Ребекка Яррос
Железное пламя
Глава 2
Именно долина над домом семьи Риорсон, согреваемая природной тепловой энергией, является его главным достоянием. Ведь там зародился драконий род Дубхмадинн, из которого происходят два величайших дракона нашего времени – Кодаг и Тэйрн.
Полковник Каори. Полевое руководство по драконам
Я затворила высокую дверь и направилась к Бреннану. Уж наше «собрание» было точно не предназначено для широкой публики.
– Ты наелась?
Он сидел на краю стола, точно так же, как делал в детстве. Эта поза была настолько… его, что невозможно было отвести взгляд. А что касается вопроса, то его я начисто проигнорировала.
– Так что, именно здесь ты провел последние шесть лет? – Мой голос дрогнул, почти сорвался.
Я была так рада, что Бреннан жив. Это единственное, что сейчас имело значение. Но я также не могла забыть о тех годах, когда горевала по нему. Когда он позволил мне горевать о нем.
– Да. – Его плечи опустились. – Прости, что заставил тебя поверить в мою смерть. Это был единственный выход.
И мы оба неловко замолчали. Что я должна была ответить на это? «Все в порядке, да вот только не совсем»? Я так много хотела ему сказать, о стольких вещах расспросить, но эти годы, проведенные врозь… их ведь не скинуть со счетов. Мы оба стали другими людьми.
– Ты выглядишь иначе. – Бреннан грустно улыбнулся. – Не в плохом смысле… Просто иначе.
– Когда ты видел меня в последний раз, мне было четырнадцать. – Я скорчила дурацкую рожу. – Правда, я до сих пор того же роста. Надеялась, что рано или поздно произойдет скачок, но, как видишь, его не случилось.
– Вижу, – медленно кивнул он. – Я всегда представлял тебя в цветах квадранта писцов, но черный тебе идет. О боги… – Он вздохнул. – Облегчение, которое я испытал, узнав, что ты пережила Молотьбу, просто не поддается описанию.
– Ты знал? – Мои глаза вспыхнули. Значит, у него есть глаза и уши в Басгиате.
– Знал. А потом Риорсон притащил сюда тебя на грани смерти. – Бреннан посмотрел в сторону и кашлянул, медленно втянул воздух, прежде чем продолжить: – Я безумно рад, что получилось тебя вылечить. Что ты выжила в первый год учебы.
Искреннее облегчение в его глазах чуть ослабило мой гнев.
– Мира помогла.
И это еще мягко сказано.
– С доспехом? – угадал Бреннан с первого раза.
Да уж, ему тоже есть за что похвалить мою легчайшую броню из драконьей чешуи под кожаным летным костюмом.
Я кивнула:
– Она сама его сделала. А еще передала твою книгу. Ну, ту, что ты для нее написал.
– Надеюсь, она тебе пригодилась.
Я мысленно оглянулась на ту наивную, одинокую девочку, которая прошла парапет, а после этого год пыталась выжить в горниле квадранта всадников. И в результате эта девочка стала мной сегодняшней.
– Очень пригодилась.
Улыбка Бреннана погасла, и он посмотрел в сторону окна:
– Как там Мира?
– Скажу по своему личному опыту: ей бы жилось гораздо лучше, если бы она знала, что ты жив.
Не было смысла откладывать эти слова… это обвинение на потом. У нас и так слишком мало времени.
Бреннан вздрогнул:
– Наверное, я заслужил этот упрек.
Как я поняла, он ответил на незаданный вопрос. Знает ли Мира, что он жив? Не знает. Но должна бы.
– Как именно тебе удалось выжить, Бреннан? – Я переступила с ноги на ногу и скрестила руки на груди. – Где Мабх? Что ты здесь делаешь? Почему не вернулся домой?
– Отвечу по порядку. – Бреннан поднял ладони, словно защищаясь от атаки, и на одной из них я заметила шрам в форме руны, прежде чем брат вновь вцепился в край стола. – Наолин… Он был…
Бреннан стиснул зубы, как будто запрещая себе говорить.
– Предыдущим всадником Тэйрна, – медленно продолжила я за него, размышляя, не был ли Наолин кем-то большим для Бреннана, нежели просто «еще один из всадников». – У него была печать переброса энергии, и он умер, пытаясь тебя спасти, так, по крайней мере, говорил профессор Каори.
