Александр Прозоров
Жребий брошен

– Ну вот, так я и думал, – облегченно перевел дух Олег и нащупал головку засунутого за ремень молотка. – Он не смог подняться по отвесной стене.

– И что теперь делать, колдун?

– Отдыхать, друже, – сладко зевнул Середин. – Ты же сам просил покоя и отдыха!

– А как же страж?

– Он будет ждать. – Ведун вытянулся, заложил руки за голову. – Алгоритм простой: если в убежище жертвы не удается проникнуть, нужно просто ждать. Страж мертвый, он может ждать вечно. Жертвы живые, они хотят есть и пить. Им тоскливо взаперти. Рано или поздно им понадобится покинуть свое укрытие. И тогда воин исполнит свой приговор. Он чувствует, что мы здесь, что попали в ловушку. Ему все равно, когда он нас убьет – через минуту или через год. Так к чему лишняя трата сил?

– Ты так легко об этом говоришь!

– А чего беспокоиться, друже? – пожал плечами Середин. – Здесь мы в безопасности. Зачем вступать в трудный поединок уставшими, если можно спокойно отдохнуть?

– А ты управишься с ним, колдун? – Подойдя к краю валуна, купец взглянул на магического защитника правопорядка. – Опосля, когда отдохнешь?

– Не знаю, друже. Но я попробую.

– Отчего же в прошлый раз не пробовал? – оглянулся на него Любовод. – Тогда, в лесу, когда он нас нагнал и моряков моих порубал?

– Ты знаешь, друже… – Олег немного помолчал, прикидывая, как лучше объяснить. – Ты знаешь, когда тебя рубят мечом, это не самое удобное время, чтобы творить ритуалы и читать заклинания. Опять же, сразу всего нужного и не вспомнишь, да и предметы для обряда еще найти надобно.

– А ныне готов ты для обряда своего? Управишься?

– Я попробую, – повторил Олег. – Ежели мне кто-нибудь поможет…

– Какая подмога тебе от нас потребна, колдун?

– Простая… Но трудная… – Олег, вздохнув, поднялся и сел, обхватив колени. – Для ритуала мне понадобится время. Немного спокойного времени для выполнения тайного действия и произнесения слов. Значит, на это время кто-то должен истукана отвлечь.

– Как? – Купец все еще стоял над медным стражем. – Этакое чудище прихлопнет, как муху, слова сказать не успеешь. Вон, и не смотрит на меня, не шелохнется даже.

– Ходит он медленно, Любовод. Нагоняет не скоростью, а неутомимостью. Не ест, не пьет, не спит. Только идет, идет, идет. Ничто живое так не умеет. Рано или поздно свалится. Но на малых расстояниях от него убежать не трудно. Если кто-то спрыгнет с этой стороны и побежит прочь, то истукан погонится за ним. Человек пробежит по большому кругу и вернется. Ему сбросят веревку и поднимут назад. А я тем временем спрыгну с другой стороны и, прежде чем медный воин вернется, успею совершить обряд.

– Я никуда не полезу!! – взвизгнул Будута. – Нет, не полезу! Не хочу к истукану! Не пойду. Не по-ойду-у-у!!! – Холоп попятился от спутников на самый край валуна и только чудом не свалился вниз. – Почему меня? Меня почто? Я тоже живой! Я тоже жить хочу! Я не пойду к нему!!!

– Одному мне не справиться… – вздохнул Олег. – Никак.

– Я помогу тебе, господин! – вскинула острый носик Урсула. – Я уведу чудище, а ты меня опосля спасешь!

– Куды девке по лесу бегать? – крякнул кормчий. – Ноги коротки, да дыхалка хилая. Я его уведу, колдун. Мыслю, на пару верст меня хватит. – Ксаидр расстегнул пояс, кинул на камень: – Все едино, коли нагонит, пользы от меча никакой. Вы токмо, как вертаться стану, веревку зараз кидайте и назад со мной тяните. Бо самому взбираться медленно.

– Сейчас, что ли, собрался? – Ведун опять глянул на небо. – Хотя полдень миновал недавно. Отчего и не сегодня? Олег вытянул молоток, достал из поясной сумки гвозди, а ремень с саблей опустил рядом с мечом. Ксандр был прав: коли заговор не поможет, сабля от чудища уже не спасет.

