Полина Кесслер
Лукта
Глава 1
ПРОЛОГ
В 2036 году, ровно 30 лет назад, многие страны мира начали бунтовать против военных действий, совершаемых двумя великими западными державами.
Каждая неравнодушная страна, поддерживая ту или иную сторону, жертвовала огромными количествами людей, идущих сначала добровольно, а после по принуждению, в зону боевых действий.
С каждым годом, в течение 10 лет, страны попросту истребляли свой народ. К 2046 году одна третья населения мира просто погибло.
Некоторые независимые страны, державшиеся на исходе, стали объединяться в единые государства, чтобы не позволить войне сломить их народ до конца.
Тогда и образовалась Лукта – страна, рождающая бойцов.
Глава I.
Помнить нельзя забыть
Настоящее время. 2066 год. Второй кантон.
I
Пение птиц окутывало всё живое, растущее, наполненное жизнью пространство. Свежий утренний ветер будто касался своими прохладными губами моего лица. Кажется, ночью был дождь. Земля была ещё сырая. Я почувствовала это своей щекой, насильно придавленной Игнатьевым.
– Я не слышу ответа, сука!
А ответа у меня не было. Только желание – избавиться от этого придурка.
-Отва…ли, – еле процедила я сквозь зубы в попытках вывернуться из-под давления мужских рук.
Сжав пальцы на моём плече, одним рывком, Игнатьев перевернул меня на спину и приложил ладонь к моему лицу.
– Ну зайка, замаралась…, – большим пальцем он начал стряхивать с щеки прилипшуюся грязь, – Я ведь переживаю просто. Не создавай себе проблем, не лезь, до чего не доросла.
Лёгкий смешок вырвался из моего рта. Я закрыла глаза.
– Не беси меня, – еле сдерживая себя, произнёс Игнатьев, сильнее сжимая моё плечо.
От сильного натяжения рукав начал трещать, распуская швы и выпуская на волю светло-голубые нити. Хотя, состояние моей куртки было чуть менее интересующим звеном в происходящем.
Откуда-то послышались шаги. Игнатьев резко поднялся, убрав с меня руки и отступив чуть поодаль. Вся его шайка, выжидающая хозяина, тоже медленно начала отступать назад, в глубину парка.
– Ах, и даже не поцелуешь на прощанье?, – тихо, с нотами истерики, спросила я, ощущая, что мой голос всё же дрожит.
– Ты.., – оскалился Игнатьев, но не успел договорить – звуки приближающихся шагов всё усиливались.
Кто-то приближался, а мои двуногие проблемы отступали в глубину лесного парка, скользя меж широких дубовых стволов.
– Рита?, – раздался удивлённый голос Макса.
– Рита, – тихо прошептала я.
– Что ты…тут? Делаешь?, – спросил Макс, обводя указательным пальцем меня, лежащую на земле.
– Блин, тебя жду, – выплеснула я, резко поднявшись на ноги, стряхнув с себя землю, и торопливым шагом двинулась к тропинке, толкнув Макса плечом.
– Ахах, всё нормально?
– Вот так! – Резко обернувшись, я громко ответила, натягивая саркастическую улыбку и показывая два больших пальца вверх.
II
Спустя 8 часов после утренних приключений и объявлений наших преждевременных показателей боевой подготовки к сдаче основного экзамена я со своей подругой-соседкой по комнате сидела за барной стойкой.
Дина вдруг спрыгнула со стула, повернула меня лицом к танцполу, встав спиной ко мне.
– Мм…ну вон тот ничего такой, – чуть ли не прокричала Дина, демонстративно указывая пальцем на молодого, до жути мне знакомого, черноволосого парня.
– Не тыкай! – чуть тише проговорила я, схватив подругу за указательный палец и повернув к себе.
Но Дину сейчас волновало не столько её поведение, сколько неизвестный парень, на которого я срочно должна была обратить всё своё внимание.
Присмотревшись, в считанные секунды до меня дошло, что это один из «шайки» Игнатьева.
– В следующий раз, дорогая. Когда они меня в СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ прижмут, я обязательно попрошу номерок! – вытянув уродскую искусственную улыбку, ответила я.
– Серьёзно, Рит? Опять? Если они хотят убрать конкурента, то могли бы давно и сломать тебе что-нибудь.
– Нихрена себе! Может пойдёшь подкинешь им идейку, подруга?
Мы обе осознали абсурдность своих слов и залились тихим смехом.
Я облокотилась подбородком на голову Дины.
– Я понимаю твоё рвение помочь мне с поиском пары на выпускной, но мне и вправду не хочется в день, когда выпадает отличная возможность напиться, таскаться с каким-то парнем под руку и слушать его просьбы «может тебе хватит».
– Аргумент, – отчеканила Дина, развернувшись ко мне лицом и ставя опустошенный стакан на барную стойку.
Просидев ещё пару минут в баре, я вынесла нам двоим приговор об окончании нашей сегодняшней посиделки:
– Завтра собрание перед последним экзаменом, хотелось бы выспаться.
Бар, в котором мы сидели, находится в семи минутах ходьбы от нашей секции. Идти нам пришлось прямо через парк, отделяющий учебные залы, квартирные секции, боевые арены и дом директора от зоны «отдыха», где старшекурсникам разрешалось посетить бар или кафе, чтобы мы, как говорит местный директор Тонский: «не забывали чувствовать себя свободными».
Именно эта фраза была закреплена на огромном плакате, который разместили ещё давно на одном из стендов, стоящих в центре парка.
– Чувствовать себя свободными.. – негромко продублировала я.
– Я вот лично чувствую себя…ик…пьяной, – чуть громче ответила Дина.