Тут мое сердце замерло.
«Мне жаль, что твой всадник умер, спасая моего брата».
«Мы не будем говорить о тех, кто был раньше». Голос Тэйрна прозвучал глухо и отстраненно.
Бреннан приподнял уголок рта.
– Я скучаю по Каори. Он хороший человек.
Потом вздохнул и вскинул голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Наолин справился. Но эта попытка стоила ему всего. Я очнулся на склоне скалы неподалеку. Мабх был ранен, но жив, а другие драконы… – Темно-янтарные глаза Бреннана сверкнули. – Здесь есть другие драконы! Они спасли нас, спрятали в системе пещер в долине – там же, где скрывали жителей города после того, как его спалили.
Я нахмурилась, пытаясь осознать смысл этих слов:
– Где сейчас Мабх?
– В последние несколько дней – в долине, присматривает за твоей Андарной. Вместе с Тэйрном, Сгаэль и – с того момента, как ты очнулась – Риорсоном.
– Так вот где был Ксейден? Охранял Андарну? – Это несколько смягчило мою злость. А я-то думала, что Риорсон откровенно меня избегает. – Так почему ты здесь, Бреннан?
Он пожал плечами так, словно ответ был очевиден:
– Я здесь по той же причине, по какой ты сражалась в Рессоне. Потому что не могу оставаться в стороне, под защитой чар Наварры, и смотреть на то, как невинные люди умирают от рук темных заклинателей. Лишь потому, что наше руководство слишком эгоистично, чтобы помочь. По этой же причине я не вернулся домой. Я не мог лететь в Наварру, которую мы сотворили – и продолжаем творить, – и, тьма ее побери, смотреть в глаза нашей матери и слушать, как она оправдывает эту ложь! Я отказался жить во лжи.
– Зато заставил меня и Миру жить с ложью в сердце. – Эта фраза прозвучала куда злее, чем мне хотелось. А может, я просто была гораздо более зла, чем мне казалось.
– Я сделал выбор, в котором сомневаюсь каждый день. – Сожаление в глазах Бреннана было таким глубоким, что я тяжело вздохнула и взяла себя в руки. – Я полагал, что о тебе позаботится папа…
– Он и заботился… А потом умер. – У меня перехватило горло, и я отвернулась, словно для того, чтобы взглянуть на карту. А потом подошла поближе, чтобы разглядеть детали. В отличие от карты в Басгиате, на которой обновления касались лишь нападений грифонов на границах, эта отражала реальность, которую от нас скрывали в Наварре. Пустоши – полуостров на юго-востоке, покинутый драконьим племенем после того, как генерал Дарамор разорил эти земли во время Великой войны – были полностью багровые. И пятно это тянулось в сторону Брайевика, за реку Даннес.
Огромное количество ярко-красных и оранжевых флажков отмечали места новых сражений. Красным была утыкана не только океанская восточная граница провинции Кровла, вдоль залива Малека. Очаги сражений виднелись также к северу на равнинах, они распространялись, словно болезнь, отдельные точки горели даже в Сигнисене. А вот оранжевые были рассыпаны в основном вдоль реки Стоунвотер, которая вела прямо к границе Наварры.
– Значит, сказки говорят правду. Вэйнители выбираются из Пустошей и выпивают магию из земель – досуха, продвигаясь от города к городу.
– Ты видела это своими глазами. – Бреннан подошел ко мне.
– А виверны?
– Мы знали об их существовании уже несколько месяцев, но ни один из кадетов не был в курсе. До текущего момента мы ограничивали информацию, которую получал Риорсон и остальные, ради их собственной безопасности. Теперь кажется, что, возможно, это было ошибкой. Мы знаем, что существуют как минимум две породы. Одни выдыхают синий огонь, а другие – более быстрые – зеленый.
– Сколько их? – спросила я. – Где их создают?
– Создают? Что ты имеешь в виду?
– Создают, – повторила я. – Ты что, не помнишь сказки, которые папа читал нам? Там сказано, что вэйнители создают виверн. Они транслируют силу внутрь виверн. Думаю, именно поэтому те виверны, у которых не было всадников, умерли. В тот момент, когда я убила темных заклинателей. У них просто источник силы пропал.
