Рацлава Зарецкая
Синдром потерянной души
Глава 13
Итак, у меня появился парень. Он старше меня на семь лет, у него сильные и одновременно ласковые руки, пронзительный взгляд и совершенно очаровательная улыбка. И, о да, я схожу по нему с ума. Один только взгляд на него, и все мои мысли тут же вылетают из головы. Надеюсь, у Кирилла происходит нечто подобное, а то было бы несправедливо.
После незабываемого Нового года прошла почти неделя. Приближалось Рождество. Кирилл делал большие успехи. Теперь он уже передвигался вполне уверенно, помогая себе моим зонтиком. От трости, принесенной Петром, он наотрез отказался. Сначала я злилась, что Кирилл прибрал к рукам мой любимый зонтик, но потом поняла, что эта злость напускная, и на самом деле мне ничего не жалко для этого парня.
За все это время я ни разу не позвонила домой. Стыдно признать, но я совершенно забыла о маме и бабушке – Кирилл полностью завладел моим сознанием. Вновь.
В Рождество Кирилл позвал меня на свидание. Первое, официальное, включающее в себя все банальности – от просмотра кино до прогулки по вечерним улицам города. Боже, как я была счастлива!
Разумеется, фильм мы почти не смотрели – задние сиденья, оказывается, действительно идеально подходят для того, чтобы незаметно целоваться. Полтора часа мы буквально не могли оторваться друг от друга. Просыпав попкорн еще в начале фильма, мы убрали подлокотник, который разделял нас, и больше его не опускали. Даже когда в конце загорелся свет, и Кирилл мягко отстранился от меня, я тут же притянула его обратно. Люди откровенно пялились на нас, но мне было все равно, что удивительно, ведь совсем недавно я была уверена, что никогда не буду целоваться и обниматься со своим парнем на глазах у всех. Вот, что делает любовь – сметает все принципы подчистую.
После кино мы пошли в кафе. От переполняющих меня эмоций я совершенно не хотела есть, зато Кирилл сильно проголодался. В итоге я выпила лишь молочный коктейль, в то время как он съел порцию картошки фри, бургер и два сэндвича.
Потягивая из трубочки свой коктейль и глядя на то, как Кирилл ест, во мне просыпалась внутренняя бабушка и тихо радовалась хорошему аппетиту парня. Расправившись с едой, Кирилл посмотрел на меня осоловевшим взглядом и томно поинтересовался, куда мы пойдем дальше.
Не раздумывая, я объявила, что хочу гулять. Хочу любоваться огнями ночного города, держать за руку любимого человека, останавливаться каждый раз, когда хочется его поцеловать, вставать на цыпочки и подставлять ему свои губы.
Обо всем этом, разумеется, я Кириллу не сказала, однако то ли он был чертовски догадливым, то ли между нами установилась какая-то незримая связь, но он делал все, о чем я так мечтала, чего безумно хотела.
Держа Кирилла за теплую руку, я любовалась разноцветными мигающими огоньками, неоновыми вывесками, нарядными елками. Мой восторженный взгляд забавлял Кирилла, и он то и дело останавливал меня, пристально смотрел в мое лицо, гладил по раскрасневшимся от мороза щекам и мягко целовал покрытые бальзамом губы.
– Ваниль, – бормотал он, облизываясь. – Ты со вкусом ванили.
– Это не я, а мой бальзам для губ, – весело говорила я.
Так прошло наше волшебное свидание – радужное из-за новогодних огней, теплое из-за рук Кирилла и ванильное из-за моих губ. Этот день я запомню на всю жизнь. Мое первое свидание, моя первая вечерняя прогулка, моя первая любовь…
На пути домой я вдруг страшно захотела мармелада. Кирилл, как истинный джентльмен, вызвался исполнить мое желание. Мне не хотелось идти в душный магазин, поэтому я решила подождать его на улице, наслаждаясь мягкой погодой и мерцающими гирляндами на деревьях.
Ловя варежкой редкие снежинки, я услышала рядом с собой детские крики и невольно обернулась. Молодая симпатичная женщина вела за собой двух маленьких детишек, одетых как снеговики, а за ней шел мужчина и тоже держал за руки двух детей постарше. Все четверо были похожи как две капли воды: пухлощекие, голубоглазые, с румяными щеками как у Деда Мороза.
