Регина Грёз
Русский вид. Медведь
Она грустно рассмеялась сквозь слезы.
– Ну, вот начались разные прихоти. Брок, тебе придется меня терпеть. Говорят, женщины меняются в это время. Настроение, внешность. Я могу начать вести себя отвратительно, могу ворчать на тебя по пустякам, даже прогонять… ненадолго, конечно. Ты меня простишь?
Брок кивнул и уже собрался выходить из комнаты.
– Ты куда? – немедленно поинтересовалась Маша, встречая его удивленный взгляд.
– Жарить котлеты. У меня готово давно, я только тебя ждал. Картошку мятую сделать еще?
– Лучше иди ко мне, я, кажется, не очень голодна, это нервы. Просто обними и давай посидим тихонечко. Хочу к тебе прикасаться.
Она вздохнула и опустила взгляд, покусывая припухшие от недавних слез губы. Брок медленно вернулся к кровати, надеясь, что правильно понял. Маша редко была инициатором любовных игр. «Если беременность поможет ей желать меня сильнее, то ожидание ребенка будет самое прекрасное время…».
Но их взаимное влечение друг к другу нарушил торопливый стук в дверь. Брок раздраженно передернул плечами и пошел открывать, а Маша кинулась следом, опасаясь как бы нежданному гостю не влетело. На крыльце мялся взволнованный Коротков. Он, видимо, очень спешил, и сейчас вытирал платком раскрасневшееся, потное лицо.
– Молодые люди, есть серьезный разговор.
– Вы никуда ее не заберете! – рявкнул Брок.
– Да погоди ты рычать… войти хоть можно? – Коротков поискал глазами Машу и многозначительно кивнул ей, будто сообщнице.
Конечно, она радушно пригласила его к столу.
– Заходите, Алексей Викторович, позавтракать сегодня успели? Сейчас сыр порежу, сделаю бутерброды. Чай или кофе?
– Кофе, Машенька, если можно с молоком. Ой, как у вас тут все мило, сразу видно, женские руки постарались.
Брок настороженно смотрел на гостя, круто прислонившись плечом к стене. Маша хлопотала, собирая на стол. Наконец Коротков основательно уселся на стуле, и хозяева мигом поняли, что разговор будет долгим.
– Маша, я все знаю. Ты ждешь ребенка. Полагаю, его папа тоже в курсе.
Коротков метнул быстрый взгляд на Брока, а тот сузил глаза, словно решая, выкинуть Алекса в окно сейчас или все же подождать немного. А тот уверенно положил руку на стол и громко заявил:
– Маша, ни в чем не сомневайся! Ничего не бойся! Ты не одна. Мы тебе поможем. У тебя будет все самое лучшее. Маша… подумай хорошенько.
– Алексей Викторович, не надо… – ей внезапно стало страшно, неужели он тоже будет убеждать ее избавиться от беременности.
– Я уже все решила. Мы с Броком хотим ребенка и он появится, что бы вы не говорили. Мы имеем на это полное право. Мы граждане Российской Федерации и по Конституции…
– Маша, значит, вы согласны, уф, – Коротков выдохнул с явным облегчением, – Петровна мне сейчас наговорила такого… Машенька, я очень рад, я так рад за вас обоих. Мы все наилучшим образом устроим.
– Мне нужны документы и как можно скорее! – вдруг четко проговорил Брок.
Коротков живо повернулся к нему, немного опешив от столь бескомпромиссного заявления.
– Неужели не понимаешь? Я хочу жениться на Маше, – с нотками нетерпения добавил Брок.
А тут и она сама подала голос:
– Да, Алексей Викторович, я ведь уже спрашивала, у Брока есть паспорт?
– Будет, непременно будет. Мы только ждали сознательного желания ребят… гм… имя, фамилию, отчества, чтобы сами определились. С местом рождения проще, прописка вообще пустяки, все уже готово. Но имя…
Маша поймала растерянный взгляд Брока и, не задумываясь, выпалила:
– Его зовут Игнат.
Коротков вопросительно посмотрел на Медведя и встретил его утверждающий кивок.
– Да… Я – Игнат. Это мое имя.
– Отлично. Теперь фамилия.
– Я могу взять как у Маши?
