Рагим Джафаров
Марк и Эзра 2.0
Глава 23
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью, Эзра оторвался от книги и посмотрел на надпись. Лос-Анджелес.
В лавку вошла Клара, почему-то в черном вечернем платье, в руках она держала старые потертые перчатки.
– Как-то тут посвежело, – сказала Клара, оглядываясь.
– Это все твой вырез на спине.
– Мне кажется, что кресло, в котором ты сидишь, волшебное.
– С чего ты так решила? – насторожился Эзра.
– Да ты прямо на глазах превращаешься в Кауфмана.
Эзра хмыкнул, но задумался.
– Спасибо. – Клара положила на стойку перчатки. – Сработало.
Эзра отложил книгу и серьезно посмотрел на нее.
– Ты точно уверена? Врачи подтвердили?
– Да, – улыбнулась Клара.
– И что они сказали?
– Что рак был диагностирован ошибочно, ведь он не мог просто исчезнуть, – усмехнулась она.
– Слушай, а ведь это идеальное чудо!
– Что? – не поняла Клара.
– Главная проблема любого чуда в том, что оно может принести страданий больше, чем пользы, но не это. Оно же просто лечит. Причем, как выяснилось, даже рак.
– Ты шутишь? Не может принести страдания? Да попади эти перчатки в руки жадного торгаша – и у этого чуда возникнет цена, причем непосильная для большинства желающих. Вот тебе и море слез.
– Ну да. – Эзра потер шею и зевнул. – Проблема в людях. Они способны любое благо превратить в ужас.
– Нет, ну ты точно превращаешься в Кауфмана, ты уже и к людям себя не относишь.
Раздался приглушенный стук в дверь. Ручка подергалась, но дверь не открылась. Потом снова стук.
– Что происходит? – насторожилась Клара.
– Кто-то не может войти, – пожал плечами Эзра.
– Почему? Дверь же не заперта, – удивилась девушка.
– Потому что тот, кто в нее долбится, желает зла кому-то в этом магазине.
– Ну так, может, впустить его? – спросила Клара.
– С чего бы? – удивился Эзра.
– Узнать, что у него за претензии к тебе.
– Почему это ко мне? Может, к тебе!
– Вот и узнаем. – Клара подошла к двери и открыла ее.
В лавку ввалилась полная женщина в синем свитере. Ей все же удалось сохранить равновесие, и она начала осматриваться, грозно сопя. В левой руке женщина держала какой-то сверток.
– Кто у вас тут главный? – спросила она с вызовом.
– Он. – Клара указала на Эзру.
Женщина посмотрела на Клару так, будто только что ее заметила.
– Та-ак, – протянула она, приближаясь к стойке, – значит, это вы продали моему сыну штуку.
– Штуку? – переспросил Эзра.
– Да, штуку!
– Нет, штуку продал не я, – уверенно сказал Эзра и вдруг пожалел, что у него нет газеты, которой можно было бы отгораживаться от собеседника, как это делал Марк.
– Но ее точно продали в вашем магазине!
– Может быть, – согласился Эзра. – О чем вообще речь?
– У вас есть совесть? – сокрушенно спросила женщина, покачивая головой.
– Нет, на прошлой неделе еще разобрали, приходите завтра, должны привезти новую партию, – выпалил Эзра.
Клара едва сдержала смех. Женщина побагровела, получился странный, но ласкающий взгляд контраст с цветом свитера.
– Что вы себе позволяете?! – взвилась она.
– Да что вам от меня надо?! Какая штука?! Вы вообще кто?! – Эзра перешел в наступление.
– Я – мать! И я не позволю, чтобы мой сын… Вот, сами посмотрите! – Она положила сверток на стол, стала разворачивать полными неловкими пальцами.
Наконец на прилавке оказался шелковый платок с замысловатым узором.
– Узнаете? – спросила женщина.
К прилавку подошла Клара и с интересом посмотрела.
