Питер Зейхан
Конец мира – это только начало: Экономика после краха глобализации

Чтоб ты сдох, коронавирус!

Пандемия не просто унесла человеческие жизни. Она украла у нас то, в чем мы больше всего нуждались, чтобы подготовиться к приближающемуся демографическому кризису. Она украла ту единственную в мире вещь, которую нельзя создать.

Она украла у нас время.

В ноябре 2019 г. в китайской провинции Хубэй был выявлен новый коронавирус SARS-CоV-2, вызывающий заболевание, вскоре получившее название COVID-19. Опасаясь последствий, китайские власти не спешили предавать гласности информацию о распространении инфекции. Они не сообщали о беде даже своему руководству. Даже медикам. И хотя впоследствии во многих других странах руководители разного уровня, пытавшиеся справиться с кризисом, демонстрировали ошеломляющий уровень некомпетентности, именно решение китайских властей не обнародовать информацию, принятое в начале распространения инфекции, превратило локальную вспышку заболевания в пандемию. COVID-19 – самое заразное заболевание из всех, распространившихся в мире со времен появления кори, а смертность от него в пять раз выше, чем от кори. На момент написания этого текста (февраль 2022 г.) более 300 млн человек во всем мире переболели COVID-19, при этом 6 млн человек погибли^[44].

COVID-19 распространяется почти исключительно воздушно-капельным путем, что с экономической точки зрения очень плохо. ВИЧ можно остановить с помощью презервативов. Рак не заразен. Сердечно-сосудистые заболевания – в основном следствие неправильного образа жизни. Чтобы заразиться столбняком, нужно напороться на колючую проволоку. Но убийца, проникающий в организм при вдохе? Это серьезная проблема. Люди живут в помещениях. Работают в основном в помещениях. И едят люди чаще всего в помещениях. Бо́льшая часть транспортных средств работает с закрытыми дверями и окнами. COVID-19 стал угрозой, проникающей во все сферы нашей жизни.

Единственный эффективный способ борьбы с респираторными заболеваниями – ограничение контактов. Маски – это хорошо, но изоляция – лучше. Меры по сдерживанию коронавируса не остановили все экономические процессы, но нанесли серьезный урон многим отраслям экономики.

Быстрое распространение инфекции привело к множеству проблем, но нам важны прежде всего четыре последствия пандемии.

Во-первых, снижение количества контактов и ослабление связей между людьми автоматически означало снижение экономической активности. Иначе это явление называется рецессией. К августу 2020 г. стало ясно, что спад не носит кратковременный характер, а будет продолжаться до тех пор, пока не выработается коллективный иммунитет. К октябрю 2021 г. мы узнали, что иммунитет, приобретенный вследствие заболевания, вызванного доминирующим на тот момент дельта-штаммом, не всегда надежен и, что еще важнее, у некоторых людей сохраняется всего лишь в течение нескольких недель. Мы поняли, что единственный разумный выход – вакцинация^[45]. К счастью, в декабре 2020 г. на рынке появились вакцины, но вследствие неоднозначного отношения к ним и сложности их производства в большинстве развитых стран не удалось вакцинировать 90 % населения, то есть достичь показателей, необходимых для того, чтобы остановить распространение инфекции в 2021 г. Поэтому появлялись новые штаммы, которые меняли наши представления о том, что можно считать успехом.

Во-вторых, изменились и представления о том, что следует считать экономической нормой. Все 30 самых развитых экономик мира пережили локдауны и сбои в работе. Рецессия сама по себе является серьезной проблемой, но нарушение привычного образа жизни изменило и базовый набор приобретаемых населением товаров широкого потребления. Спрос на услуги сократился, а спрос на отдельные товары, и прежде всего электронику и компьютеры, наоборот, вырос. С каждым новым локдауном и последующим снятием ограничений наши потребительские предпочтения менялись, и производители всего мира пытались приспособиться к этим изменениям. Для этого требовалось больше работников, больше инвестиций и больше времени. Строго говоря, каждая попытка перестроиться раздувала инфляцию. Между тем беби-бумеры выходили на пенсию и начинали получать фиксированный доход. На момент написания этого текста (начало 2022 г.) мировое производство переживало уже девятую волну технологического переоснащения, вызванную COVID-19.