– А гвозди-то тебе зачем, колдун? – заинтересовался купец.

– Долго объяснять, друже, – отмахнулся Олег. – Пока все перескажешь, и азарт весь пройдет. Так что скажешь, Александр? Идем?

– Идем, колдун… – Подойдя к краю валуна с противоположной от стража стороны, кормчий широко перекрестился, опустился на корточки и ловко спрыгнул.

Тут же внизу захрустели придавливаемые медными ногами камушки.

– Беги, младший, беги! – крикнул Любовод, перебегая площадку.

Несколько долгих мгновений казалось, что кормчий пропал – но потом мимо рябинки промелькнула его спина, и белое пятно рубашки стало удаляться в западном направлении. Следом тяжело зашагал медный монстр.

– Не догонит, – облегченно выдохнул Будута. – Не, не потянет. Куда ему супротив наших? Что барашку за скакуном мчаться.

– Следующим ты побежишь, – пообещал Любовод, и холоп тут же осекся.

Уже через полминуты сверкающая спина стража скрылась среди стволов и ветвей. Ведун вздохнул, отошел на другой край валуна, присел, закрыл глаза, сосредотачиваясь и вспоминая нужные слова.

– Может, не надо, господин? – жалобно спросила невольница.

Олег не ответил, чуть качнулся вперед, заскользил вниз и через мгновение мягко приземлился на ноги. Тут же двинулся в сторону отрога, внимательно вглядываясь в землю. Камни, камни, крошка, пыль, песок. Вот показался пятачок черной земли, выстеленный множеством коричневых прошлогодних березовых листьев. На нем сохранились два отпечатка сапог. Судя по размеру – Ксандра или Любовода.

– Проклятье… – невольно вырвалось у Середина. – А страж, что, по воздуху летел?

Дальше опять начинались покрытые мхом каменистые россыпи. На тех местах, куда ступала нога человека или истукана, мох оказался смят, а то и содран – но пользы от такого знания ведуну не было.

Олег ускорил шаг, торопясь к очередной земляной проплешине, что вся заросла усыпанной красными кисточками смородиной… Нет, ничего. Люди, не желая продираться через ветки, обогнули земляной участок по плотно слежавшимся валунам, медный воин, похоже, прошел там же.

– Господин!!! – разорвал мерные лесные шорохи девичий крик. – Господин, он возвращается!

– Электрическая сила… – Ведун перешел на бег трусцой, стреляя глазами по сторонам.

Камни, камни… слежавшийся песчаник, каменная крошка. Земля… Никаких следов! Разве они проходили не здесь? Неужели он что-то перепутал, заблудился?

Времени на колебания не оставалось, и потому Олег продолжал трусить в том же направлении, по пути, что они преодолели сегодня днем.

Вот опять продолговатая низинка меж камней, в которой скопилось изрядное количество перегноя. Здесь успели обосноваться две могучие сосны и пара чахлых из-за нехватки света березок.

– Есть!

Да, именно здесь, по мягкой земле, прошли путники, слегка перемешав верхний слой. Но поверх этой тропки виднелись широкие и глубокие отпечатки многократно более тяжелого существа.

– Господи-и-и-ин!!! Он за тобой!!! Он идет за тобо-о-ой… – послышался издалека предупреждающий крик.

– Пусть идет…

Ведун опустился на колени возле глубокого отпечатка, расчистил его от опавшей листвы, содрал через голову рубаху, откинул в сторону. Зачерпнул горсть земли, сыпанул немного себе на голову, обтерся частью по груди, под мышками, по плечам, поклонился, ткнувшись лбом во влажный перегной:

– Тебя зову, матушка Триглава, к тебе словом, Душой и мольбой своей кланяюсь. Из тебя мы все выходим, в тебя уходим, милостью твоей питаемся, по тебе же и ступаем, и спим на тебе, и дома свои на тебе ставим…

За спиной хрустнула ветка. Застучали, пересыпаясь, камушки.