– Ты помнишь все, что отец нам читал? – Бреннан озадаченно уставился на меня.
– Эта книга все еще у меня.
Как здорово, что Ксейден зачаровал мою комнату в Басгиате и никто не найдет там драгоценные сказки, пока мы здесь.
– Погоди. Ты хочешь сказать, что ничего не знал об их создании? И понятия не имел, откуда они берутся?
– Именно так.
– Очень утешительно звучит, – пробормотала я, чувствуя, как кожу покусывают электрические разряды. Встряхнула руками и шагнула к центру большой карты. Оранжевые флаги были ужасно близко к Золии, второму по значению городу Брайевика. В котором располагалась их летная академия Клиффсбейн. – Тот, с серебряной бородой… Он сказал, что у нас есть в запасе год, чтобы все исправить?
– Феликс. Он самый мудрый среди членов Ассамблеи, но в данном случае я думаю, что он ошибается. – Бреннан взмахнул рукой, очерчивая линию по границе Пустошей, вдоль реки Даннес. – Красные флажки – это стычки за последние несколько лет, а оранжевые – за последние несколько месяцев. Видишь, как быстро они расширяют наступление? Я не только о количестве виверн, но и о захваченных территориях. Думаю, они сконцентрировались на движении вверх по течению Стоунвотер, и у нас есть от силы месяцев шесть, пока они не наберут достаточно сил, чтобы вторгнуться в Наварру. Но Ассамблею эта версия событий вряд ли устроит.
Шесть месяцев. Я сглотнула желчь, вдруг затопившую горло. По словам матери, Бреннан всегда был великолепным стратегом. И я ставлю на то, что в оценке ситуации он прав.
– Судя по общей тенденции, они движутся на северо-запад, к Наварре. Рессон – исключение, как и вон тот флаг… – Я показала на оранжевый флажок, который отмечал точку примерно в часе полета на восток от Рессона.
В памяти у меня тут же всплыла высушенная, выжженная земля вокруг того места, где когда-то был процветающий торговый пост. Эти два флага – не просто случайность. Это точечные удары по нетронутой территории.
– Мы думаем, что железная коробочка, найденная Гарриком в Рессоне, – это что-то вроде приманки. Но нам пришлось уничтожить ее до того, как мы полностью ее исследовали. Такая же шкатулка, найденная в Джахне, уже была пустой. – Бреннан покосился на меня. – И судя по всему… их сделали в Наварре.
Я впитывала информацию, медленно дыша и думая, какой смысл для Наварры создавать эти приманки – ну, кроме как использовать одну из них, чтобы погубить нас в Рессоне.
– Ты действительно думаешь, что они сначала попробуют атаковать Наварру? Вместо того, чтобы захватить земли Поромиэля, которые сейчас являются гораздо более легкой добычей?
– Действительно. Их выживание зависит от этого… Как и наше от того факта, сможем ли мы их остановить. И все же Мельгрен считает, что чары более чем надежны и не стоит предупреждать население об опасности. Либо он боится все рассказать людям, чтобы они не решили, будто мы не такие уж и хорошие парни. Восстание Фена показало руководству, что гораздо проще контролировать счастливых людей, чем недовольных или – того хуже – напуганных.
– И все же им удается скрывать правду, – прошептала я.
В определенный момент нашего прошлого одно поколение наваррцев переписало историю, вымарав вэйнителей из тех знаний, которые нам дают в школах… И все потому, что мы не желали рисковать собственной безопасностью, предоставляя для войны с темными заклинателями материал, питающий наши пограничные чары.
– Да, но ведь отец всегда пытался рассказать нам об этой тайне. – Голос Бреннана смягчился. – В мире драконьих всадников, грифоньих летунов и темных колдунов…
– Вся власть в руках писцов… – Они пишут тексты для публичных заявлений. Они хранят записи. Они пишут нашу историю. – Как ты думаешь, папа знал?
Мысль, что отец выстроил все мое существование вокруг фактов и знаний, но утаил самое важное, была непостижима.
– Предпочитаю верить, что нет. – Бреннан грустно улыбнулся мне.
