Пётр Пигаревский
Маленький человек
«Большой Хогард»
Валерий опустился на колени. Силы оставили его. Он согнулся в пояснице, его лицо почти касалось красноватых комков, устилающих дорогу. «Все красное, всюду этот проклятый красный цвет: земля, пыль, клубящаяся под порывами ветра, бесконечная пустыня, хоть ей и положено быть желтой, солнце, клонящееся к закату, и оно все в красном мареве. Будь оно все проклято! Когда же конец?» – еле шевелил растрескавшимися губами Валерий. Ему хотелось зарыться в песок и пить, пить, все равно что, хоть эти красные комья. Хотя бы один глоток. Сознание мутилось, он боялся, что скоро оно может его оставить.
«Нужно двигаться вперед, я должен. Проклятый англичанин впереди. Интересно, как далеко впереди? Я обязан его догнать. Только первое место, только 75 тысяч долларов, второе и 30 тысяч мне и даром не нужны, только 75 тысяч… Давай, Валера, поднимайся!» – мысленно командовал он себе.
Тем временем одна из самых престижных международных беговых гонок на выносливость, которая проходила в Южной Африке и носила громкое имя «Коммандос», перевалила за середину. Сами же бегуны называли ее «75 километров ада». Чудовищная жара, пыль, забивающая легкие, воду и все необходимое спортсмены должны были нести на себе в рюкзаках – питательные пункты организаторами предусмотрены не были. Самое паршивое заключалось в том, что данный забег, как среди специалистов, так и самих бегунов, считался вообще бесперспективным. Что ни делай, как ни выкладывайся, а первым ты все равно не станешь. Вторым – пожалуйста, но не первым. Дело в том, что в последние год-два нарисовался один феномен. Англичанин, у которого в мышцах при беге якобы не образовывалась молочная кислота, которая, накапливаясь, вызывает нарастающую усталость. В результате в конце таких сумасшедших ультра-марафонских дистанций, как эта, бегун оказывался буквально неспособным передвигать ноги. «У всех она образуется, – думал про себя Валерий, – а у этого типа, видите ли, нет – генетическая аномалия. Поэтому этот урод якобы может бежать вечно, не уставая. Чушь! – Он в ярости ударил кулаком по красной земле. Чушь! В организме все взаимосвязано. И усталость тоже нужна, она необходима! Без нее бегун изнасилует свою сердечно-сосудистую систему. Сердце просто не выдержит, перекачивая кровь с такой силой и в таких объемах. Так-то оно так, – мелькало в его воспаленном сознании, – но этот гад пока впереди. Я должен, должен сделать его, иначе…»
Валерий с трудом поднялся. В рюкзак он лезть не стал—знал, что последняя бутылка с водой пуста. Начал потихоньку передвигать ноги. Попробовал увеличить темп – получилось. Из-под толстых подошв кроссовок снова вылетали облачка красной пыли. Боковым зрением на обочине дороги заметил табличку: «Осторожно, ядовитые змеи». «Какие, нахрен, змеи, не они страшны, а обезвоживание.
Лучше бы вместо дурацких табличек пункты питания расставили по трассе!»
«Ритм, нужно поймать ритм, это главное, тогда все пойдет легче». Валерий отбросил все мысли и сосредоточился только на беге. Как ни странно, он скоро поймал свой ритм. Все окружающее перестало для него существовать. Он больше не видел ни пустыню по бокам с ее чахлыми кустиками, ни дрожащее красное марево. Теперь он видел только змеящуюся впереди дорогу. Теперь он ощущал только ритмичные, мягкие касания земли и небыстрое, но равномерное перемещение тела вперед. Говорят, во время бега приходят в голову яркие, а порой и гениальные идеи. Какие идеи?! Голова пуста, струйки пота затекают в глаза, а сам ты находишься в состоянии транса. Тобой управляет только ритмичное движение вперед. Если ритм ломается, тогда ты погиб, и в лучшем случае выбываешь из гонки.