– Конечно! – радостно воскликнул Коротков, потирая руки.
Маша ласково улыбнулась, предлагая иной вариант:
– А, может, Медведев? Нет, нет, прости, я пошутить хотела. Игнат Русанов – красиво звучит.
– Тебе, правда, нравится? – пытливо переспросил Брок.
– Очень! Папа был замечательный человек, он бы гордился, что ты носишь его фамилию.
– Тогда все хорошо. Осталось отчество…
Он задумался на минуту, теребя отросшие волосы на затылке. Внезапно вспомнились недавние слова Маши: "Он заботится о вас, как может, зря ты его Лисом зовешь…"
– Я хочу быть Алексеевичем! – вдруг торжественно выдал Брок.
Маша опустила голову, пряча лукавую улыбку, а Коротков почему-то замолчал, подозрительно шмыгая носом. Может, совсем чуточку переигрывал.
– А что, Игнат… Брок, пойдешь ко мне в сыновья? У меня ведь две девки, а сына и нет. А ведь мечтал когда-то… Ну, елки-палки! Такого-то богатыря у меня бы точно не получилось. И сам я ростиком не вышел, да и супруга покойная, Ксана Иванна, маленькая была… добрая женщина, вот как Маша твоя…
Коротков неловко поднялся и подошел к окну, что-то там пристально разглядывая на улице.
– Ох, растравили душу, ребята… Алексеевич! Это ж надо такое придумать.
– А я не шучу, я серьезно, только усыновлять меня не обязательно, – важно и немного пренебрежительно промолвил Брок.
Коротков откашлялся и, часто моргая, снова уселся за стол, шумно хлебнул остывший кофе, в который так и не положил сахар.
– Так… Паспорт будет через пару недель точно. Поторопим, где требуется. Скажем, нужно очень, – Коротков уже весело подмигнул Маше.
– Распишем вас тоже здесь, да, что долго говорить-то, свадьбу сыграем!
– Погодите, погодите, – Маша вдруг почувствовала, что ей становится тяжело дышать, – я не хочу никакой свадьбы, я вообще не хочу выходить сейчас замуж. Это невозможно!
Брок остановил на ней тяжелый холодный взгляд.
– Потому, что я не понять кто, да? Чудище лесное?
Маша села на стул рядом с Коротковым, спокойно посмотрела на Брока.
– Ведь ты раньше не думал ни про какую женитьбу. Что же сейчас за спешка? Ребенка еще нет, неизвестно, чем все это дело закончится.
– Мне все равно как закончится! – закричал Брок, грохнув по столу кулаком. – То есть не все равно, конечно… Глупость сказал. Дело здесь совсем не в ребенке. Ты должна стать моей женой, потому что так правильно. Так нужно было сделать давно. Сразу же, когда мы стали жить вместе. Это было бы честно, по-людски. Я не сообразил сразу. И никто не подсказал, тоже мне наставничек…
Брок кинул обвиняющий взгляд на Короткова, в ответ тот недоуменно брови вскинул и руками развел, отъезжая на стуле к стене. "Ну, разошелся, медведь!"
А Брок обратился к Маше:
– Я уже давно твой муж, и если по законам нужно закрепить это звание на бумаге, то пусть так и будет.
Она растрогалась, не выдержала, подошла к нему, чтобы уткнуться лицом в грудь. Губы ее опять предательски задрожали.
Коротков достал из кармана скомканный платочек:
– Что ж вы делаете-то со мной, товарищи, у меня же сердце… и печень, и вообще работы полно.
Он вдруг подобрался и уже серьезно обратился к Маше:
– Я все обдумал, специального врача, чтобы вас наблюдать, привезем сюда. Петровну заменить нужно, она в последнее время что-то не того… Я ее уже предупредил, остается только до приезда нового работника, счастлива старушка, аж до икоты.
– Мне придется УЗИ-обследование проходить, анализы сдавать… – пробормотала Маша, невольно вспоминая печальные моменты биографии до приезда в заказник.
Коротков успокаивал:
– Все здесь наладим, мини-лабораторию организуем, если будет нужно, приборы необходимые… все решаемо, друзья. В наше-то прогрессивное время… – он вдруг осекся под пристальным взглядом Брока.