– Слухи будут распространяться тем быстрее, чем вэйнители ближе к границе. Всю правду не получится скрыть. Кто-то увидит их. Кто-то должен увидеть.
– Да, и наша революция будет готова к этому. К тому же, как только тайное станет явным, уже не нужно будет держать меченых под присмотром командования. И мы потеряем доступ к кузнице Басгиата.
Опять он сказал это слово: «революция».
– Вы и вправду считаете, что сможете победить.
– Почему ты так думаешь? – Брат резко повернулся ко мне.
– Потому что вы называете это революцией, а не восстанием. – Я вздернула бровь. – Отец не только тирскому языку нас обучил. Вы сравниваете себя с Феном Риорсоном и думаете, что сможете избежать его судьбы.
– Мы обязаны победить, иначе нам конец. Всем нам. Наварра думает, что за чарами безопасно, но если чары падут? Если они не настолько сильны, как считает командование? Они и так работают на пределе. Не говоря уже о людях, которые живут за пределами чар. Так или иначе, нас переплюнули, Ви. Мы ни разу не видели, чтобы вэйнители так успешно действовали под предводительством одного лидера, как в Рессоне. И Гаррик сказал, что один из них сбежал.
– Мудрец. – Я вздрогнула, обхватив себя руками. – Так его называла та, которая меня ранила. Думаю, он был ее учителем.
– Они учат друг друга? У них там что, открылась школа вэйнителей? Просто охерительно. – Бреннан покачал головой.
– А еще вас не защищают чары, – заметила я. – Здесь их нет.
Защитный магический щит, созданный драконами Долины, не достает до официальных горных границ Наварры, и все юго-западное побережье Тиррендора – включая Аретию – открыто. Этот факт никогда не имел значения, когда мы считали грифонов единственной опасностью, поскольку они не способны летать достаточно высоко, чтобы достичь вершины скалы.
– Нет, – согласился брат. – Хотя, как ни странно, в Аретии есть камень чар – спящий. По крайней мере, я думаю, что это он. Меня ни разу не подпустили в Басгиате к действующему, чтобы сравнить их в деталях.
Я подняла брови. Еще один камень чар?
– Я думала, во время Объединения был создан всего один.
– Ага. А я думал, что вэйнители – это миф, и драконы – единственный ключ к усилению чар. – Бреннан пожал плечами. – Но искусство создания новых защитных чар в любом случае утрачено, так что на данный момент это в некотором роде памятник. На который, правда, приятно поглядеть.
– У вас есть камень чар… – пробормотала я, а мысли так и кружились в голове.
Если бы у революционеров появились чары, то оружие не понадобилось бы. Если бы они смогли создать собственную защиту, то, возможно, сумели бы расширить ее на территории Поромиэля, так же, как Наварра выкручивала свои чары на максимум. Хотя бы некоторых соседей мы бы тогда обезопасили…
– Спящий камень. Бесполезный. То, что нам действительно нужно – так это проклятый светоч, который усиливает драконий огонь и позволяет ковать особые кинжалы, единственное действенное против вэйнителей оружие. Это наш единственный шанс.
– Но что, если камень чар не бесполезен? – У меня заколотилось сердце. Нам говорили, что существует лишь один и границы его чар уже максимально широки. Но если есть еще… – То, что в наши дни никто не знает, как создать новые защитные чары, вовсе не значит, что это знание нигде не хранится. Например, в Архивах. Это информация, которую мы бы точно не стерли. Наоборот, на всякий случай оставили бы под несколькими уровнями защиты.
– Вайолет, о чем бы ты ни думала – не надо. – Бреннан потер подбородок большим пальцем. Это всегда было признаком того, что он нервничает. Удивительно, как все эти мелочи сейчас всплывали в памяти. – Считай, что Архивы – вражеская территория. Оружие – единственное, что позволит выиграть эту войну.
– Но у тебя нет ни кузницы, ни достаточного числа всадников, чтобы защитить ее. Если Наварра поймет, что ты задумал… – Паника коснулась меня холодными лапками и поползла вниз по позвоночнику, словно паук. – И ты действительно считаешь, что выиграешь эту войну с помощью охапки кинжалов?