– Ты, Триглава, опора и жизнь наша, тебя, ровно мать свою и отца, чтим… – Ведун снова поклонился, просыпал перемешанную со своим потом землю вокруг расчищенного следа: – Дай мне, сыну своему, милость малую. Удержи странника, след сей оставившего, на себе до скончания века. Не дай ему ни в небо унестись, ни в пропасть скатиться, ни в омуте утонуть, ни в гору подняться…

Шаги позади приближались, Середин слышал уже не отдельные потрескивания сминаемой поросли, а каждое касание к камням тяжелых медных ступней.

– Держи его, Триглава, на себе волею своей и моим словом. И след его держи, с места не выпусти! – Ведун перехватил в пальцы один из квадратных кованых гвоздей с обратными зазубринами, поставил его в середину глубокого следа и одним ударом молотка вогнал по самую шляпку. Замер, ожидая продолжения и невольно втянув голову в плечи.

Ничего не происходило.

Тогда Олег медленно поворотился назад. Страж Раджафа возвышался шагах в пятнадцати, за двумя молодыми березками, что навалились друг на друга, словно обнимаясь. Медный воин пытался оторвать от земли левую ногу.

– Вернусь домой, Триглава, в твою честь в первой же деревне всех от мала до велика хлебом накормлю и пивом напою вдосталь. Весь день пировать станут и здравицы тебе кричать, – поклялся ведун и на коленях переполз к следующему следу.

Расчистил, зачерпнул земли, обтерся, произнес молитвенное заклинание и прибил к земле след второй ноги чудища. Имея дело с такими врагами – лучше перестраховаться. Затем Олег собрал старую опавшую листву, замаскировал завороженный след – а то ведь найти кто-нибудь сможет да монстра освободить. Разворошил, сравнивая с землей, остальные следы и облегченно поднялся. Оглянулся на беспомощно замершего медного воина: – Извини, брат, так получилось. Быть бессмертным и неуязвимым неплохо… Но вот только все порождения магии куда чувствительнее к колдовству, нежели обычные существа. Теперь тебе придется постоять здесь. Не очень долго. Всего одну маленькую вечность. Истукан не шелохнулся, ничего не ответил и вообще никак не отреагировал на слова, словно и не слышал. А может быть, и вправду не слышал: общаться с жертвами для палача совсем не обязательно. Так зачем Ражафу наделять его таким даром?

– И все равно – прощай, – кивнул ему напоследок Олег и, обойдя опасного врага по широкой дуге, направился к валуну.

Смолевники

– Эй, наверху! – подойдя к валуну, постучал по нему ладонью ведун. – Все целы?

– А то! – довольно отозвался кормчий. – Токмо язык на плече. А ты как, колдун?

– С виду вроде как цел.

– Веревку кидать?

– Коли костра разводить не хотите, то кидай. А коли погреться у огня намерены, то сами прыгайте.

– А чудище где? – поинтересовался Будута.

– А здесь где-то, – усмехнулся Середин. – Слезай, поищешь…

Послышался шорох, бряканье, вниз спрыгнул Любовод, следом кормчий. Спустя несколько мгновений, шелестя шароварами по гладкому камню, на землю соскочила Урсула, протянула хозяину пояс с саблей.

– Спасибо, девочка моя. – С оружием ведун сразу почувствовал себя бодрее. – Так что, мужики, дальше двинемся, али все-таки тут на ночлег встанем?

– Ужели одолел ты истукана бессмертного, колдун? – переспросил Любовод.

– Одолеть не одолел, – признался Середин, – но в трех соснах заблудил. Так что вы в ту сторону лучше не гуляйте. Как бы опять на волю не выпустить…

– И не погонится он за нами более?

– Нет, не погонится. – Ведун не удержался и расплылся в довольной улыбке. – Но за то дело я Триглаве обещал в ее честь по возвращении пир устроить и в первой встреченной деревне всех накормить досыта и напоить допьяна.

– Ну, так это я подсоблю, – с готовностью согласился купец. – Мы люди честные. Коли кто к нам с добром, то и мы со всей щедростью отквитаемся. А уж Триглаве, матушке нашей…

Любовод опустил было руку, чтобы зачерпнуть землю – но под ногами валялись только мелкие камушки.

Наверху опять послышался шорох, посыпалась пыль.