– Да, платок Казановы, – равнодушно сообщил Эзра. – Он помогает… Нет, скажем так, ускоряет процесс соединения сердец.
– Каких сердец?! – с новой силой перешла в атаку женщина. – Срам-то какой! Что вы вообще подсунули моему мальчику?!
– А сколько лет мальчику? Если он еще слишком молод, то согласен, некрасиво.
– Ему двадцать пять! Но речь не об этом!
– Да ваш мальчик старше меня! – возмутился Эзра.
– И это не значит, что ему можно развратничать!
– Да мне какое дело? Он совершеннолетний, меня его личная жизнь не касается. Пусть хоть со всеми женщинами мира переспит в особо извращенной форме.
– Со всеми? – хмыкнула Клара.
– Если бы с женщинами! – взревела посетительница.
– А с кем? – не понял Эзра.
– Действительно, – улыбнулась Клара.
– Он спит с мужчинами! – трагически возопила женщина.
– Ну… – после некоторого молчания сказал Эзра, – это тоже его личное дело. Платок-то тут при чем?
– Он стал таким только после того, как стал носить эту штуку, это все из-за нее! – Женщина схватила платок и стала трясти им перед носом Эзры.
– Стоп, успокойтесь. Хватит. Как вас зовут?
– Мэри, – сбавляя тон, ответила посетительница.
– Мэри, поймите, платок не меняет сексуальную ориентацию, он просто помогает преодолеть барьер между людьми, которые симпатичны друг другу. Он никого ни к чему не принуждает. Лишь усиливает взаимную симпатию. Понимаете? Просто делает… пламя из искры.
Мэри недоверчиво смотрела на Эзру.
– Тогда почему он стал таким только после того, как купил этот платок?
– Наверное, просто ему не хватало смелости, – пожал плечами Эзра. – Ну, признаться мужчине в чувствах – или даже самому себе.
– Да что вы несете! – ужаснулась женщина. – Мой мальчик никогда бы! Вы лжете!
– Успокойтесь. – Эзра быстро повязал платок себе на шею. – Видите, я не стал вдруг любить мужчин.
– Может, вы их любите и не вдруг!
– Что? – поперхнулся Эзра.
– То, что это ничего не доказывает!
– А что докажет? Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?
Женщина задумалась, положив некрасивые руки на прилавок. На лице ее отражалось титаническое усилие, смешанное с паникой. Эзра вдруг понял, что если не предпринять что-то, то бедная Мэри просто лишится рассудка.
– Хотя, знаете, я, кажется, что-то чувствую.
Клара и Мэри посмотрели на него с одинаковым удивлением.
– Точнее, наоборот, не чувствую.
– Что вы имеете в виду? – не поняла Мэри, но в глазах у нее разгоралось пламя надежды и праведного гнева.
– Ну вот, например, Клара. Согласитесь, очень эффектная и привлекательная женщина…
Мэри посмотрела на Клару так, будто хотела поспорить, но все же вынуждена была признать, что все именно так.
– Согласитесь, что нет того мужчины, которого бы не могли взволновать эти глаза или губы. Неужели может остаться равнодушным хоть кто-то, кому посчастливилось увидеть ее улыбку?
– Ты, кажется, увлекся, – кашлянув, сказала Клара.
– Так вот, – невозмутимо продолжил Эзра, – я ничего не чувствую. Совсем. Мой взгляд не ласкает фигура, и ухо не радует голос. И даже не хочется петь. Тем паче мне вовсе не хочется верить, что в сердце ее для меня место есть…
– И паршивенькими стихами ты совсем не говоришь, – перебила его Клара.
– Вы хотите сказать, что вас больше не интересуют женщины? – спросила Мэри.
Эзра оторвал взгляд от Клары, посмотрел на некрасивую Мэри и уверенно кивнул.
– Вы понимаете, что наделали?! – взревела женщина. – Вы сломали жизнь моему ребенку!