Засмотревшись на детей, я не заметила, как их отец остановился передо мной и радостно поздоровался. Я перевела взгляд на мужчину и даже приоткрыла рот от удивления. Это был тот самый шаман, на которого так разозлилась мама.
Его серо-зеленые глаза искрились весельем и любопытством, что делало его похожим на Питера Пена. Правда, уже повзрослевшего и остепенившегося, однако все еще такого же хитрого и любящего веселье.
– Здрасьте, – пролепетала я, прижав руки в варежках к груди.
– Как ты? – спросил шаман. Кажется, его звали Михаил. Память на имена у меня скверная…
– Все в порядке, спасибо. А вы? – Удивление во мне постепенно испарялось, уступая место любопытству.
– Хорошо, как видишь, – ответил мужчина, глядя на своих детей. – Вот, идем за вкусняшками.
Детишки, которые сначала с интересом меня разглядывали, теперь уже начали тянуть отца к магазину. Стоящая у входа женщина с остальными малышами терпеливо ждала мужа.
– С прошедшими праздниками тебя, Алиса, – весело пробасил шаман и, развернувшись, направился к жене.
– Извините! – вдруг выкрикнула я.
Мужчина остановился и обернулся. Дети с еще большим усилием потащили его к матери, но он упрямо стоял на месте и ждал дальнейших моих слов.
– Могу я у вас кое-что спросить? – осторожно поинтересовалась я.
Мне словно кто-то на ухо шептал, что не следует упускать возможность – другой такой может уже не представиться. Ведь какова вероятность совершенно случайно встретить на улице шамана? Или это не случайность?..
Мужчина кивнул мне, наклонился к детям, что-то им тихо сказал и подтолкнул к матери. Все пятеро зашли в магазин, а шаман подошел ко мне.
– В тот день, когда мы к вам пришли, – начала я, немного волнуясь. – Что вы сказали моим родителям? Что помогло вам остановить эту болезнь? Что поможет мне?..
Лицо шамана озарила хитрая улыбка. В свете гирлянд казалось, что в его глазах прыгают бесенята.
– Я сказал твоим родителям, что тебе надо влюбиться.
– Что? Влюбиться? – озадаченно переспросила я.
Мужчина кивнул.
– Так просто? – удивилась я.
– Ну, я бы не сказал, что это просто. Я нив кого не влюблялся, пока не встретил свою жену, Альбину. – Взгляд шамана сделался мягким и мечтательным. – Сначала я наивно полагал, что болезнь блокируют гормоны, которые активно вырабатываются в период влюбленности. Например, эндорфины, способствующие покою и удовлетворению. Однако с годами я понял кое-что иное.
Я неосознанно подалась ближе к мужчине, в надежде поскорее услышать его секрет. То, что спасет меня от болезни.
– Вовсе не гормоны сдерживают наш недуг, а человек.
– Человек? – снова переспросила я, тупо уставившись на шамана.
– Любящий и любимый человек. Знаешь, сколько раз я находился на волоске от переселения, и сколько раз Альбина меня возвращала?
Я помотала головой.
– Да тыщу раз! – радостно объявил шаман, будто я выиграла миллион в лотерее.
– И вы удержались в своем теле?
Мужчина уверенно кивнул.
– И ни разу больше не переселялись?
Снова кивок.
– А как…
– Алиса!
Прервав свой вопрос, я повернулась к входу в магазин и увидела машущего мне Кирилла. Робко помахав ему в ответ, я снова повернулась к шаману.
– Я смотрю, у тебя действительно все отлично, – сказал мужчина, глядя на подходящего к нам Кирилла, который держал в руках целый пакет сладостей, а ведь я просила только мармелад. – Если у вас все будет хорошо, то ты быстро выздоровеешь!
– Выздоровеешь? – удивленно спросил Кирилл, подходя к нам и вставая рядом со мной. – Не понял, ты что, болеешь?
– Удачи вам, – шаман весело поиграл бровями и, махнув мне рукой, поспешил в магазин.
Кирилл внимательно уставился на меня. Суровый взгляд серо-голубых глаз требовал объяснений. Взяв его под руку, я потянула парня в сторону дома.
– Помнишь, я рассказывала, что мне нельзя было ходить в школу и тому подобное? – тихо начала я, медленно ступая по слегка припорошенному снегом тротуару.
