Ребекка Яррос
Железное пламя
«Просто обожаю твои волосы. Если захочешь поставить меня на колени или победить в споре, просто распусти их. Я сразу пойму».
От воспоминания у меня перехватило дыхание. Неужели прошло всего несколько месяцев? Кажется, что это было так давно и в то же время буквально вчера.
– То есть ты установил чары так, чтобы я могла привести кого угодно?.. – спросила я, приподняв брови. – И добавил звукоизоляцию, на случай если…
– На всякий случай. – От жара в его взгляде у меня дрогнуло сердце. – Что бы ты ни задумала, никто ничего не услышит. Даже если соберешься разломать шкаф.
Расческа выскользнула у меня из пальцев и шлепнулась на колени, но я быстро взяла себя в руки. Ну более-менее.
– На вид этот довольно прочный. Это в прошлом году у меня в комнате был какой-то хлипкий шкафчик.
Тот, который мы разнесли в дрова, когда наконец добрались друг до друга.
– Проверим? – Ксейден окинул взглядом шкаф. – Могу поспорить, мы легко с ним справимся, как только ты полностью выздоровеешь.
– В Басгиате невозможно полностью выздороветь.
– И то верно. Только скажи, Вайолет. – Казалось, от его взгляда у меня начнется жар. – Всего три слова.
Три слова?
Да не дождется! Чтобы я сказала, что хочу его! У него и так слишком много надо мной власти.
– «Могли бы» и «нужно» – разные вещи, – наконец проговорила я. С Ксейденом моя сила воли всегда летит к Малеку. Одно прикосновение, и я кинусь ему в объятия, соглашусь на любую крупицу правды, какую он соизволит мне предоставить, вместо всей правды целиком, которую я заслуживаю… нет, которая мне необходима! – А нам точно это не нужно.
– Тогда расскажи, как прошла неделя. – Он ловко сменил тему.
– Я не смогла отсмотреть их всех. На парапете. Я пыталась и не смогла.
Ксейден нахмурился:
– Ты была в башне?
– Да. – Я подвинула больные колени вбок. – Я обещала Лиаму, что помогу Слоун, а чем бы я ей помогла со двора? А она, блин, меня ненавидит! – Я горько хохотнула.
– Тебя невозможно ненавидеть. – Он встал и подошел к своему рюкзаку, лежавшему у стены. – Поверь мне, я пытался.
– Это ты поверь мне: у нее отлично получается. Она хотела вызвать меня на бой. – Я откинулась на спинку кровати. – Она винит меня в смерти брата. Не то чтобы безосновательно…
– Ты не виновата в том, что Лиам погиб, – оборвал меня Ксейден. Я видела, как он весь напрягся. – Я виноват. Если Слоун нужно кого-то ненавидеть, пусть ненавидит меня! – Он стукнул себя в грудь и поставил рюкзак на стол.
– Ты не виноват.
Не первый раз мы ведем этот спор и, что-то мне говорит, не последний. Пожалуй, вина так велика, что ее хватит на двоих.
– Виноват. – Он принялся копаться в рюкзаке.
– Ксейден…
– Сколько кандидатов погибло в этом году? – Он вытащил сложенный лист и закрыл рюкзак.
– Слишком много.
Даже сейчас мне слышатся их крики.
– Всегда слишком много. – Ксейден снова сел на кровать – на этот раз ближе, так, что мои колени коснулись его бедра. – И это хорошо, что ты не можешь спокойно смотреть, как они гибнут. Это значит, ты – все еще ты.
– А не превратилась в кого-то другого? – Его лицо было непроницаемо. После разговора о Лиаме он отстранился, и чувствовать это оказалось очень больно. – Потому что мне кажется, что я становлюсь другой. Я даже не хочу знать первокурсников. Не хочу знать их имена. Я не хочу страдать, когда они гибнут. Кто я после этого?
– Второкурсница. – Ксейден сказал это совершенно спокойно, точно так же, как в том году сказал, что не может спасти всех меченых, только тех, кто сам готов бороться.
Иногда я забываю, каким жестоким он может быть.
Каким жестоким он может быть ради меня.
– Я и раньше видела, как люди гибнут. В прошлом году смерть окружала меня.