– Извините, мы не знали об этом побочном эффекте. Что я могу сделать, чтобы загладить нашу вину?
– Вы можете вернуть все обратно, чтобы он снова любил женщин?
– Нет.
Мэри махнула рукой и всхлипнула. Достала платок из кармана и высморкалась.
– За что ему все это? Он такой хороший мальчик.
– Он по-прежнему хороший. Просто мы на него плохо повлияли, нечаянно, – сказал Эзра.
– Ну ничего, вам теперь тоже досталось! – потрясла пальцем Мэри. – Будете знать!
– Давайте я вас провожу в уборную, и вы умоетесь. – Клара ловко оттащила Мэри от прилавка.
– Даже не знаю, хорошо ты поступил или плохо.
– Ты же видела, что она не справится с этим. Она не сможет принять, что ее сын – гей. Ей нужен был громоотвод, – ответил Эзра, не открывая глаз.
– А дальше что? Проблема-то не исчезла. Когда-то ей нужно будет посмотреть правде в глаза.
– Когда-то – не значит сейчас. И если честно, я думаю, это разрядит обстановку. Теперь ее сын – жертва экзотической болезни, и никто ничего не может поделать. Придется это принять.
– Интересно, о чем думал Кауфман, продавая этот несчастный платок?
– Да сам по себе платок безобиден, – ответил Эзра. – У него есть только одна неприятная особенность.
– Он понимает симпатии людей еще до того, как они сами поймут?
– Да.
Глава 24
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью. Эзра устало потер глаза, оторвался от книги, посмотрел на надпись. Певек.
В лавку вошла Клара, больше похожая на космонавта, но Эзра ее сразу же узнал по глазам. Девушка сняла капюшон, шапку, размотала шарф.
– Где это вообще, Певек?
– Этим вопросом задаются даже те, кто там живет, – пошутила Клара, снимая перчатки. – Ты решил открыть библиотеку?
Эзра осмотрелся. Весь прилавок покрывали книги разной степени древности.
– Я нашел комнату с книгами на втором этаже, никогда там раньше не был. Теперь вот изучаю, надеюсь найти что-то связанное с историей лавки или Кауфманом.
– Оно тебе надо?
– Мне все равно больше нечем заняться. Я же не выхожу наружу. Кстати, как там новости?
– Тебя ищут, – пожала плечами Клара, но обилие одежды сделало этот жест почти неразличимым. – Не припомню, чтобы кого-то искали так же рьяно.
– Ожидаемо. Посмотри сюда. – Эзра протянул Кларе книгу.
Девушка наклонилась, присмотрелась к рисунку.
– Это что, осада Иерусалима?
– Кажется, да. Не важно, вот сюда посмотри, где карандашом отмечено.
Клара наклонилась еще ближе, присмотрелась. Лицо одного из крестоносцев было обведено.
– И что?
– Никого не напоминает? – улыбнулся Эзра.
– Да тут так нарисовано, что напоминает почти всех, кого я знаю. Даже некоторых женщин.
– На рот внимательнее посмотри, изгиб видишь?
– Эм… Гуинплен?
– Да какой Гуинплен! Марк!
Клара еще раз внимательно посмотрела.
– Ну, если искать в нем черты Кауфмана, то есть какое-то сходство. Но, кажется, ты видишь то, чего нет. Кстати, я вот подумала: сходство двух предметов существует или все они абсолютно индивидуальны, но взгляд наблюдателя делает их похожими? То есть одинаковы ли два чайника сами по себе, или они одинаковы потому, что мы их так воспринимаем?
– Смотря в какой философской традиции ты находишься. Я бы и не обратил внимания, если бы не эта пометка, – сказал Эзра. – Зачем, по-твоему, Марк обвел его?
– Не знаю. Но рисунок сделан не современником тех событий, это век пятнадцатый, судя по стилю.
Эзра удивленно посмотрел на Клару.
– Ты такой эксперт в живописи?
