Раф Гази
Семь суток самадхи
11
А на следующее утро Тимура и Сеню освободили.
Когда они вышли на КПП, там их уже поджидал Хасик – он не сумел пройти через все тесты в Центре информации и его забраковала отборочная комиссия.
– Задания были ерундовые, я их еще в школе, как орешки щелкал, – рассказывал Хасан своим приятелям по дороге в бригаду. – Я нарочно запорол.
– Ну и дурак, накрылась теперь твоя Америка.
– Ну и пусть, если я и поеду туда, то, как свободный человек. А то навесили какие-то датчики, что я им – подопытный кролик!
– А ты, Хасик, не в курсе, почему нас так быстро выпустили?
– Скажи спасибо нашему сержанту Джону, это его работа. Правда, ему теперь кранты – его самого на "губу" упекли за то, что майору Троицкому челюсть сломал.
Выяснилось, что бригадный сержант Джон после того, как его подопечные залетели на гарнизонную гауптвахту, развил бурную деятельность. В штабе Объединенной Армии какая-то важная шишка то ли был его родственником, то ли другом его отца. Сене, Хасану и Тимуру сержант дал самые прекрасные характеристики, а драке в ресторане придал благородный оттенок – дескать, защищали честь мундира от насмешек загулявших нуворишей.
Но когда он приехал их забирать, начальник гауптвахты уперся рогом в землю, мол, надоели эти звонки из штаба, без письменного уведомления не отпущу, – за что и отведал увесистого сержантского кулака.
– Такие дела пахнут трибуналом, – прокомментировал Сеня, – но родственничек отмажет. В самом худшем случае спишут с волчьим билетом и отошлют обратно на Дикий Запад мустангам хвосты крутить… Вы думаете он из-за нас старался, он свою шкуру спасал, боялся, что самоволка Тимура всплывет, вот тогда ему, действительно, были бы кранты.
– Все тебе надо опошлить, – урезонил друга Хасан, – может, человек из добрых чувств нам помогал, по-товарищески…
– Тамбовский волк ему товарищ!
… Под ногами весело хрустел снежок, светило солнце. Тело, пройдя чистилище ада, было легким и упругим – хотелось жить. Вновь обретенная свобода пьянила и рвалась из души наружу, как кипит и бродит молодое вино после того, как открывают пробку бутылки. Только прежде чем его выпить, нужно выпустить накопившийся в закупоренном сосуде газ.
Бывшие губари оглянулись вокруг – не дай Бог поблизости окажется патруль – и громко, словно по команде, закричали на всю улицу:
– Янки – п…зы!!! – выпуская из себя отрицательную энергию, накопленную за семь суток гарнизонной гауптвахты.
– Стоп, мужики! – остановил Тимур набежавшую мутную волну ненависти. – Все таки среди них тоже есть люди. Если бы Джон пекся только о своей шкуре, он не стал бы связываться с Троицким. Виноваты не янки, во всяком случае, не только они.
– А кто? – застыл в удивлении Сеня.
Действительно, – а кто?
Казань, 1997