– Эй, Будута! Коли спрыгивать собрался, то веревку взять не забудь! – предупредил Олег. – А то как мы потом назад поднимемся?

– Нечто я совсем дурной, боярин? – Мимо промелькнули ноги холопа, Будута громко шлепнулся подошвами, но устоял и гордо продемонстрировал бесформенный тюк. – Усе понимаю. Вот она, веревка!

– Смотай пока, еще пригодится, – распорядился ведун. – Так что, мужики, дальше пойдем? До заката еще часа четыре будет.

– Который день с пустым брюхом убегаем, колдун, – погладил себя по животу купец. – Может, сперва харча какого наворожишь?

– Говорил я, утром нужно со стражем справляться, – хмыкнул Середин. – Пока медное чучело рядом бродило, на голод никто отчего-то не жаловался.

– Я, колдун, пока бегал, вроде как выводок кабаний спугнул, – махнул в северном направлении кормчий. – Хрюкал кто-то и ломился. Токмо мне тогда не до любопытства было…

– А как же мы его добудем, вепря-то? – подал голос Будута. – У нас ни луков, ни рогатин нет. Да и не подпустят на копейный удар кабаны.

Олег и Ксандр переглянулись, одновременно снисходительно покачали головами:

– Вот она, холопья жизнь-то! – отметил ведун. – Привыкли на всем готовом у князя харчеваться, не знают, как зверя в лесу взять. Веревку смотал, умник?

Путники отрезали от конца три куска в сажень длиной, распустили их на пряди. Получилось почти сорок отрезков тонкой, но еще достаточно прочной нити. Работы – на полчаса.

– Ну, – закончив вязать, закинул на плечо пучок нитей Любовод. – Показывай, где тут у тебя поросята хрюкали?

Путники двинулись за кормчим через низкие заросли молодых березок и рябины, перевалили небольшой взгорок, сложенный из плотно подогнанных камней – а может, скального массива, растрескавшегося от солнца и ветра. Дальше дорога пошла вниз, по черной, сальной земле, из которой так и перли орешники, клены, липы и осины. Пройдя с полверсты, Ксандр остановился, указал вперед:

– Гляньте, что это там растет?

– Вроде как дубы высятся, – прищурился купец. – Мыслю я, коли хрюшки сюда и бегают, то именно к ним.

– Вот и я так решил, – кивнул кормчий. – Тогда место сие стороной обойти надобно, дабы не спугнуть зверье раньше времени.

Путники повернули вправо и, не теряя могучие кроны из вида, обогнули их, зайдя с северной стороны.

– А вот и тропа звериная… – указал Ксандр на пробитый среди смородиновых кустов ход. – Значится, отсель и начнем.

Поставить силки – дело несложное. Обычная веревочная петля, развешанная на ветвях на высоте немногим ниже колена, да концом привязанная к любой крепкой ветке или корню кустарника. Вешали снасти в пять рук, а потому управились всего за четверть часа. Четыре петли путники поставили на самой тропе, остальные – в кустах по сторонам от нее, закрывая все пригодные для прохода лазы. А затем так же тихо отступили по дуге назад, к югу от дубравника. Выбрав место для начала охоты, люди разошлись друг от друга шагов на сто – не то чтобы далеко, но и не близко, оставшись на грани видимости в редком лесу, что поднялся на каменистой земле.

Первым взвыл по-волчьи Ксандр, после чего все дружно двинулись к дубам, воя, гавкая, просто крича и стуча подобранными палками по стволам деревьев. Неспешный путь по прямой занял заметно меньше получаса. Когда путники подошли к силкам, то обнаружили, что из четырех десятков ловушек добыча попалась всего в две. Правда, это были не кабанчики, а всего лишь олени – глупые подростки немногим больше пуда в каждом. Однако на пятерых, даже голодных, людей – очень даже неплохо.

Силки, разумеется, снимать никто не стал. С добычей путники вернулись к валуну и в уже надвигающихся сумерках запалили костер. Несчитанное количество валежника, мяса вдосталь, да соль, перемешанная с перцем, в сумке чуть ли не у каждого – что еще нужно человеку для счастья?

Первого оленя оприходовали довольно быстро, разделав на ломти и зажарив на углях. Второго, освежевав, насадили на ореховый вертел, повесили над слабо тлеющим костром и, уже не спеша, стали пропекать целиком.