Валерий не помнил, сколько он находился в таком состоянии. Он не смотрел на свои новомодные спортивные часы «Garmin», он вообще никуда не смотрел, сосредоточившись только на своих внутренних ощущениях. Знал он точно только одно: что его никто за это время не перегнал. Значит, он по-прежнему остается вторым, впереди только этот английский дьявол. Скотт его зовут. «Скотт – он и есть скот», – мелькнуло в воспаленном сознании Валерия.
Солнце не отступало, хотя дело клонилось к вечеру. «Сколько же будет длиться эта пытка?» – с ожесточением подумал Валерий.
Когда его взгляд оторвался от земли и он посмотрел вдаль, то первой мыслью было: «Ну, все приплыл, начались галлюцинации». Отер с глаз пот, присмотрелся. «Нет, не мираж». Вдалеке маячила одинокая фигура. Судя по тому, как она перемещалась, – фигура бегуна. А это мог быть только англичанин.
Валерий судорожно надвинул на глаза козырек бейсболки, чтобы отгородиться от бьющего в глаза солнца. «Не может быть, мне все это кажется! Ведь у этого парня не вырабатывается молочная кислота, его невозможно догнать, он вообще не человек. Глюки, наверняка глюки!» Однако видение не пропадало. Валерий видел, что постепенно приближается к этому бегуну. «Если бы мы бежали по кругу, то ясно, что это был бы один из безнадежно отставших. Но мы бежим по прямой, по этой адской прямой! Неужели Скотт?»
Англичанин не оглядывался; вот он сделал несколько неуверенных шагов и вдруг остановился, согнулся пополам, опираясь руками о колени. Когда Валерий поравнялся с ним, то услышал сквозь хрип почти шепот: «Water, water». Валерий тоже остановился и вытащил из рюкзака пустую пластиковую бутылку, бросил ее себе под ноги и со злостью растоптал. «No water, нет воды, железный человек. Если бы была, я бы поделился».
Англичанин рухнул на колени. Остатками сознания Валерий понимал, что эта остановка может быть смертельной. Если он собьется с ритма, тогда все напрасно – он не добежит, и прощай 75 тысяч долларов.
Через силу начал сгибать колени, ступни стали медленно отрываться от земли, подобно поезду, постепенно набирающему скорость, Валерий устремился вперед. Англичанин продолжал стоять на коленях. «Все, Скотт спекся, дорога к первому призу свободна!» Каждая клеточка в организме Валерия вдруг наполнилась неведомой силой – силой, которой, казалось бы, неоткуда взяться. «Теперь никто меня не остановит, никто, – песок скрежетал на его зубах, – я возьму первый приз и спасу ее».
За финишной чертой Валерий потерял сознание. Последнее, что он видел, – это были руки, множество рук, которые тянулись к нему, чтобы подхватить и не дать упасть.
Когда рядом с кабиной пилотов бесшумно отъехала в сторону створка люка, и когда Валерий прошел сквозь строй улыбчивых стюардесс и оказался на трапе, он замер. Он не мог поверить своим глазам и всем органам чувств. Его обволакивали прохлада и сырость. Питер затопила капель ранней весны. Робкое солнце то появлялось, то вновь скрывалось за несущимися обрывками серо-рыжих облаков. На взлетной полосе виднелись лужицы, легкие заполнялись восхитительной влагой. Валерию вдруг захотелось не спускаться по ступенькам трапа, а подпрыгнуть, развести руки и влететь в это родное пространство. «Господи, какое счастье!» – шепнул он про себя.
Домой летел как на крыльях. Настроение было хулиганским. Сидя рядом с водителем такси, ему вдруг захотелось поставить ступню на педаль газа и выжать ее до предела. «Скорее, скорее к Ане! Сейчас я увижу ее, все расскажу и мы спасем Дашу, это главное, только это и имеет смысл!» Постепенно его мысли вернулись в прошлое.