– Это не то же самое. Видеть, как гибнут твои друзья, такие же, как ты, – на Полосе, на Молотьбе, на вызовах и даже в бою – это одно. Мы все здесь на волоске от смерти, и это готовит нас к тому, что ждет потом. Но когда гибнут младшие… – Он покачал головой и склонился ко мне.
Я вцепилась в расческу, чтобы машинально не потянуться ему навстречу.
– В первый год многие из нас лишаются жизни, – мягко проговорил Ксейден и заправил прядь волос мне за ухо. – Во второй – те, кто выжил, лишаются человечности. Так и должно быть – иначе мы не станем эффективными воинами. Не забывай, что выковать из нас оружие – цель Басгиата.
– Сделать бесчувственными к смерти?
Он кивнул.
В дверь постучали. Я вздрогнула, а Ксейден нет. Он со вздохом встал и пошел открывать.
– Уже? – спросил он, возможно, специально стоя так, что мне было не видно, кто там.
– Уже. – Я узнала голос Боди.
– Дай мне минуту.
Не дожидаясь ответа, Ксейден закрыл дверь. Я спустила ноги с кровати.
– Я пойду с тобой.
– Нет. – Он присел передо мной, держа в руке листок, который достал из рюкзака. – Сон – лучшее лекарство. Лучше только Нолон, но, насколько я знаю, ему сейчас не до того.
– Тебе тоже надо спать, – заспорила я. У меня перехватило дыхание. У нас было всего несколько часов, я не готова вот так его отпустить. – Ты же полдня сюда летел.
– Мне надо много чего успеть до утра.
– Дай я помогу!
Блин, теперь я его умоляю.
– Потом, не сейчас. – Ксейден протянул руку, как будто хотел коснуться моей щеки, но не коснулся. – Но я прошу тебя быть очень внимательной, когда через неделю ты полетишь ко мне. А пока… вот. – Он сунул мне в руку сложенный лист.
– Что это? – спросила я, разглядывая лист.
– Ты как-то сказала, что я боюсь совсем тебе не понравиться, если ты меня по-настоящему узнаешь.
– Я помню.
– Но каждый раз, когда мы оказываемся вместе, мы то тренируемся, то сражаемся. У нас нет времени для прогулок у реки и всякого такого, что могло бы сойти здесь за романтику. – Ксейден нежно сжал мою руку, и я почувствовала все мозоли, которые он натер, упражняясь с оружием. – Но я обещал тебе, что найду способ, чтобы ты узнала меня. Это он, и другого пока нет.
Я посмотрела ему в глаза, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
– До встречи в Сэмарре. – Он встал, подхватил рюкзак, забрал два своих меча, стоявших у стены.
У двери он обернулся и посмотрел мне в глаза.
– Третий этаж, южное крыло, вторая дверь справа. Чары тебя пропустят.
Его комната в гарнизоне.
– Дай угадаю: звукоизоляция и надежные чары, которые пропускают только меня, тебя и того, кого ты захочешь привести?
При мысли о том, что Ксейден там ломает шкафы с какой-то другой девушкой, меня чуть не стошнило только что съеденным супом.
Да, мы не вместе, но ревности чужда логика.
– Нет, Вайолет. – Ксейден поднял мечи, одним отточенным движением убрал их в петли у рюкзака и усмехнулся: – Только тебя и меня.
И он ушел, прежде чем я успела хоть что-то сказать.
Трясущимися руками я развернула листок… и улыбнулась.
Ксейден Риорсон написал мне письмо.
Глава 11
Гаррик – мой лучший друг. Его отец был правой рукой моего отца, так что Гаррик – это, считай, мой Даин, только надежный. А Боди – мне почти как брат. С тех пор как погиб Лиам, никого ближе у меня нет. Он всегда где-то рядом, на полшага позади.
Из восстановленной переписки лейтенанта Ксейдена Риорсона и кадета Вайолет Сорренгейл
Несколько дней спустя я, закинув руки за голову, шла с Имоджен после утренней пробежки и ждала, когда перестанет колоть под ребрами. Улыбка сама собой расплывалась на моем лице. Мы вошли во двор за целых полчаса до завтрака.
Он написал мне письмо! И я прочитала его столько раз, что уже выучила наизусть. В нем не было ничего даже близко опасного – никаких секретов революции, никаких намеков на то, чем я могла бы помочь, – но это и понятно, о таком писать слишком рискованно. Нет, все даже лучше. Он писал о себе. Небольшие детали, факты его прошлого – например, что во время восстания он сидел на крыше дома Риорсонов и надеялся, что отец вернется домой и скажет, что все закончилось.