– Я эксперт по всему, что можно дорого продать, – ответила она, расстегивая куртку.
– Что тебе понадобилось в этом Певеке? – решил узнать Эзра.
– Вот это. – Клара достала из-за пазухи небольшой контейнер и поставила его на прилавок. Хотя в помещении было тепло, пластик покрывал иней.
– Что это?
– Местные называют это сердцем снежной королевы. – Клара щелкнула замками. Внутри лежал кусок льда размером с кулак. – Он никогда не меняет температуру. Всегда минус двести два по Цельсию.
– Серьезно? – Эзра с интересом взглянул на ледышку.
– Ну уж не шутка. Руками только не трогай, если пальцы дороги.
– Знаешь, о каком применении этой штуки я подумал? – спросил Эзра, извлекая откуда-то из-под прилавка длинные щипцы.
– Элемент системы охлаждения, конечно, – не раздумывая, ответила Клара. – Я знаю пару учреждений, которые за эту штуку души всех своих сотрудников заложат.
– И владельцев тоже, – хмыкнул Эзра, доставая ледышку.
– У владельцев душ нет с рождения, – иронично заметила Клара.
– О системе охлаждения я, конечно, тоже подумал. Но первое, что мне пришло в голову, – бросить эту штуку в жерло вулкана и посмотреть, что будет, – хихикнул Эзра.
– Покупаешь? – спросила Клара.
– Зачем? Кому я это потом продам?
– Не знаю, но я знаю, кому это продам я, если ты не купишь.
Эзра задумчиво посмотрел на Клару.
– Знаешь, я вдруг понял, как Марк оценивал стоимость чудес.
– И как?
– Не по тому, какую пользу они могут принести, в этом смысле любая вещь в этой лавке практически бесценна, а по тому, какое горе они могут причинить, если попадут не в те руки. Он покупал чудеса, которые вы приносите, чтобы они навсегда остались тут.
– Есть в этом извращенная логика Кауфмана. Так что, берешь?
– Да, такая ледышка очень опасна, – вздохнул Эзра. – Я даже знаю, как превратить ее в оружие. Подожди, посмотрю, что там с наличкой.
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью, теперь на ней появилась надпись «Чикаго». В лавку вошел чернокожий мужчина в сером костюме и белой рубашке. Галстук же у него был какой-то безыдейный, непримечательный.
– Здравствуйте, – заискивающе улыбнулся он. Присмотрелся к Эзре, и улыбка вдруг слетела с его лица.
– Это должно было произойти, рано или поздно, – обреченно вздохнул Эзра.
– Скорее рано, – заметила Клара. – Ты просто не представляешь, насколько ты теперь популярен. Если тебя поставить на площади рядом с Иисусом, то большинство присутствующих спросит, а что это за парень стоит около всемирно известного террориста?
– Я, наверное, попозже… – протянул мужчина.
– Попозже не будет. Я запечатаю вход, как только вы выйдете отсюда, – сказал Эзра, разглядывая ледышку. – Поэтому либо соберите вашу волю в кулак и задайте вопрос, либо выметайтесь из моего магазина.
– Ты не думал сменить имя? Тебе подошло бы что-то вроде Марка, – хмыкнула Клара.
Мужчина стоял у входа, борясь с самим собой. Именно так Эзра представлял себе русскую поговорку «И хочется, и колется».
– Да черт с ним! – махнул посетитель рукой. – Плевать.
– Я точно так же сказал перед тем, как меня назначили врагом всего человечества, – заметил Эзра и положил ледышку в контейнер. – Что вам нужно?
– Я даже не знаю, если честно. – Мужчина подошел к прилавку, но не оперся на него.
– Все настолько хорошо?
– Наоборот, – вздохнул посетитель. – Понимаете, я всю жизнь вкалываю как раб, но так и не сделал карьеры, у меня нет семьи, детей, да я даже ипотеку не выплатил. Черт, просто поймите, я устал, уже никаких сил нет. Я уже ничего не хочу.