– Ты говоришь так, будто мы уже обречены. А это неправда. – Он сжал челюсти так, что на щеке задергалась мышца.
– Первое восстание было разгромлено меньше чем за год. И еще несколько лет назад я думала, что оно забрало и тебя.
Брат не понимал. Не мог понять. Он ведь не хоронил родных.
– Однажды я уже видела, как горели твои вещи.
– Ви… – Бреннан поколебался секунду, а потом обхватил меня и притянул к себе в объятия, покачивая, будто я снова была ребенком. – Мы учли ошибки Фена. Мы не нападем на Наварру, как он, и не провозгласим независимость. Мы сражаемся прямо у них под носом, и у нас есть план. Что-то уничтожило вэйнителей шестьсот лет назад во время Великой войны, и мы изо всех сил ищем это оружие. Кинжалы помогут нам продержаться до тех пор, пока мы не найдем искомое и заполучим светоч. Возможно, пока мы не готовы, но к моменту, когда Наварра обнаружит нас, мы будем во всеоружии.
Однако его тон был не слишком убедителен.
Я отстранилась и сделала шаг назад.
– Армия… она у вас есть? Сколько всего сейчас революционеров? И сколько за это время погибнут?
– Лучше бы тебе не знать точных цифр… – Бреннан явно напрягся, но потом снова потянулся ко мне. – Я и так подвергаю тебя опасности, рассказывая слишком много. По крайней мере, до тех пор, пока ты не научишься защищаться от Аэтоса.
Я почувствовала, как что-то в груди сжалось, мешая дышать, и вновь отстранилась. Выскользнула из его объятий.
– Ты говоришь, как Ксейден.
Я не могла справиться с горечью, которой теперь сочился мой голос. Оказывается, влюбленность приносит тот блаженный кайф, о котором толкуют поэты, лишь если тебя безусловно любят в ответ. А если твой избранник хранит секреты, которые ставят под угрозу все и всех, кто тебе дорог? В то время как твоя любовь даже помереть прилично не может. А вместо этого превращается в жалкое страдание. Так вот как называлась боль в моей груди: страдание.
Ибо по сути своей любовь – это надежда. Надежда на завтрашний день. Надежда на то, что еще может случиться. Надежда на то, что твой любимый, которому ты доверила все, будет хранить и защищать тебя. Надежда, говорите? Эту дрянь уничтожить сложнее, чем дракона.
В этот момент под кожей у меня словно прокатилась гулкая волна, и тепло согрело щеки: в ответ на всплеск эмоций внутри меня поднялась сила Тэйрна. По крайней мере, я теперь знала, что она у меня еще есть. Яд вэйнителей не сумел ее уничтожить, забрать у меня навсегда. Я все еще оставалась собой.
– А-а-а… – протянул Бреннан и одарил меня взглядом, смысл которого я не могла истолковать. – А я-то думал, что это он выбежал отсюда так быстро, как будто у него задница горит. Неприятности в стране наслаждений?
Я прищурилась:
– Лучше тебе не знать.
Он хохотнул в ответ:
– Эй, я же спрашиваю это у своей сестры, а не у кадета Сорренгейл.
– Угу. Только вот ты вернулся в мою жизнь примерно пять минут назад после шестилетнего отсутствия, во время которого ты притворялся мертвым. Так что извини, но я не собираюсь сразу открывать тебе все подробности личной жизни и любовных переживаний. А как насчет тебя? Ты женат? Дети есть? Есть тут кто-то, кому ты, по сути, лгал на протяжении всех отношений?
Бреннан вздрогнул:
– Партнера нет. Детей тоже. И я тоже не готов об этом болтать. – Он засунул руки в карманы кожаной куртки и вздохнул. – Слушай, не хочу казаться ослом. Но детали – это не то, что тебе следует знать, пока ты не научишься стабильно держать щит против считывания памяти…
Я содрогнулась при мысли о том, что Даин может прикоснуться ко мне и увидеть все это. Увидеть Бреннана.
– Ты прав. Не говори мне ничего.
Глаза брата сузились.
– Ты слишком легко согласилась.
Я покачала головой и направилась к двери, бросив через плечо:
– Нужно уходить, пока я еще кого-нибудь не убила.
