья шелестят прямо в окна третьего этажа. И теперь Хати пристально вглядывался в окна, надеясь заметить знакомую фигурку на балконе. Номера квартиры он же не знал.
Две бабушки на скамье у подъезда перестали обсуждать цены в местном супермаркете, а потом настороженно зашептались, видимо, приняв деятельный интерес Хати за недобрые намерения. Вскоре одна из них вскинула голову и уперлась тросточкой в асфальт, задавая вопрос:
– А вы мужчина кого тут ждете?
– Я к Кате приехал. Вы знаете ее? Катя Пермякова… Третий этаж, кажется, – взволнованно пояснил Волк, опустившись на корточки перед пожилой дамой, отчего та вдруг резко подалась в сторону, едва не спихнув соседку со скамьи.
– Пермяковы тут больше не живут. Вера давно уехала. Квартира у них пустая стоит. А вам чего надо? Чего нюхаетесь тут? Если надумали грабануть, так у нас участковый в третьем подъезде свой. Смотри у меня…
– Эх, вы! Разве я на бандита похож? – обиделся Хати, выпрямившись во весь рост. – Я цветы принес, видите? Я приехал мириться.
Тут вторая старушка двинула бедром, возвращая себе пространство на скамейке, и сразу накинулась на подозрительную подругу:
– Чего к парню пристала? Молодой, красивый. На спортсмена похож. Может, у него важное дело к Пермяковым.
И уже приветливо обратилась к самому Хати с советом:
– В подъезд мы тебя не пустим, лучше покричи у окошка, сейчас у всех они нараспашку в такую жару, может, кто и услышит.
– У него что – телефона нет? Мало у нас орут во дворе, еще и этот начнет среди бела дня глотку драть? – возмутилась первая блюстительница порядка.
Но Хати больше на бабушек не смотрел, потому что на третьем этаже распахнулись окна застекленного балкончика и показалась милое Катино личико. Она улыбалась, протягивая руку к тополиной ветке, вот поймала ее за кончик, качнула, здороваясь. Нельзя было упускать момент.
И Хати в самом деле завопил от радости, невзирая на испуганные гримаски недавних собеседниц на лавочке. Но короткое недовольство самой строгой из них скоро сменилось на искренее одобрение, потому что подозрительный незнакомец скоро запел.
– В полях под снегом и дождем
Мой милый друг – мой добрый друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг – от зимних вьюг,
И если б дали мне в удел
Весь шар земной – весь шар земной
С каким бы счастьем я владел
Тобой одной – тобой одной (с).
Это была песня на стихи Роберта Бернса из радиоспектакля о Робин Гуде. Сентиментальной Катюше она еще с детства нравилась и в «Северном» сама не раз усыпляла под нее малышей. А когда Хати заинтересовался, то включила ему песню в исполнении Льва Лещенко на ноутбуке.
Завораживающая мелодия и проникновенный голос исполнителя запомнился надолго. И вот сейчас, держа перед собой свежий розовый букет, Волк на весь двор пел эту песню для любимой девушки. Его приятный баритон далеко разносился по округе, недаром к подъезду подтягивались любопытные слушатели.
Оказавшись в эпицентре романтических событий, бабушки на скамье благожелательно заулыбались. Где-то выше приоткрылось окно. Мужчина, куривший на балконе второго этажа, свесился вниз и с изумлением уставился на высокого спортивного парня, горланившего серенады.
Но Хати не замечал никого вокруг, потому что смотрел на родное Катино лицо, которое она до самых глаз закрыла ладонями, на ее большие голубые глаза, распахнутые в восторге, и был совершенно счастлив. А потом Волк ухватил свой букет зубами за ленту упаковки, поправил рюкзак на спине и подпрыгнув, подтянулся на железной решетке ближайшего балкона.
– Да ты что? Зачем же так? Я тебе сейчас дверь открою! – раздался сверху срывающийся голосок Кати.
Ответить ей сейчас Волк просто не мог, и, похоже, весь дом и весь двор, затаив дыхание, наблюдал, как симпатичный мужчина с букетом роз в зубах забирается на балкон к возлюбленной. Не замедлили появиться и новые комментарии:
– Гляньте, какой у нас Ромео выискался!
– Предложение полез делать?
– Точно! С цветами полез, ишь, альпинист!
– Не только спортсмен, но и артист. Екатерина-а, соглашайся-я… нечего думать.