– Ты улыбаешься, как сумасшедшая, третий день подряд, – проворчала Имоджен, когда мы проходили мимо помоста и она машинально заглянула под него, убеждаясь, что там не скрывается убийца. – Как вообще можно быть довольной в такую рань?
Не могу ее винить. Я тоже на взводе после того, что случилось во время оценочных боев. И Боди, и Эйя тоже.
– Несколько ночей без кошмаров и в такую рань никто не пытается меня убить.
Я опустила руки. Сегодня мне удалось пробежать больше, чем раньше.
– Ну конечно, дело именно в этом. – Имоджен покрутила головой, разминая шею. – Может, уже помиритесь наконец?
Я пожала плечами:
– Он мне не доверяет. И я не могу доверять ему полностью. Все сложно. – Но как же я скучаю по тем временам, когда могла видеть его тут каждый день. Дождаться субботы просто невозможно. – К тому же даже если у людей нереальная химия, это еще не значит, что у них должны быть отношения более серьезные, чем просто секс…
– Ой нет! – Имоджен тряхнула головой и заправила розовую прядь за ухо. – Я пыталась закончить разговор, а не начать. Я готова с тобой бегать и тренировать тебя в зале, но, чтобы обсуждать твою личную жизнь, у тебя есть друзья. Помнишь про них? Это те люди, которых ты старательно игнорируешь в последнее время.
Даже думать об этом не хочу.
– А мы разве не друзья?
– Мы… – Имоджен поморщилась. – Коллеги-заговорщики, заинтересованные в том, чтобы помочь друг другу выжить.
Я заулыбалась еще шире:
– О-о-о, да ты, я вижу, любишь меня все больше.
Имоджен прищурилась, глядя мимо меня, – она заметила что-то у внешней стены.
– Святая Данн! Что делает писец в нашем квадранте в это время?
Я вздрогнула, заметив Есинию, притаившуюся в нише у стены.
– Расслабься. Она нам не враг.
Имоджен нарочито закатила глаза:
– То есть ты теперь шугаешься от наших второкурсников, но водишь дружбу с писцами?
– Я дистанцировалась от них, чтобы не приходилось им врать. И я давным-давно дружу с Еси… Знаешь что? Я не обязана тебе ничего объяснять! Пойду узнаю, чего хочет моя подруга. – Я ускорила шаг, но Имоджен не отстала.
«Привет! – сказала я Есинии, когда добралась до ниши – за ней начинался туннель, который вел к комнатам кадетов. – Все в порядке?»
«Мне нужно было с тобой поговорить…» – Ее брови в тени капюшона удивленно взлетели, когда она посмотрела на Имоджен, которая оглядывала ее оценивающе, будто готовилась к поединку.
– Все нормально, – заверила я Имоджен, одновременно переводя это на язык знаков. – Есиния не будет меня убивать.
Наклонив голову, Имоджен теперь разглядывала бежевую сумку в руках Есинии.
«Я не буду ее убивать, – показала знаками Есиния. В ее карих глазах было искреннее удивление. – Я даже не знаю, как это делается».
«Вайолет тоже готовилась стать писцом, но вполне знала», – заметила Имоджен, быстро водя руками.
Есиния моргнула.
Я укоризненно покосилась на Имоджен.
«Ладно, – наконец ответила знаками Имоджен. – Но если она воткнет в тебя наточенное перо, я не виновата».
«Прости», – извинилась я за Имоджен, когда та ушла.
Есиния нахмурилась:
«Тебя пытаются убить?»
Я развернулась спиной к нише, чтобы видеть двор.
«Сегодня четверг. Я всегда рада тебя видеть, но в чем дело?»
Писцы почти не бывают в квадранте всадников, если только не помогают капитану Фицгиббонсу.
«Два дела», – ответила Есиния.
Мы сели на скамейку, и Есиния достала из сумки книгу «Дар Первых Шестерых» – на вид ей было не меньше ста лет.
«Ты говорила, что хочешь почитать про первых всадников в каком-нибудь старом источнике. Вот самая старая книга на эту тему, которую разрешено выносить из Архивов. Снова готовишься к дискуссии?»