В-третьих, если бы нашей целью была экономическая стабильность, то ситуацию в тех уголках земного шара, которые каким-то образом не затронул COVID-19, следовало бы считать аномальной. Черная Африка справилась с заболеванием неплохо, но будем откровенны: средняя продолжительность жизни в этом регионе настолько низка, что мало кто доживает до 70 лет. Поскольку бо́льшая часть смертей от коронавируса приходилась на людей старше 75 лет, в регионе просто не было возрастной группы, более других подверженной заболеванию. Благодаря своевременным и грамотным мерам, принятым государствами Восточной Азии, в регионе удалось предотвратить массовые вспышки заболевания. В отличие от стран Черной Африки, не играющих серьезной роли в мировой экономике (на долю региона приходится лишь 1,9 % мирового ВВП), экономика всех стран Восточной Азии ориентирована на экспорт. С точки зрения мирового потребления тот факт, что они не пострадали от пандемии, не спасал положения, поскольку они лишились рынков сбыта.

В-четвертых, кризис привел к обострению проблем, не связанных напрямую с коронавирусом, но способствовавших ослаблению международных связей. Так, например, администрация Трампа развязала торговую войну с Китаем, а Китай скатился к националистическому нарциссизму. И то и другое заставляло системы, ориентированные на потребление (включая США), возвращать производственные мощности на свою территорию. Неважно, что стало тому причиной – националистические ли опасения, или популизм, или боязнь распространения инфекции, или политические проблемы, или желание сохранить рабочие места, или же соображения государственной безопасности, – но сложные, работавшие десятилетиями производственные цепочки внезапно распались.

На момент написания этих строк COVID-19 уже более двух лет разрушает потребительские рынки мира. Экономики, ориентированные на экспорт, в 2020-х гг. в любом случае должны были перейти от эпохи экспорта к эпохе построста, причем в большинстве стран это должно было произойти в первой половине десятилетия. Однако COVID-19 ослабил связи между экономиками, ориентированными на экспорт, и экономиками, ориентированными на потребление, в результате чего вторые отгородились от мира, а страны-экспортеры лишились и доходов, необходимых для поддержания работоспособности системы, и времени, необходимого для адаптации к постглобализации.

Глобализация не просто подходит к концу. Она уже закончилась. Большинство стран никогда не вернутся к показателям устойчивости и роста экономики 2019 г., а большинство их лишилось даже шансов на адаптацию к новым условиям.

Ключевое слово в последнем предложении, разумеется, «большинство».

Осколки концепта «больше»

Лишь очень немногие страны, несмотря ни на что, сумели не дать погаснуть огню в демографическом очаге. Их жизнь тоже изменится, но далеко не так резко и кардинально. В этом смысле США играют более важную роль, чем все остальные страны, вместе взятые.

Концепт «больше» по-американски. Первая составляющая: географическое положение

Начнем с наиболее очевидных географических и стратегических преимуществ США.

● В США больше плодородных пахотных земель, расположенных в умеренной зоне, чем в любой другой стране, а все сельскохозяйственные производственные цепочки завязаны на Северную Америку. Это делает Штаты крупнейшим в мире производителем сельскохозяйственной продукции. Проблема продовольственной безопасности перед Америкой не стоит.

● В США больше, чем в любой другой стране, пригодных для проживания территорий с умеренным климатом, без резких перепадов высот, с доступом к воде, не зараженных сельскохозяйственными вредителями и т. д. Учитывая, сколько земли в Штатах приходится на душу населения, там могли бы свободно проживать вдвое больше людей, чем сейчас (330 млн человек).

● Грузоперевозки по воде обходятся в 12 раз дешевле, чем по суше. Благодаря разветвленной сети внутренних водных путей (более мощной, чем во всех остальных странах мира, вместе взятых) в США самые низкие в мире транспортные издержки^[46].

● Благодаря сланцевой революции США не только стали мировым лидером в нефтедобыче, что обеспечивает их независимость от импорта нефти, но и, благодаря побочным продуктам сланцевой нефтедобычи, могут похвастаться самыми низкими в мире затратами на производство электроэнергии без учета дотаций.

● США расположены ближе к экватору, чем все другие страны первого мира, что обеспечивает им более значительный потенциал солнечной энергии, чем в любой другой стране, а горы располагаются по отношению к побережью таким образом, что обеспечивают более значительный потенциал ветряной энергии, чем в любой другой стране. За счет чего бы ни производилась электроэнергия – углеводородного ли сырья или экологически чистой энергии, у Америки никогда не будет проблем с электричеством.