Эзра посмотрел на мужчину, тот, казалось, вот-вот расплачется.
– Это ужасно, я вас понимаю, давайте обнимемся.
– Что? – Посетитель насторожился.
– А что еще вы хотели услышать? Вы видели надпись на вывеске? Это антикварный магазин. Объяснить принцип его работы?
– Нет, я…
– Тогда даже не знаю, что еще предложить. Хотите, Клара вас пожалеет за двадцатку? – Эзра начинал закипать.
– Нет, – смущенно ответил мужчина, хотя выглядел так, будто всерьез об этом задумывался. – Просто мне сказали, что тут есть всякие чудеса, и я понял, что мне нужно чудо, хоть и не понимаю, какое именно.
– Так, ладно, как тебя зовут?
– Том.
– Ну да, как же еще. Так вот, Том, тут, как ты правильно заметил, куча чудес. Но все они применяются для чего-то. Так чего ты хочешь?
– Я не знаю, – пожал плечами Том. – В этом-то и проблема. Я в такой жопе, что уже ничего не хочу.
– Во-первых, это работает наоборот. Ты в жопе, потому что ничего не хочешь, а во-вторых, давай нарастим тебе сиськи, у меня как раз есть для этого кое-что.
– Сиськи? – в ужасе отпрянул мужчина. – Зачем?
– Тебе не все ли равно, если ты не знаешь, что хочешь? А так можно будет их помять хотя бы.
– Вам смешно, я понимаю, – сокрушенно покачал головой мужчина.
– Мне не смешно. Я в ужасе от происходящего, – негодовал Эзра.
– Помогите мне, – попросил мужчина.
– Да в чем? Как можно помочь тому, кому ничего не нужно?
– Неужели у вас нет такой штуки, которая бы помогла мне понять, чего я хочу?
– Есть, – уверенно ответил Эзра. – Могу нарастить сиськи!
– Да на кой черт они мне сдались?!
– Ну вот видишь, сиськи ты не хочешь, значит, хочешь что-то другое. Работает же!
– И что, мне так все перепробовать?
– Это вариант. Только давай не тут.
Мужчина вздохнул и уставился куда-то в пустоту. Эзра закатил глаза.
– Друг, послушай.
– Да? – вскинулся Том.
– У тебя десять секунд, чтобы придумать, что тебе нужно, иначе я таки сделаю тебе сиськи. Маленькие. Просто из вредности.
– Да что вы… Я же… – Том стал пятиться к выходу.
– Уже девять секунд. – Эзра наклонился и чем-то щелкнул под прилавком. Том подскочил к двери, но та не открылась.
– Восемь, – продолжал отсчет Эзра.
Том панически озирался. Метнулся влево, потом вправо, едва не снеся Клару.
– Или большие, но обвисшие. Такие, чтобы можно было на собственные плечи закидывать.
Том кинулся на прилавок, как матросы на штурм Зимнего дворца. Но его рывок прервала Клара: каким-то молниеносным движением она дернула его за руку и резко выкрутила ее. Через секунду Том буквально упирался носом в пол.
– Три, – отсчитывал Эзра.
Мужчина взвыл, рванулся, но Клара держала крепко, чувствовался опыт.
– Два.
– Власть! Я хочу власть!
– Конкретнее.
– Хочу, чтобы у меня был личный водитель, чтобы передо мной открывали двери, чтобы ко мне обращались уважительно!
– Ну вот, вполне понятное желание. Клара, спасибо, можешь отпустить.
Том выпрямился, отодвинулся от девушки, шмыгнул носом и, тяжело дыша, потер вывихнутое плечо.
– Я могу поменять желание? – спросил он, отдышавшись.
– Допустим, и что же ты хочешь? – удивился Эзра.
– Смелость или что-то в этом роде.
– Мудро. Подожди. – Эзра встал и пошел в подсобку.
Клара облокотилась на прилавок и задумчиво посмотрела на Тома.