Я положила книгу на колени и попыталась подобрать слова. Я чувствовала, что Есинии можно доверять, но после Даина я опасалась полагаться на свою интуицию. К тому же ей не стоит знать лишнего – это для нее же опасно.
«Вроде того. Спасибо, что нашла книгу, но необязательно было ее приносить самой, я бы зашла».
«Я решила: зачем тебе ждать, когда будет моя смена. И ты говорила, что бегаешь по утрам… – Есиния несколько раз глубоко вздохнула – ясный признак того, что она пытается собраться с мыслями. – Неприятно это признавать, но мне нужна твоя помощь». – Она вытащила из сумки потрепанную книгу и протянула мне.
Я взяла ее, поглядела на отходящий корешок и затертые углы.
«Я перевожу ее и не могу понять пару предложений. Она на древнем люцерийском, и, насколько я помню, ты знаешь этот мертвый язык. – Есиния покраснела и обернулась на туннель, освещенный магическими огнями, как будто боялась, что кто-то из писцов может увидеть. – У меня будут неприятности, если узнают, что я обращалась за помощью. Адепты не должны так делать».
«Я умею хранить секреты».
Я с грустью вспомнила, как в детстве мы с Даином обменивались секретными посланиями на этом языке.
«Спасибо. Я знаю почти все остальные языки», – показала Есиния знаками, ее руки двигались нервно, а губы были поджаты.
«Ты знаешь гораздо больше, чем я».
Мы улыбнулись друг другу. Я открыла книгу на том месте, где лежала закладка, и вгляделась в округлые иероглифы логосиллабической письменности.
Есиния показала на предложение: «Вот тут я не понимаю».
Я быстро пробежалась по тексту от начала абзаца, чтобы не ошибиться, и знаками передала ей перевод, по буквам показав последнее слово – имя древнего царя, который жил за тысячи лет до того, как возникла Наварра.
«Спасибо». Она записала перевод в тетрадку.
Древний царь. Я открыла первую страницу и вздохнула. Книге всего двадцать пять лет.
«Она скопирована вручную с оригинала, – пояснила Есиния. – Примерно за пять лет до того, как в квадранте появился печатный станок».
Конечно. В Архивах нет ни одного текста древнее четырехсот лет, если не считать свитки времен Объединения.
Чувствуя, как пот постепенно высыхает у меня на шее, я перевела для Есинии еще несколько предложений с разных страниц. Я сама удивилась, как много помню, хотя не пользовалась люцерийским целый год. Закончив последний отрывок, я вернула книгу подруге. Если поспешу, успею помыться до завтрака.
«Мы сейчас убираем все материалы на древних языках из общедоступного сектора Архивов – переводим, чтобы с ними было проще ознакомиться, – сообщила Есиния с радостной улыбкой и сунула в сумку книгу и тетрадь. – Приходи как-нибудь посмотри, сколько мы уже сделали».
«Всадников же не пускают дальше стола библиотекаря», – напомнила я.
Есиния усмехнулась: «Для тебя я сделаю исключение. По субботам в Архивах почти всегда пусто, тем более сейчас, когда большинство третьекурсников разъехалось на каникулы».
Внезапно воздух прорезал крик. Я вскинула голову. На той стороне двора два всадника волокли из учебного корпуса второкурсника из Третьего крыла, а за ними шел профессор Маркем.
Во имя Амари, что за фигня?
Есиния побледнела и глубже спряталась в тень. Второкурсника протащили в здание общежития, откуда туннель через ущелье вел в основное здание Басгиата.
«Кажется… – показала Есиния знаками, прерывисто дыша. – Кажется, это я виновата».
Я резко развернулась к ней:
«Что?»
«Этот всадник вчера запросил книгу, и я зафиксировала запрос. – Она склонилась ко мне ближе, в глазах – нарастающая паника. – Я не могла не записать. Так положено по…»
«…протоколу», – закончили мы синхронно.
Я кивнула.
«Ты ничего плохого не сделала. А что за книга?»
Есиния покосилась на двери, за которыми скрылись всадники.
«Мне надо идти. Спасибо».
Я не стала выпытывать, какую книгу брал второкурсник, только потому, что в глазах подруги был подлинный ужас. Посмотрев на томик, лежавший у меня на коленях, я запоздало поняла, насколько на самом деле опасны мои изыскания.