– Ну что? – поинтересовался Олег. – Завтра дальше двинемся, али пару деньков отдохнем, пока все спокойно?

– Куда дальше-то? – не понял Любовод.

– Ну, на север, до ближайшей реки, – напомнил о первоначальных планах ведун.

– А сундуки как же – на себе нести? По неведомым путям, неведомо сколько ден?

– Какие сундуки?

– Как какие, колдун? С зеркалами!

– А-а, – вспомнил Середин, объедая пусть недожаренный, но щедро посоленный окорок. – С теми, что на берегу схоронены? А ты чего предлагаешь, друже?

Еще плот свяжем, – процедил купец, обсасывая тонкие ребрышки. – Свяжем, загрузим, да и дальше поплывем.

– А коли лучники нас опять ссадят?

– А че нам лучники, коли стража медного ты уже укротил? С одного сгонят, другой свяжем. Веревки есть, а зеркала любую цену отобьют, это я тебе удачей клянусь!

– Не клянись. Стрелки нас у каждой излучины с плота сгонять могут. Сундуки каждый раз спасать придется, а это вопрос удачи, не к ночи будь помянута. Да и замучимся у каждой излучины новый плот вязать, никаких веревок не хватит. Не проще ли будет взять их и на север унести. Не очень удобно, но мороки все едино меньше.

– А знаешь ли ты, колдун, сколько верст нам топать придется? Может статься, тут уж не на месяцы, а на годы счет пойдет!

– На годы не пойдет, – крутанул головой Середин. – Мы же не за океаны уплыли! Земли тут все близкие, за год всяко обернемся.

– Дались вам эти плоты, други, – неожиданно вмешался в разговор кормчий. – Рази плот – это судно для пути дальнего? Вот ладья – это судно! На ней ни лучники не страшны, ни ветер с непогодой, ни течение встречное.

– Да нет у нас ладьи, Ксандр, – громко хмыкнул Любовод. – Ужели не заметил?

– От лучников завсегда али щитами завеситься можно, – невозмутимо продолжал кормчий, – али за борт укрыться. С парусом и по морю идти легко, ничего не боясь, да и вверх по реке, коли повезет, до Руси проскочим.

– Нет у нас ладьи! – повысил голос купец. – Нетути! О сем и речь!

– Ладей нет, – пожал плечами Ксандр, – а стругов на реке мы заметили изрядно. Коли страж медный их более не стережет, так отчего не взять хоть един? Властители здешние нас двух ладей с товаром лишили. Почему же нам в уплату за се один струг ради возвращения к родному причалу не забрать? Чего нам опасаться, хозяин?

– А ведь верно, колдун… – после короткого размышления решил Любовод. – Отчего на струге не вернуться? И зеркала заберем, и по морю Хазарскому от здешней реки до Волги легко дойдем. А милостью Похвиста – так и по самой реке к дому поднимемся, ни на чью милость не полагаясь…

– Может, все же пешком на север?

– В ногах правды нет, колдун! – тут же отреагировал купец.

– На севере места неведомые, – сходу поддержал кормчий, – а здешнюю реку мы ужо проведали. Попей и уходить надобно, коли спастись желаем.

– Ладно, пусть так, – отступил Середин. – Но где вы струг-то возьмете? Здесь поблизости на реке ни единого города не стоит!

– Дык, проще до ближнего города налегке подняться, – встрял в разговор холоп, – а потом на струг товар погрузить, нежели с товаром в руках завсегда бегать. Тяжелы сундуки-то, однако. Я уж отпробовал…

– Нечто у тебя серебра в избытке, чтобы струги тут покупать?

Мужчины в ответ многозначительно промолчали, глядя по сторонам.

– Нехорошо, вообще-то, грабежом промышлять, – оказавшись в меньшинстве, неуверенно предположил Середин.

– Две ладьи с товаром они у меня утопили, – напомнил Любовод. – Так что же, я теперь простой лодки взамен взять не могу? Опять же, колдун, истукана медного нам более бояться ни к чему. Так отчего не взять?

– Классная философия. Если сосед не может дать в морду, то отчего бы не забрать у него корову?