– Что? – не выдержал тот.
– Ничего, – пожала плечами девушка.
Эзра вернулся, положил на прилавок шутовской колпак с колокольчиками.
– Что это? – воскликнул Том.
– А на что похоже?
– На шутовской колпак!
– Ну, очевидно, мозги ты можешь не просить, с ними все в порядке.
– И что мне с ним делать?
– А нет, – протянул Эзра. – Все-таки мозги не помешают.
– Ну то есть мне его постоянно носить?
– Да, он дает смелость, только когда применяется по назначению.
– И на работу в нем? – ужаснулся Том.
– Видишь ли, ты уже понял: чтобы чего-то хотеть, нужно иметь смелость. Но штука в том, что, чтобы иметь смелость, нужно иметь смелость. Если у тебя ее достаточно, чтобы выглядеть полным кретином с колпаком на голове, – дерзай.
Том задумчиво посмотрел на колпак.
– Мне кажется, что если у меня хватит смелости надеть это на работу, то хватит смелости и бороться за свою мечту. Без него.
– Мысль на миллион, можешь выступать с ней на конференциях. Берешь или нет?
– Нет, но спасибо, вы мне очень помогли! – Том буквально просиял и приосанился.
– Выход там. – Эзра указал пальцем.
Когда дверь за ним закрылась, Клара усмехнулась.
– Я думала, что ты заигрался, но, кажется, подействовало.
– Нет, не подействовало.
– Почему? Он даже в плечах раздался.
– Тут речь не об осознании или глубокой морали, а о том, чтобы сжать яйца в кулак и надеть колпак. Либо ты готов на что-то ради мечты, либо нет. Либо делаешь, либо нет. А Том попал в ловушку под названием «Я все понял, спасибо».
Эзра пожевал губами, вздохнул.
– Знаешь, чему я научился в этой лавке?
– Чему?
– Рассматривать все происходящее как свое отражение. Я прямо сейчас увидел, что ровно так же, как Том, не решаюсь не то что двигаться к цели, а даже ее хотеть.
– И что за цель? – спросила Клара.
Глава 25
Эзра откинулся в кресле и закрыл глаза, с наслаждением ощущая, как жжение проходит. Правой рукой он все еще держал шелковый свиток, который изучал последний час и, видимо, настолько увлекся, что даже не моргал.
В какой-то момент Эзра потерял ощущение времени и снова открыл глаза. Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью. Надпись на ней гласила: «Нью-Йорк».
В лавку вошла девушка в кожаной мотоциклетной куртке и с туго стянутыми на затылке волосами. Эзра зацепился взглядом за ее скулы.
– Добрый день. – Посетительница стрельнула глазами влево-вправо и подошла к стойке. – Вас было не так-то просто найти.
– В этом-то и суть. Чем могу помочь?
– Мне нужны чертежи.
Эзра внимательно посмотрел на гостью.
– Ну да, это должно было произойти. Нельзя водить за нос министерство обороны вечно.
– Я не из министерства обороны.
– Ну, тогда нам не о чем говорить, – заметил он. – Хотя и с министерством-то не особо есть о чем.
– Именно поэтому я здесь. – Девушка положила локти на прилавок, и Эзра обратил внимание на широкий шрам на тыльной стороне ладони. – Я могу решить эту проблему. Раз и навсегда.
– У меня нет проблем, – бросил Эзра.
– Ладно. – Посетительница развернулась, собираясь выйти. Потом остановилась и достала из внутреннего кармана визитку, положила ее на прилавок. – Если передумаете. Но времени у вас немного, как понимаете. Нашла я – найдут и они.
Эзра взял визитку и рассмотрел. Простая белая бумажка с номером телефона. Больше ничего. Он поводил пальцем по цифрам, почему-то очень четко ощущая их выпуклость.
Снова звякнул колокольчик, и щелкнула табличка. На этот раз «Ватикан». В лавку вошел кардинал, Эзра сразу же его вспомнил, как и его четки.