– Алексей Викторович, значит, скоро сюда новый врач приедет? – уточнила Маша, – вы ведь еще не нашли человека, правда?
– Нет, думаю потребуется некоторое время…
– Пусть она будет моей ровесницей! Ну, может, чуточку старше…
– Э-э, ровесницей? Вам, Машенька, опытный доктор нужен, как я понимаю, зачем же молодую женщину…
– Можно и к тридцати годам стать профессионалом своего дела, – с вызовом заявила Маша.
– Хочешь познакомить новенькую с Волчонком? – неожиданно спросил Брок, внимательно глядя на Машу. – Я только «за»!
Полковник некоторое время молча смотрел на своих собеседников, потом быстро кивнул, словно принимая важнейшее решение.
– Хорошо! Подумаем, поищем! Я все понял, Мария Васильевна. Неплохая идея, может, что и получится.
Уже собираясь уходить, стоя на пороге, он вдруг остановился и, пряча глаза, тихо обратился к Броку.
– Я, конечно, не доктор, но… Ты бы, парень, сейчас поосторожнее с Машей. Сам-то вон какой бугай вымахал, а ведь и головой думать иногда. Поберег бы девочку.
Бросив эту загадочную фразу, Коротков тотчас удалился, а Брок удивленно посмотрел на Машу, явно не понимая о чем речь. Она смущенно отвернулась к столу, собирая пустые чашки.
– Это он насчет того, чтобы ты меня не раздавил в порыве страсти. То есть, чтобы с малышом было все в порядке.
Брок осторожно обнял любимую, потерся подбородком о ее макушку.
– Так мы же с тобой…
– Да, конечно, конечно, мы с тобой почти всегда «тихонечко»… – рассмеялась Маша, поднимая к нему сияющие глаза.
* * *
На следующий вечер Маша и Брок, как и в предыдущие несколько дней, вместе пришли в столовую к ужину. При их появлении, полковник подскочил со своего места и приглашающе замахал рукой. Но Брок не спешил, заметив за столиком рядом с ним незнакомого мужчину, – тот сидел широкой спиной к вошедшим и начал медленно оборачиваться при обращении Короткова.
– Знакомьтесь, ребята, – Владислав Валерьевич Белоногов, наш новый водитель! Я его знаю давно. Человек серьезный, семейный, дети взрослые, кстати, ветеран ВДВ, а ведь десантники бывшими не бывают, так ведь, Влад?
Коротков отчего-то весь сиял, представляя старого знакомого.
– В Первой Чеченской водителем с 1994 года был, ранение получил, награжден, я так понял, ты прапорщик сейчас?
Мужчина снова кивнул, кажется, он, вообще, был немногословен в отличие от разговорчивого хозяина базы. Маша вдруг заметила, что левая сторона лица Влада была несколько обезображена мелкими шрамами от лба до самого подбородка. Левый глаз выглядел странно безжизненным.
Полковник заливался соловьем:
– А это наша молодая пара – Игнат и Маша. Прошу любить и жаловать!
– Меня Брок зовут и любить нас вовсе не обязательно, – хмуро промолвил «медведь», с явным неудовольствием разглядывая нового человека в своем окружении.
– Проблем, надеюсь, у нас никаких не будет? – напрягся вдруг Коротков.
– Конечно, не будет. Приятно познакомиться Владислав Валерьевич! – тут же откликнулась Маша.
– Можно просто Влад, – тихо ответил водитель, искоса глянув на девушку.
– Да, мировой он мужик, надежный, я в нем как в себе уверен! Я бы его сразу сюда принял, а то навязали местные своего прохиндея… – Коротков, видимо, хотел сказать что-то не для Машиных ушей и сдержался.
Она еще раз дружелюбно кивнула Владу и увлекла будущего мужа к столу раздачи блюд.
– Мне он не нравится, – заявил Брок, когда они взяли себе ужин и сели на привычное место у окна уютной столов.
– Трудно на тебя угодить. А знаешь, мне показалось, вы с ним чем-то похожи, только старше гораздо.
– Это вряд ли…
Маша не стала уточнять, что имел в виду Брок. То, что нового водителя так хорошо характеризовал Коротков, уже внушало доверие.