– Помню. Я думал, ты уже поправилась.
– Отчасти.
– Это серьезно? – В голосе Кирилла слышалось волнение.
Я помотала головой.
– Можно, я расскажу тебе об этом позже? Это не грозит моему здоровью, и, возможно, скоро совсем пройдет. Просто я хочу…хм…кое-что проверить.
Кирилл вздохнул и, обвив меня свободной рукой за талию, притянул к себе. Я положила голову ему на плечо. Идти так было не очень удобно, но чрезвычайно мило и романтично.
– Хорошо, расскажешь все, как только будешь готова, – согласился он.
Я прикрыла глаза и слегка улыбнулась. Я все-все тебе расскажу, но пока что мне нужно время. Ты должен привязаться ко мне настолько, что после всей правды уже не захочешь от меня уйти. Надеюсь, ты меня любишь так же, как и я тебя, потому что, расскажи мне такое ты, я бы тебя не бросила. Никогда и ни за что.
Глава 14
Наше первое свидание прошло великолепно. Подходя к дому, я крепко держала Кирилла за руку и пребывала в полной уверенности, что этот день уже ни что не омрачит.
Однако я ошибалась.
Пока Кирилл искал на дне своего рюкзака ключи, я начала поглядывать по сторонам и, заметив до боли знакомую красную «Вольво», тихо охнула. Кирилл поднял на меня глаза, а потом повернулся к машине, из которой вышли мои родители.
Все же меня каким-то образом нашли. Вот и закончилась моя свобода.
С каменным лицом мама быстро подошла ко мне, схватила за руку и, ничего не говоря, потянула к машине. Однако я не сделала ни шагу. Почувствовав сопротивление, мама обернулась и злобно прошипела:
– Идем!
Я помотала головой. Стоящая рядом бабушка смотрела на нас со страдальческим выражением лица.
– Идем, я сказала! – громче воскликнула мама и сильнее потянула меня за руку.
Я пошатнулась и чуть не упала, но Кирилл обхватил меня за талию и притянул к себе. Мама невольно выпустила мою руку, но тут же попыталась снова схватить меня, однако Кирилл не дал ей этого сделать.
– Вы кто? – спросил он, пряча меня за спину.
– Не твое дело!
– Это моя мама, – шепнула я на ухо парню.
Кирилл удивленно уставился на пылающую гневом женщину.
– Алиса, не глупи, – вмешалась молчавшая до этого бабушка. – Пошли домой.
– Я не хочу, – пропищала я из-за спины Кирилла.
– Твои желания уже не учитываются!
Мама стряхнула с шубы снежинки и скрестила руки на груди.
– Ты сбежала к этой образине! Поверить в это не могу! Что, захотелось поиграть в шлюху?
Ее слова резанули по мне ножом. Моя мама, родная, любимая мама. Почему она говорит такие гадости?
От обиды у меня затряслись руки, а из глаз потекли слезы.
Бабушка подошла к маме и, схватив ее за плечо, грубо развернула к себе и выкрикнула:
– Ты как разговариваешь с дочерью?!
Столь грубого тона я еще ни разу не слышала от бабушки. Лицо мамы исказилось от злости и обиды. Казалось, она сейчас либо закричит, либо заплачет. У меня же слезы уже вовсю текли по лицу. Горячие, соленые, несущие в себе злость и обиду.
– А как ты со мной разговаривала, когда я сказала тебе, что беременна?! Ты забыла, какие словестные помои на меня вылила?! Напомнить?!
От неожиданности бабушка отпустила маму и отшатнулась. Закрыла лицо руками в кожаных перчатках и тихо всхлипнула. Бросив на бабушку взгляд, полный боли, мама вытерла выступившие слезы и повернулась к нам с Кириллом.
– Или ты идешь с нами, или я забираю тебя силой, – хрипло сказала она. – Твой побег и сожительство с этим, – мама кивнула на Кирилла, – переполнили чашу моего терпения. Я носилась с тобой больше всю твою жизнь, пыталась огородить от опасностей, и так ты мне отплатила?
– Мам, я…
– Замолчи, Алиса! Мне надоело! Хочешь жить самостоятельно – живи. Но только сначала выздоровей!
Я непонимающе на нее уставилась.