– Добрый день, Эзра! – поздоровался гость.
Эзра мысленно взмолился, чтобы тот не стал справляться о его алкоголизме, и параллельно попытался понять, откуда кардинал знает его имя.
– Надеюсь.
– Синьор Кауфман у себя? – поинтересовался кардинал, указывая на лестницу.
– Нет.
– А когда я смогу его увидеть?
– Не скоро. Если вам что-то нужно, вы можете спросить у меня.
Кардинал задумался, окинул Эзру взглядом, но, как ни странно, ему удалось сделать это не оценивающе. Вдруг он заметил свиток.
– Что ж, видимо, вас можно поздравить, – вполне искренне сказал он и слегка склонил голову.
– Благодарю. – Эзра не совсем понял, что хотел сказать кардинал, и даже почувствовал, что его несет, но остановить себя не мог. Он стал каким-то странным наблюдателем собственных действий. – С чем вы пришли?
– Мы обеспокоены разворачивающимися событиями и хотели бы удостовериться, что вы все контролируете.
– Если бы я мог все контролировать, то вы бы не упоминали моего имени всуе.
– Остроумно, – не улыбнувшись, ответил кардинал. – Спрошу по-другому: мы можем быть спокойны?
– Будьте, – разрешил Эзра.
Кардинал расхохотался.
– Вы мне нравитесь, Эзра. Я буду молиться за вас.
– Как вы думаете, молитвы кардинала вернее достигают Его ушей, чем молитвы простого человека?
– Не думаю, но следит Он за нами пристальнее.
– Почему? – удивился Эзра.
– Очевидно, что при взгляде сверху человек в красной шапке выделяется из любой толпы, – хмыкнул кардинал. – Всего хорошего. Я надеюсь, что вы так же свято чтите договор, как синьор Кауфман.
Эзра проводил кардинала взглядом. Пожевал губами и снова взялся за визитку. Покрутил ее в руках и вышел из лавки. Дождался, пока телефон поймает сеть, и набрал номер. Долго слушал гудки, наконец – женский голос:
– Да?
– Я хочу узнать детали сделки и получить гарантии.
– Если бы я могла дать вам гарантии, то вы бы не упоминали моего имени всуе, – усмехнулась собеседница, а Эзра вздрогнул. – Я могу дать вам мое слово.
– Этого недостаточно.
– Тогда и никаких гарантий вам будет недостаточно.
– Расскажите о сделке, – поморщился Эзра. Он понимал, что собеседница играет с ним так же, как он играл сам минуту назад, и это ему совсем не нравилось.
– Вы передаете мне чертежи, а взамен получаете забвение. Никто и никогда не узнает в вас Эзру. Вы станете другим человеком.
– Как вы это сделаете?
– Это вас не касается. Ну что, по рукам?
– Я подумаю.
– У вас очень мало времени. Еще до полуночи вас возьмут. Если, конечно, вы не запечатаете все выходы из лавки. Но готовы ли вы провести там остаток жизни? Мне кажется, что даже тюрьма привлекательнее.
Эзра положил трубку и вернулся в магазин. Сел в кресло, посмотрел на свиток. Убрал его в футляр и сунул во внутренний карман. Пошел вглубь лавки, выискивая что-то среди стеллажей. Вернулся со старинным подсвечником и свечой. Потом сходил в подсобку за картой и расстелил ее на столе, положив на углы старинные фолианты из библиотеки. Поискал спички. Нашел старую зажигалку Марка и зажег фитиль. Огонек сначала весело плясал, а потом наклонился и замер параллельно полу. Эзра поставил подсвечник на карту, снова посмотрел на направление огонька и по линейке провел линию на карте.
Потом полез под прилавок, чем-то щелкнул и вернулся к карте. Теперь огонек указывал в другую сторону. Эзра провел вторую линию и с удивлением понял, что они не пересекаются. Какое-то время он, нахмурив брови, смотрел на линии, потом с улыбкой вспомнил, что земля – это шар. Продлил линии и для верности проделал все заново, получив третью. Посмотрел на их пересечение. Прикинул погрешность и получил город Трир.