Часть 2. Барс
Глава 1. Встреча на дороге
Дорога так длинна на перевал.
Смертям двум не бывать,
но и одной не миновать.
И я иду сквозь смерть,
судьбою раненый, голодный зверь,
В последний раз на перевал любви…
А. Розенбаум (исполнение: А. Розенбаум и Г. Лепс)
Заказник «Северный»
Акушер-гинеколог второй категории Елизавета Сергеевна Морозова, кутаясь в легкую курточку от вечерней прохлады, стояла на обочине лесной дороги, которая после внезапного утреннего ливня превратилась в непролазную грязь.
Водитель «внедорожника», привезший врача в эти труднопроходимые дебри, едва сдерживал обильные мужские ругательства, безрезультатно пытаясь сдвинуть машину с места.
Лиза пыталась его подбодрить, а потом нетерпеливо спросила:
– Скажите, Владислав, а до лагеря очень далеко? Может, я быстрее сама дойду? Есть ли смысл мне здесь дожидаться?
– Лучше бы остались, я Дамира вызвал, через часок-полтора подъедут, вытащат. Сами только к ночи доберетесь, блудить тут негде, конечно, – дорога прямая, но одной вам я бы идти не советовал.
– Здесь водятся дикие звери?
– Ну, звери не звери, а кое-кто водится, – неопределенно буркнул Белоногов, вытирая грязные пальцы о нарочно припасенную для этих целей ветхую тряпицу.
Лиза тяжело вздохнула и в очередной раз внимательно оглядела высокие березовые стволы вдоль разбитой глинистой колеи. Бездействовать не в характере Морозовой, а наслаждаться дикой природой и чистейшим воздухом она собиралась только после знакомства с будущей пациенткой. Работа важнее всего. Работа спасает, работа кормит, работа придает смысл всему существованию. Это простое правило не раз выручало на непростом жизненном пути.
Оставшись в девять лет без родителей, Лиза воспитывалась одинокой теткой со стороны отца. Жили скромно в маленьком подмосковном городке Верея, на всем приходилось экономить, чтобы девушка смогла получить профессию «женского доктора».
За шесть лет учебы в столице были потрачены все средства от продажи старенькой отцовской «однушки» на окраине города. Словно исполнив свой родительский долг, через год после получения Лизой диплома о медицинском образовании, горячо любимая тетя Полина легко отошла в мир иной, оставив девушку совсем одну.
Сначала Лиза работала в женской консультации города Вереи, а после знакомства с Русланом, смогла перебраться обратно в Москву.
Уроженец Дагестана Руслан Алаев несколько лет был большой любовью и, в то же время, мучительной душевной болью Морозовой. Они были из совершенно разных миров и встретились благодаря нелепой случайности. Представитель «золотой молодежи», всем обеспеченный, вызывающе красивый Руслан был к тому же бронзовым призером Первенства России по боевому самбо. Помимо яркой южной внешности мужчина обладал невероятно горячим взрывным темпераментом.
Вступив в бурный конфликт из-за неудачно припаркованной крутой машины, Руслан однажды получил ножевой порез от другого, столь же неуравновешенного водителя, которого, кстати, с серьезным переломом челюсти чуть позже увезла карета «скорой помощи».
На свою беду или на свое короткое счастье Лиза оказалась рядом с местом поединка и, следуя лучшим сердечным порывам, помогла пострадавшему спортсмену обработать и перевязать неглубокую рану. Руслан же не смог просто так отпустить от себя милую русскую девушку с доброй душой. Ревностный поклонник женских прелестей, он тут же положил наметанный глаз на утонченную Лизину красоту: изящная фигурка, вьющиеся белокурые волосы, большие голубые глаза.
Он называл ее – «моя гордая славяночка», предлагал оплачивать съемное жилье, приглашал в хорошие рестораны. Лиза долго сопротивлялась, но, отказываясь от дорогих подарков и роскошных букетов, не смогла устоять перед натиском пылкого красавца.
Она тогда была молода и неопытна, а вялотекущий студенческий роман с занудливым старшекурсником ни в какую не мог сравниться с водоворотом страсти, в который ее затягивал обаятельный, изощренный в любви Руслан.