Катя засмущалась, когда до ее слуха донеслись подбадривающие возгласы соседок. Она ждала Хати с бьющимся сердцем, приложив руки к пылающим щекам. Это было невероятно трогательно и сказочно, она даже представить не могла, что такое событие может произойти в ее жизни. Первым в окне показался огромный букет, который Катя немедленно подхватила, прижав к груди, потом и сам Хати ловко перемахнул подоконник и с довольной улыбкой направился к ней.
– Радость моя! Как же я сюда торопился.
Первое время они просто целовались, пока Катя не повисла на нем, чувствуя, что больше не может стоять на ногах. Хати тяжело перевел дыхание и хрипло проговорил:
– Где у тебя помыться можно, я же с дороги… Сейчас чистенький тебя любить буду.
Катя отвела его в ванную, а сама поставила вазу с букетом на столе в спальной комнате. Потом улыбнулась лукаво и отломила пару розовых бутонов. Вскоре Хати вышел из душа мокрый, торопливо вытираясь полотенцем. Найти хозяйку в крохотной квартирке ему не составило труда. Но зрелище, что открылось ему, едва он переступил деревянный порожек спальни, превосходило все самые сокровенные желания.
Свет в комнате был выключен, зато горели свечи, с десяток маленьких круглых свечей в аккуратных серебристых подставочках. На столике у окна, распространяя тонкий, еле уловимый, свежий аромат, стоял розовый букет. А на белоснежной простыне, усыпанной лепестками роз лежала соблазнительная красавица с распущенными по плечам волосами.
На Кате были только алые кружевные трусики и такой же алый топик с застежками-крючками спереди. Хати небрежно отбросил ненужное больше полотенце на стул и стал медленно приближаться, нарочито сурово сдвинув брови и угрожающе ворча:
– Твой хищник нашел тебя, леди Катарина, и теперь всегда будет рядом.
– Надеюсь, хищник будет нежным со мной, – покорно вздыхая, низким грудным голосом ответила Катя. Она вдруг набросила на себя прозрачный алый паланкин, почти полностью окутавший ее фигурку.
– Я, конечно, очень постараюсь… А это чтобы мне опять добраться до тебя труднее было, да? – смиренно спросил Волк, уже на кровати подкрадываясь ближе.
– Ты знаешь, я вообще-то девушка скромная, мне неловко перед тобой лежать голышом, – в Катиной хитроватой улыбке, впрочем, не было ни капли смущения.
– И с каких же это пор ты стала стесняться? – все больше распаляясь, Хати медленно выпутывал Катю из тонкой ткани.
Она вдруг поднялась и сама уселась на его колени лицом к лицу, серьезно заглянув в глаза.
– Хати, я тебя очень люблю! Если хочешь, я выброшу свою книжку, то есть удалю файлы из ноутбука и вообще не буду больше писать. Не могу из-за своих фантазий с тобой ссориться. Остальное будем решать вместе…
– Катюша, любимая, желанная, прости дурака! Забудь, что я там тебе приписал сгоряча. Все это бред ревнивый. Сказка у тебя получилась отличная, девчонки пищат от восторга, хотят с твоего согласия выложить куда-то в Интернет, а еще на конкурс любовных сочинений отправить. Может, ты потом еще что-то напишешь, я честно, совсем не против, и злиться больше не буду, хоть про волков, хоть про зайцев… да, у меня же еще есть подарок для тебя. Чуть не забыл, ну, это потом, ладно? Он в рюкзаке, а сейчас уходить от тебя не хочется ни на миг. Катя, как же я соскучился-то, так соскучился… просто сил нет.
– Совсем нет сил? Бедненький мой, устал. Может, тогда поспишь немножечко, отдохнешь, – пряча улыбку, почти серьезно предложила она, покрывая быстрыми поцелуями шею Хати.
– Смеешься, что ли? Сейчас я… ага… прямо так, лег и уснул.
Волк вдруг рванул застежки топика на груди у Кати, стянул тонкие кружевные лямочки с ее плеч и откинул в сторону атласную вещицу.
– Спать сегодня даже не надейся, леди. Или как там тебя по сценарию называть. Катюха, я же совсем дремучий, подсказывай.
Потом они любили друг друга исступленно и нежно, наслаждаясь каждым мгновением близости, позабыв обо всем. Прежние разногласия и страхи остались где-то позади, а будущее, может, и казалось несколько туманным, но эта встреча определенно дарила веские надежды.
