Пётр Петрович Африкантов
Сказание об Увеке
Кумыс ставил на столе,
Рядом курицу в лапше.
И барана молодым
На руках в избу вносил.
Если было что вносить,
И на счастье подарить.
Кто богатым в граде был,
Тот деньгой во всю сорил.
Делая великий пир,
Изумляя божий мир.
16
Люди, что в Укеке жили,
Души разно веселили,
Были праздники у них
И слагая этот стих,
Вижу как народ толпой
Идёт к башне. Над горой
Сокол по кругу летает
И пареньем предвещает
Схватки равных на траве,
Шелковистой мураве.
Так у тюрок уж ведётся
В праздник у горы сойдётся
Лучник с лучником. Они,
Цели поразят свои.
Борцы выйдут за стрелками
И играючи буграми
Мышц железных на руках,
Смелость с силой показав,
Место конникам уступят,
Те в игру азартно вступят
Их задача нелегка –
Чтобы отобрать козла
У противников своих,
Надо быть ловчее их,
Крепче всех в седле держаться
И, конечно, полагаться
На выносливость коня,
Силу рук, иначе зря
Ты в борьбу сильнейших вступишь,
Приза явно не заслужишь.
Вот батыр53 на гору всходит,
За собой коня выводит,
Дует в медную трубу
И нарушив тишину
Игр начало возвещает.
Вот он влево продудел,
Вот он вправо прогудел,
Вот над Волгой звук направил,
Чтобы всякий игры славил,
Шёл на праздник посмотреть
За героев поболеть.
И идёт народ толпой,
Чтобы место пред горой
Поудобнее занять,
Чтобы можно созерцать,
То полёт стрелы свистящий,
То бросок борца разящий,
Морду в пене скакуна,
Уносящего козла.
Были игры и другие,
Не такие силовые.
Русские в лапту играли,
Городошники сбирали,
На полянке городки,
Битой делая броски.
А поодаль ребятишки,
И девчёнки и мальчишки
Подражая пожилым,
Бишь, родителям своим,
Игры детские вели
И поменьше городки
На площадке расставляли
Да кругляшки выбивали,
А затем неслися вскачь,
Чтоб друг друга обогнать.
Эта тема не простая,
Но, однако же, живая.
Мы её слегка задели,
Но, сказать всё не сумели,
Ты об этом не тужи,
А читай, что впереди.
17
Рядом с баней серпантин54.
Он на город здесь один,
Чтобы с лодок грузы брать,
Дальше в гору поднимать,
А не на плечах тащить,
Укорачивая жизнь.
Здесь подъёмник очень прост.
В человеческий он рост.
В нём стоит подвижный ствол,
А к стволу привязан вол.
Вол тот двигает водило.
У вола большая сила.
Крутит ствол вокруг оси
(Так предание гласит)
И мотает на него,
Канат прочный, метров в сто.
Тянет с Волги груз канат,
Увеличив в десять крат
Силу нашего вола,
Чтобы кладь была легка.
Есть и ныне серпантины,
Только не воловьей силой,
Тянут трос, а не канат,
А лебёдкой, так-то брат.
Электрический мотор –
Это не уставший вол
И лебёдка, не водило,
В ней совсем иная сила
В сотни раз мощней она,
Даже сильного вола.
А сейчас читатель мой
В этом месте вид иной.
Где был древний серпантин,
Мул вокруг столба ходил
И толкал вперёд ярмо
Ныне это Волги дно.
В этом месте над водой
Через Волгу мост стальной
Перекинулся стоит,
В волны волжские глядит.
И дрожит под ним река,
Если им издалека
Поезд из – за Волги мчит,
Сталь натружено гудит.
Отражаяся в реке.
Ну, а в древнем-далеке,
Мул на берегу стоит
И на мост стальной глядит,
Что привиделся ему
Вопреки его ярму.
18
Славен древний град Укек,
Славен город наш Увек.
Минаретами большими,
И крестами золотыми.
Пристань волжская гудит,
Чайка над водой парит.