* * *
– Подождите меня! – крикнула Рианнон, проталкиваясь сквозь толпу всадников, когда на следующий день мы стояли у Полосы, дожидаясь своей очереди, чтобы подняться по ступенькам на летное поле.
– Мы тут!
Я помахала Ри и оглядела ближайших всадников, проверяя, не готовы ли они достать оружие. Кадетам в своем отряде я доверяю на сто процентов, но только им. Любой может пырнуть меня в толпе, и я истеку кровью, даже не узнав, кто меня прикончил.
– Тут что-то не то, – пробормотал Сойер, разглядывая карту из домашнего задания. – Не могу ответить на четвертый вопрос, сколько ни считаю высотные отметки.
– На севере смотри, – подсказала я и постучала ногтем по нижней части сложенной карты. – Ты не в том секторе ищешь ответ. Можешь мне поверить – я вчера Ридока спрашивала.
– Фу! Ненавижу эти пехотные глупости, – проворчал Сойер, запихивая карту в карман.
– Почему ты не можешь просто признать, что я бог ориентирования на местности, и попросить о помощи? – поддразнил Ридок Сойера и, увидев, что Рианнон наконец добралась до нас, воскликнул: – А, вот и начальство! Я думал, начальство не должно опаздывать.
– Начальство было на собрании, – парировала Ри и показала нам пачку писем. – И начальство получило почту!
На секунду в сердце вспыхнула надежда, сменяя мою привычную настороженность, – но только на секунду: я тут же постаралась ее уничтожить.
Рианнон стала раздавать письма.
– Ридок. Сойер. Так, это мне, – она убрала письмо в низ стопки. – И Вайолет.
«Он бы не стал!» – сказала я себе, когда взяла письмо, и все же затаила дыхание, прежде чем открыть незапечатанный конверт.
Вайолет, прости, что не написала сразу. Только сейчас поняла, какой сегодня день. Ты теперь второкурсница!
Я расстроилась. И это просто позор!
– Кто пишет? – спросила Рианнон. – Ты огорчилась?
– Мира. И нет, я не огорчилась… – пробормотала я, чуть продвигаясь по очереди.
– Но ты надеялась, что письмо от другого лейтенанта, – догадалась Ри и посмотрела на меня с теплом.
Я пожала плечами.
– Ну я же не дура, – ответила я, но голос предательски дрогнул.
– Ты скучаешь по нему? – спросила Ри тише. Мы почти дошли до лестницы.
Я кивнула:
– Скучаю, хотя не должна.
– Вы вместе? – прошептала Рианнон. – Ну, все знают, что вы с ним спите, но у вас что-то случилось?
Я глянула вперед, чтобы убедиться, что Сойер и Ридок погружены в свои письма. Пожалуй, этой частью правды я могу с ней поделиться.
– Нет, уже не вместе.
Рианнон удивленно нахмурилась:
– Почему? Что произошло?
Я открыла было рот – и закрыла. Так, даже эта частичка правды тянет за собой проблемы. Что же мне сказать? Боги, почему все стало так сложно?!
– Ты можешь мне довериться, я пойму, – с напряженной улыбкой проговорила Рианнон. Я понимала: мое недоверие ее обижает, и от этого чувствовала себя полным дерьмом.
– Знаю, – ответила я.
К счастью, мы как раз начали подниматься по узкой лестнице, так что у меня появилось время подумать.
Мы поднялись на летное поле – широкую площадку, со всех сторон окруженную горами, – и мое сердце замерло, когда я увидела драконов, стоящих в том же порядке, как их всадники на плацу. Драконов так много, они такие разные – и все сильные, прекрасные, рядом с ними ты чувствуешь себя песчинкой, – невозможно не испытывать восхищение.
– Это никогда не будет казаться чем-то обычным, верно? – с широкой улыбкой проговорила Рианнон, когда, вслед за Сойером и Ридоком, мы пошли вдоль строя.
– Никогда, – согласилась я.
Мы улыбнулись друг другу, и я сломалась. Своей лучшей подруге я должна сказать правду, хотя бы настолько, насколько могу.
– Ксейден был нечестен со мной, – выпалила я. – Мне пришлось с ним расстаться.
Глаза Рианнон вспыхнули.
– Он тебе врал?
– Нет. – Я стиснула письмо Миры. – Но он не сказал мне всей правды. И сейчас не говорит.
