Рагим Джафаров
Марк и Эзра 2.0
Глава 16
– Что ты там пишешь с таким видом? – спросил Марк, оторвавшись от газеты.
– С каким? – не понял Эзра.
– Величественным. Если это не новая Декларация независимости, то я даже не знаю.
– Эссе, – коротко ответил Эзра.
– И на какую же тему?
– Мое идеальное государство.
– Твое? – хмыкнул Марк. – Это, полагаю, домашнее задание от мистера Гуда?
– Да.
– И какое же оно, твое идеальное государство?
– Ну, в общем, я опираюсь на Платона, – уклончиво ответил Эзра.
– Насколько я помню, у Платона было довольно сложно с проблемой насилия. В твоем государстве допускается применять его для воплощения идеалов? – Марк с интересом посмотрел на Эзру.
– Да.
– Цель оправдывает средства?
– Да.
– С каких пор ты стал таким радикальным? – поинтересовался Марк.
– Мистер Гуд говорит, что это нормально для моего возраста.
– И на основе чего он считает, что это нормально?
– Наверное, статистика. Или личный опыт.
– Ты понимаешь, что в твоем идеальном государстве тебя же и отлупили бы дубинами за твой радикализм?
– Только если бы мой радикализм шел вразрез с позицией государства, – заметил Эзра.
– А что еще с ним делать? На что он может быть направлен?
– На врагов, – пожал плечами Эзра и посмотрел на Марка. – А к чему ты это?
– К тому, что твое идеальное государство хромает на обе ноги. Его еще не существует, но у него уже есть некий внешний враг, а внутри работает репрессивная машина.
– Вот знаешь, пока ты не влез, все было хорошо.
– Звучит в духе последних слов тирана, – заметил Марк, вернувшись к чтению.
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью, на ней появилась надпись «Сингапур». В лавку вошла Клара в непроницаемых солнцезащитных очках и почему-то в полицейской форме.
– Привет всем, – поздоровалась она.
– Что происходит? – спросил Эзра, разглядывая форму.
– Я устроилась работать в полицию. Теперь наконец-то могу наказывать плохих парней.
Эзра открыл было рот, потом захлопнул его с таким звуком, что Марк вздрогнул. Паренек покраснел и уткнулся в свое эссе.
– Я не хочу ничего знать, – сказал вдруг Марк.
– Что? – удивилась Клара.
– Мне не интересны причины этого маскарада, если тебе нужно, я могу открыть дверь в другой город, но не втягивай меня в это.
– Ты не знаешь… – начала было Клара.
– Именно! И не хочу знать! В этом-то и суть!
– Нет, я не о том, – подняла руки девушка. – Просто Генри сказал, что тебе нужна маска.
– Какая маска? – хором спросили Марк и Эзра.
– Вот. – Клара достала из-за пазухи какой-то пакет, быстро развернула его и извлекла грубую железную маску, покрытую царапинами и сколами. На верхней ее части Эзра увидел какое-то крепление, но не понял, для чего.
– Если бы я о чем-то хотел тебя попросить, то сделал бы это лично, – резонно заметил Марк.
– Ну, я просто подумала, что у тебя нет телефона или интернета, а маска понадобилась срочно…
– Клара! Оглядись, что ты видишь? – вкрадчиво спросил Кауфман.
– Магазин, – не понимая, ответила девушка.
– Это магазин, набитый чудесами под завязку! Тут почти все чудеса в мире! Для меня телефон такой же анахронизм, как для нормального человека голубиная почта!
– Ну да… – согласилась она. – Глупо получилось.
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка, все присутствующие посмотрели на надпись. Иерусалим. В лавку вошел Генри. В руке он нес шлем, судя по виду – достаточно древний.
Все молча смотрели на него. Повисла какая-то гнетущая тишина.
– Не надо так смотреть! Я все объясню! – поспешил успокоить их Генри. – Дайте мне три минуты.
Генри почти выхватил у Клары маску, приставил к шлему и повозился с креплением. Теперь лицо того, кто его наденет, будет защищено стальной личиной.
– Вот! – с довольным видом сказал Генри, поставив шлем на стойку.
– Вот! – вторил ему Марк, насыпав рядом стружек от карандашей, которые недавно точил.