Несколько лет назад у Валерия рухнула личная жизнь. Его жена, которая, как ему казалось, души в нем не чаяла, внезапно ушла к какому-то совладельцу ресторана. Единственное, что он запомнил об этом совладельце, – так это его пошлую узкую полоску усиков на верхней губе. Детей у них, к счастью, не было. Валерий пожал плечами и остался один.
Вскоре на него свалилась новая беда. Во время очередного марафона у Валерия произошел стрессовый перелом берцовой кости. «Вследствие перетренированности и постоянного ударного перенапряжения костной ткани», – так гласил неумолимый и правильный врачебный диагноз.
Диагноз – это хорошо, а как жить? Валерий был совершенно одинок. Ухаживать за ним было некому. «В этом мире остались только я и моя единственная любовь – бег», – иногда усмехался он про себя. Но в данном случае эта любовь помочь ему никак не могла, она способна была, наоборот, навредить.
После выписки из больницы – а там сейчас никого долго не держат – Валерий оказался на кровати в своей пустой квартире. Как спускаться на костылях по лестнице в магазин, для него оставалось загадкой. Больше всего он боялся упасть. Страх страхом, но голод сделал свое дело. В первый же день, неуклюже цепляясь за перила и неловко переставляя костыли, он случайно встретил Аню – свою соседку по лестничной площадке. Раньше они были едва знакомы и просто кивали друг другу при встрече.
Аня всплеснула руками.
– Что с вами, Валерий?! Ведь вас так, кажется, зовут? Почему вы в таком состоянии выходите из дому? У вас что, жена заболела?
Аня отвела его к себе домой, и там, на крохотной кухоньке ее двухкомнатной квартиры, он все рассказал. Обычно сдержанный и немногословный он уже не мог остановиться. Они проговорили до глубокого вечера. Она тоже без утайки рассказала историю своей жизни и своего горя. Это горе он увидел своими глазами, когда Аня пригласила его в соседнюю комнату.
На кровати лежала маленькая девочка лет восьми или десяти. Валерия поразили ее большие серые глаза, худоба и прозрачность. Она буквально сливалась с белой простыней. Вследствие родовой травмы позвоночника Даша, так звали девочку, почти не могла передвигаться. Позже к этому несчастью прибавилась прогрессирующая атрофия мышечной ткани. Чтобы спасти девочку, требовалась тончайшая операция на позвоночнике, причем за границей, и она требовала бешеного количества денег.
Вот тогда Валерий стиснул зубы и поклялся самому себе достать эти деньги. Вслух он ничего не сказал. С тех пор Аня стала ухаживать не только за дочерью, но и за ним. Даше становилось все хуже, а он быстро шел на поправку. Кости срастались правильно, а тренированное тело с каждым днем обретало все большую уверенность.
Теперь Валерий проводил много времени с дочкой Ани. Сядет рядом с ее кроваткой, возьмет тоненькую ручонку и скажет бодрым голосом:
– А ну не куксись, малыш. Скоро все будет хорошо. Скоро ты не только начнешь ходить – скоро мы начнем вместе бегать. Ну что ты так недоверчиво смотришь? Будь я неладен, если это будет не так! Дай мне только подняться на ноги, и я добуду эти проклятые деньги. Чего бы мне это ни стоило, добуду!
– Бегать, дядя Валера?
– Да, бегать. Только бег поможет тебе укрепить мышцы. Твое тело станет стальным, выносливым. Ни капли жира в сухих тяжах мышц. Начнем понемногу, с нуля, по парку напротив нашего дома. И знаешь, до чего добежим?
– До чего, дядя Валера?
– До «Большого Хогарда», Дашуля! А это пик для любого ультрамарафонца.
– А что такое ультрамарафонец?
– Ох, Дашка, – только и выдохнул Валерий.