– Но тебе же не понравилось лечение, которое мне предложил…
– Я не про это говорю, – отмахнулась мама. – Проведем ритуал. Если выживешь и поправишься – можешь свалить на все четыре стороны. Я не буду за тебя волноваться.
Бабушка охнула и прикрыла рот руками. Я крепко сжала куртку Кирилла и нервно сглотнула. Этот ритуал настолько опасен, что после него выживают лишь двое из десяти. Мама бы никогда не приняла такого решения. Она бы никогда не рискнула моей жизнью. Неужели, я так ее обидела?..
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – стальным голосом начал Кирилл, доставая телефон из кармана. – Однако если вы сейчас не уйдете, я вызову полицию и расскажу, что вы хотите провести над дочерью какой-то ритуал. – Он набрал номер и продемонстрировал маме светящийся экран телефона.
Бабушка взяла маму за руку и потянула к машине.
– Тише, давай оставим их…
– Ни за что я не оставлю свою дочь с этим бандитом! – крикнула мама, вырываясь из рук бабушки.
– Этот бандит сейчас позвонит в полицию, – все тем же стальным голосом заметил Кирилл, поднося телефон к уху.
Мама кинула на него злобный взгляд. Я знала, что у нее везде есть свои знакомые, но только в нашем городе. Здесь же она почти никого не знала, а значит, ей придется отступить. Пожалуйста, мама, уйди…
Злость на родителей, обида от слов мамы, ненависть к своей болезни, – все это окутало мою душу темной, холодной волной, сдавило мое сердце, затруднило дыхание. Слабая, еле ощутимая щекотка в груди вдруг дала о себе знать.
Все, я пропала…
Несколько минут мама злобно смотрела на нас с Кириллом, словно гипнотизируя, а потом резко развернулась и медленно пошла к машине. Бабушка кинула на нас извиняющийся взгляд, что-то тихо пробормотала и поспешила за мамой. Усадив ее в машину, она захлопнула дверь и подошла к нам.
– Дай мне свой номер, – с мольбой попросила бабушка. Ко мне она близко не подошла – Кирилл не позволил.
Щекотка становилась сильнее, а голова начала кружиться.
Смысла скрывать новый номер уже не было – меня и так нашли. Кашлянув, я сбивчиво продиктовала бабушке цифры, которые она тут же записала в телефон.
– Береги себя, – сказала она, и, развернувшись, пошла к машине.
Когда красная «Вольво» выехала из двора и скрылась за соседним домом, я схватила Кирилла за руку и выдохнула:
– Домой…скорей…
Щекотка стала почти невыносимой, а в глазах заплясали черные пятна. Кирилл, увидев, что со мной что-то не так, испугался и, подхватив меня на руки, поспешил домой.
Залетев в квартиру он, не разуваясь, принес меня в комнату и уложил на диван.
– Ты как? – испуганно спросил он хриплым голосом. – Вызвать скорую?
– Скорая не поможет… – вымученно ответила я, царапая через куртку зудящую грудь.
– Что мне делать?! – простонал Кирилл.
Он был в отчаянии. Стоял передо мной на коленях и не знал, чем помочь. Мне стало жаль его. Одно из самых обидных чувств – это то, когда ты понимаешь, что бесполезен. Перед болезнью, обстоятельствами, смертью…
Я протянула руку, и Кирилл тут же сжал ее, притянул к себе, поцеловал. Голова кружилась так, что я уже не понимала, лежу я или стою. Щекотка сделалась невыносимой. Еще немного и я переселюсь, а Кирилл, не зная о моей болезни, подумает, что я мертва. Мое тело без души практически не подает признаков жизни…
– Алиса! Алиса, не покидай меня! – вдруг закричал Кирилл, крепче сжимая мою руку.
Наверно, я выгляжу совсем паршиво, раз он закричал. Впервые я услышала в его низком, уверенном и спокойном голосе нотки паники. Впервые я пожалела, что не рассказывала ему всей правды. Интересно, смогу ли я снова встереться с ним?
– Не забывай меня… – мой голос был тихим и безжизненным.
Не в силах больше держаться, я закрыла глаза и приготовилась к потере сознания и переселению. Меня тут же окутала густая тишина, нарушаемая лишь звуком моего прерывистого дыхания. Некоторое время спустя, помимо своего дыхания я услышала чей-то голос. Прислушавшись к нему, я смогла различить свое имя.
