bannerbannerbanner
полная версияСиндром потерянной души

Рацлава Зарецкая
Синдром потерянной души

Эпилог

Я нервно крутила на безымянном пальце правой руки аккуратное колечко с россыпью мелких сапфиров и постоянно поглядывала в сторону парковки, откуда вот-вот должен был прийти Кирилл.

В томительном ожидании я несколько раз хотела сбежать, но в последний момент что-то меня останавливало. Я разрывалась между тем, что я хочу, и тем, что было надо. Пока нет Кирилла, я все еще могу сделать то, что хочу: убежать. До позднего вечера проходить по магазинам, а потом вернуться домой, заглянуть в его серо-голубые глаза, невинно похлопать ресницами и сказать, что о встрече совершенно забыла, а телефон разрядился.

Подул холодный ветер, а затем пошел противный мокрый снег. Зима в этому году была отвратительной. Начало января, а температура все еще была нулевая. Поежившись, я надела капюшон и раскрыла свой старенький прозрачный зонтик.

Минут через пять появился Кирилл.

– Готова? – спросил он, изучающе глядя на меня.

– Нет, – честно ответила я, однако взяла его под руку и повела в сторону ресторана, где нас наверняка уже ждали – из-за пробок мы опоздали на добрых полчаса.

– Может, тогда не надо было принимать их приглашение? – спросил Кирилл.

– Скорее всего, я и еще через три года не буду готова к этой встрече. Так что лучше не затягивать. Если что-то пойдет не так, ты сразу это поймешь и заберешь меня оттуда.

Кирилл погладил меня по руке, улыбнулся и кивнул.

Прошло уже три года после ритуала. Я больше ни разу не переселялась. Пару раз выходила из-себя, но Кирилл был рядом и успокаивал меня. Тот шаман оказался прав – любовь сотворила чудо, как бы банально и слащаво это не звучало.

Какое-то время мы с Кириллом могли видеть глазами друг друга, но это быстро прекратилось. Наверно, из-за того, что я больше не переселялась. По мере того, как я становилась совершенно обычным человеком, постепенно забывая о своей болезни, Кирилл начал приобретать способность чувствовать мое настроение. Теперь он мгновенно определял, если со мной что-то не так. Порой мне даже казалось, что он понимает меня лучше самого себя.

Я не знала, чем объяснить его чутье: моей открытостью, его внимательностью или же чем-то сверхъестественным. В любом случае, мне было приятно, что он так хорошо меня понимает. Хотелось бы мне так же хорошо чувствовать его настроение, а не мучительно вглядываться в лицо и думать, о чем он так сосредоточенно думает. Хотя, зачастую я просто угадывала это. Кирилл часто думал о своих родителях и о брате. Особенно после визитов его сестры. Я несколько раз предлагала ему встретиться с ними и поговорить, но он отказывался. Настаивать я не собиралась, ведь у него ситуация сложнее – не он обижен на них, а они на него. Как бы ни хотел Кирилл примириться с родителями, пока они не решат все забыть, вряд ли что-то получится.

Чего не скажешь обо мне и моих родных.

В это Рождество, впервые за три года, мне позвонила бабушка и робко предложила встретиться. Подумав, я согласилась, посчитав, что пора бы уже простить ее и маму, однако сейчас мне отчаянно хотелось убежать. События трехлетней давности встали у меня перед глазами, и я вздрогнула. Посмотрела на свои руки и подумала о шрамах, скрывающихся под одеждой. Как только раны зажили, я начала потихоньку убирать те, что были заметнее всего. Сейчас их осталось немного, а через некоторое время шрамы исчезнут окончательно, а с ними, надеюсь, и воспоминания о ритуале.

Почувствовав мое волнение, Кирилл взял меня за руку и крепко сжал мои пальцы. Я признательно ему улыбнулась. Остаток пути мы проделали в молчании, слушая, как накрапывает мокрый снег.

Подойдя к ресторану, я остановилась и посмотрела на окна, через которые виднелись сидящие за столиками посетители и снующие туда-сюда официанты в длинных бордовых фартуках.

– Они уже ждут нас, – сказал Кирилл, указывая на один из столиков, за которым сидели две женщины.

Бабушка заметно постарела, а мама похудела и побледнела. Обе отстраненно смотрели в разные стороны, не притрагиваясь к стоящим перед ними чашкам.

Я снова вспомнила Якутию, юрту старухи, свои кровоточащие руки, крики мамы, нож в ее руке. Мне захотелось развернуться и убежать отсюда прочь, утягивая за собой Кирилла. В момент, когда я уже решилась на это, мама вдруг повернулась к окну и увидела меня. Ее тусклые глаза мгновенно заблестели, а губы растянулись в счастливой улыбке. Мама подняла руку и помахала мне. В ее взгляде было столько радости и надежды, что я вдруг тоже подняла руку и неуверенно помахала ей в ответ. Бабушка взглянула на маму, повернулась ко мне и, улыбнувшись, тоже начала махать.

Мои губы дрогнули в робкой улыбке. Непонятно откуда взявшаяся щемящая нежность окутала мою душу. Я стояла на месте, махала своим родным и не могла остановиться. Кирилл держал меня за руку и спокойно ждал, как верный рыцарь. С лиц мамы и бабушки не сходили счастливые улыбки. Все обиды сразу же испарились, и я вдруг остро почувствовала, как все это время скучала по родным. Как жаль, что негативные чувства не позволяли мне понять этого раньше.

Почувствовав, что из глаз текут слезы, я поспешно вытерла их рукой в варежке, закрыла зонтик и скользнула в теплое помещение ресторана.

Конец

Рейтинг@Mail.ru