Добившись Лизы и полностью подчинив ее своим желаниям, он вскоре недвусмысленно дал понять, что не может предложить долговременных серьезных отношений. Их встречи то продолжались, то заканчивались по настоянию Лизы, неоднократно пытавшейся прекратить эту искрометную, но психологически тяжкую для себя связь.
Но едва увидев Руслана, только услышав бархатистый чарующий тембр его голоса, она снова кидалась в черные омуты его глаз, забывая все данные себе обещания начать новую жизнь, создать семью с хорошим человеком и родить, наконец, детей.
И вот, накануне того дня, как Елизавете Морозовой исполнилось тридцать два года, Руслан вдруг объявил о своей предстоящей женитьбе на молоденькой девушке его веры, его национальности, из почтенной богатой семьи. Впрочем, расставаться со своей «славяночкой» после свадьбы Руслан вовсе и не собирался, предлагая оставаться его женой на вторых ролях.
Услышав это известие, Лиза попросила Руслана забыть ее имя, уволилась с работы под шумное непонимание коллег, продала доставшуюся от тетки квартиру в Верее и уехала из Москвы далеко за Урал, в столицу нефтяного края – город Тюмень.
Здесь молодого перспективного врача с московским дипломом приняли, что называется, с распростертыми объятьями, предоставили должность акушера-гинеколога в недавно открывшемся Перинатальном Центре. Лиза с ходу купила приличную двухкомнатную квартиру ближе к работе и дала себе слово начать новую жизнь, в которой уже точно не будет места жгучему брюнету с аппетитами восточного султана.
А через полгода ее вызвали в кабинет главврача и предложили долгосрочную командировку в заказник «Северный», чтобы наблюдать за ходом беременности молодой женщины, которая по особым причинам не может выезжать даже в ближайшие села.
Лиза согласилась, не раздумывая, она готова была скрыться хоть в Антарктиде, лишь бы оказаться подальше от своих грустных воспоминаний. Правда, от себя не убежишь… Но отчего-то искренне верилось, что большие расстояния помогут справиться с тоской и забыть знойного красавца.
Морозова задала лишь один вопрос невысокому пожилому мужчине, который объяснял ей условия контракта в Фонде «Норд»:
– А почему именно я? Вы предлагаете очень достойную оплату, думаю, многие хорошие врачи согласились бы поехать в командировку даже на большой срок.
Коротков отвечал уклончиво:
– Вас рекомендуют как молодого, но уже опытного специалиста. К тому же, мне сказали, вы отличный УЗИ-диагност. Вам придется жить в «Северном» почти год. То, что у вас нет семьи, в данной ситуации является «плюсом». Это все, что нам нужно.
– Ваша Мария Русанова и рожать собирается в лесу? Я категорически против практики «домашних родов». Вы хоть понимаете, какой огромный риск? Ни один здравомыслящий врач не возьмет на себя такую ответственность.
Коротков сердито хмыкнул и принялся нервно барабанить пальцами по крышке стола.
– Дожить бы нам благополучно до такого исхода, а там уж мы, естественно, отправим мамочку в Ишим. До Тюмени-то далековато будет, хотя… посмотрим по обстоятельствам…
И сейчас, находясь посреди незнакомого леса «во глубине сибирских руд», Елизавета Морозова всерьез размышляла, а не прогуляться ли ей пешком до заветного коттеджного поселения, где ожидает странная девушка по имени Мария.
Водитель Белоногов попытался отговорить «неуемную врачиху», но Лизе просто надоело тягостное ожидание, когда представилась возможность спокойно прогуляться по тихому осеннему лесу вдоль неширокой глинистой дороги, кое-где щедро сдобренной производственной галькой.
Удерживать врача Владислав не мог, потому продолжил возится со своим «Туарегом», ожидая подмоги. До базы «Северного» оставалось всего каких-то два-три километра. Что могло бы произойти с нетерпеливой городской барышней? Пусть прогуляется, если уж так неймется.
– Вы в лес только далеко не заходите, ладно? Вдоль дороги шагайте, тут грунт хороший, может, мы вас догоним еще. Ну, идите, раз невтерпеж.