Дальше его было уже невозможно остановить. Перед завороженным взглядом девочки мелькали горы, вершины которых были покрыты ледяными шапками, изумрудные поля, прорезанные извилистыми тропинками, широкие красные финишные ленты, хрустальные кубки, которые они будут держать над головой, а главное, бег без начала и конца. «Твое тело будет слушаться каждой твоей команды, ноги будут ритмично отрываться от земли, и ты будешь не бежать, а парить над горами, холмами, пустынями. И все станет подвластно тебе, и ты почувствуешь себя ни от кого не зависимой. Бег и свобода – это одно и то же, малыш», – закончил свой вдохновенный рассказ Валерий.
– А кто такой Большой Хогард?
– Теперь ты знаешь, что такое ультрамарафон. Так вот, «Большой Хогард» это самый сложный ультрамарафон в мире. Он проходит по пустыне Сахара в стране, которая называется Алжир. Слышала о такой?
– Не, но я посмотрю на глобусе. У нас есть старенький глобус. Мне его папа подарил, еще до того, как убежал от нас.
– Обязательно посмотри.
– А там жарко?
– Там очень жарко. Но не бойся, после долгих тренировок тебе уже ничего не будет страшно.
Валерий заметил, что беседа утомила Дашу, ее большие глаза на исхудавшем личике начали закрываться. Он медленно поднялся и, ковыляя, тихо вышел из комнаты.
Вскоре он последовательно расстался с костылями, палочкой, перед ним снова змеилась любимая трасса в парке. И закрутилась карусель. Через пару месяцев он переступил порог спорткомитета. Валерий почти перестал бывать дома. Грецию сменяла Испания, за ней следовали Англия, Польша, Москва. Валерий хватался за любой коммерческий забег Но деньги давались с трудом. Стайерский бег – это не футбол. Чтобы заработать хоть пару тысяч долларов, нужно попадать в первую десятку – двадцатку. А ты попади, когда рядом бегут худые, бестелесные, словно черные молнии, бесконечно выносливые африканцы! И тоже хотят денег, ой как хотят! Кроме того, Валерий постоянно опасался за ногу. Еще один стрессовый перелом – и на себе можно ставить крест. Но перед глазами стояла Даша, и он хотел ее спасти. Он буквально физически ощущал, как на него смотрят доверчивые, беспомощные глаза. Валерий снова и снова натягивал кроссовки – своих единственных друзей – и выходил на трассу. По лицу били дождь, снег, пот туманил взор, а он, порой согнувшись пополам, упрямо двигался в гору. «Ну когда же проклятый финиш?!» – только и пульсировало в голове.
Однако без коротких передышек не мог даже Валерий. Однажды, после очередного возвращения, он быстро переоделся, выскочил на лестничную площадку и до упора вдавил кнопку звонка Аниной квартиры. Никто не открывал. Валерий начал беспокоиться и продолжал жать на кнопку. Каково же было его удивление, когда после долгой возни за дверью он услышал незнакомый голос:
– Кого там черти принесли?
Нет, конечно, это был голос Ани, но Валерий его почти не узнавал. Тягучий, нетвердый, какой-то чужой. «Наверное, спросонья», – мелькнуло у него в голове.
– А, это ты.
Валерий остолбенел. Его буквально окутали пары алкоголя. Перед ним стояла совсем другая Аня, с безразличным взглядом, темными набрякшими мешками под глазами, в мятом, неряшливо наброшенным на плечи халатом, усеянном какими-то райскими птицами.
– Аня, что с тобой?
– А чё, все нормально.
– Как Даша?
– Даша как Даша. О тебе все спрашивает. Все по-прежнему.
– А с тобой что? Спала, что ли?
– Что ли спала, а что, нельзя?
– Просто я раньше тебя такой никогда не видел.
– А ты приезжай еще пореже – и не такой увидишь.
Валерий медленно опустился на корточки в прихожей.