Рианнон вскинула бровь:
– У него другая? Я с радостью помогу тебе стереть в порошок этого подлого кобеля вместе с его подлыми тенями, если вы договорились быть вместе, а он…
– Нет-нет! – Я рассмеялась. – Ничего подобного. – Мы прошли мимо драконов Второго крыла. – Просто… – Ну вот, опять эта фраза. – Просто все сложно. Кстати, как там твоя подруга Тара? Я давно ее не видела.
Рианнон вздохнула:
– У нас сейчас совсем нет времени. Это обидно, но, может, в следующем году станет легче, когда мы не будем командирами отрядов.
– Возможно, станете командирами крыльев.
Я попыталась спрятать улыбку. Из Ри вышел бы отличный командир крыла.
– Возможно. – Она зашагала увереннее. – Кстати, если ты теперь свободна, замечу, что пара ребят из Второго крыла сильно похорошели со времен Военных игр. – Ее глаза загорелись. – Или мы могли бы отправиться в выходные в Шантару и затусить с пехотинцами! – Рианнон подняла палец. – Целители тоже ничего, но с писцами я ни за что. Их мантии – это слишком. Но если тебе они нравятся, я не осуждаю. Я просто к тому, что мы теперь второкурсники, и, если хочется расслабиться, наши возможности бесконечны.
Секс с незнакомцем – может быть, это то, что мне нужно, чтобы забыть о Ксейдене, но я так не хочу.
Мы шли по полю, и Рианнон вглядывалась в мое лицо, будто пыталась разгадать загадку.
– Блин. Ты все еще влюблена в него!
– Я… – Я вздохнула. – Все сложно.
– Это ты уже говорила. – Она попыталась держать лицо, но я все равно заметила тень разочарования. Ей было обидно, что я ничего не объясняю. – Мира что-то пишет о войне?
– Даже не знаю. – Я пробежала глазами по строчкам. – Ее направили в Альдибаин. Пишет, что готовят там разве что чуть лучше, чем наша мать. – Я невольно рассмеялась, перевернула страницу, и веселье тут же как рукой сняло, когда я увидела, что жирными черными линиями вычеркнуты целые абзацы. – Что за… – Я посмотрела на следующую страницу, тоже всю перечеркнутую, и дочитала конец. Мира писала, что заглянет в Сэмарру и мы можем там встретиться, когда я полечу туда в следующий раз.
– Что не так? – спросила Рианнон, отрываясь от своего письма, когда мы проходили мимо драконов Третьего крыла.
– Цензура. – Быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не увидит, я показала ей листки.
Ри выглядела потрясенной.
– Кто-то вычеркнул часть письма? Кто-то читал твое письмо?!
– Оно не было запечатано.
Я убрала листки в конверт.
– Но кто это мог быть?
Мельгрен. Варриш. Маркем. Кто угодно – по поручению Аэтоса. Моя мать. Вариантов много.
– Не знаю. – И это не ложь, ну не совсем.
Я убрала письмо во внутренний карман летной куртки и, поморщившись, снова ее застегнула. В кожаной одежде в такую гребаную жару – отвратительно. Но я знала, что, когда мы поднимемся в воздух через несколько минут, я буду рада, что тепло одета.
Во втором ряду красный дракон предупреждающе пыхнул паром, когда кадет из Третьего крыла подошел слишком близко – и мы все поспешили убраться.
Тэйрн – самый крупный дракон на поле – ждал меня со скучающим видом. На спине у него поблескивало в солнечных лучах седло. Я огорченно вздохнула, когда подошла ближе и увидела, что между его передними лапами нет Андарны.
– Эй, а Тэйрн ничего не говорил про нового черного дракона в Долине? – бросил Ридок через плечо, когда мы прошли мимо драконов секции Когтя.
Драконов нашей секции возглавлял Тэйрн, хотя по рангу Рианнон и Сойер были выше меня.
Когда Ридок это спросил, я чуть не споткнулась от удивления.
– Чего?
– Знаю, звучит как бред, но, клянусь, я слышал, как Каори говорил что-то о том, что недавно видели еще одного черного дракона. Каори чуть не плясал от радости.
– Тэйрн?
Если профессор драконоведения знает про Андарну, это жопа.
«Всего несколько драконов видело, как она заходила в пещеры, чтобы погрузиться в Сон-без-сновидений. Ее попробуй спрячь».