И вздымается волна,
Над волною седина
Пузырится и искрит,
Ветер мачты шевелит,
Надувая паруса
И качая небеса.
У причала негде встать,
И не встать и не пристать.
Лодки трутся здесь бортами
И ушкуйники баграми
Борт к причалу подают,
Надзиратели снуют,
Перевозчики смекают,
На алтын дороже ставят,
Перевоз арбы большой,
По волне в реке крутой.
Крик с ушкуя раздаётся,
Грузчик со слугой дерётся,
Вместе, вишь, деньгу нашли,
Поделить же не смогли.
Слуга горд и грузчик горд.
Оба падают за борт.
С воды вместе вылезают
И одежду выжимают,
Бранясь только на словах,
Потеряв деньгу в волнах.
А таможенник усатый,
Без рубахи, волосатый,
Тычет пальцем в толстый тюк,
В тюке том везут урюк.
Сарацин в чалме высокой,
Взгляд спокойный и глубокий,
Он корзинам счёт ведёт,
В карман камешки кладёт,
Чтоб считая их не сбиться,
В счёте том не ошибиться.
Лодки малые снуют,
Очередь большие ждут.
Они плавали в морях,
Здесь стоят на якорях.
А на стругах народ ратный,
Собираясь в путь обратный,
Караван сопроводив,
С купцов деньги получив
Ищет новых нанимал,
Чтобы кто-то просто взял
Караван сопровождать,
Нападенья отражать.
19
Славен Волжский путь торговый,
Славен шёлковый и новый.
Реки торга здесь сошлись
И бурлит в Укеке жизнь.
От Урала до Укека,
От Укека и до грека.
И от грека до Булгар
От Булгар до Намадар55.
Из Руси, но без рабов
Сто навьюченных возов
Трактом на Укек идут.
В лодках их перевезут,
На ту сторону реки,
Ну а дальше степняки
Провожатого дадут,
Груз в улус Джучи свезут.
Сказать просто, а на деле?
Дело слов куда сложнее.
Через реку на пути
Сто возов перевезти!?
Везти кладь одно, простую,
А возьми-ка , кладь живую.
Ну, хотя бы мелкий скот.
С ним немало тут хлопот.
Или воз с конём возьми.
Как его перевезти,
Клади с воза не снимая
И коня не распрягая?
Барж стальных тогда не знали.
Лодки лишь одни сновали,
Меж покатых берегов,
Отвозя князей послов.
Тут умом раскинуть надо.
Только думать нам не надо,
Что был предок нас глупей.
Он житейски был мудрей.
Дальновидней, я скажу.
Вот как я о том сужу:
По две барки вряд сбивали,
Полы сверху настилали,
Городили по бокам,
Чтоб седым реки волнам
Не достался в качку груз,
И не вышел в том конфуз.
И по сходням на паром,
Так его мы назовём,
Стадо палкой загоняли,
Овец штуками считали,
Закрывали ворота,
Бишь по флотски, то борта.
Палкой длинной упирались
В дно реки. И наклонялись
Разом смуглые гребцы
Силачи и молодцы,
Вёсла длинные тянули,
Черенки у вёсел гнули.
По четыре на весло,
Упираясь в лодки дно.
Меж бортов вода бурлила
И течение сносило,
Паром ниже по реке,
Оставляя на воде
Волжских вод косой надрез.
Вот такой я вижу срез
Малой доли бытия
Пред тобою не тая.
Фуры так перевозили –
На паром по две грузили,
А в высокую волну
Брали только лишь одну.
К тому брегу приходили,
За узду коней сводили,
Подпрягали ломовых
И четвёркою гнедых,
Воз тянули на подъём,
Потому что вчетвером,
Много легче кладь тянуть.
И нельзя нам упрекнуть
Предка, что машин не знал,
Но, однако ж управлял
Экономикой своей
В похвалу своих друзей.
20
А укекский обыватель,
Нет, он вовсе не искатель,
Патриот своей страны,
То есть, Золотой Орды
В чайхану сейчас идёт,
В кулаке деньгу несёт.