Чем больше я вижу здесь, тем большей помехой становлюсь. Для планов Бреннана. Для планов революции. И чем дольше мы здесь… О, небо. Остальные.
«Нам нужно возвращаться», – сказала я Тэйрну.
«Знаю».
Бреннан догнал меня: встревоженный взгляд, крепко сжатые челюсти.
– Не уверен, что возвращение в Басгиат – это лучший вариант для тебя.
Но, вопреки этим словам, он все же открыл передо мной дверь.
– Нет. Но это лучший вариант для тебя.
* * *
К моменту, когда мы – Бреннан, его оранжевый кинжалохвост Мабх, а также Тэйрн и я – добрались до Сгаэль, я уже дико нервничала. Огромная темно-синяя кинжалохвостка стояла в тени нескольких высоченных деревьев, будто охраняла что-то. Или кого-то. Андарну. Сгаэль зарычала на Бреннана, обнажив клыки и сделав к нему угрожающий шаг. Она полностью выпустила когти, и теперь лапа ее выглядела как идеальное оружие из нескольких острых «клинков».
– Эй, это мой брат! – предупреждающе крикнула я, становясь между ним и драконицей.
– Она знает, – пробормотал Бреннан. – Просто не любит меня. Никогда не любила.
– Не принимай на свой счет, – сказала я прямо в морду Сгаэль. – Ей никто не нравится, кроме Ксейдена, и меня она всего лишь терпит. Пусть я и роднее им с каждым днем…
«Словно опухоль», – ответила мне драконица по общей для пятерых ментальной связи, исключив Ксейдена. А потом покачала головой, и это движение отозвалось у меня где-то внутри.
Теневая, мерцающая связь на краю сознания стала сильнее и словно потянула к себе.
– Кстати, сюда идет Ксейден, – сказала я брату.
– Это охуительно странно. – Бреннан сложил руки на груди и посмотрел мне за спину. – Вы всегда чувствуете друг друга?
– Типа того. Все дело в связи между Сгаэль и Тэйрном. Я бы сказала, что постепенно к этому привыкаешь… но нет. – Я вошла под сень деревьев, и Сгаэль сделала мне большое одолжение – не заставила просить подвинуться. Она сама сделала два шага вправо, чтобы я могла пройти между ней и Тэйрном прямо к…
Так. Какого. Хрена?
Это не могла быть… Нет. Невозможно.
«Сохраняй спокойствие. А то она отреагирует на твое волнение и проснется в ярости», – предостерег Тэйрн.
Я таращилась на спящего дракона, который был почти вдвое больше, чем несколько дней назад, и пыталась привести мысли в порядок. Соотнести то, что видела, с тем, что сердце уже знало благодаря связи между нами.
– Это… – Я качнула головой, чувствуя, как пульс пускается в галоп.
– Не ожидал… – тихо протянул Бреннан. – Риорсон упустил несколько деталей в отчете сегодня утром. Никогда раньше не видел, чтобы дракон рос так быстро.
– У нее черная чешуя.
Даже несмотря на то, что я наконец произнесла эти слова, в их реальность все еще с трудом верилось.
«У драконов золотистое оперение только в раннем детстве, когда они птенцы». Голос Тэйрна звучал необычайно терпеливо.
– Она выросла так быстро… – сдавленно проговорила я. – Это из-за использования силы. Мы заставили ее вырасти. В Рессоне. Она остановила время слишком надолго. Мы – я – заставили ее вырасти.
Я повторяла это раз за разом, не в силах замолчать.
«В конце концов это произошло бы, Серебристая, пусть и не так быстро».
– Она еще будет расти? – Я не могла оторвать взгляд от Андарны.
«Да. Теперь ее можно назвать подростком, если пользоваться человеческими словами. Нам надо вернуть ее в Долину, чтобы она могла погрузиться в Сон-без-сновидений и завершить процесс взросления. И еще должен тебя предупредить, пока она не проснулась… Принято считать, что это опасный возраст».
– Опасный? Андарна в опасности? – Мой взгляд переместился к Тэйрну, который не отвечал ужасающе долго. На протяжении целого удара сердца.