● Более низкая стоимость факторов производства (земли и энергии) уже в 2010 г. позволила запустить мощный процесс реиндустриализации. Это дает США фору в масштабных пертурбациях, которые начнутся в мире в 2020-х гг. и приведут к мировым кризисам.

● После 1840 г. США не сталкивались с угрозами, исходящими с Северо-Американского континента. Пустыни и горы делают невозможной атаку с юга, а озера и леса (а также демографический перевес в соотношении 10:1) делают саму идею вторжения с севера возможной только в фантазиях создателей низкокачественных мультфильмов типа того, герои которого вопят: «Они убили Кенни! Твари!»^[47]

● Американцы развивали с канадцами и мексиканцами сотрудничество, создавая единое экономическое пространство и общую торговую зону. Эффект масштаба способствовал развитию в регионе производства мирового класса в плане как качества, так и стоимости.

● Атлантический и Тихий океаны защищают Соединенные Штаты от нападения со стороны другого полушария. Лишь у немногих стран есть океанский флот. Тому, кто решится начать задирать Америку, придется иметь дело с американскими ВМС, по мощности вдесятеро превосходящими флоты всех остальных стран мира, вместе взятых^[48].

● У Америки есть ядерное оружие. Тысячи боеголовок. В игре «Камень, ножницы, бумага, кошелек, Спок^[49], ядерная бомба» всегда побеждает ядерная бомба.

Вывод: в мире, где концепт «больше» уже не работает, у США не просто по-прежнему всего будет в избытке, но они сумеют сохранить этот избыток.

Более того, до настоящего времени американцам чаще всего удавалось избегать ловушек мирового развития и демографических трендов.

Концепт «больше» по-американски. Вторая составляющая: беби-бумеры и миллениалы

Из 17 млн мужчин-американцев, воевавших на фронтах Второй мировой войны (что в то время составляло более 20 % мужского населения Америки), домой вернулись более 16,6 млн человек (не вернулись, соответственно, 400 000 человек), готовых начать жить мирной жизнью. Благодаря Закону о реинтеграции военнослужащих 1944 г.^[50] они смогли получать образование. Закон о федеральной автостраде 1956 г.^[51], принятый при Эйзенхауэре, положил начало строительству системы автомобильных дорог, благодаря чему бывшие военнослужащие получили возможность селиться где угодно. Новые ипотечные программы позволили молодым ветеранам покупать или строить себе дома. Все это привело к появлению особых поселений, которые мы сегодня называем пригородами.

Многие из разработанных в то время государственных программ были новаторскими. Большая их часть была принята для предотвращения повторения экономической катастрофы, разразившейся, когда несколько миллионов американцев вернулись домой с фронтов Первой мировой войны. Тогда ветераны буквально наводнили рынок труда, и избыточное предложение рабочей силы запустило спираль дефляции, приведшей к Великой депрессии.

Новые программы принимались с целью недопущения (или хотя бы отсрочки на несколько лет) избыточного предложения трудовых ресурсов за счет льгот для молодых ветеранов при поступлении в университеты. Тогда много спорили (и продолжают спорить по сей день) о плюсах и минусах постоянно усиливающегося государственного вмешательства, но нельзя отрицать, что благодаря указанным мерам Америка пережила величайший беби-бум в своей истории. С момента окончания Второй мировой войны и до 1965 г. в стране, в которой до войны численность населения составляла менее 135 млн человек, родилось более 70 млн детей. Страну наводнили беби-бумеры.

Истории об американских беби-бумерах можно рассказывать бесконечно. Это они достигли совершеннолетия в 1970-е гг. и создали так называемую американскую культуру. Диско? Их рук дело. Они превратили США в государство всеобщего благоденствия, а теперь потихоньку выходят на пенсию и начинают опустошать федеральный бюджет. Они выросли среди новых промышленных комплексов, построенных после Второй мировой войны, когда весь мир лежал в руинах, а затем с горечью наблюдали за тем, как фабрики и заводы перебазируются за рубеж, потому что благодаря американскому миропорядку восстанавливались другие страны. От Вьетнама до Афганистана, от Линдона Джонсона до Дональда Трампа, от движения за гражданские права до многочасовых пробок на дорогах, от сексуальной революции до разработки высокотехнологичных приспособлений для граждан с ограниченными возможностями – все их коллективные решения и причуды сделали Америку такой, какова она есть.