Эзра почему-то подумал, что Марк никогда раньше не пользовался карандашами. Но за прошедшие две недели наточил их штук сто. Теперь они торчали из пенала, занимая все место.
– Что «вот»? – непонимающе глянув на стружку, спросил Генри.
– А что «вот»? – повторив вопрос, Марк указал на шлем.
– Что это такое? – тихо спросил Эзра у Клары.
Та пожала плечами.
– Шлем крестоносца! – пояснил Генри Марку.
– Стружка от карандаша! – продолжал паясничать тот.
– Да прекрати ты! – разозлился Генри.
– Твои три минуты подходят к концу, – серьезно сказал Марк. – Сделай так, чтобы я хоть что-то понял.
– Ладно! – Генри покосился на Эзру, кивком поздоровался. – Я думаю, тебе не надо объяснять, что делает этот шлем?
– Снимает сомнения, давай дальше, – кивнул Кауфман.
– А дальше вот. – Мужчина достал из внутреннего кармана кинжал с потемневшим лезвием.
Марк схватился за голову и поставил локти на стойку, глядя перед собой.
– Дай мне сил… – прошептал он, ни к кому не обращаясь.
– Да хватит ныть! – вдруг взорвался Генри. – Пора уже что-то предпринять! Если тебя одолевают сомнения – надевай шлем! У тебя теперь есть все, что нужно!
– Постойте, не горячитесь, – предчувствуя беду, вклинилась Клара.
– Как кинжал оказался у тебя? – ледяным голосом спросил Марк.
– Какая разница?
– Большая! Как?
Эзра никогда не слышал таких интонаций в голосе Марка. Что-то глухое, утробное.
– Я украл его!
– Откуда эта маска? – Кауфман ткнул пальцем в личину.
– Из музея! – огрызнулся Генри.
– Шлем?
– Украл!
– А теперь ты предлагаешь мне взять все это и принять решительные меры, да?
– Да!
– Не кричите! – Клара встала между Марком и Генри. – От этого легче не становится. Давайте по очереди. Генри, зачем это все?
– Зачем? – грустно хмыкнул он. – Вы правда не видите? Все рушится. Все, что дорого Марку, уничтожается. Если мы по-прежнему не будем ничего делать, то ничего не останется, ничего.
– Хорошо, мы поняли, что ты хотел сказать. Марк?
– Послушай свой план. Надеть шлем, который ты украл, чтобы отбросить все сомнения. Взять кинжал, который ты украл, кстати, подставив меня, и пойти творить добро! Видишь какие-нибудь противоречия?
– Добро, зло… – пробурчал Генри и вдруг надел шлем. – Если ты не можешь убить его, я сделаю это за тебя.
– Стой, подожди! Послушай, ты прав, да, прав! – Марк побледнел и вытянул руки ладонями вперед, призывая Генри не торопиться. – Все рушится, это правда. Но это не выход, ты не можешь вот так решить проблему!
– Чушь. – Генри рывком открыл дверь и вышел.
Клара хотела рвануть следом, но Марк остановил ее жестом. Наступила тишина.
– Он собирается убить мистера Гуда? – слишком спокойно спросил Эзра.
– Да.
– Но почему в Израиле? – Эзра указал на табличку над дверью.
– Не знаю. Отсутствие сомнений плохо сказывается на логике, – заметил Марк.
– Хотя это даже символично, – попытался пошутить Эзра. – Ты о чем?
– Последний крестоносец отправился в крестовый поход из Израиля.
– В Англию, – улыбнулась Клара. – Надо бы его остановить, он попадет в беду.
Снова наступила тишина. Все продолжали смотреть на дверь с некоторой надеждой. Даже Марк. Но чуда не произошло, Генри не вернулся.
Глава 17
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью. Марк выглянул из-за газеты. В лавку вошел Эзра.
– Привет. – Паренек обошел стойку по какой-то странной дуге и пошел к письменному столу.
Марк удивленно оценил траекторию, но ничего не сказал. Эзра чем-то зашуршал в глубине лавки, потом затих.
– Ты когда-нибудь думал, что мы всего лишь чернила на кончике пера творца? – спросил вдруг мальчик.
– Ты когда-нибудь думал, что Советы распадутся? – тряхнув газетой, ответил вопросом на вопрос Марк.
– Это произошло, кажется, даже до моего рождения, зачем бы мне думать о вероятности того, что уже случилось?