– Алиса…
– Алиса…
Кажется, это голос Кирилла. Даже ускользая в небытие, я все равно слышу его. Надеюсь, его голос навсегда останется в моей памяти.
– Алиса…
Голос Кирилла усиливался. Довольная тем, что могу его слышать, я расслабилась и представила, что захожу в реку, ложусь на спину и полностью отдаюсь течению.
Покой. Я спокойна. Я приняла свою судьбу – судьбу потерянной души.
– Алиса!
Голос прозвучал прямо над ухом. Расслабленность тут же ушла. Я напряглась и, сопротивляясь течению, направилась к берегу.
– Алиса! Очнись!
Слова прозвучали настолько громко, что от неожиданности я не удержалась на ногах и упала в воду, которая оказалась обжигающе холодной. Заработав руками и ногами, я поспешила вынырнуть, сделать глоток воздуха и открыть глаза. Голос Кирилла был уже настолько громким, что у меня заболела голова. Направив всю энергию в руки и ноги, я сделала рывок и вынырнула из воды. Сделала пару отчаянных, жадных глотков воздуха и наконец открыла глаза.
Глава 15
Я была готова ко всему, но только не к тому, что снова увижу перед собой лицо Кирилла. В панике он тряс меня за плечи и выкрикивал мое имя, пока я не открыла глаза. На мгновение он замер, внимательно всматриваясь в меня, а потом схватил обеими руками мое лицо и спросил надтреснутым голосом:
– Ты как?..
Все еще не особо понимая, что произошло, я медленно подняла вверх руки и пошевелила пальцами. Я определенно осталась в своем теле, но почему? Помню, как из-за переполняющих меня эмоций моя душа приготовилась к переселению. Помню, как Кирилл отчаянно звал меня и крепко держал за руку.
Неужели?..
В голове сразу всплыли слова шамана: «Вовсе не гормоны сдерживают наш недуг, а человек».
Я вновь взглянула на Кирилла, который ждал моего ответа.
– Все хорошо, – прошептала я.
В глазах Кирилла появилось облегчение. Он громко выдохнул, сполз на пол и прислонился спиной к дивану. Прикрыл лицо руками и глухо что-то пробубнил. Я поднялась на локтях и спросила:
– Что?
Кирилл отнял руки от лица и, задрав голову, чтобы видеть меня, повторил:
– Я чуть не сдох от волнения!
– Прости-и-и, – протянула я, обвив его крепкие плечи руками и уткнувшись носом в его шею. Запах лаванды и цитруса окутал меня с головы до ног.
Так вот, как пахнет любовь?
– Одними извинениями ты не отделаешься, – заявил Кирилл, поглаживая меня по рукам. – Теперь я хочу знать о твоей болезни все. Без утайки.
Я недовольно сморщилась. Правда ему не понравится, однако и дальше утаивать все от него тоже не стоит. Если все ему не рассказать сейчас, то потом либо он узнает все от моих вездесущих родителей, либо эта тайна будет постепенно расти, превращаясь в огромную пропасть между нами.
Вздохнув, я сжала кулаки и сползла на пол, поближе к Кириллу. Сняла с себя куртку и ботинки, которые до сих пор были на мне, поджала ноги под себя и, снова вздохнув, начала рассказывать все с самого начала. А именно с моего первого переселения в умственно-отсталую девочку.
Мое сознание было заперто в поврежденном мозге целый месяц. Я не могла произнести ни слова, лишь мычала и выла. К телефону меня не подпускали, мысли постоянно путались. Казалось, что все это страшный сон, в котором ты хочешь закричать, но никак не можешь этого сделать. Когда я, наконец, вернулась в свое тело и рассказала, что со мной произошло, мама с бабушкой начали показывать меня самым известным врачам, каких только находили. Однако нам помогла не современная медицина, а знахарство.
Я не стала подробно рассказывать обо всех моих переселениях. Упомянула лишь тот факт, что в телах мужчин мне ни разу быть не доводилась. Помолчав немного и собравшись с духом, я рассказала, как недавно переселилась в Кирилла. Мне было страшно смотреть на него, я не знала, что выражает его лицо – брезгливость, ненависть, непонимание, недоверие?..