Круто.
– Может, это был Тэйрн, – сказала я Ридоку. – Или другой, не новый.
– Каори считает, новый. – Ридок поднял брови. – Сама спроси.
– Ага. – Я сглотнула. – Может, спрошу.
И тут я не соврала.
Ребята пошли вперед к своим драконам.
Тэйрн вытянул левую лапу, чтобы я могла подняться, но вдруг выпрямился.
«Слева», – предупредил он, и на меня легла чья-то тень.
Я резко развернулась, одновременно вскидывая ментальные щиты.
Ко мне неспешно подошел Варриш, сцепив руки за спиной. Не иначе как он не человек – на высоком лбу майора в такую жару не было ни капли пота.
– Ага, Сорренгейл, вот вы где.
Как будто Тэйрна можно не заметить.
– Майор Варриш. – Я держала руки на уровне бедер, чтобы быстро достать кинжалы, если понадобится, и гадала про себя, какая у него печать. Нашивку он не носит. А значит, либо слишком уверенный в себе, как Ксейден, и считает, что слухи о нем широко расходятся, либо его печать засекречена.
– Славное ожерелье. – Он указал на зеленоватые синяки у меня на шее.
Я подняла голову выше.
– Спасибо. Оно недешевое. Кое-кому стоило жизни.
– А, верно. Я что-то слышал о том, как вас чуть не убил первокурсник. И рад видеть, что вы не умерли от стыда. Но, как я понимаю, вы привыкли быть на волоске от смерти, если слухи о вашей хрупкой конституции верны.
Я ненавижу его на сто процентов. Но приятно знать, что, если он попытается убить меня сейчас, Тэйрн проглотит его одним махом.
Варриш сдвинулся влево и нарочито внимательно заглянул мне за спину:
– Я думал, у вас два дракона.
Пот стекал по моей спине.
– Два.
– Но я вижу только одного. – Он посмотрел на Тэйрна. – А где же золотой? Перьехвост, о котором я столько слышал? Я надеялся увидеть эту малышку.
Тэйрн издал грозный рык и вытянул шею надо мной, так что огромные капли его слюны шлепнулись на землю прямо у ног Варриша.
Майор напрягся и сделал шаг назад, хотя и постарался сохранить на лице насмешливое выражение.
– У этого дракона всегда был очень скверный характер.
– Он не любит, когда вторгаются в его личное пространство.
– Вижу, и ваше он тоже оберегает. Скажите мне, Сорренгейл, не смущает ли вас, что ваш дракон дает вам очевидное преимущество перед другими кадетами?
– Если вы о том, как после парапета он остановил бессмысленное уничтожение всадников, связанных с драконами, то нет – меня это ни капли не смущает. Видимо, только дракон с очень скверным характером может остановить другого дракона со скверным характером.
«Напомни ему, что я обещал сожрать его живьем».
«Не думаю, что это мне поможет», – сказала я Тэйрну.
«А я бы хотела посмотреть, как он слопает этого напыщенного индюка», – услышала я сонный голос Андарны.
«Спи давай», – буркнула я. Тэйрн говорил, что она должна спать еще месяц.
Варриш прищурился, глядя мне в глаза, и улыбнулся ледяной улыбкой:
– Так вот насчет перьехвоста…
– Она не может нести всадника. – Я не соврала. Андарна не летала с тех пор, как очнулась в Аретии. – Я летаю на Тэйрне. А Андарна присоединится, когда будут более простые маневры.
– Пусть явится на следующей неделе. Это приказ.
Тэйрн снова зарычал.
– Драконы не подчиняются приказам людей.
Я чувствовала, как во мне просыпается сила, звенит под кожей, покалывает в кончиках пальцев.
– Конечно нет. – Варриш ухмыльнулся, будто я сказала что-то смешное. – Но ты подчиняешься, верно?
«Дерзкий человечишка», – прошипел Тэйрн.
Я вскинула голову и промолчала. Все, что я могу добавить, наверняка повлечет наказание.
– Как сказал мне полковник Аэтос, – начал Варриш, отступая шаг за шагом, – ваш отец писал книгу о перьехвостых драконах, которых уже сотни лет никто не видел, и вдруг вы получаете именно перьехвоста. Подозрительная история.