В большинстве стран мира были свои поколения беби-бумеров – примерно по тем же причинам, что и в США. Окончание войны плюс начало новой (преимущественно мирной) эпохи под покровительством США позволило государствам заботиться об уровне жизни граждан, не отвлекаясь на решение вопросов государственной безопасности. Европейские государства, в частности, начали расходовать время и силы не на уничтожение соседних стран, а на то, чтобы сделать жизнь своих граждан более комфортной. Многие страны мира впервые за всю свою историю сумели достичь высокого уровня развития, позволившего добиться показателей снижения смертности, сравнимых с показателями развитых стран. Численность населения росла везде.

Но с учетом довоенных показателей численности населения американские беби-бумеры значительно опережали своих зарубежных собратьев. Даже спустя 170 лет после обретения США независимости и 30-кратного увеличения численности населения в стране оставались значительные площади неосвоенных земель. Американцы продолжали заселять территории, освобождавшиеся в результате истребления местного населения. Благодаря изобилию пригодных для использования земель беби-бумеры могли выбирать из огромного множества возможностей и без серьезных затрат получать приличный доход. В Европе же, напротив, вот уже несколько десятилетий не было незаселенных земель и найти свободный клочок земли было практически невозможно. Даже в развивающихся странах осталось не слишком много неосвоенных земель.

Но так было в прошлом. А что мы имеем сегодня? В начале 2020-х гг. беби-бумеры с точки зрения демографии стали отработанным материалом. В 2022–2023 гг. большинству беби-бумеров мира исполнится 65 лет, и они выйдут на пенсию.

Это будет двойной удар по рынкам. Беби-бумеры – самое многочисленное поколение из всех когда-либо живших на Земле, поэтому их уход со сцены серьезно скажется на демографической ситуации. К тому же они – самое «старое» экономически активное поколение и на их долю приходится бо́льшая часть квалифицированных работников. Если за короткий промежуток времени с рынка труда уйдет такое большое количество специалистов, нехватка рабочей силы и рост стоимости труда будут гарантированы на много лет вперед.

Следующее поколение – поколение Х. Иксеры видели труды и тяготы, выпавшие на долю предшественников, и не хотели повторять судьбу последних. Беби-бумеров было так много, что, когда они вышли на рынок труда, началась конкуренция за рабочие места и, соответственно, падение стоимости рабочей силы. В результате во многих семьях беби-бумеров и муж, и жена были вынуждены работать. Это не только привело к дальнейшему снижению зарплат, но и наложило серьезный отпечаток на отношения в семьях и обусловило рост разводов. Иксеры изо всех сил старались избежать этих проблем. В их семьях намного чаще, чем в семьях беби-бумеров, работает лишь один взрослый, поскольку представители поколения Х ценят свое время не меньше, чем деньги.

Поколение Х было более малочисленным, чем поколение беби-бумеров, и у его представителей не было шансов заполнить огромную брешь, образовавшуюся после ухода предшественников, а учитывая, что численность работников этого поколения меньше, нас ждет серьезный дефицит трудовых ресурсов. Это хорошо для тех иксеров, которые хотят работать, поскольку дает им возможность диктовать работодателям свои условия, но для рынка труда в целом это катастрофа.

В самом низу списка находятся представители поколения Z, или зумеры. Они рвутся работать, но их очень мало. Зумеры – это дети представителей поколения Х. Малочисленное поколение рождает малочисленное поколение. Все зумеры, которые могли бы родиться, уже родились, и даже если все они не пойдут по стопам своих родителей, а выберут путь беби-бумеров и в полном составе выйдут на рынок труда, потребность в трудовых ресурсах все равно не будет удовлетворена в течение еще двух десятилетий.

Это касается беби-бумеров, иксеров и зумеров всего мира, но у американских беби-бумеров есть одна важная особенность. Они сделали то, чего не сделали их ровесники за рубежом. Они родили детей. Много детей. К американским миллениалам можно относиться как угодно, но кое-что отличает их от миллениалов всех других стран мира.

Они существуют.