И Лиза бодро, как молодая норовистая лошадка, зашагала вперед. Она прошла уже, кажется, чуть больше километра и немного устала. Дорога впереди оказалась гораздо суше, видимо, дождь обошел стороной эти места, двигаться приходилось по старой колее прямо посреди пути.
* * *
Надсадный рев буксующего «внедорожника» Брис услышал еще издалека и сразу решил подойти ближе к дороге. Не то, чтобы он собирался помочь, просто было любопытно посмотреть на то, как люди возятся возле беспомощного железного монстра.
Брис не любил большие машины, они напоминали ему тех жутких черных чудовищ с крестами на боках, что когда-то надвигались на его роту, залегшую в окопах у села Подгорное на западной окраине Воронежа.
Это было летом далекого 1942 года, но Брис словно вчера вернулся из ада. Немецкая авиация бомбила так, что головы нельзя было поднять в окопах. "Юнкерсы", "Хейнкели" и "Дорнье" протяжно завывали, сбрасывая крупнокалиберные снаряды один за другим – едкий привкус сгоревшей взрывчатки забивал рот и легкие защитников Воронежа.
А впереди по земле на позиции Бриса катилась лавина громыхающих монстров, среди которых преобладали новенькие "Тигры" с толщиной лобовой брони в десять сантиметров. У русских частей тогда было еще слишком мало пушек, способных ее пробить.
За немецкими танками шли элитные моторизированные войска СС, их нельзя было пропустить к городу. Любой ценой требовалось остановить или хотя бы задержать наступление.
Он смутно помнил, как пришел в себя возле подорванного им танка, рядом раздавалась перебранка двух проклятых фашистов, а потом чей-то властный голос заставил их умолкнуть. Брис ждал последнего выстрела, но вместо этого его грубо поволокли по земле, сдирая со спины и плеч обгоревшую кожу. Потом долго везли куда-то на запад, передавали из рук в руки, пока, наконец, не доставили к Доктору.
А дальше началось что-то невообразимо ужасное, о чем даже вспоминать было невозможно без содрогания. И лишь однажды Брису показалось, что он может спастись. Белокурая женщина с холодными голубыми глазами ласково прикоснулась к его щеке через прутья решетки, вытирая кровь с его лица своим чистейшим платком.
– Какой славный мальчик! Они тебя били, да? Не бойся, я помогу. Я научу тебя, что делать дальше, ты будешь меня слушаться, и я увезу тебя отсюда. Ты ведь хочешь со мной уехать, правда?
Она приходила снова и снова, доброжелательно говорила с ним, успокаивала, позволяла его искусаным, сухим губам касаться своих рук. Измученный Брис поверил ее обещаниям, ждал ее появления, молча терпел дикую боль от тех препаратов, что ему кололи, надеясь, что скоро всему этому кошмару придет конец. Эльза должна была его освободить, и еще она будто бы обещала ему что-то очень хорошее, что-то связанное лично с ней, с ее опьяняющим запахом, с ее мятным дыханием…
Однажды, придя раньше обычного, Эльза долго и внимательно разглядывала его сквозь прутья клетки, а потом расстегнула длинный ряд пуговиц спереди своей блузки и обнажила грудь: красивую, белую грудь с напрягшимися от холода сосками.
– Я тебе нравлюсь? Да-а, ты верно хотел бы облизать меня с ног до головы, наверно, ты очень хорош в постели, с таким-то роскошным телом… Заманчивая перспектива, жаль, что пока нельзя. Нужно немного подождать. Ты великолепный экземпляр, ты просто возмутительно красив и заслуживаешь лучшего. Но тебе предстоит небольшое испытание, в котором ты должен доказать, что достоин меня. Я сейчас открою дверь, и ты пойдешь за мной, мальчик. Не бойся, я буду рядом.
Она вставила ключ в замок и вскоре действительно подняла решетку, тогда Брис покорно пошел вслед за Эльзой, подчиняясь ее влекущему голосу, полностью доверяя ей и желая ее. А потом из неприметной комнаты сбоку на него напали пятеро специально обученных парней, у них было отличное оружие: ножи, резиновые палки и плети.
Брис был тотчас сбит с ног в темноте тесного коридора, растерзан, подавлен от неожиданного предательства женщины, что, казалось, была к нему добра.