Дашка просияла, когда он вошел в ее комнату. Сердце Валерия упало. Совсем исхудавшее личико сливалось с подушкой. Тоненькие пальчики тянулись к его лицу. Валерий тихонько взял ее на руки и прижал к себе. Несмотря на свое отчаянное положение, она улыбалась.
– Ну, как «Большой Хогард»?
– «Хогард» это с тобой Дашуля побежим. Сейчас были другие забеги.
– Да куда мы побежим, дядя Валера, я с кровати уже совсем вставать не могу! Я так соскучилась без тебя!
У Валерия к горлу подступил комок, и он отвернулся.
– Слушай, Даша, а что с мамой?
Даша долго молчала.
– Да я сама ее не узнаю. Все началось, как появился дядя Сережа.
– А кто это такой?
– Водопроводчик, наш дом обслуживает. Он противный и пьяница.
– А как он появился?
– Месяца четыре назад у нас труба на кухне лопнула.
– Понятно, и что?
– С этого все и началось.
– Но ведь мама раньше не пила.
– Вы ее плохо знаете. Рюмочку-другую она всегда любила пропустить. А тут…
Валерий напряженно соображал.
– Я с ней поговорю.
– Поговорите, попробуйте.
Разговор получился непростой. Поначалу Аня все больше и больше мрачнела, была раздражена и даже пыталась дерзить. Но после того как Валерий раскрыл свой план в отношении Даши, просветлела и в порыве вскочила с табуретки и обняла его.
– Ты правда копишь деньги на лечение Даши? И поэтому так часто участвуешь в забегах и так долго отсутствуешь?
– Правда, Анюта, правда. И поверь: я доведу это дело до конца.
– Когда?
– Уже скоро. Остался ультрамарафон в Южной Африке. Но там мне нужно обязательно занять первое место. И тогда нужная сумма для операции будет собрана.
– А сколько тебе заплатят?
– Семьдесят пять тысяч долларов.
Аня невольно прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.
– Вместе с предыдущими призовыми и всеми моими накоплениями и получатся необходимые сто десять тысяч, – уверенно заключил Валерий.
Южная Африка осталась позади. Он стал чемпионом ультрамарафона.
Валерий не стал заходить к себе. Вместо этого он со всей силы вдавил кнопку звонка Аниной квартиры.
Радость была неописуемая. Никогда раньше Аня так его не встречала. Она бросилась на шею Валерию. Квартира была прибрана – нигде ни пылинки. На кухне никаких бутылок, как раньше, и в помине не было. Вместо них на столе восхитительно дымился аппетитнейший пирог с капустой.
– Ну как я подгадала! – с восторгом произнесла Аня.
Валерий только развел руками.
– Как Даша?
– Иди сам посмотри.
В Дашиной комнате были повешены новенькие, веселые занавески, а в ее волосах красовался розовый бант.
– Дядя Валера, – почти шепотом произнесла девочка, – я тебя так ждала!
Он опустился на колени и сжал ее маленькие ладошки.
– Теперь все будет хорошо, малыш.
За праздничным ужином Валерий раскрыл свои намерения.
– Первым делом, Анюта, я хочу обналичить деньги. С виртуальными деньгами на карточках, мне кажется, будет оперировать как-то ненадежно. Да и не очень я профи в таких операциях.
– Золотой ты мой, поддерживаю на все сто процентов! Я тоже чайник в этих нарисованных деньгах. Вот наличка – это понятно.
– Второе. Адрес клиники в Швейцарии ты знаешь?
– Как свой собственный.
– И к кому там обращаться тоже знаешь?
– Конечно.
– Хорошо. Тогда после обналички я заказываю билеты на нас троих.
Аня опустила глаза.
– Знаешь, Валера, так не бывает. Таких людей на свете, как ты, не сыщешь. Все вокруг корыстны.
– Перестань, Аня. Мы побежим с Дашей еще «Большой Хогард». Вот увидишь.