Рассказывая о событиях из недавнего прошлого, я нервно заламывала пальцы, глядя на свои тощие коленки. Я не скрывала своих чувств – говорила все, что было у меня на душе. Как я сначала была ошеломлена переселением, как привыкала к его телу, как видела сны из его прошлой жизни. Не забыла рассказать и о том, как я по нему скучала, как переживала, как звонила его сестре и представлялась коллегой по имени Катя. Закончила я свой рассказ на моменте, когда пришла в его дом и соврала, что я сиделка.
Воцарилось гробовое молчание. Мне все еще было страшно взглянуть на Кирилла, и я, сжавшись еще больше, уткнулась носом в коленки. Гнетущее молчание давило. Тикающие настенные часы вдруг стали настолько громкими, что мне захотелось вскочить и выкинуть их из окна.
Внезапно Кирилл зашевелился. Вытянул подогнутые под себя ноги и тихо вздохнул.
Я затаила дыхание, ожидая от него дальнейших действий.
Спустя примерно минуту он отстраненно заметил:
– А я думал, что за Катя с работы мне никак не может дозвониться…
– Я назвала первое имя, что пришло в голову, – пробубнила я в колени. – Не угадала?
– Неа.
– А ту, что звонила и орала в трубку писклявым голосом, как зовут? – Я отчаянно пыталась держать разговор на плаву.
Голос Кирилла мне не нравился. Отстраненный, безжизненный, почти холодный. Так он разговаривал со мной в нашу первую встречу. Правда, сейчас в его голосе не было презрения. Может, еще не все потеряно?..
– Карина, – спустя некоторое время ответил Кирилл.
– Ну, чуть-чуть промахнулась, – попыталась пошутить я.
Но Кирилл не посмеялся. Лишь хлопнул в ладоши и, неуверенно поднявшись, бросил:
– Мне надо все обдумать, а ты пока отдохни. Выглядишь не очень.
С этими словами он оставил меня одну, а сам направился в кухню и громко хлопнул дверью. На автомате я убрала куртку и ботинки, переоделась в домашнюю одежду и, забравшись под одеяло, свернулась комочком. Спать совершенно не хотелось, но отдохнуть все же следовало. А еще позволить Кириллу побыть одному и обдумать мои слова. Интересно, он мне поверит?
Вопреки своим желанием, я все же задремала, а когда проснулась, почувствовала страшную жажду. Будучи уверенной, что Кирилл в кухне, я направилась в ванну, чтобы выпить воды из-под крана. Тихо пройдя мимо закрытой кухни, я распахнула дверь в ванную и обомлела. Кирилл стоял передо мной полностью без одежды. По счастливой случайности его достоинство было скрыто за полотенцем, которое он держал в руке.
– Ой, божечки! – пискнула я, отворачиваясь.
Тихий смешок Кирилла донесся до моих ушей.
– С чего вдруг стала такая стеснительная? – ехидно поинтересовался он. – Ты же все это уже видела и даже использовала.
Последнее слово прямо-таки сочилось ехидством.
Я повернула к нему голову, чтобы кинуть на парня злобный взгляд, но тут же пожалела об этом. Вместо того чтобы взглянуть на его лицо, мои глаза почему-то опустились к обнаженному торсу. Мне хотелось убежать, но ноги словно приросли к полу, а глаза не могли оторваться от широкой груди Кирилла и идеальных кубиков пресса. По телу прокатилась волна жара, и я почувствовала, что краснею. Вот же позор…
Взяв себя в руки, я с трудом переключила свое внимание с тела Кирилла на его лицо.
– Не видела, – глухо буркнула я, стараясь не отводить глаза в сторону.
Кирилл недоверчиво изогнул брови и немного наклонился в сторону, из-за чего полотенце в его руке опасно колыхнулось. Размеренно дыша, я всеми силами пыталась удержать взгляд на его блестящих серо-голубых глазах. Что же они выражают? Презрение? Недоверие? Глумление?
– Как же ты переодевалась и принимала ванну? Или ты меня не мыла? – Сарказм в его голосе пугал меня.
– Я…я мылась не совсем раздетой, а переодевалась с закрытыми глазами.
– Хочешь сказать, что тебе ни разу не было интересно взглянуть? – Кирилл видел, что смущает меня этим разговором, но все равно не унимался.