Он даже не чувствовал боли от ударов, даже не пытался сопротивляться, настолько был ранен в душе. Брис лежал, скорчившись на каменном полу подвала, почти захлебываясь собственной кровью, а над ним стояла Эльза.
Теперь уже она была одета в ненавистную черную форму с эмблемами СС, ее белые волосы были убраны под черную пилотку, голубые глаза равнодушно осматривали Бриса. Презрительный голос хлестал подобно бичу.
– Ну, что? Наконец, получил свое, ты – животное? Я так и знала, что ты ни на что не годен! Русская мразь! Неужели ты и правда думал, что я, чистокровная арийка, разрешу тебе, убожеству, трогать меня своими грязными лапами? Для этого у меня достаточно настоящих мужчин.
Офицер, подошедший ближе, пренебрежительно рассмеялся.
– Ох, уж эти твои игры, Эльза! Не нашла ничего интереснее, чем забавляться с подобным дерьмом. Надеюсь, он быстро оправится, Крафт хочет попробовать новое, улучшенное средство. Может, хоть оно сделает его чуточку агрессивнее.
Тело Бриса само бросилось вперед… Стоящие неподалеку вооруженные охранники остолбенели на пару секунд, когда окровавленный голый мужчина, изогнувшись на полу, схватил оберштурмфюрера Лесса за ноги и повалил навзничь, а потом прыгнув на него сверху и в одно мгновение зубами разодрал ему горло.
Брис яростно зарычал, чувствуя на губах чужую кровь и повернулся к женщине. Он слышал ее оглушительный визг, видел смертельный ужас на перекошенном лице Эльзы, а потом ощутил резкую боль в области затылка и потерял сознание от нового удара…
Все это было уже очень давно и далеко от «Северного», вспоминалось порой как мучительный сон, но Брис вдруг остановился в нескольких метрах от дороги, не веря своим глазам. Мимо него, не замечая Барса за сосновой порослью на обочине, по дорожной колее медленно шла Эльза.
«Это не может быть правдой, я сошел с ума! Теперь ведьма и наяву меня преследует! Но сейчас я смогу ей противостоять… она будет в моих руках, и я сделаю с ней все, что пожелаю».
Он бесшумно выпрыгнул из леса позади женщины и, крадучись, направился следом. Его грудь наполняло предвкушение безграничной власти над гадиной, которой он когда-то рискнул поверить. Теперь ее ничто не спасет. Он убьет Эльзу так же как убил ее напарника – там, в подвале…
Но сначала он возьмет ее здесь – прямо на дороге, женщина будет вынуждена подчиниться и, может, тогда перестанет возвращаться к нему во сне, дразня своей белой кожей, заставляя терзаться от неутоленной мести.
* * *
На каблуки налипла вязкая грязь, сказывались усталость и волнения последних суток, идти по размокшей дороге становилось все труднее.
Внезапно Лизу охватило странное ощущение, что за ней наблюдают, она почувствовала сзади чей-то тяжелый недобрый взгляд, оттого резко обернулась и ахнула от неожиданности, едва не упав. Прямо за ней в паре шагов стоял высокий мужчина с удивительными, немного раскосыми глазами и светлыми волосами странного оттенка, похоже, собранными сзади в хвост или косу.
А Брис испытал что-то вроде разочарования, когда женщина порывисто обернулась к нему. Нет, это не Эльза… У той было властное, грубоватое, почти мужское лицо с выдающимся вперед волевым подбородком. Женщина же, стоящая сейчас перед ним оказалась гораздо милее, у нее были большие светлые глаза, нежный овал лица, розовые, мягкие, даже на вид губы. Только белокурые волосы, довольно высокий рост и стройная, словно точеная фигура придавали сходство с «волчицей СС».
– Ой, как вы так подкрались незаметно? – шумно переведя дыхание, прошептала Лиза.
У нее неприятно задрожали колени. «Охотник, должно быть, кто-то из местных, чего же я испугалось…»
Мужчина стоял и смотрел на нее, медленно обводя взглядом от кончиков грязных полусапожек до белокурых локонов, выбившихся из замысловатой прически. Лизе пришлось невольно отвечать ему столь же внимательным взглядом. Она вынуждена была признать, что незнакомец привлекателен какой-то редкой экзотической красотой, в то же время выглядит невероятно мужественно.