– Случайное совпадение, – поправила я. – Вы хотели сказать «случайное совпадение».
– Совпадение? – задумчиво повторил Варриш, отступая еще дальше. Он уже прошел мимо Боди.
У меня засосало под ложечкой.
«Совпадение?»
«Я ничего не знаю об исследованиях твоего отца», – сказал Тэйрн.
Андарна промолчала.
– Всадники! – Голос Каори разнесся по всему полю. Боди встал рядом со мной. – Сегодня с нами третьекурсники, и не просто так. Они покажут нам, как выполнять приземление в прыжке.
Он указал на небо.
С запада к площадке приближался Кэт. На мгновение красный мечехвост заслонил солнце, а потом помчался вниз.
– Он не тормозит, – пробормотала я, отчасти желая, чтобы Даин свалился.
– Скоро начнет, – сказал Боди. – Но не сильно.
У меня отвисла челюсть. Даин сидел на корточках на плече у Кэта. Когда Кэт нырнул к летному полю, Даин раскинул руки, чтобы не потерять равновесие. Кэт замедлился, и я затаила дыхание, глядя, как Даин соскользнул по ноге дракона и устроился на его пальце – и все это в полете.
Елки-палки.
«Для тебя это слишком опасно», – заявил Тэйрн.
«Да для любого живого существа это слишком опасно», – проворчала я.
Кэт расправил крылья, чтобы сбросить скорость, и Даин спрыгнул на выжженную солнцем траву прямо перед учителями, пробежал немного по инерции и остановился.
Третьекурсники захлопали, а стоявший рядом со мной Боди не шелохнулся.
– Вот поэтому Аэтос – командир крыла! – крикнул Каори. – Идеальное исполнение. Приземление в прыжке эффективнее всего, когда надо быстро включиться в бой на земле. К концу этого года все вы сможете так приземляться на стену форпоста. Слушайте внимательно, и тогда обучение пройдет безопасно. Если же начнете делать по-своему, погибнете раньше, чем коснетесь земли.
Да, блядь, ни за что!
«Придется кое-что менять», – сообщил Тэйрн.
– Сегодня мы начнем с самого простого – научимся перебираться на плечо дракона, – продолжал Каори.
«Что мы можем изменить, чтобы я так смогла?» – спросила я Тэйрна.
«Я не говорил, что менять что-то нужно нам, – фыркнул Тэйрн. – Наблюдающий за драконами изменит свои требования, или я пообедаю раньше срока».
Я подумала о том, что в войне, которая нас ждет, этот маневр совершенно бесполезен.
– Каори не знает, что на границе, – шепнула я Боди.
Он покосился на меня:
– Почему ты так думаешь?
– Если бы знал, то учил бы нас, как поскорее убраться с земли, а не спрыгнуть на нее.
* * *
– Передай ему, что над следующей партией мы еще работаем, – сообщил мне Боди несколько дней спустя, когда мы шли через залитое лунным светом летное поле.
– Партией чего? – спросила я, поправляя рюкзак на плечах.
– Он знает чего. – Боди коснулся лица и поморщился, когда его пальцы скользнули по темному синяку на челюсти. – И скажи ему, что это сырец. Они топят печи день и ночь, так что мы не смогли… – Он умолк. – Просто скажи ему, что это сырец.
– Я чувствую себя чем-то вроде письма. – Я бросила на него короткий взгляд. Короткий – потому что надо было смотреть под ноги. Не хватало еще, чтобы я вывихнула лодыжку, споткнувшись на неровной земле, накануне двенадцатичасового перелета.
– Да, передавать ему информацию через тебя надежнее всего, – признал Боди.
– Притом, что я ни хрена не понимаю.
– Вот именно. – Боди кивнул. – Так безопаснее. По крайней мере, до тех пор, пока ты не научишься при любых условиях защищаться от Аэтоса. В прошлый приезд Ксейден собирался тебя учить, но потом…
– Меня чуть не задушили.
Зато с начала этого учебного года меня пока пытались убить всего один раз. Впрочем, через неделю начинаются вызовы.
– Да, и это его сильно обеспокоило.
– Понимаю. Если я внезапно отправлюсь на тот свет, это доставит ему неудобства, – пробормотала я, слушая вполуха. Проклятье. Вызовы уже через неделю. Надо будет проверить список, кого с кем поставят, и пора мне вернуться к ядам.