– Ты только что сам ответил на свой вопрос, – заметил Кауфман.
– Я серьезно. Мистер Гуд в качестве домашнего задания предложил нам подумать над этим. Что, если мы просто чья-то фантазия?
– Что тебя в этом так волнует?
– Ну, я не могу этого опровергнуть, понимаешь?
– И ты решил утопить свое неизбывное горе в вине? – хмыкнул Марк.
– Вот… – Эзра тихо ругнулся. – Давай не будем заострять на этом внимание, ладно?
– Хорошо, – пожал плечами Кауфман. – Так что там с чернилами на кончике пера?
– Только представь, что мы герои какой-нибудь незатейливой книжонки, и что тогда?
– И что?
– Мы же просто безвольные куклы, и всем нашим чаяниям грош цена! – как-то театрально сказал Эзра.
– Я рекомендую тебе регулярно употреблять алкоголь в разумных количествах, он активизирует твои речевые способности, – сыронизировал Марк. – А про безвольные куклы – насколько я знаю, у хорошего писателя персонажи живут своей жизнью.
– А если нам не повезло с писателем?
На секунду повисла тишина.
– Тебя несет не в ту степь, – сказал Марк. – И мистер Гуд знал о том, куда тебя занесет.
– У тебя всегда виноват мистер Гуд, – фыркнул Эзра.
– Не важно. Если не хочешь заблудиться, рассуждай в рамках своей ответственности, иначе плохими будут все, от автора до чернил.
– Ты как всегда! После твоих ответов вопросов становится только больше! – возмутился Эзра.
– В этом суть.
– Но мистер Гуд всегда отвечает на мои вопросы однозначно! Все сразу становится понятно!
– Как говорил один умный человек, понимание – приз для дураков, – съязвил Кауфман и углубился в газету.
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над входом, теперь на ней появилась надпись «Минск».
В лавку вошел высокий мужчина с неестественно прямой спиной. Он быстро осмотрелся одними глазами и заговорил громким голосом:
– Добрый день. Это вы Марк?
– Может, и я, – неопределенно ответил Кауфман.
– А может, и не вы? – усмехнулся мужчина.
– Именно, – улыбнулся Марк, потом они вдруг сказали хором:
– Смотря кто спрашивает!
Эзра почему-то подумал о квантовой неопределенности, потом подумал, что подумал что-то не то. А потом вдруг задумался о том, кто именно это все подумал.
– Чем могу помочь? – спросил Марк.
– Лучше сразу к делу. Мой сын – наркоман. – Мужчина посмотрел на Кауфмана.
– Я бы сказал, что соболезную, но это неправда.
– Мне и не нужны соболезнования, мне нужно что-то, что помогло бы ему слезть с наркотиков.
– Нетривиальный запрос, – покачал головой Марк. – У меня нет ничего, что непосредственно освобождало бы от зависимости, но можно попробовать действовать косвенно.
– Например? – уточнил мужчина.
– Ну не знаю, есть веревка, которая будет скручивать его по рукам и ногам, когда он соберется принять дозу. Или можно попробовать показать ему, как он выглядит в глазах окружающих, с помощью зеркала. Еще, наверное, можно заменить одну зависимость на другую.
– Это как? – заинтересовался мужчина.
– Ну, допустим, он полюбит что-то больше всего на свете. Возможно, это отвлечет его от наркотиков.
– Думаю, что веревка подойдет. Это выглядит наиболее надежным вариантом, – решил мужчина.
– Куда уж надежнее. Эзра, принеси умную веревку!
– Как этим пользоваться?
– Просто повяжите ее на пояс вашему сыну, дальше она все сделает сама.
– Благодарю! – Мужчина покосился на Эзру, забрал веревку, расплатился и вышел.
– Ты его знаешь? – спросил Эзра.
– Первый раз вижу, – ответил Марк.
– Так что там по поводу мышления в рамках своей ответственности или что-то такое?
– Или что-то такое, – передразнил Марк и углубился в чтение.
Эзра закатил глаза и пошел к письменному столу, когда снова звякнул колокольчик. На этот раз на табличке появилась надпись «Ватикан». В лавку вошел кардинал. Настоящий. На голове дзукетто, в руках четки. Он кивнул Марку.
– Синьор Кауфман, как ваши дела?
– Потихоньку, – ответил Марк.