– Особливо, коли за день до этого сосед у тебя трех коней зарезал, – ввернул кормчий.

Ведун вздохнул, глядя на запекающуюся тушку. С одной стороны, откровенный грабеж всячески претил его совести. С другой… С другой стороны, ожидал их пеший путь через неведомые земли, что вполне могут оказаться непроходимыми, так что драгоценный товар придется бросить из-за его, в общем-то, и не такого большого веса. Вернуться по воде, знакомым путем, своим ходом, да еще и с прибылью, было куда соблазнительнее. К тому же, кровь уже пролилась. А там, где разговор ведут мечи, действуют совсем другие законы…

– Ладно, – кивнул Олег. – Пойдем к городу, разживемся каким-нибудь плавсредством.

– От и верно, друже! – обрадовался Любовод. – Чего таращишься, холоп? Снимай с огня снедь. За сегодня я уже подкрепился, теперь за вчера и позавчера поесть надобно!

* * *

Утром путники отправились снимать силки и обнаружили в них двух среднего размера олених и отчаянно визжащего темно-темно-коричневого поросенка, ухитрившегося затянуть петлю задней ногой. Порося в наказание за невезение немедленно предали смертной казни, отправив запекаться целиком в тут же разведенном костре, одну из олених отпустили – мяса на первое время и так хватало, – другую освежевали. Она все равно успела задохнуться.

Подкрепившись, люди двинулись в путь. Дабы не напороться на лучников, решили прямо к реке не выходить, а сперва подняться вверх по течению верст на десять. Теперь, когда по пятам не гнался медный мститель, дорога казалась вполне удобной – не такой уж холмистой, не такой уж и каменистой. Иди себе спокойно, да смородину красную с кустов срывай. С двумя привалами на отдых и еду, за день удалось одолеть все двадцать верст, а потому к реке решили пока не поворачивать. Тем более что по пути им встретились два ручейка, и свежая вода имелась в достатке. Однако на второй день река сама вышла к людям: после того, как они миновали очередной каменистый, поросший редкими соснами взгорок, впереди открылась широкая сверкающая лента.

До вечера путники двигались вдоль берега, поглядывая на другую сторону: а ну, опять дозор воинский встретится? Но когда река снова отвернула к югу, люди пошли прямо и расставили силки возле попавшегося на пути орешника – здесь свинята тоже должны любить кормиться. И опять вместо кабанчиков в петли попались две лани и молодой заяц. Отказываться от такой добычи никто, разумеется, не стал. Как известно, лучший способ сохранить продукты – это сложить их в живот. Поэтому, наевшись до отвала вечером и утром, с собой люди взяли только половину оленьей тушки, подсоленную и хорошенько пропеченную. Еще один переход – и река вновь вернулась к их ногам.

– Так и просится, чтобы по ней поплыли, – оглянулся на ведуна Любовод. – Глянь, как ластится.

– Просит – значит, поплывем, – пожал плечами Олег. – Интересно, сколько нам еще до ближайшего города топать? А, кормчий?

– Мыслю, еще неделю, а то и более. Земля – не море. Никогда не угадаешь, каков путь окажется.

В этот раз осмелевшие путники развели огонь прямо на берегу, на дне выходящей к воде лощинки между скалами. И ничего – никто не появился разузнать, что за люди бродят, никто мимо ни разу не проплыл.

Утром, прикончив остатки оленины, они пошли дальше, но вскоре после полудня остановились ради охоты – слева за холмами Урсула заметила дубовые кроны. В этот раз боги оказались милостивы к детям своим, и в силки, запутавшись сразу в двух близко поставленных петлях, попала настоящая упитанная хавронья пудов пяти веса. Естественно, на разделку, приготовление и копчение добычи ушел остаток дня – зато последующие двое суток проблем с едой уже не было. Правда, третий переход пришлось начинать на пустой желудок. Сотоварищи уже подумывали о новой остановке для охоты, когда в минуту безветрия до их слуха донеслись человеческие голоса.

– Ужели дошли? – не поверил Ксандр. – Ведь болота большого еще не миновали, в котором вы стража пытались утопить.