Американских миллениалов можно разделить на две группы. Принято считать, что представители первой группы требовательны и ленивы, а период их взросления продолжается до окончания учебы в университете и устройства на работу. Представителям второй группы, мягко говоря, не повезло: они пытались повзрослеть, но их рабочие места оказались занятыми беби-бумерами, а затем эти невезучие миллениалы стали жертвами массовой безработицы, начавшейся в результате финансового кризиса 2007–2009 гг. Как бы то ни было, годы, которые могли бы быть потрачены на приобретение профессионального опыта, прошли для них впустую, и сегодня они – наименее квалифицированные работники в своей возрастной группе за всю историю Америки.

Но их много. Миллениалы уже сегодня образуют самую многочисленную группу трудоспособного населения США. Это прекрасно. Это позволяет решать многие проблемы. Но еще больше надежд мы возлагаем на детей миллениалов. Многочисленность американских миллениалов дает повод надеяться, что они родят достаточно детей, чтобы рано или поздно дефицит рабочей силы был ликвидирован. Но это произойдет, лишь когда дети миллениалов выйдут на рынок труда, то есть не ранее середины 2040-х гг. При этом существует риск того, что миллениалы не станут заводить много детей. Сегодня уровень рождаемости в группе миллениалов самый низкий в истории Америки.

Итак, миллениалы, несмотря на все их несовершенства, вносят определенный вклад в численность трудоспособного населения США. Этот вклад невелик, но сам факт существования миллениалов является плюсом сегодня и дает повод надеяться на изменения к лучшему завтра.

За пределами США картина гораздо более мрачная – по той простой причине, что большинство беби-бумеров мира не рожали детей. В разных уголках земного шара это происходило по разным причинам. В Восточной Азии плотность населения и так была высока, а массовая урбанизация лишь повысила ее. Бо́льшая часть европейских стран тратила деньги не на облегчение жизни семей с детьми, а на развитие технологий. Граждане холодной Канады, проживавшие в сельской местности, при первой возможности переселялись в города, где было теплее, а проживание в городской квартире не способствует созданию семьи независимо от того, где эта квартира расположена и почему люди в ней живут.

Поэтому, когда американские беби-бумеры выйдут на пенсию, бюджет буквально затрещит. Однако, учитывая, что их численность по сравнению с численностью представителей этого поколения во всех других странах мира невелика, а также растущий вклад их потомков в бюджет страны, этот удар по бюджету не будет идти ни в какое сравнение с ударами по бюджетам таких стран, как Китай, Корея, Япония, Таиланд, Бразилия, Германия, Италия, Польша, Россия и Иран, – ударами, которые будут иметь для этих государств катастрофические последствия. Что касается американских миллениалов, то сам факт их существования позволяет надеяться, что США хотя бы частично смогут оправиться от финансового кризиса 2030-х гг. и, скорее всего, от кризиса рынка труда 2040-х гг. Ситуация же во всех других странах мира уже никогда не будет лучше, чем в 2010-х гг. Никогда.

В одной компании с США окажутся лишь немногие страны.

Франция, осознанно и планомерно обгонявшая Западную Германию по численности населения, стала самой комфортной страной для семей с детьми. Шведскую модель социал-демократии отличает поддержка семьи на протяжении всей жизни. Новая Зеландия, обладающая немалой территорией, подражала (до определенной степени) Австралии и Америке и намеренно ограничивала в правах коренное население ради улучшения условий жизни белых граждан. Но эти три страны плюс США – исключение, которое лишь подтверждает общее правило. Беби-бумеры всех других стран мира не подготовили себе достойную в количественном отношении замену, и сегодня, спустя шесть десятилетий после появления на свет поколения беби-бумеров, миллениалов, проживающих в развитых странах, слишком мало для того, чтобы даже теоретически обеспечить достаточную численность населения этих стран в долгосрочной перспективе.

Согласно приблизительным расчетам специалистов, работающих на стыке демографии и статистики (для меня это высшая математика), в странах, где демографическая ситуация средней паршивости (таких, как Испания, Великобритания и Австралия), показатели ВВП будут снижаться примерно на 2 % в год. В странах, где ситуация особенно плоха (в Германии, Италии, Японии, Корее и Китае), падение ВВП будет составлять как минимум 4 % в год, а в странах с более молодым населением (США и Франция) – не более 1 % в год. Через 10 лет трудно будет даже представить, как такие светочи прогресса, как Германия или Китай, вообще смогут выживать, а уж тем более нормально существовать или диктовать кому-то свои условия.

Но это еще не все, что можно сказать о концепте «больше» по-американски.