Спустя неделю Валерий в незнакомом доме, на незнакомой лестничной площадке медленно сползал по стене и, наконец, застыл на корточках. Его никто не ударил, никто не сделал ничего плохого. Просто соседка той квартиры, в которую он безуспешно дозванивался, только что сказала ему:
– А Сережа-водопроводчик сегодня рано утром внезапно уехал, нагруженный чемоданами. Его муж случайно встретил, когда спускался за газетами.
Валерию все стало ясно. Сегодня они должны были улетать, а вчера вечером к нему зашла Аня и неожиданно сказала:
– Валер, давай до утра сумка с деньгами полежит у меня. Так сохранней будет.
– Ань, а почему у меня не сохранно будет?
– Да понимаешь, это так, на всякий случай. Ты, когда деньги обналичивал, дал свой паспорт, а там твой адрес. В банках служащие часто с бандитами бывают связаны. А у тебя такая сумма – могут ночью нагрянуть. А так, если нагрянут, то ничего не найдут, давай их обманем. Билеты на самолет пусть у тебя остаются, а деньги у меня спрячем. Завтра утром я их тебе отдам. Видишь, какая я предусмотрительная!
– Да уж, только мне кажется, слишком предусмотрительная. Ты что, детективов начиталась?
– Насмотрелась.
– Ну хорошо, давай, до утра-то всего ничего – несколько часов осталось.
Он передал Ане сумку и услышал щелчок замка ее двери.
Напрасно Валерий в час назначенного отъезда звонил и барабанил в ее дверь. Он хотел, было ломать дверь, но тут у него закралось подозрение, и Валерий решил разыскать водопроводчика, который обслуживал их дом и о котором неоднократно упоминала Даша.
Теперь он, еле передвигая ноги, медленно возвращался домой.
«Плевать на деньги, хотя сколько кубометров пота и страданий стояли за ними. Плевать на них, но они же должны были спасти Дашу! Только это и имело значение, – отрешенно думал Валерий. – Она же мать, это ее дочь. Неужели они все пропьют и профукают. Может, она все-таки сделает ей операцию? – Он продолжал цепляться за воздух и сам не верил ни единому своему слову. – Обратиться в полицию, надо срочно обратиться в полицию и все им рассказать, может, они их поймают!»
Он было прибавил шагу и изменил свое движение в противоположную сторону, однако внезапно пришедшая мысль заставила его остановиться. «Черт, какой-нибудь сержант или майор обязательно спросит: “У вас украли деньги или вы их отдали добровольно?” Все! После его ответа никто никого искать не будет. Проклятье!»
Придя домой, Валерий, не раздеваясь, повалился на кровать. Он пролежал без движения несколько часов. А дальше произошло необъяснимое. Он очнулся, когда вдруг понял, что занят завязыванием шнурков на кроссовках. Тщательно, стежок за стежком, чтобы не было туго и слишком свободно, иными словами – профессионально. Как на нем оказалась спортивная форма, этого он не помнил.
Валерий утонул в прохладном вечернем воздухе. Ноги пружинисто отталкивались от плотного покрытия парковых дорожек. Постепенно он набрал нужный темп и начал погружаться в привычный, завораживающий ритм. Проплывали неподвижные, печальные деревья, причудливо змеились безлюдные дорожки. В какой-то момент он потерял контакт с реальностью. Ему вдруг почудилось, что он бежит не по привычным аллеям родного парка, а что его окружает безжизненная пустыня, что из-под ног выскакивают острые камешки, что нужно постоянно смотреть вниз, чтобы не наступить на змею или тарантула, и что белесое безжалостное солнце сжигает не только все вокруг, но и выжигает его изнутри. Валерий вдруг понял, что в этом прохладном, северном парке он бежит великий ультрамарафон, который носит имя «Большой Хогард». Он мечтал его пробежать вместе с Дашей. Не получилось. Валерий ни в чем теперь не был уверен. Одно он знал наверняка: что его бег будет бесконечным.