Не в силах больше выдерживать его тяжелый взгляд, я опустила глаза в пол. Тогда Кирилл шагнул ко мне навстречу, а я тут же отошла на шаг назад. Схватилась за ручку двери, но он не позволил мне выйти – стремительно подлетел ко мне и прижал к двери. Я зажмурилась. Главное, не смотреть на него и не думать, что он совершенно голый, а полотенце, кажется, упало на пол…
– Тебе понравилось пользоваться мной? – горячо прошептал Кирилл мне в ухо. – Понравилось жить в моем теле?
– Нет! – выкрикнула я, зажмурив глаза еще сильнее. – Я каждый день думала, как помочь тебе, как вернуть тебя обратно! Ради тебя я сбежала от родных, вонзила себе нож в руку, а потом снова сбежала от родителей! Я чуть не переселилась в другое тело, но благодаря тебе этого не произошло! Я люблю тебя, идиот! Как я могу тобой пользоваться?!
Все это я выпалила на одном дыхании, стараясь не открывать глаза и не видеть, что у Кирилла на лице. Мне кажется, я не вынесу его презрения. От мысли о том, что мое одиночество вернется, меня вдруг затрясло. Из глаз сами собой потекли горячие слезы. Я всхлипнула и невольно заскулила, а через некоторое время почувствовала, как сильные руки Кирилла обнимают меня и ласково гладят по спине. Шмыгнув носом, я обняла парня в ответ и уткнулась лицом в его плечо.
– Прости, маленькая, я довел тебя, – прошептал он мне в волосы. – Хотел поиграть с тобой, но, кажется, перегнул палку…
– Поиграть? – не поняла я. – Так ты на меня не злишься?
– Ну, – задумчиво протянул Кирилл. – Сначала я тебе не поверил, но потом, подумав, пришел к выводу, что ты не врешь. Меня все никак не покидало ощущение, что моим телом кто-то управлял. Да и твое лицо мне было знакомо, будто мы уже раньше виделись. Я поискал в Интернете информацию об этом твоем синдроме, но нашел крайне мало статей.
– Так ты не злишься? – я снова задала мучащий меня вопрос.
– Сначала мне было обидно, но потом это прошло. Перед глазами всплыла твоя милая мордашка, и я понял, что не смогу на тебя злиться. После душа хотел разбудить тебя и обнять, но ты залетела в ванну с таким забавным выражением лица, что мне вдруг захотелось немного над тобой пошутить.
– Пошутил, – буркнула я, вытирая оставшиеся слезы.
– Прости, маленькая.
– Не называй меня так.
– Ну ты же маленькая. И по возрасту и ростом. Как мне еще тебя называть?
– Мне уже есть восемнадцать! Я не маленькая! – упрямилась я.
Ослабив объятия, Кирилл немного отстранился и заглянул в мои заплаканные глаза.
– Хорошо, взрослая. Ты – взрослая. – Он весело мне подмигнул, а потом разом сделался серьезным и прошептал: – И да, я тоже тебя люблю.
Его слова вновь разбудили стихший жар в моем теле. Места, где он касался меня, стали невыносимо горячими. Я тяжело вдохнула и медленно выдохнула. Кирилл приблизил свое лицо к моему и…потерся носом о мой нос. Я радостно засмеялась, и он улыбнулся мне так широко, что стали видны ямочки на щеках.
И тут я вспомнила, что он абсолютно голый!
Краска снова залила мое лицо. Я отстранилась от Кирилла и, не зная, куда деть взгляд, сказала:
– Давай ты оденешься, выйдешь и мы поговорим. Я поставлю чай! И достану печенье! Очень вкусное печенье!
С этими словами я быстро выскочила из ванны и ринулась в кухню. Тяжело дыша, я поставила чайник, разложила печенье по тарелке, достала масло. Все это время вид полуобнажённого Кирилла преследовал меня, а в ушках раздавалось его «я тоже тебя люблю».
Водрузив на поднос еду, я потопала в комнату, где на диване уже сидел полностью одетый Кирилл и лениво переключал каналы на телевизоре. Увидев меня, он тут же подскочил и взял поднос из моих рук. Я уселась на диван и поинтересовалась, что мы будем смотреть. Кирилл отправил в рот сразу два печенья и пожал плечами.