Дальше последовали смешки, которые мы пытались сдерживать, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Честно говоря, мы ни сколько не ощущали себя выпускниками. Я видела себя, вечно таскающуюся с рюкзаком, и белокурую кудрявую мордашку, идущую со мной под руку и без остановки икающую мне в самое ухо. Так и не скажешь, что она может убить.
Мы шли по аллеи. В преддверии празднования выпускного, а у младших студентов – окончания полугодия, парк немного преобразился: вдоль всей аллеи закрепили гирлянды и светодиодные лампочки. Красный цвет преобладал над остальными.
–Ну…пошлятина? – засмеялась я, держась за руку Дины.
–А мне нравится! Теперь я понимаю, что мы точно в аду, – выпалила моя подружка.
Сдерживать пьяный смех было уже тяжело, и, когда уже подходили к главному входу секций, где в обязательном порядке нужно предоставить допуск, залились хохотом от своих «остроумных» шуточек.
Пока Дина пыталась найти пропуск в моём бездонном рюкзаке, с главной дороги, соединяющей территорию второго кантона с внешним миром, начался доносится звук приближающихся машин.
Я начала превращаться в жирафа, вытягивая шею как можно выше, чтобы увидеть, что за гости пожаловали в кантон в середине экзаменационного периода, да ещё и среди ночи. В моменте я почувствовала тяжёлую руку на своём плече.
– Да бл…, – не успела я выразить своего негодования, как меня перебил грубый мужской голос.
– Именно это, Мастиʹк. Именно это.
Это был Дмитрий, куратор нашего выпускного курса.
– Ну что ж! Я даже не желаю знать, почему вы ещё не в своей секции, – отчеканил Дмитрий, указывая рукой в сторону нашей квартирной секции, и добавил, – Живо!
Я сразу же потянула подругу за руку, и мы быстрым кривым шагом потопали до своей комнаты. Прошло около получаса. Мы уже дошли до нашей комнаты.
– Ты видела машины? Те, что сзади подъезжали? – спросила я Дину, пока та продолжала вторые поиски ключей от нашей комнаты в своей сумке.
– Блин, не-а, а что там?
– Да странно, ночью…
– Хм, не знаю. Может минералки мне привезли на завтра.
Наконец-то я улеглась на кровать и молча следила за тем, как Дина по привычке выдавила из тюбика слишком много крема на свои руки и, разводя ими, не знала, куда деть лишнее.
Улыбка начала расползаться на моём лице.
– Тебе нужно? ,– сказала она, протягивая руки ко мне.
Я ничего не отвечаю, лишь киваю в знак согласия.
Её руки нежно обнимают мои, оставляя полосы крема прямо между моими пальцами. И это чувство, всё это, мне становится до боли знакомым, я не могу вспомнить. Может мне это снилось?
–Что-то не так?, – тихо проговорила Дина, заметив изменение на моём лице.
–Всё хорошо, – улыбнувшись, отвечаю я, – Давай спать.
Дина выключила свет, но уснуть мне так и не удалось. Меня мучила мысль: откуда мне знакома эта нежность.
III
Ночка выдалась не из лучших. Уснув только под утро, я оказалась совершенно измотанной к самому началу дня.
Прозвенел будильник. Открыв глаза, я заметила, что Дина ещё спит, свернувшись калачиком и укутавшись в ярко-жёлтое одеяло. Это, кстати, её любимый цвет, ибо он, как утверждает его хозяйка, тёплый. Словно как дома, в кантоне пятом.
Дине почти каждый месяц присылали родители посылки с какими-нибудь побрякушками. Лишь бы она чувствовала их любовь, и что она не одна.
Говоря обо мне. С любовью родителей я не знакома. Когда мне исполнилось пять лет дядя Аким удочерил меня. Он работал местным ветеринаром в пятом кантоне. Тридцатипятилетний холостяк, живущий только своей работой. Когда нас, маленьких сирот, первый раз привели в питомник, чтобы «мы хоть как-то познакомились с любовью и лаской», дядя Аким заметил меня. Не помню, чем я зацепила его, но больше он меня никуда не отпускал. Так моей семьёй стал именно он. А всё, что было до его появления, я никогда и не помнила, да и не нуждалась в этом.
Не нуждалась, пока не задалась вопросом: «откуда мне знакома нежность?»
Я опустила ноги с кровати и побряла в ванную. Спустя пару минут проснулась и Дина.
Встав у зеркала, установленного прямо на огромном шкафу с нашей одеждой, я начала ломать себе голову, что же мне надеть.
–Сегодня очень тепло, может наденешь платье?, – сказала Дина, выныривая головой прямо на улицу из распахнутого окна.
–Может быть, но… – задумалась я, – кажется сарафан в стирке.
–Возьми моё жёлтое, – сказала Тина, протягивая мне платье, – оно хорошо будет смотреться на тебе.
Надев платье и подойдя к зеркалу, я замечаю, что платье и вправду очень красиво. Иногда я замечаю за собой, что прячу фигуру, однако прекрасно осознаю, что у меня неплохие данные. Узкая талия, выделяющиеся бёдра. В принципе, неплохо. Но сегодняшний вырез на спине, который предоставило мне платье, всё же не даёт покоя.
–Слишком откровенно.
Дина убеждающе ответила:
– Всем плевать, Рит. Не парься.
III
.
Мы выходим из нашей комнаты и направляемся к главному выходу нашей секции.
Сегодня последний день перед последним зачётом, а это значит, что самое время, по мнению наших наставников, провести нам трёхчасовую поучительную лекцию о становлении нашего государства, о субъектах нашей страны и о духовных ценностях, придерживающихся только духа Воина.