– Добрый день. – Кардинал поздоровался с Эзрой. – А вы, молодой человек, вероятно, будущий ревнитель договора?
– Нет, – ответил Марк за не понявшего вопроса Эзру. – Это местный алкоголик, подрабатывает у меня.
– Печальный недуг для столь юного возраста, – покачал головой кардинал.
Эзра покраснел и поспешил скрыться за стеллажами.
– Что заставляет наших детей отдаваться во власть змия? – спросил кардинал, не ожидая ответа.
– Мир, который мы построили для них, – уверенно сказал Марк. – Я могу чем-то помочь?
– Не знаю. Понимаешь, мой сын…
– У тебя есть сын? – удивленно поднял брови Марк.
– Ну, я был молод, несдержан. В общем, это сейчас не имеет значения. Проблема в другом. К сожалению, он пристрастился к наркотикам. Я предлагал ему лечение, реабилитацию, но он отказывается. Я бы с радостью поддержал его, если бы он хотя бы попытался.
– У вас там что, трубу прорвало? – хмыкнул Марк.
– Что? – не понял кардинал.
– Не важно. Тебе нужно что-то, что отвратит его от наркотиков?
– Нет, – покачал головой кардинал. – Мне нужно что-то, что укрепит мою веру. Я не могу выбирать за него, я не могу повлиять на него и, конечно, спрашиваю себя, как Он допустил все это. Я стал сомневаться.
– Может, все-таки что-то, что не даст твоему сыну употреблять наркотики? – уточнил Марк. – С этим проще.
– Проще – не значит лучше. Верни мне веру в то, что это тоже часть Его замысла.
– Увы, – развел руками Марк, – ничего такого у меня нет. Ты же знаешь.
Кардинал тяжело вздохнул, перебирая четки.
– Знаю. Поэтому не иду к тому, у кого есть простое решение. Приятно было увидеться. – Кардинал двинулся к выходу, но вдруг повернулся к Эзре. Хотел что-то сказать, но передумал.
Когда дверь закрылась, паренек подошел к прилавку.
– Ты это называешь мышлением в рамках своей ответственности? – спросил он.
– Кардинал-бабник с сыном-наркоманом, конечно, не лучший пример, но в целом да.
Глава 18
– Ты же считаешь, что чудеса – это плохо. – Эзра оторвался от книги и посмотрел на Марка.
– И?
– Тогда почему ты тут? – Эзра обвел руками лавку.
– С чего ты решил, что у меня есть выбор? – фыркнул Кауфман.
– Ты сам говорил, что выбор есть всегда, – парировал Эзра.
– Я же не говорил, что альтернатива всегда приемлема.
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью, надпись на ней гласила: «Лос-Анджелес». В лавку вошла Мария. Теперь она стала шатенкой. На ней были рваные джинсы, белые кроссовки и светлая кожаная куртка.
– Мальчики, у меня проблема, – сказала она прямо с порога. – Хотя, в некотором смысле, проблемы у нас.
Марк и Эзра спокойно смотрели на нее, ожидая развития событий.
– Если коротко, то мои счета заблокированы. А завтра нужно перевести деньги за твое обучение. Я понимаю, что подставляю тебя, и помню, что обещала, но, видит бог, такого я предусмотреть не могла!
– Бога сюда не впутывайте, – попросил Марк.
– И что же делать? – спросил Эзра.
– Ну, у меня есть недвижимость и пара машин, но на то, чтобы их продать, уйдет время. Ты можешь договориться об отсрочке? – спросила Мария.
– Не думаю, если честно.
– Черт! – Она зло стукнула кулаком по прилавку. – Я даже кредит взять не могу, пока на мне висит обвинение в уходе от налогов.
– Спокойно! – Марк посмотрел на то место, куда секунду назад опустился кулак Марии. – Не надо так нервничать.
– Вам легко говорить! А я стану уродиной, если не сдержу слово!
– На самом деле нет, – пожал плечами Марк.
Эзра хотел было возмутиться, что Кауфман раскрыл их маленький секрет, но передумал и ничего не сказал.
– Вы меня обманули? – удивленно спросила Мария.
– Да, у зелья нет обратного эффекта, с вашей красотой ничего не случится, если вы не сдержите слово.
– Вот засранцы! – Девушка смешно наморщила носик.