– Может, рыбаки какие заплыли… – Олег проверил, как выходит сабля из ножен. Не то чтобы рубиться собрался, но так, на всякий случай. Ведь несколько дней по камням стучал, а не вынимал ни разу. Мало ли погнуло, прижало где?

– Рыбаки – это хорошо, – встрепенулся купец и тоже проверил, не закис ли меч. – Интересно, на лодке или баркасе каком?

Осторожно ступая, путники двинулись на звук и вскоре с высоты обрывистого скального берега увидели на реке два стоящих бок о бок судна. Не таких больших, как ладьи – всего метра три в ширину и около семи в длину, с высоко задранными носом и кормой, болтающимся сбоку рулевым веслом, четырьмя рядами скамей для гребцов и складной мачтой, уложенной сейчас вперед вдоль корпуса. Команды отдыхали – часть дрызгалась в воде, часть занималась чем-то на берегу возле костра.

– На ловца и зверь бежит, – тихо отметил Ксандр.

– Они ведь меня грабят… – изумленно пробормотал Любовод. – Они у меня товар воруют. Тати! Разбойники! Ты глянь, глянь, колдун. Это ты за них, татей бессовестных, заступался?

Только после слов купца Середин сообразил, что купаются мужчины внизу не просто так, а целенаправленно ныряют в одном и том же месте, что на берегу разложены для просушки клинки мечей, кинжалы с узорчатыми рукоятями, копейные наконечники, чеканные умбоны для щитов. Разглядел и зажатый между камнями кончик мачты. Судя по всему, команды стоящих у берега лодок умело опустошали трюмы утонувшей новгородской ладьи.

– Ну, я им сейчас… – схватился за оружие Любовод. – Будут знать, как на чужое добро лапы свои грязные накладывать.

– Обожди, – посоветовал Середин. – Сейчас не нужно. Потерпи до вечера. На ночь они оружие под росой не оставят, в трюмы попрячут. Куда еще? Амбаров ведь на берегу нет. Вот мы лодку вместе с твоим товаром сразу и заберем.

– И то верно, – согласился купец. – Токмо на тот берег поперва перебраться надобно.

– Вот этим для начала и займемся.

По вполне понятным причинам, рубить для плотика деревце путники не стали. Пришлось идти вверх по течению в поисках подходящего валежника. Связав вместе несколько найденных толстых ветвей, путники сложили на получившееся корявое сооружение свое оружие, вошли в реку и поплыли, придерживаясь за выступающие концы сучьев. А затем, отойдя в лес, расположились на полянке, подсыхая на солнце и дожидаясь темноты.

Олег незаметно для себя успел погрузиться в сон, когда его плеча легонько коснулась рука. Он открыл глаза и увидел над собой Ксандра, прижимающего палец к губам.

– Ты чего? – шепотом поинтересовался ведун.

– Опасаюсь, как бы ты спросонок не крикнул чего. Ночью звуки далеко разносятся…

В небе висела огромная яркая луна, так что заклинание на кошачий глаз Олегу не понадобилось – и так все было неплохо видно. Пройдя вдоль берега, они наткнулись на тропку, проломанную в кустарнике искателями подводных сокровищ, свернули на нее. Вскоре впереди показался костер, возле которого сидели три человека. Двое негромко разговаривали, третий копался в углях. То ли прокаливал что-то, то ли запекал. По сторонам, завернувшись в тряпки, спали несколько товарищей. Но явно не все.

– Значит, остальные ночуют на лодках, – еле слышно сообщил ведун. – Что делать станем?

– Что замыслили, то и станем, – отозвался Любовод. – Жаль, без шума не получится. Но сие не ратники, урона причинить не смогут. Главное – в оставленной лодке днище зараз пробить, дабы в погоню не устремились. У них гребцов больше, не уйдем.

Мужчина, копавшийся в углях, привстал, уставился, как показалось, прямо Олегу в глаза, прислушался. Но налетел ветер, покачал ветки, зашуршал листьями, плеснул о борт лодки слабой волной. Человек успокоился, сел обратно. Ведун кивнул, и путники цепочкой двинулись вокруг лагеря к берегу.

Лодки стояли там же, где и днем – одна сидела днищем на отмели, вторая была принайтована к ней борт о борт. Возле сходней скучал местный с сулицей в руках. А может, в здешних землях этот огрызок считался полноценным копьем?