Он медленно убрал все на свои места, его движения стали необычайно плавными. Наконец все поводы для того, чтобы оставаться, были исчерпаны, и он пошел к выходу. Открыл дверь, посмотрел на улицу, вдохнул приятный весенний воздух, шагнул наружу и будто бы налетел на невидимую стену, больно ударившись грудью.
Эзра нахмурился и протянул руку. Та, не встретив сопротивления, прошла сквозь дверной проем. Тогда он стал медленно двигаться вперед и уперся грудью прямо в воздух. Немного постоял, пытаясь продавить невидимый барьер. Напротив лавки остановился какой-то толстый мальчик, одетый как бойскаут, и с интересом стал смотреть на происходящее. Со стороны Эзра, вероятно, напоминал мима. Очень талантливого мима. Барьер тем временем не поддавался. Сквозь него проходили руки, ноги, голова, но не весь Эзра.
Наконец он понял. Вернулся к прилавку, положил на него футляр со свитком и собрался выйти, как вдруг звякнул колокольчик, и щелкнула табличка. У Эзры замерло сердце. Он почему-то подумал, что если не повернется, то там никого не будет. Можно просто стоять вот так и не смотреть.
– Привет!
Он с облегчением и грустью узнал голос Клары, но так и не обернулся, положил руки на прилавок и посмотрел в пол.
– Все в порядке? – Клара подошла и попыталась заглянуть ему в глаза.
– Да, – выпрямился Эзра. – Нет. Не важно.
– Ты как-то подозрительно паршиво выглядишь.
Эзра посмотрел на Клару, в руке она держала мотоциклетный шлем. Он криво ухмыльнулся.
– Возможно, мы больше никогда не увидимся. – Слова вырвались у него сами.
– Это становится очень скверной традицией, – невесело пошутила Клара. – Тебя нашли?
– Да.
Эзра мысленно ругал себя за то, что говорит это. Он понимал, что перекладывает на Клару свой груз, ему даже пришло в голову слово «крест», но он ничего не мог поделать. Слишком тяжела оказалась ноша.
– А почему никогда? Запрись, пересиди. Что за беда-то? – отмахнулась девушка.
– Это сложно. Я не могу всего объяснить.
– Синдром Кауфмана. – Клара зачем-то смотрела на шлем. – В общем, мне пора.
– Все? – Эзра вдруг понял, что она смотрит на свое отражение. Себе в глаза. Наверное. А он не мог заставить себя отойти от прилавка. Так и стоял.
– Ладно, я пошла. – Клара улыбнулась ему так легко, что он на секунду перестал дышать, будто бы проваливаясь куда-то вглубь себя. И в этой глубине не было ничего. – Не грусти.
Она вышла из лавки, что-то напевая. Эзра справился с собой и подумал, что был готов ко всему, а впрочем, он не был готов. Ни к чему.
Эзра щелкнул чем-то за прилавком, взял подсвечник и вышел в Трире. Весенний воздух приятно холодил, солнце ласкало лицо. Он не выходил из лавки больше месяца и успел забыть, каково это.
Через час Эзра остановился около небольшого каменного дома, почти полностью покрытого мхом, и зажег порядком уменьшившуюся свечу. Огонек указал на дом.
Эзра постоял немного, потом открыл калитку и постучал в дверь. Никто не открыл. Где-то неподалеку играли дети – он слышал их звонкие голоса. Эзра осмотрелся в поисках чего-то, но так как не знал, что именно ищет, то ничего не нашел. Потом постучал снова, сильнее. И опять никто не отозвался. Эзра подергал ручку, и дверь подалась, открылась с легким скрипом.
– Есть кто дома? – крикнул он, заглядывая внутрь.
– Смотря кто спрашивает.