Эзра почему-то подумал, что, в общем-то, университет – это не главное в жизни.
– Надо что-нибудь придумать, – вернул разговор в конструктивное русло Эзра.
Все замолчали. Мария морщилась, вкладывая в это действие всю доступную концентрацию, Марк читал газету, Эзра крутил в руке карандаш.
– Извините, что прерываю, – нарушил тишину Кауфман. – Это у вас процесс мышления так выглядит, да?
Эзра прыснул. Мария скривилась.
– Ладно, я поехала, телефон мой у тебя есть, если что-то надумаешь – звони. Я попробую кое-что сделать.
Мария вышла из лавки. Эзра задумчиво вздохнул.
– Ты выглядишь слишком спокойным для человека, которого вот-вот исключат из университета, – заметил Кауфман.
– Что-нибудь придумаю, – отмахнулся Эзра.
– И на что именно ты надеешься?
– С чего ты взял, что я на что-то надеюсь?
– У тебя это на лбу написано.
– Я не хотел тебе говорить об этом, – вздохнул Эзра. – Но мистер Гуд сказал, что я могу на него рассчитывать в подобной ситуации. Поговорю с ним, он наверняка поможет.
– Ты думаешь, что это хорошая идея? – спросил Марк.
– Других все равно нет, и я не вижу в этом ничего предосудительного.
Кауфман как-то странно смотрел на Эзру, и паренек вдруг заметил, что у него трясутся руки.
– Ты понимаешь, что собираешься сделать?
– Хватит, – прервал его Эзра. – Я устал слушать твои таинственные предостережения! Мистер Гуд – прекрасный человек! Он меня очень ценит и гордится мной, он никогда мне дурного слова не сказал!
– Ты понимаешь, что продаешься за лесть? – грустно спросил Марк.
– Прекрати. – Эзра закатил глаза. – Если ты хочешь сказать что-то конкретное – говори! Если нет, то я пошел!
Эзра посмотрел в глаза Марку и вдруг с удивлением обнаружил в себе какое-то отвращение к этому старику.
– Мне нечего тебе сказать. – Голос Кауфмана стал удивительно сухим.
Эзра хмыкнул, забрал свою сумку и вышел из лавки. Марк долго смотрел ему вслед, слушая сдавленную тишину. Потом достал трубку и кисет. Какое-то время смотрел на расшитый бисером мешочек. Устало потер глаза. Ругнулся, обвел взглядом лавку.
Ему показалось забавным, что какие-то детали могут говорить о присутствии человека и о его отсутствии одновременно. Что-то стукнуло в окно. Марк прислушался. Звук повторился. Он встал и подошел к окну. На карнизе сидел огромный сокол и аккуратно скребся лапой.
Марк какое-то время завороженно смотрел, потом открыл дверь. Птица впорхнула внутрь и сразу же взгромоздилась на один из стеллажей. Поерзала немного, потом замерла.
– Ты знал, на что идешь, – будто бы утешая себя, сказал Марк птице.
Та наклонила голову набок.
Марк сел на свое место и закурил. Вдруг звякнул колокольчик. Кауфман рассеял облако дыма взмахом руки, чтобы увидеть надпись на табличке. Но та была пуста.
В лавку вошел мистер Гуд. Он неторопливо огляделся и улыбнулся, увидев птицу.
– И ты тут! Как мило.
– Что тебе надо? – спросил Марк.
– Я думал, что ты хотел поговорить, – удивленно ответил гость.
– Ты ошибался.
– Да брось! – Он вдруг удивительно ловко подхватил стул и оседлал его, оказавшись напротив Кауфмана. – Ты же хочешь прекратить все это?
– Что это? – фыркнул Марк.
– Что еще у тебя осталось? Я заберу все, слышишь, Кауфман, все! – Теперь Гуд буквально шипел от радости. – Как забрал пацана!
– Ты не можешь забрать у меня то, что мне не принадлежит, – пожал плечами Марк.
– Я уже сделал это! Все заплатят за твое предательство, все!
– Хватит, убирайся отсюда, – махнул рукой Кауфман.
Гуд усмехнулся. Встал и медленно поставил стул на место.
– Все зыбко, Кауфман, да? Совсем не на что опереться? – хихикнул гость.
– Так было всегда, – спокойно ответил Марк. – Единственное, что неизменно, – это слово.