– Включай, что хочешь, – снисходительно разрешила я, потянувшись к печенью и маслу.
Кирилл выбрал какой-то мистический фильм, который только начался, и мы принялись его смотреть. Сидя рядом с ним, намазывая масло на печенье и краем глаза следя за развитием сюжета, я вдруг поняла, что счастлива. Безмерно и безгранично. Так вот оно какое, это счастье. Простое, но такое приятное, что не описать словами. Господи, да я готова была вечно вот так намазывать печенья маслом, сидя рядом с любимым мужчиной. С моим мужчиной.
Отложив печенье, я посмотрела на Кирилла и сказала:
– Ты мой.
Он повернулся ко мне, улыбнулся и, подтверждая мои слова, произнес:
– Со всеми потрохами.
Я весело засмеялась. Хотела погладить его по щеке, но вовремя спохватилась, увидев, что мои пальцы в масле.
– Пойду помою руки, – сказала я, вставая с дивана.
Однако Кирилл резко схватил меня и вернул обратно. Глядя на меня своими пронзительными серо-голубыми глазами, он поднес мою руку к своему рту и медленно облизал мои пальцы. В животе тут же поднялась знойная буря, а сердце заколотилось как бешеное. Глаза Кирилла прожигали меня насквозь. Он все еще держал в руке мои пальцы, сжимая их с какой-то отчаянной силой.
Поддавшись порыву, я наклонилась и нежно коснулась его губ. Пальцы Кирилла расслабились. Он отпустил мою руку и коснулся моего лица. Легко выдохнул мне в губы, от чего по моему телу пробежали мурашки. Кирилл ласково погладил меня по лицу, едва касаясь кожи и прерывисто дыша. Поймал непослушный локон, заправил его мне за ухо, а потом отстранился и уставился в телевизор, будто ничего и не было.
Задыхаясь от возмущения, я ухватилась за плечи Кирилла и уселась на него верхом. От удивления его глаза расширились, а рот приоткрылся, но я не дала ему сказать – яростно и требовательно поцеловала его, прижимаясь как можно ближе к телу парня. Безумная настойчивость овладела мной – я целовала Кирилла как в последний раз. Увлекшись, я слегка прикусила его губу, от чего он напрягся и издал тихий стон. Я обвила руками его шею и приоткрыла рот, углубляя поцелуй. Ладони Кирилла скользнули под мою футболку, поглаживая разгоряченную спину. Когда он резким движением стянул с меня футболку, под которой больше ничего не было, я резко оторвалась от его губ и мелко задрожала. Комната кружилась у меня перед глазами, и, чтобы не завалиться на бок, я прижалась своим лбом ко лбу Кирилла.
– Боишься? – хрипло спросил он, заглянув мне в глаза.
– Волнуюсь, – честно ответила я.
– Может, в другой раз?..
Отчаянно замотав головой, я уверенно объявила:
– Нет, сейчас! Я…хочу тебя…
На короткое мгновение Кирилл застыл, вглядываясь в мое лицо, а потом в его глазах вспыхнули искры, а губы растянулись в довольной улыбке. Я улыбнулась ему в ответ и ласково погладила ямочки на его щеках.
Кирилл склонил голову и провел языком по моей шее. Тысячи мурашек пробежали по моему позвоночнику вниз, от чего я не смогла сдержать тихого стона. Довольный моей реакцией, Кирилл опустился ниже и начал целовать мои ключицы и грудь. Я сильнее обхватила его плечи и впилась в них пальцами. Жар в животе усиливался. Казалось, что внутри меня поджигают фейерверк, который вот-вот взорвется миллионами горячих и разноцветных искр.
Развернувшись, Кирилл обхватил мои бедра и, поднявшись вместе со мной, направился к разобранному дивану. Весело хохотнув, я прижалась к нему сильнее, представляя себя маленькой обезьянкой, которая вцепилась в могучее дерево. Положив меня на диван, Кирилл лег сверху, прижав меня своим весом. Хитро улыбнувшись, он спустился вниз и поцеловал влажными губами низ моего живота. Доля секунды, и он стянул с меня последнюю одежду. Отстранился, выпрямился и осмотрел меня жадным взглядом, от которого у меня по всему телу пробежали мурашки.