– Сходни – это хорошо, – тихо отметил Середин. – Без них не так просто заскочить внутрь будет. Ну что, мужики? Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Пошли.

Прятаться на широкой вытоптанной прогалине смысла не имело. Олег выпрямился во весь рост и направился к судну.

– Вы кто такие? – широко зевнул, поднимаясь навстречу, караульный.

– Ксандр… – оглянулся на кормчего Олег. Парень кивнул, шагнул к сонному караульному, резко выбросил вперед свой огромный кулак. Громко стукнули челюсти. Горе-охранник чуть подлетел вверх, повернулся горизонтально и так, плашмя, грохнулся обратно на песок.

– Нокаут… – Вслед за Любоводом ведун забежал на судно, поскакал по скамейкам к корме, перешагивая посапывающих моряков.

– Чего случилось? – заворочавшись, поднял голову один из них.

– Все в порядке, спи, – кивнул ему Олег и рубанул крепящие мачту снасти. Купец в это время старательно колотил мечом в днище, вырубая кусок доски.

Охотники за сокровищами заворочались, начали садиться, но со сна еще не понимали, что происходит. А путники уже перепрыгнули на вторую лодку, рубанули причальные канаты. Течение тут же потянуло судно к стремнине. Ксандр, ловко поддев раскинувшегося возле руля ныряльщика с размокшими красными ногами, выкинул его за борт и уселся на свое место, подправляя нос в сторону излучины.

– Что тут… – поднялся на корме другой моряк, но тут же получил оголовьем сабли в солнечное сплетение, сложился пополам, и ведун без особого труда столкнул его в воду.

На берегу только-только поднимался шум, охотники за сокровищами сгрудились на отмели, выкрикивая проклятия вслед «угонщикам», кто-то пытался столкнуть на воду оставшуюся лодку. Перед Олегом поднялся еще один моряк, но, увидев обнаженный клинок, предпочел сам выпрыгнуть прочь.

На носу с громким воем кинулся на Любовода какой-то парень с расплющенным носом. Купец резко наклонился, уходя от удара веслом, выбросил вперед меч и пробил бедолагу насквозь. Остальные моряки, оценив решительность захватчиков, тут же попрыгали в стороны, подняв фонтаны брызг – и лодка осталась в полном распоряжении путников.

– Колдун, давай с Будутой на весла садись, – попросил кормчий. – Тяжело совсем без хода править. Хозяин, глянь там, как мачта поднимается. Может, милостью Господа парус поставить удастся.

– А мне чего делать? – поинтересовалась Урсула, зябко похлопывая себя по плечам.

– Пошарь по трюмам, че у нас тут есть по хозяйству…

– Ага.

Трюмами на суденышке можно было назвать только носовую и кормовую надстройки, и девушка решительно отодвинула щеколду передней дверцы. Заглянуть туда вместе с ней Середин не смог. Подобрав лежавшее на передней скамье весло, он сел на нее ближе к левому борту. Рядом в уключину правого борта просунул весло холоп.

– И-и… р-раз! – скомандовал Олег. – И-и… р-раз! Снаружи еле слышно зажурчала вода.

– Пошла, родимая… – кивнул кормчий, поправляя весло. – Хорошая лодка. Быстрая, послушная, верткая. На ушкуй похожа. Жаль только, маленькая.

– И лучники в ней не страшны, – поддакнул холоп. – Голову пригнул и за борт спрятался. Доска, он, в три пальца. Коли дальше ста саженей, то ничем не пробить. Хошь луком, хошь рогачом.

– Здесь хлеб! – закричала невольница. – Лепешки! Совсем мягкие еще.

Пройдя по лодке, Урсула раздала каждому по хлебцу, похожему на толстый блин, с коричневыми пятнами на корочке, сама уселась позади рядом с Ксандром и принялась рвать добычу зубами.

– Сто лет лепешек не ела!

– А чего еще там есть? – поинтересовался кормчий, прежде чем откусить от своего хлебца.

– Корзина с яблоками сушеными, веревки два больших мотка, рубахи полотняные в другой корзине, да свертки из мешковины. На ощупь – клинки в них упрятаны, али мечи.