«Нет. Опасный для всех, кто вокруг. Вот почему подростки тоже не допускаются к формированию связи. Им не хватает терпения, чтобы взаимодействовать с людьми. Или возрастного опыта. Или мудрости», – проворчал Тэйрн.
«Угу. У людей все так же».
Подросток, надо же. Просто великолепно.
«Так же. Только у людей нет таких зубов, и огонь они не выдыхают».
Чешуя Андарны была настолько глубокого черного цвета, что в мерцающем солнечном свете, пробивающемся сквозь листву, казалась переливчато-фиолетовой. Кстати, цвет чешуи у драконов передается по наследству, а это значило…
«Подожди-ка. Она все же твоя? – спросила я Тэйрна. – Клянусь богами, если это еще один секрет, который ты от меня скрыл, я…»
«Я уже говорил тебе в прошлом году, что она не наш отпрыск, – ответил Тэйрн, вздернув голову – будто от обиды. – Черные драконы встречаются редко. Однако встречаются».
– И мне повезло сформировать связь сразу с двумя? – возразила я, глядя Тэйрну в глаза.
«Технически она была золотой, когда вы выбрали друг друга. И сама не знала, какого цвета в итоге будет ее чешуя. Лишь некоторые Старшие могут почувствовать пигмент птенца, пока он еще в гнезде. К слову, если верить Кодагу, в прошлом году вылупилось еще два черных дракона».
– Все равно не легче.
Ровное дыхание Андарны позволило мне наконец уверить себя, что она в порядке. Огромная… но в порядке. Я узнавала в ней знакомые черты: плавные линии морды, скрученные, словно в спираль, рога, даже то, как она сложила крылья во сне… Это и вправду была она. Только больше.
– Если там на хвосте у нее окажется утренняя звезда…
«Хвосты – это предмет выбора и насущной необходимости, – возмущенно хмыкнул Тэйрн. – Тебя там вообще хоть чему-то учили?»
– Вы не слишком-то открыты для познания. – Я была уверена, что профессор Каори просто слюной бы изошел, узнай он что-то подобное.
Теневая связь в моем разуме окрепла.
– Еще не проснулась? – Глубокий, низкий голос Ксейдена заставил мое сердце пуститься вскачь, как всегда.
Я обернулась и увидела его рядом с Бреннаном. Там же, в траве по пояс, стояли Имоджен, Гаррик, Боди и остальные дети отступников, в том числе трое незнакомых. Двое парней и одна девушка. Вдвойне неловко: мы сражались в одной битве, а до этого я лишь мельком видела их в коридорах. Я даже имен не смогла вспомнить и почувствовала себя крайне неловко. Впрочем, в Басгиате не то чтобы приветствовалась дружба вне своего отряда.
Или отношения, если уж на то пошло.
«Я каждый день своей жизни буду зарабатывать твое доверие». Воспоминания о словах Ксейдена словно заполняли пространство между нами, когда мы смотрели друг на друга.
– Мы должны вернуться. – Я сложила руки на груди, готовясь к бою. – Что бы ни говорила Ассамблея, если мы не вернемся, они убьют каждого кадета с меткой отступника.
Ксейден кивнул, как будто он уже пришел к такому же выводу.
– Они поймают тебя на любой лжи, которую ты выдумаешь, и казнят тебя, Вайолет, – возразил Бреннан. – По данным нашей разведки, генерал Сорренгейл уже знает, что вы пропали.
Ее не было на трибуне в тот момент, когда раздавали приказы на Военные игры. В этом году за игру отвечал полковник Аэтос, ее помощник.
Она не знала.
– Наша мать не позволит им меня убить.
– Повтори еще раз, – мягко сказал Бреннан. Он склонил голову совсем как отец, я даже моргнула от удивления. – И попытайся убедить себя в том, что и вправду имеешь в виду именно это. Лояльность генерала руководству настолько велика, что она могла бы вытатуировать у себя на лбу: «Да-да, там воюют вэйнители, а теперь вернись в класс».
– Это не значит, что она убьет меня. Я могу заставить ее поверить в нашу историю. Она захочет поверить, если буду говорить именно я.
– Думаешь, не убьет? Да она отправила тебя в квадрант всадников!
Что ж, верно сказано.