Ей невольно пришло на ум сравнить его с фотомоделью для мужского журнала: атлетическая фигура, волосы мелированные – серебристые с тонкими черными прядями. Благородные, прямо-таки аристократические черты лица, четко очерченные полноватые губы, волевой подбородок с едва заметной ямочкой.
А еще эти выразительные глаза… В их форме было что-то азиатское или кошачье. Вокруг черного, слегка вытянутого зрачка, расходились зеленоватые лучики, сама же радужка, обведенная ровным черным ободком, напоминала холодное осеннее небо.
Лиза нервно сглотнула, обескураженная столь продолжительным молчанием мужчины, и, желая сгладить неловкую паузу преувеличенно живо заговорила:
– Вы… вы, наверно, охотник или лес рубите? Я – Елизавета Морозова, женский доктор. Приехала сюда, чтобы наблюдать девушку, живущую в местном поселке. Вы не оттуда, случайно, может, подскажете, далеко мне еще идти?
Незнакомец взмахнул длинными черными ресницами, и сердце Лизы невольно забилось быстрее.
– Значит, ты тоже доктор? – вкрадчиво спросил он, подходя ближе.
У него был глубокий сильный голос, исходящий, казалось, из самого центра мощной груди, обтянутой серой футболкой, видневшейся из-под распахнутой армейской ветровкой. На широком ремне у его бедра Лиза вдруг заметила внушительные ножны, откуда выглядывала чуть изогнутая рукоять ножа. «А может, где-то здесь снимают исторический боевик…»
– Что значит «тоже»? – удивилась Морозова, невольно попятившись.
– Распусти волосы! – Слова мужчины прозвучали тихо, но с явной угрозой.
– Что? – Лиза широко распахнула глаза и приоткрыла рот в полном изумлении.
– Сейчас же распусти свои волосы, иначе я сделаю это сам и тебе может быть больно! – властно приказал незнакомец.
Она медленно сняла с плеча и поставила к ногам небольшую дорожную сумку, потом подняла руки к волосам, не спуская с зачарованного взгляда со странного типа.
«Какой-то психбольной, мне говорили – у них тут клиника в лесу, возможно, девушка тоже не совсем нормальная, потому и платят за наблюдение так много. Что мне теперь делать? Хоть бы оставил живой…»
Лиза очень медленно распутывала пряди волос, вытаскивая тонкие шпильки из объемного пучка.
«Может, скоро подъедет водитель и спасет меня, надо бы выиграть время…»
Но вокруг стояла гнетущая тишина, на лес надвигались сумерки. Грозный красавец находился совсем близко, с мрачным торжеством наблюдая за тем, как под дрожащими руками женщины на ее плечи спадают все новые белокурые завитки.
Когда наконец была вытащена последняя шпилька, и Лиза слегка тряхнула головой, отводя от лица волны пушистых волос, Брис стремительно шагнул вперед, обхватил ее голову своими большими руками и зарылся лицом в ее локоны. От такой пугающей наглости у нее разом отнялись ноги и перехватило дыхание, она точно упала бы, если бы незнакомец не поддержал за плечи.
– Не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю, – тихо прошептал он прямо возле ее уха, – я же понимаю, ты – не она.
Лиза зажмурилась, чувствуя как к ее щеке прижимается висок с нервно бьющейся жилкой. Потом почувствовала прикосновение теплых губ к своей шее.
– Пожалуйста, отпустите, мне страшно, – от ужаса голос ее сорвался до мышиного писка.
В эту минуту она невольно подумала о Руслане. Он, пожалуй, мог бы защитить ее, наказать этого извращенца, с его-то пристрастием к единоборствам. Но Руслана и прежде никогда не бывало рядом в самые нужные моменты, и сейчас Лиза вынуждена была терпеть агрессивные ласки чужого мужчины посредине глухого леса.
«Нужно расслабиться и не злить его, тогда он получит свое и оставит живой. Надеюсь, бить не будет, мне бы только добраться потом до лагеря… Господи, почему до сих пор нет машины!»