– С бывшим-то своим виделась? – глухо спросил Хати, удобно устроив любимую на своем плече.
– М-да… – сонно пролепетала Катя, – Все уже кончилось. Осталось только официальный документ получить, что я свободная женщина. Ну, так лучше звучит, чем разведенная.
– Как это свободная? Даже и не мечтай! Ты же моя, ты со мной! Может, теперь и нам поженится?
– Зачем торопиться? Только развод и снова замуж, наверно, нехорошо. Мы же и так вместе, отметка в паспорте ничего не изменит.
– А если у нас дети получатся?
Для Кати это был довольно болезненный вопрос. Она вздохнула, прижимаясь лицом к гладкой груди Волка.
– А вдруг я вообще не смогу иметь детей?
– Это еще почему?
Катя зажмурилась, поскольку точного ответа и сама не знала.
– У меня ничего не получалось раньше, правда, Лиза сказала, что так бывает…
– Так отлично, что с другим не получалось, ты же просто меня ждала. А теперь все сбудется у нас, вот увидишь!
Хати ласково, прямо по-отечески поцеловал ее в лоб. В отличие от Кати, он был совершенно уверен в положительном решении вопроса будущего потомства.
– Но все-таки, а если детей не будет? – она подняла на него страдающие глаза, – это для тебя очень важно, пожалуйста, честно скажи. У Игната есть дети, у Лизы с Владимиром скоро будут. А мы?
– А ты не думай вообще про детей! Забудь… Будут – будут, ну – нет, так и нет! Что толку переживать да расстраиваться? Если уж очень надо, к бабушке какой-нибудь сходим.
– Зачем к бабушке? – не поняла Катя.
Хати задумался на пару мгновений, потом усмехнулся смущенно.
– Сам не знаю, почему так сказал. Вроде, помню, что в таких делах молодые всегда ходили по знающим бабкам, ну, «знахаркам», по-простому. Помогало, кажется.
Катя припомнила слова Ольги о том, что Иван почти не помнит своего прошлого в результате сильной психофизической травмы. И она сама не раз пыталась осторожно расспросить его о детстве, о родных, но Хати всегда переводил разговор на другую тему или отшучивался.
«Русалка оставила на берегу, а Коротков воспитал…» Даже фамилия у него была новая, он сам ее выбрал полгода назад и теперь в документах значился как Иван Алексеевич Волков.
«Хоть одну родню указать – в серой шкуре, раз другую не знаю» – грустно улыбаясь, пояснил он полковнику Короткову.
Начальник «Северного» испытывал к Хати особую симпатию и привязанность. С этим парнем было легче найти общий язык по сравнению со вспыльчивым Медведем и молчаливым Барсом. Алексей Викторович искренне полюбил Ивана. Как младшего сына полюбил из всех троих Алексеевичей, что проживали на вверенной ему территории.
* * *
– …ты знаешь, когда я рано утром убежал от тебя, то вплавь до другого берега добрался. И мне почудилось, что в воде рядом со мной плыл кто-то еще. Представляешь? Может, русалки вернулись на наше озеро?
– Почему бы и нет, раз там теперь такой добрый молодец объявился… Да еще Ванечкой звать! Заманиваешь меня новой сказкой, да? – с закрытыми глазами улыбнулась Катя, – а, я еще в детстве такие стихи придумала, вот слушай:
– В прежней жизни я была русалкой,
Королевой омутов ночных,
Или согрешившею весталкой,
Чей позор спит на губах твоих.
Я была женою фараона,
Только душу слабую губя,
Я спускалась с золотого трона
И в ночном саду ждала тебя.
А, быть может, прошлое рабыни
Где-то глубоко в себе таю,
Только знай, с дней давних и поныне
Я тебя лишь одного люблю.
– Красиво сказано, мудрено, весталки какие-то, я даже такого слова не знаю… – похвалил Хати, – а я в прошлой жизни был Волком. Я его даже видел.
Катя слушала, затаив дыхание, сон вдруг пропал.
– …Он был на Старого похож, только крупнее и весь седой какой-то, словно в муке извалялся. А глаза у него были спокойные, даже равнодушные, уставшие такие глаза. Он лежал в клетке, напротив моей и мы смотрели друг на друга, он через свои прутья, я – через свои. А потом я услышал в голове слова, нет… даже не услышал, а просто догадался. Он так мне сказал: «Я уже стар, а ты молод и полон сил. Я скоро уйду, а ты останешься жить и будешь жить очень долго и вернешься домой».