Там же в дружеской беседе
Будут у него соседи
Иль удачливый алан,
Или некто из славян
Скажем, человек хожалый,
Путь проделавший немалый,
Или кто-то из рабов,
Заимевший в граде кров,
Человек мастеровой,
И, конечно, с головой –
Из отпущенных на волю.
Всяк имеет свою долю.
В чайхане они сошлись
Обсуждают свою жизнь:
Так, пойдёт ли новый хан
Завоёвывать славян,
Или так договорятся,
Чтобы попусту не драться?
Что с Китая привезут?
Сколько стоить будет пуд,
Сарацинского пшена56?
Или чья будет вина,
Что разграбили обоз?
Он в Укек холстину вёз.
Ямщиков же отослали,
Часть из них поубивали.
Или сколь деньги уйдёт,
На кожевенный завод,
Кожу чтоб свою иметь,
А не в рот другим глядеть,
Думать, что им продадут?
Сколько за тохой57 возьмут,
Первоклассного сукна?
Речь их, в общем – то, проста
И обычна для людей
В жизни трудовой своей.
Разве мы так не сидим,
И в кафе не говорим?
И не спорим меж собой
О политике большой?
Или сколько чего стоит?
Разве нас не беспокоит?
Как тогда, так и сейчас.
Эти строки и про нас.
21
Почему же исчез град?
Что о том нам говорят
Многоумные мужи,
Люд учёнейший страны?
Я к учёным не взыскую,
А картинку нарисую,
Как всё было наяву
И в свидетели зову
Время – слово подтвердить,
Солнце – время осветить.
Жил был грозный Тамерлан
Тюркский воин, но не хан.
В Самарканде жил хромец,
Умный, смелый удалец.
Он соседей воевал.
А себя вождём считал.
Был он коротко – эмир,
Земель тюркских господин.
А в Орде был Токтамыш
Смелый воин и крепыш.
Он Тимура воевал,
Его войско разбивал.
Только скажем, не всегда
Быть удаче. И в лета
Для Орды той не простые –
Распри, рознь, и вот чужие
С юга выросли войска.
То Тимурова58 рука
Правит орды на Сарай,
В золотой ордынский край.
Нет, не может Тимур жить,
Чтоб Орду не победить.
Токтамыша побеждает,
Тот на север убегает,
А ордынцев города,
Многи пали навсегда,
Как и город их Укек,
Превратившись вновь в Увек.
То есть в малое селенье,
Что под самою горой
Живёт век свой не простой,
Помня давние года,
Когда здесь была Орда.
И на бреге град стоял
Он в своих руках держал
Все в округе поселенья
И великие мгновенья
Этих лет нам не забыть
И не искоренить,
Потому, чтобы ты знал,
Двести лет Укек стоял.
На гористом берегу,
Двести лет ковал деньгу,
Двести лет он торговал,
Ещё пошлины взимал,
Был культурным центром края,
Из Орды произрастая.
Есть и версия другая
Совершенно не такая. –
Газ выходит из земли
В этом месте. И могли
Его жители узнать,
Потому как им дышать
Стало трудно и они
Жизнь спасали как могли,
Уходили с града вон,
Чуя смерть со всех сторон.
Следом, газа взрыв раздался
И от города остался,
Только камень и кирпич
И от взрыва паралич
В жизни города настал.
Вновь он строится не стал.
Взрыва люди убоялись,
И, конечно, разбежались,
От испуга кто куда,
Такова идёт молва.
Дворец хана озарился
И под землю провалился,
И с фонтаном и добром,
В благолепии своём.
Люди тот дворец искали,
Землю так и сяк копали,
Но найти не удалось,
В недрах, что с земли взялось.
Слухи всякие ходили,
Например, так говорили –
В реку там земля сползла,
После сильного дождя:
С берега дома ползут,
В волны падают, ревут,
Очумелые стада,
И взлетают в небеса
Тучи галок и ворон
И над местом гром иль стон
Поминутно раздаётся
И испуганно несётся,
Всадник прочь от берегов
Вниз сползающих холмов.
И ломаются гробы
Под землёю, и рабы,
Во все стороны бегут,