– Ты все проспал, мир уже не тот, что раньше, и слово больше ничего не стоит! – Мистер Гуд снова хихикнул и пошел к двери, но вдруг обернулся. – Ты все еще надеешься на искупление?
– Иди к черту!
Марк снова закурил. Посмотрел на птицу. Та чистила перья и не обращала на него внимания. Снова звякнул колокольчик. Марк с интересом посмотрел на табличку. Лос-Анджелес. В лавку вошла Мария.
– Я нашла деньги! Если бы вы только знали, чего мне это стоило! А где красавчик? – Она поискала глазами Эзру.
Глава 19
Звякнул колокольчик, Марк оторвался от газеты и посмотрел на надпись. Зальцбург.
В лавку вошла Клара. Марк не сразу узнал ее в лыжном костюме.
– Лыжи или сноуборд? – спросил вместо приветствия Кауфман.
– Сноуборд, а что? – опешила Клара.
– Не знаю, поддерживаю светскую беседу, – ответил Марк.
– Всё в порядке? – настороженно спросила Клара.
На стеллаже вдруг зашевелилась птица. Огромный сокол протяжно крикнул, хлопая крыльями и поднимая пыль вокруг себя.
– Боже, это у тебя откуда? – воскликнула Клара.
– Иди погуляй, разомнись! – скомандовал Марк и щелкнул чем-то под прилавком. Птица послушно спланировала к выходу и замерла.
– Открыть дверь? – спросила Клара.
– Либо научи его делать это самостоятельно, – предложил Марк альтернативу.
Девушка подошла к двери, посмотрела на птицу. Сокол терпеливо ждал. Клара потянула ручку на себя, образовалась щель. Сокол склонил голову набок и посмотрел на девушку. Та усмехнулась и распахнула дверь во всю ширь. Только тогда птица неторопливо вышла наружу.
– Умная, – хмыкнула Клара.
– Умный, – поправил Марк.
– Да хоть как. Что-то у тебя пыльно. Эзра ушел с головой в учебу? – Клара посмотрела на медленно оседающее облако пыли, поднятое соколом.
– Ушел, – кивнул Марк. – Возможно, даже в учебу.
– Подожди, – нахмурилась Клара, – Эзра ушел?
– Я даже не знаю, как еще это сказать, если словами ты не понимаешь. Ушел.
– В каком смысле?
– Да что же такое? Где-то у меня тут была бумажка, сейчас напишу.
– Не надо ничего писать, я просто удивлена.
– Почему?
– Мне казалось, что скорее рухнет мир, чем этот мальчишка добровольно покинет лавку. Он ведь будто создан для нее. Я была уверена, что он тут всю жизнь проживет.
– Очевидно, он не знал о твоих планах на его жизнь. Найди его и заставь пожалеть об этом, – хмыкнул Кауфман.
Клара помолчала, оглядывая лавку. Теперь ей всюду виделись следы отсутствия Эзры.
– У тебя правда пыльно и грязно, надо же с этим что-то делать.
– Это антикварный магазин, а не больница, тут за пыль можно брать наценку, – отмахнулся Марк.
– Тебе не одиноко? – вдруг сменила она тему.
– Как Эзра связан с моим одиночеством?
– Ну, ты теперь один.
– Я всегда один, – сказал Кауфман. – Как и все мы, впрочем. Но это не повод страдать.
– У тебя вообще нет поводов для страдания, – подхватила Клара.
– Дело в природе страданий, – занудно начал Марк. – Ничто не может заставить нас страдать, если мы сами того не хотим. Есть только одно исключение.
– Какое?
– Когда мизинчиком об угол бьешься, вот тогда – да. Даже не успеваешь прибегнуть к мудрости веков.
– Дурак, – хихикнула Клара. – Ты, как всегда, не унываешь. А я вообще-то по делу: Генри снова не выходит на связь. У меня плохие предчувствия.
Марк неторопливо достал из-под прилавка трубку и кисет. Долго закуривал. Клара ждала, зная, что ускорить процесс не в ее силах.
– Есть две новости, хорошая и плохая.
– Черт. – Клара побледнела. – Марк, давай только без твоих штучек.
Кауфман выпустил струю дыма и серьезно посмотрел на Клару.
– Ладно, давай плохую, – махнула рукой девушка.
– Ты больше никогда не увидишь Генри.