– Да, отправила, и знаешь что? Я стала всадницей. Мама может быть кем угодно, но она не позволит полковнику Аэтосу или даже Маркему убить меня без доказательств. Ты не видел ее после того, как не вернулся домой, Бреннан. Она была… опустошена.
Брат сжал кулаки.
– Я знаю, какие зверства она сотворила во славу меня.
– Ее там не было, – вмешался один из парней, которых я не знала. Он поднял руки, привлекая всеобщее внимание, и дождался, пока все к нему обернулись. Он был ниже ростом, чем остальные, с нашивкой на плече «третий отряд, секция Пламени». Темно-русые волосы и круглое лицо с розовыми щеками напомнили мне лица крылатых мальчишек, которых обычно изображали у ног Амари, когда возводили ее статуи.
– Ты серьезно, Киаран? – Незнакомая брюнетка подняла ладонь ко лбу, защищая бледное лицо от солнца, и я увидела нашивку второкурсницы: «первый отряд, секция Пламени». Она удивленно посмотрела на собеседника, вздернув брови. – Ты что, защищаешь генерала Сорренгейл?
– Нет, Эйя, не защищаю. Но ее не было рядом, когда раздавали эти приказы. – Он хмуро помолчал и добавил: – К тому же в этом году за Военные игры отвечал полковник Аэтос.
Киаран и Эйя. Я перевела взгляд на последнего незнакомого мне худощавого парня, который сдвинул очки на заостренный темно-коричневый нос.
– Извини, а тебя как зовут?
Теперь мне казалось неправильным не знать их всех по именам.
– Майсен, – ответил он, коротко улыбнувшись. – И если тебе от этого станет легче, – он посмотрел на Бреннана, – то я тоже думаю, что в этом году генерал Сорренгейл не имела отношения к происходящему на играх. Аэтос довольно громко заявлял о том, что все это планировал его отец.
Гребаный Даин.
– Спасибо. – Я повернулась к Бреннану. – Я готова поспорить на собственную жизнь, что она не знала, что нас ожидало в Рессоне.
– А на наши тоже поспоришь? – спросила Эйя, которую я явно не убедила. Потом она посмотрела на Имоджен в поисках поддержки и… не получила ее.
– Голосую за то, чтобы возвращаться, – сказал Гаррик. – Придется рискнуть. Если мы не вернемся, остальных убьют, а нам нельзя обрубать поставки оружия из Басгиата. Кто за?
Одна за другой все руки поднялись. Кроме рук Ксейдена и Бреннана.
Ксейден стиснул зубы, и между его бровями появились две глубокие морщины. Я знала это выражение. Он что-то обдумывал и взвешивал.
– Мы распрощаемся с Аретией, а вы распрощаетесь со своими жизнями ровно в ту секунду, когда Аэтос коснется Ви, – сказал ему Бреннан.
– Я обучу ее, как закрыться, – ответил Ксейден. – У нее лучшие щиты среди всех первогодок, натренировалась отсекать Тэйрна. Ей только осталось научиться держать их поднятыми все время.
Я не спорила. У Ксейдена был прямой доступ к моему сознанию через ментальную связь, так что совместные тренировки – оптимальный вариант.
– А пока она не научится отсекать этого любителя читать память? Как ты заставишь его держаться подальше от Вайолет, если тебя не будет рядом? – продолжал Бреннан.
– Я воспользуюсь его самой большой слабостью. Его гордостью. – Губы Ксейдена растянулись в жестокой улыбке. – Если все согласны, то мы вылетим, как только Андарна проснется.
– Мы согласны, – ответил за нас всех Гаррик, а я с трудом сглотнула комок в горле.
Это было правильное решение. Которое могло погубить всех нас.
Тут за спиной у меня раздался шорох, я обернулась и увидела, как Андарна поднимается. Она медленно моргала, глядя на меня золотистыми глазами, и неуклюже скребла свежевыросшими когтями. Я чувствовала радость и дикую нежность, пока она пыталась встать. Андарна напоминала мне новорожденного жеребенка. Крылья и ноги были непропорционально большими, дрожали и подламывались, когда она пыталась держаться прямо. Она ни за что не выдержит полета. Я сомневалась даже, что она сумеет просто перейти поле.