Хати замолчал, глядя в потолок. Катя приподнялась, обняла его за шею, прижалась щекой к щеке.
– Я бы хотела тебе помочь, я бы все для тебя сделала! Только скажи…
– Ты мне уже помогла, ты меня нашла.
– А сам ты больше не исчезнешь? Не убежишь от меня?
– Нет, ни за что! Катя, я к тебе прибежать хотел почти сразу после этой дурацкой записки, только… Мне надо было немного одному побыть. Я же не знал, что ты уедешь внезапно.
– Всего-то на несколько дней! Правда, я так переживала, что не увиделась с тобой до отъезда. Я хотела объяснить…
– Брок сказал, ты из-за меня плакала. Ух! Я не мог ждать ни дня. Вот и нашел тебя здесь. Девочки дорогу подсказали, Лиза одела. Знаешь, как они меня провожали вчера? Словно космонавта в полет на Луну. По секрету от Короткова, кстати.
– А ты знаешь, я думаю, что на Луне еще никто не был. Может, американцы всех обманули, сняли фильм в павильоне, будто слетали на Луну и вернулись обратно. Говорят, даже сейчас нет таких технологий, чтобы благополучно вернуться из такой опасной миссии. Может, Луна по-прежнему еще недоступна человеку. Я думаю, Россия и здесь будет первой. С нашими-то космическими разработками. Это на земле мы дороги строить не умеем, не во все деревни провели газ и Интернет, зато в космосе уже порядком освоились. Вот так у нас всегда…
– Может, дети наши полетят? – засмеялся Хати, закидывая руки за голову.
– Поживем-увидим, – неуверенно пробормотала Катя.
«Будут ли вообще у нас дети… Ладно, тоскливыми думами дела не поправишь».
По странному совпадению это же самое время о детях, да и о самой Кате Пермяковой вспоминал еще один человек. На душе у Антона было мутно. Он только что приехал из аэропорта в свою уренгойскую квартиру. Прошел в темную кухню, налил "Хенесси" и пил обжигающий коньяк маленькими глотками, согревая пузатый бокал в руках.
В Тюмень он ехал забрать Катю. Или же окончательно унизить ее, оскорбить прилюдно, выплеснуть на беглянку всю накопившуюся злость и разочарование своих разбитых надежд. Не получилось ни того, ни другого. Возвращаться с Антоном в прежнюю жизнь Катя решительно отказалась, вела себя настолько дерзко и уверенно, что он с трудом узнавал в ней прежнюю робкую «монашку».
К тому же рядом с Катей был ее отец, фигура весьма солидная и в городе уважаемая. Устраивать скандал в его присутствии Антон не посмел.
«Старик еще в прессу обратится, связи среди журналистов поднимет, ославит меня по области, а там и до руководства дойдет, пострадает репутация нашей фирмы. Газетчикам только дай повод побрызгать слюной».
Перед строгой женщиной-судьей Каргополовы сдержанно изложили причины, по которым хотят расторгнуть брак и скоро процедура развода была практически завершена. После чего Катя выпорхнула за дверь, где ее ожидал Николай Иванович. Что ж… Антон не смог выговориться и перед бывшим тестем. Тот подхватил дочь под руку и быстро покинул казенное учреждение, а северянин вернулся в гостиницу с таким чувством, будто его только что обокрали.
Антон и понятия не имел, как интересно сложится дальше жизнь. Ровно через два года после развода он женился во второй раз, прельстившись широко известной в определенных кругах уренгойской «гетерой» на пять лет старше себя. У Жанны уже был взрослый сын, который чуть ли не с рождения проживал с бабушкой, пока мама делала карьеру эскортницы для бизнесменов.
Сойдясь с Антоном, Жанна быстренько забеременела и также родила ему сына – точную копию Каргополова. Так что генетическая экспертиза, которую втайне от новой жены собирался провести Антон, даже не потребовалась. Он был всем доволен, тем более, что многоопытная Жанна полностью удовлетворяла все его интимные запросы. Этой зрелой, раскрепощенной матроны Антону даже было много, тем более что с годами его любовный пыл постепенно угасал.
Жизнь любит преподносить сюрпризы.