Клара побледнела еще сильнее, потерла руками лицо, потом оперлась на стойку, закусила губу, глядя в пол.
– Пожалуй, цвет твоего лица сравнится с цветом снега на склонах Зальцбурга, – поэтично заметил Марк. – А если ты разденешься…
– Заткнись, Кауфман, – попросила Клара. – Давай хорошую новость и молись, чтобы она была действительно хорошей.
– Генри жив.
Клара удивленно посмотрела на Марка. Лицо ее стремительно наливалось краской.
– Ты гребаный старый маразматик! Я думала, что он погиб! Я тебя пристрелю, паршивая развалина! – Клара стала рукой шарить по поясу, но, очевидно, не нащупала искомого.
– Уже успела подумать о том, у какого портного закажешь траурное платье? – съязвил Кауфман.
– Ты издеваешься?! – Теперь лицо Клары можно было сравнить с закатным солнцем.
– Нет, я абсолютно серьезен, – ровным голосом сказал Марк. – Десять секунд назад ты была на пике страдания, прямо-таки на грани отчаяния, в чем причина?
– Твои сраные шутки!
– Нет. Твои мысли. – Марк указал трубкой на голову. – Вот где источник страданий.
– Я что, просила устраивать мне лекцию? – успокаиваясь, спросила девушка.
– Ну, ты спросила о природе страданий, теперь ты как минимум знаешь, где их источник.
– Ладно, теперь давай серьезно, – подняла руки Клара. – Что значит я больше никогда не увижу Генри?
– Ровно то, что я сказал.
– Что же мне помешает? – вскинулась девушка.
– Какая разница, ты никогда не увидишь Генри.
– Ладно, допустим, но он жив?
– Да.
– Да, что за черт? – возмутилась Клара. – Он что, прячется от меня где-то? Или что? Как это?
– Что тебя так возмущает? – все так же бесстрастно спросил Кауфман.
– Всё! Я не могу увидеть того, кого… – Она замялась.
– Любишь?
– Да!
– А для любви обязательно видеть?
– Хватит твоих лекций, хватит! Если ты такой умный, то скажи, что мне делать?
– Ну что ты там делала до этой новости? Ищи древности, влипай в приключения, я бы еще посоветовал промотать наследство. Но советы, как всегда, не работают.
– Да при чем тут это? Что мне делать с этим? Что мне делать с тем, что я его никогда не увижу, не дотронусь, не поговорю?! – Клара почему-то приложила ладонь к груди, будто бы что-то ее сдавливало.
– Ничего, – пожал плечами Кауфман. – Ты ничего не можешь поделать.
– Вот и вся твоя мудрость! – Клара зло пнула стул, тот завалился набок, подняв облако пыли.
– Бездействие и действие есть одно и то же. Когда я говорю «ничего» – это значит ничего, а не мудовые рыдания с подружками за бокалом. Понимаешь?
– И что, поможет? – хмыкнула Клара.
– Ну, хуже не сделает, в отличие от любого другого способа, который может прийти в твою голову.
– Чушь какая.
– Ладно. – Кауфман нетерпеливо поерзал. – Твой театр одного актера меня уже достал. Никто не отнял у тебя способность любить – это главное. А можно ли потискать Генри или нет – не важно. Либо перестань мять титьки, отпусти его и заканчивай страдать, либо хотя бы не гунди!
Клара, не ожидавшая такой отповеди, даже опешила.
– Так-то у меня возлюбленный таинственно исчез. Значительная потеря.
– Действительно значительная потеря – у Генри. У него исчез единственный человек во всем мире, которого он был способен любить, а у тебя – так, досадная неприятность.
– Это что за человек такой, которого любил Генри? – не поняла Клара.
– Он сам!
– Тьфу ты!
Некоторое время они молчали. Потом Клара нарушила тишину.
– Легко сказать «отпусти».
– И сделать не то чтобы трудно. Просто ты не пробовала, – ответил Кауфман.
– Сто раз пробовала, – горько усмехнулась Клара.
– Почему ты не раскрыла перед птицей дверь нараспашку? – спросил вдруг Марк.
– Перед какой птицей?
– А ты часто открываешь двери птицам?
– Не знаю, – пожала она плечами. – А что?
– А не для того ли, чтобы захлопнуть дверь перед ее носом, если что?
Клара криво ухмыльнулась.
